Текст книги "Мир Терского фронта. Тетралогия"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 46 страниц)

Проехав по лесной дорожке, знакомой нам до сантиметра – как-никак по ней уже сколько лет ходим на местный пляж, мы выбрались на берег Тверцы. Сейчас середина лета и река обмелела, так что все мини-островки появились над водой. Обычно в это время на берегу всегда можно кого-нибудь встретить – дачников, пришедших искупаться, или местных пацанов, затеявших рыбалку или сплав на плоту, но сейчас тут никого нет. У каменного мостика через ручей я останавливаю машину:

– Ну, куда дальше?

– Вдоль берега давай! Вход вон в том косогоре, – Виталик показывает на обрывистый берег реки, что возвышается метрах в пятистах.

– А через деревню не лучше? Сверху зайдём…

– Там основная шахта завалена, – поясняет он. – А на берег отвод от неё выходит. Я уже лазил – там решётка.

– Как скажешь, большой белый хозяин!

Через пять минут мы уже карабкались по глинистому косогору.

– Вон там, где коряга кривая, – тяжело дыша, сообщил Виталик, показывая на большой куст лещины, прилепившийся на крохотной горизонтальной площадке. Рядом с кустом из земли действительно торчал причудливо изогнутый ствол дерева без коры и веток. Но никакого туннеля или другого искусственного входа я не заметил.

– А труба где?

– Я её спрятал! Картоном закрыл и глиной сверху обмазал. Она прямо за кустом.

– Ну, ты и Чингачгук! – Респираторы заглушали голоса, и приходилось почти орать.

– А то! – Сибанов попробовал принять картинную стойку, но чуть не потерял равновесие и торопливо ухватился за ветки ближайшего куста, чтобы не свалиться.

В пару прыжков перебравшись к указанному другом месту, я сильно стукнул по земляному откосу, и он подался под кулаком. Подцепив лист картона, я аккуратно отвалил его в сторону – не хватало ещё, чтобы вниз свалился, тащить его назад у меня не было ни малейшего желания – от подножия до этого места было метров пятнадцать. Передо мной открылся довольно широкий, диаметром метра в полтора, проём, выложенный кирпичом.

– Решётка метрах в двух отсюда, – сообщил добравшийся до площадки Виталик. – Крепкая. Я монтировкой пытался своротить – не получилось. А домкрат я в одно лицо сюда бы не затащил.

Присев на корточки, я пролез в трубу. В свете налобного фонаря я действительно увидел ржавую решётку. Оставив автомат Сибанову, взял «шахидский рюкзачок» и пополз к преграде.

«А вентиляция тут хорошая – ветерок чувствуется. И пол с уклоном наружу – значит, не заливает через эту трубу весной. Так, решётка солидная – прутья с большой палец толщиной, а рама не открывается – видимо, её уже после поставили, когда объект забросили окончательно. – Коридор вел дальше, но света „налобника“ хватало, чтобы осветить только метров пять. Или ход там поворачивал, или завалило. Я вернулся к изучению решётки: – Прутья часто идут – надо четыре перебить, чтобы пролезть. Ну, посмотрим, что там нам Клоун приготовил?»

Разведчик, как человек, в вопросе разбирающийся, положил в рюкзак не банальные шашки, а эластит.[119] Взяв килограммовый рулон похожей на толстую резиновую ленту взрывчатки, я принялся обматывать прутья. Однако усердствовать не стоило, насколько я помнил – одного слоя этой взрывчатки, представлявшей собой гексоген с флегматизатором, вполне хватает для перебивания сантиметрового стального прута. Но тут-то у нас ржавое железо! Обрезав ножом ленту взрывчатки и убрав остаток в рюкзак, принялся мастерить зажигательную трубку. Добрый Сашка положил даже две готовые, заводские, но если жаба душит, время позволяет и надо восстанавливать навыки, то я лучше по старинке!

