Текст книги "Ледяной коготь: испытания грядущего дня"

Автор книги: Артем Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)

Глава VIII

Очнулся дракон в самой ненавистной для себя обстановке. Оправившись от очередного ночного кошмара, наш герой вдруг осознал, что находится в наполненном мутной зеленой жидкостью резервуаре, через толщу воды которого изредка мелькали толстые пузырьки воздуха, убегавшие из вставленного в его зубастую пасть медицинского кислородного регулятора. Вода резала глаза нашего героя, не приспособленные к столь непривычной для них среды обитания, поэтому окружающую обстановку вокруг себя дракон видел довольно плохо. Но всё же, уловив знакомые очертания медицинского отсека, Хранитель Добра немного пришел в себя. Вспомнив про рану в животе, дракон посмотрел на свое брюхо – на нем красовался очередной полуметровый шрам, оставшийся после операции. Но не успел наш герой вдоволь полюбоваться на очередную гравюру, оставшуюся после тяжелого увечья, как с обратной стороны стекла показался силуэт человека в белом халате (да, да, дорогой читатель, даже спустя девятьсот девяносто тысяч лет доктора Земли все еще ходили в белых халатах. Что поделаешь – сила традиций), который не спеша что-то записывал в свой голографический планшет. Доктору, по всей видимости, было не менее сорока лет: на его лице проглядывались очертания морщин. На халате, скрывавшем военную униформу, красовались значки выпускника Врачебной Сатурнской академии, являвшейся самым элитным учебным заведением во всей галактике. Да будет читателю известно, что доктор Вальмерт (да, да, именно он) тоже являлся выпускником этой академии, причем закончил он её с отличием. Именно благодаря знаниям, полученным в ней, он смог добиться таких результатов в области генетики и биоинженерии. Правда, к сожалению, намерения оказались не самыми безобидными и добрыми.

Подойдя к резервуару с жидкостью и посмотрев на пробудившегося дракона, доктор улыбнулся и спокойным, мягким голосом, которым, наверное, обладают только врачи, сказал:

– Здравствуйте, Ваше Добродеятельство. Вижу, что вы уже проснулись. Как вам такая обстановка? – дракон, выпустив пузырьки углекислого газа из регулятора, недовольно замотал головой. Усмехнувшись, доктор продолжил: – Понимаю, понимаю. Знаю – непривычно, но не отчаивайтесь: рана уже затянулась, и теперь вашему здоровью ничего не угрожает. Я пришел за тем, чтобы вас выпустить.

С этими словами доктор подошел к голографической панели и быстро набрал комбинацию из каких-то функций, неизвестных дракону. В ту же секунду жидкость из резервуара начала быстро исчезать, постепенно освобождая нашего героя из ненавистного плена. Через несколько секунд, когда последние капли жидкости скрылись в пустоте сливного тоннеля, дракон, наконец, ощутил под собой твердую поверхность. Но вместе с долгожданным облегчением пришли побочные эффекты: внезапно, наш герой почувствовал легкую слабость в мышцах и невольно свалился на пол.

– Не бойтесь, – сказал доктор, подбежав к дракону и схватив его за лапу. – Реакция вполне нормальная: вы пролежали в таком состоянии девятнадцать часов, так что побочные эффекты имеют место быть. Дышите глубже. Присядьте на кушетку – я возьму пробу крови.

Проводив дракона до операционных насилок и усадив его, доктор суетливо побежал к ящику с инструментами. В то время как главный хирург корабля копался в изобилии медицинских примочек, наш герой со стоном долгожданно расправил крылья и выгнул крепкую спину. Почувствовав несказанное облегчение, дракон удовлетворенно улыбнулся и, осмотревшись по сторонам, задал доктору вопрос:

– Я даже не успел спросить Вашего имени. К своему стыду, за все время пребывания на корабле я не удосужился с Вами познакомиться до этого момента. Так как вас зовут?

– Аморис, – представился врач, взяв из ящика маленький пробник крови. – Доктор Аморис, если будет угодно. Судя по всему, я должен спросить, как величать вас.

– У меня было много имен. Но изначально меня назвали Хладокрылом I, а прозвище мне дали «Миротворец». Я последний из рода ледяных драконов, – задумавшись на секунду, дракон добавил: – Ну… Или последний дракон вообще, если быть точным.

– Поразительно! – воскликнул Аморис, аккуратно прислонив иглу к чешуе дракона. Осознав, что проткнуть её иглой пробника не получится, он попросил дракона открыть рот. Пожав плечами, дракон открыл полную острых зубов пасть. Аморис восхищенно сказал: – С ума сойти! Настоящий ледяной дракон! И как же Вам удалось выжить в течение стольких лет?

