Текст книги "Столкновение (ЛП)"
Автор книги: Бал Хабра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Глава 42
Саммер
– Значит все. Я бросаю университет и становлюсь стриптизершей, – разъяренная Амара плюхается рядом со мной.
Это редкий случай, когда в Коннектикуте у нас хорошая погода, поэтому я в полной мере пользуюсь этим преимуществом, сидя на улице у памятника сэра Дэвиса Далтона. Нарисованные из баллончика дьявольские рога и приклеенные вилы давно исчезли, хотя на некоторых деталях остались красные пятна.
Я предполагаю, что свидание Амары прошло не очень хорошо.
– Я думала, ты сказала, что у тебя не хватит сил для этого.
Сэмпсон садится на скамейку рядом со мной.
– Я бы не возражал против приватного шоу от тебя, Амара. Никакой физической нагрузки не требуется.
Амара усмехается.
– Как будто ты можешь себе это позволить, Сэмпсон, – она резко встает. – Встретимся дома, Сам, вдали от отбросов общества.
Я смотрю, как она удаляется, и когда поворачиваюсь к Сэмпсону, он ухмыляется.
– Думаю, я ей нравлюсь.
– Что ты хочешь?
Он смотрит на меня.
– Кто-то сегодня огрызается.
– Скажешь хоть что-нибудь и можешь поспрошаться со своей рукой.
Он машет пальцами перед моим лицом.
– Ты бы лишила многих девушек этого волшебства.
– Или спасла их от страданий, – бормочу я.
Сэмпсон смотрит на меня с любопытством.
– Как дела с твоим заявлением?
– Ты смотришь на потенциального магистра Стэнфорда, – бормочу я.
На прошлой неделе мои социальные сети были полны фотографий студентов, празднующих свое зачисление в Далтон. Я ничего не получила, и когда разговаривала с Лэнгстон, она сказала, что заявки на зачисление в магистратуру обрабатываются дольше. Если терпение и является добродетелью, то я ею не обладаю.
– Посмотри на это с другой стороны, ты могла бы оказаться в солнечной Калифорнии, а не в Коннектикуте, – говорит он.
Безнадежность овладевает мной.
– Вся моя жизнь здесь. Каждый профессор, с которым я провела время, чтобы познакомиться, все мои друзья, – я делаю паузу, чтобы сдержать эмоции, комом подступающие к горлу. – Эйден.
– И я, – он улыбается, не в силах рассеять темную тучу, нависшую над моей головой. – Но Эйден собирается в Канаду. Ты все равно не смогла бы быть с ним.
– За исключением того, что теперь я могу оказаться на Западном побережье, а не в нескольких часах езды отсюда.
– Ты поступишь в Далтон, и если по какой-то гребаной случайности этого не произойдет, я переведусь на юридический факультет Стэнфорда, чтобы составить тебе компанию.
Мое сердце словно перестало вмещаться в грудную клетку.
– Ты сделаешь это ради меня?
– Только скажи, Искорка.
Из меня вырывается смех. Впервые мы использовали это прозвище в третьем классе после просмотра «Моего маленького пони». Меня звали Искорка, а Сэмпсона – Дэш.
– Зная тебя, тебя примут в тот же момент, когда ты подашь заявление. Но я не для того всю свою жизнь слушала, как ты говоришь о юридическом образовании в Далтоне, чтобы его не получить.
Когда кто-то зовет меня по имени, мы поворачиваемся к Коулу Картеру, бегущему к нам. Он прислоняется к статуе, чтобы перевести дыхание.
– Ты сойдешь с ума! Я только что видел Донни Рая.
Увидеть Коула, проявляющего столько эмоций, – редкость. Обычно он отсиживается в своем подвале, не отрывая глаз от экрана.
– Да, он учится здесь, чувак, – говорит Сэмпсон.
Коул качает головой.
– Этим утром он был в новой закусочной «У Лолы» в Западном Хартфорде.
– И что?
– Он был с Лэнгстон, – он говорит это так, словно это огромное открытие. Я бросаю взгляд на Сэмпсона, чтобы убедиться, что я не единственный свидетель умственного упадка Коула.
