Текст книги "И.П.Павлов PRO ET CONTRA"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Иван Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 61 страниц)
Заговорив о взаимных отношениях учителя и его учеников, нелишне упомянуть о настроении студентов на экзаменах по фар макологии. Всякий экзаменовавшийся без робости садился от вечать на вопросы, спокойно смотрел на профессора, причем спокойствие это не пропадало даже и в такой момент, когда эк заменующийся не находил ответа на предложенный вопрос. Все знали, что Иван Петрович всего больше придает значение ясно му пониманию методов, ведущих к научной убедительности зна ния, а не мелким фактам, не имеющим существенного значения. Нередко вопрос, предложенный одному из экзаменующихся, заинтересовывал всех присутствующих, и на экзамене завязы валась интересная научная беседа. Понятно, что такие экзаме ны интересовали студентов и понятно почему, на этих экзаме нах не было места взволнованному или удрученному настроению молодежи.
Вскоре по поручению кафедры фармакологии Ивану Петро вичу было предложено занять место заведующего физиологиче ским отделением в созданном Институте экспериментальной медицины. Благодаря обширным средствам Института Иван Петрович нашел возможным применить в самых широких раз мерах хирургический метод эксперимента для изучения излюб ленного им отдела физиологии, относящегося к исследованию секреторной деятельности пищеварительных желез, и так как работы в этой области для широкой научной деятельности пред ставляли несомненно значительно больший интерес, чем разра ботка прикладной науки фармакологии, подчиненной требова ниям практической медицины, то понятно, что на разработку специально фармакологических вопросов пришлось уделить значительно меньше времени. Более или менее подробные ре фераты фармакологических работ в период пятилетия препода вания фармакологии Иваном Петровичем были своевременно помещены в различных периодических медицинских изданиях, и повторение этих рефератов в настоящем очерке представляется, на наш взгляд, лишним. Но для характеристики деятельно сти Ивана Петровича как профессора фармакологии нельзя не коснуться того направления, которого держался Иван Петрович при выборе тем для научной разработки и тех методов исследо вания, которые для такой разработки применялись. Профессор И. П. Павлов считал гораздо более важным изучить в деталях подробности механизма действий уже испытанных врачебных средств, чем стремиться к фармакологическому исследованию огромного количества новых медикаментов.
Насколько плодотворным оказался такой взгляд для фарма кологии, можно видеть по диссертациям докторов Н. О. Юрин ского и Н. Н. Токарева. Первый исследовал фармакологические свойства хлористого аммония и показал, что явление угнетения, наблюдающееся у животных в первом периоде действия амми ачных препаратов, зависит от возбуждения задерживающих центров больших полушарий, так как с удалением последних аммиак вызывает судороги без предварительного угнетения. Этими исследованиями Юринский выяснил механизм действия препарата, находящего применение в медицине с давних времен и остававшегося неясным по характеру своего действия. Такой же постановкой опытов пользовался для разъяснения механиз мов действия наркотических средств др П. А. Баратынский. В более яркой степени разъяснен механизм действия другого, также очень давнего препарата, а именно, рвотного корня, ко торый изучался многими авторами, но фармакологические свой ства которого могли быть выяснены только с помощью экспери ментальных методов, применявшихся в лаборатории проф. И. П. Павлова. Токарев, исследовавший фармакологические свойства эметина, показал, что при перерезанных блуждающих нервах введение эметина в желудок не сопровождается рвотою. Хотя факт отсутствия рвоты от эметина при перерезанных блуж дающих нервах наблюдался и другими авторами, но работы по следних не имели достаточной убедительности уже потому, что у собак с перерезанными блуждающими нервами рвота часто по является как результат последующих изменений, зависящих от самой перерезки нервов. Токарев производил свои наблюдения над собаками, у которых задолго до перерезки блуждающих нервов сделана была желудочная фистула и эзофаготомия по способу Ивана Петровича Павлова. У таких животных при пра вильном уходе рвоты не наблюдалось, и на них только и возмож но поставить опыты с эметином в условиях точной научной об становки. Само собою понятно, что работы Токарева интересны не только с экспериментальной точки зрения, но имеют глубокий практический интерес, так как бесповоротно решают вопрос, какими путями должен быть введен в организм рвотный корень, если желают получить от этого средства рвотный эффект.
