Текст книги "Столкновение (ЛП)"
Автор книги: Бал Хабра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
Глава 11
Эйден
Нетерпеливый стук в дверь моей спальни вырывает меня из сна, вызванного усталостью.
– Кэп! Ты опаздываешь, мужик.
Натянутое на голову одеяло не спасает от голоса Киана. Мне не стоило спорить с ним ради этой комнаты. Лучше бы я спал внизу.
– Эйден!
Блять. Я сбрасываю с себя одеяло, мои мышцы кричат от боли. Я привык справляться с болями в теле после тренировок. Но сегодня я чувствую ее в своей гребаной челюсти, вот настолько глубоко она засела.
Я открываю дверь и прислоняюсь к косяку для опоры.
– Что?
Киан окидывает меня взглядом.
– Ты выглядишь дерьмово.
– Спасибо, – ворчу я, возвращаясь в постель.
Киан идет следом.
– Что, черт возьми, случилось?
– Бегал прошлой ночью.
– Нет, не бегал. У нас вчера была тренировка.
– После, – говорю я, морщась, когда ложусь.
– С чего бы тебе… – он смотрит, как я сворачиваюсь в клубок, и разражается хохотом. – Вчера вечером ты ходил к Саммер. Ты бегал с ней, не так ли?
– Было поздно, и она собиралась бегать одна, – мой голос заглушает подушка.
– О, мужик. Это слишком смешно, – он разражается смехом, от которого у меня почему-то болят кости. Когда он достает свой телефон, мой вибрирует на тумбочке, и я понимаю, что он пишет сообщение в групповой чат. Он все еще печатает сообщение, когда поднимает взгляд. – Кстати, ты опаздываешь на тренировку.
Я бросаю взгляд на часы и выругиваюсь, вскакивая с кровати. Килнер оторвет мне голову, если я пропущу сегодняшнюю тренировку.
По пути на арену я провожу рукой по волосам, что совершенно не помогает, учитывая, насколько растрепанным я выгляжу. Что касается боли, которая пронзает меня с каждым шагом, то я не могу сильно на ней сосредоточиться, потому что в течение следующего часа на меня будут наседать шестнадцать детей.
– Каждая минута добавляет круг вокруг стадиона, – Килнер обладает суперспособностью материализовываться там, где вы не хотите его видеть.
Я зажмуриваю глаза.
– Я проспал.
Складка на его лбу углубляется.
– Не надо оправдываться. Ты знаешь последствия.
Взглянув на время, я застонал.
– Это пять кругов.
– Уже шесть.
Мне следовало бы знать, что жаловаться не стоит. Моя улыбка становится натянутой, когда я смотрю на него.
– Я вам уже говорил, что вы мой любимый тренер?
– Иди на чертов лед, пока не дошло до семи.
Сдержать стон, пока я завязываю коньки, оказалось непросто. Я надеваю тренерскую куртку и приглашаю детей выстроиться на льду. Сегодня я подсчитал, сколько времени у них уходит на то, чтобы выстроиться в прямую линию, потому что я все еще пытаюсь размять больное тело.
– Итак, кто готов показать, что он отработал? – раздаются негромкие возгласы. – Мы покатаемся и научимся обращаться с клюшкой, а затем закончим игрой.
К тому времени, как я вывожу на лед еще нескольких тренеров, игра в самом разгаре.
* * *
Саммер
Когда я сегодня с готовностью ехала на каток, я не думала, что буду потеть, сидя так близко ко льду. Но, наверное, именно это и происходит, когда вы смотрите, как крупный хоккеист учит шестилетних детей играть в обороне. Лонгслив на молнии, который он носит, обтягивает каждую складку его мышц. Я пытаюсь остановить бурлящую реакцию, которая поднимается на поверхность. Эйден слишком уверен в себе, в университете и в хоккее. Это безумно привлекательно, и я не слишком гордая, чтобы признать это.
Когда ребенок поскальзывается и катится по льду в форме звезды, пока Эйден не ставит его обратно на коньки, я не могу сдержать смех.
