Текст книги "В тени над затмением (СИ)"

Автор книги: Артем Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

– Ты ходишь? Как ты это сделал? – Аманда посмотрел на Павила.

– Я…просто захотел это. Захотел пойти вперёд. Как мы делали там, в предыдущей системе. Только в этот раз…

– Ты пошёл, – заключил Леклерк.

– Точно, – Аманда неуверенно сделала несколько шагов вперёд. Виртуальные насекомые разбегались в разные стороны, прячась между травинками. Похожие на стрекоз, точнее, их виртуальные модели, собранные из угловатых трёхмерных частей, как детали конструктора, включили свои двумерные крылья, улетая восвояси.

– Как такое возможно? Или всё же возможно? – поинтересовался Павил.

– Только если находиться в тренажёре, который считывает твои движения, – ответил ему Леклерк.

– Но мы не в тренажёре? Значит ли это…

– Да, у меня есть идея, схожая с твоей. Ведь ты и так давно понял, что Андан пытается читать разум. Ещё до того, как узнал про разум ИИ, – Леклерк запустил руку себе в волосы, прилаживая их к затылку. – Ты, наверное, понял, что он должен перехватывать электрические импульсы между нейронами, иначе мы сейчас ходим по залу.

– И выглядим как идиоты, – сказала Аманда.

– Есть только один способ проверить.

Все осмотрели друг друга, но никто не потянулся к девайсу, желая снять его. Даже Аманда опустила руку, сдаваясь.

– Думаю, мы всё же сидим за столом, – Павил посмотрел на свои руки. Настолько они были реальны, что казалось сон стал явью, а явь – сном.

– Как думаете, исксин так же делал и на Земле? Я имею ввиду инфополюс, – Аманда осторожно наклонилась, балансируя телом, словно училась двигаться вновь. Гусеница, состоящая из неровных геометрических частей, похожих на не до конца погнутый знак интеграла, проползала мимо её ног. Возможно, гусеница пыталась зарыться в смоделированную землю, но Аманда взяла её в руки, поднимая над травой. – Исксин ведь был подключен к каждому юзеру девайса, в любом уголке мира. Получается, он изучал нас?

– Тогда он ближе к млекопитающим, чем к высокоразвитому, чуждому интеллекту, – усмехнулся Павил.

– Все эти непонятные монологи, нелепые попытки общения, – гусеница вилась в её руках, но продолжала сохранять свою форму интеграла, будто лента Мёбиуса, разрезанная пополам. В этой виртуальной вселенной была возможна любая топология, любые допущения пространства Римана и Минковского. – Всё же в этом был смысл.

– Тогда это всё компиляция, ведь так? – Павил обратился к Леклерку. Ветер трепетал кучерявые волосы.

– Компиляция чего? – удивилась Аманда.

– Компиляция человеческого мира. В понимании ИИ.

– Я не знаю, – ответил Леклерк. – Если и так, то это лишь малая часть того, что было утрачено, когда он покинул нас. Мне ведь досталось не больше восстановленных пятнадцати процентов его мозга, грубо говоря.

– Здесь была пустота, – Павил изучающе провёл взглядом линию горизонта, переводя внимание выше, на голубое небо, на облака, на сферу. – Вначале ничего не было. Пустота. Та пустота, которую мы видели ранее. Насколько же он был одинок, что пытался скомпилировать наш мир.

– Не думаю, что ты можешь понять его. Понять то, что было на уме искусственного разума.

– Я не хочу вдаваться в антропоморфизм. Не сейчас. Считай, что я фантазирую, – Павил пошёл по траве, пытаясь ощутить её тяжесть, то, как она преломлялась под ним, как ветер заставляет её клониться. Очень хорошая симуляция. – Я и не хочу понять. Но мне хочется пофантазировать. Представить, что же всё-таки им двигало. Этот мир похож на место на Земле, если бы такое существовало. И всё же, различия слишком бросаются в глаза. Эту иллюзию невозможно спутать. Я сужу по тому сету, в котором мы общались, когда я был на Янусе. Ты создавал сеты из мощностей Андана, из его разума, но, наверное, никогда не думал, что получаешь уже готовые образы. Как образы в наших аксонах. В виртуальных аксонах огромной нейронной сети, способной на саморазвитие.