В ряду работ, посвященных изучению механизма действия ис пытанных медицинских средств, необходимо также упомянуть работу дра Г. С. Овсяницкого о действии атропина на секретор ный а арат и дра В. И. Шульгина о влиянии камфары на дея тельность сердца. Овсяницкий показал, что атропин парализу ет секреторные волокна барабанной струны в слюнной железе, причем опыты поставлены были автором при искусственном кровообращении в железе, совершенно вырезанной из тела. По нятно, что подобного рода постановка опыта, возможная только в искусных руках опытного физиолога, даст самый ясный ответ на вопрос о механизме парализующего влияния атропина.
Шульгин, наблюдая действие камфары на обнаженном серд це теплокровных животных и записывая движение желудочков сердца, мог объяснить полезное действие камфары укорочени ем систолы на счет удлинения паузы.
Но изучение более новых медикаментов, особенно вошедших уже в медицинскую практику, также не оставлялось без внима ния, причем и в этих работах также преследовалась мысль по лучить возможно точное представление о механизме действия вещества, и здесь также многие опыты могли быть выполнены только специалистом физиологом. Сюда относятся работы И. М. Сабашникова «О теобромине», Л. С. Гинцбурга «О бром этиле» и А. Н. Мокеева «О влиянии Extracti Fluidi Hydrastis Ca nadensis». Сабашников проделал много опытов над влиянием теобромина на деятельность сердца и на функцию почек, при чем для получения ясного представления о способе действия этого средства автору приходилось ставить весьма сложные опы ты по искусственному кровообращению в изолированном серд це собак по способу Павлова. Опыты, предпринятые для выяс нения вопроса о механизме мочегонного действия теобромина, заставили автора произвести наблюдения над мочеотделением при искусственном кровообращении через почку, лишенную связи с центральной нервной системой. Эти исследования пока зали, что увеличенное при определенных условиях влияние те обромина на мочеотделение зависит от усиленного тока крови че рез расширенные сосуды почки.
Гинцбург также благодаря руководству Ивана Петровича Павлова имел возможность изучить действие бромэтила при сложных физиологических опытах и получить верное представ ление о причинах падения кровяного давления и о характере сердечных сокращений при раздражении ускоряющих нервов сердца в различные периоды отравления бромэтилом.
Мокеев, изучая влияние Hydrastis Canadensis на функцию пищеварительных желез, получил положительный результат по отношению к поджелудочной железе благодаря наблюдению над отделением панкреатического сока у собак, оперированных по способу И. П. Павлова. Н. Г. Заградин исследовал отношение некоторых фармацевтических средств к усиливающим и уско ряющим нервам сердца и нашел, что одни и те же средства раз лично относятся к упомянутым нервным волокнам, поэтому и функции этих волокон необходимо признать различными.
<1904>
Роберт ТИГЕРШТЕДТ
Иван Петрович Павлов
Несколько русских коллег из моих друзей предложили мне написать биографию И. П. Павлова к 25летию его научной дея тельности. Хотя я ясно отдаю себе отчет, что написание биогра фии человека, находящегося в расцвете творческих сил, сопря жено со всевозможными трудностями, а не владея языком, знаю лишь те работы Павлова и его сотрудников, которые опублико ваны на немецком и французском языках и поэтому с научны ми достижениями Павлова знаком не в полном объеме, все же я не захотел отвергнуть столь почетный заказ, так как благодаря ему у меня появилась возможность непосредственно выразить великому исследователю мое глубокое уважение и почтение. Сообщенными здесь биографическими сведениями и некото рыми другими замечаниями автор обязан ассистенту Павлова г. Е. А. Ганике.
Иван Петрович Павлов родился в семье священника 14 сен тября 1849 г. в Рязани. Вместе с братом, который позднее стал ассистентом у Менделеева, а затем профессором агрономическо го института в Новоалександрии, он учился в духовной семина рии, а затем поступил в Петербургский университет, где с самого начала посвятил себя естественным наукам. После окончания курса на естественном отделении физикоматематического фа культета он продолжил учебу в Военномедицинской академии в СанктПетербурге, и 19 декабря 1879 г. ему было присвоено звание практикующего врача.
