Текст книги "Столкновение (ЛП)"
Автор книги: Бал Хабра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
Глава 51
Саммер
Я никогда не думала, что буду смотреть игру, в которой Эйден не будет принимать участие, но прошлой ночью во время игры Далтон – Мичиган это случилось. Эйден смог засвидетельствовать, насколько вызбужденной я становлюсь во время игры. Вместо того, чтобы сказать мне успокоиться, как сделало бы большинство людей, он просто сидел и гордо наблюдал. Мы выиграли с перевесом в один гол, что не повод для гордости, потому что мы выходим в финал, и такая игра не принесет нам победу в национальном чемпионате. Это слова Эйдена, а не мои.
– Почему ты так долго там сидишь?
Я бросаю взгляд на Эйдена, который сидит на противоположном конце дивана. Если бы для слова «вялый» была иллюстрация, на ней были бы мы с Эйденом, смотрящие фильмы с разложенной на них нездоровой пищей.
– А что? Ты обычно обнимаешься с Кианом во время просмотра телевизора?
Он смотрит на меня пустым взглядом.
– Иди сюда, Саммер, – он хватает меня за лодыжку и притягивает к себе. Наши дни обычно начинались и заканчивались именно так, и хотя я расстроена, что он не играет, я бы ни за что и ни на что не променяла это время
Ему также не разрешают выходить на лед на тренировку, поэтому мы проводим вместе каждую свободную секунду. Большую часть времени мы составляем наши планы на будущее и проводим много времени за просмотром турецких сериалов и объятиями в его постели. Я фактически переехала в их дом, и ребята, похоже, не возражают, потому что я готовлю им ужин, в основном индийские блюда, которым научила меня моя мама, хотя Эли по-прежнему носит звание лучшего повара в этом доме.
Время от времени мы с Эйденом пробираемся в бассейн или отправляемся на общественный каток, потому что ему все еще нужно поддерживать форму. Я уверена, что все наши кардио-тренировки помогают ему в этом. Между моим общежитием и его домом мы с Эйденом установили удобный распорядок дня. Я знаю, что буду скучать, когда он уедет.
Амара и Кэсси тоже приходят, так что большую часть времени мы проводим с друзьями. У них у всех закончились занятия, а я сегодня утром сдала свой последний экзамен, что означает окончание семестра.
– Я говорил тебе, как горжусь тобой?
Мой румянец, должно быть, заливает шею, потому что Эйден хихикает. У меня тряслись руки от повторного поступления на магистерскую программу, но вчера, когда мы ужинали, я получила электронное письмо о зачислении. Оставшиеся кексы с выпускными шапками, которые испек Эли, все еще стоят на кофейном столике. Эйден ненадолго исчез, а когда вернулся, я узнала, что он уехал на час в Бостон, потому что моя мама хотела поздравить меня своим домашним гулаб-джамуном. После этого у меня была сильная истерика, но я почувствовала себя менее сумасшедшей, когда Киан тоже прослезился, хотя, возможно, это было из-за того, что он съел десять конфет с сиропом.
– Спасибо. Мне кажется, я даже не успела осознать, что меня приняли. Я потратила годы, вливая кровь, пот и слезы в эту единственную цель, и теперь, когда она достигнута, все кажется неустойчивым.
Он кивает.
– Я понимаю. Но ты это заслужила, не позволяй голосам в твоей голове говорить тебе что-то другое.
Блаженство. Вот что я чувствую рядом с ним.
– Я тоже горжусь тобой, даже если я не согласна с тем, что ты сделал. Я знаю, ты никогда этого не признаешь, но не играть – убивает тебя. Я просто хотела бы сделать хоть что-то, чтобы помочь.
– Ты многое делаешь, – говорит он, целуя меня в плечо. Эйден прокладывает дорожку от моей шеи к губам, и я провожу рукой по его мягким волосам. Через несколько секунд неуверенные мысли забываются, и его поцелуй затрагивает струны моего сердца, которые бьются только для него.
– Вы двое граничите с уровнем пренебрежения Дилана к другим людям в этом доме.
Эйден отстраняется, чтобы посмотреть через мое плечо, где Киан прикрывает глаза, как ребенок, избегающий сцены поцелуя по телевизору.
