Текст книги "Призраки пропавшего рейса"
Автор книги: Беар Гриллс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
Прежде чем забраться в гамак, Джегер обязательно наносил противогрибковую пудру на самые уязвимые части тела: между пальцами ног, на подмышки и пах. В этих местах обычно собирались грязь, влага и бактерии, поэтому именно они всегда воспалялись первыми.
Наутро ему и его группе предстоял обратный процесс переодевания из сухой одежды во влажную. Сухой комплект необходимо было тщательно упаковать и приготовиться продолжать путь, обильно засыпав носки тальком. Это могло показаться чересчур трудоемким, но другого способа заставить тело нормально функционировать в условиях джунглей просто не было.
Напоследок Джегер проверил пластыри, которыми были заклеены его соски. Постоянное соприкосновение с влажной одеждой могло растереть кожу до крови. Он отрезал свежие полоски пластыря, заменив ими старые, которые скомкал и сунул в боковой карман рюкзака. Джегер знал, что чем меньше следов и мусора они оставят за собой, тем труднее их будет обнаружить.
Покончив с приготовлениями, он отправился с Камиши развешивать подарки, которыми они надеялись привлечь индейцев. Как и прошлым вечером, они привязали немногие оставшиеся у них подарки к низко свисающим ветвям деревьев, расположенных в стороне от лагеря. Затем они вернулись в лагерь, где им предстояла первая вахта. Двое членов их отряда должны были бодрствовать, охраняя лагерь и сменяя друг друга каждые два часа.
Джегер и Камиши приступили к дежурству, сосредоточившись и используя все возможности органов восприятия – в основном зрения и слуха, своих лучших систем раннего оповещения, – дабы не пропустить необходимую информацию, поступающую из окружающих зарослей. Бдительность во всех смыслах этого слова была ключом к выживанию в непростых условиях джунглей.
Эта настройка на ночной лес была своего рода медитацией, и Джегер чувствовал, что сидящий рядом с ним Камиши делает то же самое.
Он открыл свое сознание, приготовившись к любым переменам в обстановке, став сверхвосприимчивым к опасности любого рода. Если его уши улавливали самый незначительный звук, выбивающийся из оглушительного ночного звона насекомых, его взгляд немедленно устремлялся в ту сторону, откуда исходила эта аномалия.
На них волнами накатывало напряжение. Они оба ощущали в темноте какое-то движение. От любого шума, доносящегося из угрюмого подлеска, сердце Джегера начинало учащенно колотиться. По джунглям разносились странные звуки, похожие на те, которые издают животные. Джегеру казалось, что он их слышит впервые, и он был убежден, что как минимум часть этих звуков издают люди.
Странные, противоестественные пронзительные крики и стоны метались между деревьями. Многие животные могли производить такой шум, например стаи обезьян. Но с таким же успехом это могли быть амазонские племена, подающие друг другу условные сигналы.
– Ты это слышишь? – прошептал Джегер.
Зубы Камиши блеснули в тусклом лунном свете:
– Да, слышу.
– Животные? Или индейцы?
Камиши посмотрел на Джегера:
– Я думаю, индейцы. Может быть, они дают нам понять, что рады нашим новым подаркам?
– Хотелось бы в это верить, – отозвался Джегер.
Но еще никогда в жизни он не слышал, чтобы подобными криками кто-то выражал радость.
Глава 41
Джегер проснулся.
Его со всех сторон окружала глухая ночь. Сначала он не мог понять, что его побеспокоило.
Настроив восприятие на свое непосредственное окружение, он тут же уловил какое-то призрачное напряжение, окутавшее лагерь. Затем боковым зрением он заметил туманную фигуру, возникшую из темноты джунглей. В ту же секунду он понял, что из-за деревьев появляются десятки таких же фигур.
Почти полностью обнаженные люди отделились от мрака и бесшумно вошли в лагерь. Держа оружие наготове, они двигались уверенно и решительно. Джегер опустил руку, нащупав холодную сталь своего оружия. Сомкнув пальцы вокруг карабина, он втянул его к себе в гамак.
