Текст книги "Мир Терского фронта. Тетралогия"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 46 страниц)

– Э, заснул, что ли? – толкнул меня в плечо Виталик.

– Нет, про родню задумался.

Друг помрачнел лицом.

– А где они у тебя?

– В Тарусе и в Крыму. А у тебя?

– На Волгу поехали, в санаторий какой-то, вот у жены в Москве остались, – он помрачнел еще больше.

– Мужики, да не убивайтесь вы так, – откликнулся Федор со своего рабочего места. – У меня в Питере все родственники остались, так что мне тоже волосы надо рвать, но пока держусь! Жене только не знаю, как сказать… – он потер лоб. – Горе-то общее, а переживать его каждый в одиночку будет, как считаете?

Мы помолчали пару мгновений – каждый, похоже, решал для себя, как он будет переживать свалившееся. Наконец Виталик шмякнул ладонью по столу, да так, что пластмассовый стаканчик, служивший прежним хозяевам карандашницей, свалился на пол и покатился, рассыпая свое содержимое:

– Хватит! А то и так голова пухнет! Вечером приглашаю вас, товарищи офицеры, нажраться до поросячьего визга! «Синий ярлык»[31] вас устроит?

– Устроит, – буркнул Стоцкий. – Но чтобы до «поросячьего визга», нам литров пять надо будет…

– Как раз столько и есть – понаподарили в свое время…

– Тогда и я печень беречь не буду – пишите и меня! – поддержал я печальное начинание.

Стук – и сразу вслед за ним дверь распахнулась!

«Уе!» – только и подумал я, увидев на пороге Ярославу, жену Виталика. Сейчас с нее можно смело Богиню Отмщения рисовать или фурию какую…

Волосы растрепались, глаза зло сверкают – ух!

– Что?! И двадцати минут нет до семьи доехать, а? А мы там в полном неведении, что с вами.

Я искренне радовался, что они вдвоем с Ириной не приехали, а то бы нам обоим досталось! Так хоть можно было надеяться, что Виталик с честью выйдет из этой ситуации и утихомирит свою разбушевавшуюся половину.

– Я думала, что мы теперь нормальной жизнью заживем – без всех этих командировок и секретностей. Ан нет! И трех месяцев не прошло, как мир спасать лезешь! – Она расплакалась.

– Милая, – Сибанов вылетел из-за стола, словно в его стуле была вмонтирована авиационная катапульта для спасения пилотов. – Все с нами в порядке, просто заняты очень, сама видишь! Полтысячи душ на нас свалилось! Ты извини, но позвонить сейчас нельзя. – Он обнял плачущую жену. – А туда-сюда ездить времени просто нет. Ну, зайчик..

– Да понимаю я все, – всхлипнув, ответила Ярослава. – Но женщины, которых вы на постой прислали, сказали, тут стрельба какая-то была, вот мы с Иркой и разволновались!

– Да какая там стрельба, – пришел я на помощь другу, – шуганули малолеток, которые помародерить решили. – Я тайком показал кулак Федору, решившему было влезть со своими комментариями, и он промолчал.

– Точно? – Виталькина благоверная плакать уже перестала, но любое неосторожное слово могло вызвать новый поток слез, и я ответил насколько можно уверенно:

– Конечно! Не на фронте же мы, а в самом что ни на есть центре России! Считай, функции господина Шойгу сейчас выполняем. В связи с нехваткой местных ресурсов.

– А как же война? – недоверчиво спросила Ярослава.

– А кто ж ее знает. Может, что-нибудь вроде Югославии или Ливии янкесы нам устроить решили. Связь вырубили, по гарнизонам «томагавками» прошлись… Но мы-то не в гарнизоне! – Так складно врать родной жене у меня бы не получилось, но Ирки, слава богу, с нами сейчас не было.

– Как там мелкие, кстати? Не шалят? – Я знал, что вид женских слез способен вырубить самого сурового мужика, но друзей в подобной ситуации наблюдал впервые.

– Янек с Илюшкой побесились с утра немножко, – Ярослава переключилась в режим «заботливая мама». – На речку-то не пошли. – Упрек в ее взгляде читался весьма явственно. – Но потом мы их отвлекли, а потом «гости» приехали, так что они теперь малышней на правах хозяев верховодят.

