Текст книги "Серебряная Игла (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Глава двадцать седьмая
Глава двадцать седьмая
– Йоэль? – Я чувствую, как Кай притрагивается пальцами к моему плечу. Ну, точнее, тем, что на пальцы сейчас похоже меньше всего. – Ты в порядке?
– Что конкретно тебя интересует? – Разглядываю собственные то чернеющие, то снова принимающие естественный вид ладони, и думаю, какой едкой шуткой защититься от всего этого кошмара.
– Редко видел тебя такой молчаливой, – говорит он, и мы оба понимаем, что на самом деле его интересуют другие «метаморфозы».
– Ну, знаешь, не каждый день узнаешь, что родилась пустышкой потому что Создателям было нужно пустое пространство за моими ребрами, чтобы однажды запихнуть туда Апокалипсис.
Кай вздыхает и когда я, набравшись смелости, поворачиваю голову в его сторону, он выглядит как человек, который собирается сказать какую-то сентиментальную чушь. Я вовремя вскидываю руку, призывая его молчать.
– Сегодня и так не самый лучший день в моей жизни, – возвращаю его в нашу не радужную действительность, – не делай его еще хуже.
– Я бы не задумываясь поменялся с тобой местами.
– Что? Думаешь, я тут только тем и занята, что прикидываю, на кого бы переложить свои пять минут славы?
Каким-то образом моя бестолковая шутка все-таки разряжает обстановку и мы смеемся почти как в тот день, когда выбрались живыми из моей разрушенной комнаты. Только у меня в горле немного горчит от предчувствия далеко не такого веселого будущего.
После того, как несчастного – вот уж не думала, что когда-нибудь так его назову! – Ниберу раздуло до размеров гигантской подушки, лекарки выставили нас вон, предупреждая, что будет не так просто сдержать то, что не записано и обозначено болезнью ни в одном медицинском справочнике. К моему изумлению, даже Рора осталась помогать, правда вид у нее при этом был такой, как будто это ей, а не мне предстоит принести себя в жертву ради спасения мира.
Лестер собирался оттащить меня в сторону для очередной лекции, но Кайлер что-то сказал ему на ухо и ректор, сославшись на «неотложное дело», дал нам несколько минут. Точно так же ушла и разъяренная Ниэль, потому что с ней брат не церемонился – просто не в самых теплых выражениях попросил ее убраться. И вот, мы вдвоем сидим спина к спине на огромной оторвавшемся от крыши камне и делаем вид, что впереди вся жизнь и мы можем тратить время как заблагорассудится.
– Я думаю, мы заблудились в портале, – наконец, говорит Кай. – Я читал что так бывает, если портал не настроен и если…
– Я все испортила, – вскидываю руки, потому что уже давно положила на себя и эту вину. – Я не должна была все делать в одиночку. Не нужно было просить тебя ехать к Нэссу, не нужно было делать из этого тайну. И, может быть, если бы я попыталась…
– Я ни о чем не жалею, Йоэль. – Мы сидим спинами друг к груду, но я кожей чувствую его улыбку.
И украдкой смахиваю то, что неприятно щекочет щеки. Наверное, какие-то насекомые, потому что я точно не стала бы рыдать из-за такой сентиментальной чуши.
– Ты-то может и не жалеешь, но все оставшиеся временно живые жители Шида, с огромным удовольствием сломали бы мне шею.
– Когда я увидел тебя в той темной библиотеке, в платье, в которым ты была похоже на вдову, я подумал, что ты станешь либо моим личным проклятием, либо сделаешь самым счастливым мужчиной на земле.
– Поверь, тебе в итоге повезло, что все ограничилось проклятием.
– Поразительно, – хмыкает он, – что даже в такой момент ты не даешь мне толком признаться тебе в любви.
Я прикусываю язык, чтобы воздержаться от желания рассказать ему, что любовь – это что-то гораздо большее, чем эгоистичное желание одного живого существа обладать другим живым существом. И в ноздрях появляется навязчивый аромат свежего гранатового сока, от которого тут же наворачиваются слезы. Но на этот раз мои руки уже настолько черны, что мне не хочется прикасаться этими грязными пальцами к моим единственным светлым эмоциям.