Мои щеки загораются, когда его зеленые глаза встречаются с моими. Соберись, Саммер.
Звучит звуковой сигнал, и дети прощаются с тренерами, прежде чем покинуть каток. У выхода Эйден разговаривает с родителями, его взгляд каждые несколько секунд переключается на меня.
Наконец он подходит ко мне и снимает шлем.
– В какую альтернативную вселенную я попал, что ты по своей воле оказалась на катке?
– Видимо, в ту, где ты все еще невероятно раздражающий.
– И милый? – спрашивает он с мальчишеской ухмылкой.
Я невольно смеюсь.
– Может быть, я просто хотела убедиться, действительно ли ты помогаешь этим бедным детям.
– А, так ты оцениваешь, насколько хорошо я выгляжу в роли дилфа12.
– Таким бы ты был в роли отца? Я видела, как ты сталкивал их на лед.
– Я проверял, как они стоят на коньках. Это все часть работы хорошего тренера. Хотя я и не ожидал, что ты что-то об этом знаешь.
– Продолжай говорить, Кроуфорд, и я, возможно, просто занижу твою оценку.
Его взгляд сузился.
– Оценку?
– Тренер попросил меня написать ее для тебя, – говорю я ему. – Это поможет избавить тебя от общественных работ.
– И ты согласилась? Ты уверена, что это для тебя не проблема? – на его лице написано притворное беспокойство.
– Это еще одна вещь, которой я могу тебя шантажировать, чтобы заставить делать то, что я хочу, – я хлопаю ресницами.
– Тебе не нужен шантаж, чтобы заставить меня делать то, что ты хочешь, Саммер.
Слова соскальзывают с его языка в виде однородной массы, которая стекает мне в желудок. Я ничего не могу ответить, и он, похоже, понимает, что заставил меня замолчать, потому что на его губах застывает кривая улыбка. Она так же быстро исчезает, когда он кивает в сторону коридора.
– Итак, дай угадаю, ты собираешься сказать, что я был проблемным мудаком.
Быстро придя в себя, я продолжаю беседу с ним.
– Далеко не так.
– Это потому, что ты видела меня без футболки?
– Ты слишком высокого о себе мнения.
– Кто-то должен быть, – пробормотал он, прежде чем прочистить горло. – Так что же ты хотела сказать?
– Тебе не все равно, – говорю я, садясь на скамейку. – На хоккей, на свою команду, на своих друзей. Ты готов на все ради них. Ты отличный капитан, и испытательный срок – последнее, чего ты заслуживаешь.
В его глазах мелькнуло удивление.
– С такой оценкой тренер может подумать, что я тебя подкупил.
– Раз уж ты об этом заговорил, я бы не отказалась от чаевых.
– Иди сюда и забери их сама.
Я скривила лицо от отвращения.
– Знаешь что? Я беру свои слова обратно.
Эйден встает передо мной, атакуя мои глаза своей грудью.
– Мы не можем этого допустить. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?
Я проглатываю первую мысль, пришедшую мне в голову, и поднимаю на него глаза.
– Ничего. Я уже все решила.
– Ужин?
Я качаю головой, и улыбка на его лице исчезает, прежде чем я говорю:
– Еда на вынос. У меня дома.
– Договорились, но без всяких сборов данных. Никаких тестов.
– Но…
– Просто ужин, – твердо говорит он.
* * *
– Не останавливайся, – глубокий голос Эйдена вибрирует на моей коже, посылая мурашки по поверхности. Когда его тело оказывается между моих ног, а мои пальцы впиваются в его мускулистые плечи, он тихо стонет.
– Если бы ты просто послушал меня, у тебя не было бы этой проблемы.
– М-м-м, – пробормотал он в удовольствии. – Если результат таков, я бы сделал это снова.
Получив сообщение от Киана с вопросом, нравится ли мне в свободное время мучить хоккеистов, я узнала, что после нашей пробежки Эйден превратился в ходячего зомби. Вчера команда провела тренировку на выносливость и силовую тренировку, но в его болях почему-то виновата я.
