Текст книги "Предел прочности. Книга четвертая (СИ)"

Автор книги: Артем Углов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

С генеральным планом согласились все, даже Нагуров, до того воевавший и требующий доказательств. Неужели настолько впечатлило темное пятно на фото? Или все дело в оранжевых маркерах и обыкновенном любопытстве? Невиданная до того корректировка нейронных связей, превратившая воспоминания в сон? Остается надеяться, что Александр поверил, хотя бы чуть-чуть, иначе будет, как пресловутое пятое колесо в телеге, которое не выбросишь и которое ехать мешает.

Напоследок Мо раздал указания, поблагодарил всех за встречу и напомнил, что следующее мероприятие состоится в конце недели. Возможны уточнения и корректировки, поэтому всем быть на связи.

– А я? – задался я вполне очевидным вопросом. – Почему мне никаких задач не нарезали.

– А ты, курсант, даже соваться туда не смей. Не хватало еще новых разборок с бывшей и ее новоиспеченным мужем. Мне одного пьяного танца в ресторане за глаза: майор тогда всю плешь проел, почему не уследил. А как за тобой уследишь, бедовым, если ветер странствий в жопе играет.

– В жопе, – заржал довольный Леженец, услыхав знакомое слово.

– А во-вторых, курсант, никто не знает, как поведут себя Палач и Марионетка при следующей встречи. А ну как миром не разойдутся, территорию начнут делить и метить. Это моя родина, и мне здесь лишние трупы не нужны. Поэтому расслабься, и занимайся своими делами. В случае необходимости первым выйду на связь, – Мо умолк и внимательно посмотрел на меня. – И это… иди уже проспись, а то выглядишь хуже задницы макаки.

Бедняга Леженец разродился новыми приступами смеха. Что и говорить, умел напарник проводить аналогии.

Следующая неделя прошла в спокойном режиме. Отработал четыре положенных дня в особняке одной известной особы и на пятые сутки засобирался домой. Хотя отработал, слишком громко сказано: жевал булочки, гонял чаи и слонялся по коридорам, делая вид, что прислушиваюсь к интуиции. Короче, чувствовал себя настоящим бездельником.

Я бы на месте мужиков давно бы разозлился, а они ничего, даже слова плохого не сказали. Поппи так и вовсе смотрел с превеликой грустью.

– Сколько отработать осталось, три недели? Ох, привык я к тебе Малыш, теперь не знаю что и делать, – разоткровенничался он в конце смены.

– Что-что, сам за булочками ходить будешь, – заметил стоящий рядом Секач, – а то привык пацана гонять.

– Ты одно-то с другим не путай, – заметил Поппи, но булочки заказал – а мне что, только в радость.

Прогулялся по знакомым полупустым улочкам пригорода, наслаждаясь теплым воздухом и ярким солнцем. Посидел на скамейке в парке, потягивая местный аналог какао с кокосовой стружкой. По вкусу ничего выдающегося, но ради разнообразия попробовать можно. Особенно когда такая красота кругом! Густая зелень, птицы щебечут, малышня носится возле фонтана: то ли игру какую затеяли, то ли просто дурачатся.

Прав был Дуглас, когда говорил о приближающемся сезоне дождей. Температура воздуха опускалась с каждым днем: и уже не было той испепеляющей жары, что заставляла прятаться под сенью деревьев. Ты не ходишь вечно мокрый от пота, и не пьешь литрами жидкость, и даже в пиджаке чувствуешь себя вполне сносно… В район Монарто медленно и неотвратимо возвращалась осень.

Нужная булочная находилась в квартале от парка, но я обошел два, не желая проходить мимо знакомого заведения с мороженным, где недавно сидели и дурачились с… впрочем, не важно. Данная особа не вспоминала обо мне, а я старался не думать о ней. Не то чтобы месть, просто так было легче. Иначе начинало болеть.

