Текст книги "И.П.Павлов PRO ET CONTRA"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Иван Павлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 61 страниц)

В моей памяти сохранился чистый во всех отношениях обра ученого, который всю свою жизнь стремился к отысканию но вых научных истин. Он сделал очень много в науке и стал од ним из лучших мировых ученых.

<1937>

В. В. КУДРЕВЕЦКИЙ

Работа с И. П. Павловым влиние С. П. Ботина

Ивана Петровича вспоминаю и я, как и все его многочислен ные ученики, с чувством глубокого преклонения и благодарнос ти. Мне посчастливилось поработать под руководством Павлова еще в начальный период его исследований, посвященных физио логии пищеварения. Это было почти 50 лет тому назад, когда Иван Петрович работал в скромной лаборатории клиники проф. С. П. Боткина. То был маленький деревянный домик о дву комнатах, находившийся в уединенном уголке сада клиники. И сам домик, и вся обстановка его были до крайности скромны, иллюстрацией чему мог служить, например, «термостат», скон струированный самим Иваном Петровичем, состоявший из жес тяной коробки изпод сардин, прикрепленной к железному шта тиву и подогреваемой маленькой керосиновой лампой. В этой лаборатории и были сделаны многие его работы по физиологии пищеварения. Лаборатория была предназначена для экспери ментальной разработки клинических, главным образом фарма кологических, тем, предлагаемых С. П. Боткиным его ордина торам, что давало Ивану Петровичу возможность проводить подобные работы. Ординатор, получивший задание, обращался за помощью и руководством к фактическому шефу лаборатории, т.е. к Ивану Петровичу, который обыкновенно в таких просьба не отказывал. Мало того, если он заинтересовывался данной темой, то начинал разрабатывать ее со свойственным ему увле чением, отдавая такой случайной работе немало труда и време ни, причем иногда разрабатывал для конкретного случая даже особую новую методику. Получались солидные научные работы, печатавшиеся в качестве диссертаций на степень доктора меди цины. Благодаря такому стечению обстоятельств Павловфизио лог стяжал себе реноме и незаурядного фармаколога-экспериментатора, и когда в Военномедицинской академии освободилась кафедра фармакологии, она была предложена ему; он занимал эту кафедру 5 лет до перехода на кафедру физиологии.

Следует отметить, что в некоторых из этих диссертаций, ког да они появлялись в печати, недостаточно подчеркивалось, что главным вдохновителем и руководителем при их выполнении был именно Иван Петрович. Получалась, как мы, ученики его, говорили ему тогда с возмущением, в некотором роде экспро приация его заслуг. Но Иван Петрович с добродушием отвечал: «Это все неважно, главное, чтобы истина была найдена».

И такое бескорыстие «не от мира сего» проявлял он и в даль нейшей своей научной деятельности. Таким же он был и в отно шении всякого рода житейских благ.

Хотя прошло уже с тех пор немало лет, я живо вспоминаю как общую картину, так и отдельные эпизоды оживленной работы, происходившей в этой маленькой лаборатории.

Утром в определенный час мы (работало нас тогда регулярно только три человека) уже на своих местах, каждый из нас имеет свое задание на этот день, мы ждем Ивана Петровича. Но он не заставлял долго ждать себя. Он приходит, отмахав немалый путь своей быстрой энергичной походкой (жил он далеко от лабора тории), бодро настроенный и дружески приветливый. Прежде чем приступить к очередной работе, он обменивается с нами сво ими мыслями по поводу данных последних опытов, причем всегда внимательно выслушивает и наши мнения; иногда завя зывается даже спор по тому или другому вопросу. Эта манера об суждать весь материал, получаемый лабораторией, со своими учениками как с равноправными сотрудниками создавала осо бенно приятную атмосферу. Происходили у нас в минуты досу га и «светские» разговоры, но подобные темы, видно, мало его интересовали, хотя и при этом он иногда оживлялся, острил и весело смеялся.

