Текст книги "Столкновение (ЛП)"
Автор книги: Бал Хабра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
– Как дела с хоккеем?
– Хорошо. Завтра я тренирую команду мини-хоккеистов, – я опускаю, что это не по моей воле.
– Знаешь, когда ты был маленьким, твой папа был волонтером, заодно помогал присматривать за тобой.
Я смеюсь.
– Наверное, поэтому сейчас я не так часто участвую в драках.
– Пусть так и будет, мне не нужно, чтобы ты потерял зубы, – сурово говорит она. – Ну что ж, я тебя отпускаю. В следующий раз позвони мне с какими-нибудь интересными новостями. С тобой скучно.
– У меня много интересных историй, бабушка.
Она хмыкает.
– Думаю, тебе не нужно их мне рассказывать. Одному Богу известно, чем вы, студенты, сейчас занимаетесь.
– Не я. Я ангел.
– Не сомневаюсь. Спокойной ночи, детка.
– Спокойной ночи, бабушка.
Глава 7
Саммер
Это надежно.
Именно эти слова я сказала своему терапевту, прежде чем она изложила мне длинный список причин, по которым моя самопровозглашенная «надежная» формула является крайне вредной.
В прошлом семестре одним из обязательных условий поступления в магистратуру было посещение консультаций у психотерапевта в кампусе. Я была только за, пока мы не перешли к сути дела и не раскопали мои проблемы с одиночеством. Кто сказал, что терапия – это не весело?
Софии, назначенной мне консультантом, было что рассказать о том, как я отношусь к отношениям. Очевидно, мой план бросать людей до того, как они бросят меня, не является здоровым. Дайте уточню. Она сказала, что моими единственными друзьями с первого курса были Амара и Кэсси, а также Сэмпсон (который не в счет, так как я давно его знаю), потому что я не привязываюсь к людям, боясь, что не буду достаточно хороша, чтобы они остались рядом. Спасибо, папа.
Тяжелая штука, но мы почти разобрались с ней. Я говорю «почти», потому что до сих пор не поговорила с отцом. София предположила, что звонок ему даст мне успокоение, не связывая себя какими-либо ожиданиями. Это была наша последняя встреча, потому что после сдачи зачетов у меня не было никакой мотивации возвращаться.
Всплеск от ныряющего в бассейн человека разбивается водой о стекло зоны ожидания. Сидя в аквацентре DC Aquatic Center, я наблюдаю за дверями в поисках Эйдена, с которым встречаюсь здесь для сегодняшнего занятия.
На мой телефон приходит сообщение от сестер. Это фотография хоккейной команды Далтона на вчерашней игре.
Престоны
Серена: Ты ходишь в университет с этими парнями?
Серена: Потому что они чертовски горячие.
Шрея: Я знала, что ты говоришь «держитесь подальше от хоккеистов», чтобы оставить их себе.
Шрея: У кого-нибудь из них есть братья?
Саммер: Вам обеим по пятнадцать. Держите себя в руках.
Саммер: Откуда у тебя вообще эта фотография?
Серена: Мы ходили на игру со своей школой. Ваши парня надрали задницу университету Торонто.
Саммер: А папа с вами?
Серена: Ты не в курсе? Папа в Бостоне, он их временный тренер.
Мое сердце опускается в желудок. Мой папа здесь. Ну, в нескольких часах езды, но он здесь. Он приехал, чтобы поработать над нашими отношениями? Или он снова делает это ради своей карьеры? Вполне логично, что мои сестры тайком отправились на игру, на которой, я уверена, их не должно было быть. Однако любовь к хоккею живет в крови Престонов, поэтому я не могу их за это осуждать.
– Как тебе это удалось? – голос Эйдена вырывает меня из размышлений.
Полуденный свет окружает его, словно он какое-то божество, и я не знаю, как он выглядит таким собранным после многочасовой дороги после игры. Я предложила перенести встречу, но он настоял на том, чтобы мы не теряли времени зря. Можно с уверенностью сказать, что нам обоим не терпится покончить с этим проектом.
– Не только у тебя есть связи, Кроуфорд.