– Она его консультант. Они, наверное, обсуждают курсовую работу, – говорю я.
– Конечно. Если для работы требовалось, чтобы его язык был у нее в глотке.
Я давлюсь слюной.
– Под языком в ее глотке ты подразумеваешь поцелуй? – спрашиваю я хриплым голосом, когда Сэмпсон похлопывает меня по спине.
– Мы оба знаем, что ты поняла, о чем я, Саммер, – он бросает на меня невозмутимый взгляд, но смущение даже не проявляется из-за этого откровения. – Да, они целовались.
– Разве нет политики, запрещающей это? – я спрашиваю.
– Далтон запретил отношения между профессорами и студентами. Вот почему я общаюсь с ассистентками, – говорит Коул. Мы пристально смотрим на него, но он только пожимает плечами. – Итак, я думаю, это означает, что у нее особенное к нему отношение.
Внезапно все начинает обретать смысл.
– Он пытается получить место. Вот почему он так мешал мне закончить подачу документов. Они оба мешали.
– А Шеннон Ли сейчас в Принстоне, так что ему не нужно беспокоиться о ней, – добавляет Тайлер.
Тонкая струйка презрения проникает в мои кости.
– Значит, его единственный конкурент – это я.
– Если тебе нужны доказательства, я сделал фотографию, – Коул достает свой телефон, чтобы показать нам. Они абсолютно точно целуются, и хотя фотография зернистая, ясно, что на ней происходит. – Что ты собираешься делать?
Моя голова тяжелеет от нерешительности. Сообщать об этом декану нужно анонимно. Но я не могу позволить себе быть вовлеченной в эту неразбериху так близко к тому моменту, когда будут опубликованы списки зачисленных.
Я опускаю голову на руки.
– Я не знаю.
Сэмпсон встает.
– У меня есть план.
Я смотрю на него сквозь пальцы.
– План?
* * *
Эйден спит.
В тишине комнаты легко услышать его тихое дыхание и слабые звуки музыки, играющей где-то в доме. Я предполагаю, что это Киан, поскольку он только что купил новую виниловую пластинку для своего проигрывателя. Он взял за правило говорить мне, что это его способ заглушить звуки, доносящиеся из комнаты Эйдена.
Мой взгляд падает на светящийся экран телефона, лежащий на прикроватной тумбочке, но тяжелая рука на животе не дает мне дотянуться до него. После ужина Эйден потащил меня наверх, и мы отпраздновали его победный гол, прежде чем он уснул.
Сегодня вечером была вторая игра Далтона против Йели, и у нас было преимущество на домашнем льду. Амара пошла со мной, хотя большую часть игры она дразнила студентов Йели. Все закончилось тем, что она швырнула картошкой в парня из студенческого братства, а он закипел от злости.
Теперь, надеясь, что Эйден, как обычно, вымотан после большой игры, я осторожно поднимаю его руку и вылезаю из-под нее. Когда он не шелохнулся, я скатилась с кровати и схватила свой телефон, чтобы отправить быстрое сообщение.
Я шарю в поисках своей одежды, но она разбросана по всей комнате. Отказавшись от бесполезных поисков, я достаю свою дорожную сумку, спрятанную в шкафу Эйдена.
Время идет, я одеваюсь и крадусь к двери. Половицы скрипят под моим весом, заставляя мое сердце выпрыгивать из груди. Я наблюдаю за Эйденом, чтобы убедиться, что он не проснулся от шума, но его ровное дыхание наполняет комнату.
Открыть дверь так, чтобы громкий скрип не разбудил весь дом, – сложная задача, но я справляюсь с ней. В доме темно, поэтому я включаю фонарик на телефоне в качестве помощи. Я расслабляюсь, когда тянусь к входной двери.
– Куда ты идешь?
Я подпрыгиваю. Мой телефон выскальзывает из рук и, упав по полу, приземляется у ног Эли. Фонарик освещает его лицо.
Я прижимаю руку к своему бешено колотящемуся сердцу.
– Черт возьми! Ты напугал меня.
– Прости, – он поднимает мой телефон. – Почему ты крадешься?
– Я не крадусь. Я просто собиралась… прогуляться.
Он подозрительно приподнимает бровь.