При всей своей простоте в обращении с нами он был строг и требователен, когда дело касалось работы. Между прочим, не мало огорчений причиняли нам его требования повторять каж дый опыт еще, еще и еще раз, когда нам казалось, что уже до статочно твердо установлен тот или другой факт и можно бы ограничиться сделанным. Павлов же учил, что надо стремиться к тому, чтобы и физиологический опыт воспроизводился с таким же постоянством и точностью, как и любой физический, тогда только он утверждал данный вывод.

Большое оживление в работу лаборатории вносил Иван Пет рович своим особенным воодушевлением и даже азартом, с которым он разрабатывал поставленные им вопросы. Особенно резко это проявлялось, когда при том или ином опыте намечался какойлибо новый факт. А в цикле его исследований, открыв ших много нового, это было частым явлением. Если в таком слу чае ктолибо из его учеников засиживался в лаборатории до поздней ночи, чтобы закончить положенные исследования над тем или иным пищеварительным соком, полученным при оче редном опыте, Иван Петрович не мог удержаться, чтобы не при бежать в лабораторию ночью и узнать окончательные результа ты опыта, не дожидаясь утра.

Это воодушевление работой, это кипение проявлялось и в том, что Иван Петрович охотно делился своими лабораторными пе реживаниями со всяким подходящим собеседником, хотя бы и посторонним человеком для его лаборатории. Желание заинте ресовать других тем, что так занимало его самого, выразилось раз в такой шутке. Иван Петрович устроил конкурс на лучшее предсказание результатов опыта по вливанию в желудок собаки щелочного раствора. Отразится ли это на отделении соляной кислоты? Был пущен подписной лист по всем лабораториям (этот эпизод относится к более позднему периоду, когда Иван Петро вич работал уже в Институте экспериментальной медицины), причем каждый участник вносил 20 коп. Получилось чрезвычай но интересное и веселое состязание, в котором приняли участие шефы всех лабораторий со своими учениками.

Вспоминается картина угощения чаем всех, посещавших ла бораторию, в час передышки. Чай заваривался в стеклянной колбе и подавался гостям в химических стаканах больших раз меров, а для помешивания давались стеклянные палочки, упот ребляющиеся при химических опытах.

Однажды, во время перерыва, Иван Петрович стал рассказы вать (с веселым оживлением), как он недавно играл с проф. Д. «в дурачки», как он, неизменно обыгрывая его и дразня, довел беднягу до «белого каления». Видно было, что это доставило Ивану Петровичу большое удовольствие. Затем он обратился ко мне, знаю ли и я эту игру и не желаю ли сыграть с ним. Тут же мы отправились ко мне на квартиру (недалеко от лаборатории), где он и разбил меня довольно быстро, что привело его в явно веселое настроение, в каком он и вернулся в лабораторию, что бы продолжать прерванную работу. Как в эту игру, так и в дру гие, например игру на бильярде или в городки, свидетелем (ча сто и участником) которых я был уже впоследствии в Институте экспериментальной медицины, Иван Петрович вносил особенный азарт, «изводя», между прочим, своих противников остро умными поддразниваниями.

Запечатлелся в моей памяти и такой рассказ Ивана Петрови ча. Живя во время каникул на даче (в Силламягах), он устроил состязание с соседом, проф. Фаминциным, в собирании грибов. Состязание велось долгое время с большим азартом, причем Иван Петрович обыкновенно одерживал верх. Но вот уже перед самым отъездом Павловых в Петербург пришел к нему Фаминцин и за явил, что он собрал вчера количество грибов, превышающее ре кордное число. Иван Петрович не мог стерпеть торжества сво его противника, отложил свой отъезд, хотя железнодорожные билеты были уже заказаны, и через два дня одержал полную победу, после чего спокойно уехал.

