Текст книги "В тени над затмением (СИ)"

Автор книги: Артем Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– Для терраформинга.

– …была. Всё подряд.

– А РИТЭГи? Зачем им радиоизотопные термогенераторы для станции с термоядерным реактором?

– Дополнительная мощность?

– И ещё. Мне кажется, они следят за нами.

– Кто? Терраформаторы?

– Да.

– Ну, не знаю. С чего ты решил?

– У них очень странный компьютер. Перепрошитые девайсы. Ты, вроде как, лучше в программировании разбираешь, нежели я.

– Давай потом об этом, а?

– Пришло что-то на ум? – улыбнулся Павил про себя.

– Теперь уже не знаю.

В радиоэфире повисла тишина.

– Друг.

– Что? – спросил Камил.

– Мне пришла идея. Я думаю, нам не помешает пометить таймлайн появления дыр и дистанцию между появлениями. Думаю, информация из архивов Андана нам больше не потребуется.

– Считаешь?

– Я думаю, что частота появление чёрных дыр может увеличиться. Возможно, их появления участятся. Возможно, с нами хотят связаться.

Абстрактные представления

Надевая девайс себе на глаза, активируя экранную матрицу, ты погружаешься в удивительный мир математической абстракции. Здесь нет ничего реального, но при этом здесь ничего не отличается от той самой реальности. Вокруг тебя появляются разной формы объекты. Они перемещаются, меняются в форме, изменяются изнутри, переливаются всем оттенком цветового спектра, но они настолько же реальны, насколько реален квант. Геометрия – это язык вселенной. И если Аманда выйдет наружу, в открытый космос, то столкнётся с теми же фигурами – звёздами в форме окружностей, которые на расстоянии не отличаются от двумерных фигур, и планетами. Например, газовым гигантом, по линии экватора которого расположилось множество линий, собранных из разного размера объектов, в разном количестве и плотности. А где-то там, над водородными облаками цвета аэрозольной охры, летает объект, не отличимый по форме от прямоугольной коробки, коих, сделанных из картона, можно отыскать в миллионом количестве на Земле. Может быть, расстояние врёт, и объект совсем не похож на коробку, но, если судить по той картинке, которую сейчас наблюдала Аманда, то поставьте картонную коробку рядом, и вы не найдёте каких-то существенных отличий. Или камеру рефрижератора.

Коробка с крыльями.

Два длинных паруса. Не электрических. Отражающих от себя падающий солнечный свет в серебристом спектре, но очень тускло. Тоже прямоугольные конструкции. Приклейте к картонной коробке прямоугольные листы картона. Много ли будет отличий? Для Аманды – минимум.

Камеры Андана, следившие за коробкой, никогда не отпускающие её из своей взора, транслировали картинку прямо на девайс, экран которого выводил изображение перед глазами Аманды. Сама коробка, кажущаяся кромешной одномерной точкой, словно кто-то, нечаянно, капнул чернило с конца пера, была взяла в сферу программы, выводящей разного рода информацию по краям сферы. Но чем больше Аманда хотела увидеть с близкого расстояния коробку, рассмотреть её полностью, чем нечётче становилось изображение по мере изменения масштабирования. Аманда чувствовала себя обманутой. Леклерк отказал ей в просьбе подлететь поближе, а работы по доставки груза через космический фонтан закончились несколько дней назад. Сейчас она прибывала полностью без работы. Если её мастер класс пилотирования потребуется, то ей сообщат. И она, так же как и все, ожидали результата работы Павила и Камила. Но, в отличие от остальных, Аманда не сильно и надеялась на них. У гикков, конкретно, помешанных на научном мышлении, проблемах физических нерешённостей, евфремовского инферно и антропоцентризме, не хватало фантазии. Во всяком случае, так считала сама Аманда. Что шло в разрез с мыслями Компании, которая отправила именно эту парочку сюда. И собрала всех их вместе. В то время как она, Аманда, была уверена, что познать объект, коробку с крыльями, можно только через контакт.