«Я сюда полз секунд двадцать, – рассчитать всё надо точно, иначе может не поздоровиться, – плюс время, чтобы отойти в сторону от зева трубы… „Шнурок“ у нас „белый“ – скорость горения сантиметр в секунду. Метра хватит, но накинем ещё сантиметров двадцать на всякие непредвиденные задержки…» Достав из специального пенала детонатор и обжим, закрепил шнур и осторожно вставил «кадэшку»[120] между слоями эластита. Упаковал взрывчатку и снаряжение обратно в ранец и пополз назад, вытягивая за собой огнепроводный шнур. Придавил конец камешком и выбрался наружу.

– Держи, – я протянул рюкзак Сибанову. – И отойди куда-нибудь – осколки полетят.

Виталик кивнул и, подхватив моё барахло, полез вверх по склону. Мой автомат и рюкзак со снаряжением он до этого уже повесил на ветку кривой сосны неподалёку от входа.

Я вернулся в лаз и, надрезав вдоль конец «о-ша»,[121] вставил «охотничью» спичку. Глубокий вдох – всё-таки, с тех пор как я последний раз общался со всей этой подрывной бодягой, прошло уже лет десять. Чиркнув коробком по головке, зажёг спичку… Выждал пару секунд и, убедившись, что всё – как надо, снова придавил конец шнура камнем. Если этого не делать – «о-ша» может снова свернуться кольцами, и тогда случится «прострел», что чревато серьёзными неприятностями.

Теперь – ноги в руки и наружу!

Несмотря на долгий перерыв, сработал я как надо. Негромкий взрыв, из жерла трубы вылетел сноп пыли и мелких камешков. Выждав с минуту, чтобы осела пыль, я спустился к лазу.

– Ну как? Получилось?

В ответ на вопрос я пожал плечами и нырнул в лаз – от входа всё равно ничего не разглядишь.

«А я молодец – не потерял сноровки!» – не похвалить самого себя причины не было. Взрыв аккуратненько перебил прутья решётки и выворотил их замурованные концы, но облицовка туннеля осталась целой. Собственно говоря, что и требовалось.

– Давай сюда! – Из-за респиратора и эха мой призыв больше был похож на клич токующего паровоза – «бу-бу-бу!», но напарник сообразил что к чему и спустя минуту присоединился ко мне вместе со всеми нашими вещами.

Из-за узости прохода работать пришлось по очереди, сначала я, упираясь ногами и напрягая мышцы спины, согнул два прута, потом Виталик.

Ход действительно поворачивал налево, и вскоре мы уперлись в вертикальную шахту, в стенах которой торчали заржавевшие скобы. Метрах в пяти внизу виднелся вход в ещё один туннель, гораздо более широкий, чем наш. Дно шахты жирно блестело многолетней грязью, а вот потолок рассмотреть не удавалось. «Ну и хрен с ним!» – Стащив маску респиратора и отвязав от рюкзака моток верёвки, я начал прикидывать, где бы её закрепить.

– Ты чего? – тоже сняв респиратор, спросил Виталик. – Вот же лестница?

– Ага, только ей лет семьдесят, и без страховки я на неё не полезу.

Из рюкзака я достал отобранный у убитого помощника Головы старенький «ТТ», сунул его за пазуху, натянул перчатки и начал закреплять конец на остатках какого-то механизма, похожего на лебёдку. Закончив, попросил Виталика:

– Покачай эту железку, у тебя силёнок побольше моего! Только не перестарайся, а то своротишь на фиг!

«Якорь» испытание выдержал, и можно было спускаться.

«Плохо, что так по-деревенски получилось, ни обвязки, ни приспособ, даже зависнуть не получится… Ничего, в следующий раз запасусь…»

Без особого труда «пройдясь» по стене, залез в следующий туннель и тут же упёрся в солидную дверь. Массивная, сделанная по всем правилам, наверняка из броневой стали. Никаких запоров на внешней стороне не было.

Я вернулся обратно:

– Приплыли! Дальше поезд не пойдёт, просьба освободить вагоны!

– Что там? – В голосе друга явственно слышалось огорчение.

– Закрытая бронедверь.

– А может, её того… Тоже подорвём? – с надеждой спросил Сибанов.

– Тут взрывчатки столько надо, что своды могут обвалиться. Давай домой!

* * *

«Грустно, конечно, возвращаться несолоно хлебавши, но ничего не поделаешь… Непонятно, чего Виталик так насчёт этого бункера завёлся? Может, знает что-то и не говорит?»

