Текст книги "В тени над затмением (СИ)"

Автор книги: Артем Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Свет от звезды острыми линиями рассекал иллюминатор. Тени, образованные от разных объектов, скользили по поверхности скафандра. Кольца Сатурна, наклонённые к её взору чуть ли не вертикально, отражались в глазах, придавая неестественную форму радужке. Аманда открыла вкладку, на коей покоился её профиль инфополюса, выбрала пустующую рамку поста и нажала видеозапись на девайсе.

– Всем привет. Меня зовут Аманда. И я живыми глазами наблюдаю за красотой вселенной. И за настоящей другой формой жизни, с коей мы, все мы с вами, делим наш дом.

Запись полёта за орбитой Сатурна, рассказ о необычном объекте, заставляющим чуть ли не силой своей инородной мысли искривляться пространство, рассказ о микроскопических виртуальных чёрных дырах – Аманда пыталась вложить всё, что приходило ей на ум в первое своё сообщение, размещённое на странице своего личного блога. Запись длилась немного больше часа. Не было и сомнения, что Леклерк отслеживает её передвижение в космическом пространстве. Возможно, не лично, но подконтрольные системы должны были. Удивительно, но тема Сатурна была невостребованна уже лет тридцать, но, по какой-то причине, всё теперь должно было измениться? Когда запись закончилось, Аманда попрощалась и, без особого энтузиазма, нажала кнопку «опубликовать». Удивительно, она не ощущала энтузиазма, но неуверенность бежала по её крови вместе с кислородом до того момента, пока злосчастная кнопка не была нажата. Всё станет ясно тогда, когда сигнал дойдёт до Земли и вернётся обратно. Час-два можно отдохнуть. Ещё лишний час на первые реакции. Пилот перевела автоматику шаттла в дрейф, расслабленно поёжившись в мягком кресле капитана. Корабль на недолгое время стал искусственным спутником Сатурна. Когда-нибудь, а точнее скоро, он, из-за маленькой скорости, начнёт притягиваться к газовому гиганту, а точнее падать, но не ближайшие минут пятьдесят. Между Амандой и лобовым иллюминатором раскинулась двумерная навигационная карта на золотистом фоне, отмечающая перемещение объектов в секторе планеты. Маленькие объекты, не превышающие метра, отмечались различными знаками вроде угловой скорости и направления. Если потребуется, навигационная карта изменит свой угол обзора, превратившись в трёхмерную. Фиолетовые линии орбит спутников вырвутся из ограничений, становясь кольцевыми окружностями. Но это если потребуется. А пока взгляд Аманды был прикован к малюсенькому объекту, выплывающему из ночной стороны Сатурна. Коробка с крыльями, как всегда по расписанию, являлась на визуальную встречу. Изображение было увеличено максимально, и ничего не мешало Аманде любоваться красотой нечеловеческого творения. Жаль, что наблюдательные спутники выходили один за другом по мере приближения к «коробке», и приходилось довольствоваться тем, что было. Аманда ощущала острое желание рвануть туда, подлететь ближе и коснуться древнего артефакта. Это желание уже давно перешло в её личную папку желаний. Интересно, если она действительно будет стараться «делать контент», то разрешат ли ей? Если и не Леклерк, то Компания?

Леклерк не ошибся. И он это знал. Успех блога Аманды был гарантирован самим присутствием длани Компании. Их желание получать больше информации реализовалось, пускай и не в том виде, на который они рассчитывали. Утечка информации произошла. Но на этот раз Леклерк всё хорошо просчитал, маневрируя между строк их контракта. Удивителен и тот факт, что в последних депешах корпорация пыталась не придавать виду случившемуся. Естественно, они стали перед выбором: раскрутить Аманду или заглушить всю научную группу. И выбор был очевиден. Популярность Аманды росла из-за дня в день. Процент полезности каждого поста варьировался в диапазоне W – Z с отметкой в не менее девяносто процентов уникальности, зависящей от поиска совпадений. Это моментально вывело пилота-астронома в топы трендов ленты инфополюса. Успех задуманного, а теперь уже и осуществлённого, развязывал руки Леклерку. В перспективе это гарант будущей поддержки Компании, не только на словах, но и в доставке оборудования. Теперь, когда миллионы… нет, десятки миллионов глаз прикованы к блогу одного человека, поддерживаемого и продвигаемого крупной корпорацией, эта самая корпорация не может отступить от своих принципов. На примере Аманды так же проверялась и пропускная способность всего Андана, его синхронизация с инфополюсом. Когда придёт время…