<1936>

Г. КУШИНГ

Встречи с Павловым в США

Павлов в сопровождении сына Владимира совершил свою пер вую поездку в США в 1923 г

Во время этого посещения он приобрел много друзей, которые были рады ему, когда он в 1929 г. вновь приехал в Америку для участия в XIII Международном физиологическом конгрессе Хотя для этого события в Бостоне собрались и многие другие почтенные члены конгресса, но 80летний Павлов был среди них самым молодым, казалось, он не чувствовал своего возраста. Его чествовали как самую выдающуюся личность в этом громадном собрании, и он оказался самым ревностным и неутомимым уча стником длиннейшей программы конгресса

От его сына мы узнали, что Павлов желает увидеть краниото мию для удаления опухоли мозга. Такая операция была органи зована 21 августа 1929 г. в больнице Брайхем (Brigham), куда Павлов привел с собой большинство русской делегации

До операции они осмотрели пациента – молодого человека, у которого симптомы даже при отсутствии афазии давали ясное указание на опухоль в левой височной доле. Когда было выска зано предположение, что отсутствие какоголибо речевого рас стройства, вероятно, объясняется тем, что молодой человек является (по наследству) левшой, Павлов проявил большой интерес, так как он также был левшой, следовательно, его центр речи был в правом полушарии мозга. Через своего сына он задавал моло дому человеку много вопросов

После этого мы направились в операционную, где Павлов про явил величайший интерес к каждому элементу наших приго товлений. После того как медицинская сестра безуспешно стара лась заключить в маску его строптивую бороду, ему предоставили ящик, на котором он смог стоять в выгодном для наблюдения месте, а мы приступили к операции.

Под местной анестезией был отодвинут костный лоскут, и была удачно обнаружена пузырчатая опухоль. Кисту открыли электрической иглой и извлекли ее содержимое. Когда была об наружена на стенке астроцитома и иглой бескровно удаляли узел, Павлов проявил такой интерес, что чуть не упал с ящика и очутился бы в поле операции, если бы не удержал его рядом сто явший служитель. После того как операция была закончена и рана зашита, Павлов настоял на том, чтобы ему показали работу электрической иглы. Для этой цели из кухни больницы был взят кусок телячьей печени. Убедившись в различии между свер тывающим и режущим действием тока, он с триумфом написал свою фамилию «Павлов» на гладкой поверхности печени

Я уверил Павлова, что теперь этот экземпляр печени обладает слишком большой ценностью, чтобы им кормить пациента с злокачественной анемией и что впредь печень, соответствующим образом обработанная, будет храниться в Музее Гарвардского ме дицинского факультета как ценная реликвия

Эти краткие воспоминания о 80летнем Павлове, может быть, помогут создать представление о его живой личности и молодом энтузиазме. Эти качества в общей сложности делали его выдаю щейся фигурой большого конгресса в Бостоне, как и три года спустя в Риме.

<1936>

Г.С. ЛИДДЕЛЛ

Павлов – психиатр бдщео

Вспоминая проф. Ивана Петровича Павлова, кажется весьма подходящим в этом случае окинуть взором некоторые научные темы, изучение которых давало замечательные результаты осу ществляемых им усилий. Я кратко коснусь его представлений, его физиологического метода как естественного вывода из этих представлений и, наконец, возможности влияния его исследова ний условных рефлексов на развитие психиатрии будущего.

Павлов был целеустремленным последователем идей, которые направляли его мышление и экспериментальные исследования в течение всей его напряженной и выдающейся деятельности. Сэр Эдвар ШарпейШефер сказал однажды, что «задача науки заключается в том, чтобы считать, взвешивать и измерять».

Павлов твердо верил в то, что ни одна область медицины, не исключая даже психиатрию, не должна уклоняться от выполне ния этой задачи. Будучи еще молодым физиологом, он развил в себе глубокое убеждение о пользе хронического эксперимента в противовес острому опыту. Он был уверен, что испуганное или страдающее животное представляет мало ценного для физио логии или медицины. По его убеждению, заботливое обучение животного и дружеское сотрудничество с ним являются суще ственным пунктом физиологического исследования. В течение долгой исследовательской жизни, вначале над деятельностью органов пищеварения, а затем нервной деятельностью, он сле довал этому убеждению.