Аквацентр очень редко бывает пуст. Мне потребовались недели заучивания расписания, чтобы определить лучшее время, когда можно пробраться внутрь. Сегодня дайверы уехали на соревнования, поэтому бассейн практически пуст.
Мы отправляемся в раздевалки, и я жалею о своем выборе бикини, когда вижу себя в зеркале. Наверное, надо было надеть что-то более закрытое. Хотя это единственное бикини, к которому я смогла найти верх и низ. У остальных отсутствует либо лифчик, либо стринги.
Эйден ждет меня у скамейки, когда я выхожу, и его взгляд скользит по моим ногам и останавливается на моем лице. Он в красных плавках и больше, естественно, ничего, но я ошеломлена. Пытаюсь поднять глаза к его лицу, но это сложно, потому что он весь исхудал.
– Знаешь, если бы ты хотела увидеть меня без майки, все, что тебе нужно было сделать, это попросить, солнышко. Тебе не нужно было планировать целый урок плавания.
– Не называй меня так, – его голос прорезал мои мысли. – Кроме того, достаточно твоих фотографий без майки, которые крутятся на страницах сплетен Далтона. Ты не совсем скрытный мужчина.
– Идешь в ногу со временем, да? – он усмехается, взгляд ни на миллиметр не отрывается от моего лица. – Так что же мы будем делать?
– Это альтернатива. Различные виды спорта полезны для студентов спортсменов. Кроме того, это облегчит жесткие тренировки, которым ты подвергаешь свое тело, – если он не хочет прислушаться к моим словам об отдыхе, тогда я дам ему минимальные тренировки, чтобы утолить его голод семь дней в неделю.
– Последний раз я плавал в бассейне в пятнадцать лет.
– Здесь нет спасателей. Если ты утонешь, я тебя спасать не буду.
Он притворяется обиженным.
– Я – объект твоего исследования, ты не можешь позволить мне умереть.
– Несколько жертв в процессе не повредят моему исследованию, – он бросает на меня мрачный взгляд, который вызывает у меня улыбку. – Проигравший должен заплатить за ужин другого, – говорю я, прежде чем направиться к бассейну. Как раз в тот момент, когда я собираюсь спрыгнуть с бортика и нырнуть, рука Эйдена обхватывает меня за талию, и мы вращаемся в направлении воды, причем он первым ударяется спиной о ее поверхность. Я погружаюсь в хлорированную воду вместе с ним. Когда мы выныриваем на поверхность, я все еще прижимаюсь к его твердому телу.
– Я не проиграю, Престон, – шепчет он мне на ухо.
Непроизвольная дрожь пробегает по моей коже, прежде чем я высвобождаюсь из его объятий и уплываю. Удивительно, что моя кожа все еще горит, когда я погружаюсь в холодную воду.
– Думаю, победа над университетом Торонто ударила тебе в голову.
Он плавает вокруг меня.
– И все предыдущие победы тоже.
Стереть эту наглую ухмылку с его лица стало моей единственной целью на ближайшие тридцать минут. Мы начинаем с медленных кругов, пока он не преодолевает на скорости все установленные мной отметки. Я догадываюсь, что он солгал о том, что не очень любит плавать.
Когда мой телефон звонит у полотенца, я выхожу из бассейна, чтобы взять его. Если бы спасатели увидели меня, они бы выбросили мой телефон в воду. В Далтоне строго запрещено пользоваться мобильными телефонами в бассейне после того случая, когда во время соревнования у одного из пловцов завибрировал телефон и он остановился, чтобы проверить уведомление. Они завалили нас объявлениями о телефонной зависимости и о том, как гниют наши мозги.
Я быстро отвечаю на звонок.
– Алло?
– Надеюсь, ты не избегаешь меня, солнышко.
Его голос свинцовой тяжестью ложится у меня в животе.
– Я была занята, папа.
– Слишком занята для своей семьи?
Моя грудь вздымается, и я крепче сжимаю телефон.
– Видимо, я училась у лучших.
Он молчит минуту, но не обращает внимания на колкость.
– Я в Бостоне на несколько месяцев. Хотел бы тебя увидеть.
