Текст книги "Мир Терского фронта. Тетралогия"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 46 страниц)

– Как и везде – обхохочешься… – в тон ему ответил я, чуть опустив стекло. – На склад «семнадцать-сорок один» как проехать, не подскажешь?

– На Инженерный-то? Это вам на Урицкого повернуть надо. – Потом, видимо вспомнив, что мы не местные, добавил: – Шестой поворот направо, там указатель «Горняк» висит.

– Спасибо, лейтенант!

– Да не за что… Увидимся ещё…

Я чуть было не сказал, что это вряд ли, но вспомнив, что нам действительно возвращаться этой дорогой, промолчал.

* * *

К нашему удивлению, инженерное имущество мы получили практически без задержек. Уж и не знаю, позвонил ли интендантам генерал или они сами прониклись важностью момента, но на всё про всё у нас ушло около сорока минут. Результат для любого знакомого с армейскими складами и людьми, их обслуживающими, впечатляющий. Чтобы вот так, по одной бумажке, незнакомым военнослужащим выдали боеприпасы с такой скоростью, я, пожалуй, и не вспомню! Понятное дело, что когда у своих каптёрщиков получаешь, то можно и быстрее уложиться, но мы-то пока для складских не свои…

Здорово помог наш диверсант, благо в номенклатуре этих изделий он разбирался значительно лучше нас.

– Слушай, старлей, – насел он на интенданта, – а четвёртые «пээмки»[103] у вас есть? Давай мы четыре вместо одной «капээмки»[104] возьмём! Уважь спецуру, старичок!

Старший лейтенант изобразил задумчивость, но потом махнул рукой и скрылся в недрах склада.

– Учитесь, интеллихенты! Что б вы без дяди Саши делали?!

– А в чём понт этих «пээмок»? – Для Виталика все эти «радости пироманьяка» тёмный лес – уж больно профиль другой, потому и спрашивает.

– Да ты что, Андреич!? «Капээмка» полтора кило без укупорки и проводов весит, а «четвёрка» – четыреста граммов. А большие сети подрывать нам всё равно не придётся.

Потом он уговорил уже другого заменить часть взрывчатки сосредоточенными зарядами – и нам выдали два ящика с маркировкой «СЗ-1П»[105] на них.

Однако в результате у нас возникла другая проблема, описываемая народным присловьем, что «жадность фраера сгубила». Когда кладовщики прикатили на тележке последние выцыганенные «ништяки», то выяснилось, что в наши машины всё это добро просто не влезает!

«Я, Сашка, Виталик, – принялся я считать пассажиров, – Андрюха, Сашкин радист… И девчонку ещё с дитём, по просьбе майора, забрали. Шесть человек на два не самых крупных джипа – вроде и немного, но мы все с оружием и рюкзаками, плюс рация, плюс вещи Юли. И какого хрена мы её „Короллу“ не взяли?! Да ещё тут куба два набирается…»

Предложение неопытного в таких делах Сибанова «затрамбовать барахло, словно тёщу на дачу везём», было отвергнуто мной и Сашей как явно волюнтаристское – всё-таки взрывчатку грузить будем, а не рассаду в ящиках!

– По уму, тут «шишигу» надо, ну, или на крайняк, «Газель» бортовую, – печально оглядев «честно уворованное», подвёл итог майор.

– Вась, а если «Форестер» твой загрузить? – Пусть Виталик выглядел несколько смущённым после своего «косяка», но соображалка у него – дай бог всякому. О своём же собственном универсале-«проходимце» я вспомнил только после его слов.

– А что, большой там багажник? – поинтересовался Клоун.

– Если задние сиденья сложить – больше куба получится.

– Пойдёт! Не скажу, что просторно будет, но поместится. А где машина?

– У нас на посту. И двадцати километров не будет.

– Так чего вола толкать? – хлопнул в ладоши Сашка. – Пару-тройку ящиков в твою колымагу сейчас закинем, подполковник с Юлькой тут пока посторожат, а мы к вам смотаемся – за час обернёмся.

Сказано – сделано, правда, ящиков погрузили не пару, а все шесть – два со взрывчаткой, а остальные с «сопутствующими товарами»: проводами, подрывными машинками и детонаторами.

