Текст книги "Столкновение (ЛП)"

Автор книги: Бал Хабра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Глава 47

Саммер

Моя паранойя по поводу взлома не проходит до тех пор, пока мы не покидаем Коннектикут. Она разъедала меня изнутри, но мне удалось засунуть ее куда-то глубоко в сознание на время наших каникул. В течение девяностоминутной поездки до дома бабушки и дедушки Эйдена в Провиденсе, штат Род-Айленд я переключаю каждую песню, которую предлагает Эйден. Но когда я ставлю ту, которая мне нравится, он поет ее вместе со мной, и я не могу сдержать улыбку, даже когда у меня начинают болеть щеки.

Когда мы въезжаем на подъездную дорожку к красивому кирпичному дому, у меня в животе поселяется пустота. Последний раз, когда я проводила весенние каникулы со своей семьей, мы смотрели, как играет мой отец, и катались с ним на коньках после игры, но теперь от этого воспоминания у меня в животе образовалась темная яма.

Когда теплая рука Эйдена привлекает мое внимание к нему, яма сужается.

– Ты в порядке?

Я киваю, и хотя не похоже, что он мне верит, он ласково улыбается и целует костяшки моих пальцев.

Эдит и Эрик Кроуфорд сияют, как рождественские гирлянды, когда открывают входную дверь. Их любовь исходит от них, как свет от мерцающей свечи, и я чувствую ее часть, когда Эдит выжимает из меня жизнь в объятиях.

Поскольку я первая девушка, которую Эйден привел домой, они хотят знать обо мне все. Через час после того, как я рассказала всю свою автобиографию, мы поднимаемся наверх, чтобы разложить вещи.

– Саммер, ты можешь остаться в комнате для гостей, а Эйден, твоя старая комната там же, где и была.

Эйден бросает на свою бабушку странный взгляд.

– Она может остаться в моей комнате.

– Ты не можешь спать на диване, детка. Твой тренер расстроится, если я отправлю тебя в университет с болью в спине.

Он смеется, но она, кажется, не шутила.

– Я имел в виду, что мы можем остаться в моей комнате вместе, – объясняет он.

Она ничего не говорит, сбитая с толку. Ой-ой.

– Комната для гостей подойдет, – перебиваю я, прежде чем Эйден успевает ответить.

– Саммер, – начинает он.

– Серьезно, Эйден. Почему ты хочешь спать на диване? – мой предупреждающий взгляд только заставляет его лицо сморщиться в замешательстве.

Лицо Эдит расплывается в яркой улыбке.

– Отлично, тогда вы двое устраивайтесь, а я начну готовить ужин.

Я шлепаю его по руке, когда она уже скрылась из виду.

– Ты с ума сошел?

Он сжимает свою руку с обиженным видом.

– Иза-за того, что хотел спать с моей девушкой? Я так не думаю.

– В доме твоих бабушки и дедушки! Я пытаюсь произвести на них хорошее впечатление, Эйден.

Он хихикает и берет мою сумку. Я хватаюсь за ручку, и мы по-детски играем в перетягивание каната в прихожей, пока он не отпускает ее, и я не спотыкаюсь.

– Ты серьезно, – говорит он. Эйден выглядит измученным. Наверное, он рассчитывал просто заснуть вместе со мной. – Это смешно. Не упрямься.

– Это всего лишь одни выходные. Твои яйца не отвалятся.

Эйден хмурится, проводя рукой по лицу.

– Саммер, моей бабушке все равно, – я все еще не двигаюсь с места, поэтому он продолжает. – Она та самая женщина, которая наполнила мою сумку презервативами, когда я уезжал в Далтон. И та самая, которая сказала мне, что если ты забеременеешь от меня, она надерет мне задницу, но если мы пораньше начнем, то сможем заполнить детьми целый каток. Поверь мне, она издевается над нами.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

– Я все еще не думаю, что это хорошая идея. Это дом твоего детства. Я не собираюсь осквернять его святость.

– Это не церковь, детка, – он делает шаг ближе. – Пойдем, я даже почитаю тебе твое порно.

Я крепче сжимаю свою сумку, к моим щекам приливает румянец.

– Мне не нужно, чтобы ты читал мне порно. Для этого у меня есть приложения.

