Текст книги "В тени над затмением (СИ)"

Автор книги: Артем Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

GRAND FINALE ULTIMA

Весь корпус Андана был усыпан пробоинами. Сквозь них, падая на внешнюю оболочку шлема, проникал свет, идущий от разных источников освещения. Это было либо Солнце, с более яркими золотыми лучами, либо отражённый свет от атмосферы Сатурна, более тусклый, но всё равно достаточно сильный, чтобы Бао мог видеть куда и где он идёт. Андан обесточил этот участок себя. Работала лишь автономная навигационная система, чей локатор и вовсе находился не здесь. Окажись станция на пути проносящегося потока небольших метеоритов – последствия были бы менее серьёзные. Часть массы станции попросту исчезла, конвертировавшись в нейтрино. Кругом, окружая Бая, их было так много, что при каждой саккаде инженер наблюдал взрывающиеся микроскопические суперновы. Когда он полностью закрывал глаза, то перед ним застывал яркий узор космического неба, наполненного звёздами. Внешний спектр был попросту забит квантовыми флуктуациями. Хорошо, что всё это не переваливало за субядерный уровень.

Кусок диска, некогда бывший целой конструкцией в форме окружности, превратился в проеденный паразитами бублик, потерявший свою былую красоту. Бао прислушивался к шуму, но было абсолютно тихо. Ни единого звукового источника. Как после урагана. Как тогда, когда он всё ещё жил на одном из островов Микронезии. Только вместо голубого океана – чёрная, непросветная бездна, без видимого горизонта. Вместо соседних островов, заросшими тропической природой, кишащие тропической фауной – холодный шар газового гиганта, окружённого тонким слоем из камней и льда. Полная противоположность.

Каждое движение глаз сопровождалось изменением трёхмерной модели Андана, вращающейся в декартовой системе координат. Полная диагностика ещё не была проведена, но первые изменения внешности совпадали с наблюдением Бао. Как и на карте, дальше по коридору отсутствовал целый участок.

Медленно, но упорно к Андану приближался объект, напоминающий кибер-трофированную акулу. В этот раз ему потребовалось три часа, чтобы преодолеть те самые сто тысяч километров пути. Никакого больше мгновенного разгона под большие g. Космическая рыба выдохлась. Последние силы она затратила на преодоление гравитационного притяжения, двигаясь сугубо по прямой. На навигационной карте перед взором Бао появилась траектория, кривой дугой закручиваясь к Андану. Удивительно, что же предпримет отважный пилот, пустившийся в полу-суицидальное приключение, умудрившись всё-таки довести дело до конца, теперь, когда практически все стыковочные узлы либо разрушены, либо выведены из строя. Моделька аппарата, состоящая из прозрачный линий, имитирующих форму, аккуратно заходил на стыковку. Ещё километров пять и Эверику можно будет визуально различить на тёмном фоне космоса, наблюдая через пробоины.

– Тайлер, приём, – Бао дошёл до обрыва, ведущего в космическую пропасть. Нет, он не провалится, если сделает следующий шаг. Метрах в ста виднелся другой конец туннеля, больше не существующего. Коридор там закручивался к верху, повинуясь строению кольца. Сатурн, визуально, двигался в противоположную сторону вращения.

– Почему так долго? – выругался второй инженер. – И так важно было ждать?

– Проверка.

– Чего?

– Что мы в безопасности.

Если Бао шагнёт вперёд, отрываясь, то он, получив небольшой импульс, начнёт свой кратковременный полёт, но не успеет покинуть пределы радиуса, и другой конец диска подхватит его сразу же на подлёте.

– Но мы с Вайсс всё так же отрезаны? – высказался Тайлер. – Я вижу карту и…

– Через минут пятнадцать я до вас доберусь…

– Мы могли бы попытаться добраться до центральной оси и там уже подняться в центральный диск…

– Оставайтесь на месте.

– Почему? Это ведь не так и тяжело? На нас скафандры…

– Тайлер, будь добор.

– Хорошо, – ответил тот через секундное размышление.