Наш морпех решил было показать класс быстрой езды, рванув с места, словно участник чемпионата мира по ралли, за что немедленно получил подзатыльник от сидевшего за ним Клоуна:

– Не выделывайся, не дрова везёшь! У нас в багажнике, если ты случайно не заметил, почти полцентнера взрывчатки!

Борматенко виновато посмотрел на меня и повёл машину гораздо аккуратнее.

Что такое пятьдесят километров по хорошей и практически пустой трассе? Минут сорок, не больше…

Моя «Субару» так и стояла возле штаба, а вот людей на улице заметно не было, только когда мы подъехали, дверь приоткрылась – и на улицу вышла фигура в ОЗК. Когда майор открыл дверь, собираясь выбраться на улицу, часовой заполошно замахал руками, постоянно перекрещивая их перед собой.

– Что за фигня? – Смысл действий подчинённого я сразу не понял, но потом пригляделся и, заметив, что страж периодически тычет рукой куда-то вверх, догадался: – Парни, похоже, начало сыпаться! Сань, у тебя дозиметр есть?

– А как же! У нас всё есть! – Расстегнув подсумок на груди, майор вытащил небольшую пластиковую коробочку с несколькими переключателями и большим жидкокристаллическим дисплеем. – РКСБ[106] белорусский, – пояснил он и, приоткрыв окно, выставил прибор в щель.

Раздался противный писк.

– Так, ноль-пятнадцать в час, – торопливо закрыв окно, сообщил он нам.

– Ноль пятнадцать чего?

– Рентгена.

– Не смертельно.

– Ага, наши во время сеанса сказали, что у них уже до семи десятых поднялось, все по укрытиям сидят. Ну, кроме патрулей на броне.

– Слушай, я рацайкой вашей воспользуюсь?

– Конечно! Аркаша, – обратился он к радисту, – обслужи клиента.

Курдюмов перенастроил рацию на названную частоту и протянул мне гарнитуру.

Ждать пришлось долго – только спустя две минуты непрерывного повторения «Дом, дом! Ответь Васе!» в наушнике раздался сильно искажённый помехами голос жены:

– Ой, Вася, а я только услышала!

Понятно, что требовать от совершенно гражданского человека, тем более женщины, строгого соблюдения правил радиообмена было бы глупо, и нотаций читать я не стал:

– Привет, родная! Как у вас дела?

– Ничего, лапа. Только страшно очень. Мы на улицу хотели выйти, но эта бандура, что ты оставил, так запищала, что мы с Ярославой сказали всем в доме остаться.

– Ты умница! Этот, как его… Станислав… коробки на форточки сделал?

– Только на одну – в гостиной.

– Ну и ладно. Вы пока не выходите никуда! Хорошо, лапа?

– Конечно! А вы когда вернётесь? А то ребята бузят. Илюшка всё спрашивал, где папа, даже спать ложиться не хотел.

– Скоро, родная, скоро. Вот дела доделаем и сразу же приедем. Обещаю! Всё! Отбой!

– Пока, лапочка!

– Я так понимаю, всё нормально у твоих? – спросил Александр, когда я вернул радисту гарнитуру.

– Всё путём.

– А родители с вами?

«Ох, лучше бы ты, майор, этого вопроса мне не задавал. И так вторые сутки старательно гоню от себя мысли о родных и друзьях, которые могли остаться в городе. Будь моя воля и, главное, возможность, рванул бы в Тарусу к бате! Но сейчас не могу, для начала организую всё тут, а уж потом…»

Майор затянувшуюся паузу понял правильно и, словно ни в чём не бывало, перескочил на другую тему:

– Так что, в «презики» одеваемся?

– Нет, опухнем здесь нехудожественной гимнастикой заниматься, – в салоне «Патриота», где сидели четверо не самых дохлых мужиков, надевать прорезиненные комбезы действительно было более чем неудобно. – До помещения и в этих плащиках добежим, а там уже переоденемся. А пока будем принаряжаться – ребята всё и разгрузят. Всё равно я это всё домой не потащу.

– Дельно. Ну что, по коням?

– Не, брат… Кони в данном случае как раз мы… Так что поскакали!

Торопливо приведя в порядок скудные защитные средства, мы подхватили кто что смог и, быстро выскочив из машины, тяжело порысили к штабу.

