Текст книги "Предел прочности. Книга четвертая (СИ)"
Автор книги: Артем Углов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
– Слишком много крупных планов, – жаловалась она. – Не хочу, чтобы все пялились на мои прыгающие сиськи.
Зря переживала, при таком обилии полуобнаженных девиц взгляд терялся. Плутал от груди к груди, от упругой попки к подтянутому животику и стройным ногам. На общем фоне выделялся разве что дядечка с обвислым пузом и заросшей волосами спиной. Вот он и запомнился больше остальных.
А музыка… А что музыка: обыкновенная песенка, рассчитанная на пару недель чарта. Летний хит, который забудут с наступлением осени.
– Мы будем петь и веселится, петь и танцевать.
– Воронов, зачем ты это смотришь?
Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. На пороге стояла Альсон, одетая в элегантное форменное пальто темной расцветки. Такая знакомая и такая… взрослая.
Деловой макияж придавал Лиане излишней серьезности, лишая образ былой легкости и детской непосредственности. Это была уже не прежняя малышка, а второй заместитель чего-то там: дама солидная, обличенная властными полномочиями.
В руках солидная дама держала пакеты, наполненные снедью. Я это точно знал, потому как всю последнюю неделю Альсон только и делала, что наведывалась в гости. Приезжала вечером после работы, выкладывала на стол продукты и садилась ужинать. Иногда одна, иногда вместе со мною. Вдобавок раздобыла второй экземпляр ключей от комнаты. И как только Лукерью Ильиничну смогла уговорить, не понятно.
Я попробовал было протестовать против визитов на ночь глядя, но кого подобное волнует.
– Папаша поручил приглядывать за тобой.
Ага, как же, так я и поверил, что она Мо послушалась – скорее небо сойдет на землю, чем эти двое договорятся. Но все сложилось, как сложилось, и визиты настырной Альсон приобрели регулярный характер.
Обыкновенно мы обсуждали совсем уж простые вещи, вроде еды на столе или погоды за окном. Я был не в настроении, а Лиана вечно уставшей с работы: с потухшим взглядом и заторможенными движениями. Сидели, лениво перебрасываясь словами, а иногда и вовсе обходились без них, как супруги, успевшие давно надоесть друг другу. Вели себя тихо и мирно, но только не сегодня. Причиной всему стал телевизор, нагло демонстрирующий новый клип Юкивай.
Девушка быстрым шагом пересекла комнату и выхватив пульт из моих пальцев, сменила канал.
– Эй, ты чего творишь?! Совсем с дуба рухнула? Заявляешься сюда, как к себе домой, творишь, что вздумается. А ну отдай!
Я попытался было отнять пульт, но Альсон оказалась на редкость проворной. Прошмыгнула под рукой и кошкой запрыгнула на кровать.
– Выпорю, – пообещал я, но в ответ лишь получил хищный оскал. Минуту назад была леди, и вдруг превратилась в дикое животное, прыгающее по квартире. Кого другого подобная метаморфоза напугала бы до икоты, но только не меня, знающего Альсон не первый год.
Я сблизился, провел серию обманных движений, и мелкая поверила. Тенью юркнула в сторону балкона, но я уже ждал: совершил молниеносный бросок и таки поймал несносную девчонку за щиколотку. Та попыталась лягнуться, но я лишь крепче прижал ноги. Уселся сверху и постарался вырвать пульт из мельтешащих ладошек. Лиана секунду сопротивлялась, а потом хватанула меня зубами, да так крепко, что кровь выступила на запястье.
– Дура! – проорал я. Выхватил пульт из рук испуганной девчонки и с силой запустил в стену. – Теперь довольна!
Дикая кошка клубком свернулась в дальнем углу кровати, только большие глазища уставились в мою сторону.
– Бездна, как тебя вообще на работе держат? Ты же… ты же ненормальная. Мелкий злобный хорек!
Раздосадованный, сжал покрепче рану, и направился в ванну, оставляя за спиной дорожку из красных капель.