– Он занимался сексом на этом самом диване. Не сравнивай нас.
– Мерзость! – я слезаю с Эйдена. – Я здесь спала!
– Не так уж далеко от того, что делал Дилан, – говорит Киан, и я с трудом сдерживаю кислоту, подступающую к горлу. – Но, серьезно, еще слишком рано для всего этого, – он машет рукой в нашу сторону.
– Есть ли какое-то конкретное время, когда ты бы предпочел наблюдать за нами? – возражает Эйден.
Киан издает рвотный звук, прежде чем схватить джойстик и запустить игровую консоль. Он опускает ложку в банку с арахисовым маслом на кофейном столике и запихивает ее в рот.
Эйден ловит мой взгляд.
– В мою комнату?
Я качаю головой.
– Нам нужно выбраться отсюда, – я начинаю складывать упаковки от еды в пакет для мусора.
Эйден останавливает меня и убирает все сам.
– Что ты предлагаешь нам делать, Саммер?
– Если это твое представление о прелюдии, не мог бы ты заняться этим где-нибудь в другом месте? Я уже достаточно наслушался этого наверху, – бормочет Киан сквозь ложку.
– Заткнись. Ты больше ничего не услышишь, – мы с Эйденом приняли серьезные меры предосторожности по звукоизоляции. Мы даже пытались уговорить Коула поменяться комнатами, но он очень бережно относится к своей хоббитской норе.
– О, Кроуфорд, да, да, да! – Киан имитирует девчачьи стоны.
Когда он снова опускает ложку в арахисовое масло, я выхватываю банку, заставляя его нахмуриться.
– У меня не такой голос, – говорю я.
– Хочешь, я запишу тебя в следующий раз?
Я бросаюсь на него, но Эйден останавливает меня, положив руку мне на талию.
– Осторожно, Ишида, – предупреждает он, и Киан закатывает глаза и снова сосредотачивается на своей игре. Прежде чем я успеваю швырнуть ему в голову банку с арахисовым маслом, Эйден вырывает ее у меня из рук и выносит меня из гостиной.
– Ты права. Нам нужно выбраться отсюда.
* * *
Через час мы паркуемся перед рестораном «Причал» в Хартфорде. Внутри я спотыкаюсь, когда замечаю Коннора Этвуда и Кристал Янг, целующихся в угловой кабинке.
– Мой бывший парень и твоя бывшая девушка. Твои ставки?
Эйден тянет меня к нашему столику.
– Он не был твоим парнем. Она также не была моей девушкой.
– Может, нам пойти поздороваться? – я бы не осмелилась, но забавно дразнить Эйдена, особенно когда он вот так взвинчен.
– Конечно, мы можем устроить двойное свидание, – невозмутимо заявляет он, садясь напротив меня.
– О, мы могли бы стать свингерами! – его взгляд отрезвляет мой смех. – Я шучу.
– Да, хорошая шутка. Иди сюда и расскажи мне другую, – он растягивает слова, и когда я закатываю глаза, он покидает свое место, чтобы сесть рядом со мной.
– Что ты делаешь?
Он успокаивается.
– Ты была слишком далеко.
– Для чего?
– Для этого, – его рука скользит вверх по моему бедру, достаточно высоко, чтобы у меня перехватило дыхание. Когда он сжимает мою покрытую мурашками кожу, я вскрикиваю.
Я накрываю своей рукой его ладонь, не давая ему двинуться выше.
– Ты не можешь просто взять и пересесть. Официант будет зол.
– Я же не двигал столы. Вот что действительно больно из того, что могут сделать клиенты.
Время от времени Эйден роняет случайные кусочки информации о своем прошлом, которые всегда удивляют меня.
– Ты работал официантом?
– В закусочной моей бабушки. Только на лето, когда мне было шестнадцать. Она довольно быстро меня уволила.
– Почему? Ты начал играть в хоккей хлебными палочками?
– Я запер Эли в морозилке.
Я смеюсь.
– Работать со своим лучшим другом? Должно быть, это было весело.
– Для меня. Для него не очень. Это был способ нашей семьи научить нас тяжелой работе. Как будто мы уже не потратили все свои силы на хоккей.
