Текст книги "Голос сердца. Книга вторая"
Автор книги: Барбара Брэдфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)
Франческа нахмурилась и склонила голову набок.
– Что-то не так, Вик? – спросила она, приближаясь к нему.
«У нее даже походка изменилась, стала более плавной и ровной», – подумал про себя Виктор. Он откашлялся и сказал в ответ:
– Все в порядке, детка. Просто я залюбовался тобой, вот и все.
– Вы тоже недурны собой, мой генерал, – со смехом заметила она, убирая за ухо выбившуюся прядь светлых волос. – Но я сумею выдержать придирчивый осмотр Дорис? У меня нет такого вида, будто я только что выпорхнула из чужой постели, как ты находишь?
«Нахожу», – готов был ответить Виктор, но, сообразив, что такой ответ возбудит ее, он сдержался и солгал:
– Конечно же, нет. Потом, я что-то не замечал, чтобы Дорис слишком тщательно тебя рассматривала. По-моему, она не сводит глаз с твоего отца.
Он поднялся и, обняв Франческу за плечи, подвел ее к двери и осторожно повернул к себе лицом.
– Пожалуйста, детка, пусть Диана ведет машину. Горные дороги коварны, а ты порой бываешь безрассудна, гоняешь по ним, вжав педаль газа до пола.
– Обещаю.
Франческа встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Я люблю тебя, Вик, – шепнула она, прижимаясь к нему всем телом.
Виктор крепко прижал ее к себе.
– Я тоже люблю тебя, дорогая, – ответил он и с сожалением отпустил. Оторвавшись от него, Франческа забрала со стула у двери свою сумку и повесила ее через плечо.
– Ты завтра приедешь на виллу Замир?
– Разумеется. – Улыбнулся Виктор. – Мы примчимся прямо с утра.
Он приоткрыл дверь и осторожно взглянул в один конец коридора, а потом – в другой.
– Все чисто. Нет ни души в поле зрения. И не забудь, пусть Диана сядет за руль.
– Хорошо, мой генерал, не волнуйтесь так.
Стоя в дверях своего номера, Виктор смотрел ей вслед. Она шла по коридору в сторону номера Ника такая юная и беззаботная. Ее счастье было столь явным, что, казалось, его можно было пощупать, и это глубоко тронуло его. Неожиданно он задумался о том, что будет дальше с ними обоими, осознав во всей ясности и полноте, как далеко зашли они в своих отношениях. Лицо его помрачнело. Он слишком многое обещал ей, слишком многому ее научил, слишком сильно полюбил. Ему стало ясно, что Франческа Каннингхэм стала совсем другим человеком и уже никогда не будет прежней, такой, как до их встречи. А он сам?..
Минут через пятнадцать в дверь его номера осторожно постучали, и голос Ника спросил:
– Это я, Виктор. Можно войти?
– Конечно, малыш, дверь не заперта.
– Джейк только что пытался дозвониться до тебя из Монте-Карло, – сообщил Ник, пересекая комнату и падая на диван. – Твой номер был занят, и он переговорил со мной. Он все еще там с ребятами из «Болдинга». Джерри Массингхем уговорил его остаться поужинать, так что он приедет где-то около одиннадцати.
– Я говорил с «Ла Пират», уточнял с ними кое-какие детали насчет субботы. Кстати, по поводу приема. У нас образовался некомплект женщин. Я тут еще раз просмотрел список и выяснил, что в нем избыток мужиков. Не знаю, как мы с этим управимся, но надо где-то отловить еще дам. Ты не знаешь, случаем, Джейк не откопал кого-нибудь?
– А он тебе разве еще не сказал? Он приведет с собой Хилари. Хилари Пирс.
Виктор удивленно взглянул на него.
– Я даже не слышал, что она здесь. Очень странно.
– Что именно?
– То, что Хилари здесь одна. Пирс так над ней трясется. Трудно поверить, что он выпустил ее из поля зрения, а тем более позволил ей уехать отдыхать без него. Но я совершенно уверен, что он не приедет. Застрял в Лондоне с монтажом. Он же, как ненормальный, наснимал кучу лишнего, и теперь ему придется вырезать добрые несколько часов. Ты не знаешь, где остановилась Хилари?