Перевязать… чем бы перевязать. Никаких аптечек с бинтами в шкафчиках не имелось, не было и лишних тряпок. Пришлось перетягивать руку первым попавшимся под руку. Старое полотенце моментально сменило окраску, приобретя багровые тона. Бездна, как же болит!
По полу зашлепали босые ступни.
– Дай я! – послышался требовательный голос.
– Уйди от греха подальше, натворила дел, – прошипел я на чистом русском. Может поэтому Лиана не послушалась. Хотя кого я обманываю, она бы не послушалась в любом случае.
Маленькие пальчики ловко развязали полотенце и осторожно повернули запястье в сторону света.
– Плохая рана, нужно обработать.
– От бешенства?
– Очень смешно, Воронов.
– А ты себя-то в зеркало видела? Вон, полюбуйся, кровь на губах запеклась.
– Не нужно было меня трогать.
– Я тебя сейчас еще раз трону: пинком под зад, если не свалишь.
Лиана не ушла, а я не стал никого пинать. Пока шипел и матерился, девушка спустилась вниз и принесла флакон антисептика с бинтами. Усадила на кровать и долго корпела над пострадавшим запястьем, обрабатывая рану. Потом молча встала и пошла шуршать пакетами, накрывая на стол, словно ничего не случилось. На свет появились коробочки с красной рыбой в специях, фруктовые салаты, и обязательный десерт в виде пирожных. Альсон не изменяла своим привычкам, раз за разом покупая комплект одного и того же набора.
Поставила пустую тарелку на край стола, где по ее мнению должен был сидеть я. Сама уселась напротив, подогнув одну ногу под себя, и принялась увлеченно жевать, смешно набивая щеки.
Посмотришь со стороны – милое создание, а десятью минутами ранее эта милота едва не выдрала кусок мяса вместе с сухожилиями.
– Что это было? – спросил я, не выдержав. – Очередной приступ ревности?
Малышка согласно кивнула.
– Ты же меня не любишь, сама говорила.
– А разве ревность только между влюбленными бывает? – прошамкала девушка набитым ртом. – Ты, Воронов, в академии психологию плохо учил. Вместо того, чтобы пялится на зад Валицкой, должен был слушать и запоминать: что бывает ревность за внимание родителей, за внимание старшего брата или сестры.
– Психологию в академиях плохо учил, – передразнил я, раздувая щеки. – Прожуй сначала, а потом говори.
В ответ мне попытались показать язык, но именно что попытались: изо рта моментально посыпалась еда. Лиана запоздало вспомнила, что леди, да еще с благородным воспитанием. Схватила со стола салфетку и принялась торопливо прикрывать нижнюю часть лица.
Хотел я ввернуть пару острых словечек про малое дитя, но передумал. Девчонка выглядит голодной, пускай хоть поест нормально, а шутки подождут.
Пока за столом позвякивали посудой, я встал с кровати и отыскал пульт. Пощелкал по каналам, проверяя на работоспособность. А он на удивление крепким оказался, разве что пластиковый корпус треснул тонкой сетью паутины.
– Анастасия Львовна сказала, что я буду ревновать тебя ко всем, к кому проявишь повышенное внимание и заботу, – послышался тихий голос из-за стола.
– А таблеток она тебе не прописала?
– Я должна справляться сама, потому что лекарства туманят разум и мешают работе… так она сказала.
– Правильно, работа превыше всего! А то, что ты на других людей кидаешься, это пару пустяков, это потерпеть можно. Еще чудо, что никого не убила, не загрызла в темном переулке.
– Хотела убить.
– Что? – переспросил я, не поверив собственным ушам.
– Певичку твою хотела кончить, – заявила Альсон обыденным тоном, словно речь шла о пустяках вроде ненастной погоды за окном. – Я же видела, как ты по ней сохнешь, бегаешь рядом, словно верный песик.
– Работа у меня была такая, бегать песиком и охранять.
– А секс тоже входил в условия контракта? Чего глаза вытаращил? Между прочим, перенапряжение вредно для глазных яблок.
– Между прочим подсматривать плохо.
Лиана лишь фыркнула в ответ.