– Родная, там вроде парочка подростков была?

– Да, три парнишки и девочка. А что?

– Передай Вовке, чтобы он их сагитировал в лес за дровами съездить. Пусть он рубит, а они полешки в его «крузак» грузят. Договорились?

– Хорошо, я передам.

– Ну и отлично! – улыбнулся Виталик. – Мы вечером на все плюнем и к вам приедем. Вот еще и Федора с собой возьмем. Познакомься, кстати.

– А мы знакомы! Вас Федор А… – отчество она, похоже, все-таки забыла.

– Такой очаровательной леди можно называть меня просто по имени! – встал со стула Стоцкий и отвесил «гусарский» поклон. Даже попытался щелкнуть каблуками, но, поскольку на ногах у него были модные итальянские мокасины, ничего из этого выпендрежа не вышло.

– Все, родная, поезжай домой, нам работать надо! – прервал эту куртуазию Виталик, провожая жену к двери.

* * *

«Семейные скандалы», впрочем, вскоре ушли на задний план – из Торжка позвонил помощник военкома и сообщил, что через полчаса к нам наконец прилетят вертолеты.

Естественно, мы с Виталиком выторговали себе места в экспедиции – все-таки идея была наша, так что и реализовывать нам. Потом, правда, решили, что двоим лететь несколько опрометчиво, и стали тянуть спички. Мне повезло – короткая досталась Сибанову.

– Ну не очень-то и хотелось, – буркнул мой друг, а потом добавил: – Хотя если правде в глаза посмотреть, ты там нужнее будешь. У меня подготовка хуже, и в людей, как ни посмотри, стрелять не привык. Так что жду тебя на вискарь. С баней, естественно!

– Ты губу не раскатывай, вернешься, а в бане уже семь таджикских семей живут! – подколол я его.

– Нет. Ярослава сказала, что они пока в доме всех поселили. В бильярдной и в родительских спальнях. Ну и в столовой на диване. Опять же Юрин домик пустой вроде как…

– Ну, тогда заметано! Пойду девчонок на сухой паек разведу.

– Ни пуха!

– К черту! – Выходя, я не стал оборачиваться – примета плохая.

Перегрузив из багажника на переднее сиденье небольшой рюкзак с «лесным комплектом» и красивый, буквально пару недель назад купленный «Кэмелбэк», я запустил двигатель и выехал на шоссе. Ехать тут всего ничего, а ноги пока отдохнут. Весь мой опыт подсказывал, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Остановив «лесника» около здания заправочной станции, я, по вновь ставшей второй натурой привычке, взял автомат и выбрался из машины.

– Ха, что за дела, капитан?! – окликнул меня появившийся в дверях магазина запчастей Сергей.

– Сухим пайком хочу разжиться. Ты, кстати, к походу готов? – Идея взять бывшего десантника с собой пришла мне в голову по дороге.

– Как Гагарин и Титов! Когда выдвигаемся? И, главное, куда?

– Оружейный магазин брать будем. «Вертушки» должны через тридцать минут прибыть.

– «Вертушки» – это хорошо, а то для парашютного десантирования у меня балласта многовато! – усмехнувшись, Сергей похлопал себя по довольно объемному животу.

– Не, только посадочным способом работать будем – там барахла столько, что, боюсь, все не увезем. У тебя торба какая-нибудь есть?

– А то! В тягаче рюкзачок имеется.

– Запасливый ты, Серега…

– На себя посмотри, товарищ капитан, – по уставу, конечно, такое запанибратство наказуемо, но уставщину наводить меня как-то не тянуло, особенно если учесть, что бывший сержант старше меня лет на пять.

– Фляга есть?

– Нет, есть кой-чего получше! – И он вытащил из кармана своей легкой куртки полупрозрачную пластиковую трубочку, свернутую кольцами. – Вот! – Он потряс приспособлением в воздухе. – В Финке по случаю прикупил. Наворачивается на любую стандартную пластиковую бутылку, а загубник тут хитрый, губами сжал – вода и потекла. Эх, блин, во время срочки за такую штуку я бы одно ухо точно отдал!