Когда он снова рассеянно сжимает мою ногу, я в отместку хватаю его за бедро. Это напоминает мне о чернилах чуть ниже его тазовой кости. Татуировка в виде паука не выходит у меня из головы с тех пор, как я впервые ее увидела.
– Что означает твоя татуировка?
Он, похоже, ничуть не удивлен вопросом.
– Вытащил ее из шляпы, – говорит он.
– А?
– Когда мы все стали жить вместе, мы придумали список последствий, если один из нас сделает что-то, что разозлит другого. Мы написали по два последствия для каждого и бросили их в шляпу.
– И ты вытянул ее, – татуировка в виде черного паука находится в месте, в котором я никогда ее не видела ни у одного мужчины, но на Эйдене она выглядит так горячо, что я не могу сдержать жар на шее, когда думаю об этом. – Кто-нибудь из других парней сделал такую же?
Он качает головой.
– Нет, другие последствия были довольно простыми… за исключением пирсинга.
Это привлекает мое внимание.
– Пирсинга? Ни у кого из парней его нет, – я достаточно часто видела их без рубашек. Я бы знала, если бы у них был пирсинг.
– Не там, где ты могла видеть, – он делает паузу. – Или где ты когда-нибудь увидишь.
– Что ты имеешь в виду? – у меня в голове крутятся разные варианты. – О боже, это пирсинг в члене?
Нейтральное лицо Эйдена не дает мне никаких подсказок.
– У кого?
Он посмеивается над моим любопытством.
– Не могу сказать. Это против правил.
– Это Киан? Подожди, нет. Дилан? – нам приносят еду, и мои вопросы прекращаются, пока официант не уходит. – Эли?
– Ешь, Саммер, – говорит он. Я вонзаю вилку в свою тарелку. Но, возможно, воткну ее в кого-нибудь из них позже. Вероятно, в Киана.
– Саммер? Эйден? – Коннор Этвуд лучезарно улыбается, стоя у нашего столика с Кристал в объятиях.
– Привет, давненько не виделись. Почему бы вам, ребята, не присоединиться к нам? – предлагаю я. Рука Эйдена предупреждающе сжимает мое бедро.
К моему большому удовольствию, Коннор соглашается.
Я думаю, это один из способов развлечься.
Глава 52
Эйден
– Кроуфорд! Поднимай свою задницу. Мы опаздываем!
Услышав голос Дилана, доносящийся снизу с утра пораньше, я разворачиваюсь к Саммер.
– Автобус отправляется через пятнадцать минут, – кричит он, выкатывая свой чемодан.
– О чем ты говоришь, Ди? Меня дисквалифицировали.
– Проверь свой телефон, чувак. Ты в команде. Хатчинс одобрил, – полусонная Саммер подходит ко мне с моим телефоном. Сообщения заполонили мой главный экран, и когда я проверяю свою электронную почту, там чертовски точно написано, что сегодня я играю. Саммер тоже читает это и визжит.
– Боже мой. Ты играешь! – она встает на цыпочки и осыпает поцелуями мое лицо. Я все еще пытаюсь осмыслить происходящее, когда Саммер проскальзывает обратно в мою комнату, а я получаю сообщение.
Тренер
Тренер: Не знаю, как тебе это удалось, но я сам притащу твою задницу в Бостон, если ты не сядешь в этот автобус через двадцать минут.
Кроличий патруль
Киан Ишида: Тренер сказал, что я могу разговаривать, если Эйден приедет. Пожалуйста, поторопись!
Дилан Донован: Странно. Я думаю, у моей машины только что закончился бензин…
Себастьян Хейз: Просто приезжай. Киан ноет уже двадцать минут.
Коул Картер: Вы можете сказать ему, чтобы он заткнулся?? Я пытаюсь вздремнуть.
Я едва могу понять, что означает условная отмена дисквалификации, но пока я могу играть, мне все равно. Должно быть, все те часы общественных работ, которые я проводил в кампусе, окупились.
– Ты все еще не одет? Поторапливайся, чувак, – призывает Дилан, бегая по коридору с очередной сумкой. Самостоятельная поездка на каток – часть его предматчевого ритуала, поэтому он выходит позже команды.
Входит Саммер, неся мою тяжелую сумку.
– Я собрала все, что смогла придумать. Тебе просто нужно проверить, все ли необходимое на месте.