– Ну-у… Я выпил воды из источника вечной жизни, – начал дракон, – а дальше уж мне помогало просто неимоверное везение: сколько бы раз я ни был ранен, сколько бы раз я не прощался с жизнью – мне удавалось выкарабкиваться с того света. Как будто кто-то нарочно не хотел, чтобы я умирал. Но в последнее время мне все больше и больше кажется, что скоро придет мой черед. Но утешает лишь то, что мне есть за кого сражаться. Что я делаю все не зря.

– Вы не одиноки в своих чувствах, – горестно вздохнул Аморис, взяв кровь из языка дракона. Положив образец в аппарат для проверки состояния эритроцитов и гемоглобина, доктор присел на стул рядом с драконом и, вздохнув, словно будучи вымотанный после разгрузки ангара с продовольствием, продолжил: – У меня есть сын. Он выбрал не самую мирную профессию. Насколько мне известно, он сейчас служит в бронетанковых войсках и воюет на Земле. А сами мы с Юпитера. Прекрасная планета, знаете ли: двести тысяч лет назад он, как и все остальные шарики нашей системы, стал чем-то большим, чем просто планетой. Цветущие сады, океаны… Эх… Подумать только-как далеко зашла наука! Так вот… Ах да! – опомнился доктор. – Как только эти твари вторглись в Солнечную систему, часть наших войсковых соединений перебросили на Землю, чтобы защитить Новый Эльдорас. Вы ведь там были?

– Да, конечно, – ответил дракон. – Прекрасный город. Я там жил. До того, как война началась.

– Да-а… Трудно с этим поспорить, – утвердительно закивал Аморис. – Моего сына зовут Тилиан. Еще с самого детства этого сорванца привлекали большие железные монстры. Этот веснушчатый мальчуган часами изучал историю танков, делал их модели, собирал постеры, смотрел про них фильмы. Мы с ним день и ночь играли в танкистов: садились в ящик с игрушками и «воевали» весь день. Летели годы, а его любовь к танкам все не унималась. Когда он первый раз увидел «Геру» на параде, он чуть не взорвался от восторга, – Аморис засмеялся. – В совершеннолетие он поступил в танковую академию, выучился на механика-водителя, прошел курсы профессиональной подготовки. Его направили в элитную танковую часть имени Лавриненко. Через каких-то три месяца он получил звание «Отличника боевой службы», и командир отделения дал ему экипаж и пересадил на «Громовержца»…

– Я видел этого зверя на полигоне, – с восхищением сказал дракон. – Это один из лучших танков, которые я успел повидать на своем веку.

– Да – это точно. Ни один танк не сравнится с «Громовержцем»! – засмеялся Аморис. Но через какие-то доли секунды выражение его лица сменилось на удручающее. – Но как бы то ни было, я очень волнуюсь за него. Просыпаюсь в холодном поту, каждую ночь мне снятся кошмары. Когда началась война, лучшие экипажи с Юпитера были направлены на Землю, чтобы помочь сдержать полчища, разрушающие столицу. С тех пор я не получал от сына никаких вестей. Недавно я узнал, что погиб дед Мировинга. «Адмирал Валемор» взорвали эти чертовы твари, когда мы улетали с Йольнира. Маринс был первоклассным капитаном… Мне страшно за сына. До жути. Но больше всего меня пугает то, что я ничем не могу ему помочь…

– Не стоит быть столь пессимистичным, доктор Аморис, – успокоил дракон врача, тяжело вздохнувшего от лежавшего на душе валуна отцовского беспокойства. – Находясь здесь, на этом корабле, вы даже не представляете, как помогаете своему сыну и тысячам других сыновей. Вы, как и вся наша отважная команда, – последняя надежда для тех, кто сейчас борется с этими чудовищами: каждый солдат, каждая мать, каждый ребенок нашей галактики по вечерам, глядя из развалин небоскребов и крепких убежищ на звездное небо, вспоминает «Гиперборей» и верит в то, что скоро он прилетит и спасет их. Ваш сын, который, сидя на башне своего танка, смотрит в необъятное ночное небо, страдая от бессонницы, тоже верит в Вас и поверьте – он тоже ждет, когда на горизонте покажется стройный белоснежный звездолет и принесет спасение.

– Вы думаете, я его еще увижу? – с надеждой спросил доктор, привстав со стула и направившись к диагностического оборудованию.

– Обязательно. Я уверен в этом, – с уверенностью сказал дракон, направившись вслед за доктором. Аморис, открыто улыбнувшись в ответ, осторожно вынул образец крови и сказал:

– В общем, уровень эритроцитов в норме. Лейкоциты в порядке, гемоглобин – тоже. Никаких отклонений я не заметил – Вы полностью здоровый дракон, – в этот момент старший доктор на корабле звонко рассмеялся. Наш чешуйчатый герой, стараясь не ставить доктора в неловкое положение, подхватил его реакцию. – Что ж – можете быть свободны.

