Текст книги "Столкновение (ЛП)"
Автор книги: Бал Хабра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Глава 17
Саммер
В общежитии темно и тихо, когда я вхожу туда после пробежки. Я успеваю сделать всего один шаг, как вижу на прилавке маленькую коробочку. Золотой бантик блестит, несмотря на темноту. Я осторожно приближаюсь к загадочному предмету, и сердце замирает в груди, когда я вижу его.
Это чай, которым меня угощал папа, а на дне лежит записка.
За все те головные боли, которые я тебе доставляю – Э.
В животе у меня ураган. Я не виделась и не переписывалась с Эйденом с тех пор, как он уехал в Чикаго. Я потратила достаточно времени на то, чтобы придумать, какой еще элемент добавить в свой проект, потому что он пропустил тест. Это изматывающее чувство, когда кажется, что моя работа недостаточно важна. Но от того, как Эйден смотрел на меня, у меня в груди потяжелело. Одно извинение и его искренний взгляд заставили меня захотеть сказать, что все в порядке. Я никогда не чувствую себя так, когда кто-то меня подводит, я просто усваиваю урок.
Это потому, что его глаза были первым, что я заметила в нем.
В детстве я была одержима глазами отца. Серые с крошечными вкраплениями золота, иногда голубые при разном освещении. Я постоянно спрашивала маму, почему у меня скучные карие, а у моих сестер – его глаза. Я плакала из-за этого несколько дней, и, как ни странно, это до сих пор не дает мне покоя. Осознание того, что это была еще одна вещь, которую папа не смог мне дать. Еще одна его часть, которой я не могу обладать. Еще одна часть, которая принадлежала моим сестрам, а не мне. Это было жалко. Чистая генетическая рулетка, но, по иронии судьбы, она прекрасно объясняла наши отношения.
Но у Эйдена такие же завораживающие глаза. Глаза, которые заставляют забыть слова, пока не сделаешь сознательное усилие, чтобы вспомнить их снова. Глаза, которые одним лишь взглядом говорят о том, насколько чиста душа, скрывающаяся за ними. Они у него есть, и я ненавижу это. Еще больше мне не нравится, что я обращаю на это внимание.
Когда экран моего телефона светится, уведомления из приложения Далтона захламляют мой экран. Мне не нужно открывать их, чтобы понять, что ребята, скорее всего, выиграли. Трудно избежать игры, когда все, включая твою мать, пишут о ней. Амара и Кэсси тоже там. Они пригласили меня, думая, что теперь я смогу стерпеть этот вид спорта, но эта надежда была уничтожена опозданием хоккеиста. Я лучше буду сидеть в общежитии и заниматься, периодически пугаясь скрипов в коридоре.
Раздается стук в дверь, и я вскакиваю. Нерешительно, стараясь успокоить свой неровный пульс, я иду в коридор. Когда я осторожно приоткрываю дверь и заглядываю в щель, мое сердце замирает.
Эйден стоит в дверях в своей хоккейной экипировке, без коньков и шлема. Каким-то образом его волосы все еще прекрасно уложены. Растрепанной прически не существует в его вселенной.
Я открываю дверь шире.
– Что ты здесь делаешь?
– Я пришел на наше занятие.
– Мы его не назначали, – я смотрю на время на своем телефоне. – Твоя игра закончилась двадцать минут назад, Эйден, – как он вообще умудрился приехать сюда за двадцать минут – ума не приложу.
Когда в детстве мама брала меня на игры отца, большая часть вечера проходила в ожидании у арены после игры. Проснувшись на следующее утро, я понимала, что заснула еще до того, как увидела его.
– Я знаю.
– Ты все еще в своей экипировке.
– Я могу переодеться, – и тут я замечаю спортивную сумку на его плече. – Ты не против?
Я указываю на ванную, и он заходит внутрь.
– Я могу принести тебе полотенце, если ты хочешь принять душ.
Душ? Какого черта я это предложила? Он выглядит удивленным моим приглашением. Честно говоря, меня это тоже удивляет, но меньшее, что я могла сделать, это предложить.
– Ты уверена?
Я пожала плечами.
– Ну, если ты хочешь отвратительно пахнуть потом до конца вечера, то это твой выбор, – моя неубедительная попытка снять напряжение не сработала, когда он просто кивнул и направился в ванную.