Академическое начальство, которое сумело оценить большие способности Павлова, предоставило ему возможность остаться в Академии, чтобы подготовиться к профессорской карьере. По собственному желанию он получил место в лаборатории терапев тической клиники Боткина, где развернул такую успешную де ятельность, что вскоре его стали называть подлинным руково дителем этой лаборатории. Приблизительно через три года, 23 мая 1883 г., он защитил в СанктПетербурге диссертацию на звание доктора медицины, а 24 апреля 1884 г. был назначен приватдоцентом кафедры физиологии. Вскоре после этого Ака демия послала его в заграничную командировку на два года для совершенствования в качестве физиологаэкспериментатора в ла бораторию Гейденгайна и Людвига. По возвращении на родину он снова поступил в лабораторию клиники Боткина, а 23 апре ля 1890 г. был назначен экстраординарным профессором фарма кологии в Томск. Ему, однако, не пришлось совершать дальнее путешествие, поскольку примерно через три месяца, 15 июля 1890 г., он получил такое же место в Военномедицинской ака демии в СанктПетербурге. 13 июня 1891 г. ему поручили, кро ме того, заведовать отделом физиологии в только что основанном Институте экспериментальной медицины. Через несколько лет, 29 мая 1895 г., он в должности экстраординарного профессора был переведен с кафедры фармакологии на кафедру физиологии, и, наконец, 2 марта 1897 г. был назначен ординарным профес сором физиологии в Военномедицинской академии, причем он продолжал работать и в Институте экспериментальной медици ны.
Жизненный путь Павлова, как и большинства ученых, внеш не не являет собой ничего особо удивительного, бросающегося в глаза; напротив, его биография заключается в его научных до стижениях, в неустанном поиске истины, в неутомимом труде исследователя, и самым поразительным в его внешней жизни представляется нам столь длительный период до обретения им прочного места работы, ведь он получил должность экстраорди нарного профессора лишь в возрасте 41 года.
Именно это медленное продвижение по службе было причи ной драматического периода в жизни Павлова, самого по себе, пожалуй, не очень отрадного, но который он теперь, вероятно, вспоминает не без удовольствия. По происхождению Павлов не принадлежал к состоятельным людям, он рано женился, его доходы были крайне скудны. Также долгое время у него не было никакого научного учреждения, где бы он мог проводить иссле дования по разработанному им плану. Но что же он делает в та кой ситуации? Он забирает в собственную тесную квартиру под опытных животных, здесь ухаживает и наблюдает за ними, одним словом, живет вместе с ними. Всяческие неприятности, с неизбежностью возникающие от подобного «симбиоза», не оста навливают его от продолжения опытов и наблюдений. Если бы в доказательство все преодолевающей преданности Павлова науке нужно было привести лишь один пример из его жизни, то вот он перед нами. И немного найдется ученых, кто в этом отношении может сравниться с ним.
То, что в тот в любом случае трудный период давало ему силы, была прежде всего его нерушимая убежденность в значении его идей для развития науки. Кроме того, и тогда у него была под держка, хотя и не приносившая ему материального облегчения, но все же чрезвычайно ценная, а именно, подлинная вера его ровесников в его научный талант и труд. В 1883 г., когда имя Павлова за границей было еще почти не известно, я учился у Людвига вместе с одним товарищем Павлова, ныне покойным профессором Стольниковым. Мы говорили с ним о том и о сем, между прочим, о состоянии физиологии в России. «Да, – ска зал Стольников, – у нас в России есть большой высокоодарен ный физиолог, который совершит чтолибо очень значительное; его звать Павлов».
Само собой разумеется и никем не оспаривается тот факт, что при изучении работы отдельных органов всегда следует обращать внимание на их взаимодействие, ибо лишь только так возможно доказать их подлинное значение для работы всего организма. Установить такое взаимодействие органов во всех подробностях и в условиях, максимально приближенных к естественным, – вот идея, которая проходит через всю научную деятельность Павлова, и, насколько я могу судить, до сих пор ни один иссле дователь не работал в этом направлении с таким величайшим терпением и последовательностью и не достигал таких блестя щих результатов, как он. Уже в работе 1879 г. о нормальных ко лебаниях кровяного давления у собаки он весьма определенно высказывает эту мысль: «После того как путем исследования будет устанавливаться все большее число нервных приспособле ний, с помощью которых можно было бы объяснить иные загад ки кровообращения, осталось бы сделать лишь один шаг в этой важной области. Он, по нашему мнению, заключался бы в сис тематическом наблюдении взаимосвязей, в которых состоят от дельные части сложной гемодинамической машины во время ее живого хода. Выполнение этого равно важного и трудного тре бования можно было бы начать с расчленения общей задачи на частные случаи».