Горячий прилив негодования поднимается по позвоночнику. Эйден подплывает ближе и вопросительно смотрит на меня. Должно быть, он заметил, как быстро я моргаю.
– Не могу. Я занята, – говорю я и кладу трубку как раз в тот момент, когда Эйден подходит.
Я бросаю телефон на полотенце, когда он останавливается возле моих ног. Глупо было бы думать, что он не видит, что мои глаза красные, и не от хлорки. Прежде чем он успевает заговорить, я погружаюсь в воду и начинаю плыть. Жжение в легких помогает мне отвлечься от своих мыслей. Мой отец был занят в течение двадцати лет, а теперь он пытается открыть дверь, которую я давно заколотила. Это несправедливо.
Огромная ладонь обхватывает мою руку и останавливает мои стремительные движения. Эйден притягивает меня к себе так, что нас разделяет всего несколько сантиметров. На его лице написано беспокойство.
– Что случилось?
Я качаю головой.
– Ничего.
– Саммер.
– Я сказала, что ничего, – огрызаюсь я, отдергивая руку. Когда я доплываю до края бассейна, он следует за мной, не давая мне уйти, схватив за лодыжку. Черт, какой же он настойчивый.
Эйден выныривает из воды, мокрые капли скользят по гладким плоскостям его тела, словно мы снимаемся в рекламе Sports Illustrated. Тем временем мои глаза налились кровью, а волосы беспорядочно прилипли к лицу.
Из окон, окружающих бассейн, оранжевые лучи греют нашу кожу, когда мы сидим на бортике, свесив ноги в воду, плечом к плечу. Запах хлорки и моя неловкая вспышка вьются вокруг нас, как веревки. Я тяжело дышу, сосредоточившись на капельках воды, падающих с моего носа на мокрое бедро. Эйден сидит молча, но его присутствие очень ощутимо.
– Прости, – это слово вырывается так неожиданно, что я почти пытаюсь поймать его в руки и запихнуть обратно в горло. В этом слове столько уязвимости, что меня пугает мысль о том, что он захочет разгадать его смысл. Я вцепилась в бортики бассейна по обе стороны от себя и уставилась в воду, не желая смотреть ему в глаза. Затем его большая рука накрывает мою, заставляя меня расслабить крепкую хватку, которой я держалась за стенку бассейна.
– Не извиняйся за свои чувства. Особенно передо мной, – говорит он, встречаясь с моими глазами. От солнечного света его зеленые зрачки сияют, как изумруды, а мокрые волосы блестят. Он больше ничего не говорит и не спрашивает. Но он снимает напряжение в моей груди, нежно сжимая мою руку, и я позволяю ему это сделать.
* * *
– Вау, – Донни отбрасывает мои бумаги и откидывается в кресле. Это не положительное «вау», что ясно из его едкого тона. – Твоя методология очень пресная.
Мои плечи опускаются. Я отправила Лэнгстон по электронной почте свой черновой вариант, и она сделала пометки к каждому предложению. От этого был бы толк, если бы там были реальные слова, а не куча вопросительных знаков. Когда я нехотя написала Донни сообщение с просьбой о помощи, он заглянул в студенческую гостиную.
– Насколько пресная?
– Она скучная. Тебе нужно проводить больше тестов.
– Я провожу самооценку раз в две недели и заканчиваю тестом ACSI-2810. Это уже больше, чем требуется по критериям, – самооценка – это вопросы, на которые Эйден должен будет ответить, а инвентаризацию навыков преодоления трудностей спортсмена будет проводить профессор Тоор, спортивный психолог нашего кампуса. Это базовая методика, но она легко демонстрирует все, что я знаю, а это как раз то, что ищут приемные комиссии.
– Просто пытаюсь поделиться с тобой своим опытом.
Разочарование проникает сквозь мою кожу.
– Я посмотрю, что можно сделать.
– Все не так уж и плохо. Просто помни, что ты поступаешь на одну из самых конкурентоспособных программ на Восточном побережье.
Стресс камнями опускается в моем желудке.
– Спасибо, – бормочу я, когда он собирает свои вещи, унося с собой свое напряженное присутствие. Когда я выдыхаю, стул снова отодвигается, и я вздрагиваю.