– Ашес отказался брать в жены мою сестру, – слегка раздраженно признается Кайлер, и мои лежащие на коленях почерневшие пальцы невольно сжимаются в кулаки. – Она все мне рассказала. Прибежала узнать, не окочурился ли я, а потом сразу наябедничала.
– Значит…
Я останавливаюсь, потому что ума не приложу, как собиралась закончить фразу. На самом деле меня волнует другое. И черта с два я буду молчать об этом сейчас.
Мир, минуту назад казавшийся совершенно чужим и не понятным, внезапно возвращает четкие контуры и понятные правила.
Где-то там мой милый Принц мечем и собственной кровью пытается остановить то, что хочет вселиться в меня, чтобы причинить ему боль. Можете считать меня законченной эгоисткой, но даже в день, когда на кону стоит существование всего мира, меня волнует лишь несколько жизней: моя сестра, которая я сама еще совсем недавно была готова придушить свойственными руками, Рора, вдруг примерившая на себя роль сестры милосердия, вот этот приставучий блондин, который не единожды вытаскивал меня из того места, которое не следует произносить даже такой оторве, как я.
И мой Ашес.
Который однажды просто пригласил на танец самую невзрачную девушку Шида и навеки стал для нее недостижимой мечтой.
Если я действительно – то единственное, что может остановить все это, то какого черта я до сих пор сижу здесь и пускаю сопли, как бестолковая девица из идиотских дамских романчиков?
– Ты должен помочь мне! – Я срываюсь с места, хватаю Кайлера за плечо и отчаянно трясу, пока он не отмахивается от меня, как от назойливого насекомого. – Ниэль сказала, где Ашес?
– Зачем тебе это? – прищуривается он, пока канонада взрывов над нашими головами как будто нарочно не дает мне вставить еще хотя бы слово.
Приходится ждать, пока грохот стихнет, но едва это случается – удары повторяются снова, и на этот раз в унисон с ними мое тело тоже как будто вибрирует изнутри. Кай поднимается на ноги, притягивает меня к себе и обхватывает руками, словно боится, что я распадусь на части прямо у него на глазах. Но как только он крепче сжимает руки, я чувствую внутри себя упругую волну, которая как будто собирается вырваться наружу и отсечь то, что пытается ее сдержать. Я кричу и пытаюсь вырваться, но Кай держит так крепко, что в конечном итоге эта странная ярость медленно затихает, и одновременно с ней смолкают удары сверху.
– Ты можешь это контролировать, – как заклятье повторяет он, и мне приходится из последних сил пятиться назад, чтобы высвободиться.
И как только это происходит, я предусмотрительно отпрыгиваю назад, увеличивая расстояние между нами до безопасного. Может, я и могу контролировать таум внутри, но так же верно и то, что с каждой минутой его во мне все больше, и одни Взошедшие знают, что случится, когда с этого горшка сорвет крышку.
– Где Ашес? – зачем-то кричу я, потому что боковым зрением замечаю возню под дверью в лекарской, и приглушенные голоса. Если Ниберу уже в порядке, то скоро все они снова переключатся на меня.
– Не верю, что сестра не сказала тебе.
Меня буквально разрывает от внезапного понимания того, сколько времени я потратила впустую, вместо того, чтобы отправиться к нему.
– Йоэль, ты не должна делать ничего… импульсивного. – Кайлер произносит это таким тоном, как будто я просила дорогу на виселицу.
– Где он?! – ору я, уже абсолютно уверенная, что они все не просто так скрывают от меня эту правду. Как будто нарочно обходят острые углы, увиливают от прямого ответа. – Он… о, проклятье.
Ну конечно, даже странно, что я сразу об этом не подумала.
Сколы, накапливающие силу таума.
Во всем Шиде есть только одно самое большое место их сосредоточения.
– Ты не понимаешь! – орет Кай, пока я, шагнув на единственное свободное пространство вокруг, хватаю с пола каменный осколок, чтобы нацарапать первую манагарскую руну.