Когда он приподнимает брови, я понимаю, что сказала слишком много. Но Эйден не стал спорить дальше, потому что я унесла свои вещи в комнату для гостей.

Ужин с Кроуфордами вращается вокруг историй о детстве Эйдена и его родителях, Лорелеи и Аароне. У меня начинают болеть щеки от такой частой улыбки, и когда я прошу его бабушку с дедушкой рассказать о его неловких историях из детства, Эйден в отместку сжимает мое бедро.

После ужина я взбегаю по ступенькам раньше него и запираю свою дверь. Но я жалею об этом сразу же, как только начинаю ворочаться, не в силах заснуть.

Когда на мой телефон приходит сообщение, я знаю, от кого оно.

Эйден

Эйден: Я скучаю по тебе.

Саммер: Ты просто хочешь, чтобы мне стало стыдно, и я пришла к тебе спать.

Эйден: Неправда. Я хочу, чтобы тебе стало стыдно, и ты пришла и обняла меня.

Саммер: Я сделаю скриншот и отправлю его парням.

Эйден: Отправляй. Расскажи им, насколько мне нравится умолять, стоя перед тобой на коленях.

Эйден: Я буду гладить тебе спину, пока ты не заснешь.

Саммер: Хорошая попытка.

Эйден: Я могу принести чай.

Саммер: Ничего не получится. Спокойной ночи, обнимашка.

* * *

Проснуться рано следующим утром не составляет труда, потому что я не выспалась. Внизу, на кухне, находится Эдит, и когда я пытаюсь помочь, она отталкивает меня.

– Эйден все еще спит? – спрашиваю я, пока она накладывает мне еду на тарелку.

– Ты не спала в его комнате? – увидев выражение моего лица, она разражается хохотом. Она кладет руку мне на плечо, чтобы перевести дыхание. – Прости, милая. Я просто пыталась подразнить Эйдена. Я не настолько старомодна.

– Ой, – щебечу я, чувствуя себя глупо.

Она все еще хихикает, когда направляется к плите.

– Эйден вышел с Эриком проверить закусочную. Хотя сейчас они, наверное, на замерзшем пруду.

Я пью свой апельсиновый сок.

– Эрик тоже играет? Эйден никогда не говорил об этом.

– Вовсе нет. Но родители Эйдена брали его с собой, так что Эрик немного научился, чтобы иметь возможность с ним играть.

Нежность наполняет мое сердце.

– Знаете, Эйден был бы рад, если бы вы пришли на его игру.

От этого предложения на ее лице появляется печальное выражение, и я не знаю, сказала ли я что-то не так.

– Мы хотели приехать, но это сложно из-за закусочной и колена Эрика. Дальние поездки сейчас почти невозможны.

Зная, как много значило для Эйдена то, что я ходила на его игры, я могла только представить, как он обрадуется, увидев там своих бабушку и дедушку. Он никогда не стал бы просить их о поездке, но это не означало, что я не попытаюсь.

– Если бы я смогла организовать для вас поездку на «Замороженную четверку» в Бостоне, как вы думаете, вы могли бы разобраться с закусочной?

Это очень маловероятно. Мне пришлось бы просить помощи у отца, а отборочные матчи еще не прошли. Но я верю в нашу команду.

– Это было бы здорово, но мы не хотим тебя беспокоить.

– Поверьте мне, вы оказали бы мне услугу, – если я могу сделать хоть что-то, чтобы глаза Эйдена засияли ярче, это уже победа для меня.

Прохладный поцелуй в щеку заставляет меня подпрыгнуть. Эйден раскраснелся от холода, а его волосы растрепались от игры на льду. Эрик тяжело дышит, отодвигая стул.

– Нужен ингалятор, старина?

Эрик смеется.

– Давай не будем забывать, что я почти обогнал тебя.

– Я был к тебе снисходителен.

Эдит приносит Эрику пакет со льдом для его колена. Несмотря на то, что он морщится от боли, похоже, что он сделал бы это снова только ради Эйдена.

– Ты был снисходителен ко мне, когда я тебя обогнала? – я спрашиваю.

Взгляд Эйдена, прищурившись, встречается с моим. От этого взгляда у меня по позвоночнику пробегает холодок. Он очень хорошо выглядит в темно-зеленом свитере, который связала ему бабушка. То, что я не видел его вчера вечером или сегодня утром, задевает какую-то чувствительную часть меня. В ответ Эйден кладет свои холодные ладони мне на шею, заставляя меня взвизгнуть.

