Текст книги "Голос сердца. Книга вторая"
Автор книги: Барбара Брэдфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)
– Для меня всего этого чересчур много, Джейк.
– Но зато ты не можешь пожаловаться на скуку. Какие тут подсобрались типажи, прямо-таки просятся на пленку, старик.
– Да, и добрая половина из них будто сошла с экрана какого-то второразрядного фильма.
Джейк усмехнулся:
– Твоя правда, но есть среди них и весьма забавные, можно сказать, классические типы. Удивительный коктейль: представители высшего света, воротилы шоу-бизнеса, звезды кино… Кстати, Дорис сообщила мне, что наше место – за столом номер три. Это рядом с эстрадой для оркестра. Столы пронумерованы, так что – найдешь сам. Встретимся прямо там.
– А ты куда направляешься?
– К машине. Забыл там свои сигары.
Ник отсалютовал ему рукой, быстрым шагом пересек террасу и сбежал по лестнице в сад. Там он встретил ослепительную Хилари в платье из ярко-розовой тафты, сопровождаемую преданным Терри и Джерри Массингхэмом. Обменявшись с ними приветствиями, Ник заявил, что ищет Франческу.
– Она там, старик, на танцплощадке с Бью Стентоном, – ответил Терри.
Ник окинул взглядом танцующих, отплясывавших ча-ча-ча под латиноамериканский оркестр, и нашел Франческу. Кажется, она попала в хорошие руки элегантного и жизнерадостного Стентона и выглядела как будто довольной жизнью. Ник мог теперь немного расслабиться.
– Я влюблен как безумный, – заявил Терри, кладя руку Нику на плечо и радостно глядя на него.
– Мои поздравления. Она – просто очаровательна, – он подмигнул в сторону Хилари.
– О, я совсем не ее имел сейчас в виду! – воскликнул Терри. – Уже многие годы я обожаю Хилари, но в данный момент говорю о Бью Стентоне. Я только что с ним познакомился. Какой он замечательный парень! В жизни его мягкий шарм столь же неотразим, как на экране. Я всегда восхищался его актерским талантом. Какое чувство стиля, изящество, настоящее чутье на умные комедии. Он сильно напоминает мне Кэри Гранта[13], это точно. Кстати, он собирается устроить парадный обед в честь нашего приезда в Голливуд, нечто вроде презентации. Чертовски любезно с его стороны!
– Да, – согласился Ник. – И должен вам сказать, Терри, что вы можете на него положиться. Он принадлежит к голливудской старой гвардии, так сказать, к числу отцов-основателей, и отдает предпочтение английским актерам. Давно, еще с тридцатых годов.
Музыка стихла, и Ник, стоявший лицом к танцевальной площадке, обратил внимание, что Франческа вместе с Бью Стентоном остановились поговорить с Катарин Темпест. Он сразу погрустнел. Катарин стояла, опираясь на руку Майкла Лазаруса, и было ясно, что она только что танцевала с ним. «Милая парочка, – со злой иронией подумал Ник. – Рыбак рыбака…»
Бью Стентон проводил к ним Франческу, обменялся рукопожатием с Ником и задержался ненадолго поболтать. «Ему уже около пятидесяти, но выглядит он лет на десять моложе», – отметил про себя Ник, искоса разглядывая Стентона. Бью сразу завладел общим вниманием, его звучный голос, в котором чуть заметный акцент лондонского кокни оживлял его изысканный великосветский английский, легко перекрывал остальные.
– Что же, черт побери, случилось с моим другом Виктором, – неожиданно требовательно обратился он к Нику. – Все его разыскивают, все отмечают его бросающееся в глаза отсутствие. Без него чего-то не хватает на этом сборище. Я, по крайней мере, рассчитывал на его компанию сегодня.
– Очень скоро он будет здесь, Бью, – ответил Ник.
– Вот и прекрасно.
Бью поднес к губам руку Франчески. В его исполнении этот старомодный жест выглядел совершенно естественно.
– Не забудьте, дорогая, что за вами еще несколько танцев. Вам не удастся легко от меня отделаться, тем более что мы сидим за одним столом.
Бью изящно поклонился и отошел, а Ник обратился к Франческе:
– Могу я перекинуться с вами парой слов, красавица?