«Блин, а тамбура-то тут и не сделали!» – сокрушенно отметил я, когда до дверей оставалось метров пять. Но тут передо мной появилась затянутая в резину фигура часового, который показал нам на пристроенный к дому сарайчик.

Сделав остальным знак следовать за мной, я перехватил поудобнее сумку, в которой лежали две подрывные машинки и кое-какая мелочовка и скатка с ОЗК, поправил на плече автомат и устремился к низенькой деревянной двери.

Стоило мне протянуть руку к ручке, как дверь распахнулась, и я проскользнул в тёмное нутро сарая. Практически сразу дверь захлопнулась, и кто-то пробубнил:

– Руки в сторону.

Стоило мне выполнить команду, как полиэтилен плаща зашуршал под упругими струями воздуха, вырывавшегося из шланга с длинным металлическим наконечником, который удерживал человек в защитном костюме.

– Готово! Проходи!

Глаза мои как раз привыкли к царившему в сарайчике полумраку и в неверном свете, пробивающемся через щели в стенах, я разглядел, что строение целиком затянуто полиэтиленовой плёнкой, а там, куда показал человек, проводивший дегазацию, в стене есть проход, прикрытый свисающими полотнищами полиэтилена.

«Ух ты, как мои ребята-то развернулись – даже специальную камеру отгрохали!» – умилился я.

Тамбур привёл меня в заднюю комнату штаба, где в стену было вбито около десятка гвоздей. На трёх болтались ОЗК. «Предусмотрительно, однако!» – мой полиэтиленовый плащик повис на гвозде, туда же отправился и противогаз.

– Уф, как обстановочка, бойцы? – спросил я, войдя в «главную залу» и поставив сумку с барахлом под стол.

– Товарищ капитан, за время вашего отсутствия чрезвычайных происшествий не было! Личный состав и беженцы находятся в укрытиях в связи с ухудшением радиационной обстановки! – бодро отрапортовал мне незнакомый парень лет двадцати пяти. Двое других возились с каким-то непонятным устройством, сидя в дальнем углу на полу, и на моё появление отреагировали вяло.

– Трубач где?

– Поехал на пост у Медного. Если хотите, вызовем его, – парень кивнул в сторону рации.

– Чуть позже. Как звать?

– Лейтенант Науменко. Позывной – Зацепа.

– Ух ты! И позывной уже получил? У Павелецкого жил? – припомнил я старую московскую топонимику.

– Так точно.

– Каких войск лейтенант? «Пиджак»?

– Так точно.

– Что «так точно»? Каких войск?

– Да – «пиджак», лейтенант-связист. МИЭМ закончил. Специальность – радиорелейные линии.

– Но с аппаратом разобрался, я гляжу?

– Да, ничего сложного.

В комнату вошёл Сашка.

– Молодцы твои бойцы, Василий Семёнович! – Я уже заметил, что довольно часто наш «патентованный убивец», как называл спецназовцев один из авторов популярных боевиков, балагур ещё тот, и частенько говорит в стиле американских рэперов, неосознанно рифмуя слова. – Замечательно обустроились! Чья идея?

– Да у нас тут один парень из «менделавочки»[107] нашёлся, – Науменко включил электрический чайник и повернулся к нам, – с соответствующей военной специальностью. Ну а Фёдор Александрович уже придумал, как сделать.

– Химзащитник?! – Что мы так скоро найдём сверхценного по нынешним временам специалиста, я не ожидал. – А где он сейчас?

– Так он как раз с Трубачом уехал – времянки проверять. Вы кофе будете?

– А как же! – Я увлёк майора за собой, освобождая пространство для вошедшего в этот момент Курдюмова. – Начальство – оно такое! А что это за рукодельство в полевых условиях? – Мой начальственный перст упёрся в так и продолжавших возиться с какими-то железяками парней.

– Да вот – вытяжку решили сделать, – откликнулся один, так и не оторвавшись от работы. – Точнее, наоборот, – нагнетатель. В помещении ведь избыток давления нужен, чтоб пыль внутрь через щели не лезла. А через фильтры воздух плохо проходит, так мы с Михой и решили, что можно вентиляторы кондеев от машин приспособить. Питание всего двенадцать вольт, аккумулятор дальнобоя часов десять такой крутить сможет, если не больше. А если движок запускать, так и вообще…

– Блин, капитан! Где ты столько головастых набрал? – Клоун принял из рук Науменко кружку с кофе и присел на стол рядом с рацией.