Эдит ударяет его по рукам.

– Ты победила его, Саммер? Мы должны послушать об этом.

Его бабушка и дедушка дразнятся, и Эйден закатывает глаза. Когда они достают фотоальбом, он стонет и уходит в душ, а я в это время любуюсь его детскими фотографиями. Очевидно, Эйден был блондином, как его отец, пока ему не исполнилось четыре года, после чего его волосы стали каштановыми, как сейчас.

Ангелы Санни

Киан Ишида: Это Кэп в костюме маленькой Бо Пип³⁴? Я выложу это у себя в сторис.

Дилан Донован: Ни хрена. Я люблю тебя за то, что ты это прислала.

Эли Уэстбрук: Я ждал, когда эти фотографии увидят свет.

Саммер Престон: Эли, почему ты не сказал мне, что вы двое пригласили одну и ту же девушку на выпускной?

Эли Уэстбрук: Вообще-то, я первый пригласил ее. Потом она спросила его и предложила пойти вместе.

Дилан Донован: Будет правильно, если ты заберешь у него Саммер.

Эли Уэстбрук: Ты обязана выйти за меня замуж, Санни.

Саммер Престон: Я вынуждена отказаться, но могу ли я предложить… жить втроем?

Эли Уэстбрук: Ты – зло.

Дилан Донован: Третий раз не помешает, чувак.

Съев почти все, что дала мне Эдит, я отправляюсь наверх с пищевой комой. Любопытство влечет меня в комнату Эйдена, оформленную в темно-синих тонах и украшенную хоккейными постерами. Здесь также есть стена с достижениями, но большинство его наград находится на витрине с трофеями внизу.

– Шпионишь? – Эйден закрывает за собой дверь.

– Просто пытаюсь узнать тебя.

Он падает на свою кровать.

– Иди сюда, и ты сможешь почитать меня, как одну из своих книг, детка.

– Ты такой самоуверенный, а ведь я только что видела твою фотографию в костюме маленькой Бо Пип.

Его смех – низкий и затягивающий.

– Я был блондином, и моя мама думала, что у нее будет девочка.

Я хихикаю, затем снова поворачиваюсь к его наградам.

– Ты действительно хорош, да? Награды едва помещаются.

– Ты только сейчас это поняла? – его непринужденная уверенность заставляет меня потянуться к нему. – Знаешь, в чем еще я действительно хорош? – он тянет меня за руку, и я падаю к нему на колени. – В поцелуях.

Его губы скользят по моей шее, и у меня перехватывает дыхание.

– Это был просто твой способ затащить меня в свою постель, не так ли?

Мрачный смешок Эйдена только разжигает мою кожу. Он притягивает меня к себе на колени, и когда его губы касаются моих, его телефон вибрирует.

– Нам пора, – внезапно говорит он, снимая меня со своих колен. Я не успеваю задать вопрос, потому что он уже спускается по лестнице с нашими сумками. Эйден протягивает мне куртку, и я с вопросительным взглядом надеваю ее.

– Мы скоро снова приедем в гости, – говорит он, обнимая бабушку с дедушкой.

Меня заключают в объятия, и Эдит вручает мне банку печенья.

– Если ты снова приедешь, то я дам тебе еще.

– Подкупаешь ее печеньем? Это гениально, Эдит, – говорит Эрик.

Они машут нам, когда мы выезжаем с подъездной дорожки, и Эйден переплетает свою руку с моей.

– Ты им нравишься.

– Они мне тоже, – говорю я, когда он выезжает на эстокаду. – Куда мы едем? Я думала, мы останемся еще на день.

– У меня будут безостановочные тренировки, когда мы вернемся с каникул, и я хочу, чтобы мы провели время вместе. У меня есть планы на тебя, Престон.

– Сексуальные планы? Или ты оставишь меня в лесу, потому что я заперла дверь спальни прошлой ночью?

– За это я тебя отшлепаю, – мои щеки заливает жаром, когда он бросает на меня взгляд, от которого у меня подкашиваются колени. – Черт, тебе это нравится, не так ли?

– Тебе придется это выяснить.

Он заставляет себя снова посмотреть на дорогу.

– Обязательно.