С полотенцем в руках я стучусь и слышу шарканье, прежде чем он говорит:
– Входи.
Я колеблюсь. Когда я открываю дверь, он уже снял наплечники, и его тело предстало передо мной во всей красе. В моей ванной комнате ужасное освещение, но оно все равно блестит под люминесцентными лампами.
Он берет полотенце.
– Спасибо.
В моей крошечной ванной комнате между нами возникло напряжение. Жужжание вентилятора и гудение ламп громкое, как никогда.
– Я могу включить тебе душ. Это довольно сложно сделать правильно.
Он поджимает губы и кивает. Звук снимаемой одежды возобновляется, и я сглатываю. Поворачиваю кран своими потными руками, и когда сталкиваюсь с ним лицом к лицу, он оказывается так близко, что я вздрагиваю.
Если от него и пахнет, то мой мозг этого не улавливает, потому что все, о чем я могу думать, – это то, что мы одни, он полуголый, а моя пижама не оставляет места для воображения.
– Нужна минута, чтобы вода нагрелась, – говорю я, хотя это утверждение может относиться и ко мне. Такое ощущение, что я не предложила ему принять душ, а жду, когда он сорвет с меня одежду и прижмет меня к стене душевой.
Он кивает, напоминая мне, что мое чрезмерно разыгравшееся воображение играет со мной злую шутку.
– Вы выиграли, – говорю я. В свою защиту скажу, что вода действительно нагревается за минуту. Я хорошая хозяйка, если углублюсь в это.
– Едва ли, – он выглядит так, будто хочет сказать что-то еще. Мы не разговаривали уже неделю, но я имею полное право злиться. Хотя воспоминания о моем гневе медленно, но верно, улетучиваются.
Когда вода нагрелась, я отошла.
– Я буду снаружи.
Звук льющейся воды наполняет мою спальню. Чтобы избавиться от греховных мыслей, я сажусь на самый дальний край гостиной.
Эйден выходит через несколько минут, когда я редактирую свою работу по статистике. Он одет в обтягивающую белую футболку и черные треники. Это отвлекает, пока я не замечаю красную струйку на его щеке.
Я вскакиваю в тревоге.
– Что случилось с твоим лицом?
Он садится на диван.
– Ты бы видела другого парня.
– Ты ввязался в драку? Разве тебя не могут дисквалифицировать за это? – в НАСС действуют строгие правила, и риск получить наказание в большинстве случаев не стоит того, чтобы драться.
– Какой-то придурок из Принстона набросился на меня. Он получил штрафное удаление.
Мое беспокойство рассеивается, когда я понимаю, что нарушение произошло не по его вине. Тем не менее, когда я хорошо разглядела его рану, это выбило меня из колеи.
– Я в порядке. Правда.
Я качаю головой.
– Ты должен был обратиться к командному врачу.
– Я обратился, и со мной все в порядке, – он пожимает плечами. – Я не хотел опоздать.
– Куда опоздать?
– К тебе, – говорит он. – Я чувствую себя дерьмово из-за того, что пропустил встречу на прошлой неделе, потому что знаю, что это исследование значит для тебя.
Горячие угли все сильнее вдавливаются в мою грудную клетку. Не говоря больше ни слова, я беру его за руку и тяну с дивана. Мои усилия ничего не дают, пока он сам не встает.
– Садись, – говорю я, когда мы оказываемся в ванной комнате, наполненной паром.
Он устало вздыхает.
– Саммер, ты не должна этого делать.
– Попробуй сказать мне еще раз, что я должна делать, – предупреждаю я.
Он бросает на меня недовольный взгляд и садится на крышку унитаза. Я достаю аптечку из-под раковины, и он раздвигает ноги, чтобы я могла встать между ними. Эйден не вздрагивает, когда я наклоняю его голову и протираю рану спиртом. Его взгляд фокусируется на моем лице, и у меня перехватывает дыхание. Эйден опирается руками на ногу, и я чувствую легкое прикосновение его пальцев к задней поверхности моего бедра. Прикосновение горячее и колючее, и от него у меня все зудит.