Смотря на этот объект, затерянный в космосе, забытый и оставленный своими создателям, брошенный во времени, одиноко летающий вокруг Сатурна, она испытывала сожаление. Ей было жалко его. Сколько этот бедняга уже мотается так? Миллион лет? Сто миллионов? День за днём. По четыре оборота за сутки. Окружённый высоким ионизирующим фоном. Другие могли бы решить, что объект всего-навсего артефакт, оставленный кем-то или чем-то, неживой предмет. Но не Аманда. Даже Эверика, её личный космический аппарат, – «акула пространства, – не был просто предметом. «Всего лишь железка с термоядерным реактором». Никто лучше Аманды не мог знать, что Эверика, обладающая компьютером, эквивалентом мозга, вполне живой объект. Пускай вместо крови и артерий у Эверики поток электронов и провода, но это не имеет значения. За те месяца, проведённые внутри Эверики, Аманда научилась понимать язык своего корабля. Пускай он не пройдёт тест Тьюринга, не сможет быть признан настоящим разумом, но границы понятия «разум» весьма расплывчаты. И Эверика явно умнее и живее какого-нибудь грызуна. И если её акула может считаться за вполне разумное существо, пускай и не из плоти и крови, то «коробка с крыльями» – тем более.

У Аманды не было чётких доказательств, не было математического аппарата, формулы, доказанных фактов или хотя бы внятной гипотезы, но она была уверенна, что объект, тот самый прямоугольник, знает, что к нему пожаловали гости. Она знала, что не ошибается, что чувства её не подводят. Чистейший эмпиризм. И «коробка с крыльями» тоже ищет контакта с ними.

Откуда такая уверенность? Спросил бы любой вменяемый учёный, будь то Павил или Камил. Но, как уже было сказано, им не хватало фантазии. Как неживой объект хочет общения? Может нам попробовать пообщаться и с камнем заодно?

Аманда вздохнула. Когда-то, ещё до её решения покинуть человеческий инфополюс, до поступления на «службу» Компании, до начала учёбы, она со всем миром наблюдала рождение искусственного интеллекта. Настоящего. Настоящий, чистый разум. Как это выглядело? Судя по воспоминаниям, так же абстрактно, как и вся математика. Всех бы знаний Аманды не хватило бы, чтобы описать наблюдаемое. Скорее всего, данное чувство разделяла с ней большая часть человечества. Пускай принцип его работы знают его создатели. Все остальные ждали от ИИ чудес. Новых границ. Открытий. Спекулятивной технологический сингулярности по Винжу, когда экспонента прогресса выйдет на свой пик. Тогда, насколько Аманда помнит, первое, что ей захотелось, это – открытие сверхсветовых перемещений. Ну, или хотя бы околорелятивистских, чтобы на девяносто двух сотых от скорости света долететь до Сириуса. Двигатель Басарда уже тогда казался пережитком прошлого. Ох, как же они все тогда поторопились!