Он видел, что, кроме него, не спит только Алонсо. Встретившись с большим афроамериканцем взглядом, Джегер понял, что они думают об одном и том же. Каким-то образом лагерь остался без присмотра, и индейцы проникли в него совершенно незамеченными.
Было ясно, что они находятся в абсолютном меньшинстве, и Джегер не сомневался в том, что еще больше индейских воинов скрывается в лесу. Ему также было ясно, какими будут последствия, открой они с Алонсо огонь. Индейцы понесут потери, но все равно их перебьют хотя бы за счет своей численности.
Усилием воли Джегер отказался от стрельбы и сделал знак Алонсо поступить так же.
Несколько мгновений спустя возле его гамака материализовалось сразу три фигуры. Кроме поясов из коры на воинах были лишь украшения из перьев и костяные амулеты. Все они были вооружены полыми деревянными трубками и целились в голову Джегера. Ничего лучше для ближнего боя и придумать было нельзя. Джегер не сомневался, что в трубках находятся дротики, отравленные ядом кураре.
Члены группы по очереди просыпались, с ужасом осознавая, что их захватили в плен. Лишь гамак Камиши был пуст. Они установили скользящий график со сменой часовых в разное время. Видимо, именно Камиши нес вахту и не заметил приближения индейцев.
Но почему он охранял лагерь в одиночку? На протяжении всей ночи лагерь должны были охранять два человека одновременно. Как бы то ни было, судя по всему, в настоящий момент Камиши, как и все они, уже был пленником индейцев.
Времени размышлять обо всем этом у Джегера практически не было. Индейцы жестами дали ему понять, что ему следует покинуть гамак, и подкрепили эти распоряжения резкими гортанными словами, смысла которых он не уловил. Двое индейцев стояли, целясь в него из духовых трубок, а третий вырвал у него из рук карабин.
Его заставили собрать лагерь, сложить гамак и плащ и вскинуть рюкзак на плечи. После этого его с силой толкнули в спину, что не оставляло сомнений относительно того, чего хотят индейцы. Возможности переодеться во влажную одежду не было, и Джегер шагнул вперед.
Покидая место ночевки, он заметил предводителя индейского отряда. Это был тот же воин, с которым он уже столкнулся на берегу реки. Джегера и его людей выстроили в шеренгу и повели через ночной лес.
Проходя мимо вожака, Джегер встретился с ним взглядом. Глаза индейца были похожи на черные бездонные озера, и прочесть что-либо в их глубине было совершенно невозможно.
Это напомнило ему взгляд ягуара.
Взгляд хищника во время охоты.
Джегер поравнялся с Хиро Камиши. Ветеран японских элитных вооруженных сил не решался поднять на него глаза. Камиши понимал, что он подвел всю группу, возможно, с роковыми для всех последствиями.
– Мне очень жаль, – пробормотал он, низко опустив голову. – Это было мое второе дежурство. Я закрыл глаза всего на секунду, и…
– Мы все устали, – в ответ прошептал Джегер. – Не надо себя казнить. Но где был второй часовой?
Камиши бросил на Джегера быстрый взгляд.
– Я должен был разбудить тебя, но я решил дать тебе поспать. Я думал, что достаточно силен, чтобы справиться в одиночку. Вот это, – Камиши показал на захвативших их индейцев, – результат. Я не исполнил свой долг. Я опозорил честь своих предков-самураев.
– Послушай, они приняли часть наших подарков, – напомнил ему Джегер. – Это доказывает, что они способны на дружеский контакт. Возможно, даже к нему стремятся. И без тебя мы ни за что не протянули бы им руку. Так что стыдиться тебе нечего, мой друг. Ты мне нужен сильным.
Последние слова Джегера были прерваны сильным ударом по голове. Один из индейцев заметил, что они с Камиши разговаривают, и пресек беседу дубиной. Судя по всему, разговоры были запрещены. Они должны были идти, и идти молча.
По мере того как они удалялись от лагеря, из темноты возникали все новые фигуры. Каким-то непостижимым образом индейцы умели оставаться невидимыми даже на очень близком расстоянии. Джегеру казалось, что их можно увидеть лишь тогда, когда они сами этого захотят.