– В два часа ночи? Почему ты так одета?
– Я всегда так одеваюсь.
– Саммер, на тебе перчатки и шапка. И все черное.
Я забыла, что украла теплую шапку из комода Эйдена. Я должна была надеть ее на улице.
– Ты имеешь в виду эту шапку33?
Его глаза сужаются.
– Не пытайся отвлечь меня своими канадскими словечками. Почему ты сбегаешь тайком?
– А что насчет тебя? Есть причина, по которой ты сейчас не спишь?
Он потирает шею.
– Дело не во мне. Где Эйден?
– Спит, – когда его подозрительность не ослабевает, я вздыхаю. – Я должна кое-что сделать, и я не могу сказать об этом Эйдену, иначе он попытается разобраться со всем сам.
– Что ты должна сделать?
– Я также не могу сказать тебе.
– Ты не выйдешь из дома посреди ночи, никому не сказав, куда идешь.
Я смотрю на время на своем телефоне, видя, как на экране высвечиваются сообщения от Амары и Сэмпсона.
– Клянусь, я расскажу тебе позже. Мне действительно нужно идти.
Я поворачиваюсь к двери, но Эли удерживает ее ладонью. Просто чтобы попытать удачу, я дергаю за ручку, хотя это бесполезно, потому что мизинец защитника ростом шесть футов четыре дюйма сильнее всего моего тела. Я отпустила дверь, чувствуя себя ребенком, которому запретили играть на улице. Нетерпеливый взгляд Эли говорит мне, что он в нескольких секундах от того, чтобы разбудить Эйдена и сказать ему, что его девушка сбегает глубокой ночью.
– Во-первых, ты должен пообещать не рассказывать Эйдену.
– Я не могу этого сделать, – говорит он.
Иногда его честность серьезно раздражает. Золотое сердце под всей этой мускулатурой не позволяет ему врать. Я думала, что, бросив на него свой самый наивный взгляд, он немного нарушит свои правила, но мне следовало бы знать наперед.
– Отлично. Мой консультант встречается с Донни Раем, и он с ее помощью подтасовывает заявки на поступление.
Выражение недоверия омрачает черты его лица.
– Ты сказала декану?
– Декан в академическом отпуске. Его не будет до конца месяца, но мы раскроем правду через компьютер Лэнгстон.
– Дай угадаю, ты проберешься в ее офис, чтобы сделать это?
– Предположительно.
Беспокойство тяжестью отражается на его лице.
– Ты понимаешь, что это взлом с проникновением, верно? Тебя могут исключить.
– Она заставила меня пройти через ад, Эли. Не только меня, но и многих других отличных студентов. У нее никогда не было намерения позволить нам добиться успеха.
Студенты боролись за то, чтобы она была их наставницей. Узнав, что она ставила свои эгоистичные потребности выше начинающих спортивных психологов, у меня закипает кровь. Я доверяла ей, а она растоптала цель моей жизни.
Он пронзает меня сочувственным взглядом, а когда я поворачиваюсь, останавливает.
– Дай-ка я возьму толстовку. Я иду с тобой.
Прежде чем я успеваю возразить, он уходит. Только для того, чтобы снова появиться в черной куртке и толстовке в цвет моей. Я отчаянно качаю головой.
– Нет. Нет, извини. Ты не можешь.
– Эйден хотел бы, чтобы я это сделал.
– Эли…
– Либо так, либо я ему расскажу.
Он смотрит на меня так, будто это я усложняю ситуацию.
Всю дорогу до кампуса у меня зудят нервы. Когда мы подъезжаем, две фигуры стоят у здания, наблюдая за нашим приближением.
– На самом деле это не мероприятие с акцией «приведи друга», Саммер, – Сэмпсон выглядит раздраженным, и румянец Амары усиливается, когда она видит Эли.
– Он поймал меня на выходе. Это был либо он, либо Эйден.
Эли машет рукой с легкой улыбкой.
– Привет, ребята.
Амара приветствует его, и я никогда не видела Сэмпсона таким раздосадованным. Он замедляет шаг, чтобы соответствовать моему темпу.