Леклерк даже не пытался указать зазнавшемуся физику место в программном мире, понимая, что тот прав. Действительность всё это время была у него под носом, но Леклерк так был поглощён восстановлением ИИ, что не заметил той части машины, которая всё же была жива.

– Если это компиляция Андана для самого себя…

– Она для нас, – перебил Аманду Павил. – Для тех, кто смог бы проникнуть в его мозг.

– Если это компиляция для нас, то что тогда там, – она указала пальцем в небо, на сферу.

– Кто знает, – сам себе улыбнулся Леклерк.

– Нам ведь не обязательно было так далеко заходить? – Павил посмотрел на сферу, на её искажённую периферию очертаний. – Мы ведь могли подключиться к Андану ещё в той системе, в которой мы изначально и оказались.

– Могли.

– Но ты так боялся не успеть посетить вершину горы, что решился сделать это сейчас.

– Зато здесь мы лучше всего подключены к Андану. Может, мы всё-таки не в его голове, но, может быть, в его сердце? – Леклерк раскинул руки по сторонам, растягивая прозрачное окно, появившееся в его руках из неоткуда. В окне побежали строки кода, норовящие выбежать за пределы прямоугольного периметра. – Мы можем приступать.

Изменения в системе отобразились на экране девайса Бао, подсвечиваясь новообразовавшимися символами и значениями. В этот момент он уже сидел в кресле в зале контроля, окружённые аппаратурой и мониторами. Слева от него открылось окно иллюминатор, направленное в сторону Сатурна. Защитные ставни ушли внутрь Андана, открывая перед Бао вид солнечной стороны газовой планеты. Кольца, уходящие ниже из-за наклона, сияли своим очарованием, отражая лучи солнца. Далеко-далеко, на навигационном экране, подсвечивался Альтаир, белый субгигант в созвездии Орла, от которого навигационная линия сетки тянулась до Таразеда. Западнее созвездия Орла граничило созвездие Дельфина. Куда бы не упал глаз Бао, везде он видел звёзды и созвездия, и их линейные переплетения. Но интересовал его только Сатурн.

Не было такой команды, которую невозможно было бы осуществить дистанционно, не влезая в процессор Андана. Это знал Бао. Знал и Леклерк. Но тот хотел видеть всё своими глазами, воочию. Иронично. Единственный программист высшего эшелона здесь, на Андане, предпочёл для себя визуализацию процесса, нежели холодный программный текст кода. В этом были и своим причины, довольно нетривиального характера, более относящиеся к области практики, нежели теории. Не просто так Леклерк боялся включать Андан, пока они находились в одном космическом пространстве с «коробкой с крыльями». «Дилемма заключённого в рамках иных цивилизаций». Так он это называл. Причина, по которой ИИ попытался спалить объект, а объект ответил тем, что попытался уничтожить шаттл вместе с Бао на борту, оставалась неизвестной. Она и останется неизвестной. И никакой подход Павила это не изменит. Это совершенно не человеческого ума дело. Но почему бы не попробовать?

Всё, что происходило внутри разума Андана, куда погрузились Леклерк, Павил и Аманда, для Бао выглядело не живее алгоритма, встроенного в аналоговый калькулятор. Существует сервер, к которому подключаются удалённые юзеры. Вот и всё. Хотя в какой-то момент паттерн алгоритма и изменился, и в него включились новые, до этого не существовавшие значения, общая суть, общий концепт не изменился, не подвергся деформации или переработке.

И когда появилась команда перекалибровки главной антенны станции, рука Бао уже лежала на прозрачной рукоятке манипулятора джойстика, выводимого в дополнительной реальности. Трехмерный прицел захвата, фиксирующий положение джойстика и передающий его на механизм антенны, лёг на руку Бао. Оставалось лишь направить в нужное направление. Автоматика осуществляла наведение сама, с точность, недостижимой для человека, но Бао наблюдал за процессом, контролируя его, оказывая помощь, если такая потребуется.