Теперь я сижу на диване, а он лежит на полу между моих ног, и я массирую его напряженные мышцы. Время от времени его бицепс задевает мою ногу, и по позвоночнику ползет странное чувство. Попытка игнорировать его стала моей собственной тихой вечерней игрой.
– Подожди, так она теперь нравится теще? – спрашивает он, указывая вилкой на телевизор.
Мы остановились у индийского ресторана в Далтоне, где, по словам Эйдена, готовили самого вкусного цыпленка в масле. Я смеялась целых две минуты после того, как сказала, что не доверяю его вкусу, а он выглядел обиженным. Но он доказал, что я сильно ошибалась, когда я попробовала его. Это было почти так же вкусно, как готовила моя мама, хотя я никогда не признаюсь в этом вслух. Потом Эйден включил свой любимый турецкий сериал, так как не хочет отдавать мне должное за то, что я подсадила его на него.
Сидя в общежитии и поедая еду на вынос, я чувствую себя странно комфортно.
– Да, потому что она видит, что она хорошо влияет на ее сына, – объясняю я.
Заканчиваются титры, и мои руки устают от движений по его спине.
– Это все, что ты получишь. Еще немного, и я потребую оплаты.
– А как же мои ягодичные мышцы? – спрашивает он с оживленным видом.
– Я к ним и близко не подойду, – проворчала я.
Он усмехается.
– Ты намного лучше Хэнка. У него руки как две кувалды. Ты должна стать моим физиотерапевтом.
– Отличная идея. Я сменю специальность и стану твоим личным физиотерапевтом, – я беру свой ноутбук. – Итак, я знаю, что ты попросил никаких сборов данных, но это…
– Саммер, ты можешь хоть раз расслабиться? Мы можем обсудить твою работу в следующий раз, она никуда не денется, – он берет мой ноутбук и кладет его рядом с собой. – Ты ведь умеешь расслабляться, правда?
Я сдуваюсь.
– Донни просто напугал меня из-за всего этого заявления. Оно должно быть идеальным.
– Ты разбираешься в этом лучше всех. Не позволяй его мнению влиять на твою работу.
– Я знаю, – неубедительно говорю я.
Он выглядит так, будто хочет сказать что-то еще, но вместо этого направляется на кухню, прихватив с собой мусор.
– Есть, что попить?
– Есть зельцер13 в подсобке и Slink14, если ты хочешь выпить количество сахара равное твоему весу.
Он усмехается, берет две бутылки с водой и протягивает мне одну, после чего падает на диван.
– Эти штуки ужасны. У меня осталось несколько коробок после того, как я с ними сотрудничал.
– Ты работал со Slink?
Он кивает.
– Это была рекомендация.
– Ты делаешь… рекомендации?
Он бросает на меня косой взгляд.
– Ты серьезно совсем не следишь за хоккеем?
– Я не слежу за спортсменами, – поправляю я.
– Верно, – говорит он. – Когда я приехал в Далтон, мне предлагали сделки, на которые я не соглашался. Но несколько семестров назад мне нужны были деньги, и я прорекламировал Slink.
– Когда ты заплатил за обучение Киана? – пробурчала я. Прикусив язык, я смотрю на него овечьими глазами. – Киан рассказал мне об этом, когда убеждал, что ты хороший парень.
– Конечно, рассказал, – он качает головой. – И как, сработало?
– Пока в процессе.
Он улыбается. Этой белозубой улыбкой, которая растопит трусики любой девушки. Но только не мои. Определенно не мои.
– Так ты, значит, влиятельный человек, – говорю я.
Он бросает на меня раздраженный взгляд и собирает свои вещи.
– Так и есть! Ты выкладываешь фотографии без футболки? Обнаженные фотографии? С шайбой, прикрывающей твое хозяйство?
– Я ухожу.
Он уже направляется к двери.
– Я сказала что-то нет то? – он не отвечает. – Я просто хочу знать, катался ли ты на коньках голым, рекламируя коробку с хлопьями!
