Текст книги "Столкновение (ЛП)"
Автор книги: Бал Хабра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Глава 22
Эйден
Мой подарок на день рождения завернут в облегающее розовое платье, достаточно короткое, чтобы мне не пришлось его разворачивать.
Я чувствую, как кровь приливает к моему паху, когда наблюдаю за Саммер, прислонившейся к стойке с закусками. Вечеринка, заслуга в которой принадлежит Киану, посвящена тропической тематике, чтобы отметить мой двадцать первый день рождения. Я не собирался отмечать, потому что мне уже давно исполнился двадцать один год. Но у ребят были другие планы. Они ни за что не пропустят этот день, даже если вечеринка задержится на месяц.
Когда проблеск розового цвета появляется снова, меня охватывает волна какого-то чувства, и мне хочется снять свою гавайскую рубашку и обмотать вокруг нее. В последний раз, когда я видел так много ее бедер, мое лицо было зарыто между ними. Это воспоминание не помогает справиться с растущей проблемой в моих штанах. Может, мне стоило оставить несколько засосов на ее бедрах, чтобы все, кто туда посмотрит, отвалили.
Не знаю, как Киан уговорил ее прийти, ведь он все еще злится из-за истории с групповым чатом, а Саммер активно избегает меня с прошлой недели. Ее исследование от меня больше не зависит, так что у меня нет повода появляться в ее общежитии, и одного неожиданного визита было более чем достаточно. Еще немного, и я уверен, что она вызовет охрану.
Когда парень подходит к Саммер, я наклоняюсь к ней. Моя грудь накрывает ее спину, и от тепла ее тела по мне пробегает дрожь. Она напрягается, но почти сразу же расслабляется. Я сдерживаю улыбку, понимая, что она чувствует себя достаточно комфортно, чтобы ослабить свою бдительность рядом со мной.
– А ты не собираешься поздравить именинника? – я позволяю своим губам коснуться раковины ее уха.
Она поворачивается ко мне лицом. Черт, я думал, что сзади ее платье было горячим, но спереди – это совсем другая история. Тонкие бретельки прилегают к ее сияющей коже, и с высоты своего роста я вижу идеальный вырез ее декольте, который заставляет меня сжимать кулаки.
– Так вот, ради чего эта вечеринка? Я просто хотела выпить.
Это вызывает у меня негромкий смешок.
– Не думал, что ты придешь. Вечеринка, вероятно, занимает довольно низкое место на твоей шкале развлечений.
Она бросает на меня невеселый взгляд.
– Твой лучший друг обладает весьма убедительными качествами.
– Не сомневаюсь, – у меня было ощущение, что Киан пригласил ее, чтобы заставить меня почувствовать себя дерьмовым другом. – Что он тебе предложил?
– Он будет писать за меня конспекты в течение недели, – она поправляет белый цветок в волосах. – Он также сказал что-то о том, что тебе будет стыдно за то, что ты его предал, так что, конечно, я должна была прийти.
Кто-то хлопает меня по плечу, отвлекая мое внимание от нее.
– С днем рождения, Кэп.
Еще больше людей подходят и говорят то же самое. Большинство из них – знакомые с первого курса и ребята из других команд. Я уверен, что Киан пригласил всех, кого смог найти, хотя у него есть строгое правило не допускать никого младше второго курса со времен фиаско с Табитой. Она была второкурсницей, которая легко одурачила его своим шармом южной красавицы и быстро стала его личным кошмаром. Теперь он решил, что чем старше девушка, тем меньше шансов, что она будет его преследовать. Логика в этом вопросе не совсем понятна.
Я бросаю взгляд на Саммер, чтобы убедиться, что она не ушла. Я надеюсь, что она ведет себя мило, потому что у меня день рождения. Я также надеюсь, что ее милосердное настроение наконец-то заставит ее принять мое предложение.
Когда она отходит от меня, чтобы поговорить с Коннором Этвудом, я стараюсь поскорее закончить разговор. Коннор делает серьезное лицо, но Саммер выглядит совершенно растерянной.
Ох-ох.
Когда Коннор замечает, что я приближаюсь, он быстро кивает мне и убегает.
– Извини, – говорю я ей. – Я не видел некоторых из этих парней уже много лет.
