Текст книги "Мир Терского фронта. Тетралогия"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 46 страниц)

– А не гонево? – недоверчиво спросил его собеседник…

– На Бологое два патруля отправили, там буча какая-то намечается… – спорили в небольшой, из трёх замотанных мужиков, компании у открытого окна.

– Я на торвэзэ, они материалы для укрытий обещали! – кричал, выбегая из кабинета с надписью «Отдел архитектуры и строительства», мужчина лет сорока, со сбившимся, что называется, за ухо галстуком и в мятом сером пиджаке.

Понять, что это за «торвэзэ» такое, я даже и не пытался – своих головных болей хватает.

В общем – классический военно-полевой хаос в зоне чрезвычайной ситуации. Правда в данном случае зона была размером со всю страну. Голову можно дать на отсечение, подобное сейчас творится практически во всех уцелевших администрациях и гарнизонах.

Виталик подвёл нас к двери с надписью «Зал заседаний» и, коротко постучав, распахнул её.

– Э, вот и «партизаны» пожаловали!

– Да, это мы, Вячеслав Николаевич, – бодро ответил Виталик и пожал руку вышедшему из-за стола нам навстречу грузному мужчине в новомодном «цифровом» камуфляже. На единственном «погоне», непривычно расположенном в центре груди, виднелась одна крупная звезда.

– Вы, надо полагать, капитан Заславский? – Генерал протянул мне руку. – Генерал-майор Суходольский. Вячеслав Николаевич. Начальник центра боевого применения и по совместительству главнокомандующий местными вооруженными формированиями, – он саркастически усмехнулся.

– Так точно, капитан Заславский, товарищ генерал! Василий Семёнович, – ответил я на рукопожатие.

– Ну, как обстановка в вашем районе, товарищи офицеры? – Генерал вернулся в своё кресло, а я покосился на сидевшего у стола офицера, с непонятным интересом разглядывавшего нас. Наш с Виталькой ровесник, одетый в такой же камуфляж, как и генерал, но без знаков различия и обмятый и потёртый. Лицо его показалось мне смутно знакомым: «Так, если убрать шрам, идущий от левой скулы к виску, чуть удлинить волосы… и сбросить лет пятнадцать не самой спокойной жизни…»

– Клоун?

Офицер широко улыбнулся:

– Узнал-таки, Бесяра!

Мы обнялись.

– Ну, можно считать, что встреча старых друзей состоялась! – сказал Суходольский, выждав немного. – Теперь к делу, товарищи. Майор к нам не просто так приехал. Александр Анатольевич, ваш черёд.

«Ну да, его же Саша зовут, – вспомнил я. – Хотя тогда мы больше по позывным друг друга знали».

– Так точно, – грушник развернул дисплеем к нам стоявший на столе ноутбук.

«Солидная штука, такой в магазине не купишь. Явно „военное исполнение“ – виброустойчивый корпус из металла, экранировка, большие кнопки… Хорошо быть разведчиком!»

После нескольких щелчков мышью, на мониторе высветилась карта Европейской части России.

– По полученным данным, массированной ядерной атаке подверглась вся территория страны, – ещё один клик мышкой, и на карте появились ярко-красные точки. – Основные удары были нанесены по местам базирования наших ядерных сил, узлам инфраструктуры и транспортным узлам. Атаке подвергся также Волжский каскад ГЭС от Ярославля до Самары. Нам удалось наладить связь с некоторыми воинскими частями в радиусе примерно шестисот километров. Отдельные дивизионы ПВО доложили о поражении целей, то есть не все намеченные объекты противнику удалось поразить. И, предвосхищая ваши вопросы, сразу скажу – ответный удар был. Не в полном объёме, конечно, но «Периметр» сработал, моряки и мобильные установки отстрелялись. Да так, что второй волны практически и не было. Точнее – третьей.

Виталий поднял руку, прося слова.

– Как я понял, Москву атаковали внезапно, так? ПРО не сработала? – получив разрешение, спросил он.