– Знаешь, Хэнк, наш физиотерапевт, также является и нашим командным врачом. Ты вполне можешь его заменить.
– Ты действительно неравнодушен к Хэнку, не так ли? – я хихикаю, стараясь не смотреть на его губы. – Кроме того, я обучалась только оказанию первой медицинской помощи.
– Ты лечишь многих спортсменов?
Я качаю головой.
– Значит, только меня?
– Только тебя, – почему я говорю шепотом? Я прочищаю горло, роясь в аптечке, чтобы отвлечься.
Его глаза становятся серьезными, и воздух сгущается.
– Мне очень жаль, Саммер.
У меня перехватывает дыхание, и я не могу встретиться с ним взглядом. Энергия, искрящаяся между нами, сводит меня с ума.
– Я написал тест сегодня утром.
Мои руки замирают на середине движения.
– Что?
– Я связался с профессором Тоором с помощью Килнера, и он направил меня к своему другу, который работает в спортивной клинике в Хартфорде. Ты должна получить результаты теста ACSI-28 через несколько дней.
Мое затаенное сердце всплывает на поверхность.
– Ты сделал это?
Он кивает.
– Мне следовало быть там с самого начала, Саммер. Твоя работа очень важна.
Я могу только смотреть на пластырь в своей руке. Он завершил одну из самых важных частей моего исследования, и мне не пришлось ничего переносить или заново планировать. Мои легкие перестали работать, и мне приходится сознательно вспоминать, как дышать, чтобы снова доставить кислород в кровь. Я провожу липкой рукой по волосам, но, когда он касается задней поверхности моего бедра, я возвращаюсь в настоящее.
Я протягиваю ему два мультяшных пластыря.
– Барби или Братц?
Он выглядит ошарашенным. Если раньше он не знал, какая плохая у меня реакция на то, когда кто-то делает мне приятное, то теперь знает. Хотя он сам изначально облажался, так что действительно ли это что-то приятное? Господи, да кого это вообще волнует?
Его выражение лица сглаживается и становится понимающим.
– Разве это имеет значение?
Я облегченно вздыхаю, когда он не продолжает речь о тесте.
– Огромное.
На его губах появляется кривая улыбка, а пальцы бессознательно поглаживают мою ногу, когда он глубоко задумался.
– Братц, очевидно.
Я подавляю улыбку, прикладывая к его щеке фиолетовый пластырь с Ясмин. В коробке остались обычные пластыри, которые я могла бы использовать, но я держу эту информацию при себе.
Глава 18
Эйден
Я отключил электричество.
Нечасто я оказываюсь в нашем холодном мрачном подвале, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. После того как я появился в общежитии Саммер несколько дней назад, я подумал, что все вернулось на круги своя, но это был очень ошибочный вывод. Она не писала, не звонила и даже не связывалась со мной по электронной почте. Ничего. Киан – единственный, кто видит ее во время занятий, но и он молчит. Его лояльность явно изменилась. Засранец.
На прошлой тренировке я в отчаянии спросил о ней у Тайлера Сэмпсона. Он впечатал меня в борт. Очевидно, что ее чувства совсем не положительные.
Итак, что ты делаешь, когда девушка, о которой ты не можешь перестать думать, выводит тебя из себя? Обесточиваешь весь дом.
Когда дом погружается в темноту, наверху раздаются крики. Я пробираюсь обратно, как всегда, не при делах. Нет другого способа вывести столько студентов Далтона из нашего дома на мероприятие Саммер.
– Извините, ребята, электричество отключили, – мои слова сопровождаются пьяным ворчанием. – Но сегодня вечером в кампусе будет мероприятие. Все могут пойти туда, – в поле зрения появляется Киан, освещенный фонариком на телефоне. Я жестом показываю в сторону двери, и он показывает мне большой палец вверх.
– Все за мной, – говорит он. – Я возьму выпивку!
Толпа ликует, и люди выходят из дома вслед за Кианом.
На меня светит фонарик, и я щурюсь.
– У нас есть генератор, – говорит Коул, оживленно и скептически.
Я пожимаю плечами. Но он прав, мне повезло, что он еще не включился. Позади него Эли подмигивает мне, прежде чем направиться к выходу.
– Ты, определенно, делаешь все возможное для этого проекта, – говорит Дилан, когда находит меня на улице.