Павлов хорошо понимал значение данной задачи, как это видно из его очень характерного высказывания относительно своих более поздних исследований, что «более точное понимание механики иннервации кровообращения сумеет, кроме всего прочего, дать объяснение некоторых до сих пор не учитываемых возбудителей, которые вызывают ту или иную деятельность».
Здесь со всей очевидностью перед нами целая программа, и последующая деятельность Павлова направлена исключительно на реализацию ее путем тщательнейшего изучения обеих систем органов: кровообращения и пищеварения, функционированием которых он преимущественно и интересовался.
Какой бы ни была идея гениальной и привлекательной, в ес тественных науках все же она не будет иметь никакого реаль ного значения, пока ее на основе тщательных экспериментов и наблюдений нельзя будет проверить на ее применимость. Ма териальные средства, имеющиеся у Павлова в распоряжении, иногда были более чем скудные, но, несмотря ни на что, он не отступал от экспериментального исполнения своего плана иссле дований. При этом ему весьма пригодилась его исключительная одаренность как хирурга. Для него не существовало слишком трудных операций, он мог провести любую, а талант изобрета теля позволил ему разработать для этого самые дерзкие хирур гические методы, которые били прямо в цель. Хотя в старом правиле хирургов: «Сito, jucunde et tuto» «cito» благодаря успе хам хирургической техники теперь имеет не то значение, что до изобретения наркоза, однако и при операциях «in Anima vili» исключительно важно провести ее не теряя времени. Многими своими успехами Павлов обязан редкому искусству быстро за вершать наисложнейшие операции. Более простую операцию он проводит так мгновенно, что она уже завершена, когда зритель полагает, что она вотвот начнется.
С высоким искусством хирурга Павлов сочетает уникальную способность выхаживания прооперированных животных. Его план опытов по изучению пищеварения, такой грандиозный и впечатляющий, зиждется на предварительном условии, что за животными после одной или нескольких операций можно будет наблюдать в течение длительного периода времени. Чтобы реа лизовать это условие, было недостаточно тщательнейшего соблю дения правил современной антисептики и асептики: не меньшее значение имела гораздо более трудная задача – осуществить та кой уход за животными после заживления раны, чтобы они оста вались здоровыми и могли служить целям экспериментов. Какое величайшее тщание требовалось при этом употребить, посколь ку имели дело с животными с фистулой на той или иной пище варительной железе, секрет которой непрерывно угрожал про травить едва зажившую рану и снова ее вскрыть. Какое терпение требовалось для того, чтобы у таких прооперированных животных не совершить ошибку в диете, которая свела бы насмарку результат удачно проведенной операции. Какое мастерство нуж но было выработать, чтобы воспитать животных так, чтобы они без сопротивления включались в эксперименты. Какое точное изучение общего поведения животных было необходимо, чтобы познать источники всевозможных ошибок и избежать их!
Все это осуществил Павлов. Конечно, и до него использовали асептическую хирургию, и до него, что касается выживания животных, можно отметить блестящие результаты. Тем самым, однако, не умаляется его заслуга, ибо – насколько я знаю – никто до него не достигал таких безусловно прекрасных резуль татов, имея дело с такими непростыми объектами, как опериру емые Павловым животные.
План исследования, который составил Павлов после своего назначения заведующим физиологического отделения Институ та экспериментальной медицины, когда он сосредоточил всю свою деятельность на исследовании пищеварительных органов, был таким обширным, что отдельный исследователь – будь он, как Павлов, одним из самых неутомимых – не смог бы его вы полнить, даже если учесть, что у него было два ассистента. Это понимал Павлов, и поэтому он расширял круг своих сотрудни ков. Среди молодых врачей, которые сдавали в Военномедицин ской академии свой последний экзамен, всегда имелось много таких, кто хотел завершить свое медицинское образование защи той диссертации. Среди них Павлов находил желанных сотруд ников. С исключительным усердием и редчайшей самоотвержен ностью они работали над поставленными Павловым перед ними задачами; неустанно, день за днем они вели наблюдения за пре доставленными для их исследований животными, проводили соответствующие анализы и т.д.