Она пронзает меня опасным взглядом.
– Может, объяснишь, почему Коннор Этвуд только что сказал мне, что я хорошая девушка, но между нами ничего не может быть?
Подавить ухмылку оказалось сложнее, чем я ожидал.
– Не совсем так.
Она угрожающе подходит ближе.
– Ты ему угрожал?
– Угрожал – это сильно сказано.
В ее карих глазах вспыхивает гнев.
– Ты сказал ему не разговаривать со мной?
– Нет, я сказал ему, что будет, если он это сделает, – я никогда никого не ревновал, даже в духе самоуверенного качка. Но когда она поцеловала его, что-то зеленое, как плющ, пронеслось по моим венам.
– Значит, угрожал, – говорит она.
– Слушай, я просто забочусь о нем. Мне не нравится, когда моих товарищей используют.
Неверие омрачает ее выражение лица.
– Ты думаешь, я его использую?
Мне нравилось, когда она говорила с таким пылом. У нее появляется складка между бровей, которая, как я знаю, исчезнет, если ее бедра обхватят мою шею.
– Мне кажется, что это мое имя прозвучало из твоих уст через несколько часов после того, как ты его поцеловала.
Ее горло дергается.
– Ну, теперь я выкинула это из головы.
– Я выкинул это из твоей головы.
Я надеюсь, она не забыла об этом. Она самая далекая от меня вещь, и в ту ночь мой зуд по ней только усилился. Я не думал, что ее заинтересует то, что я разговаривал с Коннором после того, что между нами произошло. Она не сказала прямо, что ей это неинтересно, но то, что она расстроилась из-за другого парня, говорит о ее чувствах громко и ясно.
– Неважно, – ее настроение испортилось, и я чувствую себя ответственным за это. Мне это не нравится. Мне больше нравятся ее выразительные глаза и острый язык.
– Прости, что разрушила то, что у тебя было с Коннором. Я не знал, что это серьезно. Если он тебе нужен, я поговорю с ним, – мне больно даже говорить это.
Ее сардонический смех не успокаивает меня.
– Я никогда не хотела его.
Это заявление прорывает мою обиду, и меня охватывает радость.
– Значит, у нас все хорошо. Я сделал тебе одолжение.
Саммер хмурится.
– Нет, Эйден, ты не сделал мне одолжение. Но это не имеет значения, потому что, если ты решаешь, что он может делать, значит он безнадежен.
Наверное, это плюс, но мне все равно не нравится ее раздраженное выражение лица.
– Ты права. Я сделал это для себя, – признаю я.
– Шок.
– Чтобы извиниться за свой эгоизм, давай я принесу тебе выпить. У нас есть Маргарита.
– Маргаритой ты не искупишь свою вину, Кроуфорд.
– Как насчет трех Маргарит? – я улыбаюсь, но она меня игнорирует. Я изо всех сил стараюсь не выглядеть капризным ребенком. – Просто поговори со мной, Саммер. Это то, что мы делаем – общаемся, верно?
– Мы общаемся прямо сейчас.
Кто-то хлопает меня по плечу, вероятно, желая поздравить, но я сосредоточен на Саммер, и мне нужно, чтобы мы остались наедине. Я смело беру ее за руку и веду наверх. Мы не прошли и половины пути, как она отдергивает руку.
– Говори, – ее упрямая поза сообщает мне о том, что она никуда со мной не пойдет. Может быть, это и хорошо, потому что я не знаю, смогу ли я сдержаться, если мы снова окажемся наедине.
– Почему ты расстроена?
Она разворачивается.
– Потому что я пытаюсь сделать то, что ты сказал, и даже когда я пытаюсь, у меня не получается. Я хочу расслабиться, повеселиться и не нервничать по пустякам.
Это я понимаю. Я уверен, что та ночь в общежитии стала катализатором всего этого, но это не объясняет, почему она просто не пришла ко мне. Я могу дать ей все и даже больше.
– Коннор – это твое представление о веселье? – спрашиваю я.
Она хмыкает.
– Я не должна оправдываться перед тобой, Эйден.
Я с сожалением смотрю на свои руки.
– Ты права, не должна. Я просто хочу убедиться, что у нас все в порядке.