– Я не люблю делать что-то наполовину.
– Конечно, Барби, – фыркает он.
Я не пытаюсь его исправить. С тех пор как я вернулся от Саммер с ярко-фиолетовым пластырем на лице, они меня просто изводят.
Поворачивая на парковку западного крыла, освобожденную для проведения мероприятия, я вижу по реакции посетителей, что мероприятие Саммер пользуется успехом.
– Дилан! – завизжала девушка и бросилась к нему в объятия.
Он говорит «Кто это?» через ее плечо. Покачав головой, я иду к тому месту, где Киан пытается забросить бейсбольный мяч в кольцо. Он пытается выиграть мягкую игрушку, одна из которых – крошечная корова, которая выглядит так, будто умоляет забрать ее домой.
– Да тут все подстроено, – жалуется он.
Девушка в очереди мило улыбается Киану.
– Я могу научить тебя этому трюку.
Он оживляется.
– Только предупреждаю, я учусь на практике.
– Да? А я – практический учитель, – говорит она.
Восприняв это как сигнал к уходу, я подхожу к Эли, который разговаривает с Кайсом Ховардом.
– Наконец-то взял выходной? – спрашивает он, увидев меня.
– Надо дать соперникам фору, иначе будет скучно.
Он смеется.
– Это похоже на «Замороженную четверку» между Далтоном и Йелью. Думаешь, вы выиграете?
Моя челюсть сжалась, и Эли прочистил горло.
– Мы выиграем, как и в любой другой год. А вот вы только попали в «Финал четырех17». Надеюсь, в этот раз не промахнешься.
В прошлом году во время «Финала четырех» Кайс промахнулся со штрафным броском, споткнувшись в последнюю секунду. С тех пор он показал себя с лучшей стороны, но мы уже несколько месяцев подкалываем его этим.
Я сдерживаю улыбку на его колкие слова, потому что Эли никогда не препирается, ни на льду, ни вне его, но он всегда прикрывает мою спину. Он горько смеется, отмахиваясь от замечания. Это негласное правило – никто не приближается к Элиасу Уэстбруку.
– Твоя девочка хорошо поработала, – говорит Кайс.
Моя девочка.
– Да.
После той ночи в баре Кайсу, должно быть, стало ясно, что Саммер не уйдет с ним. Поэтому он решил повеселиться в бильярде. Я не мог жаловаться, потому что моя ночь закончилась поцелуем. Элементарно или нет, но это было чертовски возбуждающе.
Осмотревшись, я заметил Саммер у одной из будок. На ней узкие джинсы, обтягивающие ее задницу, и белый топ, свисающий с плеч. Оборки вдоль выреза делают ее похожей на ангела, и у меня возникает сильное желание найти тихий уголок, где я смогу стянуть его и попробовать ее на вкус.
Я отключаюсь от этой мысли, когда чувствую, как кровь приливает к паху, но не могу перестать смотреть на нее. Она была в нескольких дюймах от моих губ, и то, что я не поцеловал ее в ту ночь, все обострило.
Когда Саммер поворачивается, выглядя как всегда сияющей, ее глаза встречаются с моими и расширяются на долю секунды, прежде чем она улыбается и отворачивается. Это удивляет меня, потому что Саммер не нервничала рядом со мной. Злилась? Безусловно. Нервничала? Никогда.
Я отхожу от ребят и направляюсь к ней, качая головой.
– Это не сработает.
Ее глаза оглядывают меня.
– Что не сработает?
– Эта улыбка.
Она скрещивает руки.
– Что плохого в улыбке? Это вежливость.
– Не от тебя, и уж точно не для меня.
Она закусывает губу между зубами, чтобы скрыть улыбку.
– А, так тебе нравится, когда я груба с тобой?
– Очевидно.
– У тебя кинк18 на грубости? – она игриво кладет руку мне на грудь, и это прикосновение пронзает меня молнией насквозь, направляясь куда-то опасно низко.
– Тебе придется это узнать.
Она поджимает губы.
– В следующий раз, когда Килнер захочет покричать, я отправлю его к тебе.
– С ним я справлюсь, – я смеюсь. – Между прочим, мероприятие невероятное.