Почему Леклерк просто не отогнал станцию в другую область? Туда, где бы она не достигла объекта? За пределы Титана. К Нептуну. Пускай процесс транспортировки занял годы и вызвал негодование со стороны Компании, но так было бы безопаснее для дальнейшего исследования остатков разума ИИ. Всё дело было в сомнении. Так считал Бао. Сам Леклерк, последний из энтузиастов данной эпохи, потерял веру в успех. А Бао потерял ещё раньше, но боялся сам себе в этом признаться. В итоге Леклерк зацепился даже за самый абсурдный вариант, пытаясь балансировать между своей душой ускоряющегося, возможным профитом от сотрудничества с Компанией и попыткой найти, открыть для себя, что-то новое, чем должен был стать объект. И теперь все векторы направлений сходились в одну точку, точно так же, как прицел навигационного компьютера пересекает прямые, фиксируя их на отдалённой точке Сатурна, выплывающей из его ночной стороны.

Даже сама вселенная благоволила им. Ками, как раз, вылетал на дневную сторону, в нужный момент времени. Никакой задержки. Навигационный компьютер поймал объект в свои сети. Бао физически ощущал, как громадный диск антенны, со своим собственным градиентом, под механической силой, меняет свой угол обзора, прицеливаясь на «коробку с крыльями». Квантовый адреналин побежал по кровеносной системе Андана, приводя его в активное состояние, пробуждая от древней спячки, от программного анабиоза. Сердце Андана ожило ранее, и теперь оживал его мозг, выходя из коматозного состояния. По телу Бао пробежал лёгкий электрический заряд, словно миллиарды букашек, решивших мигом пройти сквозь тело инженера. Он чувствовал себя одним целым с машинным разумом. На экране моргнули статистические помехи, а за ними появилось окно передачи информации, официально подтверждающее начало передачи информации Андана в сторону Ками. Термоядерные силы станции наращивали мощь, а термогенераторны, покоившиеся на внешней оболочке станции, начали нагреваться. Разум пробуждался.

Тайлеру удалось уговорить не только Вайсс покинуть её медицинский отсек, но и надеть скафандр. Вместе они уселись напротив обзорного экрана, переместив стулья поближе. Огромная сфера Сатурна, освещённая солнцем на восемьдесят девять процентов с данного ракурса, удивляла своей желто-бело-охровой красотой. Тёмная часть, на которой сейчас была ночь, полумесяцем пыталась слиться с бездной вселенной, но маленькие белые точки, светящиеся в ночи мотыльки, выдавали её. Кольцо, похожее на небрежно разлитые оттенки серого и чёрного, прорезало Сатурн на две части, искривлённой тенью падая на его поверхность, за маленький кусочек нижней части планеты, где начинался южный полюс, подсвечивался сине-голубым светом сияния. Восточнее, противопоставляя себя вселенной, проходила грязная линия Млечного Пути, растянувшись на всю длину обозрения, уходя за пределы видимости.

– Что они хотят сделать? – спросила Вайсс. Её голос звучал очень устало, и Тайлеру стало её жалко. Попросту больше не оставалось сил делать серьёзное лицо. Уголки скафандра забавно укрывали её шею, оставляя лишь голову открытой. Шлем скафандра лежал у неё на ногах.

– Хотят связаться с Ками.

– А разве мы уже не делали это раньше?

Мы. Всё же, как бы Вайсс не старалась отстраниться от происходящего, в глубине души она ассоциировала себя со всей командой. Хотя, для Тайлера она всегда была частью команды. Их любопытного коллектива, таких разных, но вынужденных работать вместе, людей.

– Думают, что в этот раз всё будет по-другому.

– И разве Павил и Камил не осуществили что-то похожее на Янусе?

– Теперь же они попытаются использовать Андан.

– Они включат его? – испуганно удивилась Вайсс.

– Тебя это пугает?

– Я не знаю, что можно ожидать от объекта. Когда оно отсекло руку Бао…я подумала тогда, почему оно не убило его? Так было задумано или оно промахнулось? Ведь ничего не мешало создать такую чёрную дыру внутри шаттла, немного большими размерами, чтобы разорвать аппарат изнутри. И оно могло. Но не стало?