– Ну и замечательно! – Просвещать его на тему, что такие загубники уже давно не новость, а гидрационными системами пользуются все, кому не лень, начиная с инвалидов и заканчивая крутыми натовскими спецназерами, я не стал. – Пошли хавчиком запасемся – благо контора платит.

Сотрудницы кафе встретили нас радушно.

– Товарищ комендант! Проходите, пожалуйста! – искренне обрадовалась Марина, стоило нам войти в крошечный зальчик с тремя столиками. – Вы покушать?

– Нет, мы с просьбой.

– Да, конечно! Поможем, чем сможем!

– Соберите нам, пожалуйста, сухого пайка на сутки примерно.

– Ой, вы собрались куда? Или стряслось чего?

– Да ничего серьезного, – успокоил я девушку. – Так, пробежимся по окрестностям, посмотрим, что к чему.

– Это правильно, а то вдруг где безобразия какие творятся! Вы когда за едой зайдете?

– Минут за пятнадцать успеете собрать? Нам на двоих, – я мотнул головой в сторону притулившегося у двери десантника.

– И Сергей Владимирович с вами поедет?

– Поеду, Мариночка, что ж мне – на печи отсиживаться?

Пока мой подопечный был занят разговором со «снабженцами», я выскочил к машине – забрать рюкзак, чтобы перепаковать его, пока есть свободная минута.

Нет, я не какой-нибудь там свихнувшийся на почве выживания чудак вроде тех, что строят на подмосковных дачах трехэтажные подземные бункера и запасают тушенку вагонами. «Интересно, а многие ли из них сумели добраться до своих захоронок сейчас, когда настоящая ядерная война началась? – подумал я, оглядывая багажник своего „форестера“. – Топор, лопата, набор инструмента – это банальщина. Такая же, как и „лесной“ рюкзачок. Все-таки за приключениями на дачу поехали, а не кофе в парк культуры попить».

Отчего-то мне вспомнился мой старинный приятель, от которого я, собственно говоря, и узнал про этих самых «выживальщиков». Бывший сержант морской пехоты так проникся идеями этих чудаков, что в каждой комнате своих апартаментов повесил, как он сам говорил, «тревожный комплект». Разгрузочный жилет, под завязку забитый патронами двенадцатого калибра, «тактический» рюкзак с продуктовым НЗ и аптечкой, и «Кэмел-бэк» с водой. Причем продукты он раз в два месяца заменял на свежие, а воду обновлял раз в три дня. Ружья, впрочем, он тоже держал рядом, пряча их в сейф, только если в гости к нему заглядывал кто-нибудь малознакомый.

Данила с жаром рассказывал, как у него все готово к экстренной эвакуации, игнорируя, впрочем, мои ехидные вопросы насчет его физической формы. Вопросы были более чем обоснованными, поскольку он, на мой взгляд, набрал четверть центнера лишнего веса, а часовая прогулка по холмам Нескучного сада вызывала у него обильное потоотделение и сильную одышку.

«Ты ничего не понимаешь, Васька. Мне бы только до Смоленской области добраться, а там у меня уже все готово! – разглагольствовал он, сидя на диване в своей уютной кухне. – А машин свободных будет вагон!» – отвечал он на следующий ехидный вопрос.

– А что, если у чувака в машине своя «сайга» найдется?

– Хе, там посмотрим! – безмятежно отвечал Данила. – Я все-таки не полотером служил.

Мой вопрос, давно ли он был на стрельбище, был проигнорирован как провокационный.

* * *

Пристроившись за одним из столов, я вывалил содержимое «сидора» (хоть называть так фирмовый «тактик», оснащенный системой быстрого сброса и моллешными креплениями по всей поверхности было и неправильно, но должно же быть в жизни место иронии?) на белую пластиковую столешницу.

«Так, один нож явно лишний!» – начал я ревизию имущества.

– Сержант, ножик страховидный хочешь?

– Конечно, товарищ капитан, – откликнулся Сергей, о чем-то негромко шушукавшийся за прилавком с еще одной работницей общественного питания. Вере, как звали «барышню», было лет тридцать пять, так что, сдается мне, на этот раз у бравого десантника интерес был не только гастрономический. К тому же, как я понял, был Серега человеком холостым.