Дверь захлопывается, и я смеюсь так сильно, что мне приходится схватиться за живот.
Глава 12
Эйден
summerluvin подписался(-лась) на ваши обновления.
Увидев уведомление, я делаю то, что никогда не делал: подписываюсь на нее в ответ. Социальные сети – это не то, на что я трачу много времени, но мое любопытство победило, когда я увидел ее профиль. Как ни странно, на нее уже подписана вся хоккейная команда.
summerluvin
aidencrawford: Я вижу, ты пересмотрела свою позицию относительно спортсменов.
summerluvin: Временно. Но должна сказать, что я разочарована.
aidencrawford: Почему же?
summerluvin: Никакой обнаженной рекламы хлопьев. Отписка.
aidencrawford: Я сниму одну исключительно для тебя. Не могу позволить себе разочаровать свою фанатку.
summerluvin: Пас.
aidencrawford: У тебя есть другие предложения?
summerluvin: Ты, одетый, не пытающийся отвлечь меня от моего исследования.
aidencrawford: Пас.
Я засовываю телефон обратно в карман и поднимаюсь по ступенькам к зданию факультета психологии. Причина моего раздраженного настроения сидит в комнате отдыха, как принц.
Неужели Донни Рай действительно во вкусе Саммер? Опрятный и прилежный? Узнать, что она встречалась с Донни, было большим потрясением. Киан был единственным, кто рассказал мне об этом, потому что он знает все и обо всех в Далтоне. Иногда мне кажется, что он ведет блог со сплетнями нашего университет.
– Рай.
Донни поворачивается в своем кресле, а его друзья смотрят на меня так, как будто на дверях здания весит защита от спортсменов, через которую мне удалось прорваться.
– Как дела? Нужен репетитор по английскому?
Я никогда не был тем, кто провоцирует конфликты вне льда, но сейчас ничто так не привлекает, как мысль о том, что мой кулак впечатается в челюсть Донни. Правда, его незамысловатое оскорбление не попало в цель, потому что я уверен, что он знает всех студентов из деканатского списка, а я один из них.
– У меня все супер. Да и ты не мой типаж репетиторов, – я наслаждаюсь тем, как сжимается его челюсть. – Я хочу поговорить о Саммер.
– Тебе нужно мое разрешение?
– Очевидно, нужно, потому что ты, кажется, думаешь, что можешь контролировать ее. Она усердно работает над своим исследованием, и я был бы признателен, если бы ты охладил свой пыл. Для нее это стресс, а ты делаешь только хуже.
– Я просто пытаюсь поделиться с ней немного своим опыта.
– У нее своего предостаточно.
Он смеется.
– Вы с ней как давно знакомы? Пять минут? Я знаю ее много лет, и она доверяет моему мнению. Ты должен быть рад, что я вообще готов ей помочь.
Ублюдок.
– Слушай, я говорю тебе, что она чувствует, и что ее исследование не станет лучше, если ты будешь дышать ей в затылок.
Между нами возникает напряжение, пока он не уступает.
– Ладно. Я все равно хочу посмотреть, чем это закончится.
Я замялся.
– Что это значит?
Он сардонически вздохнул.
– Брось это, Кроуфорд. Если она позволит тебе себя трахнуть, ты окажешься на улице быстрее, чем успеешь кончить.
– Прошу прощения?
– Прости, но ты еще и плохо слышишь из-за всех этих повреждений головы? – мои стиснутые зубы, кажется, превратятся в пыль от давления. – Саммер не будет спать с тобой, просто потому что ты ведешь себя так, будто тебе не все равно. У этой девушки шипы толще, чем твоя голова. Я бы сказал тебе не тратить время впустую, но ты уже это делаешь. Так что я буду наблюдать, когда ты неизбежно потерпишь неудачу, – с высокомерием, которое сочится из каждой его поры, он выходит за дверь.