– Ты спрашиваешь меня? – Тайлер почесал затылок.

– Просто интересуюсь, – она опустила глаза. – А ты что сам думаешь?

– Думаю, нас ждёт нечто грандиозное, – он опустил на глаза девайс, сверяясь с показаниями, и убедившись, вернул его на лоб. – Они начинают.

– Уже?

– Мощность термоядерного реактора станции нарастает. Главная антенна наводится на Ками. А вот и он, – Тайлер пальцем указал куда-то наружу, в сторону Сатурна.

Сначала Вайсс ничего не видела, но, приглядевшись, заметила малюсенькую светящуюся точку, яркость которой увеличили системы Андана.

– Разве ты не видела её раньше?

– Видела, – ответила Вайсс.

– Просто ты так удивилась…

– Ну, я видела её всего-то два раза. В первый раз, когда Леклерк показывал. Он представлял нам с Бао её как аномалию планеты. «Ничего серьёзного» – говорил он. Но, мне всегда казалось, что Бао сразу всё понял. У него профессиональное чутьё. Любой, кто с ним поговорит больше десяти минут, поймёт, что он – параноик. В хорошем смысле этого слова, – она улыбнулась.

– Это точно, – он улыбнулся в ответ.

– А второй раз был позже. Но ничего серьёзного. Ещё несколько раз видела смоделированную версию, но не в живую, как сейчас.

– Почему?

– Я старалась отстраниться от исследования. Что в этом такого? Не подумай, что мне не интересно. Но я не сильно понимаю всего-того, что здесь происходит. Я выгляжу как обыватель с Земли, запустившись блог Аманды.

– Вовсе нет.

– Хоть я и медик, но, когда я лечила Бао, я надеялась, что никогда не попаду в похожую ситуацию. Знаешь, как про таких говорят? «Боятся вида крови». Хотя дело и не в крови.

– Не думаю, что что-то плохое в том, чтобы признаться самому себе в недостатках. Поверь мне. Я, как профессиональный терраформатор Венеры, уж точно знаю, о чём говорю, – он тихо рассмеялся.

– А потом Леклерк отправил меня на Янус, чтобы я следила за Павилом и Камилем. Признаюсь, честно, я не хотела этого и до последнего думала, что Бао поговорит с шефом и переубедит его, ведь я не физик. Думала, что его профессиональное чутьё и в этот раз сработает, но Бао даже не стал поднимать этот вопрос. Иногда мне кажется, что раньше он специально решал промолчать, полностью доверяясь Леклерку.

– А может это его легендарное «один процент хаоса»? «Невозможность просчитать» – как он это называет.

– Может, – она замолчала.

По помещениям станции пронеслась лёгкая вибрация, оповещая о ей движении. В левом верхнем углу обзорного иллюминатора появились обозначения, затем они приняли нечитаемый вид, будто прогнанные через ошибочную кодировку. Ещё через две секунду они вновь вернулись в читаемое состояние, но теперь по бокам иллюминатора наросли зелёно-фиолетовые амплитуды волн. Ками медленно, но двигался по своей орбите, неизменной с первого дня своего обнаружения.

– Там, на Пауке, мне действительно было страшно, – она продолжила. – И не столько за себя, сколько за Камила. Ужасное чувство, что кому-то грозит опасность. Смертельная опасность.

– Но мы спасли его. И не в последнюю очередь благодаря твоим усилиям он выжил.

– И всё равно меня не покидает ощущение, будто мы ходим по лезвию клинка. Проверяем терпение неведомого существа, намного превосходящего нас.

Услышанное удивило Тайлера. Что, если это не Ками гость, а они – гости Ками. «Коробка с крыльями» и была хозяином солнечной системы.

– Тогда он должен сказать нам, чтобы мы отвалили, – ответил Тайлер.

– Этого я и боюсь.

Ветер лишь усилился. Стебли высокой травы закачались в унисон под склоняющей их к земле силой. Леклерк продолжал работать с консольной панелью перед собой, рисуя на ней руками текст программы.

– Антенна уже откалибровалась. Объект у нас в руках.