– Да. Это вечеринка по случаю твоего дня рождения, думаю, я могу дать тебе единоразовую фору за то, что ты невыносим, – говорит она, скривив губы. Не улыбка, но близко. Хотя от того, как она произносит «единоразовую фору», у меня в животе все сжимается. Я знаю, что она имеет в виду Коннора, но в голове мелькают образы того, что она может мне дать.
Прежде чем я успеваю что-то сказать, парни поднимаются по лестнице и утаскивают меня, чтобы выпить. Шоты в день рождения – это просто стойка с рюмками, и ребята пытаются выпить двадцать один шот подряд.
Спускаясь по лестнице, я оглядываюсь на Саммер, и она смеется. Это успокаивает тревогу в моей груди.
* * *
Даже мое состояние эйфории не унимает раздражения, которое я сейчас испытываю. Я был доволен всем происходящим после того, как мы все играли в пиво-понг около часа назад, но теперь мои кулаки сжались. Саммер танцует и смеется во весь голос, когда Тайлер Сэмпсон что-то шепчет ей на ухо. Если я еще хоть раз увижу, как он ей улыбается, команда лишится нападающего. Над чем она вообще может смеяться? Я имел несчастье жить с ним в одном гостиничном номере, и он не такой уж чертовски смешной.
– Осторожно, ты можешь разбить стакан, – Амара стоит рядом со мной, указывая на мою сердитую хватку. – Хотя я была бы только рада, если бы ты направил свою ярость на Сэмпсона.
Я допиваю остатки своего напитка и ставлю бокал на стол.
– Нет никакой ярости.
Она кивает в ответ, хотя это выглядит неискренне.
– Вот, – она протягивает мне рюмку.
– За что мы будем пить?
– За твой день рождения. И за то, чтобы у тебя выросли яйца, – Амара видит мои поднятые брови. – Ты пялился на нее весь вечер. Иди и исполни свое желание, капитан. Если только ты не растерял свое обаяние.
Мое обаяние? Я уверен, что прошлой ночью она почувствовала все мое обаяние у себя между ног.
Мы звякнули стаканами, и жидкость обожгла мне горло своим горьким вкусом.
– Everclear21? Ты хочешь отключиться?
– Именно, – кажется, горечь на нее не повлияла.
Я не уверен, то ли из-за Everclear, то ли из-за того, что время остановилось, но Саммер движется как в замедленной съемке. Жара, затуманивающая мои чувства, делает мое зрение мутным. Ее сиськи плотно обтянуты платьем на тонких бретельках, и все, о чем я могу думать, это о том, как она хныкала, когда я сжал ее сосок между зубами.
Ее стройное маленькое тело питает не только мои фантазии. Когда она так танцует, внимание вокруг нее становится все более пристальным, но она, похоже, этого не замечает, притягивая Кэсси ближе. Следуя совету Амары, я пробираюсь сквозь толпу. Я уже приблизился настолько, что почувствовал запах ее шампуня с ароматом персика, когда Эли хлопнул меня по спине. Свет приглушается, и начинается хор поздравлений с днем рождения, но мой взгляд фокусируется только на Саммер, которая сияет даже под тусклым светом. Я не часто пью, так что ее неземное состояние может быть результатом алкоголя, но нет никаких сомнений в том, что она сияет. Она всегда сияет.
– Загадай желание, – говорит Киан, возвращая мое внимание к кексам со свечами, стоящим передо мной. Я загадываю, и мои друзья разражаются радостными возгласами, прежде чем музыка снова становится громкой. Я был уверен, что Саммер собирается вернуться к своим друзьям, но вместо этого она направляется ко мне. Она проводит пальцем по глазури на моем кексе и отправляет его в рот. Мне приходится сдерживать стон.
– Двадцать один, да? Ты уже практически старик, – говорит она.
Я хихикаю.
– Мы с тобой одного возраста.
– Нет-нет, мне двадцать до октября.
– Ах, прости меня. Я, наверное, подумал о твоем фальшивом удостоверение, – говорю я.
С танцпола доносятся крики, по-видимому друзья Саммер звали ее.
– Нам нравится эта песня, – говорит она.
– Судя по тому, как ты танцевала, я могу подумать, что тебе нравятся все песни.
– Ты смотрел, как я танцую? Это немного жутковато.