– Как мне доложил Джейк, она до завтра сняла комнату в Шевре-де-Ор-ин-Изе, а потом собирается перебраться в дом в деревне. Снять его у своих друзей, как я понял. Думаю, что это идея Хилли Стрита, чтобы Джейк привел Хилари. А сам Хилли собирается сопровождать одну из гостий Бью Стентона, Е.Б., ни больше ни меньше.
– Е.Б.? Это еще что за зверь, черт побери?
Ник закатился от смеха.
– Е.Б. – это означает «ее благородие». Понимаешь, дочка какого-то знатного человека, полагаю, что лорда. Ее полное имя – Благородная Мисс Пандора Тримейн, и она – прехорошенькая, если верить Хилли, который начинает дрожать, как юная дебютантка, при одном упоминании о ней.
– На Нэнси, наверное, это тоже произведет впечатление, когда она узнает, что он тут волочится за молоденькими девушками. Боже, я не хотел бы оказаться в шкуре Хилли, не имеет значения, Е.Б. эта мисс Тримейн или нет, – иронически заметил Виктор.
Его глаза весело блеснули, когда он представил себе известную своими властностью и сварливостью жену Хилли, сторожившую в данный момент их дом в Калифорнии.
– Ладно, по крайней мере, мы уже заполучили еще двух дам. Это даже больше того, на что я рассчитывал, а если еще и Бью приведет свою собственную пассию, то все будет о’кэй.
– Я слышал, что он собирается захватить с собой матушку Е.Б., которая тоже остановилась на его вилле в Кэп-д’Антиб. Ее зовут Алисия, и она только что развелась с отцом Пандоры.
– Бог мой, Никки, ты прямо Лоулла и Гедда в одном лице. – Покачал головой Виктор. – Откуда ты, черт побери, выкапываешь все эти сведения?
– Мое лицо располагает людей к откровенности, – заявил в ответ Ник. – Раз уж мы вспомнили про журналы для женщин, то могу сообщить, что совсем недавно я натолкнулся в вестибюле на Эстел Морган. Она сообщила мне, что остановилась в «Отель де Пари» в Монте-Карло. Полагаю, что тебе будет полезно об этом знать, если ты надумаешь пригласить ее на прием.
– Думаю, что обязан это сделать, Ник, – мягко ответил Виктор, – хотя знаю, что ты отнюдь не без ума от нее. Она, конечно, странноватая особа, с этим я не спорю, но Эстел написала чертовски много о нашем фильме и придумала несколько легенд про Катарин и Терри. Я буду выглядеть настоящей скотиной, если не позову ее. Это не останется для нее в секрете, поскольку я пригласил практически всех, кто, по нашим сведениям, находится сейчас здесь, и она тотчас узнает о нанесенном ей оскорблении.
Виктор сжал губы и задумчиво покачал головой.
– Да, я собираюсь пригласить ее. Было бы невежливо и даже жестоко поступить иначе.
– Ты совершенно прав, Вик, – согласился Ник. – Мы не можем просто так проигнорировать ее. В конце концов Эстел не так уж плоха и, кажется, безвредна.
Последние слова Ника привлекли внимание Виктора, который медленно, с иронией проговорил:
– Бог мой, откуда такое неожиданное добродушие? Чему или, точнее, кому мы обязаны столь разительными переменами в твоем характере? Впрочем, Ник, можешь не отвечать. Я знаю сам, что это благотворное влияние Дианы, можно не сомневаться.
Виктор улыбнулся, пристально вглядываясь в Ника. Его радовало, что тот пребывает в хорошем настроении, очевидно, счастлив и находится в хорошей форме. Его худое мальчишеское лицо загорело, выглядело отдохнувшим и беззаботным, его незамутненные больше печалью глаза весело блестели. Ник даже немного потолстел, совсем чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы его высокая тощая фигура приобрела некоторую солидность.
– Ты грандиозно выглядишь, малыш! – воскликнул Виктор. – Намного лучше, чем после возвращения из Нью-Йорка. Нет, прошу прощения, я уже много лет не видел тебя таким.
– Да, я знаю, – подтвердил Ник и, не в силах удержаться, сказал: – Диана просто очаровательная девушка. Я у нее на крючке, Вик, клянусь, на самом настоящем крючке.