– Нет, судя по некоторым деталям, атака была проведена с самолётов, замаскированных под гражданские борты. Полной картины у нас, естественно, нет, но многие моменты восстановили по косвенным… Потом прилетели боеголовки межконтиненталок. Это первая волна атаки. А вторая волна – это крылатые ракеты.

– Вопрос, возможно, дурацкий, – я вклинился в разговор, – но что вообще в мире творится?

– По Китаю и Индии тоже жахнули, есть данные со спутников, на Ближнем Востоке кровавая каша. К сожалению, из-за массированного применения ядерного оружия наши сохранившиеся станции радиоперехвата фактически не работают. Мы даже до Тамбова достучаться не можем. По шахтам, что в районе Козельска и Тейково находились, амеры отстрелялись так плотно, что радиоактивное облако мешает прохождению волн. Кстати, в очередной раз хочу поблагодарить за то, что радиационную разведку на себя взяли, товарищ генерал! Особенно в районе столицы.

Вспомнив рассказы давнего приятеля, офицера РВСН,[79] я представил, каково было «ребятам в домашних тапочках» там, на глубине десятков метров под землёй, когда завыли баззеры боевой тревоги, когда земля вздрогнула от многокилотонных взрывов, когда пошли сообщения об отказах систем и единственным оставшимся желанием стало – успеть выстрелить в ответ!

– А Выползово? – внезапно изменившись в лице, спросил Сибанов.

– Да, – негромко ответил вместо майора Суходольский. – Но у них значительная часть ракет была выведена в поля, и им удалось отстреляться. От них выходили на связь. Сейчас они на своих «слонах» пробиваются к нам. Не напрямую, конечно, а через леса. Бологого, соответственно, тоже нет – и железная дорога не действует.

– То есть мы фактически зажаты в «горячем» треугольнике Ржев-Бологое-Тверь? – Мой друг покосился на карту, висевшую на стене. – Со стороной, примерно, в сотню километров?

– Да, – генерал ответил односложно, но, помолчав, добавил: – Можете сюда и Удомлю добавить. Хоть ракеты там были и без спец-бэчэ, но последствия попадания трёх «томагавков» в атомную станцию, я думаю, описывать не надо.

Слово снова взял майор:

– Единственное, что отрадно, это то, что «мобилки» атаковали средневысотными взрывами, и заражение минимальное, но лес в округе горит вовсю.

– Откуда дровишки? – Виталик недоверчиво посмотрел на майора.

– Вы же языками владеете, товарищ подполковник?

Мы с Сибановом синхронно кивнули.

– Тогда, – продолжил грушник, – дам вам файл один. Там один из американских планов ядерной войны с нами с большим количеством выкладок и расчётов. Мы фактически играем сейчас против него. А высотность взрывов под Бологим подтверждена облётом.

Виталий полез за пазуху и, немного покопавшись, выудил блеснувшую металлом флэшку на цепочке.

– Сюда скопируйте.

– Теперь о том, что происходит на севере, – положив флэшку рядом с компьютером, продолжил Клоун. – На связь вышли десантники из семьдесят шестой гвардейской.[80] Местные пэвэошники отработали на «пять» – около пятнадцати сбитых «томагавков». Но проблема в другом – тамошние вояки сейчас ведут бои на границе. Вчера к вечеру, когда до наших «независимых» соседей наконец дошло, что случилось, они предприняли попытки прорваться в глубь нашей территории. Твои, Вася, коллеги и десантура дали им по рогам, наша 2-я бригада[81] подключилась и двадцать пятая гвардейская мотострелковая,[82] но буча продолжается. С учётом практически полного уничтожения баз и пунктов базирования бывшего Ленинградского округа и Балтфлота ситуация может сложиться аховая. Особенно если подтянутся натовские войска или скандинавы. В первое верится с трудом, как-никак немцам не до наступления сейчас должно быть, а вот финны со всякими шведами вполне могут подсуетиться. Есть непроверенная информация о восстании русских неграждан, что было бы нам на руку.

– А что на юге? – Принцип подачи информации Клоуном я уже понял – вначале он дал общую вводную, потом перешёл к обстановке на оперативных направлениях.