– Мало ли на что еще я мог смотреть, – я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо. – Это было похоже на крушение поезда.
Она пытается казаться обиженной, но ей это не удается.
– Я хотела пригласить тебя на танец, но, думаю, если это было похоже на крушение поезда, ты бы не согласился.
В моей крови забурлило незнакомое тепло.
– Все равно пригласи.
– Потанцуешь со мной?
Я беру ее за руку, и она тянет меня в центр танцпола. Я едва могу разобрать слова песни, потому что Саммер прижимается ко мне, но по тому, как покачиваются ее бедра, я понимаю, что они темные и греховные. Свет настолько тусклый, что я не могу разглядеть никого, кроме нее. Я опускаю руки на ее талию, мои прикосновения легкие, но она все равно берет мои ладони, проводя ими по своему телу. Я чувствую отчаяние и желание прикоснуться к каждому кусочку ее теплой кожи. Мне трудно удержать руки в приличном положении, особенно когда вокруг столько людей. Саммер, похоже, это не волнует, потому что она обхватывает меня руками за шею и вертит попкой вокруг моей эрекции.
– Полегче, Саммер, – шепчу я ей на ухо.
Моя голова словно уходит под воду, когда музыка сменяется, и она поворачивается, ее движения медленные и приятные. Я не могу сказать, нравится ли мне эта перемена или я предпочел бы, чтобы она снова мучила меня своими бедрами. Несомненно, последнее. Я бы выбрал все, что эта девушка с готовностью делает со мной снова и снова.
Каким-то образом я чувствую себя одновременно и трезвым, и совершенно пьяным. Никогда еще я не испытывал такого мучительного отчаяния из-за девушки, трущейся об меня. Возможно, это потому, что Саммер – последний человек, которого я ожидал увидеть посреди танцпола, хотя я допускаю, что алкоголь играет здесь не последнюю роль.
Когда на танцполе становится тесно, я оттаскиваю Саммер в более укромный уголок. Я все еще прижимаюсь к ней, обе мои руки лежат на ее талии, а ее – на моей шее.
Она возится с воротником моей рубашки, полуприкрытые глаза смотрят на меня.
– Что ты загадал?
Я чувствую, как бьется ее сердце, но не могу сказать, совпадает ли его ритм с моим.
– Я не могу тебе сказать.
Саммер хмурится.
– Почему?
– Не могу рисковать тем, что оно не сбудется, – я касаюсь мягкой кожи ее щеки. – Ты такая красивая.
Она хихикает.
– Ты такой пьяный.
– Ты можешь поблагодарить за это Амару.
Она прислоняет голову к стене.
– Everclear?
Я киваю и провожу рукой по ее щеке. Ее глаза трепещут от прикосновения, и мое чертово сердце тоже.
– Я скучал по тебе.
Ее голос стих.
– Я видела тебя несколько дней назад.
– Не в таком виде. Не с такими глазами, которые говорят мне, что ты тоже не забыла о моем языке на твоей киске.
Ее дыхание сбивается.
– Мне кажется, что я все еще чувствую твой вкус, Саммер, – мои слова пропитаны отчаянием.
– Эйден… – я не уверен, предупреждение ли это, но она сглатывает, и тонкий изгиб ее горла подергивается. Я глажу ее упругую попку, и мне хочется, чтобы мы были в моей комнате, а не здесь, но я знаю, что если я предложу это, то дымка вокруг нас рассеется. Она нужна мне так сильно, что я не могу мыслить здраво, но именно поэтому я не могу получить ее.
Саммер прижимается бедрами к моим, явно ощущая эрекцию, которая была твердой с тех пор, как я впервые увидел ее. Мои пальцы задевают подол ее платья, и я сдерживаю стон.
– Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь? – грубо говорю я ей на ухо. Она позволяет мне целовать ее шею, и мы уже прижимаемся к стене, когда я замедляю наши движения.
Именно в этот момент Дилан врезается в колонки рядом с нами, опрокидывая их. Саммер вскакивает, и я отстраняюсь, чтобы помочь ему отойти. Визг из колонок стихает только тогда, когда я поднимаю их. По блестящим глазам Дилана я вижу, что он в стельку пьян. Это одна из тех ночей, когда ему не читают нотаций, и он пользуется этим на полную катушку.