– Конечно, Никки.
Она подхватила его под руку, и они, извинившись, отошли в сторону, подальше от посторонних ушей.
– По выражению вашего лица, Никки, я могу догадаться, что все в порядке и Вик уже в пути. Он выехал, не так ли?
– Почти что, детка. Я перехватил его как раз в тот момент, когда он выходил из отеля, – слегка присочинил Ник и быстро добавил: – В это время дороги уже пустеют, и он доберется сюда без проблем. Скоро он уже будет с нами.
– О, это чудесно, Никки!
Она обняла его и крепко прижалась к нему, а потом, отстранившись, спросила:
– Вы уверены, что он уже выезжает? Вы не обманываете меня?
– Да, я абсолютно уверен в этом, моя милая. Теперь давайте поищем себе чего-нибудь выпить и начнем веселиться. Давно уже пора!
Ник взял Франческу под руку, и они подошли вместе к бару, где Ник заказал бокал шампанского для нее и водку со льдом для себя. Они стояли рядом. Ник искал глазами Диану. Прелестное лицо Франчески радостно светилось. Черная меланхолия, давившая на нее в течение этого часа, стала медленно спадать, напряжение постепенно отпускало ее, вытесняемое ожиданием и приятным волнением, которые она испытывала прежде. Начало вечера было испорчено, но теперь все должно было прийти в норму. Виктор скоро приедет, и бал будет таким романтическим и памятным, как она мечтала.
Но Виктор Мейсон так и не появился.
36
«Артемис», двухтысячетонная океанская яхта, когда-то была фрегатом королевского военно-морского флота, ходившим под именем «Курлю». Майкл Лазарус приобрел судно за тридцать пять тысяч фунтов, после чего потратил еще три миллиона долларов, чтобы превратить его в одну из самых шикарных яхт в мире. Совершенная по своим очертаниям, яхта была роскошно обставлена, заполнена несравненными произведениями искусства, собранными со всего света, и представляла собой настоящий плавучий дворец.
Приобретя фрегат в свое полное распоряжение, Лазарус нанял самого искусного архитектора по отделке судов, который полностью перестроил его вместе с командой лучших кораблестроителей одной из самых престижных верфей в Ньюкасле-на-Тине. «Артемис» стала единственной вещью, заставлявшей всегда невозмутимого Лазаруса проявлять какие-то эмоции, и если можно было сравнить все его владения, составлявшие конгломерат под названием «Глобал-Центурион», с короной, украшавшей его седеющую голову, то «Артемис», безусловно, представляла собой редчайший драгоценный камень в самом центре ее. Яхта значила для него больше любых женщин на свете, была его единственной настоящей любовью, и ни одна из его многочисленных любовниц не могла потеснить или заменить ее собой в его привязанности.
Ранним воскресным утром сразу после бала на вилле Замир это великолепное судно пришло из Марселя в бухту Монте-Карло, где встало на якорь и пустовало в течение двух дней. Сегодня, впервые после того, как яхта бросила якорь, она была готова к приему гостей, приглашенных на обед в честь Бью Стентона. Лазарус предупредил капитана и команду, что он ожидает тридцать человек, приняв которых на борт, яхта должна отправиться вдоль побережья Франции до Сан-Ремо и вернуться обратно в порт отплытия в тот же день к вечеру.
Трое приглашенных уже прибыли в порт и с нескрываемым интересом разглядывали яхту с берега. Ими были Диана, Кристиан и Николас. Диана, прикрыв рукой глаза, с растущим возбуждением изучала белоснежную «Артемис», сверкающую в ярких лучах утреннего солнца.
– Тебе может не нравиться Лазарус мой дорогой Никки, но ты должен признать, что он обладает большим вкусом, по крайней мерю в том, что касается яхт! – воскликнула она.
– Возможно, у него хороший вкус и на многое другое, – ответил, усмехнувшись, Ник. – Он достаточно богат, чтобы позволить себе это.
Диана рассмеялась:
– О, но яхта так прекрасна! Ты только взгляни на ее чудесные обводы, свидетельствующие о ее быстроходности, на ее высокий, устремленный вперед нос. Нет, она – само совершенство. Интересно, сколько узлов она дает в час?