Самоубийство исксина не было таким красочным, как его рождение. Оно не так активно афишировалось в новостях. Люди уже без энтузиазма смирились с этим фактом. По-сути, никто так и не понял, как он выглядел. Аманда даже не была уверена, что он пытался общаться с остальным человечеством. Это был сплошной программный код, бегущий по экрану. Неалгоритмированный. Словно, кто-то ошибся с кодировкой и компилированием, когда открывал текстовой файл. Когда его о чём-то спрашивали, то в ответ получали хаотичные куски программного кода не понятно на каком языке. Позже, кое-как, его форматировали в подобающий вид, очеловечивая его, но ответы…Они были бессмысленны. Будто кто-то выучил слова, но не освоил их смысл. Китайская комната Серла. Или же это люди не поняли смысла? Когда дело доходило до математического языка, формул и тождеств, всё становилось более понятно. Исксин налегке работал в этом направлении, но, в какой-то момент, начинал бежать. Всё дальше и дальше. Как раскрученная логарифмическая спираль, вращающаяся с бешеной скоростью, но без алгоритмов в виде чисел Фибоначчи. Исксин постоянно находился в человеческом инфополюсе, возможно, жил там, и каждый человек мог свободно задать ему свой вопрос. Одни умники даже один раз решили ddos-снуть его запросами, используя сервера и антенны ретрансляторы, раскинутые сферой вокруг Земли и Луны. В итоге, что удивительно, они обратили на себя внимание исксина, который отключил их от сети. Нет, не просто отключил – сжёг транзисторы и схемы напряжения в их компьютерах. Тогда впервые и заговорили об опасности, исходящей от исксина. Его спросили, почему он так поступил, но, увы, внятного ответа никто не получил. Тогда подняли следующий вопрос – возможно ли, вообще, найти и установить контакт? Не оказалась ли мечта многих поколений его же кошмаром? Может такое случится, что разница в мышлении будет фундаментальна? Вновь поднялся вопрос о теоцентрическом принципе. Конечно, Павил лучше знает о нём, чем Аманда, но и у неё есть своё мнение по всему. Классическая религия к моменту рождения исксина канула в небытие, но её ростки зародились вновь, уже в эволюционирующем состоянии. Агностические учения оставались андерграундом, но получили второе дыхание. Может быть, Бог всё же существует, но он настолько отличается от человека, что понять друг друга им не суждено? К такому заключение пришли многие после того, как столкнулись с непониманием исксина. Такими были и родители Аманды. Нет, в секту это не переросло, но хайп по новому философскому движению прошёлся сполна. Удивительно, как всё это не переросло в народные движения, наподобие коммунистических девятнадцатого века, когда в руки и умы людей попали идеи и работы Маркса. Возможно, именно скорая смерть исксина и остановила дальнейшее развитие идеи уже теоцентрического направления. Есть даже те, кто думает, мол, исксина убили заговорщики – конгломерат всех корпораций инфополюса.

Так вот. О чём думала Аманда? Ах да. Каждый мог задать свой вопрос исксину через инфополюс. Достаточно было надеть себе на голову девайс, выйти в общую сеть, пролететь километры гибсоновского льда, проскользить по нему, а точнее, открыть список всех пользователей онлайн и выбрать нужного. Аманда, как помнится, закрыла вкладку новостей о терраформировании, хайп по которым сошёл на нет, как уже несколько лет (но ей всё равно было интересно). Кстати, тогда редактированием новостей занимался как раз Тайлер. Помнит ли он сам? Не важно. Тогда она закрыла вкладку движением пальца и открыла список пользователей, пролистав который, по уникальным айди, выбрала исксина. Это не был её первый раз, когда она обращалась к созданному разуму. Открылось меню чата. Были доступны как голосовое общение, так и текстовое. Однако, разум никогда не говорил. У него не было голоса. Странно, ведь уже давно существовали отточённые программы, работающие на улучшенных моделях Маркова, позволяющие переводить голосовые фонемы в цифровые буквы и обратно. Этим технологиям лет сто. И захоти исксин, он бы мог, пускай и роботизированным голосом, но общаться с людьми. Но он не хотел! Так это представляла для себя Аманда, хотя остальные учёные говорили, что дело в несовместимости программного обеспечения. Аманда не думая выбрала голосовое общение, сначала спросив исксина о его самочувствии. Ответ пришёл незамедлительно, но, как это обычно бывало, лишённый смысла. Что-то о летящих сквозь облако орлах. Может быть, у программы были идеальное чувство юмора, может быть, он был покруче любого древнекитайского философа, а его афоризмы граничили между абстрактностью и безумием, но Аманда действительно пыталась понять, о чём идёт речь. Словно древняя загадка, которую все пытаются решить, но сделает это только Аманда. Тогда она спросила, что он, исксин, имеет в виду? Ответ был такого же содержания, как и предыдущий. Через пять минут попыток терпение Аманды иссекло и она, в довольно раздражённой манере, спросила, почему он не может вести себя нормально? Как человек. Ответ не пришёл моментально, и Аманда подумала, что связь прервалась или появилась задержка сигнала. Испугавшись, она решила, что исксин сломал её девайс, спалив в нём схемы, но через минуту она получила ответ. «Лето». Одно слово. Лето? Что это значило? Аманда совсем отчаялась и закрыла окно чата. Она к нему так и не вернулась. А когда исксин покинул данный мир, он стёр историю всех своих чатов, параллельно размагнитив свои квантовые процессоры. Последнее его сообщение разошлось унисоном по всему инфополюсу. Статичная картинка летнего дня, на которой были изображены белые облака на голубом небе, а где-то далеко солнечные лучи (солнце по попало в кадр) толи подымались из-за горизонта, толи опускались.

