Текст книги "Столкновение (ЛП)"
Автор книги: Бал Хабра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
СТОЛКНУВШИЕСЯ
КНИГА: Столкнувшиеся
АВТОР: Бал Хабра
СЕРИЯ: Вне Льда #1
Просим НЕ использовать русифицированные обложки в таких социальных сетях как: Инстаграм, Тик-Ток, Фейсбук, Твиттер, Пинтерест.
Перевод группы: https://t.me/dreambooks1
Содержание
Аннотация
Плейлист
1 | Саммер
2 | Эйден
3 | Саммер
4 | Эйден
5 | Саммер
6 | Эйден
7 | Саммер
8 | Эйден
9 | Эйден
10 | Саммер
11 | Эйден
12 | Эйден
13 | Саммер
14 | Эйден
15 | Саммер
16 | Эйден
17 | Саммер
18 | Эйден
19 | Саммер
20 | Эйден
21 | Саммер
22 | Эйден
23 | Саммер
24 | Саммер
25 | Эйден
26 | Саммер
27 | Эйден
28 | Саммер
29 | Эйден
30 | Саммер
31 | Эйден
32 | Саммер
33 | Эйден
34 | Саммер
35 | Эйден
36 | Саммер
37 | Саммер
38 | Эйден
39 | Саммер
40 | Эйден
41 | Саммер
42 | Саммер
43 | Эйден
44 | Саммер
45 | Саммер
46 | Эйден
47 | Саммер
48 | Эйден
49 | Эйден
50 | Саммер
51 | Саммер
52 | Эйден
53 | Эйден
Эпилог
Аннотация
Ультиматум профессора ставит Саммер Престон перед необходимостью неожиданно столкнуться с капитаном хоккейной команды Эйденом Кроуфордом. Она оказывается в затруднительном положении, когда ей нужно исполнить мечту всей своей жизни – стать спортивным психологом – и уйти подальше от этого ужасного вида спорта.
Для Эйдена Кроуфорда роль капитана университетской хоккейной команды имеет свои преимущества, за исключением случая, когда необдуманная ошибка его команды ставит под угрозу весь сезон. В результате тренер назначает его темой для научного исследования. Это последнее, что он хочет делать, тем более что девушка, проводящая это исследование, выглядит так, будто может использовать его коньки в качестве оружия.
Саммер не выносит его беззаботного отношения к жизни, а Эйден не понимает ее зажатости и планомерности. Их отношения начинаются не совсем гладко, и провоцировать друг друга – это то, что у них получается лучше всего, но никто из них не готов сдаться.
Плейлист
Sunflower – Post Malone ft. Swae Lee
Pretty Boy – The Neighbourhood
Self Care – Mac Miller
Daddy Issues – The Neighbourhood
Lavender Haze – Taylor Swift
Come Through And Chill – Miguel ft. J. Cole. Salaam Remi
Boyfriend – Ariana Grande ft. Social House
Tennessee Whiskey – Saltwater Saddles
If You Let Me – Sinead Harnett ft. GRADES
Wild Horse – Darci
I Wanna Be Yours – Arctic Monkeys
Too Far Close – Chase Shakur
I Want It All – Coin
Gilded Lily – Cults
Change – Arin Ray ft. Kehlani
Body Language – Big Sean ft. Ty Dolla $ign, Jhene Aiko
Sunsetz – Cigarettes After Sex
Yellow – Coldplay
She’s Mine Pt. 1 – J. Cole
Snooze – SZA
Это небольшой путеводитель по главам для любителей горячих сцен, а также для тех, кто предпочитает их избегать.
Глава 19.
Глава 25.
Глава 26.
Глава 27.
Глава 29.
Глава 33.
Глава 36.
Глава 41.
Глава 48.
Девушкам, которые любят хоккей, особенно когда он написан чернилами.
Глава 1
Саммер
Она держит пистолет у моей головы.
Ну, по крайней мере, в переносном смысле.
Пистолет, о котором идет речь: хоккей. Женщина, которая его держит: профессор Лаура Лэнгстон, доктор философских наук.
– Хоккей? – повторяю я. – Вы хотите, чтобы я написала вступительную работу в магистратуру по хоккею?