Виктор понимающе кивнул и, не говоря ни слова, потянулся за сигаретой, но Ник заметил тень недоверия, промелькнувшую в черных глазах друга, и его многозначительную усмешку.
– Это не просто интрижка, Вик! – с необычным для себя жаром воскликнул он. – Я серьезно отношусь к Диане.
– Ты не шутишь, Николас? – Иронически поднял брови Виктор, внимательно наблюдая за ним.
– Да. Скажу тебе больше, она – первая женщина, на которой мне захотелось жениться. Как тебе нравятся такие пироги, старина?
Впившись глазами в Виктора, Ник напряженно ждал его ответа. На этот раз тому не удалось скрыть свои мрачные предчувствия, что немедленно заметил Ник. Он придвинулся к Виктору и, откашлявшись, спокойно произнес:
– Нам с тобой следует серьезно поговорить на эту тему как мужчине с мужчиной.
– Ну что же, валяй.
Ник напрягся всем телом и ощутил не просто неприятное предчувствие, но самую настоящую тревогу.
33
Дэвид Каннингхэм, стоя на террасе, с обожанием наблюдал за Дорис. Та, спрятавшись от солнца в тени большого голубого зонта, сосредоточенно склонилась над разложенными перед нею на столе бумагами. Она была одета в летнее платье из хлопка, по белому полю которого рассыпаны были мелкие цветочки примулы, ее пышные волосы прикрывала живописная широкополая соломенная шляпа. Оставаясь незамеченным ею, Дэвид подумал о том, как молодо и очаровательно выглядит Дорис. Настоящая красотка! Его сердце переполнилось любовью к ней. Сделав шаг вперед, Дэвид сказал:
– Ты кажешься такой прилежной, дорогая, и так увлечена работой, что мне, право, нестерпимо жаль отвлекать тебя.
Дорис быстро вскинула голову. Ее лицо засветилось при виде приближающегося Дэвида, и дрогнувшим от счастья голосом она ответила:
– Я только что покончила с последними приглашениями на бал, а теперь собираюсь заняться карточками, указывающими гостям их места за столами.
Дэвид сел рядом и взял ее руку.
– Мне казалось, что девочки собирались тебе помочь с этим. Надеюсь, они не забыли о своем обещании. Кстати, где они?
– Купаются, дорогой, и, уверена, они не нарушат своего слова. Скоро они придут протянуть мне руку помощи. Я вовсе не намерена все делать сама в такую жару. Сейчас только и остается, что плескаться в заливе.
– Да, ты права. Но я вижу, что ты хорошо защитилась от солнца, – ласково произнес он, любовно оглядывая ее.
– Это было совершенно необходимо. Если не принимать никаких предосторожностей, то я буду выглядеть на балу пятнистой уродиной.
– Нелегко в это поверить, моя дорогая, – рассмеялся Дэвид, пожимая ей руку.
– Я целую вечность тебя не видела. Чем ты занимался после завтрака?
– Читал английские газеты и «Геральд».
Дэвид скривился, и его лицо сразу стало серьезным.
– Знаешь, ситуация вокруг Суэца становится угрожающей. К сожалению, Насер бойкотировал лондонскую конференцию по Суэцкому каналу на прошлой неделе и отклонил американские предложения о будущем международном использовании канала. Национализировать канал – это одно, но ограничивать мировое судоходство через него – это совсем другое. Провокация – вот единственное слово, подходящее для таких действий Насера.
– Да, я понимаю, что ты имел в виду, Дэвид, – ответила Дорис, откидываясь в кресле. – Как ты думаешь, что последует дальше?
– Честно говоря, боюсь даже предполагать, но искренне надеюсь, что все это не означает близкой войны.
– Боже, неужели все так далеко зашло? – Вопросительно взглянула на него Дорис.
– Очень опасаюсь, что война может легко вспыхнуть. Энтони Иден может решить оккупировать Египет, я не уверен, что он перед этим остановится. К тому же теперь у него есть поддержка со стороны Франции и американцев.
– Война! О, Дэвид!
– Да, такая перспектива пугает. Но не забивай себе этим голову, дорогая. От нас мало что зависит. Оставим это дело политикам и будем молиться, чтобы война не разразилась. Искусная дипломатия, как известно, может творить чудеса. Искренне надеюсь, что этот кризис разрешится без стрельбы.