Особенно болело вчера, когда узнал о выезде Хозяйки в город – первом, после известного инцидента с беспилотным такси. В группе сопровождения был Мангуст, был Секач с Дугласом, было еще пару малознакомых ребят из числа новеньких, но не было меня, что странно. Ведь только ради этих самых выездов Пол Уитакер и был нужен, ходячий детектор опасности. И не взяли…

Мужики со смены радовались, усматривая в случившемся хороший знак. Теперь дела точно пойдут в гору: Хозяйка возьмется за репетиции, а в стенах особняка с новой силой зазвучит давно забытая музыка. Глядишь, и не придется искать новую работу. Только я сидел сычом, не разделяя общего настроения.

Очень хотелось спросить, того же Майера или Поппи, да кого угодно: в чем причина такого решения? Нахрена я вообще сдался? А больше всего хотелось подняться по крутой спиралью лестнице наверх, открыть дверь без стука и поинтересоваться у одной особы: в чем, собственно говоря, проблемы. Я не понимал, ничего не понимал. Не понимал поступков Юлии, а хуже всего, не понимал самого себя.

– Бабу трахнешь и сразу отпускает, – привычно смоля сигареткой, рассуждал дворовый философ Костик. – Думаешь, чего они нас на поводке неделями водят. Бабы – создания хитрые, они это правила лучше нашего брата знают, вот и дразнят, тянут до последнего.

Трахнешь и отпустит… А вот нихрена не отпустило. Наоборот, словно какой пазл в сердце сложился, зубчики сцепились крепко и теперь не отпускают – сука!

Как же хорошо и понятно было с Кормухиной: ходили и гуляли под ручку, спали вместе – все согласно общепринятым нормам. И с Ловинс было ясно и понятно, хотя и не так хорошо. Но здесь…

Дверной колокольчик привычно звякнул, и ноги переступили порог булочной. Запах свежей сдобы приятно защекотал ноздри.

– А вот и наш постоянный клиент – господин Уитакер, рад снова видеть. Как ваше утро, как настроение? – расплылся в улыбке вечно жизнерадостный Мортимер – владелец здешнего заведения.

Хреновое у меня утро. Когда выходил из особняка, было отличное, а потом как накатило. Только зачем портить день окружающим, поэтому улыбаюсь и через силу выдаю дежурное:

– Замечательно.

– Рад слышать. Чего изволите сегодня? Чесночные пышки с пылу с жару, слоеночки с клубничным джемом и конечно же, ваши любимые, тающие во рту сырные шарики.

С роду они у меня в любимых не ходили, а вот Секач трескал за десятерых, на пару с Поппи, потому и заказывали.

– Взвесите два килограмма сырных кругляшей, двадцать слоенок с ягодным джемом и чесночных пышек с полкило.

Господин Мортимер улыбнулся, хотя, казалось бы, куда шире. Зычно протрубил:

– Дорогая, у нас заказ!

Из дверей кухни выплыла дородная супруга господина Мортимера. Заметив меня, всплеснула белыми, как молоко руками, и пропела:

– Пол, мой мальчик, снова тебя злыдни загоняли. Сидят в доме двадцать здоровенных лбов, а ходить заставляют самого худенького и молодого.

Улыбаюсь в ответ милой женщине, и желаю доброго дня. Наше общение уже давно превратилось в своеобразный ритуал, где каждому была отведена положенная роль. Добрая заботливая тетушка, и робкий юноша, вечно теряющийся в лабиринтах большого мира. Что ж, моя роль меня вполне устраивала. Тем более что, госпожа Мортимер тут же усадила за столик, водрузив на его деревянную поверхность поднос, а там – молочный коктейль и пирожные с заварным кремом. Нежнейший сливочный вкус, таявший во рту – Вселенная, как же я наслаждался этими мгновениями ожидания.

Пока заботливые хозяева шуршали пакетами, укладывая заказ, я во всю вкушал, откинувшись на спинку стула. Потягивал прохладный коктейль из трубочки, смотрел в окно или в экран большого телевизора, что беззвучно вещал со стены.

Очередные новости шоу-бизнеса: мелькали кадры с известными людьми, отрывками из интервью или концертов. Картинка подавалась сочно и ярко, притягивая взгляд помимо воли. И я завороженно смотрел, не слыша ни слова.