– Меня сейчас вырвет, – пробурчал Дилан, когда я поднял его.
Я оглядываюсь на Саммер, которая смотрит на нас расширенными глазами.
– Я отнесу его в постель, – говорю я.
– Помощь нужна? – спрашивает она. Я ни за что не позволю ей ухаживать за пьяным Диланом. Дерьмо, которое вылетает из его рта, слишком непредсказуемо. Когда я качаю головой, она полуулыбается, и прежде, чем я утаскиваю своего болтливого друга, Саммер говорит:
– С днем рождения, Эйден. Надеюсь, твое желание сбудется.
Глава 23
Саммер
Я лучше проткну Купидона одной из его розовых стрел, чем снова переживу этот праздник. Вот только если сказать это вслух, то я предстану в образе озлобленной неудачницы-одиночки, поэтому я спокойно погружаюсь в свои мысли. Розовые валентинки в виде сердечек, которые я разорвала пополам, украшают стол, оставляя беспорядок на моих коленях. Вид у меня не очень.
– Кэсси что-то сделала с волосами?
Я поворачиваю голову к Киану, у которого, возможно, тоже сердечки вместо глаз, поскольку он наблюдает за выступлением Кэсси.
Караоке-зал «Старлайт» был для Кэсси обычным местом, когда у нее возникало желание спеть. В основном, это форма терапии после тяжелого разрыва. Думаю, она наконец-то оправилась после своего последнего расставания, но все эти валентинки, брошенные нам в лицо, никому не помогают.
Поэтому сегодня я была настроена на просмотр своего любимого сериала с пиццей в форме сердца от дяди Фрэнка. Вот только Киан Ишида появился в моем общежитии и заставил меня пойти с ним куда-нибудь. Не говоря уже о том, что он заставил меня дважды переодеться. Он считает, что носить на людях спортивный костюм – это страшный грех. Я согласилась только потому, что в его чистом пиджаке и брюках я выглядела троллем по сравнению с ним.
Он использует меня как буфер, чтобы не показаться сталкером, но я уверена, что Кэсси в курсе о его симпатии. Не знаю, что между ними произошло, но я слышала, что они поднялись в его комнату во время празднования дня рождения Эйдена.
– Они кажутся светлее. Она покрасилась?
– Я думаю, она просто уложила их, – говорю я.
Он опирается подбородком на руки, мечтательно глядя на меня.
– Она может делать все, что угодно.
Я должна проверить воздух на наличие летающего ребенка. Если Купидон заставил Киана одержимо смотреть на Кэсси, он заставит меня делать что-то столь же глупое. А у меня нет времени на глупости.
Когда я тыкаю лед в своем «Ширли Темпл» распадающейся бумажной соломинкой, Киан поднимает руку. Я смотрю туда, куда он показывает жестом, и вижу его.
Высокий, уверенный в себе, выглядящий слишком хорошо, чтобы я могла это отрицать, Эйден Кроуфорд.
Энергия в комнате словно меняется, и я понимаю, что не только я смотрю на звездного хоккеиста Далтона. Весь холл наблюдает за тем, как он входит, а за ним Эли и Коул. Зеленые глаза осматривают зал, и когда он замечает нас, мои щеки воспламеняются.
– Почему он здесь? – шепчу я, стряхивая бумажные сердечки со своих коленей.
– Я пригласил его, – Киан бросает на меня странный взгляд. – Не надо было?
Вместо ответа я простонала, оценивая обстановку в поисках пути побега.
– Между вами что-то произошло?
При воспоминании об этом у меня сводит желудок. Между нами много чего произошло, в основном между его ртом и тем чувствительным местом у меня между ног.
– Нет. Почему ты спрашиваешь об этом?
– Потому что ты ведешь себя как сумасшедшая.
Громкий голос прерывает мое закатывание глаз.
– Привет, ребята! – говорит Коул, выдвигая стул.
Когда Эли садится рядом со мной, я вздыхаю с облегчением.
– Никакого свидания сегодня, Санни? – спрашивает он.
– Нет. Этот парень, который бегает за Кэсси, – единственное, что я могу получить. А у тебя?
Он хихикает.
– То же самое, твое общество успокаивает мою одинокую душу.