Он успокаивающе улыбнулся и твердо сказал:
– Послушай, Дорис, не смотри на все так мрачно. Мы не должны позволить политике испортить нам лето. Я уже начинаю жалеть, что сообщил тебе эти неприятные известия.
Настроение Дорис сразу поднялось, и она беззаботно ответила:
– Не говори глупостей. Я бы все равно прочитала газеты. Но ты прав: нас не должны волновать проблемы, на решение которых мы не в силах повлиять. Какие у тебя на сегодня планы, родной?
– Я решил-таки свозить Кима и Кристиана в Монте-Карло. Нам надо кое-что купить там, а потом мы приглашены на обед к Банки Амферу.
– Банки Амфер? Это что, человек или название ресторана?
– Человек, – рассмеялся Дэвид. – Помнишь того высокого здорового парня, с которым я тебя познакомил в субботу вечером в «Спортинг-клаб» в Монте-Карло? Мы тогда еще немного поболтали с ним, вспоминаешь?
– Ах да, теперь вспомнила. Наверное, я забыла, как его зовут, или не расслышала. Банки! – надула она губы. – Звучит как кличка.
– Ну конечно же, кличка, она осталась за ним еще со школы. Мы с ним вместе учились в Харроу[9]. Прекрасный парень, этот Банки. Одним словом, недавно он позвонил и пригласил меня пообедать с ним и его американским приятелем Нельсоном Эвери, банкиром, я полагаю. Я принял его приглашение, поскольку ты, дорогая, говорила, что собираешься сегодня весь день провести дома и отдохнуть. Ты не против?
– Нет, Дэвид. Тебе это доставит удовольствие, и мальчикам тоже. А мне будет приятно несколько часов провести с Франки и Дианой. Я их почти не вижу. Они такие непоседы, постоянно носятся с места на место.
– Меня утомляет одна мысль об их напряженной светской жизни, – насмешливо сказал Дэвид. – У меня складывается впечатление, что они обе вообще не спят. В любом случае мы вернемся не очень поздно. Завтрак назначен на час тридцать, значит, мы будем дома в три тридцать, самое позднее – в четыре. Вилла Банки рядом, на склоне горы над Ругбрюном, прелестное местечко. Он пригласил нас всех заехать к нему выпить ближе к вечеру в воскресенье, и я согласился.
Граф откинулся в кресле и с юношеским пылом в глазах продолжил:
– В сентябре Банки намечает устроить нечто вроде званого обеда для самых знаменитых выпускников Харроу. Он хотел, чтобы мы с тобой присутствовали на обеде тоже, если мы еще будем здесь.
Почувствовав его необычное волнение, Дорис с любопытством спросила:
– А в чью честь будет обед?
– Ну как же, в честь сэра Уинстона. Он иногда останавливается у Банки в Ругбрюне. Ему очень нравится тамошний сад, он, знаешь ли, любит рисовать его.
– О, как это чудесно! Мне бы очень хотелось познакомиться с ним, но, боюсь, я буду ужасно стесняться. Боже, сам Уинстон Черчилль!
– Хорошо тебя понимаю. – Сочувственно улыбнулся Дэвид. – Я сам слегка его побаиваюсь. Но это большая честь, дорогая, попасть в число приглашенных.
Он поднялся и легонько тронул ее плечо.
– Нам пора. Думаю, что мне надо пойти и поторопить Кима с Кристианом.
– Дэвид, может быть, нам следовало бы пригласить твоего друга Банки на бал?
– Ох, Дудлес, да мы же его уже пригласили! – воскликнул Дэвид. Он подошел поближе и, перегнувшись через ее плечо, стал перебирать бумаги на столе в поисках списка гостей. Отыскав его, он провел пальцем по фамилиям приглашенных.
– Ах да, вот он, граф Уинтертон с графиней.
Дорис, повернув голову, взглянула на него сияющими глазами.
– Ничего удивительного в том, что я не нашла в списке Банки Амфера. Порой я просто удивляюсь вам, ваша светлость. Клянусь Богом, что вы специально устраиваете такие штучки, чтобы смутить меня.