Лэнгстон была моим консультантом для поступления в магистратуру в течение последнего года, но я работала под ее руководством с тех пор, как поступила в университет Далтон.
Она – все, кем я хочу быть, и я одержима каждой ее научной работой. Она – что-то вроде моего кумира в самом банальном смысле этого слова. Ее докторская степень по спортивной психологии, бесчисленное количество опубликованных работ, опыт работы с олимпийцами и спортсменами по всему миру – все это вдохновляет.
Пока вы не узнаете ее поближе.
Когда говорят: «Лучше не встречайтесь со своими героями лицом к лицу», имеют в виду Лауру Лэнгстон. Она – человеческий эквивалент разъяренного роя ос. Есть много профессоров, которые относятся к своим студентам как к мусору и думают, что их модная квалификационная бумажка позволяет им быть тиранами, но Лэнгстон – это другой случай. Ее гениальность неоспорима, но она покровительственна, пренебрежительна и нарочито проблемна, когда знает, что вам нужна ее помощь.
Так почему же, черт возьми, я выбрала ее в качестве своего консультанта? Потому что ее успехи в курировании студентов для поступления на престижную магистерскую программу Далтона слишком привлекательны, чтобы их игнорировать. Это программа номер один в Северной Америке, и студенты, прошедшие у нее подготовку, гарантированно будут приняты. Не говоря уже о том, что она выбирает, кто будет иметь право на участие в кооперативе – соревновательной программе, которая позволяет одному студенту из нашей группы работать со сборной США. Это было моей мечтой с восьми лет, поэтому я буду терпеть ее чудовищную диктатуру, если это означает, что скоро я получу свою собственную степень магистра в области спортивной психологии.
– Вам нужно начать использовать ваши ресурсы в ваших интересах, Саммер, – она смотрит на меня поверх оправы своих очков. – Я знаю, что вы ненавидите хоккей, но это ваш последний шанс подать достойную заявку.
Слово «ненавижу» соскользнуло с ее губ так, будто мое отвращение к этому виду спорта полностью надумано. Учитывая, что она одна из немногих, кто знает, почему я держусь подальше от ледяного катка и таких же ледяных мужчин, катающихся на нем, я едва сохраняю самообладание. Засунуть меня прямо в центр этого синего круга с эмпирическим исследованием, определяющим судьбу моего будущего, – чистое зло. Зло, с которым может справиться только профессор Лэнгстон и ее расплавленное сердце.
– Но почему хоккей? Я могу выбрать футбол. Баскетбол. Даже керлинг. Мне все равно, – в Далтоне вообще есть команда по керлингу?
– Именно. Вам все равно. Мне нужно, чтобы вы сделали что-то, что имеет для вас значение. Что-то, к чему вы испытываете сильные чувства. Поэтому хоккей.
Ненавижу, когда она права. Если отбросить ее зловещий характер, она умная женщина. Я имею в виду, что она не зря получила докторскую степень, но быть ее студентом – это палка о двух концах.
– Но…
Она поднимает руку.
– Я больше ничего не приму. Берите эту тему или потеряете свое место. Выбор за вами.
Как будто Вселенная послала мне мое собственное «иди к черту» в виде моего профессора. Я гадами надрывала задницу на старших курсах, чтобы потом мне сказали, что хоккей – это мое спасение. Что за шутка.
Сжав кулаки, я сдерживаю желание закричать.
– У меня не такой уж и большой выбор, профессор Лэнгстон.
– Если вы не можете этого сделать, значит, я переоценила ваш потенциал, Саммер, – ее голос становится резким. – У меня есть четыре студента, которые убили бы за ваше место, но я взяла вас под свое крыло. Не заставляйте меня жалеть об этом.
Она не совсем решила взять меня под свое крыло. У меня был средний балл четыре и два и убийственные рекомендательные письма. Не говоря уже о чрезвычайно сложном экзамене, который она ввела в прошлом году, чтобы отобрать лучших студентов. На той неделе я подхватила грипп и пищевое отравление в кафетерии кампуса, но все равно потащилась в университет, чтобы сдать экзамен. Я обошла всех студентов, и будь я проклята, если теперь кто-то из них займет мое место.