– Я бы предпочел твоего чрезмерно заботливого парня, – бормочет он и останавливается перед нами. – На северной стороне здания установлены камеры. Это единственный вход, где их нет. Если мы будем вести себя тихо, то все пройдет хорошо .
– Два огромных хоккеиста совсем не незаметны, – говорит Амара, разглядывая здание.
– Приятно знать, что ты думаешь о моем телосложении, Эванс.
– Только в моих кошмарах.
Я прерываю их пристальный взгляд, прежде чем они начнут препираться всю ночь.
– У нас есть ключ? – я роюсь в кошельке и достаю свой студенческий билет. – Если нет, мы можем попробовать вставить его туда.
Амара качает головой.
– Это не сработает, он электронный. Нам придется его взломать, – она достает из рукава мини-ломик.
Мы все делаем шаг назад.
– Мы не будем ничего взламывать, – Сэмпсон выхватает лом. – В отличие от вас троих, я пришел подготовленным, – он машет пропуском.
– Где ты его взял?
– У одной аспирантки. Она работала администратором, – административный пропуск не оповещает системы безопасности, как студенческий.
– Она просто подарила его тебе? – спрашивает Амара.
– Никто не застрахован от моего обаяния.
– Тогда я, должно быть, аномалия.
– Или все отрицаешь.
Сканер загорается зеленым, прекращая их перепалку.
– Я залезу в ее компьютер, – шепчет Амара. – Вы поищите работу Донни, может быть, там есть что-нибудь, что мы могли бы использовать.
Эли стоит у двери.
– Я буду на карауле. Вы, ребята, найдите то, что вам нужно.
Я останавливаю его, кладя руку ему на плечо.
– Ты все еще можешь уйти, Эли.
– Ни за что, – он исчезает в коридоре.
Когда я вспоминаю слова моего психотерапевта, я понимаю, что она была права. Мне не хватало заботливых друзей. Чуждое чувство разливается теплом у меня в животе.
Когда мы входим в офис Лэнгстон, Амара направляется прямо к ее компьютеру. Всего через несколько минут она подзывает нас к себе.
– Я поняла, – шепчет Амара.
Мы собрались вокруг компьютера, пока она просматривала электронную почту. План состоит в том, чтобы написать электронное письмо с учетной записи Лэнгстон всем старшекурсникам и одно декану Хатчинсу. Амара прикрепляет фотографию, которую Коул прислал, к обоим электронным письмам, и назначает ее отправку на утро понедельника.
Она открывает новый документ и набирает очередной абзац.
– Зачем еще одно? – я спрашиваю.
– Для страниц сплетен Далтона, – она улыбается. – Оно опубликуется, когда будет отправлено электронное письмо. На случай, если университет попытается скрыть это.
Сэмпсон выглядит впечатленным, и когда Амара видит выражение его лица, она закатывает глаза. Но я замечаю, как она краснеет.
Когда она выключает компьютер, меня охватывает прохладное чувство вины.
Мы выходим из кабинета Лэнгстон, и Эли подает сигнал пригнуться, когда в окна проникает свет фонарей. Дыхание замирает в горле, пока мимо здания не проходит охранник. Мы забегаем в переулок, где припарковались, и тихо уезжаем.
В три часа ночи мы с Эли прокрадываемся обратно в дом. Я заключаю его в благодарные объятия, прежде чем отправиться наверх. Ныряя под одеяло, я сворачиваюсь калачиком рядом с Эйденом, который бессознательно притягивает меня ближе. Он выглядит таким умиротворенным, я рада, что не стала обременять его этим рискованным планом.
Эйден склонен брать на себя проблемы каждого. Как бы сильно я ни любила его за то, что он защитник, я не хочу быть еще одним человеком, ради которого он всем рискнет. Он уже сделал достаточно, приняв на себя наказание за инцидент с памятников. Как только все это уладится, он будет первым человеком, которому я доверюсь.
А пока мне просто нужно проглотить чувство обреченности, пытающееся выползти из моего горла.
Глава 43
Эйден
– Ты знаешь, у меня никогда раньше не было секса на яхте.
Я напрягаюсь при звуке мягкого голоса Саммер у моего уха. Любой здравомыслящий человек исправил бы это, не задумываясь. Но я, несомненно, самый тупой человек на свете.