Дверь в лекарскую распахивается и на пороге появляется раздутая, словно жаба, фигура Ниберу. Но что-то в его движениях заставляет меня на минуту оторваться от дела.
– Чудесно, – шепчет он абсолютно неживым голосом, в котором мне чудятся знакомые сумасшедшие нотки.
И только теперь до меня доходит, что за его спиной стоит хорошо узнаваемая долговязая тень.
Новое 24.09.
– Знаешь, а ты неплохо все это провернула, – шепчет тень, делая едва уловимый шаг в сторону, как будто нарочно хочет обозначить, что существует отдельно от раздувшегося тела Ниберу. Хотя это было понятно с самого начала. – Я был уверен, что ты в ловушке. Давно я так не ошибался…
– Люблю быть непредсказуемой, – шепчу я, и выбрасываю руку вперед, хватая Кайлера за локоть.
Мы обмениваемся быстрыми взглядами. У этого рвущегося в бой носорога такой вид, будто он собирается штурмовать каменного гиганта голыми руками, и всерьез считает это хорошей идеей. Взошедшие, даже если у вас на меня совершенно дьявольские планы, сделайте, пожалуйста, так, чтобы под ногами не путался хотя бы этот белобрысый аристократ.
– О, я не собираюсь причинять ей боль, – продолжает паясничать тень Арта, хотя если присмотреться, становится понятно, что на самом деле это во плоти, только почему-то выглядит размытым, как будто отражение в воде. – Хотя, если так подумать, то мои планы на эту очаровательную особу, куда более… глобальные.
– Можешь поцеловать в задницу и себя, и свои планы, – выплевываю я какую-то совершенную банальность, потому что в голове появляется неприятный, мешающий сосредоточиться шум. – А лучше просто убирайся вон в свой склеп и сделай вид, что тебя просто нет. Мир был лучше, пока ты сидел в своей грибнице.
Он прищелкивает пальцами и, как будто подражая мне, придерживает за руку шатающегося Ниберу. Тело последнего буквально на глазах становится еще больше и он теперь едва ли может открыть рот, чтобы произнести хоть звук. Он только странно мычит и переваливается с ноги на ногу, как огромный колобок из страшной детской сказки. Арт прижимается к нему, странно зыркает в нашу с Кайлером сторону и неожиданно резко тянет голову Ниберу назад за волосы, обнажая ту часть шею, о существовании которой в его теперешних габаритах, я уже начала сомневаться. Открывает рот и алчно вонзает зубы в толстую, надутую шею.
Но крови нет. Вместо нее из разодранной плоти течет что-то черное, больше похожее на очень мелкий песок. Я ловлю себя на том, что алчно вожу языком по своим собственным куцым клыкам, как будто меня только пригласили на изысканную трапезу.
– Это просто плоть, – делая глоток, говори Арт. – Согласен, что в такой обертке она выглядит неказисто, но поверь – ты не сможешь отказаться от того, что внутри.
Он закатывает глаза, Кай дергается в его сторону, обманутый его поддельной расслабленностью. И на этот раз мне не хватает сил задержать его, потому что тело цепенеет от вида «текущей» по коже Ниберу «песочной» крови. Мне так хочется попробовать ее на вкус, что все силы уходят на удержание себя от этой очевидной глупости.
– Кай… – глухо стону я, глядя на то, как Арт одним взмахом руки отшвыривает его в сторону.
Он делает это так легко, будто тело моего бедного белобрысого поклонника совсем ничего не весит. И когда Кайлер глухо ударяется о противоположную стену, я мысленно проклинаю тот день, когда вообще позволила ему приблизиться к себе. Если бы мы не стали дружить – ничего этого не было бы. Даже если этот засранец, с самого начала знающий обо мне всю правду, заслуживает хорошенькую трепку.
– Это такая сила… – Арт снова присасывается к Ниберу и на этот раз буквально осушает его до дна, потому что жирное раздутое тело в одну минуту становится похожим на пустую сливовую кожуру.