– Полный песец – это если коротко. Москву ты в бинокль и сам видел. Сегодня к утру нам удалось получить кое-какие картинки со спутников. Ничего бодрого и жизнеутверждающего на них нет. Пылевое облако над столицей ещё не осело, да и горит там столько всего, что детали за дымом не разобрать. Атаке спецбоеприпасами подверглись также… – Он снова взялся за мышку, и картинка на мониторе увеличилась, показывая теперь только Московскую область и часть соседних. – Чкаловский с Жуковским, Балашиха, Кубинка, Голицыно с Краснознаменском, Королёв с Мытищами – ну это всё естественно. Хуже другое – через сутки, если верить синоптикам, радиоактивный «хвост» из-под Козельска накроет полосу до Нижнего шириной километров в сто пятьдесят-двести. На западном конце этой полосы интегрированная двухсуточная доза будет около десяти тысяч бэр, а на восточной – до двухсот бэр. Москва и область попадают в «западную зону». – Он снова взялся за мышку, и на карте появился вытянутый через всю европейскую часть страны уродливый узкий овал, раскрашенный в различные оттенки жёлтого.

«Это они радиацию так изобразили», – догадался я.

– Проблема усугубляется тем, что почти все части МЧС и химзащиты в этом районе, вероятно, оказались в зоне непосредственной атаки. Ни двадцать седьмая бригада химзащиты из Курска, ни двухсотый отдельный отряд на связь не выходят. С последним понятно – в Ногинске стояли, а вот с курянами непонятой. Или связь не добивает, или одно из двух… Возможно, удастся договориться с псковскими, в обмен на вертолёты, – он покосился на авиационного генерала. – Такова картина в целом.

– А что на востоке? – Виталик в вопросах, касающихся службы, был ещё тем занудой.

– Если Сибирь и дальше имеете в виду, то связи пока нет, а ближе пока откликнулись несколько мелких частей и гуиновцы. Они в панике – многие зоны взбунтовались и захватили оружие. И непонятно – то ли они к остаткам цивилизации будут прорываться, то ли у себя останутся. Весёлого в любом случае мало. Наши справки навели – в тех краях несколько сот тысяч заключённых, плюс те, кто на поселениях остался. Ещё ходят слухи, что какие-то летние детские лагеря отдыха в этом году на Валдае и дальше на восток организовали.

– Я что-то об этом слышал, – задумчиво проговорил Сибанов. – Питер, Москва, из Новосибирска детей вывозили. Я, правда, думал, что это под выборы накачку электората проводят. Мол, пионерские лагеря как в Союзе, ну и распил бабла, куда же без него. Слухи ходили, что под это денежку нехилую выделили.

– Интересная информация, попробуем по своим каналам её проверить, – Александр сделал пометку в блокноте, лежавшем рядом с ноутбуком. – Вячеслав Николаевич, я закончил.

– Вопросы, товарищи офицеры? – спросил у нас генерал.

– Что с беженцами в ваших краях?

– Решили пока разместить в городе – там условия по созданию укрытий лучше. Потом будем к вам выводить. Неделю или две подержим, пока радиация спадёт, ну, и еда не закончится. Кстати, спасибо, что на консервную фабрику навели.

– Да не за что, – отмахнулся я. – Вы, по «чесноку», её и сами бы разыскали, а то я вас не знаю… Сколько всего гражданских?

– Зарегистрировали порядка ста тысяч пришлых и около сорока – наших, солнечногорских.

Виталик присвистнул, услышав цифры:

– Нехило!

– Терпимо. Гораздо хуже, что в скором времени начнут подтягиваться те, кому досталось, а с медициной у нас не очень.

– Да, херово. Собственно, наше предложение вы уже слышали…

– И не только слышали, но и успели обсудить, – генерал встал из-за стола и принялся ходить по комнате. – «Подсолнухи», – он мотнул головой в сторону Клоуна, – в деле. Надеюсь, вы понимаете, что квалификация у парней ого-го!

– Конечно! – с жаром воскликнул Сибанов. – От такой помощи грех отказываться! Но это не отменяет основную нашу идею, так?