А пока можно продолжить шоу, продолжить диагностику систем. Пока Камил и Павил не найдут причин и решений… Леклерку оставалось ждать. И пускай у него были свои идеи, идущие параллельной дорогой с темой изучения объекта, конечный путь, как бы это не было печально признавать, будет один.

Почесав голову и разворошив свои длинные кучерявы волосы, Леклерк посмотрел на солнечное небо в зените. Пускай Аманда летает по всей выделенной зоне, даже если в неё входят небесные тела. Он уже не в праве останавливать производство контента.

Надев обруч, Павил вновь ощутил это чувство дискомфорта. Будто кто-то лезет тебе в голову. Он помассировал себе виски, пытаясь расслабиться. Пять дней наблюдения сказывались на его физическом состоянии. После первого дня зачастую они с Камилем начали чередоваться, отправляя одного отдыхать. Шесть обрит за день. Тридцать за первые пять, после которых счётчик сбился окончательно. Голова шла кругом. Миллископические дыры появлялись без остановки, и следовало продокументировать каждый раз, замерить его характеристики, а к концу дня экстраполировать. Детекторы не упускали ни одного случая коллапсирования, но упускали главное – причину возникновения. Ответ, как и осознания, пришли слишком быстро. И он был до боли прост – у человечества не существовало настолько прогрессивной технологии. Само её развитие было не нужно, пока «коробка с крыльями» не начала чудить над Сатурном.

Что такое чёрная дыра? Это коллапс сверхбольших масс, превышающих массу Солнца, звезды солнечной системы. Квантовый принцип запрета Паули, Шварцшильдовский радус, метрика – всё это работало, но не давало ответа. Следовало углубиться дальше, вскрыть кору невиданной земли. Terranova науки. Может ли пространство коллапсировать под тяжестью самого себя? Какой придел у энергии поляризованности вакуума? Максимальная амплитуда его флуктуации?

У Паука имелся душ, но ситуацию это не улучшало. Кожа на теле начинала зудеть. Минимальная сила притяжения удручала Павила. Да что уж там, гравитация практически отсутствовала, из-за чего бедный физик постоянно раскручивал болтики, наблюдая за эффектом Джанибекова. Поглощения ионизирующего излучения нарастало, превысив пол банана за час, наполняя рот неприятным ощущением металла и постиранной одежды. Ему приходилось бороться с депрессией время от времени. Масштабы космоса слишком давили на него. И всё это умножалось на бесконечную умственную пытку, в надежде решить головоломку, явно превосходящей его умственные способности. Здесь нужен не один Павил, а сотни таких специалистов, как он. И дело не в расчётах. Вычислительных мощностей, даже без учёта квантового компьютера, хватало сполна. Дело было в фантазии, неясности, откуда следовало бы начать эти самые вычисления и расчёты, и расчёты вычислений. Ответ там, совсем рядом, в восьмидесяти тысячах километрах. Ближе, чем Луна от Земли. Апполон-11 летал туда-сюда чуть ли не на порядок больше. Следовало признать своё поражение. Хотя бы на какое-то время.

Насадив линию обруча себе на глаза, Павил вошёл в закрытое соединение, вне инфополюса, между Анданом и Пауком. Глаза погрузились в темноту. Окружение внутренностей Паука исчезло. Спящий Камил тоже пропал из поля зрения. Тьма опустилась на Павила. А затем, множество белых линий, порождённых системой, устремились с периферии в центр перспективы. Павил кожей ощущал, как сигнал запроса вылетает из антенны Паука, огибает Сатурн, и достигает системы Андана. Тот, обработав запрос, перенаправляет его назад к Пауку, устанавливая прямое подключение между юзерами. Слева высветились белые цифры, указывающие время задержки сигнала: полторы секунды. В конце концов, Андан и Паук в данный момент находились на максимальном своём отдалении. Янус окажется на дневной стороне Сатурна лишь через восемь часов. Коробка с крыльями как раз покидала ночную сторону, заворачивая за край планеты, против её вращения.