– Я понимаю, о чем вы говорите, но, как вы знаете, я не очень люблю хоккей. Могу добавить, что на то есть веские причины, и сомневаюсь, что мое исследование будет точным, учитывая это.
– Либо вы преодолеете свои страхи, либо потеряете то, над чем работали.
Страхи?
Игнорировать этот острый укол – все равно что пытаться не замечать пулю, застрявшую в груди.
– Нет никаких причин, почему я не могу выбрать баскетбол. Тренер Уокер с радостью разрешит мне сотрудничать с одним из его игроков.
– Тренер Килнер уже разрешил одному из моих студентов работать с его игроками.
– Профессор Лэнг…
– Принесите мне свою готовую работу к концу недели или лишитесь своего места, мисс Престон, – ее отстраненность становится очевидной, когда она отворачивается от меня на своем стуле.
Если бы я могла совершить хоть одно преступление и остаться безнаказанной, чувствую, профессор Лэнгстон была бы его участницей.
– Хорошо. Спасибо, – говорю я сквозь стиснутые зубы. Она агрессивно печатает на своем компьютере, вероятно, превращая жизнь другого студента в ад. Я представляю, как она идет домой и вычеркивает имена учеников, которых она успешно измучила. Мое имя и кукла, в которую она втыкает булавки, сегодня в этом списке на первом месте.
Последние три года я успешно избегала всего, что связано с хоккеем, и только в ближайшие несколько месяцев он стал для меня главным и основным. Я в полной заднице, и мне приходится мириться со своим отвращением к спорту моих канадских предков.
Я использую всю свою силу воли, чтобы не хлопнуть дверью на выходе.
– Ты выглядишь взбешенной, – голос доносится из коридора, ведущего в комнату отдыха для консультантов. Донни стоит у стены, одетый в кашемировый свитер, и его карие глаза устремлены на меня.
Я совершила несколько ошибок с тех пор, как поступила в университет. Донни Рай – одна из них.
После изнурительных двухлетних отношений нам ничего не остается, как видеться каждый день, потому что мы оба получаем одну и ту же степень и поступаем на одну и ту же магистерскую программу. Это не похоже на соревнование, но я знаю, что Донни хочет получить место в кооперативе так же сильно, как и я.
Он идет в ногу со мной.
– Условие?
– Именно, – я смотрю на него. – Откуда ты узнал?
– Она поставила его Шеннон Ли час назад. Она сейчас думает об отчислении.
Мои глаза расширились. Шеннон – одна из самых умных студенток в кампусе. Ее работа по клинической психологии была отправлена на рецензирование, и она стала самой молодой студенткой Далтона, чьи работы были рассмотрены для публикации.
– Это просто смешно, – я качаю головой, понимая, как облажалась. – Тебе повезло, что ты подал заявку раньше. Остальные застряли на месте, выполняя ее новые требования.
Он пожимает плечами.
– Это всего лишь дело случая.
– Ну да, как будто ты когда-нибудь позволишь своей четверке упасть.
– Четыре и три десятых, – поправляет он.
Донни каждый год возглавляет деканатский список, он состоит во всех клубах и комитетах, которые только можно себе представить. Он – ребенок Лиги Плюща, поэтому неудивительно, что ему удалось пробить себе дорогу в одну из самых конкурентных программ. Мне тоже хочется думать, что я академически одаренная, но по сравнению с ним я могла бы носить клоунский колпак.
– У меня сейчас встреча. Но я могу помочь с твоим исследованием позже, мы оба знаем, что тебе это нужно.
Оскорбление задевает, но Донни просто улыбается и уходит, чтобы отправиться на встречу с Далтонской Королевской Газетой. Да, он еще и работает в школьной газете.
Когда я, наконец, вхожу в свое общежитие, я падаю плашмя на диван в гостиной.
– Если я дам тебе лопату, ты ударишь меня ею по голове? – спрашиваю я Амару.
– Зависит от обстоятельств. Мне заплатят? – я стону в подушку, но она оттаскивает ее. – Что она сделала на этот раз?