– Тоже мне, нашлась важная персона. Да у тебя на роже все было написано. И ладно бы, нормальную девчонку нашел, а то связываешься вечно с ущербными. Что Ловинс эта твоя, вечно комплексующая по поводу индивидуальности, что Юкивай.
«Что Альсон», – подумал я, но в слух ничего не сказал.
– Одна Кормухина нормальной была, и то только потому, что ей приказали.
– Я смотрю, кто-то любит копаться в чужом белье. Может про тебя поговорим для разнообразия?
– Давай, – легко согласилась девушка. – Хочешь узнать, где и в каких позах папа меня трахал? Сколько раз в день раскладывал, и кто из слуг или братьев при этом присутствовал?
– Лучше ешь свои салат молча, – пробурчал я. Слушать про гребанного папа совсем не хотелось. Вместо этого встал и пошел в ванну.
Не могу, сложно с ней. Хочется одновременно прибить и погладить по голове – странное чувство, двойственное, впрочем, как и все, что связано с фамилией Альсон.
– А певичка твоя дура, – долетели до ушей слова, брошенные в спину. – Придумала проблемы на ровном месте. Зачем было заморачиваться с «мертвыми близнецами», ты бы и так бросился спасать. Она же выдрессировала тебя по полной, стоило лишь к дырочке подпустить…
Я силой захлопнул дверь и включил кран на полную, чтобы не услышать продолжения фразы. Зеркало мигом запотело, навевая неприятные воспоминания о клубящемся тумане запределья.
Бросился… Права Альсон, бросился бы спасать и без всяких «мертвых близнецов». Только в одном она ошибается, не дрессировала меня Юлия, не для этого пустила в постель.
«А для чего тогда, брат?» – раздался внутри глумливый голос.
Хотелось бы саму понять.
Внеочередное собрание команды охотников за Палачом состоялось на следующий день. Все в том же полуподвальном помещении заброшенного особняка. Только в этот раз народ подготовился получше.
Нагуров принес толстенную тетрадь, в которую тут же принялся записывать. Альсон тщательно протерла стул от пыли, но прежде, чем сесть, носик все равно сморщила. Герб запасся двухлитровой бутылкой воды, которую успел ополовинить по дороге. Один Леженец являл миру прежнюю беспечность: обтер углы полами форменного пальто и взгромоздился на старенькую парту, наплевав на грязь и разводы.
– Начнем с последних событий, – Мо обвел взглядом присутствующих, и тяжело вздохнул.
Ему бы у Валицкой пару уроков взять, по поводу поддержания командного дух. Только я знаю напарника – не согласится он, потому как далек от психологических тонкостей. Если настроение паршивое и ситуация хуже некуда, чего тогда изображать? Зачем улыбаться и притворятся позитивным, когда на душе кошки скребутся?
Лучше вывалить на окружающих весь груз тягостных размышлений про «подвижек нет никаких», и «времени у нас не осталось». Народ уже был в курсе последних событий, поэтому вдаваться в подробности не пришлось. Мо лишь уточнил, чем это будет грозить лично мне и команде охотников в частности.
– Разработкой аль Фархуни занимается целый отдел, как бишь…
– Отдел майора Томпсона, – подсказал Нагуров.
– Да, Томпсона… Толковую команду собрал, старый хрен. Они уже в курсе исследований Марата, и его специфического интереса к определенному типу людей, – Мо бросил тяжелый взгляд в мою сторону. – Нам повезло, что люди майора не связали последние события в Монарто с Конкасан и Вороновым. Ну да они свяжут, обязательно. Это лишь вопрос времени, потому как наследил Фархуни предостаточно.
– Вчера в район Монарто вылетела следственная группа, – подтвердил Нагуров.
– Только вчера, – удивился я, – сколько времени прошло, а они только сейчас дернулись.
– А чего ты хотел, пока согласуют по инстанциям, пока бумажки подпишут, – подала голос Альсон. – Это тебе не элементарная система из двух составляющих, а огромный механизм, который привести в действие, еще постараться нужно. Зато когда запустят, не остановить: катком пройдутся.