Я борюсь с румянцем, который вызывают его мягкие слова.
– Ты просишь меня стать твоей Валентинкой, Брукси? – я хлопаю ресницами.
Ухмылка, которая появляется на его лице, достаточно широкая, чтобы показать его идеальные зубы, но она сменяется забавной улыбкой, когда его взгляд ускользает от меня.
– С удовольствием, но я не хочу наступать кое-кому на пятки.
Проследив за его взглядом, я замечаю зеленые глаза, и от тяжести его взгляда у меня пересыхает в горле. Я знаю, о чем он думает, потому что я думаю о том же самом. Темные глаза скользят по моему наряду, тщательно оценивая его. Я судорожно сжимаю тонкие бретельки платья и слышу, как учащенно бьется мое сердце. Когда голодный взгляд Эйдена снова встречается с моим, он ухмыляется. Точно так же он ухмылялся, когда его рука обхватила мои бедра, а пальцы погрузились в меня.
Непонятно, как я оказалась в окружении четырех хоккеистов в День святого Валентина, но Амару это здорово рассмешило. В отличие от меня, у нее свидания были назначены на несколько недель вперед из длинного списка потенциальных парней с уроков информатики.
– Итак, давайте поаплодируем нашей замечательной талантливой Кэссиди Картер, – говорит ведущий, и зал взрывается аплодисментами и воем с нашего столика.
– Переходим к любимому событию фанатов. Ежегодные свидания вслепую на День святого Валентина! – я отбираю у Киана одну порцию картофеля фри, когда он оживляется, судорожно поправляет галстук и нервно проводит рукой по брюкам. – К нашей игре присоединяются наши артисты. Давайте еще раз поприветствуем на сцене Амелию, Шона и Кэсси.
Кэсси ненавидит свидания вслепую. Судя по выражению ее лица, ее уговорили на это.
– Сейчас мы выберем несколько рук среди зрителей. Нам понадобятся три счастливчика-добровольца.
Измученное выражение лица Кэсси выглядит комично, но прежде, чем я успеваю насладиться весельем и отведать еще порцию картофеля фри, рука Киана хватает меня за запястье.
Я с ужасом смотрю на наши поднятые руки. По какой-то причине, которая, я уверена, была подстроена летающим ребенком, ведущий показывает прямо на нас. Он что-то говорит в микрофон, но моя кровь бурлит так яростно, что я ничего не слышу.
– Какого черта ты делаешь? – шиплю я.
Демонстративная улыбка Киана никуда не делась, и он пробормотал:
– Просто доверься мне?
– Киан, клянусь, я проткну тебя каблуком, если ты меня не отпустишь.
– Я буду тебе должен. Все, что захочешь, обещаю, – когда он видит мой взгляд, его улыбка сходит на нет. – Пожалуйста?
В какую-то долю секунды его искренние глаза и отчаянная мольба почти убедили меня в том, что я сыграю в эту дурацкую игру. Но потом я замечаю, что все взгляды устремлены на нас, и отшатываюсь.
Невозможно вырвать мою руку из его стальной хватки, не устраивая сцену. Киан протаскивает меня сквозь толпу и поднимает по деревянным ступенькам. Этот идиот знал об этой игре, и именно поэтому притащил меня сюда. Это его единственный шанс получить свидание с Кэсси, а я не просто его буфер, я его оправдание.
Пока я планирую, как убью его, когда уйду с этой сцены, Киан радостно представляет нас. Наши сцепленные руки создают впечатление дружеской пары, но это скорее ради его же безопасности.
Я едва слышу глупую шутку ведущего о том, что он бы сам вступил в игру, чтобы узнать мой номер. Мое выражение лица быстро заглушает смех, и он снова обращается к толпе в поисках последней жертвы.
Под ярким светом сцены я незаметно пихаю Киана локтем, заставляя его опустить голову, чтобы он мог меня услышать.
– Ты мой должник. Огромный должник.
Он радостно кивает, ничуть не смущаясь моего смертоносного взгляда.
На этот раз толпа оживляется. Меня это не удивляет, потому что Амелия – просто находка. Ее вьющиеся светлые волосы убраны назад коричневой банданой, а невинный вид репетитора вызывает интерес. Я узнаю несколько человек из кампуса, которые поднимают руки, но только один привлекает мое внимание.