Я проглатываю приступ гадливости, когда глаза Ниберу, навеки застывшие с выражением полного удивления, проваливаются внутрь пустой головы. В нем как будто даже не осталось ни одной кости, ничего вообще, что делает нашу плоть упругой. Видя это, Арт брезгливо дергает плечом и отшвыривает то, что еще недавно было живым существом. Ниберу опадает на пол грудой тряпья, в котором теперь уже абсолютно точно невозможно опознать человека.
Зато Арт как будто наполняется жизнью. Его лицо становится румяным, хотя всему виной болезненно красные щеки, как будто и под его кожей появилось что-то способное раздуть его тело до размеров кита. К сожалению, это вряд ли случится – сумасшедший братец Нэсстрина не похож на человека, способного причинить себе намеренный вред.
Что там Лестер говорил о «болезни» Ниберу? Что он не способен держать таум? Значит, мы – те самые «особенные» тринадцать подкидышей всех домов Старшей крови, были рождены для того, чтобы в один не очень добрый день стать сосудами и впитать в себя весь таум Шида? Некоторые, как я теперь знаю, не дожили до этого «чудесного» дня. Некоторые, как Ниберу, оказались бракованными болванками. И в итоге…
– Остались только мы с тобой, – бормочет Арт, слизывая с губ невидимую кровь.
Меня начинает раздражать его удивительная способность читать мои мысли и предугадывать мои ответы.
– Никогда не думал, что скажу это, но… – Он скалится, и когда замечает, что контуженный ударом Кай начинает приходить в себя, прищелкивает языком, как бы намекая, что ему лучше не вставать для своей же безопасности. Хотя, о какой безопасности может идти речь, когда рядом сумасшедшее существо с силой бога и замашками демиурга? – Знаешь, эрд’Кемарри, лучшей компании для того, чтобы свергнуть Взошедших и стать хозяином мира, я и пожелать не мог. В конце концов, даже новому Создателю нужна маленькая забавная обезьянка.
Я приковываю взгляд к стонущему Каю, и очень надеюсь, что он понимает мой мысленный приказ и дальше притворяться мертвым. Но этому упрямому ослу обязательно нужно было открыть глаза! Хотя после пары попыток подняться, он с глухим стоном снова прижимается к стене.
«Даже не думай вмешиваться!» – орут ему мои глаза, и он лишь криво усмехается.
– Знаешь, – обращаюсь к Арту, напуская на себя самый беззаботный вид, – идея с обезьянкой мне нравится. Но ты не очень похож на милое веселое существо. Скорее… на грязь из-под ногтей.
Он пытается посмеяться над моей не очень интересной шуткой, но веселье становится ему поперек горла. Арт, как и все сумасшедшие тираны, болеет тем же недугом – он абсолютно и полностью сконцентрирован на собственном величии и важности. Такие, как он, не способны посмеяться над собой. А любые попытки других сделать это за них, вызывают у психов с манией величия тяжелые приступы злости. А злость, как известно, плохой помощник.
– Но в принципе, – я снова неплохо разыгрываю серьезность, – ты можешь сгодиться на роль грязи на стене. Моя матушка, которую убили по твоему приказу, любила говорить, что в доме обязательно должна быть щепотка грязи, иначе тогда слуги обленятся и станут поглядывать в сторону хозяйских сундуков.
В ответ от него еще одна неудачная попытка посмеяться, но из нас двоих только мои губы растягиваются вполне в искреннюю улыбку. Потому что это действительно приятно – видеть взбешенным того, кто еще еще недавно мнил себя образчиком спокойствия и предвестником необратимости.
Тьфу.
– Ты же понимаешь, что для осуществления таких грандиозных планов, мне будет нужна вся сила? – Арт смазано проводит ладонью по щеке, где на фоне болезненной красноты уже хорошо заметен тонкий росчерк трещины.
Неужели, даже этот великий стратег, не такой уж идеальный сосуд для таума?
С другой стороны, струящийся по моим пальцам огонь, уже поднялся выше, до самых локтей, и не сказать, чтобы это доставляло мне удовольствие. Может быть, никто из тринадцати не был достаточно хорош? Или тот единственный «идеальный» однажды просто сошел с ума и сиганул башкой вниз с самой высокой башни?