– Лови! – Я бросил ему подаренный мне кем-то из друзей Златоустовский «Штрафбат» – неплохую копию классического «ножа разведчика образца 40-го года», но с более тонким и хлипким клинком. Данная модификация называлась «Пограничник», и рукоять была выполнена из колец оргстекла так, что белые полосы на ней перемежались с зелеными.

– Спасибо, командир! – Ловко подхватив ножны с клинком, Сергей тут же расстегнул ремень (игриво посмотрев при этом на кафешную нимфу) и быстро прицепил их на пояс. Застегнувшись, он подвигал нож туда-сюда и, найдя наконец удобное положение, извлек «перо».

– А ниче так! – резюмировал он после недолгого осмотра. – На «Вишню»[32] чем-то похож. Только тоньше.

– Носи. Подарок! – Я вернулся к «своим баранам».

«Пончо противодождевое пригодится, только, думаю, его перед посадкой в „вертушку“ выбросить нужно будет, чтобы не тащить пыль радиоактивную с собой назад. Аптечку – в обязалово возьму. Сменную футболку… Нет, две. А одну оставлю. КЛМН?[33] Нет, не пригодится!» – и я отодвинул пакет со столовыми приборами в сторону.

Короче, и пяти минут не прошло, как я был готов. Напрягало только отсутствие хоть какого-нибудь подобия подсумков для автоматных магазинов, но я сильно рассчитывал, что в крупном магазине охоттоваров что-нибудь себе подберу, а пока и в карманах поживут.

– Вот, товарищ комендант, все готово! – вынырнувшая из подсобки Марина проскользнула мимо кокетничающей парочки и поставила передо мной на стол два полиэтиленовых пакета.

– Сержант Порошников! – привлек я внимание подчиненного. – Кончай амуры и марш за рюкзаком!

– Слушаюсь, товарищ капитан! – с небольшой задержкой и, как мне показалось, немного смутившись ответил десантник.

– И загляни к мужикам в автозапчасти – вдруг у них «болгарка» завалялась. Хорошо бы, если и домкрат у них приватизировать на время.

– Двери выносить хочешь, командир? – на лету схватил идею Сергей.

– Верно, хочу.

– Так домкрат и у меня найдется.

– Ага, и весит под стать твоей таратайке небось?

– Что верно, то верно, – согласился дальнобойщик. – Но нам любой «двухтонник» подойдет.

– Не любой. Мой параллелограммный, у него ход маловат. Так что не спорь, а дуй в магазин.

– Так точно, товарищ капитан! – ухмыльнувшись, гаркнул Сергей и, бросив еще один игривый взгляд на Веру, отправился исполнять приказание.

* * *

Вертолеты прибыли примерно через четверть часа. Мы ошивались без дела в магазинчике при заправке. Точнее, ревизию наличных продуктов питания я за серьезное дело не считал. Как из-за того, что мы были только на подхвате, так и потому, что уж больно этих продуктов в магазине оказалось мало. Наружу никто не рвался – мало ли какая гадость с неба падает. А то, что падает, – это без сомнения.

Когда от рева вертолетных движков задрожали стекла, я совершенно искренне обрадовался. Можно сказать, включился инстинкт, выработанный за годы службы в Таджикистане: «вертушки» пришли – все будет хорошо!

Первым на пятачок стоянки для фур дальнобойщиков опустился потрепанный Ми-24 с какой-то непонятной хренью под одним из пилонов. И хоть в обыденной жизни грузовики с трейлерами и кажутся нам здоровенными, но на фоне «крокодила» они все-таки, как говорят, не пляшут. На площадке, где, по самым скромным прикидкам, могли запаковаться три, а то и четыре «дальнобоя», вертолету места хватило впритык, так что второму пришлось садиться на шоссе. Как и третьему.

Дверь первой машины сдвинулась в сторону, и на асфальт спрыгнули двое военных, облаченных в недавно принятую на снабжение «цифру». От нас до стоянки было метров семьдесят, так что рассмотреть знаки различия мне не удалось. Придерживая кепи, вояки метнулись к зданию заправочной станции, причем один из них тащил за плечами довольно объемистый тюк.

– Серега, приведи себя в порядок, вдруг уставники какие пожаловали?