Майор в задумчивости почесал подбородок:

– Вячеслав Николаевич, ничего, если я выслушаю предложение ещё раз? Время терпит?

– Валяйте! – Генерал снова уселся в кресло.

Мой друг откашлялся и, встав, заговорил уверенным тоном опытного докладчика:

– Основной идеей является создание территориальной структуры центрального подчинения, способной интегрироваться в практически любую из возможных схем самоуправления.

«Ух ты, сразу видно „политика“ – говорить о простых вещах так, что не сразу и поймёшь, что имеется в виду, это искусство!»

– На базе территориальных пунктов будут действовать группы, состоящие из добровольцев, задачей которых, помимо сбора и освоения материальных ценностей, будет также разведка.

– А не проще ли, если каждый будет заниматься своим делом? – встрял грушник.

– Есть основания полагать, что в ближайшее время возможно появление кочующих банд, – не моргнув глазом, парировал Виталик. – И что, вы так и будете гоняться за каждой? А через год, когда с бензинчиком херовато станет, – тоже? Не лучше ли сразу заняться профилактикой? И потом, никто вам конкуренцию составлять не собирается – никакой иерархии, никаких званий. Это для вас я подполковник, а он капитан, а дальше вниз, это не пойдёт. Можете считать, что мы, как представители военной власти, контролируем стихийное начинание масс. Всё равно народ в ближайшее время начнет по руинам шариться, хотим мы этого или не хотим. А радиационный контроль добычи осуществлять проще централизованно.

– Свой среди чужих? – хмыкнул Клоун. – Чувствуется рука профессионала. Вы ведь агентурист, верно? А на каком направлении работали?

– Агентурист, – не стал жеманничать Сибанов, – со специализацией по Латинской Америке и Штатам. Да, и не забудьте, эта структура будет выполнять функции пограничной охраны. Структуру и задачи по этому направлению Василий сейчас прорабатывает.

«Однако изящно ты меня подставил, дружок. Только сейчас и узнал, что что-то там я разрабатываю!» – но марку держать надо, тем более перед лицом людей опытных, и потому только и оставалось уверенно подтвердить:

– Да, как только выясним количество личного состава и более-менее определятся границы поселений, так сразу и нарисую всё. Рейсфедером и плакатными перьями.

Глава 3«Бологое, Бологое, Бологое – это где-то между Ленинградом и Москвой…»

Серега Прохоров не считал, что ему повезло. Скорее, он вообще не рассматривал ситуацию с такой точки. «Косить» от службы у них в посёлке было не то что не принято, а просто и мысли у местных парней не возникало. А если у кого-то пересмотревшего телевизор и зарождалась в голове крамола, то высказывать её вслух даже самые «продвинутые» не решались. В самом крайнем случае подняли бы на смех. И за два десятка лет, прошедших со времён Союза, в этом вопросе мало что изменилось – если не считать того, что «после армии» парни ещё реже стали возвращаться в родной посёлок. Кто в Новосиб, кто в Москву, а двое так и вообще в далёкую заграницу умудрились попасть. Мишка Коган в Израиле оказался, а Васька Трубачёв аж во Франции. Восьмой год в каком-то там легионе солдатскую лямку тащит. Правда, до того он вместе с нижнетагильской братвой ухитрился изрядно покуролесить.

И поехал призывник Прохоров далеко от родного дома. Вначале в Москву, а потом и в Питер, вот только не доехал – на полдороге сошли они с угрюмым капитаном-«покупателем» и на старенькой «шишиге», ведомой не менее угрюмым водилой-ефрейтором, покатили куда-то в дремучие леса.

Угрюмость доблестных защитников Родины объяснялась довольно просто – вчера они отмечали «национальный праздник», не вместе, конечно. А потому утро двадцатого ноября выдалось для них особенно хмурым, и то, что сегодня было воскресенье, это ни разу не скрашивало. Потом показался сетчатый забор запретки, и понял Серега, что служить он будет на «точке».