Что бы я делал без этой девушки? Не важно, сколько раз я говорил Саммер, что смотреть игру с ней было так же здорово, она все равно была расстроена тем, что я не играл. Иногда я даже слышал, как она шепталась по телефону и отправляла электронные письма в последнюю минуту, пытаясь добиться моего допуска к игре. Когда это не сработало, она создала петицию. Однако тренер заставил ее отозвать, потому что моя дисквалификация не была необоснованной.
Саммер капается в моих вещах, когда я ее останавливаю.
– Я люблю тебя, – говорю я, наклоняя ее голову для поцелуя. Я углубляю поцелуй, пока она резко не отстраняется.
– Да, да, я тебе тоже. А теперь иди! Твой автобус уезжает, – она бросает мне сменную одежду и выбегает из комнаты. Я принимаю самый быстрый душ в своей жизни и переодеваюсь, прежде чем спуститься вниз.
Саммер стоит у двери с коричневой сумкой.
– Вот плохо приготовленный сэндвич вместо углеводов и перекус с низким содержанием жиров. Не забудь съесть свой банан.
– Спасибо, детка, – я снова целую ее. – Ты приедешь?
– Конечно. Я поеду с Амарой.
– Кто ты и что ты сделала с Саммер? – я поддразниваю ее.
– Она влюбилась, – говорит она так, словно это большое неудобство.
И тут я понимаю, что каким бы ни был исход сегодняшний игры, эти слова звучат как сладкая, сладкая победа.
* * *
Саммер
Проснуться и узнать, что я не разрушала жизнь своего парня, делает сегодняшний день хорошим.
Эти последние несколько недель заставили меня пройти через все испытания.
Остаток той недели я провела, встречаясь с Килнером и секретарем декана, чтобы узнать, нельзя ли сделать исключение для дисквалификации Эйдена. Ничего не вышло, и я чувствовала себя проигравшей. Даже моя мама была расстроена, что он не сможет играть, но больше всего она разозлилась на меня после того, как я призналась ей во взломе. Ее идеальный Эйден не мог сделать ничего плохого.
Поэтому, когда я прочитала это электронное письмо сегодня утром, я не знаю, чья это заслуга – моя или тренера, но все это не имело значения, когда я увидела улыбку на его лице. Он мог сколько угодно говорить, что сидеть со мной на трибунах так же хорошо, как играть, но я знала, что он рожден быть на этом льду сегодня вечером.
Оказывается, парень, которого Амара забрала домой из клуба несколько недель назад, Беннетт Андерсон, учится в Гарварде, и его отец – декан. Он также приехал из Кембриджа в Хартфорд, чтобы отвезти нас в Бостон на финальную игру. Меня это не удивило, потому что Амара могла заполучить любого мужчину по первому свистку.
– Я закажу напитки и встретимся с вами внутри, – говорит Беннетт, как только мы оказываемся на арене «ТД Гарден». Проходя через двойные двери, я замечаю небольшую толпу у входа.
– Папа? – Лукаса Престона окружают фанаты, просящие автограф, но он ускользает от них.
Амара машет рукой.
– Здравствуйте, мистер Престон.
– Рад тебя видеть, Амара. Как дела в университете?
– О, ну вы же знаете. Просто защищаю честь всех женщин в STEM35 семь дней в неделю, – говорит она. – Вы наверстываете упущенное. А я пойду найду Беннетта.
– Что ты здесь делаешь? – я спрашиваю.
– Смотрю хоккейный матч со своей дочерью. Кто-то сказал мне, что быть отцом – это не о трате денег, а о времяпрепровождении.
Я сдерживаю улыбку.
– Похоже, какой-то очень умный человек.
– Да.
У меня защемило в груди.
– Как ты вообще узнал, что я буду здесь? Эйден только сегодня утром узнал, что будет играть.
– Удачная догадка.
– Престон, – мы поворачиваемся на глубокий голос Дина Хатчинса. – Хочешь пива? Здесь есть твое любимое.
Мой отец с улыбкой пожимает ему руку.
– В другой раз. У меня тут мой спортивный приятель.
– Конечно, Саммер Престон. Отличное благотворительное мероприятие в прошлом месяце.
Мои глаза бегают между ними.
– Спасибо вам, Дин Хатчинс.