– Ни хрена себе, – с недоверием шепчет Киан, озвучивая мои мысли.
В этот момент на сцену выходит третий участник и садится рядом со мной. Я изо всех сил стараюсь не смотреть на Эйдена, пока он разговаривает с ведущим.
На сцене он ведет себя легко и непринужденно – полный контраст с той яростной стервой, которую я изображаю. Он обнимает Амелию, которая мило улыбается. Не знаю, какой у него типаж, но я не ожидала, что это будет одна из участников игры «свидание вслепую на День святого Валентина».
Ведущий объясняет суть игры под названием «Танцующие На Бумаге», где каждая пара должна танцевать на квадрате бумаги, который с каждым раундом складывается в квадрат меньшего размера. Задача – танцевать, не сходя с листа.
Игра нелепая, но я точно не смогу убежать со сцены. А Эйден Кроуфорд вызвался добровольцем, и я, как конкурентка, хочу, чтобы он проиграл.
Мой парень «вслепую» представился.
– Я Шон.
– Саммер, – я беру за руку высокого кудрявого певца.
– Знаешь, наш менеджер заставляет нас участвовать в этом, но я бы вызвался сам, увидев тебя.
Я смеюсь.
– Спасибо. Хотя я бы сделала все, чтобы не быть здесь сейчас. К тебе это отношения не имеет.
Он хихикает.
– Я так и предполагал, судя по тому, как Ишида притащил тебя сюда.
Когда свет становится розовым, бумаги кладутся на пол возле каждой пары. Глубокий голос привлекает мое внимание к паре номер три.
– Ты играешь на гитаре? Всегда хотел научиться, – говорит Эйден, улыбаясь Амелии.
С каких это пор? Он ни разу не говорил о том, что хочет заниматься музыкой. Хотя я уверена, что он и в этом был бы хорош.
– Я могу научить тебя. Это не так уж и сложно, если потренировать несколько аккордов.
– Правда? Если это поможет, мне сказали, что у меня очень хорошая зрительно-моторная координация, – улыбка, которую он ей дарит, невинна, как у мальчика, сидящего на церковной скамье. Это вызывает у нее сладкий смех.
Я фыркаю, привлекая их внимание к себе.
– Ты в порядке? – спрашивает Шон. Я отворачиваюсь от ухмыляющегося Эйдена и позволяю Шону взять меня за руку. Я фиксирую свои ноги между его на маленькой бумаге.
Первый раунд настолько прост, чтобы мы все его прошли, что плохо, потому что чем скорее это закончится, тем скорее я смогу придушить идиота, которого называю своим другом.
Во втором раунде квадраты складываются. Шон поднимает меня на руки, чтобы на цыпочках подойти к бумаге. Я смотрю на Киана, которому Кэсси наступила на ботинки, и они танцуют, полностью потерявшись друг в друге. У меня не было времени на то, чтобы задерживаться на этом сладком моменте, потому что Шон попытался качнуться, оступился и потерял равновесие. Хор вздохов из зала обрушивается на меня как раз в тот момент, когда я с визгом падаю на деревянный пол.
Если я просто буду лежать на полу, может быть, меня унесет Купидон. Или гремлин под сценой заберет меня в свое логово. Что угодно было бы менее унизительным, чем стоять сейчас перед зрителями.
Большая рука – единственное, что я вижу сквозь яркий свет сцены. Когда я не берусь за нее, потому что чувствую себя настолько дезориентированной, что не уверена, что смогу понять, как за нее ухватиться, ладонь скользит по моей талии и поднимает меня одним быстрым движением. По тому, насколько силен мой спаситель, я понимаю, кто это.
– Ты поранилась? – спрашивает Эйден. Яркий свет освещает зеленые глаза и золотисто-каштановые волосы. Он выглядит ангельски. Может быть, я ударилась головой.
Рука на моей талии напрягается.
– Саммер, – зовет он.
Я выхожу из транса.
– Я в порядке.
Эйден не отворачивается, и я тоже. Его мускулистая рука обнимает меня за талию, а взгляд согревает лицо. Шон судорожно извиняется, и я отстраняюсь от Эйдена.
– Я потерял равновесие и не смог удержаться. Мне так жаль, Саммер.