Он был хорошо знаком с маскировочными приемами элитных подразделений. Он и сам провел много дней на тайных наблюдательных пунктах среди джунглей, оставаясь совершенно незаметным для любого постороннего наблюдателя. Но индейцы применяли нечто гораздо большее, чем простую маскировку. Каким-то образом они научились объединять энергию и свои особые приемы, сливаясь с джунглями в одно неразделимое целое.
В сверхсекретной школе САС Джегера обучал человек, который провел много лет среди самых изолированных племен мира. Целью обучения было освоение методов перемещений и боя в подобном окружении, в том числе и с местными. Но все они прекрасно понимали, что по-настоящему освоить то, чему их учили, практически невозможно.
То, как эти племена использовали энергию, было просто невероятно. И, несмотря на всю незавидность своего положения, Джегер как зачарованный наблюдал за действиями индейцев. Даже в полном мраке они двигались совершенно бесшумно и, казалось, никогда не оступались. В противоположность им члены его группы, в том числе и опытные бойцы элитных подразделений, спотыкались о корни, то и дело налетали на стволы деревьев.
Джегер знал, что больше всего шансов на побег непосредственно после пленения. В это время у пленных все еще есть энергия и силы на отчаянные действия, а бдительность у тех, кто их захватил, довольно низкая. На первом этапе наблюдение за ними возлагается на солдат, а не на охранников, и в этом заключается большая разница. Тем не менее он не заблуждался относительно того, что произойдет, попытайся кто-нибудь из них сбежать. Не пройдет и нескольких секунд, как беглеца напичкают отравленными дротиками или стрелами.
Однако, несмотря ни на что, Джегер продолжал считать шаги. В одной руке он держал компас, тусклое свечение которого едва виднелось в абсолютном мраке джунглей, а во второй сжимал камешки, перекладывая их из кармана в карман.
Было жизненно важно понимать, куда их ведут, потому что это давало слабую надежду на возможный побег.
Глава 42
Уже перед самым рассветом индейцы привели Джегера и его людей в свою деревню, хотя разглядеть что-либо вокруг все еще было очень сложно.
Они оказались на небольшой поляне, в самом центре которой находилось одно-единственное строение полукруглой формы с большим отверстием в центре крыши, крытой сухим тростником, спускающимся к самой земле.
Высокие деревья почти смыкали кроны над этим сооружением, поэтому с воздуха оно было практически незаметным. На мгновение Джегер задался вопросом, где же, собственно, живут обитатели деревни, но затем он услышал голоса, доносящиеся откуда-то сверху. Подняв голову, он получил ответ на свой вопрос. Это племя устраивало свои дома на деревьях, вероятнее всего, в целях предосторожности.
Прямоугольные сооружения, с виду напоминающие обычные хижины, находились на высоте около шестидесяти футов, располагаясь на самых высоких деревьях, где их полностью скрывали верхние ветки. На землю опускались сплетенные из лиан лестницы, а некоторые хижины соединялись между собой хрупкими с виду подвесными мостами.
Джегер слышал о племенах, живущих подобным образом. Он был в экспедиции в Папуа – Новой Гвинее, где местная народность коровай прославилась благодаря жизни на деревьях. Судя по всему, они были не единственными, кто стремился проводить свою жизнь высоко над землей.
Колонна остановилась.
Отовсюду на них были устремлены глаза.
Мужчины не двигались с места, но женщины разбегались в разные стороны, прижимая к груди самых младших детей. Дети постарше – пыльные и голые – с любопытством, к которому примешивался страх, выглядывали из-за деревьев, и в их широко раскрытых глазах светились изумление и ужас.
К ним не спеша подошел невероятно худой и скрюченный старик.
Он выпрямился и вплотную приблизил свое лицо к лицу Джегера, глядя прямо ему в глаза, как будто разглядывая то, что находится у него в черепе. Он замер на несколько секунд, а затем расхохотался и отошел прочь. Это событие, каким-то странным образом напоминающее насилие, выбило Джегера из колеи. Что бы ни увидел у него в голове престарелый индеец, от этого ему стало очень не по себе.