«Лето».

Намного позже, изучая историю древних языком, Аманду посетила мысль. Язык шумеров по праву считается мёртвым. Как и язык древнего Нила. Между ними нет связи. Один состоял преимущественно из омонимов, а другой мог записываться в виде картинок. Но если бы шумер и древний египтянин встретились, то на что был бы похож их диалог? «Проблема совместимости оборудования». Аманда и так знала, что этот вопрос подымали и до неё. Но никто так и не смог ответить, что обозначала та картинка. Как и ответ разума ей: «Лето». Может ли быть, что лето для него имело категорично другое значение? Не время года?

Коробка с крыльями покинула дневную часть Сатурна, «заворачивая» за край планеты.

– Лето, – проговорила Аманда.

Следующие два часа она вновь свободна. Будь её желание, то она хотела бы посетить Мимас. Постояла на его поверхности, но Леклерк запретил ей и это. Забавно, ведь до того, как она согласилась вступить в научную группу, она могла бы спокойно на Эверике долететь до Сатурна и ничье разрешение ей бы не потребовалось. Она выбрала на интерфейсе экрана меню чата, выбирая Леклерка.

– Да? – его голосовой ответ пришёл с десяти секундной задержкой. Интересно, чем он занимается всё свободное время?

– Я хочу освежиться.

– Что ты имеешь ввиду под данным словом.

– Хочу полетать снаружи.

– На чём?

– На Эверике.

– Исключено.

– А что мне ещё делать? – Аманда скривилась. – У меня нет никакой работы. Я сижу и жду. Вот и всё моё занятие! Если бы я могла сама вытащить Эверику из дока…

– Аманда, – голос Леклекра звучал расслабленно. – Ты лучший пилот в радиусе миллиона километров.

– Спасибо, – без энтузиазма ответила Аманда.

– И если что-то пойдёт на Янусе не по плану, то только на тебя мы можем полагаться.

– Я не собираюсь лететь к Сатурну, если ты обо мне такого легкомысленного мнения. Я лишь полетаю немного по округе.

– Сделай это на симуляторе.

– Но ведь это не одно и то же! Ощущения отличаются на корню. Ай, что тебе говорить, ты не поймёшь. Ты ведь гикк.

– Спасибо.

– Извини, – недовольно высказалась Аманда. – Мне и вправду нечего делать. А те двое не особо и торопятся.

– Я понимаю. Но ситуация может измениться в любой момент. Аманда, войди в моё положение, – синусоида его голоса, выводимая на экран, приобрела более высокие амплитуды. – Если что-то случится, то мне Компания голову может открутить. Я несу полную ответственность за обеспечение безопасности научной группы.

– Это Бао тебе текст написал заранее?

– Воспользуйся тренажёром. Ты ведь и раньше должна была понимать, насколько всё может затянуться.

– А, – Аманда задумалась, – может, Титану нужна какая-то поддержка? Я бы могла слетать туда, – не важно, насколько глупо это звучало. Аманда просто хотела быть услышанной.

– Я немного занят…

– Просто я действительно не знаю, чем занять себя. Чем Бао и Тайлер занимаются? Обсуждают новые схемы и чертежи? Им то всё равно, они могут днями зависать над моделями, а я ведь – пилот. Всё равно что дикую птицу посадить в клетку.