Четыре парня, в распахнутых рубашках демонстрируют обнаженные торсы, ритмично двигаются на сцене и что-то поют. Очередной бойз-бенд Шестимирья со смазливыми подростками в главных ролях. Восторженная публика встречает кумиров – горящие глаза, кричащие рты и протянутые руки. Мелькают кадры и… сливочный вкус комом встает в горле.

С трудом проглатываю кусок пирожного вниз по пищеводу и спешно отворачиваюсь, но уже поздно – сознание зафиксировало картинку.

– Молодой человек, ваш заказ готов, – слышу приятный голос хозяйки. Расплачиваюсь на кассе и выхожу нагруженный пакетами под завязку. И снова этот треклятый колокольчик над головой: звенит и звенит – зараза. Хочется зашвырнуть ношу в ближайшую мусорку и отправиться бродить по полупустым улицам Монарта, лишь бы не возвращаться в треклятый особняк.

Центральный вход в самый известный клуб западного побережья – «Соты». Под вспышки камер на улице появляется парочка. Парень прикрывает лицо от яркого света, девушка растерянно улыбается, придерживая одной рукой длинное платье. Вижу, как работают телохранители, как Дуглас отодвигает наиболее ретивых репортеров, как скалится Секач, заслоняя Хозяйку от объективов телекамер.

Мужики ничего не рассказывали про вчерашнюю поездку: куда Юкивай направилась и с кем. Они в принципе избегали разговоров про госпожу Виласко, если я был рядом. После той ночи и избегали. По негласной договоренности ни о чем не спрашивали, а я ничего не говорил.

И вот вернулся милый сердцу Франсуа: после трех месяцев разлуки влюбленные сердца снова воссоединились.

«А ты все думал, чего она ладошкой прикрывалась. Поди стыдно было изменять своему благоверному: трахаться на стороне, когда любишь другого. Но ничего, с нее не убудет: ножки раздвинула, и удовольствие свое получила», – запел внутренний голос. И пел и пел, до бесконечности, с наслаждением садиста, втирающего боль в грудную клетку.

Пришлось скинуть тяжелую ношу и засунуть голову под холодные брызги фонтана. Вроде малясь отпустило…

Вечно жизнерадостная малышня, завизжала, увидев мой «подвиг». Дети тут же начали старательно повторять, а самый смелый карапуз взобрался на гранитный бортик. И непременно бы перевалился через него, плюхнувшись в воду, если бы не подоспевшая мамаша. Всыпала неугомонному мальчишке по первое число: в основном словами, но и по попе досталось. Грозно посмотрела на меня, дескать, как вам не стыдно, молодой человек, какой пример подаете подрастающему поколению.

Не стыдно…

С мокрыми волосами и стекающими по лицу каплями, подхватил сумки со сдобой и наткнулся на благообразного господина, одетого в вычурный двубортный сюртук.

– Жарко, – произнес он, испытывая явную потребность в беседе. Очередной скучающий прохожий на улицах Монарта. – И я бы непременно освежился, но знаете ли возраст обязывает, чтобы вот так вот в фонтане… Года мои, года, куда ушли вы? Торопитесь жить молодой человек, время столь скоротечно.

Кому как… Лично я свой день рожденье пятый год не отмечаю. И дело тут не в глупых предубеждения, просто старею очень медленно. Раза так в пятьдесят три.

На выходные вернулся в «нулевку» с мыслью собрать парней и перекинуться в картишки под пиво, а лучше под виски, разбавленным местным аналогом колы, чтобы из-за стола сто раз не вставать и в туалет по очереди не бегать.

Однако все пошло наперекосяк: Авосян снова дежурил, Нагуров на звонки не отвечал, один Леженец готов был составить компанию, слишком куцую для полноценной игры в покер. Пришлось слоняться без дела: смотреть телевизор, читать книги и капать на мозги Лукерье Ильиничне. Последняя была только рада такому обстоятельству, хотя виду не показывала: всячески ворча, и попрекая.

– Жениться тебе надо, беспутный, – неслось привычное в спину.

Жениться категорически не хотелось, но спорить было бессмысленно, особенно с одинокой пожилой женщиной. Поэтому молча допил кружку остывшего чая и отправился спать.