Мы с Амарой Эванс были соседками по комнате с первого курса. К счастью для меня, быть лучшей подругой гения в области технологий означает получать от университета льготы за ее вклад. Самой важной из них был переезд в Иона Хаус. Это единственный студенческий жилой комплекс с двумя спальнями и двумя ванными комнатами. Здесь все еще тесновато, но все лучше, чем в общих ванных комнатах, где в каждом углу таится грибок.
– Она заставляет меня писать исследование о хоккее, – говорю я ей.
Амара роняет подушку.
– Ты шутишь. Я думала, она обо всем знает.
– Знает! Вот что я получила за то, что поделилась своими секретами с дьяволом.
– Ты не можешь найти другого консультанта? Она не может быть единственной, кто курирует студентов для поступления на программу.
– Ни у кого нет таких же показателей как у нее. Такое впечатление, что она подтасовывает результаты о зачислениях или что-то в этом роде. Но, возможно, она права. Я должна побороть свои страхи.
Амара задыхается.
– Она не могла этого сказать!
– О, именно это она и сказала, – я вздыхаю, перекатываясь в сидячее положение. – Почему ты вернулась так рано?
– Сидеть в лекционном зале с кучей потных парней – это не то, как я хотела бы провести свой первый день после возвращения.
Специализация в области информатики означает, что девяносто процентов класса Амары – это парни. К этому Амара не привыкла, ведь она родом из семьи, состоящей из пяти девочек. Она средняя дочь и говорит, что никогда не знала ни минуты покоя. Застряв между невозможным положением старшей и младшей сестры, она одновременно вынуждена справляться с подростковыми гормонами и подростковыми истериками. Как человек, у которого есть сестры-близнецы, родившиеся, когда я училась в школе, не могу это понять.
– Ты идешь сегодня на вечеринку? – спрашивает она.
Оказаться в окружении сотен пьяных парней из студенческого братства – это просто кошмар.
– У меня слишком много дел.
Ее возмущенный взгляд говорит о том, что меня ждет лекция.
– В прошлом семестре ты сказала, что расслабишься и будешь наслаждаться выпускным годом. Ты сказала, что будешь больше гулять, Саммер. Если мне придется тащить тебя за ноги, я это сделаю.
Я действительно так сказала. Если честно, это было после того, как я расплакалась над особенно сложным заданием, а отличная оценка Донни выбила меня из колеи. Тогда я поклялась, что расслаблюсь, потому что сосредоточенность только на учебе не способствовала улучшению моих оценок.
Я бросила на нее овечий взгляд.
– Но я должна начать работу над исследованием, и нужно прочитать несколько статей.
Она тяжело вздохнула.
– Ладно. Я пойду с Кэсси, но ты должна пообещать, что будешь делать перерывы.
– Обещаю. Я даже выйду позже на пробежку.
Амара неодобрительно покачала головой.
– Это не тот вид отдыха, о котором я говорила, но я согласна на все, если это поможет тебе выбраться отсюда.
Глава 2
Эйден
Она наблюдает за тем, как я сплю.
Оторвавшись от последних остатков сна, я стал более внимательным к своему окружению. Либо она наслаждается видом, за что я ее не виню, либо планирует содрать с меня кожу и надеть ее позже обратно.
Последнее кажется более вероятным, потому что прошлой ночью я заснул на ней.
Приветственная вечеринка в нашем доме немного вышла из-под контроля. Под «немного» я имею в виду, что она чрезвычайно вышла из-под контроля. Когда левый нападающий университета Далтон и один из моих лучших друзей, Дилан Донован, отвечает за вечеринку, она обязательно превратится в хаос. В основном потому, что я решил не быть ответственным за порядок. Мы только что вернулись с каникул, и это был единственный раз, когда я позволил себе выпить до начала сезона, и я не уверен, насколько сильно я буду жалеть об этом решении, пока не увижу последствий.
Открыть глаза – значит столкнуться с последствиями.
Когда вчера вечером Алена, рыжая красотка, выбрала меня из толпы, чтобы сделать боди-шот1, было вполне логично, что мы окажемся в моей комнате, голые и полностью друг на друге. Правда, это продолжалось недолго, потому что недосып существует, и я его последняя жертва.