Тайлер мог бы и сам выбраться из ситуации. Наверняка, его уровня подготовки было достаточно. Так считал и сам Бао. После инцидента на Янусе, он заверял сам себя, что больше не допустит оплошности. Но вновь не справился. Казалось, что, вообще, зависело от него? Леклерк не стал его слушать и все последствия ложились на плечи ускоряющегося. Однако, это оправдание не помогало Бао. Он проконтролирует всё в последний раз, а затем…

Ранец активировался. Поток воздуха вытолкнул его вперёд, на встречу холодной вселенной. Инерция относила его от внутренностей Андана, пока он сам не решил остановиться. Теперь ему не требовалась трёхмерная модель, кою Андан воссоздавал в своём виртуальном зеркале. Он смотрел воочию. Центральная ось, как и главный реактор практически не пострадали. Минимальное повреждение было и на пике Андане, где находились спутниковые антенны, изолированные термогенераторы и остальная аппаратура, которую так долго они с Леклерком подготавливали. Стыковочный диск восстановлению не подлежал. Иронично, но большинство ремонтных роботов находились именно здесь. Центральный диск, диск связи, аппаратурный диск – средние повреждения, преимущественно внешние. Вся станция утопала в солнечном свете, идущем от звезды с обратной стороны карты солнечной системы. Бао мог протянуть руки в стороны и увидеть на себе острые тени, отбрасываемые уцелевшими частями станции. Даже с полтора миллиарда километров звезда не переставала напоминать о себе.

К ночной стороне Андана, освещённым альбедо Сатурна, приближался маленький аппарат. Бао его заметил лишь тогда, когда они совсем сблизились. Эверика словно выплыла из темноты, материализовавшись в метрах ста пятидесяти под ним. Ослабленный плазменный столп тянулся за космическим телом, освещая бело-голубоватым гало.

Бао включил ранец, облетая полуразрушенный Андан. Еверика погасила свой двигатель, превратившись в брошенный во времени и пространстве космический мусор, медленно дрейфующих возле станции.

– Аманда? – неуверенно прозвучало из его уст в эфире, когда он подключился к системе аппарата.

– Что? – устало ответил пилот.

– Боюсь, все стыковочные шлюзы более не функционируют.

Она промолчала. И всё же он был рад, что с ней всё в порядке.

– Я могу провести тебя к станции. Ты могла бы покинуть свой аппарат?

– Если бы я хотела, то справилась бы сама.

– Не стоит, – он скорректировал своё положение в пространстве, направляясь в сторону Эверики.

Бао никогда не любил работать в открытом космосе. Этого он никогда не скрывал. Полная утрата ориентиров, своего положения, проблемы в его восприятии и нахождении, и ещё целый вагон эффектов. Но сейчас он их не замечал, отбросив в сторону как нелогические суеверия. Сто пятьдесят метров ощущаются так же, как и двадцать тысяч километров. Ты даже едва чувствуешь, что движешься. А проклятый Сатурн, по водородному небу которого бушуют бури, похожие на разлитые узоры из однотипной акварели, даже не меняется в масштабах. И всё космическое небо позади него так же неподвижно застыло нарисованным холстом. И всё равно, там, в десятках тысячах световых лет, следуя взглядом по грязной коричневой линии Млечного Пути, понимаешь, что жизнь существует и там. Её отголосок, ограниченный скоростью света, возможно, никогда не достигнет наших ушей и глаз. Инферно Ефремова ничто по сравнению с этой силой. С этим вселенским проклятием. И вот, расстояние до Эверики не превышает и пяти метров. На её металлической поверхности усыпаны маленькие кратеры попавших мини-метеоритов. Грани отражают падающий свет, превращая их в линии от одного угла к другому.

– Я на месте, – Бао включил фонарь скафандра, вшитый в прокладку на груди.

Пасть крокодила раскрылась. Через поднимающуюся крышку Бао увидел человека в скафандре, со шлемом на голове, зажатым внутри кресельного фиксатора. Мониторы, коих здесь было множество, были выключены. Их матовые поверхности едва отражали что-то, дисперсируя свет в себе. Маленькие капли пота моментально превратились в льдинки, кружащиеся по своему собственному моменту инерции. Аманда смотрела на него. Её лицо было скрыто за фильтрами шлема, превратив его в ещё одно отражение сущности вселенной.