– Такое впечатление, что ты действительно хорошо разбираешься в кораблях, – сказал Ник, удивленно взглянув на нее.
Кристиан улыбнулся:
– Не позволяйте ей дурачить себя, Ник, старина. Она – настоящий кладезь знаний, унаследованных от нашей бабушки, чья семья владела верфями в Киле и насчитывает несколько поколений корабелов.
– Ты – темная лошадка, Диана, – подколол ее Ник. – Каждый день я узнаю о тебе что-нибудь новенькое.
– Я могу то же самое сказать о тебе, – мягко отпарировала Диана. – Ты сам порядочный хитрец. Достаточно вспомнить Хелен Верно.
Проказливая улыбка тронула губы Ника.
– У меня тоже хороший вкус – на женщин. Это особенно заметно именно в данный момент.
– Ну что ж, благодарю, – игриво улыбнулась Диана.
– Со своей стороны могу сказать, что мне чрезвычайно понравилась Хелен, – сообщил Кристиан. – Я просто поражен ее знаниями в экономике и финансах. В субботу вечером у нас с нею был очень интересный разговор, и она проявила прекрасное понимание большого международного бизнеса, по крайней мере мне так показалось.
– Она в этом разбирается, – сказал Ник. – У нее не только прелестное личико, но и прекрасный цепкий ум.
– Она очень элегантна. И это касается не только ее шикарной одежды, но и выражения ее лица, ее фигуры, ее манер. Почти весь вечер она рассказывала мне о яхте. Оказывается, в команде пятьдесят пять человек. Она мне также сообщила, что Лазарус держит на борту великолепную коллекцию живописи: Утрилло, Сислей, Писсарро, Брак, один или два Дега, не говоря уже о трех Ренуарах. Мне не терпится увидеть их.
– Мне кажется, что соленый морской воздух вреден для полотен, – пробормотал Ник.
– Насколько я поняла, картины забирают с яхты на зиму для хранения, – пояснила Диана. – Кажется, Лазарус живет на яхте только летом. По словам Хелен, он не любит подолгу задерживаться на одном месте и постоянно…
– Прошу прощения у вас обоих, но я должен сообщить, что показалась Белинда Амфер с родителями, – перебил ее Кристиан. – Мне следует поехать поприветствовать их. – Он поправил галстук, развернул коляску и отъехал.
– Дядя Дэвид, Дорис и Ким должны быть здесь с минуты на минуту. Когда они прибудут, мы сможем подняться на борт, – сказала Диана, беря Ника за руку. – Давай отойдем и постоим вон там, у стенки, пока они не приехали. Там попрохладнее.
– Мне бы хотелось, чтобы мы вообще не приезжали, – проворчал Ник и отвернулся. – Я совсем не в восторге от этой прогулки.
– О, дорогой, почему же ты не сказал этого раньше? Может быть, нам удалось бы отвертеться от нее, принести извинения…
Ник приложил палец к ее губам.
– Ш-ш-ш! Я знаю, что тебе хотелось поехать, а я не желаю чем-либо огорчать тебя. Кроме того, это выглядело бы странным. Я не нахожу Лазаруса слишком приятным человеком, но стараюсь держаться от него подальше. Здесь достаточно других, кто может скрасить его присутствие. – Ник придвинулся к Диане и обнял ее за плечи. – Я всегда рад быть с тобой, любовь моя.
Она улыбнулась ему, глядя на него снизу вверх.
– Да-да, я это знаю. Как чудесно чувствовать себя совершенно спокойной и счастливой, когда мы вместе, чем бы мы ни занимались.
Он кивнул, улыбнулся ей в ответ, а потом, слегка потускнев лицом, спросил:
– Как там Франческа?
– Немного лучше сегодня. А видел бы ты, как она расцвела вчера, после того как поговорила с Виктором. У меня еще не было возможности поблагодарить тебя, милый. Было весьма любезно с твоей стороны отвезти нас в «Ла Резерв» и устроить телефонный разговор с ним.