При изучении нервного контроля над пищеварительной секре цией Павлов применил остроумную серию хирургических при емов для получения и собирания различных пищеварительных соков. При изучении панкреатической и желудочной секреций было необходимо собирать соки посредством фистул в стенках желудка и кишечника собаки. Для этой цели он считал самым 360 Г. С. ЛИДДЕЛЛ целесообразным учить собаку спокойно стоять, иногда в течение многих часов, на специальном станке с лямками для лап. Ввиду того, что ласковое обращение с собакой было существенным условием эксперимента, она привыкала к спокойному стоянию на столе и даже могла дремать.

Павлов вскоре открыл, что аппетит вызывал первое отделение желудочного сока у собаки. Использование этого психологи ческого фактора в изучении вопросов пищеварения ясно пока зывает его убеждение относительно пользы количественного наблюдения. В лекции, опубликованной в 1897 г., Павлов гово рит: «В прошлый раз мы познакомились с первым нормальным ударом, который приводит в движение, при естественном ходе вещей, нервножелезистый аппарат желудка. Удар этот идет с психической стороны, это есть страстное желание еды, то, что известно в обыденной и медицинской практике под именем ап петита и забота о чем искони занимала и занимает как врачей, так и всех людей. Теперь позволительно сказать: аппетит есть сок».

Это смелое использование психологических терминов в слу чаях с измеряемыми продуктами физиологической деятельнос ти характеризовало не только исследования Павлова по изуче нию пищеварительных функций, но также его эксперименты над нормальной и патологической деятельностью центральной не рвной системы.

При изучении механизма слюнной секреции опять стало оче видным действие психологических факторов. Отделение слюны у его собак происходило еще до того, как пищевые вещества были введены в рот. Достаточно было вида или запаха пищи, или раз личных побочных обстоятельств кормления, чтобы вызывалась предварительная секреция слюны. После долгих размышлений Павлов решил наконец придерживаться своего обычного физио логического образа действий при исследовании всех видов слюн ной секреции. Это делающее эпоху решение – объяснять психи ческую деятельность в терминах рефлекторной деятельности – впервые появляется в его докладе об «Экспериментальной психо логии и психопатологии на животных», прочитанном на Между народном конгрессе медицины в Мадриде в 1903 г.

«…Можно ли весь этот, повидимому, хаос отношений заклю чить в известные рамки, сделать явления постоянными, открыть правила их и механизм? Несколько примеров, которые я приве ду сейчас, как мне кажется, дают мне право ответить на эти во просы категорическим “да” и в основе всех психических опытов найти все тот же специальный рефлекс как основной и самый Павлов – психиатр будущего 361 общий механизм. Правда, наш опыт в физиологической форме дает всегда один и тот же результат, исключая, конечно, какие-нибудь чрезвычайные условия, – это безусловный рефлекс; основная же характеристика психического опыта – его непос тоянство, его видимая капризность. Однако результат психиче ского опыта тоже, несомненно, повторяется, иначе о нем не было бы и речи. Следовательно, все дело только в большем числе усло вий, влияющих на результат психического опыта сравнительно с физиологическим. Это будет, таким образом, условный реф лекс».

Метод условных рефлексов скоро показал себя как надежное средство для определения различия чувствительности. Для этой цели были взяты раздражители, одни из которых сигнализиро вали о подаче пищи, а другие не подкреплялись едой. Обучае мая собака показывала свое положительное или отрицательное отношение выделением слюны или отсутствием ее.

В течение таких опытов летом 1914 г. у одной собаки обна ружилось внезапное и резкое изменение в поведении в резуль тате пробы различения между отражаемыми на экране кругом и эллипсом одинаковых размеров. Круг служил сигналом для еды. Эллипс означал, что еда не дается. Вначале диаметр эллип са составлял отношение 1 : 2, но постепенно отношение меня лось, и эллипс становился все более и более округленным. На конец, когда было достигнуто отношение 8 : 9, собака, стоявшая прежде спокойно, стала чрезвычайно возбужденной, рвалась из станка и выла, выделяя слюну одинаково на круг и эллипс. Ос торожное переобучение, начиная с эллипса с соотношением 1 : 2 как сигнала для еды, малопомалу восстанавливало нормальное состояние собаки, хотя образование этого грубого различения происходило в два раза медленнее, чем первоначально. Более тонкие различения решались даже быстрее, чем прежде, пока собака не достигала первоначального уровня различения; но после однойединственной дифференциации эллипса 8 : 9 от кру га собака вновь впадала в прежнее состояние чрезвычайного общего возбуждения. Хотя дальнейшая работа с этой собакой была прекращена, Павлов говорил: «После этих опытов мы об ратили особенное внимание на патологические нарушения кор ковой деятельности и начали изучать их подробно».