Не сказать, что жизнь рядового-салаги была похожа на сахар или мёд, но и особых ужастиков, из тех, которыми вполголоса пугали друг друга «молодые», не наблюдалось. Вдобавок Серёга, как человек, не понаслышке знакомый с тяжёлой техникой, стал водителем. Свой «МАЗ» он полюбил всей душой. Ещё бы – когда он мягко несёт тебя по разбитой бетонке, ощущаешь себя настоящим королём дороги. И то, что лёгкому движению твоих рук подчиняется не какая-то там легковушка и даже не «КамАЗ», а восьмиосное стотонное чудовище, вообще заставляло всё внутри петь от восторга.

Потом был первый выезд на боевое дежурство, и к чувству восторга добавилось ощущение невероятной ответственности. А как может быть по-другому, когда над твоей головой покачивается не контейнер-имитатор, а реальное «изделие», способное при нужде стереть с лица земли крупный город? Но МЗКТ[83] отвечал заботливому водиле полной взаимностью и ни разу не подвёл «деда Прохора», как прозвали Сергея сослуживцы за основательность и любовь поворчать по любому поводу.

Однако начальство ценило ставшего уже ефрейтором бойца как хорошего водителя, а кореша уважали за основательность и готовность всегда прийти на помощь.

7-я гвардейская ракетная Режицкая Краснознамённая дивизия была частью популярной – регулярно приезжали всякие комиссии и проверки, да и журналистов пускали, чтобы подивились «акулы пера и телекамеры на надёжный ракетно-ядерный щит Родины». Пару раз и Серёжка в кадр попал, после чего получил сразу три письма от девчонок из родного посёлка. Чему несказанно подивился, ибо на «гражданке» особой популярностью у женского пола не пользовался из-за неразговорчивости и своеобразного чувства юмора.

А ещё гвардии ефрейтор начал в армии много читать, благо библиотека в части оказалась неплохая, а времени свободного было достаточно – кабина-то одноместная, никто над душой не стоит и через плечо не заглядывает. Доедут, бывало, до позиции, поможет Серёга развернуть комплекс, а потом назад, в свой «скворечник». Книжку из-под сиденья достанет, и вот они – другие миры! А на марше стихи дурацкие сочиняет. Ну как сочиняет? Если совсем точным быть, то чужие переиначивает в меру скромного разумения. «Когда с простым и нежным взором втыкаешь ты в меня свой крюк»… И прочая дребедень, родившаяся в голове солдата-срочника после просмотра популярных киноподелок Голливуда или прочитанных книжек из разряда «Отморозки во Вселенной»…

Но некоторые перлы Серёги нашли своих почитателей среди личного состава дивизиона, так что даже вседивизионный заводила, певец и балагур Васька Молчанов исполнял их в тесном кругу «дедушек». И старослужащим весело, и «черпаку» Прохорову неплохо.

Однажды, правда, чуть конфуз не приключился. Тогда в дивизию приехала толпа блогеров. Что это за звери, Серёга не знал и старался держаться от них поодаль. Тем более что толпа разновозрастных гражданских, которых водили по территории заместитель командира по воспитательной работе на пару с особистом, вела себя непривычно. Гости гомонили, смеялись непонятным Серёге шуткам, беспрерывно щёлкали вспышками дорогущих фотоаппаратов и задавали дурацкие вопросы. Ради пущей показухи по приказу комдива на почти двухметрового Серёгу нацепили разгрузочный жилет с подсумками и модный защитный шлем. Автомат тоже выдали, хоть и без патронов. Картина получилась внушительная, и когда гостей привели на площадку к тягачу, многие блогеры отреагировали незамедлительно.

– Маринка, смотри, какой фактурный солдат! – выпалила невысокая светленькая девчушка и принялась позировать на фоне несчастного Прохорова.

Ефрейтор до того смутился от вертящейся перед ним стройной фигурки в джинсах и курточке (по последней моде между верхним краем штанов и нижним – куртки оставалось расстояние шириной с немаленькую Серёгину ладонь, и мелькающая тоненькая белая веревочка трусиков-стрингов приковала к себе взгляд солдата), что не нашёл ничего лучше, как громогласно пробасить:

– Отойдите от часового! Стрелять буду!