Тяжеленым катком, по-другому и не скажешь. В том числе и по моим косточкам.
– А чего вы все переживаете, – не выдержал Леженец, – может и хорошо, что раскопают. Узнают про Марионетку, про симбионтов, и возьмутся за дело всерьез, не то что мы… вшестером.
– Всемером, – поправил дотошный до цифр Нагуров.
– Хорошо, всемером. Запрут Воронова в «доме», изучат как следует и разработают супер-пупер оружие против Палача. Всем же лучше будет?
– Леженец, ты или дурак, или фильмов своих насмотрелся.
– Чего это фильмов? – возмутился спорстмен.
– А того, – наставительным тоном заметила Альсон, – Мы эксабайты служебной информации перелопатили, нигде ни упоминается о существах из запределья, если только речь не заходит о медицинских выписках. А знаешь, почему? Да потому что опасно. Потому что стоит только капнуть в данном направлении и сверху посыпятся камни. Никто не хочет связываться с потусторонним, все боятся. Центристы боятся консерваторов, консерваторы косятся на представителей левого крыла, социалисты избегают конфронтаций с ястребами, а ястребы только за одно сомнение в действующий картине мира предадут… анафеме. Я правильно обозначила термин, Воронов?
– Какой нанафеме, чего сложности выдумывать на пустом месте, – Дмитрий все никак не мог угомониться. – Когда люди узнают про грозящую опасность…
– Вот именно, – перебила Леженца Альсон, – когда узнают люди! Этого больше всего и опасаются действующие политики. Разуму обывателя свойственно дополнять пробелы в картине мирозданья мистическими штришками. А где мистика, там новые учения, религии, секты – благодатная почва для разного рода проходимцев, мечтающих владеть человеческими умами.
– Да чтобы Служба Безопасности, сильнейшая в мире Организация, испугалась каких-то там сект?
– Уже, Дмитрий. Уже испугалась, или напомнить какой переполох устроили «Иллюзионисты»? Воронов старший только в первый год работы завербовал более ста тысяч адептов.
– Сто тысяч в третьем мире, – поправил Нагуров, – и около полумиллиона, если речь идет о всем Шестимирье.
– Спасибо, Александр. Полмиллиона верных последователей без широкой рекламной компании в сети. Представляешь, что будет твориться, когда общество узнает о существовании тонких миров, и о неведомых тварях?
На счет Леженца не уверен, но лично я представлял это прекрасно, исходя из собственного опыта. Когда четкая и ясная картина восьмидесятых пошла трещинами, когда привычная идеология ушла в прошлое, образовалась дыра. И в эту зияющую пустоту хлынула нечисть: НЛО, барабашки, экстрасенсы, вещающие в прайм-тайм с телеэкранов. Мы сами с пацанами ходили в ДК имени Ильича, пели и танцевали, славили непонятного бога, а все потому что конфетками угощали нахаляву.
Бабушки, еще вчера крестившиеся на купола православных храмов, пели Аллилуйя новым пророкам, вещавшим со сцены в костюмах и галстуках. Слушали заграничных проповедников на фоне красного флага, а бюст вождя революции созерцал все это бесчинство со стороны. Всей страной ставили трехлитровые банки под экраны телевизоров, в надежде, что рассосутся старые болячки. Поверили в заговоры и проклятья, ведьм и колдунов – всех тех, о ком раньше принято было молчать, или над чем смеялись, называя одним словом – мракобесье.
Мир, такой ясный и понятный, в одночасье может сойти с ума… слишком быстро. Стоит лишь подтолкнуть в нужном направлении и уже завтра появятся маги, взывающие к Тварям из небытия, что наделяют людей доселе невидимой силой. Появятся многочисленные шарлатаны и мошенники, гуру и проповедники, а опаснее всего будут те, кто подсуетится. Кто напишет книгу с новым Учением и создаст Церковь с филиалами по всему Шестимирью.
Новая религия это не только деньги, это в первую очередь власть… власть, которой вряд ли захотят делится действующие политики. Поэтому ящик Пандоры будут держать на замке, а все что с ним связано либо ликвидируют, либо отправят куда подальше, в тот же самый сто двадцать восьмой мир, который закрытый, и куда нет доступа Конкасан.