– Я бы с удовольствием вычеркнул этот пункт из твоего списка желаний, детка, но на этой лодке твой отец, и я все еще хочу сделать карьеру, когда мы снова коснемся суши.
Мы смотрим на лодку – или яхту – которая пришвартовывается в Бостонской гавани, чтобы мы могли подняться на борт. Теперь я понимаю, почему она уклонялась от ответа о месте проведения этого ужина.
– Ну же, мы пойдем в одну из кают. Я обещаю, что буду вести себя тихо, – она поднимает свой мизинец.
Боже, она чертовски очаровательна.
– Ты никогда не сможешь сдержать это обещание, Саммер.
Она целует меня в шею, и я с трудом сглатываю, когда она хмыкает.
– Тогда можешь положить мне что-нибудь в рот, чтобы я замолчала.
Мое сопротивление и так уже тоньше бумаги, и она не облегчает мне задачу. Но я знаю, что она делает. Она хочет отвлечься от нервов, которые она испытывает по поводу сегодняшнего вечера. Саммер в последнее время часто погружена в свои мысли, но она говорит, что это из-за ее заявления, и я пока спускаю с рук ей это оправдание. Я знаю, что она расскажет мне обо всем, что у нее на уме, когда будет готова.
Ее ногти пробегают по моему затылку, вызывая дрожь по позвоночнику.
– Ты так вкусно пахнешь.
Ее глаза сияют в лунном свете. Прежде чем я успеваю заговорить, она целует меня. Жестко, грубо, небрежно. Я целую ее в ответ, не в силах сопротивляться. Я беру ее за задницу и просовываю пальцы под платье, когда кто-то откашливается.
Я отодвигаю Саммер прочь от себя так быстро, что она чуть не падает с палубы. Я обнимаю ее за талию, чтобы удержать мою ошеломленную девушку рядом с собой.
Лукас Престон смотрит прямо на меня.
Расчетливый. Кровожадный. Соответствующая реакция на то, что он только что увидел.
– Ты, должно быть, ее парень, – говорит он с презрением.
У меня вспотели ладони, и я действительно слышу нервный гул на своей коже. Я протягиваю руку.
– Эйден Кроуфорд, сэр.
Его глаза вспыхивают узнаванием.
– Кроуфорд. Самый быстрый игрок университета в стране. «Торонто» повезло с тобой, – он поворачивается к Саммер, и я крепче сжимаю ее в объятиях. – Солнышко?
Саммер застывает, и в глазах Лукаса Престона появляется мягкость, которой я не думал, что он обладает.
– Привет, папа, – она смотрит мимо него. – Где мама?
Надежда в его глазах угасает.
– Там, наверху. Она рада тебя видеть.
Как только мы поднимаемся по ступенькам на нос лодки, в поле зрения появляется женщина. Ее загорелая кожа сияет на фоне красного платья, и я вижу ее поразительное сходство с Саммер.
– Боже мой, жизнь моя! Ты выглядишь великолепно, – восхищается она, крепко обнимая Саммер. – А это тот твой красивый парень? Эйден, верно?
– Да, мэм. Очень приятно с вами познакомиться, – я протягиваю ей бутылку вина. Саммер сказала, что мне не нужно покупать что-то настолько дорогое, но, ради бога, мы были на яхте.
– Не будь таким официальным. Зови меня Дивья. Садись, ты, должно быть, голоден.
Дивья приносит несколько блюд, и, насколько я могу судить, на столе появляются «курица тикка масала», «цыпленок в масле», «наан» и сладости. Затем входят две одинаковые девушки, не отрывающие глаз от своих телефонов. Сестры-близняшки Саммер.
Серена и Шрейя представляют друг друга, прежде чем сесть.
– Как ты уговорил нашу сестру пойти с тобой на свидание? Она ненавидит хоккеистов, – спрашивает один из них.
– Шрейя, – предупреждает Саммер.
Я усмехаюсь.
– Поверь мне, я знаю. Это было нелегко, но оно того стоило, – я беру Саммер за руку.
– Вы двое предохраняетесь?
Саммер давится водой, и я похлопываю ее по спине.