Ее карие глаза сверкают.
– Правда? Не могу поверить, что так много людей пришло. В прошлый раз это был полный провал.
– Это все твоя заслуга. Ты должна начать верить, что то, что ты делаешь, имеет значение.
Румянец окрасил ее щеки.
– Я рада, что ты пришел.
– Значит ли это, что ты меня прощаешь?
Ее смех задевает что-то в моей груди.
– Я простила тебя в тот момент, когда ты появился у моей двери в своей хоккейной форме.
Всю мою жизнь звук коньков, ударяющих по льду, и шайба, залетающая в сетку, были единственными вещами, которые приносили мне чистое счастье. Я был уверен, что никакой другой звук или вещество не смогут сравниться с этим чувством эйфории. Только теперь я чувствую себя наркоманом, получившим первую дозу после долгих лет завязки. Легкий смех Саммер заполняет мои уши и проникает в ту часть мозга, которая фиксирует его в памяти. Теперь то, что приносит мне покой, чего я жажду, как победного гола в матче, – это звук ее смеха и вид ее улыбки.
– Саммер! – она поворачивается к волонтерам, зовущим ее.
– Я должна им помочь, – говорит она, оглядываясь назад.
Меня охватывает острый приступ разочарования, и я чувствую желание прижать ее к своей груди. Похоже, что чем дальше она от меня, тем сильнее натягивается ниточка между нами. Мое желание сбывается, когда развеваются длинные волнистые волосы, и она бросается вперед, встав на цыпочки, чтобы обвить руками мою шею. У меня вырывается грубый звук удивления, но я быстро прихожу в себя и обнимаю ее в ответ.
Это долгое объятие, полное запаха персиков и ощущения ее совершенного тела, прижатого к моему. Мои руки сжимаются вокруг ее теплой талии, и у нее перехватывает дыхание. Раньше, чем я надеялся, она отстраняется на дюйм, ее губы так близко к моим, что я чувствую их вкус. Ее глаза притягивают меня с силой океанской волны.
– Прокатишься со мной на колесе обозрения? – говорит она.
Мальчишеское волнение, охватившее меня, смущает.
– Конечно.
Глава 19
Саммер
Разве это по-детски – испытывать восторг от карнавального аттракциона?
Если да, то мне все равно.
Вращающееся колесо зовет меня, как маяк, сквозь море смеющихся и отдыхающих студентов. Запах попкорна давно улетучился, его сменил притягательный аромат Эйдена. Хотя, возможно, это просто моя галлюцинация.
Киоски нужно пополнить едой, игровые инструктора нуждаются в перерывах, и у нас серьезная проблема с выпивкой, которую я готова игнорировать, лишь бы никто не упал на землю и не повредил дорогостоящее оборудование.
Кенна, инструктор по броскам в баскетбольное кольцо, выглядит так, что вот-вот развалится на части, поэтому я отправила ее на перерыв. Парочки, приближающиеся к будке, демонстрируют чрезмерное количество ППЧ19, но это не раздражает меня так сильно, как раньше. Мой взгляд снова устремляется на колесо обозрения.
Пока я убираюсь после последней игры, Киан прислоняется к моей будке, а его спутница любуется большой мягкой игрушкой в виде животного.
– Думаешь, ты сможешь подстроить все так, чтобы я выиграл?
Я беру его билеты и собираю несколько колец.
– Что мне за это будет?
– Радость от вида своего лучшего друга в объятиях женщины?
Мой смех вырывается без предупреждения, заставляя его спутницу обернуться. Я машу рукой.
– Она симпатичная.
– Это значит «да»?
Я пожимаю плечами и протягиваю ему более широкие кольца, предназначенные для детей.
– Ты сегодня ужасно милая, – замечает он.
– Сегодня я щедрая.
Его глаза расширяются, как будто он раскрыл большой секрет.
– Ты потрахалась.
Мое лицо скривилось от отвращения.
– Почему это твое первое предположение?
– Это не предположение. Либо ты потрахалась, либо у тебя есть перспективы потрахаться.
Я не хочу думать о том, прав он или нет.
– Ты последний человек, который должен что-то знать о моей сексуальной жизни.
– Ты имеешь в виду несуществующей?
Я сверкнула глазами.