И когда главный компьютер Андана принял запрос, составил протокол и настроил передачу пакетов данных, белые линии, убегающие в центр обзора, исчезли, покинув чёрный фон. И тогда Павил оказался в доселе невиданном месте. Здесь дополнительная реальность перетекала в виртуальную и обратно. Чувство реальности было максимальным. Как и качество картинки, словно мозг Павила телепортировался в иной мир, покинув тело.

Голубое небо, по которому плыли молочные облака. Солнце где-то на западе. И совершенно не слепит. И трава. Кругом трава. Бескрайне поле нескошенной травы, застилающей землю от горизонта до горизонта. Куда бы взор Павила не пал, он натыкался на колыхающиеся на ветру стебли травы. Иногда облако закрывало собой солнечный свет, окрашивая поле в причудливые тона раскраски зебры, чьи волны тени двигались вместе с облаком. Это было похоже на Землю. Нет. Это было лучше Земли. И перед Павилом, дальше, утопая в густой траве, стоял спиной Леклерк. Точнее его Аватар. Сходство было максимальным. Павил даже не был уверен, что он способен отличить. На нём было тёмное пальто, отражающее от себя лучи смоделированного солнца. Одну руку он засунул в пальто, а другую опустил в траву, чьи стебли ласкали её при каждом изменении ветра.

– Эта симуляция, – произнёс Леклерк.

– Никогда ещё не видел НАСТОЛЬКО реалистичной симуляции, – Павил спохватился, проверяя свои динамики и настройки микрофона. На секунду ему показалось, что они не работают здесь, в этом месте. Он посмотрел на своё прозрачное тело, увидев две, обнесённые полой текстурной сеткой, свои руки. Он вращал реальными руками, чтобы убедиться, что те его слушаются. Задержки в этих движениях не было. Павил не мог ощущать ни запахов, ни дуновение ветра, но он верил, что ощущает их. Как будто ощущения были фантомными. Будто кто-то отобрал всё это у него. – Как это работает? Это виртуальная реальность?

– Эта сама жизнь.

– Как это понимать?

– Забудь, – Леклерк повернулся к Павилу лицом. И здесь симуляция была идеальна.

– Где мы вообще? Что это за место?

– Мой дом.

Павил не знал, передаёт ли девайс мимику его лица, выражённую в знаке вопроса, но, отчего-то казалось, что Леклерк всё видел.

– Это трудно объяснить, – Леклерк развёл руками. – В свободное время я люблю создавать миры для себя. Как ты мог заметить, на Андане не обычный уровень использования дополнительной реальности. Немножко граничащий с фанатизмом. Это моя слабость.

Леклерк отвечал не сразу, а через те самые полторы секунды. Сразу, как договаривал Павил.

– Это…необычно. Но я по поводу репорта. Хочу поделиться мыслями.

– Если тебе неловко от всего этого, то я могу убрать этот…фон, – Леклерк улыбнулся. Его кучерявые волосы были слегла длиннее, чем Павил помнил их в жизни. – Вернуть обычный интерфейс.

– Нет, – Павил оглядел поле, по которому всё так же плыли зебровые линии теней. Он ощутил резкий привкус печального чувства печали по дому. И понял, чего ему не хватает больше всего. – Нет, пускай всё останется также.

– Хорошо. Ведь мне тогда не нужно покидать симуляцию, – Леклерк засунул вторую руку в карман пальто. – Ты что-то хотел доложить?

– По поводу наших с Камилем наблюдений, чёрных дыр и всего прочего. Поделиться рассуждениями.

Леклерк жестом руки остановил его.