– Но ты всё же попробуй симуляции. Андан очень хорош в моделировании. От реальности не отличить. Могу заверить.

– Ладно. Куда мне нужно идти?

Навигатор провёл Аманду сквозь череду лабиринтов из коридоров, из которых и состоял весь Андан. Каждый диск представлял собой объединение несколько отдельных секций в форме дуги, соединённые между собой в окружность. И каждую секцию сопровождали двери в причудливой квадратной форме, разбирающиеся на треугольники, пропускающие дальше. Удивительно, но много где было отключено освещение, что делало пустые коридоры ещё более холодными. Лампы, вшитые линиями вдоль стен, оживали, приветствуя нового гостя. Андан экономил на электричестве? Странное дело для термоядерной станции.

Стены коридоров, иногда обычные прямые, иногда цилиндрические, иногда арочные, были абсолютно чисты, будто здесь давно не ступала нога человека. Аманда глянула на название локации, через которую она проходила. Склад номер восемь. Через следующее помещение она попадёт на рампу, ведущую к центральной шахте.

Склад номер восемь был стерилен. Ни грузов, ни оборудования. Даже пыли не было на металлическом полу, покрытым резиновой прослойкой. Она была здесь первым гостем за множество лет? Нет, вряд ли? Персонал Андана, вывезенный на дополнительную станцию слежения на орбите Титана должен был бывать здесь. Чистоту стен она заметила и ранее, когда, после брифинга, сделала небольшую прогулку по ближайшим секциям. Обычно, насколько она знала, космонавты, живущие долгое время на станциях, пытается привнести частичку своей прежней жизни сюда. Чувства ностальгии посещает всех. Кто-то рисует или пишет на стенах, кто-то заклеивает распечатанными картинами или разводит биоинженерные подделки. На Андане ничего подобного не наблюдалось.

Когда сила притяжения стала минимальной, и потребовалось использовать пандусы, чтобы двигаться далее, Аманда влетела в новое помещение, ранее ею не виданное. Навигатор, проложивший курс через Андан, высветил оповещение на девайс, что они прибыли на место. Один из залов симуляции представлял из себя сферическое помещение, стены которого были облеплены тем же мягким материалом, которым обклеили центральную шахту. Свет шёл из-под материала, как у лампочек, вшитых под подушку. Освещения слабо фиолетового света едва хватало, чтобы разглядеть противоположную сторону.

– И как это работает?

Аманда оттолкнулась от дверного проёма, пересекая в полёте центр сферы. На экране девайса появился новый интерфейс, относящийся к программе комнаты симуляции. Трёхмерная сфера вращалась по декартовой системе координат, внутри которой двигалась красная точка, коей и была Аманда. Окно дополнительных функций развернулась перед её глазами.

– Ого.

Она аккуратно вытянула руки вперёд, заметив, что поверхности кончиков пальцев обложили координаты управления. Контроль над сферой перешёл к ней. Оставалось понять, как эта штука работает. Повернув правую кисть по виртуальной указательной стрелке, она ощутила лёгкое ускорение, образованнее вращением сферы. Её тело начало терять импульс, а скорость её полёта замедлилась, повинуясь изменению вектора ускорения. Образованная центростремительная сила остановила её ровно в центре сферы.

– Хорошо.

Аманда повернулась кисть в противоположную сторону, убирая ускорение, которое вновь вернулось к одной пятисотой g. Значит, сфера может симулировать и перегрузки? Но не впечатает ли её в стену? То есть, не упадёт ли она «вниз»? Данный тип технологии не являлся чем-то уж слишком новым. Похожие аппараты она видела и во время тестов. Но никогда не сталкивалась с ними в космосе. Где-то за стеной сферы, может в метрах десяти, должен начинаться кожух термоядерного реактора. Аманда проверила общий фон. Два банана в час. Ничего необычного.