Ночью в дверь настойчиво постучали. Я вскочил с кровати, и осоловело уставился в темноту – показалось? Нет, снова стук: тихий и интеллигентный.

Бездна, сколько же сейчас времени… Рука слепо зашарила по тумбочке в поисках телефона. Настойчивый стук повторился.

– Кто там? – кричу неизвестному гостю, а сам щурюсь, пытаясь распознать цифры на ярком экране – половина второго. Кого ингис принес в столь поздний час?

Спускаю ноги на пол, пытаясь нащупать тапочки среди мягкого ворса ковра. А что делать, зимой в мотеле, мягко говоря, прохладно: привыкшее к жаре тело быстро остывает. Вот и пришлось закупаться дополнительными товарами для дома, в том числе пушистым ковром, махровым халатом, и войлочными тапочками.

Тук-тук…

– Кто там?

– Не извольте беспокоится… на пять минуточек… любезны…

– Саня, ты что ли?

Открываю дверь и в комнату действительно заваливается Александр Нагуров. Заваливается в прямом смысле слова, так что едва успел подхватить падающее тело.

– Ты когда нажраться успел?

– Я не…

– Ты же бухой в стельку, – помогаю гостю занять вертикальное положение, прислонив к стенке.

– Я малясь под шафе, – глаза парня собираются в кучу.

– Нет, Саня, поверь, ты именно что бухой.

– Две рюмочки.

– А тебе больше и не надо.

– Надо… надо думать, постоянно. Понимаешь, как оно все хитро устроено?

– Не понимаю, – признаюсь честно. – Давай лучше я тебя до комнаты провожу. Выспишься, приведешь мысли в порядок, а там и побеседуем на трезвую голову.

Но Саня меня не слушает, такое с ним порою случалось: вспышки озарения, когда в голову приходили гениальные мысли. И уговаривать в такие минуты, а тем более спорить, бесполезно. Пока сам не выговорится, не успокоится. И не важно в каком состоянии при этом находился: трезвом или пьяном.

Хотя не такой уж он и пьяный, как могло показаться на первый взгляд: сам ходит, сам говорит. В противном случае давно бы вырубился. А что язык заплетается… Так он похоже порядком подмерз: шатался по улице, в снег лицом падал.

– Посиди-ка здесь, сейчас за чайком горячим сгоняю.

– Не надо, – Саня хватает меня за руку. – Про равновесие, помнишь?

– Что?

– Про дни равновесия.

Конечно помню, еще с первого курса. Про тот самый период, когда наступает вселенская гармония, когда временные потоки выравниваются и текут с одинаковой скоростью в каждом из миров.

– Сань, ну и стоило из-за них так напиваться?

– Ты не знаешь…

– Я знаю, что ближайшие дни равновесия наступят в октябре, а до этого еще ой как далеко.

– По какому октябрю?

– Что значит, по какому?

– По календарю какого мира?

– По календарю моей родины.

– Вот именно! – Саня поднимает палец вверх, и тут же удивленно на него смотрит, словно кто другой управлял его конечностью. – В заданной системе уравнений твой мир величина постоянная, а остальные переменные. Понимаешь, о чем я?

Я понимал это еще на первом курсе. Только спросить было не у кого, а потом закрутилось, завертелось и как-то само собой забылось.

Дни равновесия… Дни, когда все известные миры выстраивались в одну линию под цифрой сто двадцать восемь. Почему именно так, а не иначе? Почему не великое шестимирье заставляло плясать временные потоки под свою дудку, а захудалая дикая провинция?

– Саня, у тебя есть ответ?

– Я не знаю… Мысль не дает мне покоя, мучает прямо здесь, – Саня стучит кулаком по лбу. – Балбес я, понимаешь. Принял за аксиому, за данность, не требующую доказательств, а надо было подумать…

– Может все-таки чайку?

– Маньяки! – вдруг выкрикнул Нагуров, взгляд его при этом сделался совершенно диким. Признаться, порядком струхнул, уж очень непривычно выглядел приятель, обыкновенно тихий и спокойный, даже когда выпьет

– Саня, с тобой все нормально?

– А с тобой?