Девчонка испуганно отпрыгнула, а её подружка, испуганно ойкнув, прокомментировала:

– Ну прям советская военная угроза в действии!

Подлетевший замполит (иначе его никто не называл, да и сам подполковник как-то сказал, что «замвосп» звучит по-идиотски) свистящим шёпотом пообещал несчастному срочнику всякие кары, если он не прекратит «кобениться и идиотничать». Правда, взгляда от поясницы блондиночки офицер тоже не отрывал.

История имела крайне неожиданное продолжение – после покатушек на тягаче-имитаторе, когда шумные гости уже собирались покидать расположение, светленькая подошла к стоявшему у машины Серёге и немного смущённо протянула ему небольшой клочок бумаги:

– Меня Валя зовут. Тут мой телефон и «мыло». Или в «жужу» вылезай, там я «Тинка-восемьдесят пять».

Остолбеневший «отличник боевой и политической» даже не успел спросить, что представляет из себя эта «жужа» и какое такое мыло может быть в бумажке, как барышня, стрельнув напоследок глазами, умчалась догонять свою группу.

* * *

Подняли их по тревоге вскоре после полуночи – дело для ракетчиков обычное, и, если бы не насупленное лицо командира батареи, всё выглядело, как всегда.

– Тревога не учебная, – начал капитан, оглядев жиденький строй «стратегов». – По местам! Прохоров, ко мне.

– Я, тащ капитан!

– Ты у нас лучший мехвод, так что тебе особое задание, – офицер достал из планшета карту. – Ты, сержант, садишься сейчас на «куклу» и, словно в жопу укушенный, начинаешь носиться по четвёртому и седьмому маршрутам. На позициях «двенадцать», «шесть», «семь» и «две шестёрки» активируешь имитаторы. С тобой в паре поедет лейтенант Сомов из штаба. Времени у вас – три часа. Понял?

– Так точно! – недовольно буркнул Сергей, но сонливость с него как рукой сняло. – Разрешите вопрос, тащ капитан?

– Разрешаю!

– Что делать после выполнения задания?

Офицер глубоко задумался и, наконец, после почти минутной паузы ответил:

– В расположение без приказа не возвращаться! Выйти в район озера Пудоро, – он показал сержанту на карте большое пятно юго-восточнее Бологого. – На соединение с батареей. Понятно?

– Так точно, товарищ капитан! Разрешите идти?

…Движок «МАЗа», словно по закону подлости, запускаться не хотел. Серега проглотил готовое сорваться матерное ругательство, глубоко вздохнул и снова нажал кнопку запуска: «Двадцать один, двадцать два, двадцать три»… На счёте «сорок семь» многоцилиндровый мотор недовольно рыкнул и запустился. Потом была безумная гонка по ночному лесу с прибором ночного видения. Кто не ездил – не знает, насколько картинка в «совиных глазках» отличается от реальности. Зелёно-чёрный мир, в котором ориентироваться куда как сложнее, чем даже ночью при свете узенькой полоски света из фар, прикрытых светомаскировочными створками. Иногда, по команде летёхи, сержант включал на несколько секунд фары.

Как ему удавалось вписываться в повороты, Серёга и сам не помнил. Хотя несколько раз деревья он, похоже, цепанул. Для его «многолапого слонопотама» это, конечно, не помеха, но всё равно – жаль, что нечисто прошёл маршрут.

На «точках» они, словно лоси в период гона, скакали по поляне, включая тепловые имитаторы, встроенные в надувные макеты, потом назад – в машину, и снова ракетный тягач ломится через леса и буераки, переваливаясь на особенно крупных колдобинах…

Управились, однако… А вот потом пошли непонятки – сначала лейтенант по переговорнику приказал остановиться и вылез из машины.

«Отлить, что ли, ему надо?» – подумал Сергей, но кипишиться и высматривать, чем это там занят офицер, не стал.

Стук в дверь кабины разбудил задремавшего было сержанта.

– Давай, Прохоров, вылезай! Ни хрена у меня не получается. Подсунули старую жестянку, дармоеды!