Глава 48

Эйден

Саммер плачет уже восемь минут. Когда я заехал на парковку отеля, она была в восторге от того, что ее первоначальные планы сбываются. Но когда мы подошли и она увидела лепестки роз и свечи, она начала рыдать. Даже персонал отеля, который вкатил шампанское, спросил, все ли с ней в порядке.

– Саммер, персонал подумает, что я тебя похитил.

Мы сидим на диване, и она икает, вытирая глаза.

– Прости, я просто очень эмоциональна, хорошо?

– Почему?

– Потому что твои бабушка и дедушка такие милые, а ты делаешь мне такой сюрприз. И давай не будем забывать о домашнем печенье. Она пыталась заставить меня рыдать, как ребенка?

– Я обязательно передам ей, что ты их оценила.

– Я уже написала ей, – я не могу сдержать улыбку. Конечно, она пишет моей бабушке, встретившись с ней всего один раз.

Я вытираю слезу с ее щеки.

– Детка, единственный раз, когда я хочу видеть слезы в твоих глазах, это когда я ударяю тебя членом по горлу.

– Как романтично, – бормочет она, но на ее губах мелькает улыбка.

– Это заставило тебя улыбнуться, не так ли? – ее глаза блестят, и я улыбаюсь.

– Ты смеешься надо мной?

– Нет, но ты действительно выглядишь прелестно, когда плачешь.

Она отталкивает меня, и когда ее взгляд падает на часы на тумбочке, она ахает.

– Уже 11:11. Загадай желание!

Ее глаза закрываются, а когда распахиваются, улыбка освещает ее лицо.

– Что ты делаешь? Загадывай желание.

Я моргаю. Не могу придумать, чего бы я еще хотел. Ни одно желание не всплывает в моей голове.

– У меня его нет.

– Конечно, есть. Просто подумай о том, чего ты действительно хочешь. О чем угодно. Быстро!

Я надолго замолкаю и понимаю, почему в голове у меня пусто. Причина сидит передо мной с особенной улыбкой и мерцающими глазами. Нигде больше я не хотел бы быть, кроме как здесь, с ней.

– Саммер, у меня уже есть ты.

Я вижу момент, когда мои слова доходят до нее, и ее глаза снова начинают слезиться.

– Ты такой засранец! – восклицает она, ударяя меня по руке. Только эта девушка могла перейти от рыданий к гневу.

– Какого черта? – я беру ее за руки. – За что?

– За… за то, что ты такой! – фыркает она. – Конечно, ты бы сказал что-то подобное. Ты просто должен был быть таким, как я хотела.

– Я почти уверен, что свидание с хоккеистом было последним в твоем списке.

– Как и влюбиться в него, – говорит она, замирая. – Это…

Я целую ее, прежде чем она успевает продолжить.

– Я знаю, – я прижимаюсь своим лбом к ней, обхватывая ладонями ее лицо. – Все в порядке. Я знаю.

– Я не…

– Ты моя навсегда, Саммер. Если эти слова прозвучат завтра или через десять лет, я все равно буду здесь, чтобы услышать их. Я люблю тебя достаточно для нас обоих.

Она качает головой.

– Нет.

Мое сердце останавливается.

– Что?

– Мне не нужны годы, чтобы понять, что я чувствую к тебе. Я уже поняла, и хотела, чтобы все было идеально, но потом я просто сказала это и… – она резко замолкает, когда замечает выражение моего лица, затем берет мои руки в свои. – Я люблю тебя, Эйден.

Слова не успевают всплыть в моей голове достаточно быстро, чтобы я мог произнести их. Я знаю, что она любит меня, но услышать эти слова – это нечто большее. Моя грудь напряглась, а по венам разлилось спокойствие.

Она прерывисто вздыхает.

– Ты единственный, кого я хочу. Это всегда был ты, даже если я никогда не думала, что у меня что-то получится с хоккеистом. Я имею в виду, это был буквально мой последний вариант. Наверное, мне следовало выбрать кого-нибудь другого…

– Остановись, Престон, – перебиваю я.

Она закрывает рот и, кажется, приводит в порядок свои мысли.

– Я люблю твое терпение и то, какой ты до смешного милый и заботливый. То, как ты заставляешь меня чувствовать, что то, чего я хочу, имеет значение. Я чувствую себя потерянной без тебя, Эйден, – она широко улыбается. – Я хочу делать все с тобой, и я хочу, чтобы ты делал все со мной.