– Привет, Саммер.
Светлые волосы и карие глаза приветствуют меня. Если бы не пиджак, то уже одно очертание его тела говорило бы о том, что он играет в футбол. Коннор Этвуд – квотербек нашей футбольной команды и друг Сэмпсона, так что я знаю его с первого курса. Кроме этого, мы никогда не общались.
– Привет, Коннор.
Он выдохнул с облегчением.
– Я думал, ты не помнишь мое имя, – он мило улыбается, когда проводит нервной рукой по волосам. – Ты ведь не возражаешь, если я посижу здесь? Если только ты никого не ждешь.
Я не уверена, что это его способ спросить, есть ли у меня парень. Но спортсмен он или нет, мне нужно отвлечься.
После странного момента в бассейне между мной и Эйденом все стало неловко, по крайней мере, с моей стороны. Когда я настояла на том, чтобы заплатить за его ужин после проигрыша в пари, он остановил меня. Его жалкий вид настолько меня разозлил, что я сунула ему в руку купюру и ушла. Я надеюсь, что отсрочка нашей следующей встречи поможет справиться с затянувшейся неловкостью.
Вернув свое внимание к Коннору, я покачала головой.
– Нет. Только я.
Глава 8
Эйден
Утро я начинаю с того, как в борта врезаются шестилетние дети. Контраст между моей жизнью всего несколько недель назад и сейчас – печальная реальность.
– Как девчонка? Уже вывел ее из себя?
Голос тренера доносится из его кабинета, когда я прохожу мимо после тренировки. Он сидит за своим столом, опустив очки на переносицу, и работает за компьютером. Я не знаю, то ли у моих товарищей по команде длинный язык, то ли Саммер пожаловалась на меня. Рассказала ли она ему о траурном венке?
После нашего занятия плаванием наступило неприятное молчание. Не по моей инициативе. Не знаю, чего она боится. У всех бывают неудачные дни, и этот телефонный звонок как раз пришелся на один из них. Я бы соврал, если бы сказал, что мне не интересно, кто ей звонил. Может быть, это тот бывший хоккеист, которого она ненавидит? Знаю ли я его? Если да, то я с радостью разъясню ему ситуацию, чтобы он больше никогда ей не звонил. От ее налитых кровью глаз и шмыганья носом у меня защемило в груди, и мне это не понравилось. Совсем.
– Она не утопила меня. Думаю, это хороший знак.
Тренер издал горловой звук.
– Пусть так и будет. Меньше всего мне нужно, чтобы Дин Хатчинс дышал мне в затылок.
Я делаю осторожный шаг в его кабинет.
– Вы не пробовали поговорить с ним о том, чтобы уменьшить количество часов моих общественных работ?
Он наконец-то встречает мой взгляд, и морщины на его лбу становятся еще глубже.
– Конечно пробовал. Я спросил его об этом во время нашей ночевки, после того как мы похихикали над девчонками, которые нам нравятся.
Я расцениваю это как «нет». Тренер отворачивается к экрану компьютера, отстраняясь от меня.
Выход с арены и дорога домой – единственное спокойствие, которое я ощущаю за всю неделю. Ветерок охлаждает мою разгоряченную кожу, а вечернее небо создает умиротворяющую атмосферу. Но это ощущение исчезает, как только я переступаю порог дома.
Мои соседи по комнате столпились у кухонной стойки. Дилан замечает меня первым и прижимает палец к губам. Я замечаю на столе зеленый сгусток, внутри которого находится телефон.
Коул пролетает мимо меня и задыхается от ужаса.
– Чертовы придурки! – он вытягивает вперед кулак, чтобы выбить телефон из квадрата желе, но Киан перехватывает его руку.
– Это заняло несколько часов, ты не посмеешь его испортить. Наслаждайся красотой науки.
– Да пошел ты со своей наукой, Ишида, – Коул вытаскивает свой склизкий телефон, оставляя повсюду беспорядок. Шутить над Коулом – любимое занятие всех, наверное, потому, что они с Себастьяном – единственные младшекурсники в доме.
– Приятно знать, что именно этим вы все занимаетесь в свободное время, – я беру напиток из холодильника.