Вечером, когда я покидаю лед и направляюсь в душевую, наступает время закрытия катка. Моя одиночная тренировка длилась дольше, чем предполагалось, возможно потому, что я представлял себе лицо Донни вместо шайбы.
Хотя мы выиграли нашу последнюю игру, она стала худшей за всю нашу историю. И когда я вышел в бокс, Килнер позаботился о том, чтобы кастрировать меня за дерьмовую откатку.
Когда я закручиваю кран и натягиваю полотенце на талию, по кафельному полу раздаются легкие шаги. Когда я открываю дверь, в нос ударяет слабый запах персиков, прежде чем я вижу ее.
– Саммер?
Она поворачивается, длинные каштановые волосы волнами рассыпаются по спине. Полные губы раскрылись, когда ее взгляд упал на мое низко висящее полотенце. Затем, словно очистив свои мысли, огонь гнева озаряет ее черты лица, и она подходит ко мне, почти заходя в кабинку, прежде чем остановиться. Она скрещивает руки на груди, чтобы создать между нами некий барьер, и я подавляю смех.
– Поверь мне, тебе будет не до смеха, когда я закончу с тобой.
Я улыбаюсь.
– Надеюсь, что нет.
Она сверкнула глазами.
– Не хочешь объяснить, почему Донни только что стал помощником другого студента по поступлению на мою программу?
Вот осел. Я должен был догадаться, что эта ухмылка – плохое предвестие.
– Я ничего такого ему не говорил.
– Ты сказал ему достаточно. Не пытайся притворяться, что ты не пытался быть мачо и не испортил все.
– Я хотел помочь.
– Я никогда не просила тебя о помощи!
– Ты бы и не попросила. Ты могла бы свисать с чертового обрыва и все равно не попросила бы о помощи.
– И ты все равно это сделал? Может быть, я ничего не предпринимала в отношении Донни, потому что знаю, какой он. Он разозлился из-за того, что ты сказал, и теперь мы с ним на ножах. Почему ты не мог оставить его в покое?
– У тебя был стресс, – я пытаюсь снова.
– И как это влияет на тебя?
– Потому что я…
Скрип двери прерывает меня, прежде чем голос Килнера проникает в раздевалку.
– Эта чертова сантехника в моем туалете. Мне нужно ее починить, Брент.
– Блять, – я затаскиваю растерянную Саммер в кабинку и закрываю дверь. Моя рука закрывает ей рот, прежде чем она успевает издать хоть звук. Судя по тому, как вспыхивают ее глаза, она может меня укусить.
– Тебе нельзя здесь находиться, – шепчу я. Ее брови напрягаются, и она крепко сжимает мое запястье, словно пытаясь его сломать. – Я уберу руку, если ты пообещаешь не кричать.
Она неохотно кивает, и я убираю руку, по-прежнему прижимая ее к стене. Она тяжело дышит, и я не хочу этого делать, но мой взгляд падает на ее вздымающуюся и опускающуюся грудь, которая касается моего голого торса. Капля воды с моих волос попадает ей на ключицу, заставляя ее вздрогнуть, когда она скользит по коже, оставляя мокрый след, идущий между выпуклостями грудей.
Я нахожусь в пылком трансе, когда резкая боль в животе заставляет меня отпрянуть назад.
Саммер убирает свой угрожающий палец, и, если бы взгляды были осязаемыми, этот сбросил бы меня со скалы. На мою овечью улыбку она отвечает закатанными глаз.
Находясь так близко к ней, я возбуждаюсь. Это не очень хорошо, потому что я в полотенце, а она прижата ко мне так идеально, что одно неверное движение, и все станет еще более неловким. Я пытаюсь выкинуть эти мысли из головы, но это невозможно, когда она закусывает губы между зубами. Мне приходится сдерживать стон. Я окутан ее пузырем, и мне кажется, что я почти задыхаюсь. Что, черт возьми, происходит?
От ее внимания меня отвлекает шум льющейся воды в раковине и сминающейся бумаги.
– Кроуфорд? Ты еще здесь? – он, должно быть, видит мои вещи на скамейке, потому что останавливается перед кабинкой.