Моя улыбка вырывается на свободу.

– Звучит собственнически.

– Да, – она бросается ко мне, чтобы обвить руками мою шею. Я обнимаю ее так крепко, что, кажется, никогда не отпущу. Саммер не говорит того, чего не имеет в виду, и знание того, что она любит меня, несмотря на все, что в ее голове говорит ей не делать этого, оставляет для нее более глубокое место в моем сердце. – Ты и я, Кроуфорд, это единственное, чего я хочу.

– Хорошо. Потому что я люблю тебя и не отпущу.

Моя жизнь до Саммер вращалась исключительно вокруг хоккея. Я жил и дышал им без перерыва, потому что это была единственная часть меня самого, с которой я был в ладу. Но с ней я хочу раскрыть все те части себя, которые скрывал. Те части, которые ушли в себя, когда умерли мои родители. Те части, которые замолчали, когда я за одну ночь превратился из десятилетнего ребенка во взрослого.

Присутствие Саммер яркое. Она – последний кусочек солнечного света во всепоглощающей тьме.

* * *

Саммер

Наши бороды из пены растворились в воде. В джакузи я сижу между ног Эйдена, а пузырьки окружают нас. До этого я положила целую гору пены ему на макушку, но она тоже полностью растворилась.

– У тебя серьезно никогда не было девушки? – спрашиваю я.

Комната была заполнена вещами, которые не требовали долгих разговоров, поэтому, когда Эйден набрал ванну, мы восполнили недостаток разговоров. Наша игра в двадцать вопросов вышла за рамки этого числа, но никто из нас, похоже, не возражает.

Его пальцы переплетаются с моими.

– Если не считать Кэсси.

Моя голова поворачивается к нему так быстро, что шея напрягается.

– Моей Кэсси?

Он посмеивается.

– Нет, моей Кэсси. Из начальной школы.

– О, так теперь она твоя Кэсси?

Эйден трясется от смеха.

– Твоя ревность всегда заводит, детка, но нам было девять.

Я кладу голову ему на плечо и смотрю в потолок. Он пользуется случаем, чтобы поцеловать меня. Горячее ленивое скольжение его языка заставляет мои бедра сжаться.

– У тебя были парни, верно? – спрашивает он.

– Много.

– Ага, – говорит он недоверчивым тоном. Он уже знал о Донни, но, кроме него, я никогда не упоминала парней, с которыми встречалась в старшей школе. И не думаю, что когда-нибудь скажу. Мне нравится, что он думает, что он единственный спортсмен, с которым я была, даже если он слишком самоуверен по этому поводу.

– Ты мне не веришь?

– Твои иллюзии очень милые.

Я вздыхаю.

– Ладно, у меня было два парня. Думаю, остальные были просто чередой бессмысленных связей.

Его пальцы сжимают мои, и я отдергиваю руку.

– Точно. Вот почему ты была такой беззаботной, когда мы впервые переспали.

Я пожимаю плечами.

– Что я могу сказать? Для меня это обычное дело, знаешь, большие сильные мужчины просто падают к моим ногам.

Он хихикает.

– Ишида, умоляющий о прощении, не в счет.

– Но он стоял на коленях, разве нет?

– Тогда, наверное, я возглавляю этот список.

Я смеюсь.

– Это относится к совсем другой категории, – я поднимаю наши ладони, и разница в размерах заставляет мои глаза расшириться. – Какое было твое первое впечатление? – я спрашиваю.

– Что я бы точно трахнул тебя, если бы ты не выглядела так, будто готова дать мне по яйцам, – его ухмылка заставляет мои глаза закатиться. – А у тебя?

– Что ты был мудаком.

Он усмехается и в отместку кусает меня за ухо, заставляя взвизгнуть.

– Но у тебя были действительно красивые глаза, – добавляю я.

– Действительно красивые глаза, – сухо повторяет он. – И это все?

– Ты только что сказал, что хотел трахнуть меня. А это не комплимент.

– Ты шутишь? – он поворачивает меня так, чтобы я оседлала его. – Я даже не хотел, чтобы ты мне нравилась, но я не мог отвести глаз от тебя или твоей задницы.