– Ты большой любитель поболтать, – на это он только показал язык. – Если хочешь знать, я просто счастлива.
Выражение лица Киана смягчается.
– Хорошо. Мне нравится видеть тебя счастливой, – затем он уходит, хвастаясь, что выиграл для свой спутницы самый большой приз.
Впервые в жизни мне показалось, что все идет хорошо. Карнавал пользуется успехом, мое исследование нуждается лишь в незначительных доработках, а мои ядовитые чувства к хоккею на время утихомирил один капитан.
Из раздумий меня выводит постукивание по плечу, и Кенна забирает у меня ключ.
– Кыш! Ты весь день работала. Иди повеселись.
– Я могу остаться, если тебе нужно подольше отдохнуть.
Она выталкивает меня из своей будки.
– Иди, поищи своего парня хоккеиста, – она закрывает деревянную дверь.
Похоже, наши объятия видели все присутствующие.
Я пробираюсь сквозь толпу пьяных студентов. Впервые за несколько месяцев я чувствую легкость. Та ночь в баре с Эйденом стала для меня началом новой жизни.
– Отличное мероприятие, Саммер, – голос Коннора Этвуда звучит так близко, что я вздрагиваю. Его светлые волосы развеваются на ветру, когда он повторяет мои быстрые шаги.
– Спасибо, что пришел, Коннор.
– Я бы не пропустил, – он продолжает идти рядом со мной, когда я уже подхожу к колесу обозрения. – Какие планы? Может быть, мы можем немного провести время вместе?
Я полностью игнорирую Коннора, и меня ни капли это не беспокоит. С головокружительным волнением я медленно ищу глазами одного высокого хоккейного капитана.
– Что скажешь? – спрашивает он.
– Слушай, Коннор, ну…
Мое сердце проваливается в желудок, когда я наконец замечаю Эйдена, садящегося на колесо обозрения. С Кристал Янг. Девушкой из женского общества Бета Фи.
Шипы застревают у меня в горле. Приглушенный голос Коннора смешивается с шумом карнавала.
Глаза Эйдена встречаются с моими, прежде чем он садится в одну из кабинок колеса обозрения. Кристал обнимает его за плечи и целует в щеку, делая селфи.
В пылу предательства – которого я определенно не должна чувствовать – я поворачиваюсь к Коннору.
– Эй, Коннор? – я прервала его на полуслове.
– Да?
– Поцелуй меня.
Он явно не такой идиот, как я думала, потому что без лишних слов опускает голову и прижимается губами к моим.
* * *
Под обжигающе горячим душем моя кожа становится такой же горячей. Ноги болят от многочасового стояния, и даже лосьон с ароматом персика, которым я намазалась, не слишком помогает облегчить боль. Когда я заканчиваю расчесывать влажные волосы, раздается громкий стук в дверь. Я надеваю длинную футболку и направляюсь к входной двери, полагая, что это Амара.
Когда я открываю дверь, там оказывается Эйден. Очень рассерженный Эйден.
– Что это было? – спрашивает он.
Я прислоняюсь к двери, стараясь выглядеть так, будто мое сердце только что не загорелось.
– И тебе привет, Кроуфорд.
– Ты ушла.
– Потому что мероприятие закончилось, – я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на часы на кухне. – Уже полночь.
– Я знаю, который час, – он подходит ближе, и я инстинктивно пытаюсь закрыть перед ним дверь, но он удерживает ее рукой. – Почему ты ушла?
– У тебя кратковременная потеря памяти? Я только что сказала тебе, – я поморщилась от раздражения, которым были пронизаны мои слова.
– Правду.
– Слушай, у меня завтра рано утром пара…
– Я ждал тебя, – говорит он низким голосом, и в этих словах звучит что-то уязвимое. – Ее не должно было быть там. Ты попросила меня покататься с тобой.
– Я не должна была просить тебя об этом.
Зеленые глаза потемнели.
– Почему ты его поцеловала?
Я не была уверена, что он видел поцелуй, но осознание того, что он видел, заставляет что-то затрепетать в моей груди. Поэтому я делаю единственное, на что способна, – вид, что ничего не понимаю.
– Кого?
Выражение его лица сменяется недоверием.