Пилот отсоединил от себя фиксаторы, оттолкнулся и выплыл в сторону Бао.

– Держу, – Бао ухватил её за соединительное кольцо скафандра, и они оба начали неконтролируемое вращение, пока ранец не прекратил его. – Аманда. Я рад, что с тобой всё в порядке.

– Потом, – без особо интереса ответила она.

Через ещё одну широкую пробоину они попали внутрь отрезанной секции стыковочного диска. По пути им приходилось перепрыгивать через дыры в полу, подстраиваясь под изменения силы притяжения. Станция замедляла диск, соответственно, центростремительная сила в данной системе падала. Лишённые ускорения, они всё сильнее отрывались от пола. Они молчали, не говоря ничего друг другу. Но Аманда заговорила первой.

– Ты, наверное, сожалеешь, что я справилась.

– Ни в коем разе. Почему ты так считаешь?

– Коробка с крыльями останется в невредимости.

– Главное, что ты в невредимости.

– Научился бы ты расставлять приоритеты, Бао.

– Я не буду врать, что мне всё равно, что станет с объектом, – они завернули к коридору, ведущему по подъёму вверх к центральной оси. – Повреждения станции говорят сами за себя.

– Она ничего не сделала.

– Кто? – удивился инженер.

– Коробка с крыльями. Когда я и торпеда приблизились к ней ничего не случилось, – Аманда задумчиво остановилась, но, заметив, что Бао сделал тоже самое, двинулась дальше. – Ками перестала создавать чёрный дыры.

– Что ты имеешь ввиду? – осторожно спросил Бао.

– Он, объект, открыла для меня проход. Будто всё встало на свои места. Я была очень близка к Ками. Сблизилась до ста метров.

– Знаю, я видел на карте.

– Реактор был перегружен, но я могла дождаться коробку на новом витке.

– Но не стала.

– Не решилась. У меня было время подумать и обдумать всё, пока я добиралась сюда обратно. Сто метров… – крутой коридор перешёл в лестницу. – До сих пор не могу поверить, что мы едва не совершили такую чудовищную ошибку. Я смотрела на это создание своими собственными глазами. Я уверена, что оно тоже всё поняло.

Бао ничего не ответил на услышанное, решив промолчать.

– Мы должны это обсудить. Все, – требовательным тоном высказалась она. – Мы должны решить, что делать дальше. И дело касается не только Ками.

– Ты о чём?

– Я знаю, что вы собирались сделать с исксином. Я всё поняла, когда увидела те большие антенны. Вернее, – она прикусила губу, но Бао не мог видеть этого из-за закрывавшего обзор шлема, – поняла на обратном пути.

– Аманда…

– Ты понимаешь, о чём я. Уверенна, инспекция будет здесь в течении сорока восьми часов.

– Андан был изолирован от связи с начала всей ситуации, – попытался парировать Бао.

– Я отправила сообщение и все имеющиеся данные час назад с Эверики.

Прежний Бао остановил бы и её и попытался бы вразумить, объяснить всю глупость, но он так устал, как и все, что внутри себя он смирился с этим новым фактом. Пусть будет, что будет. Даже если не должно.

– Тайлер, – Бао открыл карту, смотря на изображение. – Мы уже рядом. Метрах в…

– Ага, вижу вас.

Бао поднял глаза. Дальше по шахте, зацепившись за перилла, висели в пространстве люди в скафандре. Повреждения там были минимальны, но пробоины, уходящие в другие коридоры, в которых другие пробоины уходили в открытый космос, всё же присутствовали. Освещение было отключено, и фонарик Бао высвечивал уцелевших над собой.

– Ну, куда дальше? – спросил Тайлер.

– Я хочу выбраться из скафандра, – сказала Вайсс.

– В зал конференций.

– Зачем? – Тайлер удивился. – Разве мы не должны…

– У меня есть новости. Возможно, я нашла решение контакта.

– А переодеться? – запротестовала Вайсс. – Хоть не весь Андан разрушен?

– Нет, – ответил Бао. – Но одну четверть мы потеряли. На центральном кольце всё ещё работает система вентиляции. Жилой отсек я ещё не проверял, но конференц-зал, столовая, в том числе обсерватория, которую вы покинули, и другие объекты в полной целостности, – он посмотрел на Аманду.