– Командир, шнурки я погладить уже не успею, – хмыкнул бывший сержант, и я, вспомнив, что мы одеты «по гражданке», тоже рассмеялся.

– Добрый день, – поздоровался вошедший первым крепкий брюнет, – где мне найти капитана Заславского?

Я разглядел на непривычно закрепленном в центре груди погоне три блекло-зеленые звездочки.

– Я Заславский, а вы кто?

– Старший лейтенант Колмогоров! – вскинул руку к козырьку вновь прибывший. – Начальник группы химразведки.

На голове у меня было надето полувоенное кепи, так что на воинское приветствие я ответил чисто автоматически.

«Блин, словно и не уходил на „гражданку“», – немного отстраненно отметил я про себя.

– Старший прапорщик Мирзоев! – представился тем временем второй.

– Приятно познакомиться! – Мы с Сергеем по очереди пожали визитерам руки.

– Вы готовы, товарищ капитан? – с ходу перешел к конкретике старлей.

– Да. Только кое-какое снаряжение погрузим.

– Отлично. Есть, кому имущество передать? – офицер кивнул в сторону прапора, как раз сбросившего свою ношу в угол.

– Это что?

– ОЗК.[34] Пять штук, – ответил вместо него прапорщик.

– На нас тоже?

– Нет, ваши в «вертушке». По дороге наденете.

– А что так мало?

– Это экстренная, так сказать, помощь. Еще сорок комплектов на машине отправили.

– Понятно. – Я закинул за спину свой рюкзак и поднял с пола чехол с домкратом. – Пошли, сержант!

На улице, заметив маячившую в окне магазина запчастей характерную копну немытых волос, я скомандовал:

– Сержант Баталов, ко мне!

Не обращая внимания на опешивших от такого зрелища военных, музыкант выскочил наружу и спустя мгновение вытянулся передо мной:

– Да, товарищ капитан.

– Там, в кафешке, комплекты химзащиты привезли. Отвези в штаб, – я достал из кармана ключи от своей машины.

– Так точно! – И пяти секунд не прошло, как тромбонист скрылся в помещении кафе.

– Это в каких таких войсках подобные сержанты водятся? – Мы прошли уже полдороги до вертолета, когда старлея отпустило.

– Каких-каких? Таких, блин, постапокалиптических! – морщась от пыли, поднятой винтом «двадцать четвертого», буркнул я первое, пришедшее в голову.

– А если по-честному? – Понять, обиделся Колмогоров на довольно грубый ответ, я не смог – гримасничали все.

– По-честному внутри отвечу, старлей! Понятно?! – До вертолета оставалось метров пятнадцать, и потому приходилось почти кричать.

Закинув в гостеприимно распахнутую перед нами дверь свои баулы, мы залезли внутрь.

– Вон на тюки пока сядьте, удобнее, чем на лавке, – показал нам старлей, устраиваясь на сиденье перед стойкой с аппаратурой непонятного назначения. Устроившись, он надел гарнитуру переговорного устройства и скомандовал:

– Готовы!

Тональность турбины изменилась, вертолет качнулся, и здание заправки за окном ушло вниз.

«Все! Поехали искать приключений на пятую точку!» – отчего-то весело подумал я.

– Так из каких войск этот «белый негр», капитан? Да еще и сержант?

– Военный музыкант бывший. «Суворовец».

– А, тогда понятно.

Вертолет развернулся на месте и, набрав высоту, двинулся вдоль шоссе.

– Старлей, как тебя зовут?

– Иваном.

– Меня Василием. Ваня, как там с радиацией за бортом?

– Пока нормально. Но дальше будет хуже. Осадки пока не начали выпадать.

– Это, – я сделал широкий жест, – что, вертолет химразведки?

– Так точно. Нашлась парочка. Но «восьмерка» слишком старая, ее пока в порядок приводят. Скорее всего – на Ржев отправят. Как раз по дальности для старичка.