Таким образом, Павлов получил возможность как бы расти ражировать себя и расширить и углубить возделываемое им ис следовательское поле, что иначе ему никогда бы не удалось.
При этом Павлов все же оставался руководителем, который не только организовывал все исследование в целом, но и управ лял им в деталях, точно так же как и необходимые хирургиче ские вмешательства, как правило, он проводил сам. Поэтому по зволительно, пожалуй, приписать Павлову в вышедших из его института работах бóльшую долю умственного труда, чем како вая обычно приходится на руководство в других физиологиче ских лабораториях. Это различие, однако, связано с тем, что большинство его сотрудников хотели стать практикующими вра чами, и, следовательно, у них не было настоящей предрасполо женности превращаться в физиологовисследователей. Однако не надо забывать, что среди учеников Павлова есть и такие, кто действительно посвятил себя физиологии и кто, выполняя в павловском отделе свои работы, все определеннее становится са мостоятельным исследователем.
Направляющая идея, высокоразвитое экспериментальное мастерство, многочисленный отряд беззаветных и бескорыстных сотрудников – вот что является условиями, лежащими в осно ве научной деятельности Павлова. Каковы же непреходящие результаты этой деятельности?
Начну с работ Павлова по физиологии кровообращения, по скольку они особенно характерны для первого периода его на учной деятельности.
Тремя работами в 1878—1879 гг. Павлов внес существенный вклад в изучение имеющей место в нормальных условиях регу ляции кровяного давления. Он выдрессировал собаку так, что она без наркоза лежала во время эксперимента на операционном столе совершенно тихо. Кровяное давление измеряли в артерии, проходящей совсем на поверхности внутренней стороны колен ного сустава. После того как были проведены наблюдения нор мальных показаний кровяного давления, собаку кормили сухим хлебом или сухим мясом, чтобы таким образом вызвать отчасти расширение сосудов в кишечнике, отчасти сильное выделение пищеварительных жидкостей. Несмотря на это, кровяное давление понижалось максимум на 10 мм ртутного столба. Точно так же кровяное давление почти не повышалось, когда собаке давали выпить большое количество бульона. Если кровяное давление у той же собаки измеряли день изо дня при упомянутом условии, то оно оставалось приблизительно неизменным и показывало лишь незначительные колебания.
Для объяснения функционирующего механизма очень важно следующее наблюдение Павлова. Он ввел собаке атропин, что бы нейтрализовать воздействие тормозящих сердце нервов вагу са. Затем он перерезал оба блуждающих нерва: впрочем, при этом не наступало никакого изменения частоты сердечных сокраще ний, но значительно поднималось артериальное давление, что, согласно Павлову, обусловлено отсутствием депрессорного реф лекса, обычно вызываемого сердцем посредством центростреми тельных волокон блуждающего нерва.
В 1887 г. Павлов опубликовал две серии подробных экспери ментов о центробежных сердечных нервах; эти эксперименты привели его к выводу, что сердце получает от центральной нервной системы четыре различных вида нервов, а именно – за медляющие, ослабляющие, ускоряющие и усиливающие нервы.
В пользу гипотезы, что теснящие нервы следует разделить на две группы, Павлов выдвигает прежде всего тот аргумент, что у собаки после отравления Convallaria Pinctur при раздражении блуждающего нерва наблюдают уменьшение среднего кровяно го давления без какоголибо изменения частоты пульса. Во вре мя этих опытов были перерезаны все ветви блуждающих нервов, кроме тех, которые идут к сердцу и легким.
Чтобы тщательно проверить и обосновать эту гипотезу, Пав лов систематически исследовал ветви, которые идут от блужда ющего и симпатического нервов к сердцу. Впрочем, при этом он не определил нерва, раздражение которого всегда и без исклю чения вызывало в качестве единственного результата понижение кровяного давления без какоголибо изменения частоты сер дечных сокращений. Но оказалось, что какаято особая ветвь и у неотравленного животного вызывала понижение давления при колебаниях частоты сердечных ударов.