– Я бы никогда не осмелился на подобное в отношении дамы моего сердца, – ответил Дэвид, целуя ее в губы. – Я так люблю тебя, моя Дорис, я просто обожаю тебя, – бормотал он, дыша ей в щеку.
– И я тоже.
Дорис восторженно смотрела на него. Всегда элегантный и изысканный, граф сегодня выглядел как-то по-новому, моложе обычного. «Загар молодит его так же, как легкая небрежность в одежде», – подумала Дорис, оглядывая его белые габардиновые плотно обтягивающие брюки, хлопковую рубашку в бледно-голубую клетку с распахнутым воротом и бледно-голубой шелковый шейный платок.
– Сегодня ты превосходно выглядишь, Дэвид. Наверное, ты один из самых красивых мужчин, что я встречала в жизни. Нет, самый красивый, если быть точной.
Громкий смех Дэвида раскатился по террасе.
– Ты говоришь такие лестные для меня вещи, Дорис. У меня даже голова пошла кругом от твоих комплиментов. Я еще никогда не получал их столько. Возможно, именно поэтому я так люблю тебя, – пошутил он.
– Меня многие обвиняют в лести, – подхватила Дорис, испытующе глядя на него.
– Но комплименты обычно нравятся тому, кто их выслушивает, и не забывай, что лестью можно добиться всего.
– Кажется, я понимаю, что имела в виду моя известная подруга, называя меня льстивой. Очевидно, она тем самым намекнула, что моя лесть – хорошо продуманное притворство, – криво усмехнулась Дорис, – по это неправда.
Лицо Дэвида погрустнело.
– Не стоит обращать внимания на людские пересуды, Дорис, – понизив голос, сказал он. – Я давно приучил себя игнорировать злословие и тебе советую поступать так же.
Дорис уловила нечто недосказанное в его словах и, слегка нахмурившись, задумчиво спросила:
– Итак, до тебя тоже дошли эти слухи – будто я выхожу за тебя в погоне за титулом?
Она вопросительно, в упор, посмотрела на него.
– Естественно, подобные оскорбительные кривотолки расходятся моментально и быстро доходят до того, кто служит их объектом. – Он с отвращением передернул плечами, ироническая усмешка тронула его губы. – А еще говорят, что я женюсь на тебе ради твоих денег. – Он любовно обнял ее и с чувством произнес: – Я женюсь на тебе только ради тебя самой, потому что люблю тебя, дорогая, и у меня нет ни тени сомнения, что ты выходишь за меня по той же причине. А так называемые друзья, что распускают у нас за спиной подобные обидные сплетни, вовсе не друзья нам. Они не заслуживают ничего, кроме презрения. Мы должны быть выше всей этой грязной болтовни, Дорис, порождаемой злобой и завистью. Не забывай этого! Сплетни! Как я их ненавижу! – Презрение сверкнуло в его ясных глазах. – Бессмысленная, злобная болтовня – насколько она опасна. Страшно даже подумать, сколько людских судеб разрушено и исковеркано ею. Но мы не позволим ей повлиять на нашу жизнь, не так ли, любимая?
– Готова держать пари, что мы не допустим этого, – весело ответила Дорис. – Ты – мой самый дорогой, самый любимый человек на свете! Мы обязательно будем счастливы, ведь правда, Дэвид?
Он ничего не ответил, но его нежная улыбка, светящиеся любовью глаза были красноречивее всяких слов. Поцеловав Дорис долгим поцелуем и пожелав ей хорошо провести день, он направился в дом. Но на полпути Дэвид вдруг развернулся и подошел обратно к столу, за которым сидела Дорис. Опершись руками на спинку кресла, он склонил голову к ней под зонтик.
– Кстати, тебе не представился случай переговорить с Франческой после завтрака? – Голос Дэвида понизился до едва внятного шепота, а напрягшееся тело выдавало его волнение.
– Нет еще. – Лицо Дорис беспокойно вытянулось. – Боюсь, что у меня просто не хватило духа, – пояснила она, – а потом здесь была Диана, и мне не хотелось начинать этот разговор в ее присутствии. Никак не могу застать Франческу одну после нашего с тобой вечернего разговора во вторник – вот в чем проблема. Постоянно кто-нибудь топчется рядом, то Ким, то Кристиан, то кто-то из гостей, а эта тема настолько деликатна, что мне не хотелось бы попасть в неловкое положение. Я начинаю думать, что, может быть, будет мудрее обождать до… – Дорис запнулась на полуслове, бросила на Дэвида предупреждающий взгляд и приветственно подняла руку.