Я выглянул в окно. Мы летели метрах в трехстах над шоссе и как раз пролетали Марьино, которое я узнал по приметной церкви с голубым куполом. Машины с трассы тут убрали на обочины и боковые дороги, но дальше, в нескольких километрах впереди, уже был виден хвост гигантской пробки. В сторону наших позиций двигалось множество людей, а вот машин я что-то не заметил. Причина этого стала понятна, когда мы долетели до того места, где федеральная дорога делала петлю в объезд Медного. В этом месте несколько машин пошли на разворот, намереваясь, видимо, поехать назад, и случилась авария. С высоты я хорошо видел две сцепившиеся фуры и несколько разбитых легковушек вокруг.

Люди внизу, заслышав рокот вертолетов, махали руками и, очевидно, что-то кричали, но мы этого, естественно, услышать не могли.

– Иван! – окликнул я старшего лейтенанта. – Попроси пилотов немного снизиться! Я вымпел сброшу! – Достав из свертка заранее приготовленный плакатик с инструкциями, я продемонстрировал его летчику.

Колмогоров показал мне большой палец и скомандовал в переговорник:

– Андрей, зависни метрах в ста, гражданским привет передать надо!

После того как пилот выполнил приказание, в приоткрытую дверь я выбросил наше послание, в котором предлагалось застрявшим на шоссе людям взять самое необходимое и двигаться в сторону Торжка. К свернутому в трубку и стянутому резинками плакату была присобачена длинная лента из ярко-оранжевой полиэтиленовой пленки, так что была надежда, что вымпел заметят. Так, собственно говоря, и произошло – к месту падения бросились сразу несколько десятков людей.

Стоило нам пролететь еще пару километров, и внизу мы увидели еще множество разбитых машин. Как я и предполагал, проблемой стал ремонтируемый мост через Тверцу. Некоторые машины даже загорелись после аварии, а один фургон, ехавший со стороны областного центра, пробил ограждение и завис над рекой, грозя каждую минуту рухнуть вниз. Задерживаться здесь мы не стали, тем более что людей внизу заметно не было – то ли в машинах сидели, то ли ушли.

– Над Тверью дым! – спустя пару минут доложил искаженный динамиком голос пилота.

– И радиация поползла! – почти синхронно заявил Колмогоров. – Уже семьдесят микрорентген.

– А должна быть сколько? – спросил сидевший до этого момента молча Порошников.

– Десятка где-то… – ответил старлей, щелкая тумблерами.

– Резину надевать не пора? – забеспокоился бывший десантник.

– Нет. Это же с внешних датчиков. А у нас тут подбой есть. Андрей, поднимайся до пятиста! – это было сказано уже пилоту.

Сквозь слегка мутное стекло я заметил, что два других вертолета отвернули немного вправо.

«Ну да, у нас-то спецмашина, и противорадиационный подбой есть. Наверное, и другие фишки имеются?»

– Включаю наддув! – словно в подтверждение моих мыслей объявил Колмогоров и повернул какой-то выключатель.

– Фон – сто двадцать. Капитан, – обратился он ко мне, – смотри и ты тоже. Эпицентры, пожары. Зоны разрушения…

– Понял.

* * *

Над Тверью висело облако дыма и пыли. Из-за пробивающихся сквозь густую пелену то тут, то там языков пламени казалось, что весь старинный русский город превратился в сплошное огненное кладбище. Но, когда мы подлетели ближе, стало ясно, что это не совсем так. В основном огнем был охвачен центр города. Горел камвольный комбинат и находящийся рядом с ним торгово-развлекательный центр. Верхние этажи девятиэтажного кирпичного здания областной клинической больницы, стоявшего на другом берегу Волги, тоже горели. Большинство из многоэтажек, стоявших рядом, также были повреждены взрывной волной. Наш вертолет висел над берегом Волги примерно посередине между железнодорожным и автомобильным мостами, и с километровой высоты мы могли в подробностях оценить всю ужасную картину катастрофы.

– Твою мать! – внезапно заорал Колмогоров. – Фон два рентгена и растет! Андрей, отворачивай, ветер на нас! Уходим! – продолжал голосить старлей, не забывая при этом лихорадочно писать в своем блокноте. – Эпицентр, похоже, в Затьмачье, – бросил он через плечо.

Я вспомнил, что так называется исторический центр Твери. Я прикинул на местности.

– Судя по картине разрушений – взрыв маловысотный. Средней мощности. Кил на сто. «Семьдесят шестая»[35] или «восьмидесятая»[36] «башка».