– Думаю, мы можем сделать минут десять сбора, но дело срочное, – Аманда посмотрела в ответ. – Мне сообщить Леклерку?

– Нет, я сам, – Бао вытянул резиновую верёвку, соединяя всех с собой через кольца на скафандрах. – Держитесь за мной. Мы не пойдём через данный переход к шахте. Выйдем в открытый космос и перелетим на другую часть, – он потянул верёвку, проверяя её надёжность. – Я выведу всех вас.

Леклерк пришёл последним. Остальные, сидя за овальным столом, ожидали только его. Паззл сложился. Все детали заняли своё место в большой структуре механизма, двигающего всё дальше и дальше. У него было время подумать, проверить и перепроверить Андан. Но всё растворилось в нейронной сети, рассеявшись на графеновой поверхности. ИИ пробудился, но больше не принимал посетителей в свой дом. Двери в следующий из миров были закрыты на замок, не способный быть взломанным даже квантовыми суперкомпьютерами. Что бы Андан не отрыл перед Леклерком тогда, теперь же это стало не больше чем код программы, вписанный в лог истории. И сколько бы Леклерк не возвращался туда, назад в абстрактный мир парящих геометрических пересечений, всё время он видел перед собой лишь ту непроглядную тьму, скрывающую от него мысли искусственного интеллекта. Цифровой дождь прекратился, оставив после себя лишь лёгкий бриз программной стерильности, обычного алгоритма, не представляющего особо интереса. Леклерк перебирал один системный уровень за другим, пока не достиг максимума своих способностей. На последнем рубеже он увидел то, чем теперь представлялся разум ИИ – закрытая со всех сторон цитадель в форме равностороннего куба, состоящего из тёмных кубических блоков, между которыми соединяющие их швы подсвечивались тусклым белым светом, исходящим откуда-то изнутри. Но ни пробиться, ни проникнуть туда у Леклерка не получилось.

Столько сил и времени было потрачено в пустую. Горькая ирония не удивила и не ошеломила его. Одну часть жизни он работал на ИИ, а другую – пытался его восстановить. Теперь же, когда дело казалось выполненным, и горький труд будет вознаграждён, разум ушёл в себя, изолировавшись от внешнего мира. Завернулся в свой математический кокон, а не вылупился из него божественной бабочкой.

Все смотрели на него. Множество глаз следило за его движениями, как тогда в Зазеркалье. Леклерк с поднятой головой прошёл мимо сидящих по правую сторону Тайлера и Бао. По противоположную разместились остальные: Вайсс выглядела совсем нелепо в казавшемся огромным на ней скафандре. Её лицо выглядело просто усталым. Павил, без энтузиазма, смотрел на Леклерка, положив руки на стол. Аманда, скрестив руки на груди, не могла дождаться начала. Поджатые в недружелюбной ухмылке губы и приподнятая бровь выдавали её намерения.

И всё же, Леклерк был горд каждым из них. Каждый член научной группы, прошедший такой путь, вызывал в нём гордость, ведь он и сам часть этой группы. И не важно, что произойдёт дальше. Он уже знал, что сделала Аманда. Никакими шифровальными устройствами и закрытыми системами чатов она не использовала, вывалив информацию по открытому каналу инфополюса. Леклерк не злился на неё. В конце концов, она сделал то, что от неё и требовалось. Сделала контент.

На нём сидел необычный скафандр. По всей поверхности были расклеены символики, указывающие на ускоряющегося. Леклерк не мог вспомнить, когда в последний раз он надевал его. Аппаратурные мембраны, усыпанные разъёмами, лесенкой проложили себе путь от правого плеча вниз до тазобедренной кости. В руке он держал ту подарочную схему, которую он подарил когда-то Себастьяну. И пускай он много лет не слышал ничего о своём друге, даже не пытался выйти на контакт, теперь, когда их мечта почти осуществилась, пускай он будет вместе с Леклерком, здесь, в виде дорого сердцу объекта. Пускай его часть, где бы он сам не был, наблюдает триумф. Потому-что потом, когда всё закончится, останется лишь бесславие. Всё человечество будет его наблюдателем. Каждый в инфополюсе станет присяжным, а на скамье подсудимых будет лишь один.