Я каждый день тренируюсь, беря полный тренировочный курс, а в свободное время оберегаю ребят от неприятностей. Поэтому, когда я положил ее на кровать и стал целовать ее живот, я полностью отключился. Было бы неловко, если бы я был в достаточном сознании, чтобы все запомнить, но сон был настолько прекрасен, что я не жаловался.
– Доброе утро, – я протягиваю руки под голову и открываю глаза, чтобы увидеть именно то, что ожидал.
Рыжие волосы лежат на моей груди, а полные пухлые губы зажаты между белыми зубами.
– Хорошо спал? – спрашивает она. – Надеюсь, ты не чувствуешь себя слишком ленивым сегодня утром.
Любого другого это замечание покоробило бы, но не меня. Не тогда, когда практически каждая девушка в кампусе знает, что слова «лень» и «Эйден Кроуфорд» никогда не употреблялись в одном предложении. Это был единичный случай, и, судя по ее потемневшим голубым глазам, она знала, что я заглажу свою вину.
Я хихикаю.
– Вообще-то, я отлично выспался.
– Ну, если ты сейчас не спишь, – она проводит красным ногтем по моей груди. – Мы можем начать день правильно.
Каким бы я был хозяином, если бы отказался от такого предложения? Когда ее рука опускается ниже, я подминаю ее под себя и заглаживаю вину за прошлую ночь.
К тому времени, когда Алена заканчивает принимать душ, я уже спускаюсь вниз и готовлю завтрак. Оказывается, женщины – большие поклонницы душа с паром, а я – гордый обладатель единственного душа в доме. И это вполне заслуженно, ведь дом купили мои бабушка и дедушка, когда я поступил в Далтон. Но это не помешало Киану Ишиде, правому нападающему команды и нашему соседу, бороться со мной за нее. Карта капитана никогда не позволяла проиграть в споре, поэтому теперь он находится в другом конце коридора со своей громкой музыкой и постоянным стуком в дверь моей спальни.
Я предлагаю Алене завтрак, но она только качает головой в ответ и выходит за дверь. Я улыбаюсь про себя. Нет ничего лучше, чем девушка на одну ночь, которая не пытается стать твоей девушкой после.
Эли наблюдает за этой сценой, подняв брови.
– Это впервые.
– Что именно?
– Сейчас уже десять утра. У тебя никогда не было девушек, которые оставались бы так надолго. Неужели ты наконец-то нашел ту самую? – его глаза расширяются в ухмылке, которую я хотел бы сбить с его лица.
– Я заснул прошлой ночью, прежде чем мы успели что-то сделать. Это было извинение.
– Как по-рыцарски, – сухо говорит он. – В последнее время ты очень уставший. Не думаешь, что тебе нужно сократить время тренировок?
Теперь настала моя очередь смеяться. Мы с Элиасом Уэстбруком, или Эли, как его все знают, знакомы с пеленок. Его беспокойство не раздражает меня так, как если бы это был кто-то другой, потому что я знаю, что он говорит об этом с большой внимательностью, и я, должно быть, действительно не успеваю совмещать тренировки и учебу, если он что-то говорит по этому поводу.
– Я в порядке. Я уже столько времени придерживаюсь такого темпа, что сделают еще несколько месяцев?
Похоже, ему не нравится этот ответ, хотя он только кивает и накладывает себе яичницу.
– Сумасшедшая была вечеринка, ребята, – рано утром из дома выходит незнакомец в одних боксерах, остальная одежда болтается на руке. Булавка на его куртке говорит о том, что он один из друзей Дилана по братству.
Дилан – единственный из нас, кто состоит в братстве. Каппа Сигма Зета относится к нему как к королевской особе, и, хотя он живет с нами, он вполне мог бы занять апартаменты в доме на Греческом Ряду2. Но, по его словам, жить в одном доме с «целующими меня в задницу первокурсниками» – это последнее, чего он хочет.
Я съедаю ложку овсянки.
– А где остальные ребята?
Эли листает свой телефон и показывает мне экран. Это фотография Киана, потерявшего сознание на траве у входа в наш кампус. Позади него – разгромленный памятник сэру Дэвису Далтону.
Я зажмуриваю глаза, надеясь, что этому есть простое объяснение. Может быть, это просто качественная работа фотошопа.