Я прочищаю горло.
– Уже заканчиваю, тренер.
– Давай, поторопись. Они сегодня рано закрываются.
– Понял.
Его шаги удаляются, и Саммер со вздохом опускает голову.
– А, и Кроуфорд? Скажи своей девушке, чтобы она не ходила в обуви в душе.
Затем дверь закрывается.
– Боже мой! Это так неловко, – щеки Саммер покраснели. – Ты как печка! – она отходит, вытирает капли воды с руки и груди, а затем распахивает дверь кабинки. В недоумении я натягиваю свои треники и иду за ней.
– Это все? – спрашиваю я, когда она уже идет по коридору. – Ты проделала весь этот путь ради этого?
– Думаю, да, – тяжелые двери с грохотом закрываются за ней.
* * *
– Когда тощий ублюдок вякает что-то в твою сторону, это не пинок по твоему мужскому достоинству! – Килнер хватает Дилана за воротник и пихает его с силой силовика. – Где, черт возьми, твоя голова?
Если вы не поняли, мы проиграли. С треском.
Разочарование наполнило воздух в раздевалке. В противостоянии с центровым университета Браун мне удалось завладеть шайбой, но плохая передача и неудачный выбор времени запутали игру, и Себастьян пропустил шайбу, что привело к перехвату. Контратака Брауна через нападающего заставила нас метаться по площадке. После этого наша защита рассыпалась, как кишащий термитами фундамент, и Браун, играя в большинстве, забил два гола.
– Ну, Кроуфорд слишком занят тем, чтобы выглядеть красиво для своей следующей фотосессии, – говорит Тайлер Сэмпсон.
Реклама энергетического напитка позволила Киану остаться в университете, но это означало, что эту тему будут мусолить в течение нескольких месяцев. Особенно после того, как Slink обновили рекламу, и один из младшеклассников увидел плакат в магазине в Провиденсе.
– Отвали, Сэмпсон, – ухмыляется Дилан, который пытается быть на моей стороне, потому что его выгнали за неспортивное поведение.
– Он просто завидует, что ты красивее его, – шепчет Киан.
Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к Килнеру.
– Мы можем выиграть четверть финала. Сегодняшнее поражение было единственным.
– Единственное или нет, но мы не можем позволить себе проиграть Йели, – Сэмпсон устремляет на меня острый взгляд.
– Хватит, – тренер делает шаг вперед. – Йель – серьезный противник, но при верных изменениях мы можем победить.
– Каких изменениях? – осмеливается спросить Киан.
– Больше никаких вечеринок. Никакой выпивки, – тренер смотрит на Дилана, который опустился на скамейку. – Никаких девушек, – хор стонов вырывается из уст парней, и я даже не замечаю, когда мой собственный покидает меня. За исключением того, что это замечают все остальные, потому что тренер подозрительно смотрит на меня, а Эли фыркает. – Таков мой приказ. Ваш капитан будет его выполнять. А теперь убирайтесь отсюда к черту.
Я не против правил и прекрасно отношусь к дисциплине. Самоконтроль – это естественно, и я люблю отсроченное удовольствие. За исключением случаев, когда речь идет о Саммер Престон. После того как она прижалась ко мне в душе, мне трудно было думать о чем-то другом. Я даже погуглил о наклонностях серийных убийц, потому что уверен, что нюхать чьи-то волосы – чертовски странное занятие. Но у нее они другие. Мягкие и пахнут сладким персиком.
Я даже не люблю персики.
Это плохо, и мне нужно отвлечься от нее, но с новыми правилами Килнера это произойдет не скоро.
– Тебя действительно расстроило то, что никаких вечеринок, да? – Дилан и Киан хихикают, проходя мимо меня.
Я толкаю их и сажусь в свою машину. Не отвлекаясь, я испытываю глупое желание встретиться с сердитой девушкой сегодня вечером. Только сначала надо ее найти. Это оказывается непростой задачей, когда она не отвечает на мои сообщения. К счастью, Амара в хорошем настроении и сообщает мне, что Саммер в библиотеке. Проблема в том, чтобы найти эту библиотеку.