– Я не набирал, они сами пришли, – я получил свою порцию бодрящего, но обнаружил, что опустить пятую точку мне некуда. Стулья были задвинуты под столы, чтобы освободить место для работников, стол оккупировал наш грушник, а на тумбочке стоял цинк с патронами и были сложены снаряжённые магазины. А тут ещё и немаленький радист-разведчик вошёл…

«Становится тесновато нам тут… Хотя жаловаться грех – всё-таки крыша над головой и даже с дегазационной камерой…»

– Ну что, бойцов зарядили, товарищи командиры? – первым делом спросил Курдюмов.

– Нет пока, заняты парни.

– Да нам недолго осталось, минут пять. Всё равно больше вентиляторов нет, – ответил второй «самоделкин» – Миша.

Аркадий протиснулся мимо меня.

– А вентилятор кондиционера, – с ходу определил он, – хорошая идея. А этого барахла на шоссе набрать можно, там, где машины побились.

– Точно! – Науменко даже всплеснул руками. – Сейчас Трубачу скажу, пусть они там пошерстят.

– Вот и ладненько, а пока, лейтенант, пойдём, попотеем ради общего блага. Машину разгрузить надо. Только, боюсь здесь места маловато…

– А что там?

– Взрывчатка.

– Ого! А на фига она нам?

– Много будешь знать – скоро дембелем не станешь! – назидательно ответил вместо меня Сашка, протискиваясь мимо нас к «гардеробной». – Пошли, офицеры, попотеем на благо Родины! А вы, парни, не отвлекайтесь, работайте. Но как закончите – сразу на подмогу к дяденькам.

Несмотря на то что запрячь личный состав не получилось, никаких угрызений совести я не чувствовал, ребята занимались ничуть не менее нужным делом, а если вспомнить, что в ближайшие пару дней дышать через фильтры придётся не одной сотне человек, то и более важным в настоящий момент.

– Да мне только пару минут, я Трубачу сообщу и сразу с вами.

– Слушай, лейтенант, а что ты Серегу по погонялу всё время называешь? У него фамилия есть и звание…

Науменко немного замялся:

– Так все называют… Фамилию я его, честно говоря, не знаю. А по званию – неудобно как-то – он сержант, я лейтенант. Но командует он…

– Ишь ты! – усмехнулся майор, выглянув из «предбанника». – Вообще-то, командует здесь он, – Сашка показал на меня пальцем. – Но в целом логично. Позывные для того и придуманы – чтобы мозг не парить звёздочками и лычками. Бес, давай! Работа не ждёт!

«Ага, Бес и Клоун – два сапога пара», – мысль эту я озвучивать не стал, а просто пошёл облачаться в резину.

* * *

И вот мы снова подъезжаем к Торжку. Серая хмарь стоит над абсолютно пустынным шоссе, только кое-где на обочинах виднеются машины. Без людей. В этом районе мы всех оповестили, и народ не стал испытывать судьбу, а спокойно пошёл в убежища. А машины оставили – всё равно только полный отморозок пойдёт сейчас потрошить чужую собственность – уровень радиации, который показывает мой дозиметр, уже приближается к трём сотням миллирентген в час. Не смертельно, но уже неприятно. Ну и ладно, всё равно в следующие пару дней будем по убежищам отсиживаться – в себя приходить. Ещё когда отъезжали, я переключил кондиционер в машине на внутреннюю циркуляцию, а ребята, что в «уазике» поехали, противогазы, забравшись в машину, снимать не стали.

«Надо будет все машины для рейдов чем-нибудь вроде фэвэу[108] оборудовать. Фильтры дополнительные поставить, и на движок, кстати, тоже. А то ездить на агрегате, насосавшемся радиоактивной пыли и оттого фонящем что твой Чернобыль, – удовольствие малоприятное. И где автомойки в городе, узнать надо, спец по химзащите у нас теперь есть, а из чего растворы делать, придумаем… А через недельку, когда радиация спадёт, надо с тягачами поближе к Твери прокатиться и технику брошенную собрать… Запчасти всегда пригодятся, топливо лишним тоже не будет, и проезд в дополнение ко всему расчистим… Понятно, что содержать дорогу в нормальном состоянии у нас ни сил, ни ресурсов нет, но расчистить всё равно надо…»

До складов добраться можно было, не заезжая в город, и я спокойно проехал поворот, ведущий к центру Торжка, у которого стоял армейский блокпост из двух бэтээров-«восьмидесяток». Приветственно мигнув фарами, я проехал мимо.