– Прежде всего, я должен тебе сообщить, что все наблюдения транслируются в прямом эфире на Землю.

– Что? Стой. В прямом эфире? То есть с задержкой сигнала, но постоянно?

– Так и есть.

– Но? Почему?

– Это было одно из условий Компании. Она настояла. Как она выразилась – в целях популяризированная и развития науки. Оказалось, что тема заинтересовала почти всё население обжитого человеческого космоса.

– Как это понимать? За нами все следят? А-а сейчас?

– Всё в порядке, – пожал плечами Леклерк. – Это закрытое соединение, и никто в него не влезет. Андан очень надёжен. Поверь.

– Насколько хорошо знают на Земле о том, что мы исследуем?

– Относительно хорошо. Знают про объект, про чёрные дыры, про коллапсы и остальную, известную для нас информацию.

– И как все отреагировали? – Павил не очень хорошо понимал, что ему требовалось говорить, что спрашивать, но явно что-то требовалось.

– Говорят, на Земле новый бум исследовательства. Тысячи телескопов смотрят на нас. И на Сатурн.

– Они ведь ничего не увидят всё равно.

– А это так важно?

Павил замолчал. Ему требовалось какое-то время, чтобы сообразить, что делать дальше.

– Павил. Информация. А то если ничего серьёзного, то я бы хотел побыть один.

– А, – тот спохватился. – У меня была идея. Сопоставить частоту появления чёрных дыр. И да, они – виртуальные.

– Как это понимать?

– Они не имеют настоящей энергии чёрных дыр, но импульс и вращение соответствующий. Пространство действительно коллапсирует. Дважды. Чтобы родилась дыра и чтобы аннигилировала. Но в этом же нет никакого смысла, так?

– Хорошо?

– Не совсем. Как вообще можно представить чёрную дыру в пространстве Шварцшильдовский системе координат? Это векторное поле, где каждый вектор стремится в одну точку. Векторы, как бы, падают в центр «чего-то». Там они все собираются в один комок, уплотняясь всё больше и больше. Один английский священник, увлекавшийся астрономией, Джон Митчелл, изучая работы Ньютона о корпускулярной теории, пришёл к мысли, что если объект преодолеет скорость света, то он станет невидимым.

– Невидимым? Преодолеет скорость света?

– Изначально, в идеях Ньютона была только скорость побега.

– Скорость побега? – удивительно поднял бровь аватар Леклерка. – Я, конечно, могу глянуть в библиотеку.

– Вторая космическая скорость.

– Скорость, которую должен набрать что-либо, чтобы покинуть орбиту чего-либо?

– Да. Превысив скорость побега, объект меньшей массы вырывается из гравитационного колодца объекта большей массы.

– Я знаю

– Так вот, – Павил почесал лоб себе в реальном мире. – Что такое «станет невидимым»? Прозрачным, или перестанет отражать от себя свет? Поглотит весь свет? За пределом горизонта событий чёрной дыры скорость побега будет ниже скорости света. Но на контуре самого горизонта скорости сравняются, а внутри горизонта событий скорость побега превысит скорость света. И если мы вернёмся к векторному полю, то чем ближе любой вектор будет к центру сферы, то будет он ускоряться всё быстрее и быстрее, по мере приближения. И если представить, что каждая ближайшая частица является вектором, то мы сможем представить, как частицы устремляются в общий центр. Скорость будет нарастать, перейдёт на релятивистскую. Из-за столь резкого ускорения частицы начнут отдавать часть своей энергии. Квантовый момент импульса изменится. А как мы помним, то энергия кванта связана с его частотой. А длина волны равна скорости поделённой на амплитуду. И скорость волны будет равна её длине умноженной на частоту. Пускай свет и волна, со своей амплитудой, но фотоны, ускоряющиеся на поверхность горизонта события, как и электроны, оставляют тепловое излучение. Оно ничтожно мало, и не наблюдаемо визуально, я имею ввиду человеческими глазами. Но датчики трекера частиц хорошо замечают это тепловое излучение, которое и является эффектом Унру. У милископической чёрной дыры появляется гало квантового аккреционного диска, собранного из излучаемого тепла.