Что касается ускоряющих сердечных нервов, то здесь Павлов достиг более постоянных результатов: при раздражении некото рых ветвей он получил, в общем, ускорение ударов сердца без повышения давления. Напротив, при раздражении другой вет ви наступало повышение давления, хотя оно и не сопровожда лось изменением частоты ударов сердца.
В выполненной в лаборатории Людвига работе Павлов под твердил эти результаты путем измерения количества крови, выгоняемой из левого желудочка при упрощенном кровообраще нии. Оказалось, что при раздражении какой-нибудь ветви – и без всякого ускорения ударов сердца – увеличивалось количе ство крови, выталкиваемое при любом сжимании сердечной мышцы, следовательно, повышалась работа сердца.
Эта гипотеза Павлова с тех пор, в частности благодаря иссле дованиям Энгельмана, проведенным на лягушке, в основном была подтверждена, хотя до сегодняшнего дня в этом отношении не пришли к единому мнению.
Насколько мне известно, опубликованные Павловым в 1887 г. работы были последними его исследованиями о кровообращении как таковом. С тех пор все его внимание и неутомимая энергия были обращены в основном на другой ряд явлений, которые уже в начале научного пути привлекали его в такой же мере, что и кровообращение: работа желез пищеварения.
В данном очерке не может быть речи о том, чтобы подробно изложить достигнутые при этом результаты или хотя бы показать, как его отдельные работы выстраивались в один ряд, мне придется ограничиться здесь тем, чтобы лишь выделить несколь ко общих моментов. Я могу себе позволить сделать это ограни чение с тем бóльшим правом, что сам Павлов очень наглядно обобщил результаты проделанных им в своем отделе исследова ний в «Лекциях о работе пищеварительных желез» (Висбаден, 1898) и в примыкающем к ним докладе «Эксперимент как со временный и единственный метод медицинского исследования» (там же, 1900), а также в журнале «Ergebnisse der Physiologie» (т. I и III).
Первые сообщения Павлова о физиологии пищеварительных желез датируются 1879 г., когда он опубликовал три работы по этому предмету. В первой он сообщает результаты проведенной летом 1877 г. у Гейденгайна серии опытов относительно влия ния Ductus Wirsungianus на поджелудочную железу. Две дру гие относятся к рефлекторному торможению сложных желез и поджелудочной железы. Здесь он обсуждает также значение временных и постоянных фистул поджелудочной железы и при ходит к выводу, полностью подтвержденному его позднейшими опытами, что при постоянных фистулах секрет чаще всего соот ветствует нормальному выделению. В следующем году (1879) в докладе, прочитанном в СанктПетербургском обществе естество испытателей, он сообщает о новом разработанном им методе по накладыванию фистул поджелудочной железы.
Затем, до публикации его новой работы по физиологии пище варительных желез прошло приблизительно 10 лет. То, что он и тогда не бросал эту тему, говорит большой ряд исследований, которые он публиковал одно за другим.
В 1888 г. в «Еженедельной клинической газете» появилась на русском языке его работа о секреции поджелудочной железы; в ней он показывал, что поджелудочная железа получает от блуж дающего нерва секреторные нервы, и объяснял обстоятельства, которые приводили к неуспеху прежних попыток раздражения этого нерва.
Далее, в «Zentralblatt für Physiologie» появилось предвари тельное сообщение о проведенных Павловым совместно с гй Шу мовойСимановской наблюдениях за условиями выделения желудочного сока, где он между прочим описал фистулу на пи щеводе и упомянул результаты, достигнутые путем «мнимого кормления».