– Эй, босс, что ты рвёшься в эти подземелья, словно там мёдом всё вымазано?

– Вась, понимаешь, там вполне может быть линия правительственной связи проложена. Направление-то стратегическое, и ракетчики рядом стояли…

– А что тебе с той линии? В Кремль позвонить хочешь и спросить, как дела?

– Да я и сам не знаю. Может, на коммутатор какой выйдем и обстановку в стране узнаем. Сам ещё не разобрался, если честно…

– Знаешь что, дружок, давай лучше текущими проблемами заниматься, а тайны далёкого прошлого оставим на потом…

Глава 11«Я последний из ярлов, шагнувших на борт,Вместе с мертвой дружиной оставил фиорд,Где когда-то я правил, бесстрашен и горд…»[122]

1030 километров от Торжка.

– Берндт, прошла уже почти неделя, как это случилось. Надеюсь услышать от вас развёрнутый анализ и, конечно, предложения.

– Ваше величество! У нас всё готово! Мне, как Генеральному инспектору армии, коллеги предоставили право говорить и от лица флота, так же как военно-воздушных сил! – Суровое лицо бригадного генерала оставалось безмятежным, но король знал «Несгибаемого Берндта» уже много лет, так что волнение Грундевика ему было заметно.

«Интересно, что же он мне сейчас скажет? Ведь не про всё мне Хеннес рассказал…»

– Первым нашим предложением будет восстановить должность главнокомандующего.

«Это ожидаемо…» – подумал монарх, а вслух ответил:

– Берндт, вы понимаете, что в соответствии с традициями это будет означать отказ от нейтралитета?

– Да, Ваше Величество!

– И с кем же мы будем воевать? – По губам Карла Густава Шестнадцатого скользнула лёгкая улыбка, словно он пытался подбодрить своего генерала.

– Ваше Величество, мы уже воюем!

– С кем же? И что на это скажет парламент?

– Берндт, позволь я отвечу? – моряк с погонами контр-адмирала поднял руку.

«А ведь они похожи, как двоюродные братья! Только форма разная», – отметил король.

– Конечно, Андерс! – Генерал сел.

– Ваше Величество, если отбросить неуместные в настоящее время политические реверансы и политкорректность, то мы уже воюем. «Висбю»[123] за вчерашний день выполнил двадцать семь перехватов, «Карлстад» – четырнадцать, «Хельсингборг» – семнадцать. Я понимаю, что использовать «стелс»-корабли для борьбы с моторками и надувными лодками – это звучит смешно, но многие нарушители пытаются прорваться с боем.

– А вы не считаете, адмирал, что стоит организовать эвакуацию и отсеивать нежелательных лиц в пунктах посадки?

– Нет, Ваше Величество! Мы только зря потратим топливо, а нелегальные прорывы всё равно не остановим. Вы же понимаете, что представители турецких общин, к примеру, у немцев, гораздо более организованы, чем простые обыватели, и что первыми к пунктам посадки прибудут именно они? Итак девяносто процентов проблемных контактов наших кораблей приходится на них. «Мальмё» потерял двух матросов, когда на катере, который он остановил у Готланда, поняли, что их не пропустят к нашему побережью.

– Что произошло? – Король нахмурился, про этот инцидент ему пока не докладывали.

– Пассажиры убили двух моряков из досмотровой партии и открыли по корвету огонь из автоматического оружия. Остаткам партии пришлось прыгать за борт. Судно-нарушитель потоплено. Тела наших погибших подняты из воды.

– Что происходит у Европейского побережья? – после нескольких секунд раздумий спросил монарх. – Три дня назад вы просили разрешение на разведывательные полёты, насколько я помню…

– «Аргусы»[124] произвели шесть боевых вылетов. В первую очередь проводилась разведка Балтийского побережья. По маршруту Росток-Хельсинки, с прохождением над Гданьском, Калининградом, Клайпедой, Ригой и Таллином проведено три вылета. Над Проливами, от Фрисландии до Рюгена, с облётом Киля и Вильхельмсхафена – два. Один разведывательный полёт проведён в глубь немецкой территории.

– И каковы же результаты?