– Дзеты?

– Нет. Мы их не нашли, но, возможно, чёрные дыры здесь живут слишком мало, чтобы позволить собраться электромагнитным вихрям на полюсах. Однако всё равно это не объясняет причину коллапса в пространстве. Даже на таких масштабах. Как минимум нужно передать миллионы электронвольт энергии в энергию квантов, чтобы заставить их образовать микроскопическую чёрную дыру. Пускай и виртуальную. Ведь обычно умирающее солнце, превращающееся в красного гиганта, формирует внутри себя ядро белого карлика, а ядро постоянно поглощает в себя вещество из основного тела. Термоядерная реакция прекратится, внутреннее давление уменьшиться и гравитация сожмёт звезду со всех сторон, уплотняя. Квантомеханический принцип запрета Паули будет нарушен. Давление электронного вырождения, из-за колоссальной плотности, вырвется из равновесия. Гравитационный коллапс станет неизбежен. Но тут…Я не знаю! Тут нет милископических звёзд с достаточной плотностью. Да и я не знаю, о какой плотности идёт тогда речь! Про предел Чандрасекара для таких малых масштабов и говорить не хочется.

– Квантомеханический принцип запрета Паули?

– Никакие два фермиона не могут находиться в одном и том же состоянии. Если бы какие-нибудь два фермиона находились в одном и том же состоянии, то их перестановка никак бы не сказалась на полном состоянии системы. А к числу фермионов принадлежат все основные частицы: электроны, нейтроны и протоны. Из которых мы и состоим. Запрет Паули сам собой обозначает, почему он должен существовать, иначе бы всё вещество во вселенной сколлапсировало.

– Но она ведь коллапсирует.

– Кто?

– Микроскопическая чёрная дыра.

– А, да, – Павил потёр нос. – В этом то и загвоздка. В обоих случаях коллапса. Тебе знакома идея обратного вращения Роя Керра? Это из метрики Керра-Ньюмана и его геометрии.

– Нет.

– Существует метрика Рейснера-Нордстрёма для уравнения Эйнштейна. Статичное решение для чёрных дыр с зарядом, но без вращения. Так вот, там векторное поле имеет два направления: внутрь и наружу. Есть внешний горизонт и внутренний горизонт. В центре внутреннего, соответственно, ядро сингулярности. Если в Шварцшильдовской геометрии скорость к сингулярности лишь нарастает, то у Рейснера-Нордстрёма векторы.

– Почему?

– Гравитационное отталкивание из-за отрицательного давления электрического поля. В этой метрике масса объекта заменена отношением массы к его радиусу. Внутри внутреннего горизонта, в какой-то момент, втянутое пространство окончательно теряет скорости и начинает разворачиваться. Точнее, обретает обратное ускорение, достигая скорости света на краю радиуса внутреннего горизонта. У Пенроуза была ещё такая диаграмма интересная. Можешь найти. Но в таком случае, если это было бы верным, мы бы наблюдали белые дыры, что, конечно же, чушь. Однако, от идеи не стоит отказываться. Поэтому Керр дополнил идею. В его метрике оставались внешний и внутренний горизонт, векторное поле, но всё начинало приобретать форму эллипса. У чёрной дыры появлялась ось вращения, векторы влетали внутрь, но сингулярность, как бы, выворачивалась наизнанку. Думаю, понятия настоящий и мнимой массы теряли бы тогда смысл. Появился бы мнимый радиус и мнимая масса, а материя была бы выброшена обратно, но в изменённом виде.

– Подожди, Павил. – Леклерк жестом руки остановил его. Ветер продолжал трепетать плащ, как и волосы. – Это ваши с Камилем догадки, гипотезы? Или у вас есть хорошо выстроенная теория?