Начиная с 1893 г. эти и другие исследования, выходящие из физиологического отдела, стали переводить на немецкий и фран цузский языки. Так, например, работа о секреции поджелудочной железы в «Archiv für Anatomie und Physiologie» (1893); ра бота о выделении желудочного сока (там же, 1895); исследова ния Юргенса, Самойлова, Саноцкого, ШумовойСимановской, Хижина, Рязанцева, Ушакова и Лобасова, значительно рас ширившие и углубившие результаты наблюдений за секрецией желудочного сока, о которых сообщил сам Павлов в журнале «Архив биологических наук», издаваемом Институтом экспери ментальной медицины; новые исследования о поджелудочной железе, проведенные Васильевым, Бекером, Широких, Долин ским, Меттом и Яблонским (там же, 1893—1896); сочинение на ту же тему Кудревецкого в журнале «Archiv für Anatomie und Physiologie» (1894) и работа Попельского в газете «Zentralblatt für Physiologie» (1896).
Таким образом, множество новых фактов и новых точек зре ния, которые были запущены в научный оборот в результате кипучей деятельности в павловской лаборатории, стали хотя и не в полном объеме, но в основном доступны широкому кругу научной общественности. Однако эти работы долгое время не были по достоинству оценены, как это можно заключить из того факта, что их относительно редко цитировали, и тот присущий им могучий стимул для дальнейшего научного поиска почти не сказался на новых исследованиях.
Отчасти это обстоятельство можно было бы объяснить тем, что большинство данных работ было напечатано в журнале, тогда еще малопопулярном. Однако главные работы самого Павлова и Кудревецкого были опубликованы в журнале, который должен был быть доступен любому физиологу, – и все же вначале они не оказали более или менее значительного влияния. Может быть, дело заключалось в том, что подлинная оценка этих исследова ний требовала тщательного изучения всех работ, что по указан ной выше причине для многих исследователей было затруднено.
Поздней осенью 1897 г. вышли в свет «Лекции о работе пи щеварительных желез» и сразу же вызвали чрезвычайный ин терес. Превосходное сочинение, в котором автор со свойственной ему живостью, увлекательно рассказывает читателю о своих но вых и поразительных открытиях, произвело потрясающий эф фект. Рамки физиологии пищеварительных желез, к которой со времен Бомона, Басова и Блондло обращались столь часто и столь блестящие исследователи, были так сильно раздвинуты, что эта наука до некоторой степени приобрела совершенно иной вид.
Между тем работы в отделе Павлова шли своим чередом; в журнале «Архив биологических наук» были напечатаны статьи Бруно о выделении желчи и Вальтера о секреции поджелудоч ной железы; на русском языке были опубликованы кандидат ские диссертации о нескольких сериях опытов, и Павлов в док ладе, прочитанном на торжественном заседании памяти своего учителя Боткина, смог сообщить о сделанных за три года много численных открытиях, которые стали достойным продолжени ем ранее обнародованных.
Отныне результаты исследований, которые до последнего времени продолжают вести в отделе Павлова, относятся к обще му достоянию физиологии и оказывают огромное влияние и на патологию. Во многих лабораториях проводятся исследования в указанном Павловым направлении, и повсюду, где изучают фи зиологию пищеварения, заметно его влияние, стимулирующее дальнейшие исследования.
Главным итогом работы Павлова является доказательство, что пищеварительные органы благодаря многосторонней и очень точной регуляции исключительно целесообразно приспосабли ваются к сиюминутным требованиям. В этом отношении следу ет учитывать два вида механизмов: вопервых, «психический» рефлекс, который так сильно дает о себе знать при секреции слюнных желез и слизистой оболочки желудка, и, вовторых, рефлексы, которые вызываются путем воздействия особых раз дражителей на конечные аппараты центростремительных нервов в различных отделениях пищевода.
Что касается способа, как изменяются качество и количество секретов под влиянием этих возбудителей, Павлов высказал ряд идей, которые позволяют дать чисто физиологическое толкование происходящих процессов и помогают лучше понять соответ ствующую приспособляемость.
По Павлову, эта адаптация не что иное, как точное взаимо проникновение элементов сложной системы и постоянная взаи мосвязь всего комплекса элементов с внешним миром. На осно ве открытых им замечательных явлений при секреции слюны он пытается показать, что отдельные отрезки стенки полости рта обладают различной возбудимостью и что исходящие от них цен тростремительные нервы рефлекторно воздействуют на опре деленные центробежные нервные пути, из-за чего характер сек реции варьируется в зависимости от обстоятельств в том или ином направлении. Следовательно, речь здесь должна бы идти об особом внешнем воздействии, которое вызывает специфиче скую реакцию в живом веществе.