– Бес Клоуну. Приём! – заговорила рация-малогабаритка, воткнутая в держатель для мобильного телефона на Торпедо.

Чертыхнувшись про себя из-за отсутствия гарнитуры, я вытащил её из зажима:

– Бес на связи!

– Вась, тут нас в штаб на тёрки зовут, так что мы чутка попозже подъедем. Или машину с Камчаткой твоим отпустим, а вы нас подберёте. Договорились?

– Сань, не вопрос! До связи!

– Отбой.

В зеркало я увидел, как «уазик», моргнув на прощание фарами, приотстал и, развернувшись, поехал назад.

«Что тут поделаешь, коли служба зовёт?» – я утопил педаль газа. «Прохватить» по пустому и к тому же недавно отремонтированному куску четырёхполосной на этом отрезке «Ленинградки» ничто теперь не мешало. Соблюдая правила движения колонной, мы всю дорогу тащились на «овощных», по моим понятиям, восьмидесяти. Быстрее на «уазике» ехать уже некомфортно. Зарокотал под капотом «Форестера» оппозитник и машина рванула вперёд, шипя при переключениях клапаном сброса избыточного давления.

«Красота!» – До моста над железной дорогой я долетел минуты за три. После того как притормозил, появилась мысль, что ещё пара-тройка лет – и о подобной езде можно будет только вспоминать. Но сейчас, когда на дороге ни машин, ни гаишников можно оторваться напоследок! Тем более спешить всё равно надо. Тут я пожалел, что забыл напомнить Клоуну, чтобы он забрал машину своей возлюбленной. Пригодится, если что…

А пока «Субару» летела по дороге, а я наслаждался одиночеством и скоростью…

Перед Большой Киселенкой пришлось снова сбросить скорость – посёлок славился по всей трассе своей стоянкой для фур и кафе при нём. И, соответственно, большим скоплением разномастных грузовиков. Я сам несколько раз перекусывал тут, когда ездил в Питер на машине. Там вроде даже душ и сауна были на этой стоянке.

«Правильно сделал, что притормозил! – мелькнула мысль, когда впереди показался выезжающий на дорогу ярко-алый тягач с прицепом-рефрижератором. – А то бы влепился в этого мастодонта на абсолютно пустой дороге!»

Я остановился и пару раз моргнул фарами.

Вслед за первым грузовиком, мигнувшим в ответ, на трассу выбрались ещё два. Вслед за ними показался «уазик» с надписью «ВАИ»[109] на борту.

«Значит, не просто так дальнобойщики поехали, скорее всего, что-то ценное в фурах нашли. Продукты, наверное… Сколько же добра всякого вдоль дорог сейчас валяться будет? – На память пришли вчерашние водилы, улепётывавшие из пробки под Тверью, просто отцепив фуры с грузом. – Надо будет первое время, пока радиация в городах не спадёт, и на вот таких „потеряшек“ охоту устроить. А перво-наперво раздобыть бизнес-справочник какой-нибудь, вроде „Жёлтых страниц“. Там адреса фирм всяких указаны… С подробностями о роде деятельности… Так что работать будем по разведанным целям, экономя силы и горючее».

Пропустив колонну, я снова втопил педаль газа – на часах уже была половина третьего, а мне хотелось успеть домой до темноты. Там ещё много чего сделать предстояло. Тихонько порадовавшись, что шоссе на этом участке починили около года назад, я снова втопил. Рация молчала, но это неудивительно – дальность приёма у неё невелика, от Торжка я уже уехал километров на десять, а до Волочка ещё пилить и пилить. Вытащив аппарат из зажима, я перевёл его в режим сканирования – вдруг что интересное услышу?