После тщательных и изнурительных поисков я обнаруживаю длинные волосы и бледно-розовый свитер в тихом кабинете. Звук отодвигаемого стула привлекает внимание Саммер ко мне. Она оценивает капли дождя, попавшие на плечи моей серой толстовки. И возвращает свое внимание к работе.
– У тебя нет игры? – наконец спрашивает она.
Напоминание о проигрыше не так болезненно, когда я рядом с ней.
– Уже была. Я пришел сюда учиться.
Она бросает на меня скептический взгляд.
– Ты никогда не учился в библиотеке.
– Мне нужно было сменить обстановку, – я пожал плечами. Но она права. Я предпочитаю хаотичную домашнюю обстановку. Библиотеки слишком тихие для меня.
– Так ты пришел в самую дальнюю библиотеку кампуса? – давит она.
– Мне потребовалось три попытки.
– Для чего?
– Чтобы найти именно эту.
– В других не было того, что ты искал?
Я улыбаюсь.
– Даже близко нет.
Она ждет, что я скажу что-то еще, но в ответ получает только тишину. В последнее время я делаю много вещей, которые не понимаю, поэтому я перестал пытаться их анализировать.
– Ты можешь спросить меня о чем угодно. Покажи мне все собранные данные.
Она продолжает печатать, убирая волосы с лица.
– Не могу.
– У тебя есть новые тесты?
– Есть, но они на среду.
– Верно, потому что ты не можешь отбиться от своего графика даже на чуть-чуть.
– Как человек, у которого в голове только шайба, я не жду от тебя какого-либо понимания, – огрызнулась она.
– Поверь, у меня в голове много чего.
– Уверена, что ежедневный приток обнаженной натуры, который ты получаешь, не дает тебе покоя.
Мое влечение к ее оскорблениям вызывает легкое беспокойство. Я бы поговорил об этом с психотерапевтом, но лучше об этом не распространяться. Я хихикаю, и вижу, как ее губы подрагивают, прежде чем она снова отводит взгляд.
– Если ты думал, что я пододвину свое расписание, чтобы ты не был занят на этой неделе, то не могу. Так что не стесняйся, уходи.
– Мне и здесь хорошо.
Она выглядит сомневающейся.
– Пытаешься задобрить меня после того, как подставил перед Донни?
– Надеюсь на это, – я замечаю под ее учебником скомканную бумажку. – Что это?
Она пытается выхватить листок.
– Ничего.
Я держу его подальше от ее рук.
– Инициатива по охране психического здоровья спортсменов? – я смотрю на нее. – Ты организовываешь мероприятие?
– Вроде того, – она неловко переминается с ноги на ногу. – Предполагалось, что оно будет проводиться раз в семестр, но последнее мероприятие прошло ужасно, поэтому я хочу его отменить.
– Когда оно было?
– В декабре. Там были только те, кто занимался дополнительно. Спортсменов не было. Кроме Тайлера.
Тренер разозлился на меня за то, что я пропустил это мероприятие. Это было мероприятие Саммер.
– Ты должна его провести.
Она смеется.
– И снова опозориться? Нет, спасибо.
– Я расскажу о нем всем, кого знаю, и приду сам, – было бы грубым не признавать, какое влияние я имею в кампусе. Есть определенная репутация, которая приходит со званием капитана.
Она собирает свои волосы и укладывает их на одну сторону.
– Ни в коем случае. Мне не нужно, чтобы ты рекламировал мое мероприятие и чтобы люди думали, что мы не те, кем являемся.
Я наклоняю голову.
– Мы не можем быть просто друзьями? Мне не нужно трахаться с тобой, чтобы пойти на твое мероприятие.
Она хмурится на мою наглость.
– Мы ни то, ни другое.
– Не меняй тему. Ты проведешь его или нет?
Она отводит взгляд.
– Нет. Слишком много работа.