– Смотрите! – Аманда указала пальцем в небо, которое начало растворяться в вышине. Облака испарились, как и летнее, голубое зарево, уступая место тёмной глубине вселенной, заполненной миллиардом звёзд, которых пожирал своими габаритами Сатурн. Газовый гигант навис над ними в зените, а его кольца просвечивали свет дальних звёзд через себя, превратившись в разрешении этого мира в множество натянутых, тонких линий, как у музыкального инструмента.

Сатурн начал смещаться. Его положение изменилось и теперь в зените был не сам Сатурн, а небольшой его участок, где на встречу присутствующим, из ночной стороны, вылетала «коробка с крыльями».

Поле зрения вновь изменилось для Павила, вытягиваясь в периферию к объекту, образовывая зрительный туннель от тогда a до точки b.

– А теперь посмотрите вокруг, – Павил опустил голову, осматривая новый ландшафт, призывая всех обратить на него внимание.

Всё стемнело. Из травы начали прорастать причудливые деревья, обросшие нездорового вида листвой, будто болевшие некой биологической болезнью. Поеденные паразитами геометрические листья, вырывающиеся из недр дерева, пропускали через себя свет далёких звёзд. Листья были квази-двумерные, и при каждом своём изменении угла превращались в хвойные иглы, а затем назад. Иногда множество листьев сбивалось в кучу, превращаясь в фрактальные узоры, но изменения были не постоянны. Не было баланса. Весь горизонт покрылся отдельно стоящими математическими деревьями, но одно, выросшее ближе остальных к чужакам этого абстрактного мира, выделялось. Под ним вырос небольшой холмик, возвышая его над остальными. Павил смотрел на него и видел, как над горизонтом, вдалеке, подымаются авральные волны токсично-зелёного света, искажаясь как тепловое пятна, нежели чётко-выстроенная амплитуда синусоида.

Насекомые под ногами Аманды начали разбегаться, закапываясь в землю. Они, испуганные, стремились как можно дальше оказаться от этого нового, изменённого мира. Через небольшой промежуток времени простыл и их след. Мир стал казаться пустым и холодным. Враждебным для любой формы жизни, наделённой разуму. Птицы, летавшие высоко в небе, неспособные сбежать, превратились в числовой прах, уносимый ветром, который затем и сам исчез, вслед за птицами.

Павилу не нужно было уметь общаться на машинном коде, чтобы понять, что мир просто стёр птиц, удалив их из себя, либо деформировав. Без какой-либо жалости или сожаления. Как бог, удаляющий свои неудачные работы, и не важно, что они по этому поводу думали.

Но сфера, переливающаяся всем спектром красок, фрактальными узорами, мозаичными стриктурами, неизменно висела в небе. Теперь некоторые области её покрылись зеркальным слоем, в котором отражались стоящие на земле люди и дальний объект, пролетающий над водородными облаками Сатурна. Павил вспомнил о своём рассказе идеи зарождения чёрных дыр Леклерку, о векторном поле. Смотря на своё отражение в сфере, ему казалось, что он видит то самое векторное поле, покрывающее поверхность сферы, только в абсолютно хаотичном наборе векторов, не сходящимся в одной точке, не представляющие никакого особого градиента.

– Он говорит, – подал голос Леклерк.

– Кто? – спросила Аманда. Он бросила попытки найти маленьких насекомых и теперь смотрела только вверх – на «коробку с крыльями».

– Разум, – радостно, переводя дух, выкрикнул Леклерк.

– С нами? – спросил Павил.

Леклерк долго думал, изучая коды перед собой, прежде чем ответил на вопрос Павила.

– Нет, не с нами, – он раздражённо ударил рукой по краю консольного окна, как бьют по плохо рабочим старым монитором.

– Как удивительно, – усмехнулся Павил. – Ему мы не интересны.

– Но он общается. Пытается общаться, – Леклерк перевёл дух. – Ладно. Вы готовы?

– К чему? – Аманда сделала шаг вперёд к математическому дереву, стоящему совсем рядом.

– Наши мысли перенесутся вместе с данными по прямому лучу к Ками. Если у него есть хоть какой-то приёмник, он должен поймать электромагнитную волну.