У Эйдена напрягается челюсть, и он бросает яростный взгляд на Шона.
– Все в порядке, это был несчастный случай, – все равно это глупая игра, и единственный, на кого я сейчас злюсь, – это парень, который не замечает ничего, кроме Кэсси в своих объятиях.
Ведущий убеждается, что я не собираюсь судиться с заведением из-за травм, прежде чем поблагодарить нас за игру.
– У нас есть победители! Аплодисменты Киану и Кэсси!
Я понимаю, что Эйден, должно быть, бросил Амелию, поэтому они тоже проиграли. Частичная победа не доставляет мне удовольствия, но только из-за синяка, образовавшегося на моей спине. Когда толпа аплодирует, я срываюсь со сцены и несусь через зал, прежде чем Киан успевает затянуть меня во что-нибудь еще. Металлические двери скрипят, когда я выхожу через черный ход, и февральский воздух охлаждает мою разгоряченную кожу.
Я уже звоню в Убер, когда дверь снова скрипит, и из нее выходит Эйден.
– Ты действительно хотела этого свидания, да?
* * *
Эйден
Красивые глаза бросают на меня взгляд, который говорит о том, что сегодня она не на моей стороне. Не то чтобы она всегда была на моей стороне, но я подумал, что если бы я помог ей подняться, то это дало бы мне несколько очков форы.
– Нет? – я подавил смех. – Выглядело так, будто ты влюбилась в него.
Ее взгляд не сдвинулся.
– Смешно.
– Никаких колкостей? Ты хорошо себя чувствуешь? – я подношу тыльную сторону ладони, чтобы коснуться ее лба, но она отталкивает ее. – Если это поможет, он чувствует себя очень плохо из-за того, что уронил тебя.
– Я его не виню. Я, наверное, тяжелее, чем он ожидал, – говорит она. – Но уронить меня на глазах у всех этих людей? Это прям прекрасно для женского самолюбия.
– Это больше говорит о его силе, чем о твоем весе. Мы оба знаем, как легко я могу тебя поднять.
Напоминание о том, как я держал ее тело в своих ладонях, танцует в воздухе между нами.
Ее взгляд мерцает, прежде чем она опускает его.
– Ты оставил свою партнершу?
– Амелия – красивая девушка, но будет лучше, если мы расстанемся, – резко говорю я.
– Почему? Ты все время с ней флиртовал.
Магнетическая сила Саммер неосознанно притягивает меня на шаг ближе.
– Следила за мной, да?
– Трудно игнорировать эту ослепительную ухмылку придурка.
– Ты действительно подпитываешь мое эго.
– Это цель всей моей жизни.
– Разве ты не должна быть милой? Ты создаешь плохую репутацию канадцам, – сделав еще один шаг, я ступаю по тонкому льду.
На этот раз ее спина упирается в стену.
– Правильно, мы должны быть милыми, чтобы у вас была абсолютная свобода быть мудаками.
– Я не мудак.
– Я точно помню, что из твоих уст прозвучало «Ладно, я был мудаком», – говорит она с укором.
– Это было сделано для того, чтобы расположить тебя к себе.
– У тебя не получилось.
– Правда? Потому что, по-моему, то, что я ел тебя так долго, что у меня заболела челюсть, должно было поднять меня в твоем списке.
Я наслаждаюсь тем, как сбивается ее дыхание.
– Ты… извращенец.
Я оцениваю ее противоречивую реакцию.
– Знаешь, не думаю, что ты ненавидишь хоккеистов так сильно, как говоришь.
Она поднимает бровь, щеки розовеют от жара.
– И почему же?
Я до сих пор не прикоснулся к ней, и мне кажется невозможным оторвать от нее руки. Достаточно ей появиться передо мной, чтобы кончики моих пальцев неизбежно нашли ее кожу. Меня удивляет то, что она всегда принимает мои прикосновения, прижимается к ним, как будто хочет этого так же сильно, как и я, но делает все, чтобы не подойти ко мне, не позволить себе прикоснуться, как в ту ночь в общежитии. Я позволяю своей руке зависнуть над тканью у ее бедра.
– Потому что у меня такое чувство, что если я просуну руку под это крошечное платье, то найду тебя мокрой. Для меня.