– Люди не дураки, они сами во всем разберутся! И чего боятся Организации, у нее знаете какой авторитет, – кипятился Леженец.
Никто его не поддержал, даже флегматичный Нагуров, обыкновенно отстаивающий официальную позицию власти. И тогда слово взял Авосян, до сей поры молчавший.
– Моя бабушка, – сказал он, – любила ходить на весенние ярмарки, где народа разного толпы. И встретился ей там безумец из числа местных дурачков, вечно шляющихся в обносках. Сказал, что дети ее прокляты и ждет их верная смерть, если не отрубит себе мизинец и не закопает под старой вишней в саду, которая не цветет третий год. Как вы думаете, что она сделала?
Все замолчали, даже разволновавшийся Леженец.
– После она доказывала нам, что это правда, и что спасла жизнь своим детям. Иначе почему на четвертую весну вишня зацвела?
Собрание продолжалось долгих три часа. За все это время собравшиеся так не смогли прийти к единому мнению: что делать и как дальше быть. В воздухе буквально витала мысль о том, что это последнее собрание группы в полном составе. Следующее пройдет без Воронова, а может и вовсе не состояться.
Каких-то пару лет назад я мечтал свалить с концами из негостеприимного иномирья, а теперь даже не знаю… привык что ли. И пускай хоть сто раз на дню дразнят дикой обезьянкой, мне здесь нравится. Нравится жить в небольшом, но уютном мотеле, что окружен стройными соснами. Нравится вдыхать по утрам густой хвойный запах и слушать вечное «угу» неугомонного филина. Спорить с дотошной хозяйкой о прелестях семейной жизни, а вечерами болтать с Авосяном, потягивая свежесваренное кофе на балконе. Если особенно морозно, то сидеть в холле первого этажа, куда непременно заявится Нагуров со свежими новостями из мира науки или Леженец с не менее свежими сплетнями о мире женщин.
Обожал вечера, когда народ был свободен и можно было перекинуться в карты, болтая о всяких пустяках. Когда приходившая в гости Альсон включала строгую начальницу и читала нотации, а спустя пять минут хохотала от щекотки. Называла дураком и начинала теребить короткий ежик волос на макушке, разумеется, если доставала.
Любил, когда в кабинете под номером 353 начинала напевать зеленоглазая Митчелл, тихонечко так и красиво, словно мама-кошка, мурлыкающая колыбельную котятам. И тогда Борко переставал шуршать бумагами, а Мо забывал ворчать и портить воздух.
Я даже полюбил дежурства, когда можно было развалиться в удобном кресле кряжистого корнэта и дремать, не думая ни о чем. Когда за окном сплошной чередой проносились городские пейзажи, а впереди ждала очередная забегаловка и новая история из жизни Мо. Пуская дрянная, про ту же простату с кулак или грибок на ноге, съевший половину ногтя. Я готов был мириться и с этим, лишь бы не покидать иномирье, которое вдруг стало важной частью моей жизни и по которому я буду сильно скучать.
А еще была одна девушка, с которой очень хотелось встретиться. Расставить все точки над и, подвести жирную черту под отношениями, которых толком не было. Просто понять, что это было, зачем и почему. Не верил, не хотел верить, что все так глупо закончится, без прощальных слов. Пускай обидных, насмешливых, ковыряющихся в открытой ране острым лезвием ножа. Согласен и на это, потому как финальная точка всегда лучше многоточия.
Я рассказал о своем желании Мо, на что тот заявил грозное:
– Совсем ополоумел, курсант?! Нашел время думать о бабах. Даже не смей высовываться наружу, романтик. Тебя там не телка ждать будет с распростертыми объятиями, а Марат с дружками.
Прав был напарник, аль Фархуни от своего не отступится. Потому как я его Эльдорадо – мистический город, покрытый золотом и драгоценными камнями.