В дальнейшем много подобных случаев патологических нару шений поведения было описано, и название Павловым этого со стояния «экспериментальным неврозом» теперь стало обще принятым. Экспериментальный невроз проявляет себя не только в виде чрезвычайной возбудимости, но также в виде хрониче 362 Г. С. ЛИДДЕЛЛ ского пассивного сопротивления экспериментальному однообра зию, когда собака засыпает сразу же в начале ежедневных опы тов.

Хотя в последние годы экспериментальный невроз часто упо минался в сообщениях различных исследователей, работавших с крысами, кошками, овцами и шимпанзе, причем при разнооб разных методах обучения, следует помнить, что Павлов был пер вым, кто выработал надежный метод для получения экспери ментального невроза в условиях, тщательно им описанных и легко воспроизводимых. Основными условиями получения не вроза являются ограничения локомоции и усложнение обстанов ки опыта.

Мы должны высоко оценить на основании павловских иссле дований то, что жизнь собаки характеризуется больше ожиданием, чем сознанием реального. Это также должно быть нашим убеждением относительно человека: он менее бывает затронут существующими в данное время наградами и наказаниями, удов летворениями и неприятностями, чем сомнениями, беспокой ством, ожиданием и надеждами.

С какой же уверенностью можем мы смотреть в будущее, срав нивая простую историю о нарушенном поведении собаки с исто рией психической болезни? Уверенность имеется большая, хотя и отдаленная. Одинаковой величины нервные волокна млекопи тающих проводят нервные импульсы с одинаковыми скоро стями, хотя одно волокно было взято от человека, а другое – от кошки. Поэтому не является абсурдным допустить, что суще ствуют основные постоянные единицы времени, общие для форм поведения всех млекопитающих.

Если выявится правильность этого предположения, то к про блеме душевных болезней можно будет подойти скорее с по мощью количественной оценки действий, чем путем обманчивых качественных показателей поведения. Человек говорит, читает и пишет и тем самым принимает участие в культурной жизни настоящего времени и приобщается к культуре прошлого. Исто рия болезни пациента, страдающего мозговым расстройством, заключает в себе удачный анализ его социальных оценок, опы тов и представлений. Это история, состоящая из неизмеряемых величин. История болезни собаки касается только ее собствен ной жизни. Экспериментатор применяет измеряемые и проверя емые факторы лабораторной обстановки, постоянством которой можно испытать способность животного к приспособляемости.

Все корабли снабжены линией Плимсоля для того, чтобы была обеспечена их безопасная нагрузка. Если корабль отправляется Павлов – психиатр будущего 363 в путешествие и линия находится над уровнем воды, все может обойтись благополучно. Но при бурной погоде все искусство ка питана не сможет удержать его на поверхности воды.

Современный кардиолог может снабдить врача простыми ди агностическими правилами, при помощи которых он может определить «линию Плимсоля» своего пациента в отношепин бе зопасной нагрузки его сердечнососудистой системы. Психиатр этого делать не может. Он находится в роли капитана, которого позвали на капитанский мостик слишком поздно, когда крушение неминуемо. Но как обстоит дело относительно психиатрии будущего? Несравненные труды Павлова дают нам уверенность, что станет возможным установить «психиатрическую линию Плимсоля», так что врачпрактик будет в состоянии с уверен ностью предсказать для своего пациента счастливый и успешный путь в бурных течениях социальной и экономической жизни.

<1936>