Текст книги "Призраки пропавшего рейса"
Автор книги: Беар Гриллс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Последним предметом, над которым он глубоко задумался, был кинжал Ирины Наровой.
После того как он обрезал этим ножом трос, на котором они спустились с деревьев, Джегер сунул его в свой собственный пояс. Это показалось ему правильным решением, поскольку на тот момент Нарова полностью утратила дееспособность. Теперь кинжал был единственным, что его все еще с ней связывало.
Он долго держал его в руках, скользя взглядом по выбитому на рукояти названию. Джегер в малейших подробностях знал историю этого кинжала, поскольку досконально исследовал ее вместе с дедом.
В месяцы, последовавшие за весенним блицкригом 1940 года – так называемой молниеносной войной, вытеснившей из Франции войска союзников, – Уинстон Черчилль распорядился создать подразделения специального назначения, способные нагонять ужас на противника своими отчаянными кровавыми вылазками. Добровольцев, набранных в эти подразделения, обучали совершенно не британским методам ведения войны – грязным и стремительным.
В сверхсекретной школе беспредела и убийств им показывали, как калечить и убивать людей, не затрачивая на это излишних усилий. Их инструкторами были легендарные Уильям Ферберн и Эрик (Билл) Сайкс, которые с годами отточили мастерство бесшумных убийств. Для этих особых добровольцев Черчилля Ферберн и Сайкс заказали боевой кинжал лондонской фабрике «Уилкинсон Сворд». У этого кинжала было семидюймовое, острое как бритва двустороннее лезвие, а тяжелая рукоять не позволяла выронить нож даже во влажную погоду.
Каждый такой нож, сходивший с конвейера «Уилкинсон Сворд», был снабжен выгравированной на рукояти надписью «Боевой кинжал Ферберн Сайкс». Ферберн и Сайкс учили своих подопечных тому, что более опасного оружия для ближнего боя не существует, а самое главное – «у вас никогда не закончатся боеприпасы».
Джегеру не пришлось увидеть, как разгневанная Нарова пускает этот кинжал в ход. Но сам факт, что она выбрала для себя такой же, как и у его деда, нож, каким-то образом роднил его с ней, хотя Джегер даже не успел спросить, как это оружие к ней попало и что именно оно означает для нее.
Ему хотелось знать, откуда у русской, ветерана спецназа, кинжал британских коммандос. И что означает это замечание – «им хорошо убивать немцев»? Во время войны у каждого британского коммандос и бойца САС был такой нож. Вне всякого сомнения, на счету этого знаменитого лезвия немало смертей нацистов.
Но все это происходило много десятилетий назад в совершенно другом мире.
Джегер вернул кинжал на пояс.
На мгновение он подумал о том, что, возможно, допустил ошибку, не оставив Нарову на месте приземления, а забрав ее с собой. Если бы он исполнил ее просьбу, то, скорее всего, она сейчас была бы жива. Но принцип никогда никого не бросать был впечатан в его ДНК… Да и сколько бы она протянула?
Нет, чем больше он об этом думал, тем больше убеждался в том, что поступил правильно. Других вариантов просто не было. Она все равно погибла бы. Если бы он оставил женщину, ее смерть была бы более долгой и мучительной. К тому же она умерла бы в одиночестве.
Отогнав мысли о Наровой, Джегер задумался о предстоящем переходе.
А он обещал быть невероятно тяжелым. Двадцать с лишним километров по густым джунглям всего с двумя литрами чистой воды. Человек способен продержаться много дней без еды, но не без воды. Он решил, что будет принимать воду строго по графику – по глотку каждый час. Во фляге было девять глотков – на восемнадцать часов перехода.
Джегер посмотрел на часы.
До наступления темноты оставалось два часа. Чтобы успеть на песчаную косу, уложившись в отведенное до РВ время, ему, скорее всего, предстояло идти всю ночь, что в джунглях практически исключалось. Под кронами деревьев ночью было темно хоть глаз выколи.
Защищаться ему тоже было нечем, не считая собственных голых рук и ножа. Возникни у него серьезные проблемы, единственное, что ему оставалось, – это бежать. Исчезновение Наровой давало ему то преимущество, что идти предстояло налегке.
Кроме того, что уже было на нем, другого снаряжения у него не имелось, а это означало, что он сможет развить приличную скорость. Он решил, что с учетом всех обстоятельств у него довольно неплохие шансы. И все же одна мысль о предстоящем походе приводила его в ужас.
Он встал, положил компас на ладонь и сориентировался по первому азимуту, избрав в качестве цели упавшее дерево, которое находилось почти строго к югу, – именно там, куда он и должен был двигаться. Джегер спрятал компас, нагнулся, поднял десять небольших камешков и положил их в карман. Через каждые десять шагов он перекладывал один из камешков в противоположный карман. Когда все камешки окажутся в другом кармане, это будет означать, что он сделал сто шагов.
Из долгого опыта Джегер знал, что на каждые сто метров ровной поверхности у него приходится семьдесят шагов левой ногой. Это в случае ходьбы налегке. С полной выкладкой – рюкзак плюс оружие и боеприпасы – он делал восемьдесят шагов. Чем тяжелее груз, тем короче шаги. При подъеме по крутому склону сто метров означали сто шагов.
Перекладывание камешков было простой системой, выручавшей его во время бессчетных марш-бросков по труднопроходимой местности. Кроме того, оно не позволяло его вниманию рассеяться, заставляя сосредоточиться.
Перед тем как двинуться в путь, он взял ручку и отметил на карте свое нынешнее положение, приписав рядом: «Здесь в последний раз видели Ирину Н.».
Таким образом, если ему когда-либо представится такая возможность, он сможет вернуться и привести на это место других людей, которые методично, не жалея времени, прочешут джунгли в поисках ее останков. Во всяком случае, они хоть что-то вернут ее семье. Правда, Джегер понятия не имел, кто из родственников у нее есть и где может находиться ее семья.
Он двинулся вперед, считая шаги.
Он все дальше углублялся в джунгли, через каждые десять шагов перекладывая камешек из одного кармана в другой. Ровно через час он остановился, чтобы сделать первый глоток воды и свериться с картой.
Он отметил свое положение на карте – в двух километрах к югу от берега реки. Затем он снова сориентировался по компасу и пошел дальше. Теоретически он мог преодолеть все расстояние, отделяющее его от песчаной косы, идя исключительно по азимуту. Это был очень простой и надежный метод. Вопрос заключался в том, сможет ли он это сделать всего с двумя литрами воды и без оружия.
Мрачные и густые джунгли полностью поглотили одинокую фигуру Джегера. Тем не менее он все равно ощущал на себе взгляд загадочных глаз, пристально наблюдающих за ним из сумеречного подлеска.
Он шел по темному угрюмому лесу. Ладонь левой руки сжимала камни, а губы беззвучно шевелились, отсчитывая шаги.
Глава 32
В нескольких сотнях миль от Джегера чей-то голос настойчиво повторял:
– Серый Волк, это Серый Волк Шесть. – После небольшой паузы голос продолжал бубнить: – Серый Волк, Серый Волк Шесть. Как слышите?
Человек сидел, согнувшись над радиопередатчиком в камуфляжного цвета палатке, находившейся на краю грунтовой, проложенной на скорую руку взлетно-посадочной полосы, со всех сторон окруженной лесом. Вдалеке на фоне мрачного серого неба вздымалась зубчатая линия холмов. На полосе выстроились черные вертолеты с поникшими лопастями пропеллеров.
Больше тут никого и ничего не было.
Пейзаж напоминал Серру-де-лос-Дьос, но чем-то все же неуловимо отличался.
Он был почти таким же, но другим.
Это тоже были южноамериканские джунгли, только где-то выше в горах, в каком-то отдаленном и не тронутом цивилизацией уголке, затаившемся среди нижних кряжей Анд, уходящих дальше на север – в Боливию и Перу. Это место было просто идеальной штаб-квартирой для тайной операции, целью которой было сделать так, чтобы некий самолет времен Второй мировой войны навсегда исчез с лица земли.
– Серый Волк, Серый Волк Шесть, – повторил радист. — Как слышите?
– Серый Волк Шесть, это Серый Волк, – подтвердил голос в динамике. – Прием.
– Группа прибыла и готова к выполнению задания, – сообщил радист, известный как Серый Волк Шесть. – Ожидаем дальнейших указаний.
Он несколько секунд молча слушал то, что звучало из динамика. Определить, кем был этот человек – этот солдат, – не представлялось возможным: на его простом, защитного цвета костюме для джунглей не было никаких знаков отличия, информации о подразделении или хотя бы о том, к армии какой страны он принадлежит. Не было никаких опознавательных знаков и на палатке. Даже на выстроившихся на взлетной полосе вертолетах не было ни номеров, ни каких-либо государственных символов.
– Да, сэр, – подтвердил радист. – У меня в распоряжении шестьдесят человек. Это было нелегко, но мы их сюда переправили.
Радист еще несколько секунд слушал инструкции, затем повторил их, чтобы подтвердить, что он все понял:
– Любой ценой выяснить координаты самолета. Не щадить никого и ничего. Вас понял.
Последовало еще несколько указаний, после чего радист в последний раз произнес:
– Вас понял, сэр. Группа из десяти человек. Уничтожить всех до единого. Никто не должен уйти живым. Серый Волк Шесть, конец связи.
С этими словами он выключил передатчик.
Глава 33
Джегер опустился на колени, обеими ладонями сжимая раскалывающуюся от адской боли голову.
Он чувствовал, что сознание уходит из-под его контроля. Казалось, что еще немного – и его мозг взорвется от непосильных перегрузок.
Узловатые стволы и переплетающиеся лианы плыли у него перед глазами, превращаясь в извивающуюся орду жутких монстров. Ощущение, что он вот-вот окончательно утратит рассудок, не покидало его. Дезориентация началась несколько часов назад, когда обезвоживание достигло критического уровня. Вскоре картину дополнили постоянно усугубляющиеся боли и галлюцинации.
Вдали от реки воды почти не было, и надежды Джегера на дождевую воду не оправдались. Его фляги давно опустели, после чего он был вынужден пить собственную мочу в отчаянной попытке сохранить ясность сознания. Но около часа назад мочеиспускание прекратилось. Он также перестал и потеть, что было явным признаком неизбежно приближающегося отказа всех функций организма. И все же он каким-то образом продолжал, спотыкаясь, брести вперед.
Нечеловеческим усилием воли он заставлял себя двигаться, механически переставляя ноги и делая шаг за шагом.
– Это Уилл Джегер! – раздался его голос, хриплый, гортанный и надтреснутый, эхом отражаясь от окруживших его со всех сторон стволов деревьев. – Уилл Джегер! Я пришел!
Он хотел предупредить о своем приближении членов экспедиции, которые должны были находиться где-то впереди, на песчаной косе. Джегер надеялся, что она уже совсем рядом, и молился о том, чтобы все его расчеты оказались правильными и он пришел туда, куда хотел. Но состояние, в котором он находился последние несколько часов, заставляло в этом усомниться. В конце концов, он искал крохотную поляну в безбрежных джунглях, и права на ошибку у него не было.
Джегера шатало из стороны в сторону, а ноги он уже не переставлял, а волочил, периодически оступаясь и качаясь. Его рассудок застилал туман отчаяния, но каким-то образом он продолжал считать шаги. Он по-прежнему сжимал в правом кулаке крошечные камешки, которые постепенно перекочевывали в его левый карман, служа вехами его прогресса.
Не подлежало сомнению то, что пройти через джунгли по проложенной на карте прямой линии не удавалось еще никогда и никому и уж точно не удастся человеку в таком состоянии, в котором находился сейчас Джегер. С учетом того, что ему пришлось идти и ночью, расстояние в двадцать семь километров выросло до сорока пяти, если не больше. А при отсутствии воды этот поход и вовсе напоминал один из подвигов Геракла.
Он снова попытался подать голос:
– Это Уилл Джегер! Я тут!
После секундной паузы в ответ послышалось:
– Остановись, иначе я буду стрелять!
Ошибки быть не могло: это был голос одного из членов его команды, бывшего морского котика Льюиса Алонсо.
Джегер выполнил распоряжение, покачнулся и упал на колени.
Из подлеска впереди показался человек. Это действительно была мощная фигура афроамериканца. Алонсо сочетал в себе физические данные Майка Тайсона с внешностью и чувством юмора Уилла Смита. Во всяком случае, именно такое впечатление сложилось о нем у Джегера за те две короткие недели, что они были знакомы.
Но в настоящий момент он смотрел прямо в дуло штурмовой винтовки «кольт», на спусковом крючке которой напряженно застыл указательный палец Льюиса Алонсо.
– Сделай шаг и назови себя! – заорал Алонсо хриплым от злобы голосом.
Джегер вынудил себя подняться и сделал один шаг вперед.
– Уильям Джегер. Это Джегер.
Наверное, не было ничего удивительного в том, что Алонсо его не узнал. От усталости у Джегера саднило в горле, которое так пересохло, что ему едва удалось выдавить из себя эти слова. Его одежда была изорвана в клочья, лицо покраснело, распухло и кровоточило в местах укусов насекомых и от расчесов, и весь он с головы до ног был облеплен грязью.
– Руки над головой! – прорычал Алонсо. – Брось оружие!
Джегер поднял руки вверх.
– Я Уильям Джегер, – еще раз прохрипел он. – Проклятье, нет у меня никакого оружия.
– Камиши! Прикрой меня! – заорал Алонсо.
Из-за деревьев вышла вторая фигура. Это был Хиро Камиши, ветеран японских сил специального назначения, и он держал Джегера на прицеле еще одной штурмовой винтовки «кольт».
Алонсо шагнул вперед, держа свое оружие наготове.
– Лежать! – заорал он. – Руки и ноги в стороны!
– О боже, Алонсо, я же свой! – запротестовал Джегер.
В ответ американец подскочил ближе и толкнул Джегера в грязь, отчего тот упал на землю, распластав руки и ноги во все стороны.
Алонсо обошел его, остановившись позади.
– Отвечай на вопросы! – рявкнул он. – Что здесь делаете ты и твоя команда?
– Нам поставлена задача разыскать когда-то севший в джунглях самолет, определить его происхождение и забрать его отсюда.
– Как зовут нашего бразильского руководителя, генерал-майора?
– Он полковник, – уточнил Джегер. – Полковник Эвандро. Стефан Эвандро.
– Назови всех членов своей группы.
– Алонсо, Камиши, Джеймс, Клермонт, Дейл, Краль, Краков, Сантос.
Алонсо опустился перед ним на колени и пристально посмотрел ему в глаза.
– Ты забыл одного человека. Нас было десятеро.
– Не забыл. Наровой больше нет. Она погибла, когда мы переправлялись через Рио-де-лос-Дьос, пытаясь вас догнать.
– Господи Иисусе. – Алонсо провел ладонью по коротко подстриженным волосам. – Это уже пятеро. – Он отстегнул от пояса флягу и протянул ее Джегеру. – Дружище, ты и представить себе не можешь, через что нам пришлось пройти за эти два дня. И, кстати, выглядишь ты дерьмово.
– Ты и сам не супер, – прохрипел Джегер, принимая протянутую флягу и залпом опрокидывая в пересохшее горло ее содержимое.
Он показал Алонсо пустую флягу, и тот позвал Камиши. Джегер опорожнил вторую флягу, а затем еще и еще одну, пока полностью не утолил жажду.
Алонсо окликнул третью фигуру, замершую за деревьями:
– Дейл, Рождество наступило раньше срока! Я вижу, у тебя светится зеленая лампочка. Валяй, снимай!
К ним подошел Майк Дейл, держа на плече портативную цифровую видеокамеру. Лампочка на микрофоне замигала красным – он приступил к съемке.
Джегер перевел взгляд на Алонсо. Американец с извиняющимся видом пожал плечами:
– Прости, дружище, но этот парень меня просто задолбал. «Если Джегер и Нарова все-таки дойдут, я должен снять их появление… Если Джегер и Нарова все-таки дойдут, я должен снять их появление…»
Дейл остановился в футе от него и присел на корточки, тем самым опустив камеру почти на уровень глаз Джегера. Он задержал этот кадр на несколько секунд, после чего нажал кнопку «стоп», и красная лампочка потухла.
– О черт, ничего лучше и придумать было бы невозможно, – восхищенно прошептал Дейл. – Потрясающе. Но скажите, мистер Джегер, вы не могли бы ради меня отойти за деревья и снова из-за них появиться, как будто вы только что пришли? Своего рода небольшая пересъемка. Просто я упустил этот момент…
Джегер несколько секунд молча смотрел на оператора. Дейл. Двадцать пять лет. Длинные волосы. Привлекательная, хотя и несколько прилизанная внешность. Неизменная модная трехдневная щетина. Было в нем что-то от охорашивающегося какаду, и Джегеру это не нравилось.
Хотя, возможно, дело было в его инстинктивном отвращении к видеокамере? Она была настолько навязчивой, бесцеремонно нарушающей границы личного пространства. Собственно, в этом был весь Дейл.
– Повторить свои слова на камеру? – прохрипел Джегер. – И не подумаю. И вот еще что. Сними еще хоть один кадр того, что тут происходит, и я заберу у тебя камеру, разобью ее вдребезги и скормлю тебе обломки.
Дейл поднял руки, на одной из которых по-прежнему болталась камера, давая понять, что он сдается:
– Я все понял, не волнуйтесь. Вам пришлось пройти через настоящий ад, мистер Джегер, я все понимаю. Именно в такие моменты – когда все плохо – и должна работать камера. Такие моменты мы и снимаем. На этом и держится качественное телевидение.
– Качественное телевидение? – Джегер долго смотрел на Дейла. Несмотря на всю выпитую им воду, он по-прежнему чувствовал себя ужасно, и настроение у него было под стать. – Ты все еще думаешь, что тут речь идет о качественном телевидении? Дейл, ты должен кое-что понять: сейчас речь идет о том, чтобы остаться в живых. О выживании. И твоем собственном в том числе. Это уже не кино. Это по-настоящему.
– Но, если я не буду снимать, не будет и сериала, – возразил Дейл. – Получится, что люди, которые все это финансируют, управляющие телекомпаний, выбросили деньги на ветер.
– Управляющих телекомпаниями тут нет, – зарычал Джегер. – Мы тут одни. – И после секундной паузы добавил: – Снимешь еще хоть один кадр без моего личного на это разрешения, и я прикончу тебя вместе с твоим фильмом.
Глава 34
– Расскажите мне, что тут все-таки произошло, – попросил Джегер.
Он сидел посреди лагеря, который разбили в джунглях Алонсо и все остальные, вырубив часть растительности в том месте, где джунгли вплотную подходили к открытому пространству песчаной косы, и удобно расположив его в тени нависающих над берегом лесных гигантов.
Насколько это было возможно, он вымылся в реке, все так же лениво и угрюмо несущей свои коричневые воды сквозь джунгли. В одном из параконтейнеров Джегер отыскал все самое необходимое, чтобы полностью восстановиться после грандиозного перехода через джунгли: продукты, воду, регидратационную соль, а также репелленты, чтобы защититься от насекомых. В результате он постепенно снова начинал чувствовать себя человеком.
Вся группа, или, точнее, то, что от нее осталось, собралась вокруг Джегера. Все были взвинчены и напряжены. Людям казалось, что какая-то враждебная сила окружила лагерь, затаившись буквально за ближайшими деревьями. Джегер извлек из параконтейнера запасной карабин и держал его под рукой. В своей настороженности он был не одинок. Алонсо и Камиши также не сводили глаз с джунглей и не выпускали из рук оружие.
– Пожалуй, я начну с самого начала, – с того момента, когда мы потеряли вас во время свободного падения, – своим низким рокочущим голосом произнес Алонсо.
Как уже заметил Джегер, Алонсо относился к людям, которые привыкли проявлять чувства открыто. И в каждом слове его рассказа слышалось горькое сожаление.
– Мы потеряли вас практически сразу после прыжка, поэтому группу повел я. Мы приземлились вполне успешно на твердую и достаточно просторную площадку. Все были целы, ни у кого никаких травм. Мы занялись обустройством лагеря, разобрались со снаряжением, договорились о порядке несения вахты и решили, что ничего страшного не произошло, ведь мы находимся на месте первого РВ, а значит, надо просто дождаться, пока сюда подтянетесь и вы с Наровой. Но тут группа разделилась вроде как на два лагеря. Я и мои сторонники – условно говоря, отряд воинов – считали, что необходимо выслать патруль в том направлении, где, по нашим подсчетам, приземлились вы с Наровой. Мы допускали, что вы можете нуждаться в помощи… то есть если, конечно, вы вообще уцелели… Но группа любителей природы считала иначе. В общем, защитники окружающей среды во главе с Джеймсом и Сантос хотели пойти туда.
Алонсо большим пальцем ткнул себе за спину, в сторону запада.
– Им казалось, что они обнаружили тропу, проложенную индейцами. Мы, конечно, все понимали, что они где-то поблизости. Мы чувствовали, что за нами кто-то наблюдает. Ну и наши гринписовцы решили, что необходимо установить с ними мирный контакт. Мирный контакт!
Алонсо посмотрел на Джегера:
– Знаешь, я перед этой экспедицией целый год провел в Судане. Миротворческая миссия в Нубийских горах. Ничего более уединенного и представить себе невозможно. Некоторые из этих нубийских племен до сих пор бродят практически нагишом. И знаешь, мужик, постепенно я полюбил этих людей. Но один урок я усвоил с самого начала – если им нужен мирный контакт, они дадут тебе об этом знать.
Алонсо пожал плечами:
– Короче говоря, около полудня Джеймс и Сантос отправились на поиски индейцев. Сантос утверждала, будто знает, что она делает. Она, видите ли, бразильянка и уже много лет работает с амазонскими племенами. – Алонсо покачал головой. – Но Джеймс… Понимаешь, мужик, он чокнутый. Больной на всю голову. Он нацарапал индейцам какую-то записку и еще пририсовал всякие картинки. – Алонсо перевел взгляд на Дейла: – Ты это снял?
Дейл схватил камеру, открыл боковой экран и, пролистав сохраненные на карте памяти цифровые файлы, нажал «воспроизведение». На экране появилось изображение записки крупным планом. Затем зазвучал низкий голос Джо Джеймса, который с сильным австралийским акцентом читал текст вслух:
– «Привет, обитатели Амазонки! Вы хотите мира, и мы хотим мира. Давайте заключим мир! – В кадре появилась окладистая, как у бен Ладена, борода Джеймса и его грубые черты профессионального байкера. – Мы идем в ваши владения, чтобы поприветствовать вас и установить с вами мирный контакт».
Дейл ошарашенно покрутил головой:
– Можете себе такое представить? «Привет, обитатели Амазонки!» Как будто индейцы умеют читать по-английски! Он точно не в себе. Слишком много времени провел в одиночестве в своей хижине в лесу. Для камеры он, конечно, идеальный типаж. Но не для экспедиции!
Джегер сделал знак, что он увидел достаточно.
– Он, конечно, своеобразный тип, – согласился он. – Но то же самое можно сказать и обо всех остальных. Любой находящийся в здравом уме человек в эту экспедицию точно не отправился бы. Так что легкая степень помешательства нам тут не повредит.
Алонсо потер заросший щетиной подбородок:
– Ну да, оно, конечно, так, но этот тип, Джеймс, он малость зашкаливает. Как бы то ни было, но они с Сантос ушли. Двадцать четыре часа спустя их все еще не было, как и признаков того, что с ними что-то могло случиться. В общем, на розыски Сантос и Джеймса решил отправиться второй уровень любителей дикой природы – эта француженка Клермонт и, как ни странно, немец Краков. Вот уж кого ни за что не принял бы за гринписовца, так это его. Я не должен был их отпускать, – пророкотал Алонсо. – У меня было дурное предчувствие. Но, черт возьми, тебя и Наровой не было, и мы остались без командира экспедиции и без его заместителя. Около полудня, час спустя после того, как Клермонт с Краковым ушли, мы услышали крики и стрельбу. Походило на перестрелку – засаду и ответный огонь.
Алонсо снова посмотрел на Джегера:
– Вот так и закончились объятия с индейцами. Мы отправились в качестве поисково-спасательной группы по их следу, но не успели пройти и полумили, как наткнулись на место схватки. Весь подлесок был смят. Повсюду была свежая кровь. И еще мы нашли несколько вот таких штуковин.
Алонсо достал что-то из рюкзака и подал Джегеру:
– Осторожно. Я так понимаю, это какой-то яд.
Джегер начал рассматривать то, что вручил ему Алонсо. Это была тонкая палочка около шести дюймов длиной. Она была искусно вырезана из дерева и заострена на конце. Упомянутый наконечник был испачкан какой-то темной тягучей жидкостью.
– Мы пошли дальше, – продолжал рассказывать Алонсо, – и вскоре наткнулись на след Джеймса и Сантос. Мы даже лагерь их нашли. Вот только их самих там не было. Их вообще нигде не было. Следов борьбы тоже. Ни крови, ни дротиков, вообще ничего. Как будто их куда-то телепортировали пришельцы.
Алонсо помолчал.
– А потом мы нашли вот это. – Он вынул из кармана пустую гильзу. – На обратном пути. Заметили ее совершенно случайно. – Алонсо протянул гильзу Джегеру. – 7.62 мм. Скорее всего, пулемет или АК-47. Но то, что не наша, это точно.
Джегер покрутил гильзу в пальцах.
Когда-то патроны такого калибра были на вооружении войск НАТО. Во время вьетнамской войны американцы начали экспериментировать с меньшим калибром – 5.56 мм. С учетом более легких пуль солдаты могли носить с собой больше боеприпасов, что означало бóльшую длительность стрельбы. Во время продолжительных вылазок в джунгли это было жизненно важно. С тех пор НАТО пользовалось боеприпасами калибра 5.56 мм. Ни у одного из тех, кто находился рядом с ним, не было оружия с патронами 7.62 мм.
Джегер поднял глаза на Алонсо:
– Вы не нашли больше никаких следов кого-нибудь из этих четверых?
Алонсо покачал головой:
– Ни малейших.
– Так что это, по-вашему, было? – продолжал расспрашивать его Джегер.
Лицо Алонсо потемнело.
– Мужик, я не знаю… Тут, кроме нас, присутствует какая-то враждебная нам группа, это уж наверняка. Но пока что она представляет для нас абсолютную загадку. Если это индейцы, то как тут оказалось замешано оружие 7.62 калибра? С каких это пор затерянное в джунглях племя пользуется автоматами?
– Скажи мне, – попросил Джегер, – как выглядела та кровь?
– На месте засады? Да так, как она обычно выглядит. Там были целые лужи крови. Уже свернувшейся.
– Много крови? – уточнил Джегер.
Алонсо пожал плечами:
– Достаточно.
Джегер поднял вверх тонкую палочку, которую ему вручил Алонсо.
– Это явно дротик для духовой трубки. Мы знаем, что индейцы ими пользуются. И они предположительно отравлены. Знаете, какой яд они используют для своих дротиков? Кураре, который готовят из коры некоторых растений. Он убивает, парализуя дыхательные мышцы. Другими словами, при ранении дротиком, смазанным ядом кураре, жертва погибает от удушья. Не самая приятная смерть. Я немного изучил этот вопрос, когда работал в Бразилии, – обучал ребят полковника Эвандро. Местные племена используют это оружие для охоты на обезьян, находящихся высоко на деревьях. После ранения дротиком обезьяны падают вниз, племя собирает обезьян и вынимает из них дротики. Каждый дротик вырезается вручную, и индейцы ими обычно не разбрасываются. Но самое главное то, что, если в вас попали таким отравленным дротиком, он вонзается, как булавка, и крови практически нет. Я уже не говорю вот об этом.
Джегер сунул дротик в рот и попробовал черную смазку на кончике, заставив своих слушателей поморщиться.
– Отравиться, употребляя кураре внутрь, невозможно, – успокоил их Джегер. – Он убивает лишь при непосредственном попадании в кровь. Но дело в том, что у него весьма специфический горький вкус, который невозможно перепутать ни с чем. Что это такое? Рискну предположить, что сироп из жженого сахара. – Он криво усмехнулся. – А теперь сложите все вместе. Что у вас получается?
Он обвел взглядом лица оставшихся членов своей группы. Алонсо: квадратная челюсть, открытое лицо, излучающее простодушие и честность, – до мозга костей бывший «морской котик». Замерший в выжидании, но напряженный, как сжатая пружина, Камиши. Дейл и Краль – две восходящие звезды телевидения, твердо решившие снять свой блокбастер.
– Из духовой трубки никого не убивали, – сам ответил на свой вопрос Джегер. – Засаду устроили люди с огнестрельным оружием. Об этом говорит наличие крови. Так что, если только этому неизвестному племени не удалось каким-то образом серьезно вооружиться, мы имеем дело с какой-то загадочной силой. Тот факт, что они оставили вот это, – он показал им дротик, – и попытались собрать после себя гильзы, указывает на то, что они хотели свалить ответственность за свое преступление на индейцев.
Джегер несколько секунд смотрел на дротик.
– Кроме нас и этого неизвестного племени, здесь никого не должно было быть. В настоящий момент мы понятия не имеем, кем являются эти загадочные стрелки, как они сюда попали и чем объясняется их враждебность. – Он поднял глаза, угрюмо глядя в пространство перед собой. – Ясно одно – характер этой экспедиции изменился, причем самым необратимым образом. Мы потеряли пятерых, – медленно произнес Джегер. Теперь его глаза светились холодной решимостью. – Мы не успели толком даже войти в этот лес, а половины экспедиции уже нет. Необходимо тщательно обдумать все варианты наших последующих действий.
Джегер замолчал. Его лицо окаменело. Таким его еще никто из них не видел. Он не был близко знаком ни с кем из исчезнувшей четверки, но ощущал личную ответственность за каждого из них.
Его привлекала открытость и бесхитростность большого странноватого австралийца Джо Джеймса. И его терзало осознание того, что Летисия Сантос представляла в его группе полковника Эвандро.
Сантос была удивительно хороша собой и внешне походила на бразильскую актрису Таис Араужо. Темноглазая, темноволосая, импульсивная и острая на язык, она была полной противоположностью Ирине Наровой.
Для Джегера утрата одного человека – Наровой – стала трагедией. Он и представить себе не мог, что уже в первые двое суток экспедиции потеряет сразу пятерых.
– Мы можем решить, что задача невыполнима, и попросить забрать нас отсюда. У нас неплохая связь, здесь можно посадить вертолет, так что ничего невозможного в этом нет. Угроза жизни каждого из нас будет устранена, но мы бросим тут своих друзей, а в настоящий момент мы понятия не имеем, живы они или мертвы. Второй вариант – мы можем отправиться на розыски исчезнувших друзей. Действовать будем исходя из того, что, пока у нас нет доказательств их гибели, они считаются живыми. Преимущество этого варианта – мы поступаем правильно по отношению к своим товарищам. Мы не бросаем их в беде при первой же опасности. Недостаток заключается в том, что нас мало, мы плохо вооружены и наш противник, по всей вероятности, располагает большей огневой мощью. Кроме того, у нас нет ни малейшего представления о его численности.
Джегер помолчал и продолжил:
– И наконец, третья возможность – продолжить экспедицию согласно плану. У меня есть ощущение, ничем, правда, не подкрепленное, что это позволит нам выяснить, что случилось с нашими пропавшими друзьями. Как бы то ни было и кто бы нас ни атаковал, можно предположить, что они сделали это с целью помешать нам достичь цели. Продолжив экспедицию, мы вынудим их раскрыть карты.