– Шрейя. Это неподходящий разговор для ужина, – ругается Дивья.
Глаза девушки сужаются.
– Почему нет? Мы все это изучали в школе. Я просто слежу за тем, чтобы у них в ближайшее время не появился ребенок. Я слишком молода, чтобы становится тетей, – когда Шрейя видит предупреждающий взгляд своего отца, она съеживается на своем месте и вгрызается в салат в своей тарелке.
Остаток часа проходит за расспросами обо мне. О хоккее, моих планах на будущее и время от времени вопросах сестер Саммер о моих намерениях.
После ужина в воздухе витает напряженность, когда Лукас Престон начинает расспрашивать об университете. Легкий язык тела Саммер меняется, и я не успеваю отреагировать достаточно быстро, чтобы что-то предпринять.
– Ты купила билеты на выпускной? Твои бабушка и дедушка тоже хотят прийти, – говорит Дивья.
Саммер неловко ерзает на стуле.
– Пока нет. Прямо сейчас я сосредоточена на зачислении в магистратуру.
Ее отец издает шум, и скрежет посуды прекращается.
– Что? – Саммер осмеливается спросить.
– Опять учеба, – говорит он. – Было бы лучше, если бы ты занялась фигурным катанием, как я и говорил. Я мог бы уже сделать тебя звездой.
Я кладу свою руку поверх руки Саммер, пытаясь ослабить ее напряжение.
– Вообще-то, Саммер недавно провела благотворительное мероприятие в кампусе, которое имело огромный успех для факультета психологии. Она собрала гораздо больше средств, чем планировалось.
Серые глаза становятся холодными.
– Успехи в университете – это прекрасно, но важен реальный мир. Твои возможности ограничиваются после окончания учебы, и даже после получения степени магистра ты будешь проводить много времени в университете. Это нецелесообразная трата драгоценного времени.
Саммер встает.
– Спасибо за твое мнение, но я пришла сюда не для того, чтобы слушать о том, как ты во мне разочарован. Мне нравится университет, у меня хорошо получается, и я знаю, что хочу стать спортивным психологом.
Он качает головой.
– Я не это имел в виду. У тебя были все средства, чтобы стать лучшей. Я хотел сказать, взгляни на своих сестер, они первые на всех соревнованиях.
Глаза Саммер наполняются грустью.
– И я горжусь ими, папа. Но это действительно чертовски ужасно, когда никто не гордится мной, – она бросает салфетку на стол и исчезает в коридоре.
Я встаю, чтобы последовать за ней, но не могу просто так уйти.
– Я не хочу проявлять к вам неуважение, сэр, но Саммер только и делала, что надрывала задницу, чтобы достичь того, где она сейчас. Если вы хотите показать ей, что вам не все равно, просто поддерживайте ее решения. То, как вы ведете себя сейчас, лишь причиняет ей боль, и я не буду стоять в стороне, пока моя девушка не может поговорить со своим отцом без того, чтобы он не перешел границы.
Серые глаза становятся холодными.
– Ты ничего не знаешь о моей семье.
– Я знаю достаточно, – я вижу, как он краснеет, и почти уверен, что он тоже это видит. – Я знаю, как она плакала из-за того, что вы предпочли ей свою карьеру и как вы не удосужились узнать ее поближе даже после того, как ушли на пенсию. Очень жаль, но я с гордостью могу сказать, что она самая лучшая женщина, которую я когда-либо встречал, и это не благодаря вам.
Сестры Саммер перешептываются. Я ожидаю, что они разозлятся из-за того, что я так разговариваю с их отцом, но они улыбаются. Как будто они ждали, что кто-то защитит Саммер так же, как она всегда защищала их.
Серена набирается смелости.
– Он прав, папа. Ты слишком давишь на нее, чтобы она стала такой, как ты хочешь.
– Теперь, когда она занимается тем, что ей нравится, она наверняка чувствует, что тебе все равно, – добавляет Шрейя.
Лукас Престон закипает на своем месте.
– Девочки, идите в свои комнаты.
Не говоря больше ни слова, близняшки уходят.
Я поворачиваюсь к маме Саммер.
– Дивья, я прошу прощения, если…
Она поднимает руку.