– Если ты намекаешь на то, что собираешься и в меня запустить зубы, то даже не думай. – Морщу нос, очень надеясь, что сейчас на моем лице выражения максимального отвращения. – С детства этого не люблю, знаешь ли.
– Ах ты мерзкая девчонка! – зло шипит Арт и предпринимает попытку наброситься на меня, как и было задумано.
Я же говорила, что злость – не лучший напарник?
Но против него – сразу две вещи. Первая – очередной толчок в ноги, и на этот раз такой сильный, что мне приходится ухватиться за ближайшую колонну, чтобы не провалиться в трещину, которая образовалась у меня под ногами в считанные секунды. С другой стороны – она же отрезала меня от Арта, и теперь, чтобы дотянуться до меня, ему придется как-то преодолеть эту преграду.
Но для начала, ему так же придется решить проблему номер два – Кайлера, который совершает невероятное, набрасываясь на Арта и придавливая его к земле весом своего тела.
– Беееееегииии!!! – кричит мой верный белобрысый друг.
Он, конечно, понял мой нехитрый план даже без слов: дать мне шанс на побег, использовать момент. Когда Арт озлобится и потеряет бдительность, и выиграть несколько мгновений.
– У тебя ничего не получится! – перекрикивает его Арт, безуспешно пытаясь сбросить с себя Кая. – Ты снова потеряешься в лабиринте и погубишь…
Его последние слова теряются в жутком грохоте обваливающихся стен.
И под такой аккомпанемент, я захожу в рунический круг перехода, уже внутри нацарапывая на покрытом трещинами каменном полу последний манагарский символ.
Круг мгновение так и остается черным, и за это короткое время я успеваю послать мольбы всем богам, каких успеваю вспомнить. А потом, когда письмена наполняются уже знакомым мне свечением, с облегчением выдыхаю.
– Нет, на этот раз я не заблужусь, – шепчу себе под нос, потому что каждый сантиметр моей кожи прекрасно помнит тепло каменных столбов к отцовском «саду», и как я слышала их беззвучные слова, смысл которых не могла понять, и как грелась об них в те дни, когда чувствовала себя одиноким изгоем в собственной семье. – Я возвращаюсь домой. Я иду к своему милому принцу.
Глава двадцать восьмая
Глава двадцать восьмая
Не могу точно сказать, когда именно в моей голове созрела мысль, что рано или поздно мне на голову свалится величие и огромная сила, и вот тогда-то я обязательно отыщу всех своих обидчиков и напомню им каждое обидное слово и каждый уничижительный взгляд. Вероятно, я стала думать об этом долгими ночами в одинокой комнате под крышей, где пыталась найти хоть кусочек тепла на ледяном каменном полу. Или, может, когда палачи Ниберу клеймили меня. Или позже, когда, превозмогая боль и насмешки, громыхала по лестнице своими каменными сапогами. В любом случае, до сегодняшнего дня я прекрасно помнила все лица и имена своих обидчиков, и каждую гадость, которую они мне сделали. И если бы мир не катился в тартарары, я бы непременно воспользовалась внезапно свалившейся властью, чтобы совершить задуманное.
Да, разве я не говорила, что терпеть не могу вот это сопливое прощение в конце пафосных романов, где хороший парень обязательно должен пожать руку каждому своему врагу?
Но сейчас, пока меня болтает в невесомости портала, я ловлю себя на мысли, что в моей голове не осталось ни одного имени моих обидчиков. Может, это смерть Ниберу так на меня подействовала, а может я просто понимаю, что все равно не успею воспользоваться свалившимися на меня «дарами»?
В любом случае, когда меня буквально вышвыривает в теплую и липкую грязь, я способна думать только о том, что теперь от меня зависит судьба Шида. Какая чертовски пафосная чушь, наверное, подумаете вы, и в этом я буду полностью с вами согласна. Но когда история принимает такой эпический поворот, все в ней разит приторным… величием. Чтоб его.