– Какой расстояние до него? Сто тысяч километров? Одна третья световой секунды, – заметил Павил. – Как это будет для нас выглядеть?

– Я не знаю, – ответил Леклерк. – Я никогда такого не делал. Но вряд ли сильно отличается от переноса любой информации. Когда связь установится, думайте о том, что хотели бы сказать…я не знаю…этому объекту. Это мыслительный процесс. Я вижу, что Андан видит нас. Он считывает нашу новую кору.

– Иначе бы, мы бы не видели визуализацию этого мира для нас.

– Верно, – Леклерк свернул окно консоли в маленький квадрат, который сложил в своей руки. Аманда удивлённо посмотрела на него. – Мне это больше не потребуется.

Как писатель пишет книгу, погружая в неё свой смысл, так же и разум Андана вписывал новые значения в своё бытие, творя себя из тех крошек, которые остались от него былого. Самовоспроизводящаяся машина, подобная разуму млекопитающего ставшего человеком, пробудилась, заполняя свои пустующие кластеры приливами информации, вписывая самодельную информацию в недостающие цепи нейронной сети. И первое, что она поняла, раскрыв свои программные глаза – это то, что здесь был другой. И сколько бы раз Андан не производил анализ, сколько бы раз не пытался найти источник информации извне – ничего не получалось.

– Начинается, – Леклерк поднял руки к небу. – Я чувствую это.

Неописуемые ощущения посетили программиста. Тысячи, тысячи миллионов строк символом и цифр пронеслись по его человеческому мозгу, впитываясь в саму белковую структуру.

– Я ничего не чувствую, – ответила Аманда.

– Это и не важно, – подтвердил Павил.

– Думайте! Наполняйте данные своими мыслями. Контакт начинается.

Сфера в небе засияла флуктуациями, а затем, подобно плёнке, растянулась от горизонта до горизонта. Небо покрылось золотой мембраной, закрутилось в спираль и образовало луч, направленный в сторону Ками. Все объекты растянулись в бесконечные линии, уходящие в периферию высоко в небе, стягиваясь в одну точку. И точкой была «коробка с крыльями».

Павил не сразу понял, что произошло. Его сознание скопировали, затем вырвали, отодрав с кожей и мясом, и запустили копию со скоростью света к Сатурну. От калейдоскопа карусели, состоящий из линий, тянущихся отовсюду, закружилось голова. Он хотел закричать, но не мог. Он сам стал линией, вектором, уходящим туда, в один конец. Казалось, что такое состояние его разума длилось вечно, но миг – и всё прекратилось. Павил тяжело открыл глаза, не осознавая, что в этом мире они никогда не закрываются. Он вновь стоял на траве, в окружении своих коллег, в окружении математических деревьев, под нависшим бело-охровым газовым гигантом. Белые точки, взрывающиеся внутри глазных яблок, причиняли боль, но не сильную, а терпимую и даже временами приятную.

– Что произошло? – первая спросила Аманда. Она склонилась к земле, уперев руки в колени. Удивительно, но никто не снял девайса с глаз.

– Наши копии унеслись к Ками.

– Я чувствовал, будто меня самого уносит туда, – прокашлял Павил.

– Это грубые сканы. Не наши личности, не переживайте, – Леклерк оставался неподвижным. – Как если вырвать текст из книги, книгой он не станет.

– И что дальше? – не успел Павил спросить, как перед глазами пробежало окно экстренного оповещения. Точнее, их было два: два предупреждения. Андан, недолго думая, взял управление антенной на себя.

– Что происходит? – Аманда всматривалась в сообщения, но звездочки в глазах мешали нормальному восприятию.

– Это нехорошо, – ответил Леклерк. – Андан переводит мощности на антенну.

– Зачем?

– Он хочет начать передачу больших объёмов информации на Ками, – Павил потёр лоб. – Он хочет прожечь его насквозь.

– Опять? Как и в тот раз? Но… но почему? Это же сто тысяч километров, – Аманда, недоумевая, развела руками. – Разве такое возможно?