– Это была идея Виктора, Диана. Он очень был расстроен всем случившимся и продолжает переживать сейчас, насколько мне известно. – Ник пристально посмотрел в глаза Диане и продолжил: – Я понимаю, что Франческе все это представляется странным, я имею в виду неожиданный воскресный отъезд Виктора в Лондон, но в сложившихся обстоятельствах он был наилучшим решением. В конце концов…
– Мне самой все это показалось странным, – быстро перебила его Диана. – Я не стала распространяться на эту тему в присутствии Франчески, но я действительно не понимаю, зачем ему потребовалось лететь вместе с Арлин. Без сомнения, она могла сидеть в Лондоне одна и трудиться со своими поверенными над деталями своих расчетов с Виктором, а он мог спокойно оставаться здесь, пока они не закончат, и потом поехать в Лондон, чтобы все окончательно утрясти.
Ник промолчал, и Диана спросила еще напористее:
– Ведь он мог поступить именно так, не правда ли?
– Нет, из этого ничего бы не вышло, – сказал Ник, стараясь говорить по возможности сдержанно, чтобы скрыть свое волнение. Он был в курсе той истории относительно многочисленных и разнообразных финансовых разногласий с Арлин, которую сочинил Виктор, чтобы успокоить Франческу и оправдать свой внезапный отъезд. Хотя в ней были крупицы правды, но Ник понимал, что реальное положение вещей было намного сложнее и взрывоопаснее. Он не завидовал своему приятелю, очутившемуся в таких обстоятельствах. Импульсивно Ник решился посвятить Диану в некоторые известные ему факты.
– Мне кажется, что Виктору следовало бы быть немного откровеннее с Франческой.
Он стиснул руку Дианы.
– Нет-нет, не смотри на меня так. Он был честен с нею, но не обо всем ей рассказывал. Ему не хотелось волновать ее, лишний раз тревожить. Но во всем этом деле замешаны чертовски большие деньги, намного более значительные, чем вы с Франческой можете себе представить. Есть и многие другие трудности. Вот почему Вик счел необходимым быть там, полагая, что намного проще будет сговориться, если он лично будет присутствовать на переговорах. – Ник сделал паузу, чтобы закурить, после чего продолжил: – Виктор проявил невероятную щедрость по отношению к Арлин, и поначалу она была согласна с предложенными условиями, но потом стала требовать намного больше. В частности, она хочет получить его ранчо и половину акций кинокомпании. Это – удар ниже пояса.
– Да, – проговорила Диана, – я понимаю, что ты этим хочешь сказать.
– В настоящее время то, о чем я сказал, – главный объект разногласий. Виктор не мог себе позволить, чтобы им занимались юристы без него.
– Полагаю, что он прав, – согласилась Диана, пристально глядя на Ника. – Надеюсь, что он сумеет с этим справиться, не правда ли? – спросила она, явно обеспокоенная услышанным.
– Держу пари, что сумеет, – твердо заявил Ник, искренне надеясь в глубине души на то, что его прогноз оправдается.
– Это обнадеживает, – вздохнула Диана. – Мне ненавистна мысль о том, что Франческа может хоть в чем-то пострадать. Она так его любит. – Диана сжала губы и, поколебавшись немного, продолжила: – Возможно, мой вопрос покажется тебе не совсем деликатным, милый, но все же, как ты думаешь, Виктор собирается жениться на Ческе?
– Он довольно скрытный парень и ничего мне прямо об этом не говорил, но я уверен, что он очень сильно ею увлечен.
Ник задумчиво покачал головой.
– Тем не менее я со всей определенностью могу утверждать, что он не будет предлагать Франческе выйти за него, пока не освободится, и не сможет просить у отца ее руки. Он понимает, что она очень молода, и хочет все сделать по закону. Я уверен также, что он жаждет быть свободным, хочет развестись, и давно, намного раньше, чем он познакомился с нашей малышкой.
– Я доверяю твоим суждениям, дорогой.
Диана заметно успокоилась, но не окончательно. Она была уверена, что Ник говорит правду. У нее не было оснований также не доверять Виктору Мейсону. Но, с другой стороны, Виктор все еще оставался женатым, а финансовые проблемы и сложности раздела имущества могли оказаться намного серьезнее, чем она предполагала. Порой в подобных обстоятельствах многие мужчины считают, что им проще оставаться формально женатыми, чем развестись. Она знала многих, подобным образом женатых мужчин – несчастные создания, не имеющие будущего, обреченные на бесконечные сердечные муки.