Слушая эту заполошную скороговорку, мой сержант перепугался не на шутку и полез доставать из тюков, на которых сидел, защитные костюмы. Получалось это у него плохо, и, поглядев на мучения своего подчиненного, я наконец сказал:

– Серег, брось ты это! Угроза уже миновала.

Не обращая на меня ни малейшего внимания, сержант продолжал самозабвенно копаться в связке резиновых плащей, подбирая подходящий по размеру.

– Сержант, прекрати фигней страдать! – присоединился к моим увещеваниям прапорщик. – Поверь, нам тут ни хера не грозит! Подбой все на себя возьмет, а пылищу внутрь наддув не пустит!

Отлипнув от окна, я добрался до старшего лейтенанта и примостился на откидном сиденье рядом:

– Какие прогнозы, Иван? Сколько бэр[37] получили? – Кое-что из курса защиты от оружия массового поражения я еще помнил.

– Бэры уж хрен знает сколько не используют, – буркнул Колмогоров, продолжая что-то записывать, – сейчас зиверты[38] в ходу.

– Да по мне, так называй, как хочешь. Десантуру мне успокоить надо!

– Пока все в порядке – считай, на флюорографию сходил! – Я заметил, что, перед тем как ответить, старшой произвел некоторые вычисления на бумажке. – А вот тем, кто внизу остался, – конец!

Эти слова, сказанные без какой бы то ни было экспрессии, будничным, я бы сказал, тоном, подействовали на меня словно сильный удар по голове! Перед глазами все поплыло, я даже не сразу заметил, что Колмогоров придержал меня за плечо. Факт, что случилось то, чего весь мир с содроганием ждал последние полстолетия, встал передо мной во всем своем ужасном великолепии:

«Значит, действительно началась ядерная война! Не учения, не локальная катастрофа, а он – всеобщий тотальный конец! И тут, как ни мучайся, – все едино!»

– Вася! Вася! Ты что, капитан?! А ну, бля, приди в себя!

Смачная оплеуха сбросила меня на пол.

– О! Другое дело! – улыбнулся старлей. – Кулачки сжались, глазки сверкают! Совсем другое дело, капитан! Сразу видно конкретного «сижу в кустах и жду награды»!

Забавно, но именно эта старая как мир шутливая присказка про родные пограничные войска помогла мне прийти в себя.

– Я в норме! Ваня, можешь вкратце рассказать, что тут случилось?

Колмогоров бросил взгляд на свои приборы, посмотрел в окно и наконец снова повернулся ко мне:

– Да, могу. Мы сейчас по периметру Тверь облетать будем, с автоматической регистрацией, так что минут пять у нас есть. Если коротко, то, похоже, амеры реализовали свой план ограниченной ядерной войны. Сюда прилетела одна «голова», причем, по моим ощущениям, довольно криво прилетела. В смысле – не на той высоте взорвалась. Обычно они метрах на четырехстах должны взрываться, а тут, видимо, наземный взрыв произошел. Разрушения слишком слабые. Но проблема в том, что предупреждения о ракетном нападении или не было, или оно слишком поздно пришло.

– С чего ты взял?

– Нас вообще не оповещали, а ведь у нас авиабаза. Да и много других признаков. Вон посмотри! – Он ткнул пальцем в окно.

– Поясни! – На мой неискушенный взгляд, ничего необычного я не видел, если, конечно, не считать вида уничтоженного атомной бомбой города.

– Машины в большинстве своем не припаркованы, а стоят так, как их электромагнитный импульс вырубил, то есть тревогу не объявляли. Ты же помнишь, как вас во времена Союза учили?

– Конечно!

– Вот! А тут такое ощущение, что никто и не дернулся. Вон смотри, около моста машин сколько.

Мы летели сейчас над северной частью города, и в поле зрения у нас были сразу два моста через Волгу. Старый, которому, насколько я помнил, было больше ста лет, пострадал при взрыве очень сильно – ажурные мостовые конструкции погнуло взрывной волной, а центральный пролет сбросило с быков. Второй мост пострадал меньше, хоть пролеты его тоже сдвинуло на опорах так, что это было заметно невооруженным глазом, и именно перед этим мостом стояло много остовов машин, на которые, собственно говоря, и обратил мое внимание старший лейтенант. Стена раскаленного воздуха ударной волны разбросала те из них, что выехали из-под прикрытия зданий, но оставшиеся в «тени» так и стояли ровными рядами, хоть многие и превратились в кучи оплавленного и обожженного железа.