– Зови меня Кэл. Мы с твоим отцом давно знакомы. Держу пари, Дивья может рассказать Саммер несколько историй из нашего прошлого.
Мой отец посмеивается.
– Наверное, будет лучше, если она этого не сделает.
Кэл трясется от смеха.
– Что ж, вы оба можете присоединиться к нам в ложе, когда захотите.
– Спасибо за предложение, но места у катка – самое подходящее место, если Саммер снова соберется устроить судьям ад.
Я улыбаюсь. Возможно, мы больше не так близки, но он помнит, какой я бываю на хоккейных матчах. Кэл похлопывает моего отца по плечу, прежде чем направиться к ложе. От этого дружеского жеста у меня в голове крутятся шестеренки.
– Это был ты.
– Хм?
– Ты добился отмены дисквалификации после того, как я позвонила маме.
Мой папа поворачивается ко мне с улыбкой.
– Это был ты! – меня охватывает тепло. – Спасибо тебе.
Он выглядит озадаченным.
– Не благодари меня, милая. Я знаю, насколько это важно, и если этот парень был готов пропустить одну из самых важных игр в своей карьере в университете только ради того, чтобы моя дочь была счастлива, я мог бы подергать за несколько ниточек.
Я обнимаю его так крепко, что мне кажется, будто я пытаюсь впитать все годы, которые мы пропустили. Наши отношения далеки от совершенства, но это начало кажется монументальным.
Когда мы добираемся до наших мест, я чуть не падаю, увидев бабушку и дедушку Эйдена.
– Вы здесь!
– Когда Лукас Престон звонит и приглашает тебя на хоккейный матч, ты не можешь отказаться. Спасибо, что организовала это, Саммер, – говорит Эрик.
Звонок отцу после весенних каникул уязвил мое самолюбие, но, если это означает, что бабушка и дедушка Эйдена смогут увидеть, как он играет, я не против. Когда я попросила отца прислать за ними водителя, он с радостью это сделал. Чего я не ожидала, так это того, что, когда я позвонила маме и сказала, что машина нам больше не нужна, мой отец узнал об этом и вывел Эйдена на лед сегодня вечером.
– Он будет так рад вас видеть.
– Тренер Килнер разрешил нам сделать ему сюрприз в раздевалке, – кольцо счастья расширяется в моей груди, и я надеюсь, что кто-то из парней заснял это на видео, чтобы я могла позже поплакать от счастья.
Когда «Далтон Роялс» выходят на каток, Эйден проезжает вдоль бортов, и мы стучим по стеклу, когда он проносится мимо, его белые зубы сверкают сквозь шлем. За ним выходят остальные ребята, и, конечно же, Дилан начинает свое фигурное катание. Домашней публике это нравится, и когда он делает двойной аксель, арена наполняется радостными криками. Это длится недолго, потому что тренер бросает на него взгляд, который возвращает его к растяжке.
Когда начинается игра, я стараюсь не пускать слюни от того, как сексуально выглядит Эйден, поскольку рядом со мной мой отец и семья Эйдена. Но Амара толкает меня локтем, как взволнованная школьница, всякий раз, когда он проезжает мимо нас или ударяется о борт. Судьи меня ненавидят, но это не мешает мне высказывать свое мнение.
Когда Эйден забивает две шайбы, мы чуть не перелезаем через чертово стекло от восторга. Во время каждого перерыва у всех повышается давление, потому что с начала второго периода счет идет вничью. Когда игра возобновляется, то начинается жестоко для Далтона, потому что Себастьян Хейз получает настолько сильный удар клюшкой, что его уносят со льда. Игрок Йельского университета получает пятиминутное удаление, оставляя свою команду в меньшинстве, и все ликуют, когда его отправляют на скамейку штрафников. К третьему периоду мы с папой сидим на краю наших сидений.
Эйден скользит по льду с легкостью, присущей только ему. Каждый раз, когда шайба оказывается в его руках, становится ясно, почему он носит титул самого быстрого спортсмена НАСС. Нет ничего более приятного, чем видеть, как он делает то, чем увлечен. Даже когда истекают последние секунды и в результате назначают жеребьевку, я знаю, что он будет счастлив в любом случае.