– Ты, кажется, озабочена? Плюнь на них на всех, – сказал Ник.
Лицо Дианы осветила мимолетная улыбка, и она облегченно рассмеялась.
– Ты только что назвал Ческу малышкой. Я понимаю, что ты сделал это любя, но не думаю, что ты прав. На самом деле, она удивительно взрослая для своих лет. В субботу она вела себя безупречно. Не уверена, что я сумела бы вести себя так же в ее положении. Она была совершенно раздавлена, но только мы с тобой знали об этом. Внешне она оставалась поразительно спокойной, не так ли?
– Происхождение сказывается, Диана. Да, она владела собой превосходно. Мне бы хотелось, чтобы сегодня она поехала с нами. Тяжело думать о том, что она там, на вилле, совсем одна.
– Но она не одна там, с нею – Катарин.
– Да.
Диана нахмурилась:
– Ты не находишь, что, начиная с субботы, Катарин ведет себя несколько странно?
Ее брови выгнулись дугой над насмешливыми глазами.
– Это ее обычное состояние, – раздраженно проворчал Ник. – Мне кажется, что жеманство – основная черта ее характера.
– Думаю, что бедная девочка до сих пор никак не придет в себя после инцидента с платьем, – мягко проговорила Диана. – Ей кажется, что мы все убеждены в том, что она сделала это нарочно. Все, кроме Чески. Та уверяет, что Катарин поскользнулась, и очень мила с нею, старается всячески смягчить ее переживания.
– В этом – вся твоя кузина! Она всегда старается думать о людях как можно лучше. Но ничего, жизнь ее отучит от этого.
– Какой же ты циник, Никки!
Он пожал плечами.
– Какой уж есть. Ты должна любить меня со всеми моими недостатками и достоинствами, хотя первые существенно перевешивают.
– Я бы этого не сказала, милый.
Диана прижалась к нему, а потом, отступив на шаг, внимательно посмотрела в глаза и медленно улыбнулась своей печальной улыбкой.
– Знаешь, Никки, сказать по правде, я склонна согласиться с Ческой. Не думаю, что Катарин настолько коварна, чтобы залить красным вином новое вечернее платье своей лучшей подруги. Страшно подумать, что это было сделано намеренно. Сомневаюсь в этом и хочу, чтобы сомнения были в ее пользу. А почему ты сам этого не хочешь?
Появление Дэвида Каннингхэма с Дорис и Кимом в сопровождении Белинды Амфер с родителями и Кристиана выручило Ника, избавив его от необходимости отвечать на этот вопрос.
Стюарды в ослепительно белой форме разносили серебряные подносы, сиявшие на солнце. Шампанское пузырилось в роскошных хрустальных бокалах. Горы белужьей икры чернели в огромных вазах, обложенных льдом. Гости прогуливались или стояли, болтая между собой, на главной палубе. Кругом были знакомые лица, а действом с видом благожелательного ко всем римского императора руководил Майкл Лазарус. Но на взгляд Николаса Латимера, благожелательность Лазаруса была напускной. «Скорее он похож на Калигулу», – подумал про себя Ник, издали наблюдая за ним. Ник взглянул на бокал шампанского, который держал в руке. У него не было никакого желания пить вино этого человека, есть его хлеб, пользоваться его гостеприимством. Он не забыл угрозы Лазаруса при их расставании в Ритце. «Ты еще пожалеешь об этом, Виктор! Сильно, сильно пожалеешь. Я, черт побери, позабочусь об этом, друг мой». Ник вздрогнул при этом воспоминании. Его интуиция подсказывала, что Виктор недооценивает опасность, исходящую от этого человека. Ник испытывал к нему отвращение, его выводили из себя его надменная напыщенность и снисходительные манеры. Он помнил, как груб был Лазарус тогда с ним лично, и не переставал удивляться его нынешней сердечности. Он не доверял ему.