На подъезде к Выдропужску я поймал переговоры дальнобойщиков – какой-то Коля старательно вызывал неизвестного мне Андрея, причём делал это так занудно и целеустремленно, что уже через пять минут я переключил рацию на «нашу» волну. Но всё равно в голове ещё какое-то время вертелось: «Коля вызывает Андрея… Андрей, ответь Коле…»

В самом то ли небольшом городке, то ли крупном селе всё было спокойно и никакой суеты не наблюдалось. «Наверное, оттого, что основную массу беженцев вобрали в себя близлежащие города. Народ у нас давно уже не менее урбанизированный, чем в той же Европе, и при возникновении опасности потянулся к местным центрам цивилизации. К тому же генерал говорил, что они по радио объявления давали, вот и еще один мотив – люди зарегистрироваться в штабе по чрезвычайной ситуации приехали… – Мысли перескочили на другую тему, как часто бывает в дороге: – Странно, война всего только второй день идёт, а уже заметно, насколько разная реакция у людей! Про вояк-бродяг вроде меня или Сашки речь, понятно, не идёт. Но, к примеру, мальчишки у нас на посту? Или, как полная им противоположность, – Дробченко? Одни подключились к спасению людей с тем же энтузиазмом, с каким, может быть, ещё пару дней назад резались в компьютерные игры или болели на футболе, а другой ни о чем, кроме своей драгоценной особы, и не думает. Ну, глядишь, на торфоразработках и поумнеет… Ох ты ж, твою мать!»

Вначале я даже и не понял, что это такое появилось впереди на дороге, а потому отреагировал с опозданием. А что бы вы сделали на моём месте, если бы на абсолютно пустом шоссе через два дня после начала мировой ядерной войны прямо под вашу машину, идущую на скорости «сильно за сто», выскочил гаишник?!

Судорожно вывернув руль и ударив по тормозам, чуть не поставив «Субару» набок, я всё-таки объехал обуянного суицидальным желанием милиционера.

Выматерившись вслух, я остановил машину и распахнул дверь:

– Тебе что, жить надоело? Хрен ли прямо под колёса бросаешься, сержант?! – Я рассмотрел знаки различия «самоубийцы».

– Нарушаем, стало быть? Превышаем, на сотрудников нападаем?! – Гаишник, проигнорировав вопросы и поигрывая жезлом, двинулся ко мне.

– Да ты что, сержант, ослеп? – Я решил во избежание дальнейшей дискуссии показать ему «вездеход», полученный в Торжке, но, повернувшись к машине, вспомнил, что у меня-то его и нет! Мой сейчас в «уазике», у штаба!

– Э, куда полез! Руки в гору! – Из кустов, в которых я только сейчас заметил какую-то машину, выскочил ещё один страж порядка. Этот, правда, тыкал в меня «пээмом»!

Я послушно поднял руки. Не то чтобы я их боялся, но получить пулю от нервного провинциального гаишника – это, на мой взгляд, ещё более глупая смерть, чем влупиться на ста пятидесяти в фуру на пустом шоссе.

– Права и документы на машину! – резко потребовал первый, тот, что с жезлом.

– Не могу, инспектор, – руки ваш коллега приказал поднять…

– Хм, смотри, Игорёк! – ухмыльнулся тот, что держал меня на прицеле. – Понимает клиент, когда рыпаться не надо!

«Что-то не очень похоже на… Хотя о чём это я? С чего это им быть со мной вежливыми?»

– Отойди от машины! Живо! Документы! – Команды обоих практически слились.

Я послушно отошёл на пару шагов, всё так же держа руки поднятыми:

– Документы в левом нагрудном кармане.

– На колени! Руки за голову!

«Вот это попал! Да и они несколько круто берут… Надо же – „на колени“!»

Гаишник подошёл ко мне и, встав сзади, залез рукой ко мне в карман и достал пачку документов.

«Ну кто же так досмотр проводит?» – Меня так и подмывало схватить недоумка за руку и, так сказать, «жестами показать на допущенные ошибки», но удалось удержаться от опрометчивых поступков.

Тот, что с пистолетом, сунулся в салон и радостно заорал:

– Игорян, вот свезло! У этого хмыря «калаш» в салоне.

– Э, да он капитан из штаба по чээс! – ответил ему второй. – Валить придётся!

– Да у нас теперь автомат есть!