Глава 53
Эйден
Меня прижимают к стеклу тяжелые хоккеисты, и я не могу быть счастливее. После финального гудка арена впадает в безумие. Мы выиграли 4:3, гол в овертайме забил именно я. Переход от дисквалификации к победе в игре с людьми, которых я люблю, сидящими на трибунах, кажется нереальным.
– Да, блять!
– Мы национальные чемпионы!
Лед выкрашен в ярко-синий цвет, когда мы выстраиваемся в линию, чтобы поздравить Йельский университет с хорошей игрой. Эрик Сэлинджер пожимает мне руку.
– Хорошо сыграно, Кроуфорд. Еще увидимся.
Я киваю, похлопываю его по спине и двигаюсь вдоль длинной шеренги игроков. Эрик подписал с командой Нью-Йорка контракт начального уровня, так что повторная встреча неизбежна.
Я замечаю, как Киан медленно подтаскивает бутылку BioSteel поближе к тренеру, который дает интервью после игры. Они выкатывают трофей, и прямо перед тем, как камера поворачивается к нам, мы поднимаем бутылку и обливаем Килнера синей жидкостью.
– Вот же занозы в заднице, – кричит он, хотя его искренняя улыбка и налитые кровью глаза говорят нам о другом. Он притягивает меня в объятия. – Не знаю, как я справлюсь с этими неандертальцами без тебя. Буду скучать по тебе, малыш.
– Я тоже буду скучать по вам, тренер.
– А меня обнимете? – Киан прерывает разговор с обнадеживающей улыбкой.
Килнер отстраняется.
– Ты опять говоришь?
– Вы сказали, что я могу!
Тренер криво улыбается.
– Иди сюда, Ишида.
Позволяя ему насладиться моментом, я пробираюсь сквозь толпу, обнимая и поздравляя окружающих, пока осматриваю людей вокруг.
– Эйден! – Саммер подпрыгивает и обвивает руками мою шею. – Вы победили! Я так горжусь тобой, капитан, – она осыпает мое лицо поцелуями. Наши взгляды встречаются и говорят миллион вещей, которые словами никогда не передать. Когда я приближаюсь к ее губам, она отстраняется слишком быстро. – Мой отец наблюдает за нами.
Это взрывает наш пузырь, и я позволяю ей слезть с меня. Лукас Престон подходит к нам с серьезным видом, который превращается в шокирующе широкую улыбку.
– Вот это я называю игрой.
Я расслабляюсь и пожимаю его протянутую руку.
– Спасибо, сэр. И я ценю, что вы поговорили с деканом, – тренер рассказал мне о том, как он помог, и я благодарен. Тем более, что мы закончили не на лучшей ноте.
– Было бы плохо для хоккея не выпустить тебя сегодня на лед. Ты молодец, парень, – говорит он. – И зови меня Люк, – я замираю, а Саммер смеется над выражением моего изумления.
Моя семья спускается вниз.
– Мы так гордимся тобой, Эйден. Ты был потрясающим, – объятия моих бабушки и дедушки теплые и успокаивающие. Это перекликается с чувством, которое я испытывал, когда мои родители приезжали на игру. Я буду вечно благодарен Саммер за то, что она это сделала. Ее пятилетний план был полностью разрушен, но мой только начинается, и она – его центр. Саммер – мое солнце, а я – простая планета, вращающаяся на ее орбите.
– Что ж, твоя мама ждала меня домой несколько часов назад, – говорит Лукас Престон. – Тебя подвезти, солнышко?
– Меня может подвезти Амара, – когда он поворачивается, чтобы уйти, Саммер останавливает его. – Эй, пап? Может, мы снова встретимся за ужином? Как бы заново.
Благодарная улыбка расплывается на его лице.
– Я бы этого хотел.
Саммер улыбается, когда я обвиваю руками ее талию.
– Я горжусь тобой.
Ее щеки заливаются румянцем.
– Мной? Ты только что выиграл чемпионат. Все, что я сделала, это поговорила со своим отцом.
– Обе одинаково важные победы. Мы хорошо поработали сегодня, Престон.
Она лучезарно улыбается.
– Да.
Когда раздаются одобрительные возгласы, мое внимание приковано к команде, направляющейся в раздевалку.
– Мне пора. Встретимся в отеле?