– Ты целовалась сегодня больше, чем с одним парнем?
Я скрещиваю руки, чтобы вернуть самообладание, а он, воспользовавшись случаем, заходит внутрь и закрывает за собой дверь. Он как будто перекрыл последний кислород, который я могла вдохнуть в легкие, чтобы оставаться в сознании. Общежитие превращается в картонную коробку с каждым сантиметром пространства, которое он крадет.
Его взгляд становится расплавленным.
– Если ты пытаешься меня разозлить, то у тебя это отлично получается.
– Это ты ворвался сюда, – обвиняю я.
– Отлично. Почему ты поцеловала Этвуда? Первое имя Коннор на случай, если ты целовалась с несколькими Этвудами во время своего сегодняшнего буйства.
Я не хочу отвечать ему. В основном потому, что я даже не уверена, почему я вообще это сделала. Ну, у меня есть одна мысль, но я бы предпочла не озвучивать ее.
– Потому что я этого хотела.
Он подается вперед, заставляя меня сделать инстинктивный шаг назад. Наш танец продолжается, и каждый шаг уводит меня все дальше в комнату.
– Почему ты его поцеловала?
Моя грудь вздымается от близости и горячего напряжения между нами.
– Я только что сказала тебе.
– Правду, Саммер.
Сделав еще один шаг, я натыкаюсь на диван. Отсутствие пространства мешает логически мыслить.
– Он хорошо целуется…
Он прерывает мою фразу, прижимаясь бедрами к моим и вдавливая меня в спинку дивана. Жгучее, твердое тело сковывает меня, и все мое сопротивление ему сгорает в огне, когда он нависает надо мной во весь рост. Его запах разжигает огонь где-то в глубине моего живота.
– Я не об этом спрашивал. Попробуй еще раз, – шепчет он в нескольких сантиметрах от моих губ, и я останавливаю себя, чтобы не выпустить неловкий всхлип.
Мое тело не было таким воспламененным, когда я целовалась с Коннором, а губы Эйдена даже не коснулись моих. Воспоминания о поцелуе Коннора давно улетучились, наверное, потому, что у Эйдена есть особая способность превращать мои мысли в мутную кашу.
– Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Это был просто поцелуй.
– Просто поцелуй? – он растягивает слова, наши губы на расстоянии волоска друг от друга. – А если бы я поцеловал тебя прямо сейчас, это тоже был бы просто поцелуй?
Его слова обжигают меня, как горячая вода. Он блефует, и, черт возьми, у него это хорошо получается. Но он не знает меня, если думает, что я сдамся перед вызовом.
– Почему бы тебе не выяснить это?
Он выглядит ошеломленным, но быстро приходит в себя и ухмыляется так, что я могу растечься жалкой лужицей у его ног.
– Это значит «да»?
– Ну, это не «нет», – на самом деле это громкое «да». Но я теряю контроль над ситуацией. Это заметно по тому, как дрожат мои ноги. Я не уверена, что моя хрупкая защита продержится еще секунду.
– Мне нужно, чтобы ты придумала что-то получше. Могу я тебя поцеловать, Саммер? Да или нет?
Я не уверена, что заставило меня сказать это. Может быть, то, как его твердое тело прижимается к моему, или то, как он смотрит на меня с такой откровенностью, какой я еще не видела.
– Да.
Когда я так отчаянно хочу, чтобы он прильнул к моим губам, он опускается на колени. Удивленный звук, вырвавшийся из меня, мог бы быть неловким, если бы я могла думать, но Эйден Кроуфорд стоит передо мной на коленях, его дыхание касается моих голых бедер, так что думать сейчас не является для меня приоритетом номер один.
– Ч-что ты делаешь? – заикаюсь я.
– Целую тебя, – его пальцы скользят по задней поверхности моих бедер, и я вздрагиваю. По рокочущему звуку, вырывающемуся из его горла, он знает, что я у него на ладони.
Все идет наперекосяк. Быстро.
– Тебе нужно, чтобы я объяснила тебе, что такое поцелуй?
Его медленная ухмылка сотрясает мою грудь, вызывая горячее ощущение в глубине души.
– Думаю, я справлюсь.
– Уверен? Потому что Коннор мог бы дать тебе несколько хороших советов.