Именно об этом я думал все три часа, покачиваясь на ветхом стуле. Одни и те же мысли бесконечно крутились в голове, а на заднем плане звучал монотонный голос Нагурова:
– Временные аномалии данного типа впервые были зафиксированы в прошлом столетии, учеными Николасом Веспером и Алехандро Вейсом. Экспедиция Ольского Университета изучала зоны тектонических разломов, когда столкнулась с необъяснимой оптической иллюзией, напоминающей марево в жаркий день. В отличии от известного природного явления сей феномен имело ярко выраженные границы, и скорее напоминал огромный шар, заполненный дрожащим воздухом. Проведенные эксперименты показали, что имело место быть нарушение пространственно-временного континуума.
– А если по-простому, – не выдержал Леженец.
– А если по-простому, то скорость течения времени в данном месте кардинальным образом отличается. Оно может быть в сто, в тысячу раз быстрее, если брать за основу расчета систему координат окружающего мира.
– То есть я резко постарею и умру, если туда сунусь?
– Эксперименты над живыми организмами не ставились, поэтому трудно представить эффект…
– Круто, – обрадовался Дмитрий. – Значит Воронов может превращать вещи вокруг себя в старую рухлядь? Вот это я понимаю, способности. Слышь, Герб, он тебе любое молодое вино в элитные сорта превратит. И тогда на отцовское наследство сможешь забить окончательно.
– То же мне виноделы... Если и превратит, то скорее в уксус, – съязвила Альсон, – Воронов не управляет процессами, а учитывая скорость временного потока…
– Да ладно вам: Герб подгонит товар, Саня все рассчитает, Воронов договориться с Марионеткой, поднапряжется как следует и вуаля – вино с южных склонов сорокалетней выдержки готово, всего лишь за пару секунд.
– Я попрошу, – возмутился Нагуров, – речь идет о серьезных вещах. Ранее науке была неизвестна причина возникновения эффекта Веспера-Вейса. Ученые полагали, что все дело в электромагнитной аномалии, возникающей в местах разлома горных пород. Но случай, описанный Вороновым… Вы понимаете, чем это может грозить?
– Хреновым вином? – попытался пошутить Леженец.
– Эти временные деформации… они растут, они множатся со скоростью очаговой инфекции. В последний годы было зафиксировано порядка восьмидесяти шести новых точек распространения. Это не просто пороги иного пространство, это… это место сопряжения двух параллельных вселенных, если будет угодно, истончившаяся перегородка.
– Хочешь сказать, что наполненный туманом мир, выступает в роли своеобразной прокладки? – нахмурил брови Мо. – И если она не выдержит, то миры столкнуться, наедут друг на друга? Это что ж тогда получается, всем наступит звездец?
– Я не знаю, слишком мало данных, – признался растерянный Нагуров. – Но даже боюсь предположить, что будет с живыми организмами в момент катастрофы, учитывая разность потенциалов…
– Слышь, умник, скажи прямо, мы все умрем? – не выдержал Дмитрий.
– Я, правда, не знаю.
– Пару лет назад шары Веспера-Вейса были зафиксированы в шестом и четвертом мирах, – произнес задумчивый Лановски, имевший привычку отмалчиваться на собраниях. – Вопрос времени, когда они доберутся до нас.
Полуподвальная комната погрузилась в тишину.
– Мужчины, чего поникли? – затянувшуюся паузу нарушил звонкий голосок Альсон. – На наш век жизни хватит. Пройдут сотни тысяч лет, прежде чем проблема станет серьезной. Кроме того, это всего лишь предположение, сделанное впопыхах и на коленке, не так ли, господин Нагуров?
Александр согласно кивнул.
– А раз так, предлагаю вернуться к главной повестке собрания, а именно Палачу. Напоминаю, в скором времени Воронова депортируют на родину, и мы лишимся единственного козыря в борьбе с невидимой тварью. Поэтому сроки, господа мужчины, нас поджимают сроки. Давайте придумывать, не все мне маленькой за вас отдуваться.
– То же мне маленькая, старше меня на полгода, – возмутился Леженец и тут же ойкнул, получив мелким камешком по затылку. Обыкновенно Альсон не промахивалась.