Адмирал открыл толстую папку и начал выкладывать на стол листы аэрофотоснимков.

– Это Гамбург – минимум две ядерные боеголовки оценочной мощностью около пятисот килотонн каждая. Вот здесь, – докладчик показал карандашом на снимке места попаданий, – в Альтоне и Гамбург-Центре.[125] «Американский зонтик» не помог.

– Судя по всему – целились в порт, не так ли? – спросил Карл Густав, надев очки.

– Именно. И цели своей они достигли, Ваше Величество. Видите? Затопленные суда на фарватере! – Остро отточенный карандаш снова заскользил по снимку.

– Как я понимаю, контейнерные терминалы просто сдуло в Эльбу?

– Ваше Величество очень точно описали ситуацию.

– А такое плотное задымление означает, что город до сих пор горит, так? – не обращая внимания на лесть, пробормотал король. – И, подозреваю, такая же картина во всех крупных немецких городах?

– Вот Киль. – Моряк продолжил выкладывать снимки на стол. – Это – Любек. Это – Росток. На Вильгельмсхафен смотреть не стоит – из-за пожаров на нефтяных терминалах рассмотреть на снимках в видимом диапазоне практически ничего не возможно.

– Но наличие этих пожаров говорит само за себя?

– Совершенно верно, Ваше Величество!

«По крайней мере, король имеет военное образование, и ему не нужно разжёвывать каждую мелочь, как этим политиканам из риксдага…» – генерал, после того как пообщался несколько лет назад с коллегами из Турции, если и не стал законченным «ястребом», то своё отношение к «либеральным ценностям» изменил.

– В Копенгагене картина схожая.

– Надеюсь, для «родственников» мы сделаем исключение?

– Конечно, Ваше Величество! Пока на границе пропускают всех с паспортами Евросоюза. Вот только Эресуннский мост[126] по ту сторону Пеберхольма сильно повреждён.

– Кстати, что с эвакуацией Мальмё?

– Идёт успешно, но иммигранты пытаются оказывать сопротивление и прорваться в глубь страны.

– Я считаю, что в данном случае полиции следует проявлять максимальную твёрдость. Особенно если нарушителями являются люди, чьё пребывание на нашей территории нелегально! Раз уж порядки в нашей, – король выделил голосом это слово, – стране называли «шведским социализмом», то давайте брать пример в этом вопросе с самой большой социалистической страны!

– Да, Ваше Величество! – откликнулся единственный из присутствующих, не носивший формы. – Я отдам соответствующие распоряжения. – Начальник СЭПО[127] сделал пометку в блокноте.

– Что у менее дружественной, так сказать, стороны? – Карл Густав отодвинул в сторону фотографии.

– У них картина схожая. Район Кёнигсберга и Палтиски,[128] – на немецкий манер назвал русский анклав адмирал, – подвергся мощному удару. – На столе появились соответствующие снимки. – Палтиски полностью разрушен, Ваше Величество.

Карл Густав внимательно вгляделся в фотографию – на фоне узкой, километров пять-шесть в самом широком месте, отчётливо выделялись две чёрные точки, окружённые своеобразным ореолом. «Места попаданий и зоны разрушений вокруг!» – догадался шведский монарх.

– Санкт-Петербург? Кронштадт?

– Мы пока не решились на пролёт через зону ПВО русских. Если у них уцелели ракетные дивизионы, то они сейчас в полной боевой готовности, а «Аргус» – это не «Блэк Бёрд»[129] и не «стелсфайтер».

Король повернулся к начальнику военной разведки:

– Что сообщают ваши источники, Стефан?

Главный военный разведчик ответил немедленно:

– Первые три дня информация приходила в основном по кабельным линиям связи. Сейчас сотрудникам ФРА[130] удалось наладить радиосвязь с нашими представителями в Прибалтике. Правда, для этого пришлось перегнать «Орион» к Сааремаа. – Все присутствующие, естественно, знали для чего нужен единственный национальный специализированный корабль радиоразведки, и генерал-майор Руссандер продолжил: – Ситуация, Ваше Величество, складывается крайне интересная.