– Не в свободное время. Это решающие часы перед сегодняшним вечером, – говорит Киан сквозь полный рот желе.
– Что произойдет сегодня вечером? – спрашиваю я, совершенно незаинтересованный.
– Вечеринка в тогах11? Которую наше любимое женское общество устраивает каждый год? Боже, где ты был?
Он имеет в виду свое любимое женское общество. Они относятся к нему как к знаменитости, потому что он чрезмерно щедр на их ежегодной автомойке. Можно сказать, что у них взаимовыгодные отношения.
– Веселитесь, ребята.
Киан смотрит на меня.
– Ты, наверное, шутишь. Это же Каппа Бета Фи. Эти девушки – твои личные фанатки.
– Не могу. Я позже встречаюсь с Саммер.
Он моет руки в раковине.
– Перенеси. Тебе пора перестать держать на себе груз вины за историю с Йелью. Это была и наша вина тоже.
Дело не в чувстве вины. Вся эта история лишь подчеркнула то, чего я пытался избежать, будучи капитаном: что я не умею балансировать между различными аспектами своей жизни. В детстве это были хоккей и школа, и благодаря моим родителям я умел сохранять баланс. В старших классах это была трагедия, с которой я не справился, а теперь это моя личная жизнь. За все эти годы в моей жизни была только одна постоянная вещь – хоккей. Именно он помог мне пережить подростковый возраст и привел в команду первого дивизиона НАСС. Разрушить мои шансы играть было бы огромным провалом.
– Саммер не позволит мне перенести встречу из-за вечеринки.
Киан достал свой телефон.
– Я напишу ей. Все равно я ей больше нравлюсь.
– У тебя есть ее номер? – мысль о том, что они могли переспать, приходит мне в голову, но я не могу даже представить себе это. Даже если это объясняет, почему она ненавидит хоккеистов. Однако, если бы это было так, я бы ожидал, что это будет более придурковатый парень, а не наш собственный золотистый ретривер.
– С младших курсов. Мы друзья.
Конечно, друзья. Я поднимаюсь наверх, чтобы принять душ, и к тому времени, как выхожу, он присылает мне скриншот ее ответа.
Саммер: Ладно. Я перенесу встречу.
Похоже, он действительно нравится ей больше, чем я.
Когда я уже наполовину спустился по ступенькам, я приостановился, увидев Киана в тоге. На нем корона из золотых листьев и брошь, скрепляющая ветви вместе.
– Ты же знаешь, что одеваться в костюм не обязательно?
Он проносится мимо меня по ступенькам.
– Просто даю девушкам то, что они хотят. Дилан и тебе купил, – он указывает на тогу, наброшенную на перила.
С неохотой я направляюсь в ванную комнату, чтобы переодеться в джинсы и белую тогу. Лучше не спорить, когда у Дилана есть свое представление о костюмах. На Хэллоуин я был Белоснежкой, а они – моими гномами. Получилось на удивление неплохо.
Мы приехали в Каппа Бета Фи, в море белого цвета. Я приветствую нескольких человек, играющих в пиво-понг в гостиной. Киан уходит, как только мы переступаем порог, а Дилан вливает текилу в рот каждому прохожему, прежде чем выпить очередную бутылку. Парни из братства подбадривают его, скандируя: «Повтори-ка, Ди!», и мне удается проскочить мимо них. Эли, как обычно, нигде нет, а младшекурсники, видимо, курят на улице, где я их и нахожу.
После нескольких раундов игры в пиво-понг и наблюдения за тем, как Дилан умудряется то протрезветь, то еще больше напиться, Киан сталкивается со мной, задыхаясь.
– Черт, – прохрипел он. – Ты меня за это возненавидишь, но я думаю, тебе стоит спрятаться.
Когда он пытается вытолкнуть меня из кухни, я останавливаю его.
– О чем ты говоришь?
Он сглатывает, глаза бешено носятся по помещению.
– Помнишь, я сделал тебе подарок, попросив Саммер перенести встречу?
Я медленно киваю.