– Кто это сфотографировал?
– Бенни Тан.
Я делаю паузу.
– Вратарь из Йели? Что он здесь делал? – приезд Йели сюда после того, как мы разгромили их в игре перед зимними каникулами, было бы худшим из возможных сценариев. Последнее, что я помню, перед тем как отправиться наверх, это то, что я сказал Дилану, чтобы он поскорее все прекратил. Очевидно, он меня не послушал.
– Может, стоит спросить у Дилана. Меня здесь не было.
Конечно, его не было. Если Эли, единственного ответственного, не было на вечеринке, значит, за все отвечали двое детей-переростков, Дилан и Киан.
Все началось с того, что в прошлом семестре они проиграли пари, по которому мы устраивали большинство вечеринок в кампусе. Те вечеринки, которые мы не устраиваем, мы должны обеспечить выпивкой. Когда я узнал об этом, я отстранил их обоих от игры на два матча подряд.
Несмотря ни на что, я надеюсь, что это кошмар и я все еще в постели с Аленой.
– И хочу ли я знать, где Дилан? – осторожно спрашиваю я.
Когда Эли снова берет телефон, я стону.
Он хихикает.
– Я шучу, чувак. Он вырубился в гостиной.
* * *
– Это был я.
Все глаза в зале устремлены на меня, и я жалею, что вообще научился говорить. В голове стучит, потому что тренер хотел помучить нас тренировкой, прежде чем мы соберемся в зале для прессы на обязательное собрание. От яркого белого цвета катка моя голова разболелась вдвое. Я не часто пью, и мой организм никогда не дает мне об этом забыть, когда я это делаю, так что сегодняшний день не был исключением. Все вокруг усилилось, включая громкий голос Киана, который извергал недовольства о том, почему тренер созвал собрание. Парень проснулся с пятнами травы на теле и все еще задается вопросом, что происходит.
Когда тренер Килнер вошел в зал, он был в ярости, его бледная кожа горела красным. Он даже сбил шапки с голов юниоров, которые тут же трусливо перебежали на задний ряд, и я начал жалеть о своем решении сесть впереди. Киан и Дилан тоже сидели далеко сзади, прячась за нашими вратарями.
– Гребаная вечеринка, которая разгромила кампус? – крикнул тренер, и внезапно все приобрело смысл. – Это что, шутка для всех вас? Никогда за двадцать пять лет тренерской практики мне не приходилось сталкиваться с таким вопиющим пренебрежением к студенческому кодексу поведения.
Это была не вся правда. Я точно знаю, что Брэди Уинстон, капитан команды, которая играла за год до нашей, устроил домашнюю вечеринку, за которую его на год исключили из Греческого Ряда. Машина декана пропала, бассейн команды по плаванию был разгромлен, а все внеклассные мероприятия были отменены. Так что я уверен, что разгром кампуса и вандализм в отношении памятника сэру Дэвису Далтону – это не самое худшее, что могло случиться с университетом.
– Когда я стал тренером после нескольких лет работы в лиге, – начал он, когда Девон пробормотал рядом со мной: «Ну вот, началось». – Никогда не думал, что буду читать своим старшим игрокам лекцию о том, как устраивать вечеринки.
– Вести вечеринки…
– Заткнись, Донован, – выругался Килнер. – Мы участвуем в гребаном отборочном турнире, который выведет нас в «Замороженную четверку», а вы развлекаетесь со студентами других университетов. Сейчас?
– Сюда приезжала Йель. Разве не они должны нести основную ответственность за это? – спросил Тайлер Сэмпсон, наш запасной капитан и один из самых умных парней в команде. Он собирается поступать на юридический факультет, вместо того чтобы идти по стопам своего отца-суперзвезды хоккея.
– Это не моя проблема, а ваша, идиоты! Я должен отстранить вас всех до единого, – говорит он, ярость заливает его покрытый потом лоб.
– Но тогда мы не сможем сыграть в «Замороженной четверке», – то, что Киан заговорил, не помогло, и теперь он месяц будет отвечать за стирку. Изначально речь шла о неделе, но Киан продолжал протестовать, а все знают, что если тренер дает тебе наказание, то ты затыкаешь рот и молча его принимаешь.