– С каких это пор ты сторонишься работы? Ты проводишь исследование надо мной.
– Ты меня раздражал, когда я бралась за тебя, – она снова тянется за бумажкой.
Я не отдаю ее.
– Тебе стоит его провести. Это будет полезно для твоего заявления, – она прикусывает губу, размышляя над этим. – Да ладно, ты же знаешь, что хочешь.
Я почти думаю, что она снова откажется, но она вздыхает.
– Хорошо. Я уточню в отделе, но могу сделать объявление и сама. Спасибо за предложение.
Удовлетворенный, я откинулся в кресле.
– Взгляни на нас, мы договорились о чем-то без споров.
– Мы спорили.
– Это не было спором.
– Да, было.
– Нет…
– Мы делаем это даже прямо сейчас! – она раздраженно выдыхает, но я не пропускаю веселое хихиканье, которое сопровождает этот вздох. Она снова собирает волосы и убирает их за плечи. Инстинктивно я снимаю с запястья резинку, которая провисела у меня на руке гораздо дольше, чем следовало, и протягиваю ей.
– Вот.
Она смотрит на мою руку, пока на ее лице не проступает узнавание.
– Она моя.
– Отличное наблюдение. Возьми.
– Ты сохранил мою резинку?
Теперь, когда я думаю об этом, мне становится жутко. Кто в здравом уме хранит у себя резинку для волос девушки неделями, не собираясь ее использовать или возвращать? Выражение ее лица говорит о том, что она, возможно, думает о том же.
– Ты сказала, что любишь, когда твои волосы собраны.
– Так ты что, все это время просто носил ее на запястье?
– Повернись, Саммер, – приказываю я, уклоняясь от ответа на вопрос.
Хотя она все еще выглядит неуверенно, она поворачивается ко мне спиной. Ее персиковый аромат одурманивает мои чувства, когда я собираю ее мягкие волосы и закручиваю резинку, не слишком туго, чтобы у нее не болела голова.
Когда я закончил, она дотрагивается до нее.
– Неплохо. Ты много тренируешься на девушках?
– Только на тебе. Но у меня от природы умелые руки.
Она корчит гримасу.
– Ты не способен вести нормальный разговор?
– Нет, но мне нравится видеть, как ты краснеешь.
– Я не краснею, – возражает она, краснея.
Мы занимаемся еще два часа. Точнее, она занимается, а я притворяюсь. Слишком трудно сосредоточиться в тишине библиотеки. Когда она наконец закрывает ноутбук, я хочу порадоваться, но она просто убирает его в сумку и уходит. Я догоняю ее на улице.
– Что ты сейчас собираешься делать? – я говорю как навязчивый ребенок, но ничего не могу с собой поделать.
Она бросает на меня непроницаемый взгляд.
– Идти в общежитие.
– Нужна компания?
Она смеется, потом, похоже, понимает, что я не шучу.
– Мне нужно сдать контрольную работу и уточнить у профессора Тоора, какой тест ты будешь писать в среду.
– Мы только что два часа занимались. Разве ты не хочешь отдохнуть?
– Я два часа занималась. Ты смотрел в пустоту, – она ускоряет шаг, как будто ей не терпится уйти от меня.
– Хорошо, но разве ты не должна сделать перерыв?
– Если бы я хотела отдохнуть, то взяла бы академический отпуск.
Я смеюсь, но выражение ее лица говорит о том, что это не шутка.
– Сейчас только восемь. Мы должны что-то поделать.
– Я уже что-то делаю. Иду в свое общежитие, – она вздыхает, когда я не перестаю идти рядом с ней. – Слушай, ты, конечно, все еще чувствуешь себя виноватым из-за истории с Донни, но я уже с этим смирилась. Ты сделал что-то импульсивное, и теперь нам придется справляться с последствиями. Это уже неважно.
– Позволь мне хотя бы загладить свою вину. Я приглашаю тебя на ужин. Ты ведь должна поесть, правда?
– Спокойной ночи, Эйден, – пропела она, оставляя меня на площади.