Почему я продолжаю говорить? И почему мне нравится, как сужаются его глаза от моих слов?
Моя колкость приводит к обратному результату, потому что Эйден встает. Но вместо того, чтобы уйти, как любой другой парень с хрупким эго, он обхватывает меня рукой за талию и легко поднимает. Когда мои ноги обвиваются вокруг него, чтобы приспособиться к его большому телу, я понимаю, что под тонкой футболкой я совершенно голая. Эйден замирает.
Чтобы понять это, когда он стоял на коленях, ему достаточно было лишь слегка приподнять мою футболку, поэтому я не могла долго молчать. Теперь я отчаянно хотела, чтобы он снова оказался там, внизу, но не знаю, как его заставить.
– Это единственное, что удерживает меня от того, чтобы увидеть тебя голой? – он сжимает в кулаке старую потертую футболку, а другой рукой держит меня. Его сила не удивляет, но она возбуждает до совершенно нового уровня. Он даже умудряется ответить на любое остроумное замечание, которое я могла сделать.
Я киваю, и его удовлетворенный рокот вливается в мои вены с возбуждающим шипением. Беспокойный гул наполняет воздух, когда он усаживает меня на спинку дивана и опускает голову, чтобы поцеловать мою шею. Его эрекция упирается мне в живот, умоляя высвободиться из брюк и войти в меня. Из моего горла вырывается сдавленный звук.
– Я хочу тебя видеть, – прохрипел он, убирая мои волосы назад, другой рукой все еще сжимая подол моей футболки. – Можно я сниму ее?
– Да, – выдохнула я. Очевидно, мне нужно только одно это слово, когда Эйден находится рядом.
Все мое тело в напряжении. Когда он одним движением срывает с меня футболку, воздух ничуть не охлаждает мою разгоряченную кожу. Последовавшее за этим проклятие вызывает вибрацию в моем сердце. Это так возбуждает, что я дрожу, несмотря на жар, обжигающий мое тело. Мои щеки, должно быть, пунцовые, поскольку я сижу совершенно голая, и видит меня только он.
Эйден не теряет ни секунды, накрывая своим горячим ртом мои соски. Я вскрикиваю, выгибаю спину, прижимаясь к нему. Он проводит большим пальцем по другому чувствительному бутону, и я задыхаюсь. Я уже слишком мокрая, а он едва прикоснулся ко мне. Не уверена, что смогу выдержать больше.
Грубые руки скользят к моей талии, крепко обнимая.
– Ты всегда так ходишь? Голая под этими тонкими футболками?
– Ночью становится жарко, – говорю я, мой голос едва превышает шепот, когда его горячие прикосновения распространяются, как лихорадка, бьющаяся и пульсирующая в моих венах.
Он хмыкает, и его руки жадно блуждают по всему моему телу, целуя ключицы, спускаясь к груди, а затем к животу. Когда он добирается до моего пупка, мое дыхание замирает. Он спускается ниже, и наконец снова падает на колени.
– Все нормально?
Нужно ли ему вообще спрашивать об этом? Я готова взорваться, как пожарный гидрант. Но он все еще смотрит на меня, ожидая ответа, и я киваю. Разве это не очевидно?
– Слова, Саммер. Мне нужны твои слова, – его мягкий голос задевает уголок той быстро бьющейся штуки в моей груди, но выражение его лица – едва сдерживаемая потребность. Я вздрагиваю, когда его пальцы сильнее сжимают мои бедра в ожидании ответа.
– Да, – вздыхаю я. – Все более чем нормально.
Он целует мои бедра и держит меня, как блюдо, которое собирается поглотить.
– Скажи мне остановиться, и я остановлюсь. Поняла?
Я киваю, но он продолжает смотреть на меня.
– Да, поняла.
Он дергает меня за бедра вперед и отрывает от края дивана, и я вытягиваю руки, чтобы удержать себя, когда он прижимается своим лицом к моим бедрам. Прежде чем я успеваю сделать следующий вдох, его рот накрывает меня, и я уверена, что выхожу из состояния покоя. Язык Эйдена скользит по моему клитору, и мои ноги дрожат. Его губы изгибаются в разъяренной ухмылке, и он вводит в меня свой язык.