После этого никто его не перебивал, кроме меня, когда я открыл свой большой рот, чтобы уличить себя.
– Что ты имеешь в виду? – спросил тренер, пристально глядя на меня. Я видел этот острый взгляд слишком много раз, и он должен был напугать меня настолько, чтобы я сел обратно на задницу, но я этого не сделал.
– Это я устроил вечеринку.
Эли ругается позади меня, но больше ничего не говорит, потому что знает, что, когда я принимаю решение, никто не может отговорить меня от него.
Тренер проводит рукой по губам, бормоча что-то себе под нос. Скорее всего, о том, какой я тупица, и я должен с ним согласиться.
– Вот как ты хочешь играть, Кроуфорд? Ты уверен, что это не общая ошибка?
Он дает мне отмашку. Скорее от отчаяния, чем от чего-либо еще, потому что, когда университет узнает об этом, я буду наказан. Единственная надежда на то, что они учтут мою успеваемость и хоккейную карьеру, прежде чем вынести слишком серьезное наказание. Моя судьба будет лучше, чем судьба любого другого в этой команде.
– Это все я. Я позволил Йели присутствовать.
Килнер кивает, и я не могу не заметить мизерную вспышку уважения, мелькнувшую в его чертах, прежде чем она сменилась обычным гневом.
– Я доложу декану. Если у кого-то есть история, отличная от истории вашего капитана, говорите сейчас.
Атмосфера в комнате меняется, и я понимаю, что команда хочет меня прикрыть, но выражение моего лица, видимо, говорит о том, на что я надеюсь, потому что они неохотно рассаживаются по местам в тишине.
– Тогда какого черта вы все еще здесь! – кричит он, заставляя нас выйти из зала для прессы. Тренер тянет меня назад. – В мой кабинет после того, как примешь душ.
В раздевалке впервые в жизни жутко тихо, и когда я выхожу из душа, меня встречает угрюмое лицо Киана.
– Кэп, ты не должен был этого делать, – говорит он с виноватым видом.
Я провел полотенцем по волосам.
– Но я это сделал. Я облажался прошлой ночью, мне не следовало терять бдительность.
Эли садится рядом со мной.
– Если это твой вывод, то ты смотришь на ситуацию неправильно. В этом виноваты все, и я тоже.
В раздевалке раздается ропот в знак согласия.
– Я знаю, что вы, ребята, хотите меня прикрыть, но я должен быть хорошим примером, а прошлой ночью я им не был. Это не одиночная битва. Декан вовлечен в это дело, а значит, он будет следить за тем, чтобы все были наказаны. Мы не можем допустить этого в начале сезона. Если это буду только я, последствия не будут слишком серьезными, – уверенно говорю я.
Моя уверенность исчезает, когда я вхожу в кабинет тренера Килнера. Здесь никогда не бывает волнительно, но сегодня особенно мрачно. Он сидит за своим столом и тяжелой рукой нажимает на мышку. Когда он наконец решает уделить мне внимание, то жестом просит меня сесть. Он продолжает мучить мышь, пока не хмыкает и не швыряет ее в стену.
Она разбивается на две части и падает на пол.
Я сглатываю.
Килнер откидывается на спинку стула, сжимая свой шарик от стресса так сильно, что тот вот-вот лопнет.
– Где ты был в последнюю пятницу перед окончанием семестра?
Вопрос выбивает меня из колеи. Я только что признался в довольно тяжелом случае безрассудного поведения, а он беспокоится о прошлом семестре? Я едва помню, что было на ужин вчера вечером, не говоря уже о том, что я делал две недели назад.
Только вот воспоминания нахлынули, рассеяв дымку моего затянувшегося похмелья.
– После окончания тренировки я поехал домой, – говорю я.
– Парни?
– Тоже.
– На вечеринку?
Черт. Почему он выглядит таким взбешенным? Единственное, что я помню с той вечеринки, это симпатичную блондинку. Все начало выходить из-под контроля, но я доверил парням разобраться с этим. Только поэтому я позволил себе расслабиться вчера вечером. Однако я никогда не врал тренеру, и сейчас не стану.