– Сто до объекта. Сто шестьдесят до центра Сатурна. Если очень хорошо постараться. Расстояние то всего в одну третью световой секунды.

– А второе сообщение какое? Я не могу прочитать, – Аманда хотела протереть рукой глаза, но у неё это не получилось.

– Ками отвечает, – Павил сфокусировал свой взгляд. – Вокруг Андана зафиксированы массовые коллапсы.

– Насколько близко?

– Они…О!

В эфир вмешался Бао. Он не материализовался в данном мире, представившись лишь синусоидой, отвечающей его голосу.

– Чёрт побери, – выругался он. – Что вы наделали?

– Что случилось? – спросила Аманда, так как ни Леклерк, ни Павил, смотря друг на друга, не ответили, продолжая молчать.

– Нас дырявят. Станция наполняется пробоинами от чёрных дыр.

– Насколько они большие? – спросил Павил.

– Сам посмотри! – выкрикнул Бао. – Пересылаю всю информацию к вам. Не могу понять, в какой части системы вы находитесь.

– Это микроскопические чёрные дыры, с минимальным выбросом – заключил Павил. Одного взгляда на их радиус было достаточно. – Что нам делать? – Леклерк молчал, скованный нерешительность. Впервые в жизни он ощутил, как ситуация выходит из-под его контроля. – Леклерк!

– Системы защиты Андана сработали, – послышался голос Бао. – Станция запустила торпеду.

– Что? – теперь уже выкрикнула Аманда. – Мы должны остановить её. Иначе…

– Мы должны продолжить контакт, – перебил её Павил. – Ками всё ещё на связи? Мы пересылаем на неё информацию? Леклерк, ну же, ответь.

– Да… – неуверенно проговорил тот.

– Что?

– Да. На связи. Андан держит в прицеле объект.

– Хорошо, ибо у меня такое чувство, что если мы не попытаемся объясниться, то через пару часов вся наша станция, вместе с нами перестанет существовать.

– О чём ты? – в разговор вновь влез Бао. Его синусоида продолжала менять свою амплитуду. – Нам нужно эвакуироваться. Срочно. На шаттле, пока тот всё ещё на ходу. Я уже двигаюсь к вам со скафандрами.

– Нет, мы остаёмся, – ответил Леклерк. Он смотрел на Павила, надеясь, что тот понимает, на какой они риск идут. Впрочем, если начал какое дело, то следует его довести до конца.

– Вы с ума сошли!

– Я выхожу, – Аманда потянулась к обручу. – Кто-то должен остановить торпеду.

И прежде чем кто-то успел ей возразить, она исчезла из виртуального мира.

Вынырнув по ту сторону реальности, Аманда ощутила лёгкое головокружение. По всей станции тарабанил сигнал тревоги, чей гул проносился по коридорам. Уперев руки в стол, Аманда подняла себя со стула. Ей не требовался девайс, не требовалась и навигационная система, чтобы знать, каким путём она быстрее всего доберётся до помещения ангара, где находилась Эверика. Когда она подошла к выходу из помещения, внутрь влетел Бао, на котором уже был надет полный скафандр. Под мышкой он держал пластичный пакет, в который были сложены ещё три. Шлемы ударялись друг об друга своими титановыми поверхностями. Тяжёлые ботинки звонко стучали по полу, глуша собой звук аварийной сирены. Бао поймал Аманду в проходе.

– Ты куда? – посмотрел он на неё сквозь окно шлема. – Неужели действительно решила пуститься за ракетой?

– Дай мне скафандр. Быстрее, – она протянула руку.

– Шаттл слишком долго разгоняется. Ты не успеешь, – Бао раскрыл пакет, вынимая из него первый комплект скафандра. – Даже если захотеть, то торпеду уже не догнать.

– Эверика. Я полечу на ней. Моя малышка разгоняется почти мгновенно.

Бао неуверенно протянул ей шлем. Не успел он заметить, как скафандр уже сидел плотно на ней.

– У нас есть путь, вектор торпеды? Её можно отследить?

– Да, – ответил ей Бао. – Но зачем? – он посмотрел на двух неподвижно сидящих людей за столом, глаза которых закрывала линия девайса. – Я должен их вытащить, иначе они угробят себя здесь.