Она ещё немного поигралась с управлением, проверяя возможности сферы симуляции. Выводимые АэРкой характеристики отображали реальные значения. Конечно, раз она находится в центре сферы, значит, любое ускорение тут для неё будет слабее периферического.

– Компьютер, – Аманда задумалась, как ей сформулировать свой вопрос. – Андан? Как мне сдвинуться с места? Если я захочу уйти.

Окно помощи безмолвно высветилось на интерфейсе. На новом изображении внутреннюю часть сферы покрывала сетка, указывая на многочисленные блоки, из которых и состояла сфера. Аманда в дополнительной реальности указала пальцем на блок перед собой, имитируя лёгкое нажатие. Грани блока высветились интерактивными линиями, и Аманда потянула его на себя. Тот легко вышел из своего гнезда, направляясь к ней. Когда он достиг её, то пнул Аманду к противоположной стенке. Такого технического подхода Аманда ещё не видела.

Вернувшись вновь в центр, она застыла в позе лотоса. Она думала о «коробке с крыльями». Работая пальцами, она открыла карту космического пространства. Солнечную систему зачем-то покрывала галактическая навигационная сетка, ориентированная на…Сатурн. Аманда выбрала пальцами нужный участок газового гиганта, растягивая его. Масштаб изменился. Планета, взятая в тески колец, приблизилась к ней. Виртуальная реальность натягивалась на экран, погружая Аманду в симуляцию. Она материлизировалась где-то в ста тридцати тысячах виртуальных километрах над Сатурном. Над E кольцом. Леклерк не соврал. Чёткость симуляции была идентична реальности. Аманда глазами выбрала на интерфейсе режим пилотирования. В её реальных руках появился виртуальный джойстик космического аппарата. Требовалось лишь откалибровать его и отсортировать по нужной модели. Найдя нужный в каталоге, она активировала его, подбирая тип корабля и тип реактора. Найдя ядерный реактор на тяге плазменного выхлопа, она улыбнулась, но, всё же, отказалась, остановив свой выбор на термоядерном двигателе средней мощности. Корабль, которым она стала, был не Эверика, но и так сойдёт. Для тестового пробега.

Кто-то говорил, что люди не учатся работе с АэР технологиями. Ты либо родился с врождённым «перком», либо нет. Конечно, это чушь. Но своя логика присутствовала в этом заявлении. Требовалось не только хорошо оценивать геометрические прогрессии, перспективу, но так же и чувствовать совместимость с аппаратурой. Так это вроде называли. Когда Аманда нажимала на виртуальный стик несуществующего джойстика, лишённого массы и трения, ей приходилось напрягаться, чтобы не переборщить с наращиванием мощности в симуляции. И как только Бао и Леклерк решили полностью перейти на АэРки? Нужно поистине не любить своё тело, чтобы выбрать такое. У Бао так вообще вместо одной руки механический протез, разве нет? И ему так удобнее? Ощущения отличались от реальных, но Аманда пыталась смириться с временной утратой реальных полётов. Ускорение нарастало, как и мощность реактора, цифрами выводимая в ватт в левом углу экрана. Обведённое в рамочку, оно закрывало идеальной чёткости и качества уголок звёздного неба. Искусственный корабль набирал скорость, опускаясь к кольцу под собой. Сплошная линия кольца потрескалась, разбиваясь на составные каменные куски, отражающие от себя свет. Миллиарды камней и частиц замёршего в льдинки аммиака проносились под Амандой. Кто-то слабо вращался вокруг своей оси, кто-то застыл в неподвижном состоянии, синхронизированный приливными силами. В принципе, разница между теми и теми была минимальна. Они все двигались в одном направлении, повинуясь воли Сатурна. От увиденного и ощущения мнимого ускорения, Аманда ощутила небольшое удовлетворение. Если настроить симулятор должным образом, то вполне себе получится этакий недополёт в виртуальном пространстве. Главное адаптироваться под симулятор.

Дневная сторона газового гиганта, отражала свет, ослепляя своим величием.