– Что стряслось, тащ лейтенант? – широко зевнув, спросил Серега.

– Да «уазик» завести не могу.

Выпрыгнув из машины, сержант огляделся.

В предутренних сумерках было видно, что остановились они на большой прогалине, которую пересекала разбитая лесовозная дорога. В стороне виднелось какое-то тёмное пятно – наверное, тот самый многострадальный «уазик».

– Я только движок заглушу и посмотрю, что с «козликом», – буркнул Прохоров, собираясь вернуться в кабину тягача.

– Отставить глушить! Загони его вон туда, к деревьям! – приказал лейтенант. – Потом автомат, вещмешок с собой – и за работу!

С проблемой Прохор разобрался быстро – всего-то окислилась клемма на аккумуляторе, так что пять минут спустя «уазик» уже был на ходу.

– Сержант, давай мухой за руль! – скомандовал лейтенант, притащив от тягача какие-то непонятные мешки.

– А как же «слоник»?

– Охерел, что ли? Он здесь остаётся. Согласно приказа! – зачем-то добавил лейтенант, хотя и так понятно, что бросить ценное, и, главное, секретное оборудование по своему почину обоим в голову бы не пришло. Просто приказ, полученный Сомовым, был подробнее… – Ходу, сержант, ходу!

Сколько они плутали по лесным «тропинкам», Прохоров не запомнил – сказалось то, что тревогу объявили внезапно, и за сутки он спал в общей сложности часа три – и то если брать в зачёт «пятиминутки» в кабине. Машину он вёл, повинуясь командам лейтенанта, периодически сверявшегося то с картой, то с навигатором. Наконец, когда уже совсем рассвело, «козлик» выехал на относительно ровную дорогу – и Серёга прибавил…

– Нормально идём, – заявил офицер, посмотрев на часы. – Сейчас поворот на арсенал проедем, Круженкино проскочим, и, считай, уже на месте – полсотни километров всего.

– Хрена себе – «на месте», – по неистребимой привычке проворчал Серёга.

– Нормально! До Волочка по трассе поедем, так что не ссы, сержант, – через час уже отобьёшься!

Но предсказанию лейтенанта сбыться было не суждено. Поскольку едва они отыскали место дивизиона, и выбежавший им навстречу прапорщик Мироненко отправил едва волочащего ноги Сергея в машину поспать, над лесом раздался громогласный возглас громкоговорителя: «Внимание, расчётам приготовиться к пуску!»

Все бросились по местам, а через пару минут вдалеке над лесом вспухли ослепительно-яркие шары ядерных взрывов. Как раз там, где находился пункт базирования седьмой Режицкой Краснознамённой ракетной дивизии. Там, где работали расставленные сержантом и лейтенантом тепловые имитаторы, там, где бесполезно тратил горючку тягач с «куклой» на борту. Там, где стояли ставшие такими родными для Сергея казармы…

А спустя ещё две минуты с пятачка у озера со странным названием «Пудоро» ушли в небо три огненные струи, на концах которых неслись словно ангелы мщения, «Тополя».[84]

Сержант Прохоров так никогда не узнал, что полумегатонная боеголовка одной из ракет, запущенных их дивизионом, пролетела две тысячи километров и, прорвавшись сквозь позиции натовской ПРО в Польше и Германии, взорвалась точно над авиабазой Рамштайн,[85] на которой как раз готовились к взлёту два десятка бомбардировщиков Стратегического авиационного командования с ядерными крылатыми ракетами на борту, которые должны были принять участие в окончательной зачистке русской территории. Вместе с ними испарились и несколько десятков тактических самолётов 3-й воздушной армии.

Глава 4«Дела мелкие – обуза большая»

Совещались мы недолго, правда, нашей ещё фактически не созданной организации подкинули «непыльную работёнку». И, что обидно, именно после моего необдуманного, прямо скажем, вопроса. Стоило мне только поинтересоваться, планируется ли организация поисковых партий для вывода застрявших на «горячих» территориях людей, как генерал просто взвился:

– Нет, не планируем! Ты, капитан, нах, представляешь, сколько у нас в распоряжении людей?