«А ведь лейтенант прав, все выглядит вполне естественно – утренняя пробка перед узким местом. Внезапная остановка двигателя… И… огненная смерть, пришедшая внезапно».

– Центр запрашивает обстановку! – отвлек нас от разговора голос из громкоговорителя.

– Подтверждаю ядерную атаку! – немедленно отреагировал на запрос Колмогоров. – Оценочная мощность взрыва – сто килотонн. Взрыв наземный. Разрушено около семидесяти процентов строений в центральной части города. Множественные пожары. Радиационная обстановка тяжелая. Постоянный фон в черте города около пяти рентген в час. Повторить?

– Спасибо, я запомнил, – ответил тот же голос.

Некоторое время мы летели молча – Иван занимался своими записями, успокоившийся Порошников вместе с прапорщиком переупаковывали ОЗК, а я просто смотрел в окно.

* * *

Облет Твери занял у нас всего двадцать минут, но, основываясь на собственных ощущениях, могу сказать, что седых волос добавилось у всех.

К шоссе мы вернулись уже над Эммаусом – видимость над трассой в районе областной столицы была сильно ограничена дымом от множества горевших машин, и летчики решили туда не соваться.

От Эммауса до Старого Мелково долетели быстро, шли метрах в ста над Волгой. Дорога была запружена машинами, некоторые, однако, двигались по местным проселкам, уходя на юг. И еще в отличие от окрестностей Торжка пробки образовались здесь на обеих сторонах «федералки». Я старательно отгонял мысли о людях там, внизу. Ничем помочь мы им в настоящий момент не могли, но если наша миссия окончится успешно, то, создав островок относительной стабильности, мы дадим надежду многим из этих бедолаг.

В какой-то момент я понял, что мне весьма непривычно наблюдать за маршрутом, который проехал раз сто, вот так – с воздуха. Пока мы добрались до места слияния Шоши и Волги, мысли роились в голове в полном беспорядке, но стоило мне увидеть дамбу, как одна из идей захватила все мое сознание:

– Вань, а много с нами народу летит?

– В смысле? – не понял вопрос старший лейтенант.

– Я имею в виду десантный наряд, – пояснил я.

– По четыре человека на каждой «вертушке». А что?

– Идея есть одна.

– Давай!

– В Завидово птицефабрика есть. Может, возьмем под контроль?

– На хрена?

– А толпу эту чем-то кормить надо, товарищ старший лейтенант! – Мирзоев оказался более хозяйственным, чем его командир.

– Сейчас поделюсь с нашими. – И, включив гарнитуру, Колмогоров попросил: – Николай, дай мне связь со «сто двадцать седьмым».

– Товарищ майор, это Колмогоров, – сообщил наш «химик», когда ему наладили связь. – Наши проводники говорят, что есть еще один ценный объект неподалеку. Действующая птицефабрика… – он вопросительно посмотрел на меня.

«Черт, а точное место-то я не сказал!»

– Прямо у шоссе. Метров триста к югу… – я мысленно сориентировался на местности, – к юго-востоку. От моста – километра полтора.

После того как Иван повторил мои данные, на пару минут установилась тишина, наверное, командир экспедиции ориентировался по карте, а может, и запрашивал инструкции Центра.

– Колмогоров, – ожил громкоговоритель, – сработаем по-твоему. Заходим от реки строго с севера. Порядок движения прежний.

Надо отметить, что сразу после выхода нашего небольшого отряда из «горячей» зоны вперед выдвинулась пара «настоящих», боевых «крокодилов», а наш вертолет шел у них в хвосте. Старший лейтенант объяснил нам, что на вертолете химразведки снята большая часть прицельного оборудования и вооружения.

Головная пара, блестя стеклами фонарей, заложила широкую дугу, повернув на юг. Но любоваться красивыми милитаристскими пейзажами мне было некогда – на «теле» насыпи, по которой проходила федеральная трасса, я заметил уродливую кляксу здоровенной воронки.