Теперь их со всех сторон обступали воины, вооруженные копьями и духовыми трубками. Вперед вышла вторая фигура. Пожилой седой индеец явно был старейшиной деревни. Как только он заговорил, Джегер сразу понял, что этот человек пользуется здесь безоговорочным авторитетом и обладает значительным влиянием.
Звучание голоса показалось ему странным. Оно сочетало в себе щелканье птиц и крики животных, перемежающиеся стрекотанием и даже взвизгиваниями. Слева от него стоял молодой воин, который напряженно вслушивался в каждое слово вождя. Что бы все это ни означало, Джегера не покидало тревожное ощущение, что он и его люди подвергаются своего рода испытанию.
Спустя добрых две минуты вождь замолчал. Молодой человек рядом с ним обернулся к Джегеру и его группе.
– Добро пожаловать, – медленно произнес он на ломаном, но вполне понятном английском. – Вождь нашего племени говорит, что, если вы пришли с миром, он вам рад. Но, если вы принесли с собой гнев и желаете зла нам или нашему лесному дому, вы умрете.
Джегер с трудом пришел в себя от потрясения. Ни одно из племен, никогда не имевших контактов с внешним миром, не имело в своих рядах молодого человека, который так хорошо говорил бы по-английски. Им явно солгали. В самом лучшем случае налицо было чудовищное недоразумение.
– Прошу прощения, если мы кажемся вам удивленными, – заговорил Джегер, – но нам сказали, что ваше племя еще никогда не контактировало с внешним миром. В четырех днях пути отсюда находится летательный аппарат. Мы думаем, он потерпел здесь крушение, когда в мире шла большая война. Вполне возможно, ему уже семьдесят лет, если не больше. Наша цель – найти этот летательный аппарат, опознать его и попытаться забрать отсюда. Мы вошли на ваши земли исключительно с этой целью и хотим пройти с миром.
Молодой человек перевел, вождь произнес несколько слов в ответ, и юноша снова обернулся к Джегеру:
– Вы те, кто упал с неба?
– Да, – подтвердил Джегер.
– Сколько вас было, когда вы упали? И сколько человек вы потеряли по пути?
– Нас было десятеро, – ответил Джегер. – Одного человека мы потеряли почти сразу, в реке. Двоих похитили в этот же день, еще двоих – на следующий. Мы не знаем, как их похитили, и нам ничего не известно об их дальнейшей судьбе. Но один из ваших воинов… – Джегер обвел взглядом толпу, найдя глазами предводителя захватившего их отряда, – он оставил вот это. – Он вытащил из рюкзака шарф Летисии Сантос. – Может быть, вы сможете сообщить нам больше?
Вопрос Джегера остался без ответа.
Вождь и молодой человек о чем-то посовещались, после чего Джегеру задали еще один вопрос:
– Вы говорите, что пришли с миром. В таком случае зачем вам такое оружие, как то, что мы видели?
– Для самозащиты, – ответил Джегер. – В лесу есть опасные животные. Похоже, там можно встретить и опасных людей тоже. Хотя мы точно не знаем, кто они.
Глаза вождя блеснули.
– Если мы покажем вам, где есть золото, вы его возьмете? – через переводчика поинтересовался он. – Нам оно ни к чему. Золото не едят. Но белый человек за него готов убивать.
Джегер понял, что его проверяют.
– Мы пришли за самолетом. Это единственная наша задача. Что касается золота, пусть оно остается здесь, в лесу. Иначе оно принесет вам беду. А это то, чего мы хотели бы меньше всего.
Старик расхохотался.
– Именно так и говорят наши люди: только когда будет срублено последнее дерево, убито последнее животное и поймана последняя рыба, белый человек окончательно поймет, что он не может есть деньги.
Джегер молчал. Это были мудрые слова, и спорить тут было не о чем.
– Этот летательный аппарат, который вы ищете: если вы его найдете, он тоже принесет нам беду? – спросил старик. – Может быть, ему, как и золоту, лучше оставаться затерянным в джунглях, чем возвращаться к белому человеку?