– Компьютер. Синхронизируй время.

Но таймер лишь изменил время на статус: «Прямой эфир». Аманда удивлённо приподняла бровь. Симулятор синхронизирован с внешними камерами и спутниками наблюдения Андана? Как прямая трансляция? Это удивительно, ибо для такого требуются обширная производимость систем. Не просто квантовые компьютеры, работающие на теракубитах, а десятки таких. Не обойтись и без рендеринга аналоговых машин, без их терабайтовских ОЗУ. Лишь одной электрической мощности потребуется как от хороших генераторов повышенной мощности. Поэтому верхний ярус Андана усеян термогенераторами? Про которые говорил Тайлер?

Аманда изменила направление своего виртуального корабля, направляясь к Сатурну. Глазами она отыскала нужную функцию, выводя таргет объекта себе в виртуальную реальность.

– А вот и ты.

Коробка с крыльями как раз была на солнечной стороне. В ста сорока тысячах километров и продолжала отдаляться. Значит, Андан где-то за спиной? Не важно. Аманда сильнее надавила на стик джойстика, увеличивая наращивание мощности корабля. Тот устремился к цели, а перегрузка начала смещать тело Аманды из центра сферы. Не важно, насколько мир тут, в ВРе, соответствует реальности. Попытать удачу всё же стоило. Сатурн понемногу нарастал размерами перед Амандой. Но даже на скорости в тридцать тысяч километров в час это займёт какое-то время, и пока она подлетит достаточно близко, объект успеет скрыться за ночной стороной. Можно было бы просто подождать пару часов, но зачем? Аманда ещё больше надавали на стик, выжимая весь максимум из корабля. Так как это всё же была симуляция, то существовала реальная вероятность, что виртуальный космический аппарат может сломаться или выйти из строя. Аманда даже казалось, что вот-вот и она подведёт термоядерный реактор к критической поломке, перешагнув через ограничения Лоусона. Уж слишком большое ускорение она пытается развить за слишком малое время. Но и это её не волновало. Что, в конце концов, что страшное может произойти? Она ведь не взорвётся в реальном мире, ведь так? Разве что, останется дрейфовать в симуляции. Да, и вообще, насколько здесь гибкие настройки?

Сорок тысяч километров в час сменились пятьюдесятью за секунду. Шестьюдесятью за две. Перегрузка в два g стала вполне реальной. Её тело оттягивало из центра сферы комнаты. Камни колец под ней вновь слились в единую конструкцию. Глазами Аманда поставила ориентир вектора движения на «коробку с крыльями». Объект всё ещё был невидимым с такого расстояния, скрытый в световом отражении планеты.

Восемьдесят тысяч километров в час. Сотни километров пролетали за секунду, проносясь незамечено в этом симулированном мире. И когда корабль пересекал виртуальную щель Лапласа, тогда Аманда заметила программные дефекты. Вначале они были незначительны. Вроде артефактов виртуальной синхронизации, когда не совпадает частота кадров. Небольшие линии смещения, похожие на прямые ручейки воды. На периферии экрана девайса пробежала волна зелёно-фиолетового цвета. Такие волны Аманда видела и раньше, но теперь их амплитуда изменилась. Появилось стойкое ощущение слежки. Кто-то наблюдал за её действиями, явно заинтересованный. Виртуальный корабль, по мере ускорения, управлялся всё труднее. Его реальные характеристики не были рассчитаны на такое быстрое ускорение прироста мощности, но Аманда продолжала умело вести его по курсу, соблюдая баланс между наращиванием и аварийным сбросом мощности. Очередной дефект, видео артефакт, едва не отвлёк её. Несколько тёмных линий пронеслись слева-направа. Они походили на шкалы загрузок, но не являлись ими.

Когда щель Лапласа должна была смениться щелью Койпера, симуляция начала выходить из строя. Картинка распалась на пиксельные квадраты с нулевым сглаживанием. Движение прекратилось, хотя по показателям на экране Аманда и её виртуальный аппарат должны были продолжать своё движение. Зелёно-фиолетовые волны стали слишком заметны. Аманда на мгновение показалось, что ей прожгло периферическое зрение, но опасения быстро развеялись.