Мо кхекнул, почесал пальцами-сардельками заросшие подбородки, и веско произнес:
– Права мелкая, отклонились мы от заданной темы. Что делать будем, детективы? Наружное наблюдение за объектами результатов не принесло. И думай теперь, то ли тварь слишком хитрая, то ли мы не в том направлении копаем. Для особо умных сразу скажу: силовой вариант операции отпадает – рисков много, толку мало.
– Да мы их просто оглушим и вывезем потихоньку.
– Спортсмен, не нервируй меня.
– Подумаешь, – Дмитрий пожал плечами, – мое дело предложить.
– Другие варианты будут? Лиана?
Девушка застыла, напоминая собою фарфоровую статуэтку. Большие глаза задумчиво уставились в пустоту.
– Курсант, может ты чего предложишь?
Задрал он меня с этим курсантом, честное слово. У всех имена есть и фамилии, а у меня только звание имеется, из разряда низших.
– Есть одна мысль, – выдал я раздраженно в ответ. – Есть одна мысль, – повторил снова, – когда плохие карты на руках, остается блефовать.
Вечером пятого дня мы стояли на пороге особняка четы Доусон. Мы – это я, одетый в дорогой серый костюм, взятый по такому поводу напрокат, и Лиана Альсон, облаченная в великолепное вечернее платье. Синий атлас обнажал хрупкие плечи девушки, утягивался изящным пояском в тонкий корсет и ниспадал волнами складок к ногам, что заканчивались острыми носками туфелек на высокой шпильке. Образ принцессы из Диснеевских мультиков, с большими глазами, и пышной волной тщательно уложенных волос
– Жмут, – то и дело жаловалась Лиана, принимаясь стучать каблучком.
– Чего ты вечно канючишь, словно маленькая.
– А я говорю, жмут.
– Потерпи.
Тогда Альсон засовывала руки в карманы (да-да, в платье имелись карманы) и начинала вертеться вокруг оси, совсем как девчонка. Правда, с таким макияжем она меньше всего напоминала ребенка – настоящая маленькая леди, явившаяся на званый ужин с кавалером.
О нашем визите были предупреждены заранее: гостей ждали и к ним готовились. Включили внешнюю подсветку, почистили дорожки от свежевыпавшего снега и даже украсили входную дверь живыми цветами. Один из обычаев иномирья, демонстрирующий расположение хозяев к гостям.
Внешне все выглядело пристойно: две молодые пары решили провести совместный ужин в непринужденной дружеской атмосфере, за бокалом вина и жарким из дичи. Кажется, глава дома обещал утку.
А на самом деле… А на самом деле все началось с двух непростых телефонных звонков. Первый разговор состоялся с Майклом Доусоном, который в свое время врезал мне по роже, и которому я отвесил пинок под зад. Потом был пожар в комнате мотеля, лишивший Герба шикарных бровей и едва не стоивший ему жизни. Последовавший ответ со стороны одногруппников, вынужденное перемирие… Что и говорить, непростые отношения нас связывали. Поэтому вполне логично, что Доусон напрягся, ожидая подвоха со стороны бывшего ухажера жены.
Пришлось врать и выкручиваться, придумывая некое несуществующее деловое предложение, связанное с фамилией Авосян. Герб накидал в спешке проект по реализации вина, который сгодится для прикрытия, и который ни к чему не приведет, не считая пустого сотрясания воздуха.
Майкл наживку заглотнул, а когда я упомянул, что приду не один, а с дамой сердца, лед окончательно треснул. Голос Доусона в трубке заметно потеплел, и дата совместного вечера была назначена.
Через пару часов состоялся другой телефонный разговор. Только на этот раз звонили мне, и шипели в трубку рассерженной кошкой:
– Воронов, только попробуй все испортить. Слышишь, я тебе ноги повыдергиваю, и плевать на твоих дружков аристократов. Какое предложение, какое вино? Только не надо сказки рассказывать про внезапно проснувшуюся деловую жилку.
Права Кормухина, бизнесмен из меня еще тот, поэтому и почуяла неладное. Но мужа от встречи отговорить не смогла и меня припугнуть не получилось.