Наслаждаясь моментом, он подошёл к своему креслу, стоящему во главе стола. Он мягко провёл по нему своей рукой, с которой предварительно снял перчатку. Никакой пыли.

– Я всё знаю, – первой заговорила Аманда.

– Вот как? – он сел в кресло. Глаза его смотрели на гладкую, стеклянную поверхность интерактивного стола, сквозь которую виднелась золотистая матрица голографического устройства вывода информации.

– И скоро Компания всё узнает.

– Она отправила им всё, что успела записать, – прокомментировал Бао.

– Знаю, – он посмотрел на пилота. – Всё? – улыбаясь спросил он.

– Ты изолировал станцию и ничего не сказал нам. Я выслала им все визуальные файлы и несколько своих комментариев.

– Ничего страшного, – Леклерк опустил голову.

– Извини, – нездоровый вид программиста уколол что-то внутри Аманды. Он прикусила губу, отвернув лицо.

– Ничего страшного, – повторил тот опять.

Бао успел перед общим собранием поговорить с Павилом, выяснив некие детали случившегося. Теперь же Леклерк выглядел сломленным. Последний в своём роде энтузиаст, достигший заветной цели, но не каждый итог стоил затраченных усилий. Кто-то сказал: «Бойся своих желаний, они могут стать реальностью». И он был чертовски прав.

– И всё же, я хочу знать, – в горле у Аманды пересохло, но они продолжила. – Зачем были эти огромные антенны передачи массивов? Это ведь… это планетарные установки? У меня есть идея, – она неуверенно погладила себя по руке, – но я хотела бы услышать правду.

– Он хотел перетранслировать исксина в инфополюс, – сказал Павил. Он посмотрел на Аманду, а затем на Леклерка. – Когда всё бы закончилось, он попытался бы вернуть искусственный разум туда, откуда он сбежал.

– Вернуть домой, – улыбнулся Леклерк.

– Поэтому антенны всегда и были повёрнуты от Земли, – заключила Аманда.

– Прямое вмешательство в работу человеческого достояния, – Тайлер, разминая шею, подал голос. – Это ведь запрещено общей конституцией. Или это было согласованно?

– Нет, – ответил Бао. – Вы ведь знаете, к какому заключению пришли ускоряющиеся и конгломерат по вопросу о ИИ. Никто бы не стал проводить повторное голосование.

– А Компания? Она знала? – спросил Павил. – Она причастна?

Бао тихо засмеялся.

– Ты всё ещё веришь в конспирологию? Будто кто-то, скрытый от глаз, курировал это всё?

– Нет, она не знала, – вмешался Леклерк. – Это была моя идея, – он посмотрел на Бао. – Общая идея небольшого круга ускоряющихся. Никем не поддержанная. И даже этот внутренний круг не верил в успех. Поэтому и осталось нас всего трое к концу. Что уж говорить про целую огромную корпорацию, отдавшей часть мозга машины в мои руки. Конечно же, никто и додуматься не мог, что в итоге мы добьёмся своего.

– А чего вы добились? – Павил аккуратно взмахнул рукой.

– Это не Ками всё это время действовала агрессивно. Это был ИИ, – сказала Аманда. – В первый раз, когда вы его запустили, он в прямом смысле атаковал Ками. И повторил это снова.

– Чушь, – Леклерк покрутил головой.

– Янус? – спросил Бао. – Тогда никто не включал ИИ.

– Она лишь защищалась…

– То, что ты говоришь, – Леклерк посмотрел на неё, – лишено смысла.

– Инспекция всё расставит на свои места.

– Как ты это называл ранее? «Дилемма заключённого в рамках цивилизаций»? – Павил поёрзал в своём кресле.

Леклерк кивнул несколько раз головой.

– Дилемма заключённого. Её аналогия.