– Я не помешал? – спросил Кристиан.
Дэвид повернулся вполоборота к племяннику.
– Нет-нет, дружище, ничуть.
Кристиан подъехал к ним на своей коляске и остановился рядом с креслом Дорис. Он взял ее руку, изящно поднес ее к губам и поцеловал, весело глядя на нее своими темными глазами. Выражение его лица было непривычно беззаботным.
– Боже мой, Дорис, вы держите слово и проявляете чудеса прилежания. Я не принял ваши слова всерьез, когда утром вы заявили, что собираетесь весь день корпеть над бумагами. Это настоящий подвиг с вашей стороны – трудиться в поте лица в такую жару.
– О, это сущие пустяки, Кристиан. Вам бы очутиться в Оклахома-Сити в разгар лета. Вот там настоящее пекло. Наверное, вдвое жарче, чем здесь, – рассмеялась Дорис, одаривая его улыбкой.
Кристиан всегда трогал ее своей несколько старомодной галантностью, очаровательными манерами, а главное – своим несравненным мужеством. Он обладал потрясающим чувством юмора, а подобное жизнелюбие редко можно было встретить. Эти качества его характера Дорис находила самыми замечательными и достойными всех похвал, особенно – в его положении. Ее постоянно поражало в этом молодом человеке полное отсутствие жалости к себе, его твердое стремление жить полноценной жизнью вопреки своей беспомощности. «Нет, не вопреки, а благодаря ей», – мысленно поправила себя Дорис, внезапно осознавая, что стоицизм Кристиана порожден его непреклонным желанием победить свою физическую немощь.
На террасу выбежал Ким.
– Я вижу, что вся компания в сборе! – воскликнул он. – Прошу прощения, что заставил себя ждать, па, Кристиан.
Он бросил взгляд на Дорис.
– Должен вам сообщить, что выглядите вы просто очаровательно, старушка. Да, Дудлес, вы восхитительны, будто только что сошли с полотна Ренуара.
– Благодарю, Ким.
– Лесть, кажется, сегодня так и витает в воздухе, – с сухим смешком заметил Дэвид. – Ну ладно, вы, молодые щеголи, пора сматываться. У нас еще уйма дел, а я не хочу опоздать на обед к Банки.
– Желаю вам хорошо провести время.
Дорис проводила их взглядом, наблюдая, как они покидают террасу. Какие они все приветливые, добрые, заботливые и великодушные, каждый по-своему. Дорис давно поняла, насколько ей повезло, какое это счастье для нее войти в эту семью. Будучи единственной дочерью своей матери, которая тоже была единственным ребенком в семье, она упивалась сейчас незнакомым для себя чувством принадлежности каждому из них, ощущением того, что она стала частью их сообщества. Со счастливой улыбкой она припомнила те прозвища, которые они придумали для нее. Первым был Ким, который сначала стал называть ее Додо, а потом – Дудлес. Последнее прозвище прижилось, и много значило для нее, стало символом признания и их глубокой привязанности к ней.
Несколько мгновений спустя Дорис поднялась и прошла в дальний конец террасы, откуда открывался превосходный вид на залив, в котором они купались, теннисный корт и поблескивающее в отдалении, будто жидкое стекло, Средиземное море. Заслонив рукой глаза от солнца, Дорис оглядела ту часть залива, которая была прямо под ней внизу, и отметила про себя, что она опустела. Дорис вернулась к своему столу, села, взяла ручку и дописала последние приглашения.
Неожиданно на ступеньках лестницы, ведущей на террасу из сада, появилась Франческа в сопровождении Дианы.
– Э-гей! – крикнула Франческа, помахав рукой Дорис.
Та взмахнула рукой в ответ, подумав про себя, как очаровательно выглядят кузины в своих ярких бикини. Капли воды поблескивали на их загорелой коже, влажные волосы у обеих были собраны конскими хвостами и перевязаны ленточками на затылках. Они показались Дорис сказочными эльфами, когда радостные и беззаботные, во всем блеске своей молодости и красоты, взявшись за руки и широко улыбаясь, подбежали к ней. Франческа поцеловала Дорис в щеку и, падая в кресло, спросила:
– Ну что, наши мушкетеры отправились на поиски приключений?