Джегер пожал плечами:
– Может, и так. Но вряд ли. Я думаю, что, если мы потерпим неудачу, придут другие. То, что было утрачено, уже обнаружено. И, честно говоря, я думаю, что мы лучше всех, кто может сюда явиться. Нам известно, что этот аппарат отравил лес вокруг себя. А это, – Джегер обвел рукой джунгли вокруг, – это ваш дом. Это больше чем ваш дом. Это ваша жизнь. Ваша сущность. Если мы заберем аппарат, он перестанет отравлять лес.
Джегер замолчал. Повисла тишина.
Старик обернулся и указал на большое общественное сооружение:
– Видите дым, выходящий из Дома Духов? Там готовится пиршество. Мы готовили его по одной из двух причин: либо чтобы приветствовать вас как друзей, либо чтобы попрощаться с вами как с врагами. – Старик засмеялся. – Так что давайте отпразднуем дружбу!
Джегер поблагодарил вождя. В глубине души ему не терпелось поскорее возобновить экспедицию. Но он также знал, что подобные сообщества живут по своим собственным законам, подчиняясь особому ритму. Он был обязан это уважать, а значит, должен был ввериться судьбе. Да и выбора у него особенного не было, и это он тоже понимал.
Идя рядом с вождем, Джегер обратил внимание на группу воинов чуть поодаль. Среди них выделялся вожак отряда, с которым он столкнулся на берегу. Похоже, не все остались удовлетворены результатами учиненного вождем допроса.
На мгновение отвлекшись, Джегер не заметил, что Дейл извлек свою камеру. Когда же он это увидел, она уже находилась на плече Дейла, который вовсю снимал окружающее.
– Прекрати, – зашипел он. – Выкинь эту чертову камеру!
Но было уже поздно.
Словно ток высокого напряжения пробежал по толпе индейцев, которые тоже увидели, что происходит. Вождь с каменным лицом и расширившимися от ужаса глазами обернулся к Дейлу, Джегеру и всем остальным членам экспедиции.
Дейл, казалось, застыл на месте с приклеенной к плечу камерой. Он так побледнел, как будто вся кровь в одно мгновение отхлынула от его лица.
Вождь подошел к нему и протянул руку к камере. Дейл с исказившимся от ужаса лицом подал ее старику. Вождь повернул ее и приложил к глазу, заглядывая в объектив. Несколько мгновений он, казалось, вглядывался во внутренности камеры, пытаясь определить, что именно у него похитили.
Наконец вождь отдал камеру одному из воинов и, не говоря ни слова, снова направился к Дому Духов. Поднятые было копья опустились.
Переводчик содрогнулся:
– Больше никогда этого не делайте. Этим вы можете испортить все хорошее, чего удалось достигнуть.
Джегер отстал на пару шагов, поравнявшись с Дейлом.
– Еще раз попытаешься проделать этот трюк, и я заставлю тебя сварить и съесть собственную голову. А еще лучше – я разрешу вождю сварить и съесть ее за тебя.
Дейл кивнул. Его зрачки все еще были расширенными от шока и испуга. Он знал, что они только что были на грани катастрофы. В кои-то веки бойкий телеоператор утратил дар речи.
Джегер вслед за вождем вошел в задымленное помещение. Стен как таковых тут не было – только столбы, подпирающие крышу. Но из-за свисающего к самой земле тростника внутри царил полумрак. Глазам Джегера понадобилось несколько минут, чтобы после яркого света снаружи привыкнуть к темноте.
Но не успел он даже осмотреться, как услышал:
– Говори быстро, мой нож у тебя?
Это было произнесено до боли знакомым голосом.
Джегер как будто врос в пол. Он был уверен, что уже никогда не услышит этот голос. Ему казалось, он обращается к нему непосредственно с того света.
Когда его глаза привыкли к тусклому освещению, он разглядел сидящую на земле фигуру. У Джегера даже голова закружилась от безуспешных попыток понять, как она сюда попала, уже не говоря о том, как она могла выжить.