Практически сразу после начала войны, когда стало понятно, что удар по русским не случайность, наши южные союзники попытались решить русскую проблему, изолировав «неграждан», – тут разведчик усмехнулся, – как подрывные элементы. Одновременно войска Эстонии и Латвии начали наступление в глубь русской территории. Члены НАТО обязаны выполнить свой долг перед альянсом, не так ли? – Лёгкая улыбка снова осветила интеллигентное лицо докладчика.

«Как всегда, Стефан немного играет. Но это и неплохо – каждый его доклад – маленький спектакль, который интересно слушать… И при этом МУСТ[131] работает без всей этой джеймсбондовщины…» – подумал король.

– Но случилось несколько вещей, о которых доблестные эсты и латы не подумали! Во-первых, русская пограничная стража не разбежалась, как они, наверное, рассчитывали, а храбро вступила в бой, задержав их наступление, а затем и остановив его. Во-вторых, семьдесят шестая воздушно-десантная дивизия под командованием полковника Виноградского не попала под ядерный удар, и уже спустя несколько часов первые подразделения русских десантников выдвинулись к границам.

– Насколько я помню, части этого соединения участвовали в войне с грузинами? – спросил генерал Грундевик.

– Совершенно верно, Берндт. А до того не вылезали из Чечни.

– То есть нашим балтийским союзникам не поздоровилось?

– От полного разгрома их спасло только то, что наступали они с двух направлений, а одной, пусть даже очень подготовленной, дивизии на фронт в триста пятьдесят километров явно недостаточно.

Но тут, господа, в дело вступил ещё один фактор… – Руссандер сделал театральную паузу. – «Неграждане», поняв, что на этот раз за них взялись не хуже, чем в сорок первом году, в ответ взялись за оружие. Безусловно, они вооружены совершенно недостаточно, но восстанием сейчас охвачены довольно значительные территории. Так, уезд Ида-Вирумаа[132] практически полностью захвачен русскими повстанцами. Тяжёлые бои идут на территории уездов Вырумаа[133] и Пылвамаа,[134] а также в приграничных районах Латвии.

Как докладывает лейтенант Торвальдсен из СЭПО, эстонцы испытывают сейчас довольно большие трудности с удержанием этих районов под контролем.

– Это весьма занимательно, Стефан. – Карл Густав снял и протёр очки, потом водрузил их обратно. – Если я вдруг испытаю тоску по голливудским боевикам, то знаю, кого мне пригласить, чтобы эту тоску унять… – Король улыбнулся, но продолжил уже серьёзным, можно даже сказать, суровым голосом наследника ярлов и конунгов. – Господа, я, как верховный главнокомандующий, принимаю на себя всю полноту военной власти в стране! – Генералы удовлетворённо переглянулись. – Своей властью приказываю разработать операцию по оказанию помощи нашим балтийским союзникам, для чего задействовать амфибийные силы флота в составе полка и средств усиления, подразделения горных егерей и армейскую авиацию.

Объявить в стране всеобщую мобилизацию! Довести численность сухопутных войск до предусмотренных планами пятидесяти тысяч! В частях ввести казарменное положение! – Речь короля стала резкой, отрывистой. – Сухопутным войскам обеспечить безопасность наших границ! Подразделения территориальных сил направить для обороны побережья Проливов! Считайте, мы идём в вик![135]

Глава 12«Коробейники. Слова народные, музыка тоже»

Деревня Савинские Горки. Три дня спустя.

Ещё два дня прошли в относительном ничегонеделании. Один раз провели колонну с продуктами от Торжка к детским лагерям, а так безвылазно сидели «дома». То есть дальше пятачка Усадьба-Торжок-Медное не вылезали. Хрен знает по какой причине Виталик решил, что надо и машины получше защитить от попадания пыли, и мы обтянули все наши транспортные средства полиэтиленовой плёнкой. Не знаю, будет ли от этого хоть какой-нибудь толк, но ездить стало неудобно. Особенно мне – стоило только разогнаться больше шестидесяти, как пленка начинала отрываться от креплений, и приходилось сбрасывать скорость. Кончилось тем, что вечером я оборвал всю эту «красоту» и наклеил вместо неё полоски уплотнителя для окон по периметру всех дверей в своём «Форестере». Получилось эстетичнее, удобнее и, надеюсь, не менее эффективно.