– Неужели теория игр применима в таких сложных и непонятных вопросах, – Павил закинул голову. – А ведь, по сути, и Андан и Ками заключены в своих собственных тюрьмах. И вот, мы вернулись к тому, от чего начинали – к невозможности уйти от человеческого взгляда на ситуацию. Везде аналогии, везде сравнения, бесконечные экстраполирования…

– Как бы ИИ не старался, он не мог причинить вред объекту, – парировал Леклерк. – Антенна не лазерный излучатель.

– Но может стать его дальним аналогом, если сильно постараться, – высказал Тайлер.

– Андан сразу же воспользовался торпедой, – ответила Аманда.

– В рамках самообороны, – Леклерк продолжал отбиваться.

– Нет, это Ками самооборонялась!

– Дилемма заключённого, – просвистел Павил.

– А что в итоге? – все повернулись в сторону голоса Вайсс.

– В итоге у меня осталось часов тридцать, – ответил Леклерк. – Инспекция конфискует Андан. Меня отстранят.

– Его демонтируют, – подкорректировал Бао.

– Да…

– Может договориться? – неуверенно высказал своё предложение Тайлер.

– Серьёзно? – Бао посмотрел на него. – Когда до всех дойдёт, что здесь не просто три микросхемы, ранее стоящие в первоначальном ИИ, а полноценный, восстановленный программный аппарат, слепленный на остатках, никто не заступится за нас. Никому это не нужно. Ни ускоряющимся, ни одной из корпораций. Репутация дороже прогресса.

– Все труды насмарку, – Леклерк выпрямился, разминая шею.

– Может так и лучше, – Павил посмотрел на рукав своего скафандра. Прочный материал, пронизанный деформирующимися тканями, плотно сидел на конечности. – Это не ИИ. Во всяком случае, не полноценный. Вы восстановили лишь какую-то часть его. – Он перевёл взгляд на Леклерка. – ИИ пытался считывать наши мозги, а затем, когда мы были с тобой там внутри, он пытался перекачать нас к себе. Не похоже, чтобы он осознавал, что делал.

– Дорогой Павил, – Леклерк заглянул тому в глаза. – Ты ничего не понимаешь.

– Как скажешь…

– А Ками? – спросила Аманда. Теперь все повернулись в её сторону. – Что будет с «коробкой»?

– А что с ней должно случится? – удивился Бао.

– Ты понимаешь, что я имею ввиду.

– Что? – теперь пришло время удивляться Вайсс.

– Я хочу слетать к Ками.

В зале повисло недоумевающее молчание.

– Я хочу подлететь как можно ближе. Если получится, то…

– Исключено, – махнул рукой Бао. – Это громадный риск и…

– Я была там. В ста метрах. И ничего не произошло. Вообще. Ками всё понимает. Теперь я в этом уверена. Я не знаю, как так получилось. Может, наши цифровые копии доставили посыл до «коробки». Может, она сама всё поняла. Но я уверена, сто процентов, что нам осталось сделать последний шаг и контакт состоится, – она улыбнулась Павилу.

Если бы Аманда знала, какой безумной она казалось со стороны, то, возможно, не была бы так одержима своей идеей. Павил смотрел на её прекрасное лицо, с голубыми глазами, тонкими губами, но не мог найти и выбрать подходящие слова. Возможно, так бывает, что он бы и не хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.

– Леклерк, это сработает. Я готова подписать любые документы, подтверждающие моё решение и снимающие с Андана всю ответственность. Пару часов починки Эверики и моя малышка будет на ходу, – она взмахнула рукой, и на стеклянной поверхности интерактивного стола появился Сатурн, с его гексагональным полюсом, где бесконечно вращался ужасный циклон, с множеством тонких линий, составляющих целые кольца, разделённые щелями и промежностями разной широты, тени от которых ложились на бушующую поверхность газового гиганта, пытаясь спрятать от Солнца бури. Навигационная карта легла на поверхность планеты. Векторы орбит всех его ближайших лун и пастухов прочертили пространство над столом, налаживая одну окружность за другой. – Посмотрите, – она активно жестикулировала руками. – Чисто! Ни одной миллископической чёрной дыры. Ни настоящей, ни виртуальной. Практически стерильное пространство. Только плотность магнитосферы. Выбросы втянулись в пояса и уходят в хвостовой части. Это знак.