Диана помахала Нику рукой. В сопровождении Майкла Лазаруса она вместе с Дэвидом, Дорис, Кимом и семейством Уинтертон направлялась вниз смотреть коллекцию картин. Ник отказался присоединиться к ним: картины Лазаруса, также как его еда и питье, вызывали у него приступ тошноты. Он постоял несколько секунд рядом с Кристианом и Белиндой, беседовавшими о музыке, а потом извинился и пошел прогуляться по палубе, раскланиваясь на ходу с гостями, но ни с кем не останавливаясь поболтать. Ему хотелось побыть одному, привести в порядок путающиеся мысли. Мельком он подумал о Кристиане и Белинде. Они всюду были вместе и, кажется, испытывали взаимный интерес друг к другу. Ник надеялся, что их отношения перерастут в нечто серьезное. Ему хотелось этого не просто потому, что играло на руку его собственным планам в отношении Дианы, но еще и потому, что Кристиан ему нравился, и Ник искренне желал ему найти свое счастье.
Краем глаза Ник заметил Хелен Верно, беседующую с Бью Стентоном. Она, как всегда, была прекрасно одета: белые полотняные брюки, ярко-желтая шелковая блузка с множеством золотых украшений. Женщина с таким вкусом, умная и проницательная, как только ее угораздило связаться с таким одиозным типом, как Майкл Лазарус? По мнению Ника, они с ним были полярными противоположностями. И все же сейчас она принадлежала ему, носила подаренный им громадный изумруд, играла при нем роль хозяйки дома. «Должно быть, она здорово переменилась», – пробормотал себе под нос Ник. Впрочем, а кто не меняется? Ник с иронической улыбкой окинул взглядом многочисленных гостей. «Компания собралась довольно тесная, – подумал он. – Джейк был прав, когда назвал ее собранием типажей». Без Джейка будет скучно, впрочем, Ник уже начал скучать по нему. Сегодня рано утром Джейк улетел в Лондон, объявив, что ему наскучили солнце, море и бесконечные приемы. Но Ник знал, что на самом деле Джейк решил, что он обязан быть в Лондоне под рукой, если его помощь вдруг понадобится Виктору в его сложных обстоятельствах. Ник тоже вызывался полететь с Джейком, но Виктор пожелал, чтобы он остался присматривать за Франческой.
Ник подумал об Арлин Мейсон и ее притязаниях. Он подошел к борту, облокотился на поручень и, глядя в море, вновь проиграл в уме события субботней ночи.
Около часа ночи, встревоженный столь надолго затянувшимся отсутствием Виктора, Ник направился в дом, чтобы позвонить в отель. По пути он столкнулся с дворецким Ивом, который с извинениями сообщил, что мистер Мейсон несколько раз уже звонил по телефону и спрашивал Ника. Оказалось, что кто-то из нанятой на вечер прислуги только сейчас удосужился сказать ему об этом. Взлетев по лестнице в холл, Ник вызвал «Ла Резерв» и попросил телефонистку соединить с его собственным номером. Виктор был там, кипевший от гнева и волнения. Он уклончиво объяснил, что Арлин плохо себя почувствовала, и он вынужден остаться с нею. Потом Виктор попросил передать его извинения графу и Дорис, но ни словом не обмолвился о Франческе. Намек был понятен Нику: его друг был в номере не один. В четыре часа утра Ник с Джейком вернулись в отель, сгорая от любопытства и с нетерпением ожидая узнать, что же там произошло.
«И очень скоро нам все стало ясно», – мрачно осознал Ник. Он выплеснул шампанское за борт и подумал о том, не отправить ли бокал следом. Но вместо этого он осторожно поставил кусочек хрусталя на палубу у своих ног, скрестил руки на поручнях и, навалившись на них грудью, снова вернулся мыслями к прошлой субботе.
Он рассчитывал увидеть у себя в номере Виктора, но никак не Арлин, тем более в такое время. Но она была там, в вечернем платье из серебряной парчи, увешанная кучей драгоценностей, и со свирепым выражением лица. Виктор, без галстука, в рубашке с закатанными рукавами, растянулся на диване и, нацепив на кончик носа очки в роговой оправе, попыхивая сигарой и потягивая виски, изучал сценарий своего будущего вестерна. Нику сразу бросилось в глаза, что Виктор вел себя так, будто был один в номере, не обращая на Арлин ровным счетом никакого внимания. Изумленные Ник и Джейк ввалились в номер, встреченные сварливыми комментариями Арлин.