То была женщина, со смертью которой он уже успел смириться: Ирина Нарова.
Глава 43
Нарова была тут не одна. С одной стороны от нее сидела бразильянка Летисия Сантос, а с другой Джегер увидел огромную фигуру Джо Джеймса. Джегер утратил дар речи, и его растерянность не укрылась от внимания индейского вождя. Более того, он чувствовал, как пристально наблюдает за ним вождь племени, присматриваясь к каждому его движению.
Он подошел к троице.
– Но как…
Он переводил взгляд с Наровой на Сантос и на Джеймса, и постепенно его лицо расплывалось в широкой улыбке. Борода Джеймса, придававшая ему сходство с Усамой бен Ладеном, казалось, стала еще гуще и длиннее.
Джегер протянул ему руку:
– Ну ты и красавец! Я-то был уверен, что больше никогда тебя не увижу.
Не обращая внимания на протянутую руку, Джеймс сгреб Джегера в охапку:
– Чувак, тебе нужно усвоить одну вещь: настоящие мужики обнимаются.
Следующей была Летисия Сантос, обвившая его обеими руками в безудержной демонстрации горячего латинского темперамента.
– Видишь! Я сдержала свое обещание – ты познакомился с моими индейцами!
Последней была Нарова.
Она стояла перед Джегером, ниже его всего на дюйм или около того, не глядя ему в глаза, и ее взгляд, как и всегда, не выражал ровным счетом ничего. Что бы ни пришлось ей перенести с тех пор, как он потерял ее на реке – свернувшуюся калачиком на плоту, истерзанную болью от укуса паука, – на ней это ничуть не отразилось.
Она протянула ему руку ладонью вверх:
– Нож.
На мгновение Джегер задержал взгляд на ее запястье. Это была левая рука, на которой и жуткий отек, и следы от укуса, похоже, почти прошли.
Он слегка наклонился, чтобы прошептать ей на ухо:
– Я отдал его вождю. У меня не было выхода. Это было единственное, что он согласился принять в обмен на наши жизни.
– Schwachkopf. – Этот намек на улыбку ему почудился? – Мой нож у тебя. Не дай бог его у тебя нет. Вождь точно будет наименьшей из твоих проблем.
Вождь сделал Джегеру знак:
– У тебя здесь друзья. Побудь с ними. Еда и питье скоро будут готовы.
– Спасибо. Я вам очень благодарен.
Вождь кивнул переводчику.
– Пурууэха побудет с вами, во всяком случае, пока вы не освоитесь.
С этими словами он ушел, смешавшись с толпой своих людей. Джегер уселся на землю рядом с остальными. Первыми рассказали свою историю Джеймс и Сантос. Они разбили лагерь приблизительно в часе ходьбы от песчаной косы в тот же день, когда группа приземлилась в джунглях. Они развесили на деревьях подарки и принялись ожидать.
И индейцы действительно появились, хотя и не совсем так, как они ожидали. Ночью обоих взяли в плен.
Зная все потайные лесные тропы и умея передвигаться быстро и бесшумно, индейцы доставили их в свою деревню. Тут их допросил вождь, задавший им приблизительно те же вопросы, что и Джегеру: пришли они с миром или в гневе, каковы их цели.
Когда Джеймс и Сантос рассказали вождю все что могли, им показалось, что они прошли какое-то негласное испытание. Только после этого вождь позволил им воссоединиться с Ириной Наровой. Он держал их врозь, пока не убедился в том, что их истории совпадают.
Допрос Джегера стал третьим уровнем изучения их группы. Вождь скрывал от него пропавших членов группы, сверяя все, что он услышал от вторгшихся на его земли пришельцев. Слабым игроком он явно не был. Более того, он держался как очень опытный и искусный игрок.
– Так как насчет Кракова и Клермонт? – спросил Джегер. Он огляделся, всматриваясь в полумрак Дома Духов. – Они тоже где-то здесь?
Ему ответил переводчик Пурууэха:
– Вам еще многое предстоит узнать. Но пусть лучше вождь расскажет вам о ваших пропавших друзьях.