Наконец, нас вызвали в «столицу». Летуны закончили подготовку машин к дальней экспедиции. Кстати, Вован практически переехал в Торжок, поскольку оказался прямо-таки нарасхват. А говорят ещё, что менеджеры – бесполезные создания!

Машину свою я брать не стал, тем более что на этот раз Камчатка поедет со мной, как и Витька-Химик. И если первый будет моим напарником, то во второго Ваня Колмогоров вцепился – не оторвёшь. Чуть ли не взасос целовал случайно обретённого коллегу.

Погрузившись в «Патриота», доехали до места без приключений. Но вот стоило нам съехать с трассы, как Андрюха ударил по тормозам!

– Вот ни хрена себе!

Дорогу нам перегораживал ракетный тягач! Рядом с ним, но параллельно дороге стоял ещё один – поменьше, с четырьмя осями. Огромное многоколёсное чудище раскорячилось поперёк дороги. Видимо, водитель неудачно сманеврировал и теперь пытался понять, как же ему выбраться из западни. Кабина мастодонта опасно нависала над стеной деревянного домика, и понятно, чего опасался водитель – если он ошибётся, то многотонный тягач просто снесёт стену!

– Откуда он взялся?

– Это, наверное, из тех, что под Бологим стоят. Вернее – стояли… – ответил на мой вопрос Химик. – Только сейчас доехали. Мне Ваня рассказывал, что ракетчики, как только отстрелялись, так сразу в леса рванули – чтоб ответка не прилетела. Он говорил, что у них два расчета чуть ли не с окраины Волочка запуск производили.

– Как же они доехать успели? Там же полсотни километров! Ну, между их базой и Вышним.

– Не знаю, тащ капитан. Можете у них сами спросить…

Вокруг застрявшего ракетовоза началась вялая суета. Из задней двери второй машины вылезли две фигуры в ОЗК и принялись ходить вокруг машины.

– Пойдём, пообщаемся с доблестными ракетчиками? Всё равно, пока они не уберутся, мы проехать не сможем.

– Точно, командир, пошли с ребятами пообщаемся!

Процедуру выхода из машины мы несколько раз отрабатывали дома, так что на этот раз получилось очень даже неплохо. Почти одновременно все надели маски, потом головные уборы или капюшоны, я дал отсчёт, и на счёт «три!» мы синхронно открыли двери и выскочили из машины, тут же захлопнув их за собой.

Ракетчики как раз закончили осмотр, и один из них пошёл назад, к отсеку экипажа.

– Эй, военный, помощь не нужна? А то нам проехать нужно!

Тот только мотнул головой, отказываясь.

Вблизи тягач реально пугал – двадцатипятиметровая махина, восемь огромных колёс с каждого борта, причём, судя по тому, как они были вывернуты, четыре передние оси – управляемые. От разглядывания этого монстра меня отвлек человек, выскочивший из двери второй. Если предыдущие аккуратно спускались, то этот соскользнул по ней, словно моряки из кино про подводников, едва придерживаясь за поручни. Обогнув нас, он взлетел к кабине и показал сидевшему там: убирайся, мол. Чтобы пропустить незадачливого водилу, он даже не стал слезать, а, оставив одну ногу на подножке, изогнулся, держась рукой за проём двери.

«Профи – сразу видно! Интересно, кто это? Прапор или офицер?» – додумать я не успел, так как меня потянули за рукав – надо было отойти подальше от машины.

Не успели мы отойти и на десять шагов, как мастодонт взревел мотором, качнулся вперёд. И, не успел я подумать, что домику всё-таки кранты, как тягач поехал назад, да так ловко, что не только выехал из кювета, но и даже не задел стоявшую за ним машину.

Передо мной остановился человек в защитном комбинезоне и, оттянув с лица респиратор, спросил:

– Местные? До штаба не подвезёте, а то мы с этой колымагой…

– Довёзём, о чем разговор. Ты один?

– Да.

– Давай за мной.