– На самом деле, я думаю, у меня есть план получше.
* * *
Уже перевалило за полночь. Празднование после игры продолжалось несколько часов, не считая времени, которое потребовалось, чтобы разлить шампанское. Я старался оставаться трезвым, но раз я капитан, значит, празднование необходимо. На этот раз Килнер даже побаловал нас своим присутствием, но вскоре ушел, потому что не хотел, чтобы мы видели его пьяным. То, как он невнятно произносил слова и позволил случайно слезинке скатиться по щеке во время своей проникновенной речи, сказало мне, что он эмоциональный пьяница. Киан записал все это, чтобы посмотреть позже.
– Это сюрприз! – говорит Саммер, пытаясь сосредоточиться на вождении.
Когда мы вышли с арены, Саммер собрала нас, и мы сели в машину. Ребята, Кэсси и Амара забрались на заднее сиденье. Очевидно, парень Амары, Беннетт, сказал, что мы можем одолжить его фургон. Саммер пригласила остальных членов команды, но они все были пьяны. Наш автобус обратно в Далтон отправляется завтра днем, так что у нас есть целая ночь, чтобы отпраздновать.
– Ты можешь дать мне подсказку. Брось, я слишком пьян, чтобы помнить об этом достаточно долго, чтобы испортить кому-то праздник, – громко говорит Киан, хотя ему кажется, что он говорит шепотом.
Саммер выдыхает.
– Ты увидишь это со всеми остальными. У меня нет любимчиков.
– Я твой любимчик? Я знал это, – взволнованно шепчет он. – Вы слышали? Я любимчик Санни, вы все можете пососать.
Машина разражается ворчанием, большинство из ребят говорят ему заткнуться или они выбросят его из окна. Я был бы только за, потому что он болтал всю дорогу. Измученный Эли заставил нас остановиться на обочине, потому что Дилан положил на сиденье Киана богом забытые фигурки для свадебного торта. Ему удалось разнять их, но это означало, что Киан находился прямо за водительским сиденьем, раздражая нас.
– Я чувствую себя плохим парнем из-за того, что заставил тебя сесть за руль.
Саммер бросает на меня взгляд, вероятно, замечая, что я сильно протрезвел, потому что два часа назад на арене я пел ей песни о любви и крепко обнимал ее.
– Ты моя принцесса-пассажир. Просто будь красавчиком и не подсказывай мне дорогу, – говорит она, похлопывая меня по бедру.
Я переплетаю наши руки.
– Ты уверена, что твои родители не против?
– Да. Моя мама любит тебя, так что мне даже не пришлось заканчивать вопрос, прежде чем она сказала «да». Она даже смотрела твою игру по телевизору. Дивья Престон – твоя большая фанатка.
– Это мило. Мне, наверное, следовало проверить свой телефон, но я взглянул на него немного раньше, и у меня разболелась голова.
– Просто расслабься. Завтра ты можешь снова стать дисциплинированным капитаном.
– А сегодня? – тяжелый взгляд, который я посылаю ей, заставляет ее покраснеть и отвернуться к дороге.
Когда мы прибываем в Бостонскую гавань, все глазеют на судно. Саммер раздает инструкции, которые плохо воспринимаются нашей пьяной компанией. Но каким-то образом нам удается затащить всех в каюты.
– Наконец-то, это наша комната, – Саммер сбрасывает туфли и ложится на кровать.
Я замечаю коробку рядом с ней.
– А это что?
– Для тебя, – она улыбается.
Открыв ее, я достаю черное нижнее белье. Прозрачная ткань крошечного цельного платья гладкая, как масло.
– Если это будет моей наградой, я не думаю, что когда-нибудь проиграю.
– Я подумала, что ты захочешь вычеркнуть это из моего списка желаний.
Я притягиваю ее губы к своим и жадно целую.
– Подожди, – она отстраняется. – Есть еще кое-что, – она достает из коробки конверт. Я еще не успел открыть его, как она пролепетала: – Это билеты до Торонто.
Я ошеломлен.
– Ты едешь со мной?
– На две недели. До того, как мне нужно будет вернуться к началу программы. Я подумала, что смогу показать тебе все окрестности, и мы могли бы начать эту штуку с отношениями на расстоянии правильно. Это ведь не слишком, правда?