– Почему ты спрашиваешь?

– Сегодня смотрел статистику по выходцам из сто традц… традцать.

– Сто двадцать восьмой.

– Да, восьмой… Очень много отклонений, каждый третий, сплошь девиантное поведение: убийства, грабежи, изнасилования. Это не какая-то там погрешность, это закономерность, понимаешь? Человек первые пять-десять лет нормальный, а потом словно клинить начинает.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я? – Нагуров удивленно воззрился на меня. – Это ты мне скажи. Голоса ничего не шепчут, никого не приказывают убить? Эти невидимые друзья… Марионетка твоя

– Сань, тебе лучше проспаться.

– Может ты и прав, – парень растерянно зашарил по кровати в поисках шапки, которая все это время была на его голове. – Проспаться… на свежую голову.

От предложенной помощи приятель гордо отказался: встал самостоятельно, и шатающейся походкой добрел до двери. У самого порога обернулся и с какой-то затаенной грустью посмотрел на меня.

– Ты это… спокойной ночи.

Да какой тут спокойной.

На следующий день ни свет ни заря приперся в офис, чем в немалой степени удивил Митчелл.

– Петр, напоминаю, у тебя сегодня выходной.

– Я просто так.

– Это все объясняет, – улыбнулась зеленоглазая красавица и больше допрашивать не стала.

Борко и Мозес в кабинете отсутствовали, однако следы кипучей деятельности коллег были, что называется «на лицо». На столе Самуэля возвышалась новая кипа бумаг, а у Мо крошки и огромная коробка из-под пирога поверх мусорной корзине. Митчелл тоже не осталась в стороне, привнеся кое-какие изменения в привычную обстановку. На подоконнике появилась новая статуэтка: стройная мулатка с корзиной фруктов в руках. Интересно, откуда она их берет?

Сажусь на место, включаю компьютер и первым делом открываю строку запроса. Собственно, что собираюсь искать: статистику по землякам? Вот так вот в открытую, под своим логином, нисколько не заботясь об интересе со стороны службы внутренних расследований?

Детектив Воронов, зачем вам нужна эта информация, что послужило причиной запроса? Принимаете прописанные лекарства или может быть слышите посторонние голоса в голове?

В бездну инспекторов с их допросами. Скажу, что просто было интересно: вот не с того ни с сего захотелось. И пускай попробуют пришить любопытство к делу.

Пальцы застучали по клавиатуре набирая текст: «маньяки, статистика по месту рождения». И тут же стер… глупо.

Я уже искал информацию по местной инфосети, однако никакой конкретики нарыть не смог. Нашего брата хватало среди серийных убийц, были там и очень известные персонажи, про которых писались целые книги и снимались отдельные фильмы. Только общие цифры отсутствовали – сплошные эмоции в статьях и на форумах. Дескать дикие ублюдки, недочеловеки, чего еще от них можно ожидать. Подобной ерунды за четыре года наслушался с лихвой. Хотелось бы увидеть сухие цифры, раскладки в столбцах и графиках. Только кто же мне доступ даст.

У Нагурова он был, потому как парень аналитической работой занимался, а я кто – рядовой детектив курсантского звания. Попробовал тыкнуться в одну папку, в другую и понял, что бесполезно – девяносто девять процентов служебной информации оказалось закрыто. Я даже в корневой каталог не смог провалиться, получив предупреждающую надпись «не достаточно прав». Остается…

А что еще остается, только поговорить с трезвым Нагуровым или лучше сразу с Мозесом. Все объяснить и потребовать ответов. Ведь вполне логично предположить, что Тварей из запределья куда больше, чем три или четыре. И ищут они выходцев из дикого мира, потому как только те обладают исключительной совместимостью. Находят, присасываются и медленно сводят с ума. Кого-то за пять лет, кого-то за десять, а меня… Даже думать об этом не хочется.