Я пытаюсь игнорировать твердость, находящуюся между моих бедер.

– Когда ты смотрел на мою задницу?

– При каждом удобном случае, – он ухмыляется и шлепает меня по заднице.

– Ты такой парень, – я тереблю отросшую шевелюру у него на затылке. Накручиваю волнистые каштановые волосы на пальцы. – Но это действительно были твои глаза.

– Да? А что с ними?

Я смотрю на зелень, которая щекочет мне грудь. Иногда я не могу поверить, что он принадлежит только мне. Особенно когда он смотрит на меня так, словно я самое дорогое, что он когда-либо видел.

– Они такие красивые, что я будто теряюсь в них. Они придают тебе невинный вид, но потом ты открываешь рот.

– Он открыт только тогда, когда я доставляю тебе удовольствие.

Я стону.

– Именно это я и имела в виду.

Он нежно чмокает меня в нос.

– У меня глаза моей мамы.

– Это все объясняет. В них есть какая-то теплота. Как будто за ними скрывается только хорошее.

Прижимаясь к моей шее, Эйден целует точку, которая всегда заставляет меня ерзать. Я чувствую его улыбку на своей коже.

– Ты думаешь, я хороший?

– Самый лучший.

– А хорошие мальчики получают вознаграждение? – его руки скользят по моим бокам, когда он перемещается, вытаскивая верхнюю половину моего тела из воды.

Я взвизгиваю, когда холодный воздух касается моей влажной кожи, мои соски чувствительны к воздуху. Я вынуждена притянуть его ближе, так что наши груди оказываются на одном уровне.

– Тебе повезло, что мне холодно.

Эйден хватает меня за подбородок.

– Ты думаешь, я не чувствовал, как ты терлась о мой член все это время?

Огонь обжигает мои щеки.

– Это было неспециально.

– М-м-м, конечно, нет, – он поднимает меня, пока мы оба не мочим полотенце, которое он кладет на пол. Быстрыми движениями он вытирает меня, затем подает мне халат, пока вытирается сам.

Я никогда не испытывала такой заботы как от Эйдена. Я постоянно жаловалась ему на своего отца, и ни разу он не сказал мне, что мне повезло, что у меня вообще есть отец. Или что были люди, которым было хуже – ему, например. Ни разу он не обесценивал мои чувства. Никто никогда не понимал меня так, как он.

Эйден нежно укладывает меня на кровать, сцеловывая капельки воды на моих щеках. Его тело так близко к моему, что я чувствую, как мое собственное нагревается и извивается от желания. Теплые губы покрывают мою шею, щеки, а затем рот. Его большая мозолистая рука двигается вверх по моей голой ноге, пока не оказывается под халатом. Мы делали это так много раз раньше, но сегодня все по-другому. Кажется, что воздух заряжен чем-то новым.

– Сними халат, – он садится, прислонившись к изголовью кровати. Я медленно снимаю его, чувствуя, как его горячий взгляд пригвождает меня к матрасу.

– Иди сюда, – от этих двух слов у меня между ног опускается тяжесть. Я подползаю к нему, чтобы коснуться его твердого члена. – Пока нет. Подвинься повыше, – он ложится на кровать, ожидая, что я последую его указаниям.

– Что ты делаешь?

– Устраиваюсь поудобнее, – я смотрю на него с подозрением. – Выше, Саммер, – требует он.

Я поднимаюсь достаточно высоко, чтобы оседлать его живот. Он улыбается, наблюдая за моими неуверенными движениями.

– Сядь мне на лицо, детка.

Удивление озаряет мое лицо, когда он хватает меня за бедра и дергает вперед, пока я не оказываюсь у его рта.

– Эйден, – стону я, чувствуя его горячее дыхание на своем пульсирующем центре.

– Сядь.

Я сажусь, и тут же его рот оказывается на мне. Я вцепилась в изголовье кровати, чтобы хоть как-то контролировать себя.

– До конца, Саммер. Я хочу, чтобы ты скакала на моем лице.

Высокий стон вырывается из моего горла, когда я двигаю бедрами и встречаю каждое плавное скольжение его языка и каждое нажатие его пальцев. Опираясь одной рукой на изголовье кровати, а другой погружаясь в его волосы, мы произносим каждое слово, которое оседает в воздухе вокруг нас вместе с нашими телами.