Мы остановились у машины – посадку тоже надо отрабатывать. Я дал на пальцах отсчёт – «Один! Два! Три!». Снова синхронно распахнулись двери – мы с Андреем быстро заскочили на свои места, а вот Витька немного замешкался – пропускал гостя. Ну да ничего – всё равно машину потом пылесосить.

– Вы откуда такие красивые? – спросил я гостя, когда все сняли маски, кондиционеры в машинах теперь всегда ставили в режим внутренней циркуляции, так что внутри их можно было не носить.

– Из Режицкой ракетной, от нашего ПДЦ, сами понимаете, теперь только воронка радиоактивная осталась, от Бологого, впрочем, тоже. Вот мы и мыкаемся по свету, словно цыгане. Даже кибитка есть, – незнакомец, молодой парень, не старше тридцати, с веснушчатым лицом и ярко-рыжими волосами, широко улыбнулся.

– Ну как, дали супостату по рогам?

– А хрен его знает. Отстреляться отстрелялись, а куда попали, не знаю. Комбат говорит, у нас точка где-то в Германии была, группа такая ещё есть.

– Рамштайн? – предположил музыкально подкованный Химик.

– Точно, она.

– Ну, тогда здорово! Если долетела – считай, половину натовских ударных самолётов в Европе накрыли. – Не то чтобы я хорошо разбирался в базах Штатов и их союзников, но в районе Рамштайна мне бывать приходилось. Как туристу, естественно. И по возвращении прочитал немного про этот объект. – Слушай, а чего вы к нам поперлись, а не в Волочке остались?

– Да мы бы и там осели, но нам передали, что у вас тяжёлую технику собирают, вот мы и поехали. Зачем, случайно не знаешь?

– Не, первый раз слышу. Хотя, может, на торф пристроить хотят или завалы растаскивать. Думаю, вам скажут. Кстати, а чего вы здесь-то поехали, а не через ближний к вам въезд?

– Мы попробовали, но там авария – две фуры сцепились, а у меня парни из кабины пятые сутки не вылезают, вот и торопились.

– А я слышал, у вас там внутри вполне себе, – подал голос Камчатка, – как в кубрике.

– Ага, держи карман шире – в МОБДе[136] мест шесть, а расчёт боевой – пятнадцать. Ехали, как сельди в бочке. Миха оттого и протормозил, что охренели все. Спасибо, Прохор с нами.

«Патриот» обогнул Торговые ряды, и мы остановились на площади. Обстановка тут за последние несколько дней изменилась – стала менее хаотичной, что ли… Рядом с кашээмками появились большие армейские палатки, около одной из которых дымила полевая кухня, которую обслуживал боец в ОЗК, чуть в стороне, у оврага, развернули пункт дегазации техники. Короче – жизнь, пусть и постъядерная, вошла в своё русло.

– Слышь, ракетчик, а у тебя документы есть?

– Да, предписание от штаба в Волочке.

– Всё равно, пошли с нами – так сразу пропустят.

Пробежавшись до дверей, перед которыми, по нашему примеру, оборудовали тамбур из полиэтилена, только натянута плёнка была на каркасы двух торговых палаток, а не на деревянные рамы, и подождав, пока нас по очереди обдуют от пыли воздухом из компрессора во втором отсеке, мы вошли в штаб.

В коридоре царила всё та же суета, но первое, на что я обратил внимание, были бойцы, аккуратно замазывающие герметиком все окна. На стене висел крупный плакат: «Курить в строго отведённых местах!»

«Ну да, встали военные перед смешной дилеммой – или задыхаться от табачного дыма, или глотать радиоактивную пыль. Тут уж поневоле задумаешься, стоит ли следовать вредной привычке… И табак скоро не то что подорожает, а вообще… На вес золота будет. Хорошо, что я завязал!»

У кабинета Суходольского я по так и не вытравленной военной привычке собрался привести себя в порядок, но вовремя вспомнил, что на мне защитный костюм, и просто постучал.

– Войдите! – донеслось из-за двери.

– Подожди здесь, я скоро, – попросил я Камчатку и толкнул дверь.

– Доброе утро, товарищ генерал-майор!

– А, Василий! – Генерал поднялся мне навстречу. – Проходи, капитан, проходи… Как там в ваших краях? Больше никого не убил?