– Аманда… – успокаивая её произнёс Тайлер.

– Вы добились своего! Вы получили ответ от объекта! Он готов к встрече. Разве вы не этого добивались?

– Это слишком антропоморфная точка зрения, – Павил всё же высказался. – У нас нет доказательств, что ты права. Или не права. Нужно время.

– Да что ты заладил со своим антропоморфизмом. Знаешь, Павил, не ко всему применим твой научный подход в этом направлении. И ты сам это знаешь. Всё это так хорошо ложится в неполноценность Гёделя.

– Аманда! – вмешался Леклерк. – То, о чём ты просишь… Это большой риск. Ведь Бао…

– Это было раньше. Теперь всё будет по-другому, – она уже была готова волосы рвать на голове. – Подумайте, что будет с научной группой по прибытию инспекции? Это ведь общая инспекция, а не от одной Компании. Нас отстранят. Всех. Компания не может являться монополистом научных исследований и открытий. Начнутся переговоры внутри конгломерата. Всё это может затянуться на года. Но, я могу точно сказать, что никого из нас не будет в новой группе. Если вы хотели вписать свои имена в историю, то этот именно тот момент.

– Ты могла просто не отправлять S.O.S., – заметил Бао. – Ты специально это сделала? Чтобы поставить нас всех в невыгодное положение?

– Я отправила его, потому что это единственно верная гражданская позиция в данной ситуации.

– Я поддерживаю её в этом, – ответил Тайлер. – Вы могли нарушить работу всего инфополюса своим решением реализовать ИИ. Никто не праве решать такие вещи в одиночку. Даже если вас была небольшая группа.

– Я согласен, – ответил ему Леклерк. – Что по поводу полёта к Ками, Аманда, – он посмотрел на пилота, – Я не буду решать в этот раз сам. Для этого у нас есть специальный человек, в чьи компетенции входило и остаётся последнее слово насчёт всего, что касается внеземных контактов.

Павил знал, что к этому всё и придёт. В конечном итоге, так всегда и всё заканчивается. Повесив на себя ярлык умника, хорошо разбирающегося в темах, которые, по сути своей, больше тех знаний, коих человек может объять, он проклял себя на непосильную ношу. Его слово, его решение и является попыткой установить контакт между цивилизациями, не имеющими ничего фундаментально общего. Может быть, его идея с попыткой научить объект мыслить как человек и закончилась успехом. Но как узнать?

– Не буду скрывать, что я так ни к чему и не пришёл, – его поджатые губы выдали скромную улыбку, а тело пожало плечами. – Даже будь у меня тысячу лет в запасе не уверен, что нашёл был ответ. Разве можно найти то, чего не существует? – «Как искать фею под подушкой». Такая аналогия пришла ему на ум, но так и осталась не высказанной. Никто не может выпрыгнуть выше головы. И невозможно перелезть стену, которая заканчивается потолком, даже если разбить в попытках голову. Но если бы человек не рисковал, покинул бы он свою уютную пещеру? – Но мне давно кажется, что мы были очень близки к установке контакте. Не знаю, чего я боюсь больше: что я прав, или что я ошибаюсь.

– Твоё решение? – Леклерк вновь превратился в человека, решающего проблемы. Голос его стал строг. Пускай и не на долгое время. Позже у него будет время расслабиться, когда все его мечты окончательно разобьются о скалы реальности.

– Всё может получится, – Павил посмотрел на Аманду. Возможно, он просто хотел, чтобы хоть кто-то получил то, чего всё время желал.

Внутри себя Аманда радовалась, но едва переводила дыхание от волнения.

– Хорошо, – Леклерк кивнул головой. – Хорошо. Я одобряю полёт на Эверике к Ками. Бао. Ты подготовишь всё.

– Ок, – в голосе Бао звучала неразделимое недовольство, но он подчинился. – Я всё сделаю. Всё, что могу.

– Вайсс. Ты пробежишься по медицинским показаниям. И ещё. Аманда, я не отпущу тебя в одиночку. Требуется…

– Я готов, – Тайлер поднял руку. – Я могу пилотировать маленькие аппараты. Думаю, проблем не будет.

– Внутри Эверики место на одного, – заметил Бао. – Как же вы поместитесь?