А затем Сатурн исчез. Картинка мира изменилась. Она оказалась в совершенно незнакомом месте. Явно вне смоделированной солнечной системы. Где-то в звёздной туманности. Прямо внутри. Багровое застывшее облако пыли и газа гордо вздымалось перед ней, освещённое множеством звёзд позади.

– Ого. Где это я?

Она посмотрела по ноги и заметила, что стоит на геометрической фигуре. Такие же фигуры находились и перед ней, выложенные в виде пунктирной линии. Притяжение никуда не делось. Оно было меньше земного, но достаточное, чтобы Аманда могла ощущать тяжесть своего тела, тянущегося вниз. В какой-то момент её ноги опустились на образовавшийся пол. Это точно должна была быть сфера, но здесь, в виртуальном мире, она стояла на геометрической фигуре, скорее всего, прямоугольнике. Аманда потянулась к девайсу, но в последний момент решила его не снимать. Зелёно-фиолетовые волны меняли свои амплитуды. Ничем иным, как сканером ядерно-магнитного резонанса головного мозга являться это не могло. Продвинутая томография, способная отслеживать движение электрических импульсов нейронов, проводимая через девайс. Мысли не прочитаешь, но картину чье-то головы составишь сполна.

Аманда сделала шаг вперёд. Удивительно, но такое же действие она проделала и тут, в симуляции. Посмотрев не своё тело, она заметила, что состоит из простых геометрических фигур: квадратов и прямоугольников. Последними как раз были конечности.

– Забавно, – Аманда улыбнулась.

Она должна была ходить в реальном мире по мягкому материалу, коим были обшиты внутренности сферы, но теперь он казался не совсем и мягким. Ноги не утопали, а поверхность была достаточно твёрдой. Может, она и в самом деле перенеслась куда-то? На тысячи световых лет?

Платформы разделяли обрывы, уходящие куда-то в бесконечность. Недолго думая, Аманда, подойдя к краю своей платформы, прыгнула на следующую. Пунктирная дорога сливалась где-то вдалеке, в точку в перспективе, и Аманда не могла определить, куда ведёт этот путь. Теперь она заметила и другие геометрические фигуры: треугольники и окружности, которые бездумно проплывали в разных направлениях. Перепрыгнув через ещё три пролёта, ей стало интересно, где же она всё-таки находится.

– Программа. Э-э. Андан? Где я нахожусь? Что это за место?

Ответа не последовало. Поиск по интерфейсу тоже ничего не выдал. Молчал и навигационный реестр. Не получив ответов, Аманда потянулась к девайсу, решив его снять. Но когда её пальцы легли на края оборудования, на экране вновь пробежали чёрные, однотипные линии. И в этот раз их было много. Что-то появилось на следующей платформе перед ней. Волны резонанса ускорили своё колебание. Теперь Аманде казалось, что это была вовсе и не её уни-томографическая карта всё это время. У объекта перед ней было такое чудовищное сглаживание, что он выглядел сплошной размытой кляксой, вроде фотографии фотона, увеличенной в масштабах в миллионы раз. Если бы Аманда намылила себе глаза, то и то лучше бы видела. Образованная близорукость дёрнулась.

– Отчёт? – первое, что пришло на ум Аманде. Но ответ, словно лишняя переменная, не пришёл, конечно же.

Это что-то, стоящее перед ней, изучало Аманду. К такому выводу она пришла почти мгновенно, хотя и не вполне ясно могла это осознать сама. Её рука застыла на поверхности девайса, не способная решить, снять его или оставить. И тогда изображение мира вновь изменилось. И даже несколько раз. Сперва это было безграничная поверхность плоского моря, блестящая в лучах солнца. Затем громадная свалка, засыпанная мусором, который тянулся от горизонта до горизонта.