Я быстро стираю залепившую глаза грязь, поднимаюсь на колени и изучаю открывшийся пейзаж. Хотя в том, что на этот раз я правильно прибыла на место назначения, подсказывает знакомый запах, от которого на мгновение кружится голова. Он такой сладкий и тягучий, что моментально воскрешает в памяти те дни, когда я украдкой выбиралась из дома путаными лабиринтами и прибегала в Каменный сад, где мне почему-то было спокойнее и уютнее, чем в отцовском доме. Хотя, конечно, уютнее всего мне было на теплой шкуре перед камином, но там редко удавалось побыть наедине с книгой, а не нарваться на порцию колючек от сестры.
Взошедшие, Тэона!
Мысль о том, что все это время моя сестра находится в эпицентре разворачивающихся событий, заставляет меня ускорится. Ноги безобразно вязнут в грязи, но я не сбавляю темп. И хотя впереди – абсолютно знакомый пейзаж, он все равно зловещий. Даже если греет душу тем самым особенным запахом, от которого меня то и дело накрывает воспоминаниями из детства. Но только теперь к ним примешиваются колючие ощущения под кожей, от которым моя кровь как будто медленно закипает.
Камни, об которые я когда-то так уютно грела спину, по большей части покрыты черными трещинами. Я вижу лишь несколько самых маленьких гранитных глыб, которые выглядят так же, как и раньше. Вон та, маленькая, похожая на щербатое лезвие кинжала – вырвана «с корнем» и в том месте, где она когда-то росла, теперь зияет огромная пропасть как будто из челюсти вырвали целиком здоровый зуб. И даже из «раны» течет что-то темное…
– Черт! – ругаюсь я, когда подбираюсь ближе и узнаю уже знакомую мне странную песочную кровь, которая текла из-под кож Ниберу.
Мое приближение как будто оживляет ее ленивый ток и я едва успеваю отпрянуть, прежде чем тонкие ручейки, вздыбившись над землей словно маленькие щупальца, тянуться ко мне словно десятки тонких игл. Ни одна не достигает цели и быстро сбегаю дальше.
Вперед и вперед, не тратя ни минуты времени на творящийся вокруг хаос. Хотя с каждым метром не замечать его последствия становится все сложнее. Теперь почти нет уцелевших каменных «клыков», а из некоторых провалов бьют высоченные фонтаны, попадать под которые нет никакого желания. Я натягиваю на голову то немного, что когда-то было курткой служки Кайлера, и втягивая голову в плечи, проскакиваю сразу несколько таких гейзеров. Брызги попадают на меня, но не достигают цели.
Еще дальше попадается первая жертва этого кошмара – человек. Точнее, один из Черных рыцарей Ашеса, судя по его искореженному нагруднику. То, что когда-то было грозным существом, теперь едва ли похоже на человека, потому что из четырех конечностей, прилепленной к телу осталась только одна, да и та как будто вывернута наизнанку. Я испытываю легкий страх, когда миную это тело, но мой путь вперед преграждает еще одно, и еще, и некоторые вообще лишены признаков человечности. А еще позже, когда я, наконец, пересекаю Каменный сад и оказываюсь перед тяжелыми, сорванными с петель кованными воротами с гербом эрд’Кемарри, только чудо спасает меня от рухнувшего прямо сверху тела. Оно грузно приземляется в шаге от меня и я как ужаленная лечу вперед, натыкаясь плечом на острые спицы ворот, торчащие во все стороны, словно смертоносная ловушка. От боли темнеет в глазах, я перехватываю то место на плече, где рана настолько глубока, что полностью разорваны несколько слоев ткани. Присматриваюсь к ладони, ожидая увидеть там кровь, но…
– Проклятье, – шиплю сквозь стиснутые зубы, растирая пальцами мелкий черный песок, который тут же превращается в дым.
Эта зараза уже сидит во мне.
И судя по тому, что я не превратилась в ярмарочный шар, как неудачник Ниберу, и не сошла с ума – ей в моем теле вполне комфортно. Как там говорил Ректор? «Меня нужно принести в жертву»? Ну что ж, вполне подходящее применение – по крайней мере, сейчас я нашпигована «угощением» как праздничный кабан!