– Твое одинокое бодрствование подошло к концу, – резко сказал Виктор, обращая наконец свой презрительный взгляд на жену. – Николас сейчас проводит тебя в твой номер. Бал, очевидно, кончился, и тебе больше нет нужды играть при мне роль сторожевой собаки.
Виктор вскочил с дивана и торопливым шагом направился в спальню, захлопнув за собой дверь. Не говоря ни слова, Ник молча, кипя гневом, отвел Арлин в номер Виктора и поспешил назад.
– Я отложил все объяснения до твоего прихода, малыш, – сказал Виктор, когда Ник вошел обратно в номер и застал его вместе с Джейком, развалившимися на диване. – Боюсь, я недооценил Арлин. – Вик скривился и продолжил: – Я уже выписывал чек, чтобы рассчитаться за ужин, когда она извинилась и отправилась припудриться в туалет. Я остался сидеть за столиком, наивно планируя свое скорое бегство, когда вдруг сообразил, что прошли уже добрые пятнадцать минут, как она ушла. Я отправился на поиски. Консьерж сообщил мне, что она попросила запасной ключ и поднялась наверх.
Виктор немного помолчал и обреченно тряхнул головой.
– И вот здесь я совершил роковую ошибку. Я уже был готов слинять на бал, когда вспомнил про свой портфель с бумагами. Он остался незапертым в номере. Мне не хотелось, чтобы Арлин рылась в нем, и я решил подняться, чтобы убрать его. В номере меня встретили раскиданная повсюду одежда Арлин и она сама, уже облаченная в вечернее платье и сторожащая добычу. Видите ли, оказалось, что ей известно о бале – Хелен обмолвилась про него, когда подвозила ее на машине из аэропорта. Арлин нацелилась идти со мной. Мы с нею повздорили, завязалась настоящая схватка. Мне пришлось отступить. Я сказал, что отправляюсь спать к тебе в номер. Она последовала за мной и обосновалась тут.
– Но почему ты просто не встал и не ушел? – недоуменно перебил его Джейк в этом месте рассказа.
– О, я подумывал об этом, – ответил Виктор с усталой улыбкой, – но я понимал, что ей втемяшилось в голову пойти со мной и устроить там скандал, сцену, и я опасался, что стоит мне уйти, как она схватит такси и примчится следом. Поэтому я решил расположиться здесь на ночь. Со сценарием, более или менее успешно игнорируя ее и отказываясь с нею говорить о чем-либо.
Он подался к ним и взволнованно попросил:
– Ну а теперь расскажите мне про Чес. С нею все в порядке?
– Наверное, Ник сумеет лучше посвятить тебя во все подробности, – ответил Джейк, и Ник приступил к рассказу, не упуская малейших деталей. Когда он закончил, Виктор кивнул.
– Да, я понимаю, как она, должно быть, огорчена и расстроена, но, оставшись здесь, я старался избежать худшего.
Медленно, обильно пересыпая речь цветистыми ругательствами, Виктор посвятил их в новые угрозы Арлин. Ник и Джейк внимательно, с нарастающим беспокойством слушали его, но ни тот, ни другой не видели достойного решения дилеммы, стоявшей перед Виктором. Но сам Вик был полон планов.
– Я решил увезти Арлин подальше от этих мест и поскорее, пока она не успела здесь серьезно навредить. Когда мы с нею окажемся в Лондоне, я надеюсь, что мне удастся каким-либо способом нейтрализовать ее – уговорить, наконец подкупить.
Джейк, согласившись с тем, что это, возможно, самая разумная линия поведения, удалился к себе в номер, а они с Виком еще немного поговорили, после чего Виктор написал записку с извинениями графу и Дорис, а также – длинное письмо Франческе. Ник доставил оба послания адресатам в воскресенье ближе к вечеру, когда Виктор и Арлин были уже в пути к аэропорту в Ницце.