– Я же не виноват, Вячеслав Николаевич, что бандитов всяких к нам ветром приносит…

– Да ладно, всё в рамках и нормах. Готов к полёту?

– Так точно, товарищ генерал-майор!

– А напарник твой что же в коридоре мнётся, а?

– Так субординация… Молод он ещё по генеральским кабинетам рассиживаться.

– Ну, как сам знаешь. Твои люди – твои порядки. Я вот о чём поговорить хотел…

– Слушаю внимательно, Вячеслав Николаевич…

– Вы прикидывали, на каких основаниях собственность отчуждать будете?

– То есть?

– Ну, когда в походы ваши ходить начнёте. Понятно, что часть мы оформим как эвакуацию товаров и оборудования из заражённых зон, но ведь вы себе что-то брать будете.

– Будем, конечно.

– А вот прикинь, если хозяева объявятся?

– Хозяева чего? – не понял я.

– Ну, скажем, вошли вы в магазин, всё вывезли, а тут хозяин… Что делать будете?

– Если сможет доказать, что на самом деле это ему принадлежит, то оставим. И тут же предложим услуги по транспортировке всего добра в безопасные края, то есть к нам! Как с оружейным магазином сделали.

– Хитро, хитро придумал, ничего не скажешь! А с квартирой, например? Только не вешай мне лапшу, что твои по квартирам шарить не будут! – погрозил мне пальцем генерал.

– Лапшу вешать – это не по моей части. А с квартирами… – Я задумался. – Если там кто-нибудь живёт – даже не полезем, а пустые – вступим в права наследства… Как родственники по Адаму и Еве.

– А ты хохмач, капитан. Прямо цирковая пара – Клоун и Хохмач!

– Нет, это не шутки, Вячеслав Николаевич! Грабить я своим не дам, но за что-то с посторонними и повоевать придётся. Вы, товарищ генерал, о ЦНИИТочмаше[137] слышали?

– О Шипуновской «конторе»? Конечно, слышал! Я всё же летчик, а не кто-то там… А причём здесь это?

– А при том! НИИ и завод они кому принадлежат?

– Как кому? Государству!

– А как вы отнесётесь к тому, чтобы эту государственную собственность эвакуировать в безопасное место?

– Да зачем он нам сдался?

– То есть вы спрашиваете, зачем нам «Печенеги», «Валы», «Винторезы», «Гюрзы»… – принялся я перечислять известную мне продукцию предприятия.

– Я понял тебя – оружие они и вправду знатное делают!

– Вообще-то я не только оружие имел в виду, но и оборудование и оснастку. У нас есть транспорт, способный доставить туда группы захвата и рабочих, а обратно – всё взятое. А у вас лично, как и у командира «подсолнухов», – некоторые полномочия, позволяющие это сделать. Как вам идея?

– Богатая, блин, идея! Как марксизм, богатая! – после короткого молчания ответил Суходольский. – Но сейчас ответ не дам. Пока вы там над столицей кружить будете, мы всё с Михаилом Афанасьевичем обсудим… А пока иди!

– А ведь нам ещё и запчасти к вертушкам нужны, так что будем ещё и склады с заводами искать, и площадки, где бесхозные машины валяются.

– Да понял я! Понял! Иди, капитан! И ни пуха тебе, ни пера!

– К чёрту, товарищ генерал!

* * *

Торжокские к сборам подошли основательно – собрали всех членов десантной группы в актовом зале, раздали боеприпасы и сухпайки, потом представили командира десанта – майора Рыжкова. Молодой плечистый парень лет двадцати пяти пожал всем руки и дал команду на погрузку. Я только успел перекинуться парой слов со старым знакомым – прапорщиком Мирзоевым. Всех повели к запасному выходу из здания. Сразу за дверью была поставлена «Газель» со странным металлическим коробом на крыше, в которую быстро, но без лишней спешки мы и загрузились. Народу летело всего девятеро – по четыре бойца на каждый борт, плюс командир десантного наряда. Так что разместились в некоторой тесноте – солдаты с оружием и рюкзаками занимают места всё-таки больше, чем обычные пассажиры. Когда машина тронулась и мы выехали с площади, я тронул майора за рукав: