Текст книги "Звездный вирис (сборник)"

Автор книги: Баррингтон Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Экран наружного наблюдения давал Родроуну печальную картину. Многие славные корабли его эскадры погибли. Среди них был и «Ревилер». Битва подходила к концу. Среди бесчисленного количества обломков своих и вражеских кораблей трудно было определить, какие из них еще функционируют, а какие нет.

Наступила мертвая тишина. Обе стороны пытались разглядеть противника. Никто не стрелял из опасения обнаружить себя. Тем не менее Родроуну удалось разглядеть несколько функционирующих вражеских единиц, но он не нашел ни одного свидетельства, что кто-нибудь из его эскадры еще жив.

– Мы можем незаметно удрать, – прикоснулся к его руке Джерми.

– Удрать?

– Наш двигатель бесшумен.

Родроун с сомнением посмотрел на экран. Где-то там, возможно, его люди нуждаются в помощи. Но как можно им помочь?

– Хорошо, – неохотно согласился он.

Когда «Стейтор» отошел на безопасное расстояние, Родроун прослушал космическое радиовещание. Везде была одна и та же история. Противостояние между людьми и стриллами вылилось в открытую войну. Повсюду шли сражения. Новости застали его врасплох. Он никак не ожидал такой стремительности событий и теперь чувствовал себя подстрекателем.

– Но зато никто не подвергнет людей гонениям! – подбодрил он себя.

Теперь Родроун чувствовал еще большее желание видеть жену.

* * *

Через несколько недель они вошли в систему Лэнд. Радость наполнила сердце Родроуна, когда он увидел на экране знакомое лиловое солнце и одиннадцать планет, вращающихся вокруг него. Но вскоре он понял, что здесь что-то не так. Седьмая планета дымилась. От нее шли ядовитые испарения. Она двигалась по своей орбите, словно погребальный костер некогда прекрасному миру с пятнадцатимиллионным населением. В ужасе Родроун приказал подойти ближе к шестой планете. Она тоже оказалась безжизненной, ее атмосфера превратилась в радиоактивный суп. После этого он двинулся на Сандер, уже не ожидая ничего хорошего. Сандер оказался опустошен настолько, что вряд ли даже бактерии могли там уцелеть. Стриллы взорвали всю систему Лэнд.

Джерми посмотрел на экран и ухмыльнулся:

– Что, капитан, еще одна смерть?

Кулаки Родроуна невольно сжались.

– Это происходит повсюду в Хабе, капитан. На их стороне и на нашей, – добавил Джерми, заметив выражение его лица.

– Да! – вмешался Джублоу с мальчишеским ликованием. – Многие планеты взорваны!

Родроун чувствовал непреодолимое желание убить их обоих. Но вряд ли можно было ожидать от таких людей чего-то другого.

Глава 10

Вдалеке взорвалась атомная бомба, посылая волны света и радиации сквозь мрак космоса. Родроун присмотрелся. На экране появилась еле заметная точка, быстро удаляющаяся от эпицентра взрыва. «Стейтор» последовал за ней. Вскоре уже можно было различить очертания знакомого предмета.

Родроун вздохнул. На кристалле не было повреждений. Ни взрыв, ни радиация не нанесли ему никакого ущерба. Ни малейшей царапинки на его блестящей ровной поверхности. Очевидно, кристалл невозможно было разрушить. В ужасе от страшной судьбы системы Лэнд и остальных событий, происходящих в Хабе, Родроун решил уничтожить артефакт. Он испробовал все: взрывал, растворял в кислоте и даже пытался воздействовать электричеством – ничего не помогало.

– А что если так и должно быть? – заметил Филданет, когда они втащили на борт неповрежденный кристалл. – Может быть, он должен существовать. Он влияет на события и неизвестно еще, что будет, если мы разрушим его.

Филданет – самый умный в команде. Наблюдая за действиями инженера-стрилла, он легко научился справляться с двигателем «Стейтора». К тому же механик недавно попал на корабль и еще не был окончательно испорчен его атмосферой. Очевидно, если бы судьба не забросила его к «смертникам», он смог бы преодолеть ту личную трагедию, которая заставила его повернуться спиной к нормальной жизни. Но теперь у него не было ни малейшего шанса.

– Нет, – покачал головой Родроун. – Я уже думал об этом. Скорее всего, стриллы допускают огромную ошибку, ставя телегу впереди лошади. Галактике не нужен кристалл, чтобы контролировать ее. Это неестественная конструкция. Возможно, когда-то она и дала толчок возникновению жизни, в чем я сильно сомневаюсь, но теперь в ней нет необходимости. Каким-то образом стриллы захватили артефакт, чтобы поддерживать свое господство в галактике, прикрываясь божественной Истиной. Кроме того, я вовсе не уверен, что кристалл способен контролировать события. Думаю, его сцены – это бесконечные возможности, некоторые, возможно, никогда и не случались вовсе, а просто могли случиться.

– А война? Ведь это вы развязали ее с помощью кристалла?

– Да, я так считаю, но у меня нет никаких доказательств. Между стриллами и людьми всегда были напряженные отношения, все, что я сделал, – это подтолкнул их. Возможно, используя кристалл, можно просто увеличить вероятность того или иного события.

Пока они разговаривали, остальные толпились возле экрана космической трансляции. Они каждый день развлекались подобным образом, с жадностью вглядываясь в волнующие события, происходящие в Хабе. У Родроуна спектакль вызывал отвращение, но он понимал, что для «смертников» это «запах жизни».

Стриллы отступали на всех направлениях. Им не хватало гибкости мышления, чтобы противостоять многообразным тактикам, которые применяло против них пестрое население планет. Неожиданно для всех в космосе появилось огромное число нечеловеческих рас, которые с готовностью присоединились к людям против своих старинных угнетателей. Веками угнетенные расы изучали достижения человеческой космической технологии, но только сейчас осмелились выйти за пределы своих солнечных систем.

– Когда мы тронемся в путь? – прервал размышления капитана Джерми.

– Куда? – недоуменно покачал головой Родроун.

– Мы больше месяца стоим тут. Груза нет, и нам нечего делать. Ребята желают знать, какие у вас планы.

Эти люди не могли долго находиться без движения. Надо было срочно что-то предпринять. Тем более, что Родроун еще так и не решил вопроса с кристаллом. Была только одна возможность избавиться от него – это потерять где-нибудь в глубоком космосе. Да, путешествие будет длительным, а эффект временного расширения навсегда отрежет их от настоящего. Но это не тревожило пирата, слишком мало связывало его теперь с этим временем.

– Ты был с капитаном Шоуном, когда он ходил к Барьеру? – обратился он к Джерми.

– Да, – кивнул тот, а затем добавил: – Но другие не были, сэр.

– А пойдешь туда снова?

– Да, капитан.

– Ну так сообщи команде.

Глава 11

«Стейтор» быстро продвигался вперед. Его двигатель отличался не только необыкновенной бесшумностью, но и мощностью. Иногда Джерми, Филда-нет, Крэт, Пим, Джублоу и другие заходили в Контрольную галерею навестить капитана. Но большую часть времени они бесцельно бродили по мрачным коридорам корабля, периодически развлекаясь детскими играми. Теперь, когда Родроун запретил им трогать ядерный реактор, их любимому развлечению был положен конец. Но они выказали гораздо меньше недовольства, чем ожидал капитан.

На экране коммуникатора появился Филданет.

– Капитан, мы, должно быть, подошли слишком близко к барьеру!

– Как ты узнал?

– Двигатель ведет себя немного странно.

Первая экспедиция к Андромеде погибла, так и не успев выйти за пределы галактики.

– Держите курс на Барьер, – приказал Родроун. – Не останавливайтесь до тех пор, пока я не прикажу.

– Да, капитан.

Кажется, механику нравилась такая перспектива. Возможно, он начинал гордиться необычными способностями «Стейтора» и хотел испытать их на практике. А может быть, его притягивали те же идеи разложения и распада, что и остальных членов экипажа.

Родроун отключил связь и задумался. Галактический барьер и силовое поле, окружающее кристалл, должно быть, имеют общие начала. Для чего они? Может быть, их целью является защитить галактику от внешнего вторжения, позволить ей развиваться без помех снаружи.

Капитан снова связался с Филданетом и велел докладывать о любых изменениях.

День проходил за днем, не принося ничего нового. Родроун снова принялся рассматривать кристалл. Теперь сцены стали еще более необычными, чем раньше. А многие из них он и вовсе не смог понять. Это была какая-то абстракция, что-то вроде математических упражнений. Может быть, это результат поражения стриллов?

Но бесконечная история безумного монаха продолжалась. Армия голодранцев опустошала беззащитный город, разрушая здания и убивая жителей. Их предводитель забрался на груду булыжников, бывших некогда прекрасным строением, и дико хохотал. Скрытое капюшоном лицо монаха с каждой минутой становилось все больше и больше, заняв чуть ли не половину кристалла. Все остальные картины-пьесы исчезли. Резким движением монах откинул капюшон назад. Родроун подался вперед, чтобы получше разглядеть незнакомца, и в ужасе вскочил на ноги.

Это было его собственное лицо!

Где-то в глубине души, он всегда знал, что история монаха – это его история. Измена друзьям, варварское разрушение прекрасного города гармонии и порядка – вот все, что предвосхитил кристалл в своей драматической пьесе. Серебряная труба – это сам кристалл, с помощью которого монаху удалось победить строптивый город.

Но мог ли он поступить как-нибудь иначе?

Раздался гудок коммуникатора.

– Что-то случилось, капитан, – раздался взволнованный голос Филданета.

– Что?

– Не знаю, но мы остановились.

– Остановились? Не будь идиотом! Как мы могли остановиться?!

Он взглянул на кристалл. И в ту же секунду все перевернулось. Он, Контрольная галерея, «Стейтор» – все оказалось внутри кристалла, словно замороженные в огромном куске льдины.

– Кристалл! – дико закричал Родроун, чувствуя, как помутился его рассудок. – Кристалл!!!

Внезапно все вернулось на свои места.

– Капитан! – в голосе Филданета звучало радостное возбуждение. – Вы видели? Кристалл в резонансе с силовым полем вокруг галактики! Может, попытаемся преодолеть его? Кто знает, что случится?!

– Кто знает, что случится, – повторил Родроун.

Слова, казалось, материализовались в воздухе прямо перед ним. КТО ЗНАЕТ, ЧТО СЛУЧИТСЯ! СЛУЧИТСЯ! СЛУЧИ-И-И-ИТСЯ!

* * *

«Стейтор» с бешеной скоростью растягивало и вновь сжимало в пространстве. Джерми, Пим, Крэт, Филданет, словно мимолетные видения, проносились перед глазами Родроуна. Неожиданно все пропало: люди, комната, корабль – все перестало существовать. Он несся вперед сквозь безграничный космос, погрузившись в безумный кошмар. Создатели кристалла явились ему в виде бесформенных фигур. Их нечеловеческие лица пугали своим равнодушием, полным безразличием к судьбе других разумных существ. Но в то же время это не были чужие лица, они вызывали в нем обожание своей беспристрастной холодностью. И они танцевали, танцевали какой-то незнакомый ритуальный танец, и свет, вспыхивающий от блеска их украшений, наполнял миллионы галактик. Танец прекратился. Одно существо поднесло ко рту предмет, напоминающий охотничий рог. И из него посыпались миллионы населенных миров. Выдающийся эксперимент был завершен. Создатели исчезли.

Подсознательно Родроун понимал, что эти существа не создавали вселенную, но вмешались в нее, экспериментируя над ней, как люди экспериментируют с неживой материей. Теперь они погибли, были истреблены биллионы биллионов лет назад, но их выдающийся эксперимент каким-то образом нашел свой путь в реальном космическом времени.

Головокружительная карусель ускорялась. Родроун протянул руку, чтобы ухватиться за что-нибудь, но кругом была одна пустота.

Неожиданно рука наткнулась на край приборной доски. Прогулка на космической карусели была окончена.

Колени Родроуна подгибались от слабости, он поспешно опустился на стул. Произошедшее не было ни сном, ни галлюцинацией, он чувствовал это. Капитан огляделся в поиске кристалла, гадая, не он ли сыграл с ним подобную шутку. Кристалла не было. С криком Родроун упал на колени перед небольшой лужицей странного вещества, чего-то среднего между водой и воздухом. И когда он прикоснулся к нему, вещество исчезло, подобно тому, как леденец тает во рту.

Несколько минут Родроун молча стоял, глядя в пустое пространство, где раньше находился кристалл.

– Вот это да! – раздался из коммуникатора восхищенный голос Джерми. – Этот кувырок я готов повторить в любое время!

Однако не всем их приключение понравилось. Джублоу болезненно стонал. Другие испуганными и взволнованными голосами обсуждали случившееся.

– Капитан! Барьер пройден! – неожиданно раздался голос Филданета.

– Что ты сказал?

– Да. Больше ничего не удерживает нас. Мы в свободном космосе, симметричном по всем направлениям, и можем лететь, куда пожелаем!

Родроуну потребовалось время, чтобы осознать услышанное. Но теперь вывод напрашивался сам собой: с разрушением кристалла разрушился и силовой барьер вокруг галактики.

– Это правда, капитан? – послышался недоверчивый голос Джерми.

– Конечно, правда! А теперь к Андромеде!

– К АНДРОМЕДЕ! АНДРОМЕДЕ! – эхом разнеслось по гулким коридорам «Стейтора».

Интересно, правда ли, что человечество – опасная болезнь, «звездный вирус», размышлял Родроун. Если это так, то теперь ничто не сдерживает его, и он распространится по всей вселенной.

«Стейтор» бесшумно преодолевал безграничное море галактики.

Империя двух миров

I

Нам не светило ярко солнце в тот день, когда мы мчались по серой каменистой равнине со скоростью в семьдесят миль в час, убегая из города Клиттманн. За спиной у нас, заполняя весь пейзаж, высились на фоне холодной каменистой равнины огромные серые каменные стены Клиттманна.

Раньше я только один раз был снаружи, так что зрелище было мне в новость, и я, несмотря на то, что мы находились в роковом положении, все-таки нашел время рассмотреть город под этим новым, необычным углом.

Снаружи Клиттманн почти не казался искусственным сооружением. Это была бесформенная громада, гора, изрезанная грубыми трещинами. Титаническая масса камня, которая поднялась из земли в результате какой-то природной катастрофы и образовала плиты, глыбы, вымоины и каньоны, похожие на пандусы осыпи и своды. Он весь состоял из грубых комьев, а по сторонам лежал осыпавшийся лавиной лишний строительный материал.

Снаружи здесь все смотрелось нелепо. Внешняя часть стены для обитателей Клиттманна была несущественна, они о ней не думали. Нет ни окон, ни дверей, только единственный портал на уровне земли, который почти никогда не открывался. Город был замкнут внутри себя. Если что-то перестраивалось или пристраивалось, то работы велись с внутренней стороны, а о том, как это будет смотреться снаружи, никто не задумывался.

Хоть город и не был симпатичным, вид его брал за душу. Мы не сомневались в том, что свой дом мы больше не увидим. К тому же мы едва унесли ноги. Я не сводил взгляд с круглого портала, расположенного у основания железобетонной громады, и вдруг из него пулей выскочил полицейский шлюп и погнался за нами.

– Один у нас на хвосте! – сказал я Бекмату.

Бекмат сидел за рулем. Он посмотрел в зеркало и хмыкнул.

– Так я и думал. Мозгов у полицейских нет. Держитесь, сейчас мы их достанем.

Он резко снизил скорость примерно до сорока. Вскоре полицейский шлюп уже мчался по серой каменистой равнине с такой же, как и мы, скоростью, двигаясь параллельно с нами, но на почтительном расстоянии. Я увидел, что из портала начали появляться другие шлюпы.

Бекмат снова хмыкнул. «Он думает, что может с нами играть. Выгнать бандитов из города, и тут, снаружи, ему уже нечего бояться. Ладно, давай». Он резко развернул шлюп, отчего заскрипели колеса, и мы стали сближаться с полицейским судном.

Свой шлюп мы построили специально для действий на улицах в самом низу Клиттманна, там, куда полиция не осмеливается и сунуться. Но строили мы его с расчетом на непредвиденные ситуации, так что наш шлюп был крупнее и обладал большей огневой мощью. Шлюп имел в длину тридцать пять футов, наибольшая ширина составляла двенадцать футов, и вооружен он был пулеметами системы «Джейн» и пушками «Хаккер». Бекмат смеялся. Полицейская машина не успела свернуть, и мы начали бить по их броне из Хэккера. По нашей броне забарабанили пули. Но вот полицейское судно завиляло из стороны в сторону, перевернулось и превратилось в покореженную груду.

Бек поехал по широкой дуге, сохраняя дистанцию прежней. Из-под обломков начали выползать израненные, окровавленные полицейские. Наши «Джейны» дали очередь свинца. Полицейские подергались и остались лежать неподвижно.

– Как остальные придурки? – спросил Бек.