Перед глазами всплывает образ полубезумного брата, покрытого лишаем и струпьями. Брата, который тащит на себе сразу двух Тварей. Или в себе, если вспомнить Доктора: маленькое, тщедушное существо, торчащее прямо из живота. Твою дивизию… от одних только мыслей становится тошно. Сразу зачесалось тело, и я в панике закатываю рукав. Хвала Вселенной никаких язвочек или шелушений на коже нет. Пока нет…

Во внутреннем кармане запиликал сотовый телефон. Из-за соседнего стола рассерженной змеей зашипела Митчелл. Сколько раз просила ставить на «беззвучку» – постоянно забываю.

Извиняюсь перед коллегой, и пулей вылетаю в коридор. На экране мелькает надпись «дежурный», а это значит срочный вызов, ответить на которой требуется безотлагательно.

– Детектив Воронов?

– Да.

– Вас ожидает Сид Майер для разрешения возникших вопросов по ранее подписанному контракту за номером…, – женский голос называет цифры и буквы, как будто они что-то могут значить для меня. – В ближайшие полчаса необходимо явиться по указанному адресу.

– Принял.

– Хорошего дня, детектив.

В трубке послышались короткие гудки. Ох и не нравится мне это, ох как не нравится.

Майер ждал меня все в той же Восточной башни, где встретились впервые. Двести первый этаж с девушками модельной внешности за стойкой, что выстроились в ряд и от улыбок которых слепило в глазах. Атмосфера силы и мощи, отливающая светом солнца и золота, застывшая в холодном мраморе статуй, вещающая со стен величественными полотнами.

Я бы обязательно проникся духом Организации, только торопился очень.

– Детектив Воронов? Вас уже ждут в кабинете 46а.

Срываюсь с места, быстрым шагом прохожу вдоль длинной стойки.

– Нет-нет, ваш коридор соседний, детектив! – долетает до ушей предупредительный голос.

Бездна, понастроили муравейников…

Майер был сама невозмутимость, застывшая пятном на фоне светлых стен. В комнате несколько кресел, но глава охраны предпочитал стоять, привычно подпирая лопатками вертикальную поверхность. Казалось бы, все как всегда, все как обычно: сейчас мы поздороваемся, а дальше пойдет неспешная беседа на заданную тему.

Только вот воздух в помещении был наэлектризован, пропитан нервозностью. И не нужно было обладать обостренной интуицией чтобы это понять. Стоило мне войти в комнату, как Майер тут же отклеился от стены, сделал шаг навстречу.

– Уитакер, времени нет, поэтому слушай внимательно. Сейчас берешь служебное удостоверение и летишь вместе со мной.

– Но…

– С оформлением выезда я помогу, большую часть бумаг уже заполнил. У тебя есть на примете надежный человек с корочками детектива, чтобы в случае чего, мог кулаками поработать?

– Да.

– Тогда звони, пригодится.

– Что-то случилось? С Юкивай?

– Пока ничего, но может. Звони уже, Уитакер, время уходит.

Звони… легко сказать. Я уже набрал номер, когда вспомнил, что Авосян сегодня на дежурстве. И точно, в трубке звучит «вызываемый вами абонент недоступен». Вселенная, как же не вовремя!

– Уитакер, время! – подгоняет Майер

– Да знаю я, знаю, – огрызаюсь в ответ. Хуже нет, когда все вокруг нервничают, когда спешка, а ты даже толком не понимаешь, что происходит, еще и решение принять обязан в короткие сроки.

Следующим набираю Мо – в трубке раздаются длинные гудки. Томительные секунды ожидания, после чего следует сброс. С напарником все понятно: либо бухает, либо отсыпается с верными шлюхами в обнимку. Кто остается – рыжий, как сама бездна Лановски? Мы с Роем не настолько друзья, чтобы звать неведомо куда. Нагуров? У Сани сейчас самый настоящий дисбаланс, только не временной, как у меня, а понятийный. В сознание, где прежде царила гармония цифр и порядок теорем – возник хаус. Бардак из неведомых тварей, сверхспособностей, и чёрт-те чего непонятного, не поддающегося никакой логики и объяснению. Нет, Саню лучше не трогать, пускай отсыпается после пьянки. Да и кулаками махать он не мастак.

Минус Авосян, минус Мозес, минус Нагуров и кто остается?