«Вот проклятие! – подумал Ник. – Может быть, Виктор в своем стремлении оградить Франческу просто недооценивает эту девушку? Он обращается с ней, как с ребенком, но она – вполне разумный взрослый человек». Ник пожалел, что он сейчас не на берегу, а на этой проклятой посудине. Будь он на твердой земле, он бы немедленно позвонил Виктору в Лондон и посоветовал бы тому поделиться своими проблемами с Франческой.
– Пи-пи, ту-ту! Привет тебе, мой милый Николас!
Ник обернулся и увидел улыбающуюся, машущую ему рукой Эстел. Ее компания показалась ему менее обременительной, нежели общение с остальными.
– Вы выглядите превосходно, Королева пера! – дружелюбно приветствовал он ее. И это была истинная правда: сегодня одеяние Эстел было простым, менее ярким, чем обычно, и хорошо скроенным. На ней были белые слаксы, темно-синяя матроска и белая широкополая панама, прикрывающая ее ярко-рыжие кудряшки.
Эстел запечатлела поцелуй на щеке Ника и спросила:
– Я всюду ищу Катарин. Она здесь?
– Нет, она решила остаться на вилле Замир вместе с Франческой. Думаю, что они устали от бесконечных приемов. А ты – нет? Разве они тебя не утомляют?
– Есть немного, – согласилась Эстел и весело рассмеялась. – Но, вращаясь в обществе, я зарабатываю себе на хлеб с маслом, Ник. Болтаясь там, я подбираю идеи для своих статей и заметок, вот так-то. Кстати, о статьях. Ты не встречал Хилларда Стида?
– Нет, я его не видел и даже не подозревал, что он должен был тоже поехать. Хотя, с другой стороны, он довольно близок с Бью.
– Мне казалось, что он собирался здесь подписать соглашение. Как ты считаешь, он подпишет его?
– Подпишет – что? Я не совсем уловил…
Эстел удивленно взглянула на него, придвинулась поближе и, понизив голос до доверительного шепота, спросила:
– Ты хочешь сказать, что не слышал сплетен насчет того, что Майкл Лазарус прибирает к рукам «Монарх пикчерс»? Точнее говоря, это собирается сделать его «Глобал-Центурион».
Ник в изумлении уставился на нее.
– Нет, я ничего об этом не слышал, – наконец выговорил он, подумав про себя: «И Виктор тоже! О Боже! Если это правда, то мы все сели в лужу. Ведь Виктор запланировал снимать вместе с «Монархом» целую серию картин. Мало того, его собственный договор на сценарий, который он собирался написать для Виктора и Катарин Темпест, уже находился в маленьких потных ручках Хилли Стрита. О Господи!»
– Эй, Николас, ты весь позеленел. Ты не болен? – спросила Эстел.
– Конечно, нет. Просто я анализирую возможные последствия этого слияния, вот и все. Теперь, моя прелесть, давай раздобудем бокал шипучки для тебя и отойдем поболтать куда-нибудь, где потише.
Ник решительно взял ее за руку и увлек за собой в укромный уголок на главной палубе, прихватив по дороге бокал шампанского с подноса пробегавшего мимо официанта.
– А как же Хиллард? – запротестовала Эстел.
– Ты найдешь его попозже. Он никуда отсюда не денется. Насколько ты могла заметить, мы уже прошли половину пути от порта.
– Ладно, – хихикнула она, прижимаясь к нему. Одарив Ника взглядом, не оставлявшим сомнений в его истинном значении, Эстел жарко зашептала: – О чем же ты хотел поговорить со мной, мой милый Николас?
Ник загадочно улыбнулся в ответ.
37
В то время, когда яхта «Артемис» подняла якорь и отплыла из бухты Монте-Карло, а празднично одетые веселые пассажиры на ее борту предвкушали приятную морскую прогулку, Франческа Каннингхэм сидела на террасе виллы Замир, отнюдь не сожалея о том, что осталась дома. По правде говоря, она даже радовалась, что у нее появилась возможность несколько часов побыть наедине со своими мыслями.
На вилле с утра воцарилась непривычная тишина, лишь изредка нарушаемая приглушенным щебетанием горничных. Время от времени доносился голос дворецкого, отдающего приказания своим подчиненным. Но это не мешало Франческе углубиться в свои раздумья.