– Нет, кто-то должен был это сказать. Это уже слишком, Люк, прошли годы. Тебе нужно это исправить.
Его отсутствие реакции только злит меня еще больше, и я знаю, что мне нужно уйти, пока я не наделал каких-нибудь глупостей.
Я встречаю смущенный взгляд Дивьи.
– Прошу прощения, что прерываю встречу, но мне нужно отвезти Саммер домой. Спасибо за ужин.
Пройдя через коридор, я обнаруживаю, что ее комната заперта.
– Детка, это я. Открой дверь.
Проходит минута, прежде чем щелкает замок. Саммер сидит на кровати, держа в руках рамку для фотографии. Я сажусь рядом с ней, обнимая ее. Это их семейная рождественская фотография.
– Мы были так счастливы тогда, – шепчет она. – Он мог бы быть хорошим отцом. Лучшим, но он предпочел этого не делать.
– Я думаю, он действительно это знает, и именно поэтому так себя ведет.
Она вздыхает.
– Он эгоист.
– Я знаю.
Проходит три секунды молчания, прежде чем она снова смотрит на меня.
– Тебе не следовало заступаться за меня. Я не хочу, чтобы это повлияло на твою карьеру.
– Меня это сейчас не волнует. Меня волнуешь ты. Если ты и можешь рассчитывать на одного человека, который будет на твоей стороне, несмотря ни на что, то это я. Я не хочу, чтобы ты думала, что ты одна, потому что не проходит и секунды, чтобы я не думал о тебе.
Слезы застилают ее глаза, когда она целует меня. Я целую ее в ответ, и в одно мгновение она вся на мне. Садится мне на колени и тянет меня за галстук.
– Саммер… – я стону, в основном потому, что мой самоконтроль закончился в тот момент, когда я увидел ее в этом платье.
– Давай, вычеркни это из моего списка желаний.
– Твои родители прямо за дверью.
– Они сюда не войдут. Ну пожалуйста? Я не хочу сейчас думать, – она начинает расстегивать пуговицы моей рубашки, и ее задница прижимается к моей эрекции, заставляя меня сдавленно застонать. Ей никогда не нужно говорить «пожалуйста», но, услышав, как это слово слетает с ее губ, мне хочется исполнить любое ее желание. Прежде чем я успеваю заговорить, она спускает бретельки платья, обнажая грудь. Я не сопротивляюсь, когда хватаю ее за бедра и прижимаю к себе. Она стонет от удовольствия, целуя меня в шею.
Я так чертовски возбужден, что не могу вспомнить, почему я подумал, что это плохая идея.
– Вытащи мой…
– Солнышко, – наши головы поворачиваются к двери, откуда доносится голос Лукаса Престона.
Верно, вот почему.
Я вскакиваю, стаскивая Саммер с колен. Едва я застегиваю пуговицы, как он стучит снова.
– Мы можем поговорить, Саммер?
Я заправляю свою мятую рубашку, а Саммер просто сидит на месте. И улыбается.
– Я говорила тебе, как сексуально ты выглядишь в этом костюме? – ее даже отдаленно не тревожит мужчина по другую сторону двери.
– Саммер, – предупреждаю я, беря на себя смелость подтянуть ее бретельки и поправить прическу. Она сдерживает смех, пока я проверяю, все ли в порядке, но мой пристальный взгляд, наконец, заставляет ее сесть прямо. Ее глаза все еще светятся озорством. – Господи, не смотри на меня так.
– Например, как?
– Как будто ты хочешь, чтобы мой член был у тебя во рту.
Она улыбается еще шире, когда я это говорю, и я отхожу, прежде чем совершить необдуманный поступок. Я открываю дверь перед Лукасом Престоном, который осматривает мою одежду. Точнее, мой испачканный помадой воротник. Черт.
– Эйден, ты не мог бы дать нам минутку?
Его голос напряжен, но нейтральное выражение лица заслуживает похвалы, учитывая, что всего несколько минут назад он хотел оторвать мне голову. Я хочу отказаться, но Саммер подходит ко мне сзади и ободряюще кивает, и я сжимаю ее руку, прежде чем оставить их наедине.