«Стоп, стоп, стоп! Что значит „валить“? А бляхи где? Кто же так задержанного сопровождает?» – мысли понеслись вскачь. Я не заметил, как оказался на ногах… «А почему, чтобы завалить им автомат понадобился? Пистолет-то на что, бутылки открывать, что ли? Газовый? Травматика?»

Махатель палочкой стоял от меня примерно в трёх шагах. Вполоборота, но смотрел на приятеля, как раз выбиравшегося из салона с довольным видом.

– Игорян, хорошая машинка и ма… – Он заметил, что я поднялся с колен, и, вместо того чтобы предупредить подельника, попытался перехватить автомат для стрельбы.

«Никакой сноровки!» – это была последняя связная мысль перед тем, как я ударил. Хорошо так, с подшагом… Точно в бедро только начавшего поворачивать голову в мою сторону Игорям…

Лжемилиционера просто смело, причём именно туда, куда я и рассчитывал, – на его другана с автоматом. Оба с такой силой впечатались в открытую дверь «Форестера», что жалобно скрипнули петли!

«Но за машину переживать будем позже!» – Прыжком преодолев разделявшее меня и противников расстояние, я обрушил град ударов на впавших в прострацию грабителей. Кулаки, локти, ребра ладоней, колени – в ход пошло всё.

Секунд через десять, когда я остановился перевести дыхание, всё было закончено. Тот, кто завладел автоматом, придавленный своим наглухо вырубленным напарником, только вяло мотал головой, пуская кровавые пузыри из свёрнутого на сторону носа. Для страховки наступив на ствол автомата, впрочем, и так придавленного телами нападавших, и взяв Игоряна за волосы, я отвалил его в сторону и пробил «контрольный» в солнечное сплетение второго.

«Вот теперь надёжно!»

Первым делом вернув себе документы и оружие и клятвенно пообещав самому себе больше ни при каких обстоятельствах не оставаться безоружным, учинил быстрый шмон.

Пистолет оказался не травматиком и не «газулькой», а банальной полудетской пневматикой, документов, кроме одного паспорта на двоих, у нападавших не оказалось, а форма была позапрошлого сезона, то есть ещё советских времён.

«Ну и чего теперь с этими сволочами делать? – Остатки законопослушности у меня ещё сохранились, а концепция „по законам военного времени“ не стала доминантой в поведении. – А сдам-ка я болезных по принадлежности!»

Хозяйственно (не отмывать же потом багажник от крови?) расстелив пару больших пластиковых мешков в багажнике, я стянул конечности разбойников кабельными стяжками, пучок которых всегда валялся у меня в машине, в причудливую икебану – правая рука одного к левой руке другого, левая рука – к правой ноге подельника… Причём один лежал лицом вниз, а второй – спиной на нём…

«Пусть теперь побарахтаются, придурки!» – Злорадство – черта не очень похвальная, но отчего бы не порадоваться, если получилось удачно вывернуться из не самой приятной передряги?

* * *

Пленники очухались, только когда от места происшествия нас отделяли три десятка километров. За всё время я встретил только пару авариек энергетиков – одна проехала в сторону Торжка, приветственно моргнув фарами, а вторая стояла на «главной площади» посёлка со смешным названием Холохолёнка. Вот как раз в этот момент сзади донеслись приглушённые багажной шторкой оханье и матерщина. Потом в багажнике завозили активнее:

– Что за херня! Выпусти нас! Ты ответишь, козлина!

Хмыкнув, я тщательно прицелился и, сбросив, естественно, скорость, проехал левыми колёсами по солидных размеров колдобине, удачно попавшейся на пути.

Ойкнув, пленник замолчал. Кто это был, по голосу разобрать не удалось.

На посту у моста встреча оказалась далеко не такой тёплой, как несколькими часами ранее, – на этот раз на мою машину были направлены как минимум четыре ствола. А вот с проверяющим повезло – подошедшая фигура в костюме химзащиты что-то неразборчиво пробубнила в респиратор, когда я приоткрыл окно, потом человек сдвинул его с лица, и я увидел уже знакомого мне лейтенанта:

– Снова вы? Богато живёте!

– И ты будешь – не узнал! – поприветствовал я милиционера.

– Снова на склад?

– Так точно!

– Проезжайте!

– Лейтенант, а я вам гостинцы привёз!