– Воронов, если из-за тебя возникнут проблемы, никогда не прощу. Слышишь? Только попробуй сунуться в мою семью.
Ох, Светка, знала бы ты истинную причину визита…
Вечер начался на удивление приятно: под аккомпанементы классических сонет и перезвон бокалов, наполненных полусухим красным. Длинный стол оказался заставлен яствами под завязку. Особенно хороша была утка с мочеными яблочками, запеченная в духовке до состояния хрустящей корочки. Ну и салат с грибочками ушел за милую душу.
Чего мне не хватало, так это обыкновенного хлеба, который купишь в любом магазине родного мира и который днем с огнем не сыщешь в «нулевке». Рука сама тянулась в поисках мякиша, любого, самого завалявшегося, но окромя сахарных пампушек и не было ничего. А заедать наваристую мясную похлебку сладким… нет уж, увольте.
Та же Светка, подверженная периодическим диетам, хлеб терпеть не могла, называя едой бедняков. Дескать в нашей великой стране, вечно жрать было нечего, вот и ели все подряд вприкуску с хлебом, чтобы сытнее было. Не знаю, может и так, только я к мякишу с хрустящей корочкой привык с самого детства.
Беседа за столом протекла в мирном русле, где все улыбались и были сама любезность. Говорили о всяких пустяках, вроде той же погоды за окном или подросших в цене акций металлургический компаний. Последнее было совсем скучно, но тут глава дома неожиданно нашел благодарного слушателя в лице Альсон. И не только слушателя, но и собеседника, неплохо разбирающегося в биржевых маркерах.
Я все ждал, когда Лиана учудит что-нибудь этакое, памятуя про острый язычок и несносный характер. Но девушка вела себя на редкость благообразно, с изрядной долей аристократизма, и манерами, присущими носителям голубых кровей. Даже мизинчик оттопыривала элегантно, нарезая мясо в тарелке на мелкие кусочки.
Каждое движение, каждый поворот головы вкупе с кукольной внешностью – кажется, Майкл Доусон был очарован. Спустя три бокала вина он забыл про остальных, полностью сосредоточившись на милой гостьей, а та и рада стараться, вовсю кокетничала, вальсируя на грани дозволенного. Бровки приподнимет, виноградинку губами обхватит, голым плечиком жеманно поведет.
Я все удивлялся, как она столь большое количество парней с ума свела? Оказывается, Альсон может быть нормальной, когда это действительно необходимо: истинной леди с утонченными манерами, а не капризным ребенком или того хуже – несносной занозой в заднице.
– Воронов, нужно поговорить, – прошипели над ухом. Я аж дернулся от неожиданности, громко звякнув десертной ложечкой.
Новоиспеченная госпожа Доусон выглядела крайне раздраженной. Она уже пыталась переключить внимание супруга с гостьи, используя убойное оружие из запретного арсенала, вроде поглаживания ноги под столом. Тот отвлекался буквально на пару секунд, а потом вновь возвращался к фарфоровой куколке, что столь очаровательно смеялась, демонстрируя жемчужные зубки.
Первый раз на моей памяти Кормухина проиграла. Попытки увлечь мужа, суетливые и слишком нервные, выглядели неуклюже на фоне куда более изящной соперницы. Что Светлана, вышла замуж и расслабилась, утратила былую хватку?
– Внимательно слушаю.
– Не здесь, Воронов, пошли за мной.
Перегруженный потребленным жарким из птицы, отодвигаю стул и с трудом поднимаюсь из-за стола. На нас даже внимания не обращают – Майкл полностью сосредоточен на беседе с ангелом во плоти.
Идем по коридору: Светлана впереди неровной походкой, а я послушно плетусь следом. Заглядываю в пустующие комнаты, что попадаются на пути. Складывается ощущение, что кроме нас четверых и нет никого в огромном особняке, только точно знаю, не так это: один охранник на воротах, другой в подвале, следит за камерами внешнего периметра. Была еще прислуга, помогающая накрывать на стол.