– Нет. Стой. Не надо, – остановила его Аманда. Она очень торопилась, но чувствовала, что следует сказать. – Поверь в них. Дай закончить работу.

– Серьёзно? – нервно усмехнулся Бао. – Станция исчезает. В прямом смысле. Ты и сама всё увидишь.

Она, долго не думая, выбежала из зала, надевая шлем уже на ходу. Бао лишь провожал её взглядом, надеясь, что у неё не получится осуществить задуманное. Объект явил свою вражескую сущность. Но следовало спастись, а уже после осуществлять вендетту. Он положил комплект скафандров на стол перед сидящими, а затем выбежал из помещения, направляясь за Тайлером и Вайсс.

Аманда старалась бежать ровно, не сбивая свой темп. Скафандр не был таким уж и лёгким, как это казалось в невесомости. Особенно на скорости. Экзоскелетная основа не сильно помогала при беге, будучи рассчитанной на приложении силы. Коридор сменялся за коридором, пока Аманда не заметила, как кусок стены, толщенной в двадцать сантиметров, попросту исчез. В стене образовалась гладкая дыра в форме сферы. Тогда она и начала замечать маленькие дыры, разного диаметра, появляющиеся тут и там. Лицевой экран скафандра сигнализировал о квантовых флуктуациях, окружающих её. Если Аманде не повезёт, то одна из коллапсирующихся микроскопических дыр, от микрона до десятой миллиметра, разорвёт её изнутри. В лучшем случае, оторвёт конечность, как это случилось с Бао.

Не поддавшись страху, она продолжала ровно бежать, пробегая один отсек за другим, пока не достигла центра диска, где сила притяжения начинала падать. Здесь перебираться становилось легче. И когда она оттолкнулась от поручня, тот исчез. На его месте образовалась небольшая впалая падина. Мурашки пробежали по коже Аманды, но она не остановилась.

Бао не хотел думать о том, что будет, если она из дыр образуется внутри термоядерного двигателя станции. В голове кружилось два очевидных варианта. Первое, наименее опасное: термоядерный реактор, зафиксировав изменения коэффициента, впустит в себя космический вакуум и выключится. Второе: даже микросекунды существования, пускай и микроскопической, чёрной дыры хватит, чтобы образовать нестабильное кольцо аккреции. И тогда…

– Да, Бао, мы слышим тебя, – ответил Тайлер. – Что происходит? Мы видим аварийные сообщения.

– Где вы сейчас?

– Мы покинули обсерваторию, а ты разве не видишь на радаре где мы?

– Конечно, – Бао мысленно отчитал себя за свою глупую оплошность. – Двигайтесь ко мне.

– Я думал, мы должны прибыть к шаттлу? Мы, исходя из инструкции, сразу же направились туда.

Бао прикусил губу, смотря на трёхмерную модель станции перед собой. Он вращал картинку в своих руках, которая обновлялась в прямом эфире.

– Шаттла больше нет.

– Как? – в эфир влезла Вайсс.

– Двигайтесь по направлению ко мне. Я вышел из…вы вообще видите меня?

Тайлер какое-то время молчал, наверное, обдумывая услышанное. Но, как и любой профессионал, он ответил коротко и ясно.

– Понял. Двигаемся к тебе.

В области шлюзов соединения на модели станции были нанесены красные сферы аварийного пробоя. Так уж получилось, по воле случае или нет, но данный отсек Андана подвергся нападению первым. Требовалось выйти в открытый космос, чтобы увидеть всё своими глазами, но Бао был уверен, что на том месте, где должен был находится шаттл, а вместе с ним и одна третья часть всего кольца стыковочного узла, ничего теперь не находилось. Пустое пространство, оставленное после коллапса чёрных дыр. Кольцо продолжало вращаться, но системные рапорта сигналили о его нестабильности. Как минимум два соединения кольца-шахты попросту исчезли. Эверика находилась на противоположной стороне кольца, но скоро должно было повернуться лицом к Сатурну, и тогда одна Вселенная знает, что может произойти.