– Это идеально. Спасибо тебе, детка, – она краснеет, когда я опускаю ее на кровать. – Теперь надень это, чтобы я мог выполнить желания из твоего списка, – когда я расстегиваю ремень, то чувствую в кармане металлический предмет. Я почти забыл, что они у меня с собой.
Я достаю пушистые розовые наручники.
– Как я мог о них забыть.
Она хихикает между моими поцелуями, стаскивая с меня свитер.
– Я тоже кое-что принесла для тебя.
– Хм?
– Кленовый сироп, – шепчет она.
Я стону, поспешно пытаясь снять с нее топ. Сильный стук застает нас обоих врасплох.
– Твой папа здесь? – я спрашиваю в ужасе.
– Что… нет, с чего бы ему быть здесь?
Верно. Это было бы безумием. Стук усиливается. Я поднимаюсь с кровати, чтобы открыть дверь, а Саммер стоит у меня за спиной.
Дилан смотрит сквозь пальцы и выдыхает, когда видит нас.
– Отлично, вы все еще одеты. Киан только что упал за борт.
– Что? – восклицаем мы оба. Невозмутимый Дилан направляется к суматохе в главной комнате.
– Что ж, это определенно отрезвило его, – говорит Кэсси. Она сидит рядом с Кианом на диване.
– Это полностью убило мой кайф, – ворчит Киан. – Кто-нибудь может принести мне еще выпить?
Мое беспокойство улетучивается, когда я слышу его голос. Последнее, что мне нужно, это чтобы один из этих идиотов умер у меня на руках.
– Никогда не думал, что почувствую умиротворение от звука твоего голоса, чувак.
Киан отмахивается от меня, когда дрожь пробегает по его телу. Эли бросает ему халат, и я нахожу кнопку включения камина.
– Я почти уверен, что видел там загробную жизнь, – говорит Киан Кэсси. Амара и Сэмпсон закатывают глаза со своего места на диване.
– Ты был там две минуты, прежде чем Эли вытащил тебя, – говорит Дилан.
– У загробной жизни нет определенных временных рамок.
Дилан стонет.
– Скажи «загробная жизнь» еще раз, и я сам тебя утоплю.
Киан ахает.
– Ладно, хватит. Никто никого не будет топить. Киан и Эли переоденуться, а потом мы все вместе поужинаем, – дрожащий Киан салютует Саммер, и все наконец расходятся по своим комнатам.
Три драки и две летающие тарелки спустя мы поужинали и пошли играть в настольные игры. Амара была близка к тому, чтобы откусить Сэмпсону голову, поэтому мы записали их в одну команду. Это сработало не так, как ожидалось, потому что теперь они спорят о том, кто выиграл. Дилан и Киан пели с Саммер «Party in The USA» , пока осушали бутылку алкоголя без этикетки, которая меня встревожила.
Но это делает Саммер очень милой, особенно когда Кэсси зовет нас на палубу смотреть фейерверк, и она заворачивает нас в одеяло, прежде чем устроиться у меня на коленях
– Они – сущее испытание, – сонно шепчет она, кладя голову мне на грудь. Она даже принесла плюшевую корову, которую я выиграл для нее на карнавале, и положила ее между нами.
– Ты говоришь это мне. Я был отцом этих детей в течение многих лет.
– Из тебя получился отличный дилф, – говорит она, целуя меня в подбородок.
Я смеюсь.
– Итак, думаю, ты можешь сказать это сейчас.
– Что сказать?
– Эйден Кроуфорд, ты тот, кто разрушил мою ледяную крепость и показал, какие на самом деле хоккеисты.
– Этого не будет, – бормочет она. – Но ты чертовски совершенен, ты знаешь это?
Я прикасаюсь губами к ее губам.
– Только когда я с тобой.
– Ты навечно застрял со мной, Кроуфорд.
– Хорошо, потому что я люблю тебя, Престон. Очень сильно.
– Я тоже тебя люблю. Очень люблю, – Саммер все глубже зарывается в мои объятия. Ее теплый, персиковый аромат окутывает нас, успокаивая, и я притягиваю ее ближе. Когда я обнимаю ее вот так, я понимаю, что весь мой мир умещается в моих объятиях.
И я не хотел бы, чтобы было иначе.