Я и Рит уже смотрели назад в сторону Клиттманна. Остальные шлюпы двинулись было вперед, но, видя, что постигло их братьев, вспомнили об осторожности. Они остановились, затем направились к порталу.

– Решили не соваться, – сказал я.

– Так я и думал. Ладно, убираемся отсюда.

Он прибавил газу, и мы помчались вперед. Постепенно и очень медленно Клиттманн, оставшийся позади, начал уменьшаться, и мы оказались в пустыне одни. Но прошло еще много времени, прежде чем он совсем скрылся из виду. До этого бурная деятельность не давала нам подумать о том, в каком ужасном положении мы оказались. Теперь же на шлюп опустилась тишина, которую нарушал только вой двигателей и скрип корпуса. Большие надувные шины беззвучно катились по безжизненным камням. Все мы уныло и со страхом смотрели на окружавшую нас со всех сторон местность, где не было никаких признаков жизни.

Вот нас и вышвырнули из Клиттманна за то, что мы попытались стать слишком крутыми. Но куда деваться теперь? У меня неприятно засосало под ложечкой; такое ощущение возникает, когда лифт за десять секунд доезжает с верхнего этажа до самого нижнего. Кто-то включил в шлюпе внутреннее освещение, отчего вид снаружи сделался еще более унылым.

Все серое. Серая плоская равнина. Серое небо. Серый свет. На Киллиболе даже воздух серый. Серый и безжизненный. Ничто не растет. Ничто не движется. Единственная жизнь – это люди, единственная пища – та, что выращивается в цистернах в городах или в фургонах у горстки кочевых племен. Где же нам брать пищу в этом немилосердном мире?

Когда портал скрылся из виду, мы остановились для ремонта. Шлюп потрепало во время городского боя, но он выдержал. Заодно мы избавились от трупов Брогатама и Флега, которые лежали в задней части главного салона и заливали кровью весь шлюп.

– Бек, – сказал я, – мы потеряли двоих. Получается, что пищи у нас хватит на два с половиной месяца, и то, если только морить себя голодом.

Осталось нас семеро: Бекмат, я, Грейл, Рит, Хассманн и еще два пассажира – Торчок-Тон, который как дурак в последний момент вскочил к нам на борт, и Хармен, алхимик, которого взял с собой Бек по известным только ему причинам и разместил в трюме с припасами.

– Я думаю об этом, Клейн, – сказал Бек мрачно. – Я очень много об этом думаю.

Мне было жаль Бека. Он наверняка чувствовал горечь, отчаяние от того, что видел, как рушатся все его мечты и честолюбивые планы. Но, черт, мы все находились в отчаянии.

– Но, Бек, – не унимался я, – что мы будем делать? Снова проникнуть в Клиттманн мы не можем. Нам некуда деться.

Пока продолжался ремонт, ребята истерично развеселились. У бандитов всегда, после того как они выберутся из опасной переделки, начинается братание, но сейчас, я думаю, это веселость от сознания безнадежности ситуации. Ребята хотели показать друг другу, что не бояться.

Грейл открыл несколько консервных банок, чтобы отпраздновать наше удачное бегство в пустыню. Бекмат все это время молчал. Как только ремонт закончился, он снова повел шлюп, хотя солнце уже опустилось, и начало темнеть. Я с горечью вспоминал об удобствах, к которым привык в Клиттманне.

Я уселся на соседнее с Беком сиденье.

– Нам надо решать, пока еще есть запасы. Может, мы сможем добраться до какого-нибудь другого города и попытаемся проникнуть внутрь.

– И какая перспектива будет у нас в другом городе… Или, хотя бы, какова вероятность того, что мы в него проникнем? – спросил Бек, ухмыляясь. – Не волнуйся, мы все устроим. У нас есть знаток герметической науки.

Я недоумевал:

– Что? Тот старый дурак, что сидит там? Зачем мы взяли его с собой? Мы не можем его кормить. Нам надо его вышвырнуть.

– Я тебе выброшу.

– Но, Бек, – сказал я, глядя на бескрайнюю пустыню, по которой мы неслись, словно пуля. – Куда же мы направляемся?

Бек посмотрел на меня своим строгим взглядом.

– На Землю.

На Землю? Я помотал головой, так как ничего не понял. Если Бек не хочет говорить, то он вам ничего и не скажет. Но я знал, что на Землю никак не попасть. С Киллибола никуда не деться.