– В том то и дело. Мы не пришли к единому ответу. И да, прибегнуть к метрике Керра была идея Камила. Так вот, если бы внутри у всех чёрных дыр происходили одинаковые процессы, такие, какие описывает гипотеза Камила и обратное вращение Керра, то любая бы чёрная дыра, независимо от радиуса Швардцшильда и своей массы – коллапсировала бы сразу по рождению. Как сверхновая, только в несколько раз мощнее.

– Но миллископическая чёрная дыра ведь виртуальная?

– И мы также можем наблюдать гамма и рентген излучение от миллископических чёрных дыр, но катастрофическим коллапс назвать язык не поворачивается. Это навело меня на другой гипотетически процесс. Если чёрная дыра – виртуальная, значит, мы имеем дело с эффектом Комптона. Частичным или общим? Я не знаю. Значит, у виртуальной миллископический чёрной дыры на терминаторе внешнего и внутреннего горизонта будет иметь место туннельный эффект. А если так, то не испаряют ли чёрные дыры сами себя?

– Излучение Хокигна.

– Да. Это всё равно порождает новые вопросы, но, как мне видится, у этой идеи есть свои преимущества. Во-первых, изучение рождения и коллапса чёрных дыр дало бы нам окончательный ответ, живём ли мы в мире модели де-Ситтера? Ибо излучение Хокинга больше относится к анти-де-ситтерской вселенной, которая представляет из себя односвязное пространство, где должна соблюдаться абсолютная симметрия.

– А у нас нет.

– Насколько я знаю – нет. Суперсимметрия не была найдена, но, возможно, нам выпал шанс найти ответ через наблюдения. И так, если оно односвязное, то, при приложении достаточной энергии-массы, не должно ли всё стягиваться в общий центр, но излучать при пересечении области вакуума вдоль контура горизонта событий?? Мы уже определились, что частицы набирают ускорение, которое перерастает в релятивистское, где важную роль играет комптоновская длина волны. Сама чёрная дыра должна порождать в области своего гравитационного радиуса достаточно сильные флуктуации квантовых полей, что, в свою очередь, должно являться катализатором рождения пар частиц-античастиц. Их рождение обусловлено туннельным эффектом – микрочастица преодолевает потенциальный барьер в случае, когда её полная энергия окажется меньше высоты барьера. Представь себе потенциальный барьер горизонта события, где на границе происходит квантовое туннелирование. Мы помним закон Паули для электронов, но у чёрной дыры некоторые квантовые процессы работают «особенно специфично, и пучок электрона, захваченный внутри внутреннего слоя горизонта события, рикошетит об стены квантового поля, пока часть электрона не преодолеет потенциальный барьер. То есть, он пройдёт туннелирование, и часть электрона «перешагнёт» горизонт события, унося с собой часть энергии-массы обратно в космос. Вырвавшийся электрон станет доступен для внешнего наблюдателя. И чем меньше массы останется у любой частицы после процесса «рикошета», тем больше шансов у неё преодолеть барьер. Мы используем нечто такое же для ряда сверхпроводников. Эффект Джозефсона.

– Подожди. Разве в излучение Хокинга не играет главную роль аннигиляция пар частиц-античастиц, которая возвращает квантовому полю часть энергии, наполняя его. А сами пары рождаются только за счёт приливного эффекта?

– Тогда бы мы столкнулись с нарушением закона сохранения энергии. Ведь если чёрная дыра излучает, то он теряет свою массу-энергию, и не может быть стационарной. Но почему я выбрал именно излучение Хокинга? Всё дело в нарушении закона сохранения информации. После коллапса преобладает выброс нейтрино, словно это какой-то тёрмоядерный процесс. В рамках классической механики чёрные дыры – неуничтожимы. Они появляются и живут до конца вселенной. Всё! А виртуальная чёрная дыра здесь поглощает преимущественно и кварки и лептоны, но коллапсирует с явным доминированием лептонов, а точнее – выбросом нейтрино. Принцип Паули не просто сохраняется, он должен конвертироваться сразу же после рождения миллископических чёрных дыр. Состояние изменяется. Это чудовищное увеличение энтропии во вселенной. Но уменьшается ли энтропия?

– Павил, товарищ. Давай поконкретней.