– Ну, я не столько попросил, сколько сказал ей, что ты сильно болен, – увидев мое выражение лица, он покраснел. – Я сказал, что это было пищевое отравление! Ничего серьезного. Технически ты мог уже выздороветь.
– Ты соврал ей?
– Маленькая невинная ложь, которая никому не навредит. Но для пущей убедительности спрячься в ванной или еще где-нибудь.
– Я не буду прятаться в чертовой ванной.
Он выдохнул с раздражением.
– Ну же! Сделай это ради меня. Она такая страшная, когда… – его слова обрываются, и он бледнеет.
Вдруг передо мной встает разъяренная брюнетка, и я не могу оторвать глаз от ее крошечного наряда. Это белый обрывок ткани в качестве платья, которое заставляет меня сглотнуть. Но когда она крепче сжимает красный стакан, я вспоминаю о своем нынешнем положении.
– Думаю, ты не слишком сильно болен для вечеринки женского общества?
– Это не то, что ты думаешь, – говорю я.
Ее взгляд скачет между моими глазами, как бы оценивая эту истину, прежде чем она испускает разочарованный вздох. Саммер поворачивается, и Киан издает проклятие, прежде чем броситься за ней. Торопливо проталкиваясь мимо меня, он спотыкается и выливает липкую жидкость из своего стаканчика на мой голый торс.
* * *
Эта уборная пахнет конфетами.
Она такая маленькая, что мне приходится втискиваться в нее и попытаться не сбить туалетные принадлежности на стойке. Но что хорошо, когда на тебя проливают напиток в женском обществе, так это то, что в туалетах есть все необходимое, чтобы привести себя в порядок.
Пока я вытираю живот, дергается дверная ручка.
– Занято, – бормочу я, но стук не прекращается. – Здесь занято, – говорю я громче. Но кто бы это ни был, он не останавливается. Наконец я дергаю дверь, чтобы сказать кое-кому отвалить, но тут в ванную забегает девушка и натыкается на меня.
– О БОЖЕ МОЙ! – ее руки скользят по моему мокрому животу к грудным мышцам. Затем она сжимает их.
Чертовы женские общества.
– Это действительно ты! Я уж думала, что эта сучка Бьянка врет, но это действительно ты!
– Да, – я убираю ее руки от себя. – Зайди позже. Сейчас эта ванная моя.
Она вырывается из моей слабой хватки и обхватывает меня за талию.
– О, поверь мне, мы можем использовать эту ванную с пользой, – она пинком закрывает дверь. – Угадай, какого цвета мои трусики?
Я чуть не подавился слюной. Это один из способов привлечь мое внимание. Но, к несчастью для нее, сегодня я был сосредоточен на другой девушке. Осколок обиды, промелькнувший в глазах Саммер, когда она увидела меня, поразил меня сильнее, чем я ожидал.
– Слушай, ты вроде бы неплохая девушка, но…
– Неправильный ответ, – перебивает она. Ее руки перебираются на подол белого платья, и она задирает его до самого верха. – Правильный ответ…
На ней ничего нет.
Я щиплю себя за переносицу, чтобы снять напряжение в голове. Не знаю, буду ли я потом жалеть об этом, но мне действительно нужно уйти отсюда.
– Я даже не знаю, как тебя зовут, – говорю я.
– Ты всегда спрашиваешь имя у каждой девушки, с которой встречаешься?
Ну, нет, но мне показалось, что это правильное решение.
– Я тебя не знаю.
– А я тебя знаю, – это все, что она сказала, но я не сдвинулся с места. – Уф! Ладно. Меня зовут Кристал. Что за парень спрашивает имя девушки, когда она раздевается?
Никакой парень. Никогда.
Когда она подходит ближе, я чувствую запах алкоголя, и это облегчение – знать, что она не настолько безумна, когда трезвая. Как раз в тот момент, когда я пытаюсь вежливо оттянуть ее от своего тела и вывести за пределы уборной, кто-то стучит.
– Мы заняты! – кричит Кристал. Когда она отвлекается, мне удается отстраниться.
– Извини, но не сегодня.
Я не слышу остатков ее ругательств, когда закрываю дверь и спускаюсь вниз. Я поправляю свою испачканную пивом тогу, когда замечаю Саммер в коридоре.