– Я полечу снаружи. Закрепите меня в перегрузочные материалы.

– Отлично, – раздражено развёл руками Бао. – Миллионы лет текста техники безопасности, написанной кровью, могут лететь в мусорку.

– Послушай. Мы не будем разгоняться сильно, – Аманда посмотрела на Леклерка. – Три-четыре часа на полёт туда, три обратно.

– Мы можем разобрать часть перегрузочных кресел со склада и собрать что-то полезное, – Тайлер кивнул Бао.

Павил заметил на себе пристальный взгляд Леклерка, словно тот уверялся в правильности принятого решения. Когда же Павил посмотрел в ответ, Леклерк перевёл глаза на красивую схему, оставленную как напоминание из прошлого: «Моему другу Себастьяну». Триумф можно почувствовать вместе, но горечь ты ощущаешь всегда один.

Сатурн приближался. Его кольца сопровождал маленький космический аппарат, падающий в пространстве к линии экватора газового гиганта. Он уверенно прорезал собой пространство, наполненное водородом, азотом, метаном и силикатом, падающим от кольца на поверхность планеты. Кольцо C осталось позади, как и щель Коломбо – сто километровый разрыв, края которого крошечные, маленькие луны-пастухи, не способные покинуть данный предел, заставляли, подобно волнам, закручиваться в спирали из льда и силиката.

Сатурн приближался. Он нависал перед взором Аманды, отражаясь с обратной стороны её визора, закрытого шлемом. И чем ближе газовый гигант становился для неё, тем во всё большую темноту погружалась остальная вселенная. Голубоватое гало, окружавшее атмосферу, становилось отчётливее видным. Ниже, под ним, от одного видимого края до другого пролегли полосы атмосферных потоков. Они налаживались друг на друга, как разлитые на холсте краски голубого, белого, коричневого и вся эта цветовая гамма стремилась поглотить соседа. Огромная полоска льда гидросульфида аммония, достигшая верхних слоёв атмосферы, смешивалась с льдом аммония, образуя коричневую бурю, следующей силе Кориолиса. Ужасные перепады давления сжимали полоску, образуя конус, идущий ниже тропосферы, но скрытый дымкой из кристаллов аммиака. Безоблачное пространство, заполняющееся идущими снизу потоками гидросульфида, теснило вырвавшиеся силы всё выше и выше, скручивая их в циклонную спираль, чьи круги выступали над поверхностью планеты. Жидкий водород, гладкой серой гладью, сопровождал бушующие силы, являясь одной из этих самых сил.

Больше ста лет назад в этом секторе планеты пролетал Кассини. И сейчас Эверика следовала за призраком прошедших лет космонавтики. По более прямой траектории аппарат беззвучно нёсся, входя в зону влияния долька D. Последний рубеж. Последние семь тысяч километров, за которыми практически ничего нет. Лишь электрическое поле заряженной пыли, образующей «дождевое кольцо», по которому переносится низший радиационный пояс. Туда они и держали путь.

Сокращающаяся дистанция была представлена в форме линейной шкалы, уменьшающейся перед глазами Аманды. Перегрузочные резиновые ремни и парапеты, обтянутые мягким материалом, прижимали её к внешней стороне Эверики. Её разместили ногами вперёд, чтобы перегрузки (не превышавшие и двух g за всё время полёта) не заставили кровь уйти из головы в ноги. Практически под ногами Аманды и лежала огромная водородная планета, бесконечно бушующих бурь. Руки её были зафиксированы на ногах, но пальцы сохранили свободу, продолжая управлять Эверикой. Виртуальная модель джойстика, красующаяся в экране Аманды, следовала её воле, повинуясь каждому движению каждого пальца руки. Большой палец правой руки легко надавливал на виртуальный стик, торчащий из лона несуществующей аппаратуры. Следовало контролировать лёгкое ускорение, чтобы гравитационный колодец планеты не отклонил от курса падающий на его поверхность объект. Легкое нажатие большого пальца левой руки отклоняло в сторону Эверику, придавая вектору её полёта более кривой вид, меняя угол атаки. И постепенно аппарат заходил на орбиту Ками.