Джегер обвел взглядом остальных. Джеймс, Сантос и Нарова мрачно кивнули. Какая бы участь ни постигла Кракова и Клермонт, судя по всему, его ожидали неутешительные новости.
– А ты? – Он посмотрел на Нарову. – Скажи мне, как тебе удалось вернуться с того света?
Нарова пожала плечами:
– Ты явно недооценил мою живучесть. Или выдал желаемое за действительное.
Слова Наровой уязвили Джегера. Возможно, она была права. Возможно, он мог сделать больше для того, чтобы ее спасти. Но, вспомнив все приложенные им усилия и последовавшие за этим поиски, когда он несколько часов подряд прочесывал берег реки, Джегер и представить себе не мог, что еще было в его силах для нее сделать.
Молчание нарушил переводчик Пурууэха:
– Ее, эту джа-гвару, мы нашли в реке. Она цеплялась за какой-то обломок бамбука. Сначала мы решили, что она утонула, что она ахегвера – привидение. Но потом увидели, что ее ужалила каджавурья – паук, который поедает души людей. Мы знаем растение, которое излечивает от этого, – продолжал он. – Так что мы ее вы́ходили и через джунгли принесли сюда. В какой-то момент мы поняли, что она не умрет. Это был момент ее ма’э-ма’э – пробуждения.
Пурууэха перевел взгляд своих темных глаз на Джегера. В них было что-то такое, что напомнило ему взгляд вожака отряда воинов. Это были глаза выжидающей кошки, непроницаемые глаза ягуара, подстерегающего жертву. Более того, было в этом взгляде что-то такое, что каким-то образом напомнило Джегеру… Нарову.
– Кажется, она на тебя сердится, – продолжал Пурууэха. – Но мы считаем, что она одна из сильных духом. Она выжила там, где выжить невозможно. У нее очень сильный а’ага – дух. – Пурууэха помолчал. – Держи ее поближе к себе. Ты должен ценить эту джа-гвару. Этого ягуара.
Джегер почувствовал, как от смущения заливается краской. Ему уже приходилось становиться свидетелем подобной склонности уединенных народов. Они были готовы поделиться любыми мыслями и переживаниями. В них почти не было уважения к границам личного пространства, и они не задумывались над тем, что можно обсуждать при всех, а что лучше приберечь для беседы с глазу на глаз.
– Я приложу к этому все усилия, – тихо ответил Джегер. – Хотя один раз моих усилий уже оказалось недостаточно… Но скажи мне, Пурууэха, каким образом в племени, «не имевшем контактов с внешним миром», оказался молодой человек, который говорит по-английски?
– Мы племя амагуака – родственники соседнего племени, уру-эу-уау-уау, – ответил Пурууэха. – Мы и уру-эу-уау-уау говорим на одном и том же языке – тупи-гуарани. Два десятилетия тому назад уру-эу-уау-уау решили пойти на контакт с внешним миром. Постепенно они рассказали нам все, о чем узнали. Они сообщили нам, что мы живем в стране, которая называется Бразилия. Они сказали, что нам необходимо выучить язык чужаков, потому что рано или поздно они все равно придут. Они сказали, что мы должны выучить португальский язык, на котором говорят в Бразилии, и также английский – язык мира. Я младший сын своего отца, вождя нашего племени. Его старшего сына, одного из наших лучших воинов, ты видел на берегу реки. Отец считает, что мои способности заключаются в силе ума, а не руки, метающей копье. Он решил, что я буду воином разума. Через уру-эу-уау-уау он отправил меня получать образование. Я провел в большом мире десять лет, изучая языки. А потом я вернулся. Теперь я – окно моего племени во внешний мир.
– Я этому очень рад, – произнес Джегер. – Вполне возможно, что сегодня ты спас наши жизни…
Празднование продолжалось до самой ночи. Временами мужчины и женщины племени танцевали в центре Дома Духов. Их руки выше локтя, а также ноги были украшены своего рода браслетами из семян лесного плода – пекиа, – имеющих форму полумесяца. Когда они притопывали ногами и взмахивали руками, семена постукивали друг о друга, отбивая пульсирующий в сгущающихся сумерках ритм.