– Да, на вечеринку.
– То есть, ты хочешь сказать, что вечеринки, которые вы, ребята, устраиваете несколько раз в неделю, являются причиной, почему вы пропустили благотворительную игру для сбора средств?
Вот дерьмо. Благотворительная игра.
Пытаясь успокоить Килнера, я записал всех тренировать детей перед их благотворительной игрой. Проводить два дня в неделю с детьми, не знающими меры безопасности, – это нелегко, к тому же это был сезон выпускных экзаменов. Поэтому, когда я перестал приходить, перестали приходить и все остальные.
– Эти дети ждали вас на льду, а вы не пришли. А что насчет предыдущих выходных? Тоже вечеринка?
Я киваю. Далтонские вечеринки никогда не разочаровывали. Если вы не можете найти здесь вечеринку, значит вы ищете не там.
Он отпускает насмешливый смешок.
– Вы пропустили мероприятие по охране психического здоровья, которое факультет психологии устроил специально для спортсменов. Хоккейная команда не пришла, футбольная и баскетбольная тоже.
Если честно, я не обращаю внимания на мероприятия в кампусе.
– В чем здесь моя вина?
– Потому что вместо того, чтобы знать, где ты должен быть, ты был на вечеринке, на которой были все вы, идиоты! Если мои игроки не выполняют своих обязательств, знаешь, что я делаю, Эйден?
– Сажаете их на скамейку запасных, – пробормотал я.
Теперь он в ярости.
– Хорошо, ты внимателен. И знаешь, почему я вызвал тебя сюда?
– Потому что я устроил вчерашнюю вечеринку, – отвечаю я, – И я капитан.
– Так ты знаешь, что ты капитан? Я думал, может, ты с похмелья и не помнишь! – кричит он.
Я вздрогнул.
– Извините, тренер. В следующий раз…
– Следующего раза не будет. Мне все равно, кто ты – мой звездный игрок или Уэйн, мать его, Гретцки, но в первую очередь ты будешь командным игроком, – он выпустил глубокий взволнованный вздох. – Ты должен вести свою команду за собой, а не участвовать в их дурацких играх. Эти парни уважают тебя, Эйден. Если ты на вечеринке думаешь не той головой, то и они тоже. Поумней, или у меня не будет другого выбора, кроме как отправить тебя на испытательный срок.
Мое лицо исказилось от замешательства.
– Что? У меня низкая вероятность получить академический испытательный срок.
– Речь не о твоей успеваемости. Вечеринка находится под следствием.
Ох, блять. Помните, я говорил, что не знаю, буду ли я жалеть о выпивке, пока не столкнусь с последствиями? Теперь я об этом жалею. Испытательный срок – это также плохо, как порвать коленное сухожилие. Если новость дойдет до лиги, они пришлют сюда агентов, чтобы оценить меня как игрока, отвечающего требованиям. Я только что подписал контракт с «Торонто», потому что драфт ни хрена не значит, пока ты не приложишь ручку к бумаге. Ошибка сейчас была бы фатальной.
– Я не могу оказаться на испытательном сроке.
Тренер кивает.
– Тебе повезло, потому что перед тем, как декан ушел в академический отпуск, он сообщил комитету, что с каждым, кто причастен к ситуации с памятником, придется разбираться. Поскольку ты взял на себя эту дурацкую ответственность, твое имя стоит первым в списке.
Я собираюсь убить своих гребаных товарищей по команде.
– Что это значит?
– То, что они дали мне выбор между условным сроком или общественными работами.
Меня охватывает чувство облегчения.
– Вот и отлично. Я пойду на общественные работы. Я в одиночку вычищу каждый сантиметр сэра Дэвиса Далтона.
Тренер бросает на меня обеспокоенный взгляд.
– Каким бы замечательным ни был этот вариант, все не так просто, – сообщает он. – Многое входит в часы общественных работ, но так как у нас нет прецедента, то нужно отталкиваться от ситуации.
Я фыркнул.
– Это как тюремное заключение, когда я выхожу на свободу за хорошее поведение?
– Ты не в том положении, чтобы умничать, – отчитывает он. – Если бы не она, я был бы вынужден назначить тебе испытательный срок.