Пробираясь сквозь толпу, я вижу, что она с кем-то разговаривает. Он подходит ближе, чтобы заправить прядь ее волос за ухо. Она улыбается ему, но слабо. Так слабо, что я понимаю, что ее раздражает это прикосновение.
Подойдя ближе, я слышу, как он бормочет что-то о напитках, прежде чем взять ее пустой стакан.
– Я не понял, как тебя зовут, – говорит он.
– Саммер. Как время года.
Парень улыбается своей придурковатой белозубой улыбкой.
– Твои глаза сияют, как солнце, Саммер.
Я сдерживаю смех. Он что, собирается прочесть целый чертов роман о ее глазах? Этот парень серьезно смущает. К моему удивлению, она действительно хихикает, и румянец окрашивает ее щеки, прежде чем он скрывается на кухне.
– Саммер как время года? – спрашиваю я. – В отличие от чего? От Саммер как… имени?
Она бросает на меня косой взгляд.
– Преследование тебе не к лицу.
– Я не преследую тебя. Просто зашел посмотреть, как у тебя дела, но, думаю, у Саммер, как и времени года, все отлично.
Ей это совсем не кажется смешным. Я же, напротив, едва сдерживаю смех.
– Знаешь, я каждую неделю сообщаю Килнеру о твоих результатах. Может быть, игра в финале тебе не светит, – говорит она обманчиво мило.
Я не должен смеяться. Не тогда, когда она зла на меня, и уж точно не тогда, когда в ее руках мой испытательный срок.
Подавляя смех, я делаю шаг ближе, а она уверенно стоит на месте.
– Что я могу сделать, чтобы сдать экзамен?
– Для начала, не ври, чтобы не сдавать сессию.
Я вздрогнул.
– Прости. Я не знал, что он придумал такую отговорку. Когда Киан сказал, что ты согласилась перенести встречу, я решил пойти на вечеринку. Я бы никогда тебе не соврал, честно.
Она наклоняет голову в раздумье.
– Я отнесусь к этому с долей скептицизма, поскольку твои обещания ничего для меня не значат.
– Тогда позволь мне показать, что они значат.
Поэт снова появляется с напитком Саммер.
– У них было только пиво.
Я закрыл глаза в раздражении. Ее взгляд смягчился, и гнев, который она испытывала раньше, уменьшился на несколько ступеней. Мне просто нужно еще несколько минут с ней.
– Спасибо, – я выхватываю у него стакан, выпиваю содержимое и пихаю пустым обратно ему в руку. – А теперь уходи.
Я возвышаюсь над парнем, а он, насупившись, смотрит на Саммер. Не получив ответа, он уходит с грустным кивком, от которого мне становится как-то не по себе.
– Ты хочешь загладить свою вину? – Саммер возвращает мое внимание к себе.
Она задает вопрос серьезно, но я не могу не воспринять его как намек. А как иначе? Она смотрит на меня так, что у меня напрягается живот, а ее нижняя губа зажата между зубами. Едва задравшийся верх ее платья заставил бы меня включить свою флиртующую улыбку, если бы она не была так зла.
Кого я обманываю? Я все еще возбужден, даже когда она смотрит на меня так, будто предпочла бы видеть меня покрытым грязью.
Я сглатываю.
– Да.
Мое сердцебиение меняет темп, когда она вторгается в мое пространство. В этом тусклом свете я не могу понять, о чем она думает, но надеюсь, что ее мысли совпадают с моими. Когда ее руки тянутся вверх, как будто она собирается провести ими по моим грудным мышцам и обхватить мою шею, я чувствую, как меня охватывает предвкушение. Не может быть, чтобы это произошло прямо сейчас. Если это ее способ преподать мне урок, то он не самый лучший. Я бы снова вывел ее из себя только за ту реакцию, которая возникает в моем теле, когда она так близко.
Но вместо того, чтобы прошептать, что я должен загладить свою вину перед ней в спальне или в свободной туалетной кабинке, она полностью отстраняется.
– Тогда тебе лучше сегодня выспаться.
Ее улыбка – чистое зло, и я чувствую, что завтра она надерет мне задницу.