– Спасибо, – поблагодарил доктора дракон и, пожав ему руку, направился к выходу из медицинского отсека. После разговора с Аморисом в его душе появилась еще большая уверенность в том, что у него нет другого выбора – он должен во что бы то ни стало остановить Тейноруса, пусть даже ценой своей жизни. На его плечах лежал ни с чем не соизмеримый груз ответственности за каждого жителя Млечного Пути, за каждого нерожденного ребенка, за каждый дом, за каждый город, за каждую планету… Нашего героя мучал один единственный вопрос – к чему были эти сны, почему они начали появляться с новой силой именно сейчас? Может кто-то пытается напомнить ему о чем-то? Сулит о скорой встрече? Ответы на эти вопросы были покрыты мраком тайны, поэтому дракону ничего более не оставалось, как смиренно идти по проложенному надеждой шаткому пути, являвшимся той спасительной ниточкой, способной избавить мир от нового мановения хаоса.

Однако ему еще предстояло пройти менее сложный путь, пролегавший от медицинского отсека до пятого уровня, – командного центра – где его уже наверняка ждал Кортенс с новой информацией по следующему заданию. Зайдя в только что прибывшую кабину лифта, дракон обнаружил, что в ней, облокотившись на одну из стенок, стоит тот же самый юноша, который несколько дней назад, когда «Гиперборей» держал курс на Мильтельпалас, стал ему случайным попутчиком. Держа в руке папку с документами, он, делая вид, что не смотрит на дракона, нервно ерзал пальцами по голографическому планшету, на экране которого мерцали какие-то графики и таблицы. Дракон, поняв, что пора положить конец страхам своего случайного попутчика, повернулся к нему и попытался завязать разговор:

– Слушай, ты ведь в командный центр едешь? К Кортенсу?

– Да, – недоверчиво улыбнувшись сказал юноша и быстро отвел взгляд в сторону. – Несу ему доклад о работе систем. Я старший аналитик – это моя работа.

– Слушай… В тот раз, когда мы летели на Мильтельпалас, у нас было какое-то недоверие друг к другу, – дракон посмотрел прямо на юношу. Тот все еще смотрел в сторону. – Мы даже познакомиться толком не успели – только перекинулись взглядом, и все. Как тебя зовут?

В этот раз юноша, приняв во внимание жест доброй воли со стороны дракона, отключил планшет и теперь уже посмотрел прямо ему в глаза.

– Я Ротмир. Сын офицера Колчита, – представился юноша. – Мой отец – опытный моряк, служил на «Адмирале Валеморе».

– Почему «служил»? – с удивлением спросил дракон.

– Эсминец потопили, когда мы приближались к Кувирсанту, – ответил Ротмир, тяжело вздохнув. – Я получил сообщение, как раз в тот момент, когда «Гиперборей» входил в атмосферу. Подумать только… Проклятая война! Мировинг тоже потерял деда на этом корабле – капитан Маринс. Знаете его?

– Не имел чести повидаться с ним лично, ровно как и с твоим отцом, – ответил дракон, – но я знаю его по рассказам людей, видел его по телевизору, на морских парадах. Он мне показался очень статным и уверенным в себе человеком, для которого честь – не пустой звук. Когда на юбилейном параде 999995 года оркестр играл «Священную войну», я увидел, как при всём своем преклонном возрасте, он первым встал с места, приосанился и начал петь вместе с хором. А за ним поднялись уже все, кто был на трибунах. Это было сильное зрелище…

– Мой отец тоже там был, – подметил Ротмир, гордо выгнув спину. – Стоял вместе с Маринсом на одной трибуне. Насколько я помню, они сорок лет прослужили вместе на флоте. И могли бы, наверное, еще дольше, если бы не эта война… Эх… Чёрт бы её побрал!

– Не отчаивайся, Ротмир, – сказал дракон, похлопав юного солдата по плечу. – Твой отец наверняка хотел, чтобы ты не падал духом и закончил эту войну. Мои слова, конечно, вряд ли смогут тебя приободрить, но я уверен, что твой отец бы гордился тобой.

– Вы правда так думаете? – с надеждой спросил юный солдат.