Сказал бы кто год назад, что именно к нему обращусь за помощью, на смех поднял. Одна из шестерок Мэдфорда, вечно ржущая над тупыми шутками, и сама отвешивающая их без меры.

– Дмитрий, приветствую.

– О, какие люди, – раздается до противного жизнерадостное в трубке. – В картишки переброситься вечерком? Обязательно, заскочу на пару часиков.

– Я по делу, срочно нужна твоя помощь. Может придется поработать кулаками.

– В чем вопрос, Воронов. Ты только скажи, куда подъехать.

Через час с небольшим фургончик катил по уютным улочкам Альдана. В кузове темного автомобиля кроме нас с Леженцом, одетых с иголочки, в служебные костюмы и галстуки, сидела пара незнакомых людей – сосредоточенных и молчаливых. Был и Сид Майер, столь же сосредоточенный, но куда менее молчаливый. В течении пяти минут глава охраны излагал суть мероприятия, выжимая слова, словно тяжелый пресс – сухо, без остатка. Никаких отступлений или вводной части, исключительно по делу.

Сегодня днем в сопровождении пяти человек охраны Юлия Кортес Виласко покинула особняк. Намечалась вечеринка у сынка местного мэра по случаю… неизвестно по какому случаю, потому как эту часть повествования Майер за ненадобностью обрезал. Девушка состояла в давних приятельских отношениях с юношей, поэтому ничего «за рамки вон выходящего» в приглашении не было. Удивляло другое, Юлия после очередного покушения боялась из комнаты выйти, и вдруг второе мероприятие подряд: сначала клуб, теперь вот вечеринка местной элиты.

«Не нравится, брат, что девка без тебя справляется? Думал, она к тебе привязана будет, как болонка на поводке? – противно гнусавил внутренний голос. – А она вон какая смелая, отважилась на улицу выйти, без детектора опасности.

А еще без личной охраны. Разумеется, ребята с Мангустом никуда не делись, их просто за ворота особняка не пустили, велев ждать снаружи. Как не пустили телохранителей прочих знатных гостей. Дескать, у нас здесь своя служба безопасности, чужих и даром не надо. Вход исключительно по пригласительным.

Ну и, казалось бы, чего волноваться: особняк мэра охранялся не хуже Форт-Нокса. Потусит девочка, расслабится, ей это даже на пользу пойдет, учитывая накопившийся стресс. Но Майер волновался, заволновался и я, особенно после фразы: вытащить объект из особняка в любом состоянии.

Наркотой обдалбается сверх меры, перетрахается с каждым вторым? Возможно… Телефон Хозяйка отключила, и теперь происходящее внутри оставалось под большим секретом. В том числе и физическое состояние самой госпожи Виласко.

Шел седьмой час абсолютного неведенья: ни привета, ни ответа. И сколько таких часов еще будет, неизвестно. Бывало, что празднования затягивались на несколько дней, а то и на неделю бесконечного запоя, веселья и секса. Что и говорить, умела местная молодежь гулять с размахом.

Майер не стал ждать недели… Судя по оперативности нашего здесь появления, он среагировал в первые десять минут. Мало того, что успел смотаться в другой мир, так еще и преодолел по пути многочисленные бюрократические препоны. Оформил полуофициальный выезд с расплывчатыми целями. Я видел этот документ, даже умудрился прочитать пару раз, но так ничего и не понял.

В связи со сложившимися обстоятельствами Полу Уитакеру требуется усиление, согласно такому и такому пункту контракта. Законодательство не нарушает, боевые столкновения не предусмотрены. За срочный выезд, как и за само усиление требуется внести дополнительную плату: авансом, в полном объеме.

И все, вот мы здесь.

– В конфликты не вступаете, споров избегаете, – давал последние напутствия Майер. – Обыскивать вас не имеют право, поэтому оружием обеспечить могу, но…

– Лучше не надо, – соглашаюсь я. Еще не хватало устроить пальбу среди золотой молодежи, родители которых сплошь люди высокопоставленные и значимые. Прав был Камерон, вбивая в головы одну непреложную истину: пистолет – великое искушение. Искушение решить вопрос по-быстрому, не задумываясь о последствиях. Особенно когда нервы напряжены, а эмоции хлещут через край. Я в себе-то не был уверен, что говорить о Леженце. Парень по жизни не напрягался, а сейчас так и вовсе выглядел довольным: улыбка не сходила с губ. Пялился по сторонам, словно турист на экскурсии, то и дело подмигивая мне, дескать не ссы Воронов, прорвемся.