– Я бы сказал, что то, что мы наблюдаем и называем миллископической чёрной дырой – чистейший квантовый процесс. Абсолютный эффект Комптона, когда реальный фотон поглощает реальный электрон, образуя виртуальный электрон, с последующим распадом виртуального электрона на реальный электрон и фотон, но уже с изменёнными характеристиками энергии и направления движения. Только в нашем случае эффект распространяется не только на электрон.

– Это даёт нам какие-то ответы?

– В общем-то, нет, – пожал плечами Павил. – Работы ещё непочатый край.

– И ответов, как рождаются чёрные дыры и коллапсируют, у вас нет?

– Мы только начали работу ведь! Слишком многое нужно сопоставить и экстраполировать.

– Так что за мысли были у тебя, о которых те решил поведать?

Павил задумчиво почесал за ухом. Его глаза стрельнули к небу и обратно, пока мысли формулировали цепочку.

– В итоге мы экстраполировали периоды возникновения и смерти чёрных дыр. Ничего конкретного, но на ум пришло пару безумных идей, от которых, возможно, стоило бы оттолкнуться.

– Ты проверил эти идеи своим антропоцентризмом?

– Как мог, – Павил пожал плечами. – Первая: это вселенская азбука морзе. Это идея-фикс, основанная на том, что «коробка с крыльями» действительно хочет наладить с нами контакт, но не может. Возможно, в её понимании так и должна выглядеть коммуникация между видами.

Леклерк недоумённо пожал плечами.

– Вторая: попытка открыть червоточины. Я не знаю, на чём она основана, но это объяснило бы быструю, почти мгновенную, смерть чёрных дыр. Физика просто не работает. А аппарат был сконструирован порталом между…не знаю. Между галактиками или вселенными, – теперь наступила очередь Павила пожать плечами. – И третья, моя личная: в этом нет никакого смысла.

– Нет никакого смысла?

– Думаю, чтобы это не было, мы не сможем понять. Есть множество причин почему, и если бы я начал их объяснять, то у меня ушли бы битые полдня.

– Но я бы хотел услышать более развёрнутую точку зрения, если ты не против.

Павил осмотрел колышущееся поле. Море травы, волнами качающаяся на ветру. Горизонт сливался с голубым небом. Таким спокойным и статичным. И лишь настойчивые облака нарушали гармонию этого смоделированного мира. Здесь можно было бы жить. Без доли сомнений. Иллюзия и реальность переставали играть какой-либо роли. Интересно, так ли выглядит жизнь в постфизической вселенной? Любая фантазия становится реальностью? Павил мог бы забыть, что это виртуальная реальность, а его тело находится в Пауке, стоящего на поверхности Януса, летящего вокруг Сатурна. Мог бы забыть и лечь здесь, прямо в траве, утопившись в ней всем своим сознанием. Прилечь и забыться. Наблюдать часами, как одно облако сменяет другое. Насколько реален здесь физический контакт?

– Зачем ты смоделировал такой прекрасный мир?

– Зачем? – удивился Леклерк. – Моё хобби. Сказал же. Или уже забыл? Захотел и смоделировал.

– Но мог бы ты прожить свой день без своего хобби? Проснуться с утра и не смоделировать, даже если бы этого хотел?

– К чему ты клонишь?

– Мы дышим воздухом, пьём воду, слушаем музыку, смотрим на ночное небо. Это общее, что делает каждый человек. Но в деталях – мы разные.

– Наверно, не могу не согласиться, – пожал плечами Леклерк. Воротник пальто изогнулся под порывом ветра.

– А что должен делать не-человеческий разум? Что в его понимании будничная рутина? Труизм? А смысл жизни? Бао считает, что то, с чем мы имеем дело, не более, чем искусственно созданный аппарат, как юла. Её запустили, а дальше она уже сама. У неё есть задача, цель, алгоритм и всё. Объект не больше чем бездушный механизм. Тогда есть ли смысл искать причину, почему он это делает? Почему дрель сверлит, а самолёт летает? Потому что это их задача. Они были сделаны для этого. Тут нет какой-то глубокой философии. Только предназначение, которое вложил в него разум.