Впереди мелькает несколько черных бликов, и подобравшись ближе, я замечаю, что это несколько Черных рыцарей, которые пытаются дать отпор чему-то бесформенному, напоминающему рой насекомых. Даже в такой момент, они не утратили смелость и верны своему Императору, потому что в их движениях и взмахах мечей нет ни капли нервозности. Только четкие слаженные взмахи, но этого противника им все равно не одолеть, потому что каждый удар, который наверняка надвое раскроил бы вепря, приходится в пустоту. И рой, в конце концов, сжирает их одного за другим, пожирая и окутывая своим ненасытным телом, и унося прочь в неизвестном направлении. Я крадусь вперед, стараясь не привлекать его внимания, и с каждым шагом желанная маленькая калитка, чудом уцелевшая во всей этой вакханалии, становится все ближе. Отворяю ее с ужасным скрипом и быстро прошмыгиваю дальше, в дверь, за которой должно быть примыкающее к кухне подсобное помещение. Только оказавшись внутри выдыхаю и перевожу дух. Пробую противно зудящую рану, но пальцы натыкаются на совершенно не поврежденную кожу. Чтобы убедиться, что не брежу, снова и снова провожу по ней ладонью, но там абсолютно точно нет и намека на ошметки кожи, которые – я видела это собственными глазами! – торчали в разные стороны, словно лепестки раскрывшегося бутона. Отлично. Значит, сидящая внутри меня «пикантная начинка» не только мешает жить, но и делает все, чтобы отравленная ею жизнь продлилась как можно дольше.
– Интересно, а если я с разбегу втемяшусь башкой в стену – этот фокус так же сработает? – говорю вслух, но ответа, понятное дело, никто не дает.
Дальше бегу через кухню, на ходу отмечая, что если бы не ужасный беспорядок, то вполне можно было бы рассмотреть признаки порядка и даже уюта, которые моя сестра наверняка успела тут навести, пока я блуждала в Лабиринте портала. Новая мебель, новая посуда, осколки которой хрустят у меня под ногами. Даже кусок закопченной скатерти выглядит абсолютно незнакомым. Кривлю нос, потому что на черной от сажи ткани проступают мелкие милые цветочки голубого цвета. Взошедшие, Тэона все-таки вся в мать – тот же дурной вкус на все милое. В своем доме я бы обязательно стелила на столько черные скатерти: лаконично, мрачно и, в конце концов, практично, если кто-то из гостей прольет вино.
Только своего дома у меня, кажется, уже не будет.
«Жертвенный свин размечтался о скатертях и фамильном столовом серебре!», – подбадриваю сему себя насмешкой, и когда добираюсь до лестницы, замечаю впереди крохотный, дрожащий как от страха шарик света. Он медленно приближается в унисон с вкрадчивыми шагами, и мне приходится остановиться и помахать, чтобы обозначить свое присутствие. Наверное, это кто-то из слуг? Для них всех я официально числюсь пропавшей без вести, так что лучше дать знать, что я живое и не конфликтное существо. Чего доброго примут за мародера, которые на чужой беде размножаются как паразиты, и пристукнут на месте без лишних разговоров.
– Я не собираюсь ничего красть! – на всякий случай кричу погромче и поднимаю обе руки над головой. – Мне нужна хозяйка. Я…
– Йоэль? – слышу знакомый голос, который тут же ломается от плохо сдерживаемого волнения. – Это… правда ты?
– Я, Тэона, – с облегчением выдыхаю.
Она жива и кажется в полном порядке.
Хвала Взошедшим.
– Стой! – Сестра резко останавливает мою попытку налететь на нее с горячими объятиями. – Ни шагу дальше!
– Это я, Тэона. Столько всего случилось. Я все объясню.
– Ты? Или только твой образ? – Она сама сокращает расстояние между нами, поднимает перед собой масляную лампу и я замечаю зажатый в ее ладони столовый нож.