– Да, дорогая, ты всего на минуту разминулась с ними, – с видимым удовольствием ответила Дорис. – Боюсь, что остаток дня вам придется провести в моей компании. Они приглашены на обед и вернутся только к вечеру.
– О, как чудесно иногда остаться одним, – заявила Диана, опускаясь в кресло. – Для разнообразия! Мы сможем спокойно поболтать о разных женских делах, которые они находят никчемными или даже фривольными. Например, обсудим, что наденем завтра вечером на прием у Виктора или на бал на следующей неделе, а Дорис, может быть, даже расскажет нам о своем подвенечном наряде.
Дорис с улыбкой кивнула, но, прежде чем она успела что-то сказать в ответ, в разговор вклинилась Франческа:
– А кто пригласил их на обед, Дорис?
– Банки Амфер.
– О Боже, а я и не знала, что они здесь, на Ривьере. Папа не сказал, приехала ли с ними их дочь, Белинда?
– Нет, об этом он ничего не говорил, но мне надо взять ее на заметку. Если она приехала с родителями, то ее тоже надо пригласить на бал вместе с графом и графиней Уинтертон.
– О да, Дорис, вы обязаны пригласить Бел. Она – настоящая супердевочка, в самом деле, очень оригинальная и очень забавная. В свое время ей пришлось вынести много насмешек в танцклассе у мадам Росоковской. Бедняжка, она тогда была чудовищно толстой. Многие девочки называли ее Белли Бантер после того, как появилась книжка комиксов про жирного мальчика Билли Бантера. Думаю, что…
– Как это жестоко! – воскликнула Диана.
– Да, детям порой свойственна жестокость. Белинда не обращала внимания на насмешки и внешне сохраняла спокойствие. Но в глубине души она страшно переживала, я это знаю. Мы подружились, и девочки от нее отстали, но зато стали звать нас с нею Твидлдум и Твидлди[10].
Франческа сморщила носик и весело рассмеялась.
– Старушка Бел потом здорово отомстила всем этим несносным насмешницам, став писаной красавицей с фигурой фотомодели. Она будет украшением бала, так что пригласите ее, Дудлес, тем более что у вас еще осталось много приглашений в резерве.
Дорис рассеянно кивнула, думая про себя о том как это типично для добросердечной Франчески – всегда поддерживать и защищать униженных и оскорбленных.
– Кстати, о бале, – заявила она. – Нам надо надписать карточки с именами гостей. Всего предстоит изготовить их около ста семидесяти пяти штук. Вот вам список приглашенных, а где-то тут должны быть авторучки. – Дорис отыскала ручки под ворохом бумаг и поставила на стол пустую коробку из-под обуви. – Готовые карточки будем складывать сюда.
Вооружившись ручкой, Диана заявила:
– Держу пари, что за час я надпишу полсотни карточек. Ческа, вызываю тебя на соревнование!
– Я обгоню тебя, Дибс, и сделаю все шестьдесят, – пригрозила Франческа, уже склонившаяся над столом.
Дорис с удовлетворением убедилась в их прилежании, быстроте и внимательности. Девушки трудились молча, ручки в их пальцах летали над бумагами, и был слышен только легкий стук карточек, падающих в обувную коробку от «Делмана». Дорис работала намного медленнее, в основном потому, что её голова была по-прежнему занята другими заботами. Когда она наконец оторвалась от письма, чтобы посмотреть на часы, то оказалось, что они проработали уже почти полтора часа. Дорис призвала своих помощниц остановиться.
– Думаю, что на сегодня хватит, как вы считаете?
– Да, я уже начинаю писать неразборчиво.
Диана отложила ручку, пересчитала вычеркнутые ею фамилии из списка и с довольным видом провозгласила:
– Ага, я написала пятьдесят пять!
Франческа, тоже закончившая работу, с победным смехом крикнула:
– Я выиграла, Дибси-ду! У меня шестьдесят пять!