– Нет, товарищ генерал-майор, откуда мне? – размеренно и подчёркнуто корректно ответил я, в силу давным-давно выработавшейся привычки разговаривать в такой манере с беснующимся начальством. Ещё в первые годы службы я понял, что если начальник умный – то сам сбавит обороты, а если дурак – то тут хоть оборись.

Этот оказался умный.

– Верно, откуда тебе знать… – уже более спокойным тоном согласился командир базы. – На настоящий момент, с учётом мобилизованных, ментов и эмчеэсников, но без «соседей», – он показал на Клоуна, – войска гарнизона насчитывают семь тысяч шестьсот семнадцать человек!

– У нас – чуть больше трёх тысяч, – откликнулся грушник.

– Вот, капитан, – десять тысяч человек личного состава на шестьдесят тысяч квадратных километров! И учти, что районы, непосредственно прилегающие к столице, мы не считаем. Да, облетели районы застройки и попросили по громкой связи оставаться в укрытиях ещё как минимум пару дней, но еда и вода у них скоро закончатся, выходить им, по большому счёту не куда… – говорил Суходольский преувеличенно чётко, отрывисто: по всему видно – переживает мужик. Но и его понять можно – основная задача для него, как для командующего – спасти тех, кого можно гарантированно спасти, а не распылять и так невеликие силы в безнадёжных попытках объять необъятное. – И если вам, мужики, удастся во время ходок этих ваших зацепить и притащить кого-нибудь, то я только рад буду! Точнее – поручаю вам обеспечивать эвакуацию «найдёнышей». С нашей стороны всяческую поддержку гарантирую.

– А гэошных плакатов у вас не осталось? – внезапно спросил Виталик.

– Есть какое-то количество, но, если честно, то крайне немного…

– Так отксерьте или на принтерах напечатайте и во время облётов сбрасывайте. Вон капитан, не поленился же вымпел с руководством тем горемыкам на трассе сбросить. А к нам благодаря этому только за вчерашний вечер и сегодняшнюю ночь почти три тысячи человек вышли. Причём не только с самой трассы, но и из прилегающих посёлков.

– А что, Вячеслав Николаевич, мысль дельная, – после небольшой паузы поддержал нас майор. – Коммерсов каких-нибудь напрягите – у них и техника соответствующая имеется.

– Ладно, дам приказ. Ещё просьбы имеются?

– А как же! – Заповеди «Проси больше, бери, что дают» я придерживался всегда. – Инженерка всякая нужна: взрывчатка, дэша,[86] средства взрывания.

– Завалы расчищать и двери открывать? – мгновенно «въехал» генерал. – С этим поможем без вопросов. Целый склад этого добра в Волочке есть – вагонами вывозить можно. И, кстати, часть добытых вами в Зеленограде стволов вам назад передаём. Благо солнечногорские нам штатных образцов подкинули. На второй этаж к подполковнику Савельеву зайдите, он всё оформит. Как со складов вернётесь – загляните, вам предписание к тому времени уже оформят…

Закончить генерал не успел, в дверь постучали.

– Товарищ генерал, разрешите? – Заглянувший капитан был наглядной иллюстрацией к тезису о полезности здорового образа жизни – круглое лицо с мощным двойным подбородком цветом напоминало варёную свёклу, китель на груди пропитался потом, мокрые волосы прилипли ко лбу. Так и хотелось сказать этому офицеру: «А бегал бы ты, дружок, по утрам и не обжирался бы на ночь – глядишь, и выглядел сейчас как человек, а не как боров-рекордсмен после заезда на ипподроме!»

– Что там у вас приключилось, Саечкин?

– На въезде в город наряд задержал американскую шпионку, тащ генерал! – с трудом переведя дыхание, выпалил капитан.

– Прямо-таки и шпионку? – недоверчиво покачал головой Суходольский.

– Так точно, тащ генерал! Шпионку!

– Вот как удачно! Работка-то по вашему профилю, товарищи! – Генерал повернулся к нам. – Два разведчика и пограничник – куда круче для одной-то шпионки?