Он удивлённо посмотрел на меня.

– В багажнике пара героев, решивших, что нет ничего лучше, чем под шумок «трясти» машины на трассе. Сдаю, так сказать, по принадлежности…

– Да за каким деревянным они нам сдались? Там бы на обочине и оставил.

– Они в вашей форме.

Лейтенант хищно подобрался:

– Ксивы?

– Один потёртый паспорт. – Я протянул реквизированный документ в окно. – И «макарка» пневматический.

– Пааанятненько, – с упором на «а» протянул милиционер и махнул рукой «свите». – А вы, батенька, затейник, затейник! – донеслось, когда стражи порядка открыли багажник.

– Ножик дать? – участливо поинтересовался я у них – своими ногами взятые плен в той конфигурации идти вряд ли смогут.

– Спасибо, свои имеются… – щелчок открывшегося складника подтвердил слова. – А ну, сволота, встали! Ножками, ножками… Хотя стоп! – Милиционер подошёл ко мне. – Извини, военный, а до ОВД не подбросишь меня с этими архаровцами? А то у нас с транспортом сейчас ещё хуже, чем до войны. Вон, видишь, что нам досталось?

Проследив за указующим жестом, я, признаться, обалдел – за строительной бытовкой, служившей караульным помещением, стоял… «ГАЗ-51».[110] С деревянной будкой на месте кузова и кривоватой надписью «Ремонтная» на ней.

«Это же сколько ему лет-то? Наверное, старше меня лет на десять… Когда же я последний раз этот антиквариат видел? В детстве, пожалуй…» – но тут я вспомнил, что когда несколько лет назад у соседей Виталика по даче горел сарай, то из Торжка приехала пожарная машина именно на базе «пятьдесят первого».

– Ну так что, отвезёшь?

– Далеко ехать?

– Почти по дороге.

– Ладно, садись. Только этих снова запакуйте.

– Эт мы мигом! – обрадовался милиционер. – Ищенко, в браслеты орлов! Я в отдел их сдам и сразу назад! Саню разбудите – он за старшего теперь! – Отдав все необходимые распоряжения, лейтенант обошёл машину: – Военный, богатство своё убери! – попросил он, заметив лежащий на переднем сиденье автомат и подсумок с магазинами.

– Да пожалуйста! – Я переложил подсумок на заднее сиденье, а вот автомат приспособил между собой и дверью, под правую руку. Хрен его знает, а вдруг парни из багажника сумеют снять наручники? – Командуй, лейтенант!

– Меня Андреем зовут, – представился милиционер, поёрзав на сиденье. – Андрей Светлицкий.

– Василий. – Я пожал протянутую руку.

– А ты по званию кто, Вася?

– Капитан.

– Лихо ты их… Поезжай пока по Московскому, до канала всё время прямо.

– Это где второй пост на Лениградке?

– Не, Ленинградка, она сильно левее, нам после неё повернуть лучше будет. На Екатерининскую.

Решив, что в подробности местной географии можно въехать как-нибудь позже, я промолчал и просто вырулил со стоянки у поста.

– А где вам такую древность разыскали?

– Да на ГЭС, она у них раньше «летучкой» на линии работала, лет тридцать назад. А потом её в гараже забыли и вот сейчас по мобилизации нам отдали.

– И что, неужели работает?

– А чего ему будет? Дед мой на такой работал, говорил, что при нормальном уходе «газон» хоть сто лет проработает. Я закурю, не возражаешь?

– Не стоит, и так целый день гадостью дышу. Да и ты бы поостерёгся…

Милиционер хмыкнул:

– От этой гадости хоть польза какая-нито… Слушай, а ты этих не монтировкой отделал? Больно качественно получилось…

– Нет, руками.

– Зачётно. Чем занимаешься?

– Онанизмом в ванной.

– Да ладно, что ты так? – надулся милиционер.

– Это присказка такая.

– А, тогда понятно… – Что ему стало понятно, мне было всё равно. Не то чтобы я был букой, просто немного устал от всех этих плясок. Хорошо суперменам в кино – подрался со злодеями, речугу толкнул, и в объятия к какой-нибудь сногсшибательной блондинке. Из объятий опять в драку или перестрелку… И снова по кругу. Их здоровью можно только позавидовать!