– Бао хочет знать, как и Я, как этот аппарат создаёт виртуальные чёрные дыры. Просто так. Это ответы на фундаментальные нерешённые вопросы физики. И ты знаешь это.

– И они выглядят для нас как чистая магия. Кларковская магия. Уровень такой технологии слишком далёк от нас. Как работа термоядерного двигателя для Архимеда.

– Тогда нам следует спросить кого-то, как это работает.

– В том-то и дело. У кого? Даже если у «коробки с крыльями» есть разум, то разве он будет похож на наш? По мышлению? Тоже нейроны и электрические импульсы? Чушь…

– А его создатели? Что думаешь?

– Ещё более туманно, – развёл руками Павил. – Думается, их след затерялся миллионы, если не миллиарды лет назад. Кто бы это ни был, он мог залететь в солнечную систему ещё тогда, когда в океанах Земли не зародилась даже подводная фауна. Посмотрел на одноклеточные организмы и улетел.

– Но, зачем-то, оставил аппарат. Здесь. У нас под боком. Я, как негласный главный руководитель группы, должен прислушиваться ко всем мнениям. И мнение моего заместителя и помощника не является последним. У него есть свои доводы.

– И какие же у него доводы на самом деле?

– Если мы не можем узнать правду о объекте – мы должны уничтожить его.

– Отлично…

– Ты привёл пример с Архимедом и термоядерным двигателем. Теперь моя очередь приводить примеры: представь, что ты древний грек. Ты знаешь идеально науку на том уровне, на котором она находится в твоё время. Но поздним вечером ты находишь у себя под дверью рабочий ядерный реактор. Его устройство тебе неизвестно, кроме того, что цилиндр сделан из железа. Про сталь ты даже и не знаешь. Ты пытаешь понять устройство, но ничего не выходит, ведь между твоим знанием и наукой о ядерном распаде – пропасть. Тебе некого спросить. Не к кому обратиться за советом. Ты бегаешь по округе в поисках создателя этого чудного объекта, или хотя бы найти того, кто его подкинул тебе. И не находишь. В итоге, ты бы и хотел оставить объект на месте, не трогать его, но так получается, что сдвинуть его, перенести куда-либо подальше от двери дома ты тоже не можешь. Проходит день, два, пять и ты замечаешь, что тебе становится всё хуже и хуже. У тебя пропадает аппетит, начинает болеть голова. А цилиндр всё больше и больше нагревается. Хоть воду кипяти на нём. Какой вариант у тебя останется? Покинуть дом? Переехать в другой город? А если у тебя такой возможности нет? Придётся смериться? Теперь ты понимаешь всю деликатность ситуации, в которой мы оказались. Свету до Земли отсюда лететь сколько? Минут семьдесят? Восемьдесят? Я не хочу кидаться в крайности, как, возможно, это иногда делает Бао, но, ты ведь понимаешь, насколько «коробка с крыльями» близка до колыбели человека?

– Тогда ты должен учесть, что в попытке уничтожить объект можно наломать её больше дров. Ухудшить ситуацию. Прям как если древний грек начнёт стучать мечом по поверхности изолятора активной зоны.

– И это я тоже постараюсь учесть.

Первое время трудно осознать произошедшее. А уж популярность, к которой Аманда никогда и не стремилась, и вовсе удивляла, а то и шокировала. Прошло всего несколько дней, во время которых она загрузила не больше десяти видеофайлов, а количество подписчиков достигало семизначной цифры. Пришлось расширять блог, создавать группы, подгруппы, кружки по интересам. Благо посетители всё делали сами. Комментирование было отключено. Хотя это было и не важно. А вот количество лайков, процентаж полезности, первое место в лидерах ленты – с этим Аманде теперь приходилось жить. К счастью, здесь, в миллиарде с лишним километров от Земли, центра инфополюса, она всё ещё могла себя ощущать свободной и одинокой (что для неё было тождественно), но что её ждёт по прибытию? От такой популярности не сбежишь.