– Против моих жалких сорока, – усмехнулась Дорис. Она потянулась и заметила: – Так или иначе, мы сделали достаточно много. Я заметила, что Ив прикатил тележку с напитками. Уверена, что мы заслужили по бокалу шипучки перед ленчем.
Она поднялась и пошла открывать бутылку шампанского. Франческа и Диана, пересмеиваясь, последовали за ней. Отдыхая и попивая «Дом Периньон» из хрустальных бокалов, они втроем болтали о разных пустяках, наслаждаясь щедрым солнцем и величественным видом, открывавшимся с террасы. В конце концов Диана направила течение беседы в сторону предстоящей свадьбы.
– Хватит секретов, дорогая, – обратилась она к Дорис. – Расскажите же нам наконец, в чем вы думаете венчаться? Мы умираем от любопытства.
– Я еще окончательно не решила, – задумчиво ответила Дорис. – Знаю только одно – платье будет от Балмейна. В конце лета я собираюсь поехать в Париж переговорить на эту тему с его директрисой и хорошей моей приятельницей Жиннет Спанье. Она всегда дает мне советы относительно моего гардероба. Уверена, что Пьер придумает для меня что-нибудь особенное. Думаю, что для такого случая подойдет лучше всего строгий костюм или, может быть, платье с накидкой из того же материала, отделанной мехом. Я хочу, чтобы Пьер сшил и для вас обеих платья подружек невесты. Это будет моим вам подарком.
– Боже, Дорис, как вы щедры! Вы это серьезно? – Удивленная и одновременно восхищенная Франческа смотрела на Дорис сияющими глазами.
– Конечно, я не шучу. Думаю, что моя чудесная свита должна быть одета лучше всех.
– Какой чудесный подарок, Дорис! Я всегда мечтала иметь платье от Балмейна, большое спасибо, – сказала Диана.
– Да-да, спасибо, Дорис. А нам надо будет поехать с вами в Париж? Полагаю, что – да, не так ли?
Удовлетворенная реакцией девушек на ее слова, Дорис тепло улыбнулась и, заражаясь их молодым энтузиазмом, воскликнула:
– А как же! Нам с вами предстоит замечательная поездка. Мы проведем в Париже несколько дней, осмотрим все достопримечательности. Естественно, вы обе будете моими гостьями.
Девушки с еще большей признательностью поблагодарили ее, а Франческа с легкой грустью заметила:
– Как жаль, что бедняжка Катарин не может быть тоже подружкой, не правда ли?
– Да, – пробормотала Дорис и отвернулась, чтобы подлить шампанского в бокалы.
Диана с интересом взглянула на Франческу и спросила:
– Кстати, когда она приезжает на виллу? Ким что-то говорил об этом, но я запамятовала.
– Завтра, примерно в это время, – ответила Франческа зазвеневшим от радости голосом. – Я по ней соскучилась и очень рада, что она успеет побывать на приеме у Виктора в «Ла Пират». Там было бы совсем не то без моей дорогой Кэт. Думаю, что она ужасно вымотана, и всем сердцем надеюсь, что ей удастся здесь хорошо отдохнуть. Эта девушка трудится как маленький троянец, и я совсем не завидую ей, которой приходится иметь дело со всеми этими Моголами от кино. Они все такие требовательные!
Никто не отозвался на ее речь, и Франческа весело затараторила дальше:
– Возвращаясь к разговору о свадьбе, Дудлес. Я очень надеюсь, что папа все же пригласит миссис Моггс. Когда я спросила его об этом, он как-то странно на меня посмотрел. Но в конце концов она принадлежит к числу старейших слуг нашей семьи, а он собрался послать приглашения всем жителям деревни и служащим поместья. Будет невежливо, если он обойдет ее.
Дорис и Диана удивленно переглянулись и одновременно рассмеялись.
– Надеюсь, что ты сделаешь ей новую шляпку, Ческа? – усмехнулась Диана.
– Прекрасная мысль. Мне надо будет придумать для нее что-нибудь шикарное. Она обожает мои поделки.
– А дядя Дэвид?
– Папа? Ну что он понимает в женских туалетах! – весело фыркнула Франческа.
– Не скажи, достаточно много, – улыбнулась Дорис, любовно глядя на нее. – Но если это имеет для тебя такое значение, то я настою, чтобы миссис Моггс получила приглашение.