Как бы не пожалеть о сделанном выборе…

Словно желая утвердить мои опасения, Дмитрий задорно спрыгнул на мостовую. Покрутил головой в разные стороны и весело произнес:

– Прикольно будет.

Да уж, прикольнее некуда.

Я вышел следом и обернулся – Майер провожал нас взглядом. Каменное лицо начальника охраны не выражало ни капли эмоций. Все слова сказаны, осталось дело за малым: вытащить Юкивай с вечеринки. Надеюсь, мы не заявимся в самый разгар оргии, потому как не хочется вытаскивать юную певичку из-под груды полуголых тел.

«Ревнуешь, брат», – издевательски пропел внутренний голос.

Может и ревную, что с того – это уже ничего не изменит, ни для меня, ни для нее. Рука привычно скользит под пиджак, пытаясь нащупать кобуру невидимого пистолета. От ощущения пустоты в ладонях, под ложечкой неприятно засосало. Разумом понимаю, что ствол не панацея, но с ним как-то поспокойнее.

Поднимаемся по тротуару в сторону витиевато оформленных ворот. Идем в горку, мимо раскидистой клумбы, мимо фонарей, выхватывающих из темноты густую растительность.

– А ничего себе домик отгрохал местный начальник, – Леженец присвистнул от удивления. – Я бы не отказался в таком пожить.

Домик и вправду гигантских размеров – огромное двухэтажное здание с окнами-витражами и колоннами, украшенными причудливым орнаментом, напоминающим водоросли. По прихотливо изгибающимся карнизам скользят щупальца морских чудищ, поддерживая скат крыши. Рыбьи морды с большими губами и выпученными глазами, гигантские кальмары, осьминоги, ползущие крабы. Что за дворец Ктулху: могущественного повелителя глубин?

Особняк не просто стоял в ночи, он буквально кипел жизнью: окна на распашку, отовсюду звучит музыка, доносятся веселые голоса. Площадки балконов переполнены гуляющей молодежью, некоторые так и вовсе сидят на перилах, свесив ноги вниз.

Седьмой час вечеринки… с ума сойти, откуда только силы берутся.

Первым подхожу к воротам, где уже ждет охрана: пара парней внушительного вида.

– Вход только по пригласительным, – прогудел тот, что пошире в плечах.

– У нас служебные.

Достаю удостоверение и демонстрирую бдительному охраннику. Дмитрий следует моему примеру, только делает это слегка вальяжно, на расслабоне, словно дамы попросили угостить сигареткой.

Документ представлял собой обыкновенную пластиковую карточку с профилем хищной птицы и жирным штрихкодом. Невооруженным глазом ничего не разглядеть, кроме черточек и точек. Тут необходим специальный сканер, обыкновенно встроенный в оправу темных очков. У парней на воротах подобный аксессуар имелся.

Один из них секунд десять шевелит губами, а после поднимает голову.

– Подлинность документов подтверждена. Детективы, напоминаю: согласно юрисдикции шести миров вы не имеете право проводить обыски, допрашивать, а также задерживать лиц, находящихся внутри здания. Для данной процедуры потребуется форма семнадцатая, и разрешение от органов местного правопорядка.

– Благодарю за напоминание, – прячу документ во внутреннем кармане пиджака, – наш визит не принесет вам хлопот.

– Рассчитываю на вашу благоразумность, детективы. Могу поинтересоваться, с какой целью решили посетить данное мероприятие?

– Юлия Кортес Виласко. Необходимо убедиться, что с юной госпожой все в порядке. В случае необходимости сопроводить до дома.

До дома объект будет сопровожден в любом случае, вне зависимости от волеизъявления. Только зачем нагружать парней лишней информацией. Они и так знают достаточно, а большего и не надо.

– Принято, – охранник благодушно кивает и отступает в сторону, освобождая проход.