– Этой дрянью даже готовое мясо не порезать, не то, что меня, – мрачно усмехаюсь себе под нос. – Знаешь, чисто теоретически, у тебя больше шансов разделаться со мной, просто разбив лампу об мою голову. Только предупреждаю, что прежде чем огонь сожрет моя язык, ты узнаешь все, что я о тебе думаю, Тэона эрд’Кемарри. И лучшей няньки твоим будущим спиногрызам тебе точно не найти, имей это ввиду!
Она вкрадчиво и с опаской приближается, и теперь так близко, что я хорошо вижу ее лицо – осунувшееся, бледное, с впалыми как у болезной щеками. Под глазами темные провалы – признаки множества бессонный ночей и других горестей. Но даже во всем этом ужасе кое в чем моя чопорная сестра осталась верна себе – ее платье покрыто толстым слоем пыли и проплешинами дыр, но ногти в идеальном порядке и без единого намека на уродливую грязь.
– Это… правда ты? – до сих пор не верит она, и чтобы получше рассмотреть, сует лампу прямо мне в нос.
– Ну… – Мычу, стараясь избежать контакта кожи с раскаленным стеклом, – я бы не была так в этом уверена, пока ты…
Она порывисто обнимает меня второй рукой и бесполезный столовый нож с печальным бряцанием падает на пол. Несколько минут мы с Тэоной тискаем друг друга под этот незатейливый аккомпанемент, и ее знакомый родной запах дает мне силы держать в руках свою адскую «начинку».
Только тяжелый гул, похожий на удар колокола, заставляет нас вспомнить о страшной реальности, которая не дает нам ни минуты даже для традиционного сестринского омовения слезами.
– Я знала, что ты жива! – пылко шепчет Тэона, увлекая меня за собой, в ту сторону, откуда пришла. Эта часть замка не так разрушена как то, что я видела раньше, хотя здесь до сих пор видны следы оставленного Артом пожара. – Я всем им говорила, что ты не могла пропасть! Я… Я писала Ашесу, и он лично отправился в поместье эрд’Таф, потому что там ты пропала, но там не было ни единой живой души! Только несколько обгоревших тел и запустение. Ашес приказал обыскать каждый угол, его люди заглянули под каждую половицу, но…
Мы сворачиваем в комнатушку, где тепло от маленькой жаровни, хотя впервые в жизни этот факт меня скорее раздражает. Тэона ставит лампу на стол, где с ней соседствует таз с перевязочными бинтами и прочая лекарская утварь, деловито вертит меня туда и сюда, пытается ощупать руки и ноги.
– Боги, только не корчи из себя нашу заботливую матушку, – закатываю глаза, чтобы только не разреветься от этого проявления искренней заботы.
– Матушка терпеть не могла медицину, – парирует Тэона.
– Что с Ашесом? Где он?! – теперь моя очередь задавать вопросы я слишком усердствую, когда трясу ее словно грушу.
– Йоэль, ради Взошедших, ты из меня всю душу вытрясешь!
Виновато кривлю губы.
– Они никого не нашли, – прододжает ровно оттуда, где закончила. – В замке Нэсстрина, куда вы поехали. Там все выглядело так, будто в его стенах по меньшей мере лет сто никто не живет. Трупы высохли и… В общем, это было жуткое зрелище.
– Ты видела?
– Еще бы, – фыркает она, даже в такой ответственный момент оставаясь верной своему зазнайству. – Я сказала Императору, что либо увижу все собственными глазами, либо ему не будет покоя ни днем, ни ночью. И там действительно ничего не было. Все как он сказал.
– Где. Ашес? – по словам задаю тот вопрос, который волнует меня больше всего.
Сейчас, когда с сестрой все в порядке, ее руки и ноги на месте и она здесь точно в относительной безопасности, нужно найти моего милого принца, убедиться, что его жизни ничего не угрожает и дальше… В общем, действовать по обстоятельствам, хотя что-то мне подсказывает, что выбор у меня невелик.
– Он… – Она задирает голову вверх, откуда раздаются те странные звуки. Уже несколько, и промежутки между ударами становятся все короче.