Джегер увидел, что ему протягивают горшок, полный странной красной пасты. Он не знал, что ему с ней делать, пока ему не показала Летисия Сантос. Пасту готовят из коры определенного дерева, пояснила она, и, намазав на кожу, используют как мощный репеллент.
Джегер решил, что немного репеллента ему точно не помешает. Он позволил Сантос натереть пастой его лицо и руки, наслаждаясь недовольством – ревность, что ли? – промелькнувшим в глазах Наровой. По кругу передали чашу побольше, полную серого пенистого напитка с едким запахом. Это, как сказала Сантос, была масата – распространенный среди амазонских племен алкогольный напиток. Отказаться означало бы оскорбить хозяев.
Лишь после того, как Джегер сделал несколько глотков густой теплой тягучей жидкости, Сантос раскрыла ему тайну того, как именно готовится масата. Она говорила по-португальски, что автоматически исключило из разговора всех остальных, включая Нарову. Таким образом, они с Джегером оказались в своего рода уединении, содрогаясь от отвращения и хохоча над тем, что они только что пили.
Чтобы изготовить этот напиток, женщины племени жевали сырую маниоку – похожий на картофель и богатый крахмалом корень. Они выплевывали разжеванный корень в чашу, добавляли воду и оставляли бродить на несколько дней. В итоге у них получалась масата, которую и пил только что Джегер.
Бесподобно.
Ключевым моментом пира было жаренное над углями мясо, аппетитный запах которого заполнил Дом Духов. Над центральным очагом на вертеле вращали трех крупных обезьян, и Джегер был вынужден признать, что аромат был соблазнительным, несмотря на то что жареные обезьяны не входили в перечень его любимых блюд. После недели, проведенной на сухом пайке, он испытывал поистине зверский голод.
Из толпы индейцев донесся возглас. Джегер понятия не имел, что он означает, зато Нарова, похоже, на этот раз все поняла.
Она протянула Джегеру руку:
– В третий и последний раз: нож.
Он шутливо вскинул руки в знак того, что сдается, открыл рюкзак и извлек из него боевой кинжал Ферберна-Сайкса.
– Лучше я его верну, чем буду рисковать жизнью.
Нарова взяла нож, извлекла его из ножен и благоговейно осмотрела.
– Второй я потеряла в Рио-де-лос-Дьос, – тихо произнесла она. – И тысячу воспоминаний вместе с ним. – Она поднялась на ноги. – Спасибо, что вернул. – Она не смотрела Джегеру в глаза, но слова звучали очень искренне: – Я считаю это твоим первым удачным поступком за всю экспедицию.
Она повернулась и направилась к центру Дома Духов. Джегер не сводил с нее глаз. Она склонилась над очагом, сжимая в руке семидюймовый клинок, и начала отрезать ломти дымящегося мяса. По какой-то неведомой причине амагуака предоставили этой явившейся из чужого мира женщине, этой джа-гваре, право нарезать мясо первой.
Толстые ломти начали передавать по кругу, и вскоре Джегер ощутил, как горячий жир стекает по его подбородку. Он откинулся на свой рюкзак, наслаждаясь ощущением сытости. Но было тут кое-что еще – нечто гораздо более ценное, чем любая еда. И это не только стремительно восстанавливало его силы, но и доставляло истинное наслаждение. Это было осознание того, что в кои-то веки ему незачем быть начеку. Он мог ослабить бдительность, зная, что ни ему, ни его людям наконец-то не угрожает притаившийся в темноте неведомый враг.
Пусть и на короткое время, но Джегер позволил себе расслабиться и наслаждаться моментом.
Глава 44
Еда и ощущение безопасности, видимо, убаюкали Джегера. Он проснулся и увидел, что в очаге тускло рдеют головешки, а пир уже закончился. Высоко в небе поблескивали звезды, и на все вокруг, казалось, опустилась теплая неподвижность, к которой примешивалось некое ожидание или предвкушение.