– Я это знаю, – спокойно ответил дракон, оскалив зубы в добродушной улыбке. На сей раз она ничуть не испугала молодого бойца – в те самые минуты разговора с нашим героем в его душе что-то переменилось, он почувствовал, будто оковы грусти и отчаяния спали с его плеч, словно тот самый кокон отторжения, скрывавший его добрый и открытый нрав от остальных людей, раскрылся и выпустил наружу весь свет и всю прелесть его молодого и жизнерадостного «я». Он возбудил в своем сознании ощущения спокойствия и радости, казалось, давно забытые им самим, ощущения, которые когда-то буйствовали в его душе, когда-то давным давно, когда его отец был еще жив. Ротмир вспомнил все счастливые воспоминания: рыбалку в Ротипельском заливе со своим отцом, визит на «Адмирал Валемор», радость первого гудка и теплые, шершавые руки отца, так крепко обнимавшие его в тот день. Теперь он понял весь смысл слов, сказанных ему перед началом войны: «Никогда не позволяй кому-то сломать свой стержень, сын. В тебе течет кровь воинов, бойцов. Ты – сильная, открытая и многогранная личность. У тебя все получится, Ротмир, обязательно получится. Верь в себя». Но вот – прерваны воспоминания. Прозвучал мягкий голос девушки: «Командный центр. Пятый уровень», и двери на мгновение остановившегося лифта обрушили тот хрупкий мост душевного облегчения, которое Ротмир испытал на своей душе. Свои испытания грядущего дня ему еще предстояло пройти. Открылись двери, и юный помощник Кортенса, стремглав вылетев из душной кабины, помчался навстречу своим повседневным делам, хоть как-то помогавшим ему отвлечься от горькой потери любимого отца.

Дракон же, простояв в кабине несколько секунд, тяжело вздохнул, тихонько сказал самому себе: «Да уж… Что ж ты делаешь, война, что ж ты делаешь…» – и не спеша направился к информационной секции, где его уже ждали верные товарищи по команде. Проходя мимо сидевших за пультами управления системами корабля курсантов, наш герой и подумать не мог, что все они отвлекутся от своих дел, встанут в стойку «смирно», и главный аналитик, улыбнувшись и выпучив грудь колесом, гордо скажет: «С возвращением, Ваше Добродеятельство». Дракон даже не знал, что сказать им в ответ. Он был в шоке от такого приветствия, поэтому застыл на месте, как истукан. Так бы, наверное, он и простоял на месте, если бы радостный крик лиса, кинувшемуся ему на встречу, не вывел его из ступора:

– Эй! Дружище! Ты здоров! – пушистый напарник дракона, поправив свою кожаную пилотскую шапку, вцепился в «украшенное» шрамом брюхо своего верного товарища. – Мы так волновались за тебя! Я думал, что ты не выкарабкаешься.

– С возвращением, дракоша, – присоединился к пламенным приветствиям лиса Эронс, с улыбкой подойдя к дракону и по-дружески похлопав его по плечу. – Ты просто чудо какое-то! Всем смертям назло!

– Это точно, – улыбнулся дракон, принимая поздравления от Шоргана, Айнона и Норвина, которые переняли у Эронса эстафету дружеских рукопожатий и теплых слов. Заметив, что у Норвина нет повязки на глазу, он полюбопытствовал: – Норвин, как твой глаз?

– Все отлично, дружище! – восторженно ответил гном. – Аморис и Вальмерт – просто волшебники! Не отличишь от нового, не правда ли? Смотри, какой они мне марафет навели! – гном показал свои порозовевшие щеки и обновленную кожу. – Я прям помолодел!

– Ну ты даешь, голова зубастая, – засмеялся Шорган. – Твой подвиг с гранатой достоин славной страницы Орибера! Все воины в Галактике теперь берут пример с тебя!

– Кстати, я забыл спросить, – вспомнил дракон. – А что с Вальмертом? И всей его компанией?

– Вальмерт согласился присоединиться к нам, – ответил Айнон. – Его корабли отправились к Земле. В нашем распоряжении весь флот и все войска его личной гвардии. Императоры очень довольны, что мы смогли привести на нашу сторону союзников. Сейчас нам необходима любая помощь, какая бы она ни была.

– Что с фронтами? – полюбопытствовал дракон. Ответа не последовало. Все, как один, потупили взгляд в пол. Только голос Кортенса, как всегда стоявшего у информационного центра, нарушил гробовую тишину:

– Ситуация всё хуже и хуже, друг мой. Как бы ни было прискорбно, но похоже мне придётся добавить огромную ложку дегтя в наш маленький котелок мёда. Потери с каждым днем растут, а врагов не убавляется. Буквально два часа назад я узнал, что мы потеряли всю Кольвану[13]13
  Прим. автора: Кольвана – новое название Африки на имперском диалекте.


[Закрыть] и весь Зегнезен[14]14
  Прим. автора: Зегнезен – название Антарктиды на имперском диалекте.


[Закрыть]. Войска не могут там больше обороняться. На Меркурии творятся ужасные вещи: планета просто превратилась в красный метеорит от бесконечных пожаров. Жителям Вариена[15]15
  Прим. автора: Вариен – столица Меркурия.


[Закрыть] даже пришлось перебраться в Горенгрон[16]16
  Прим. автора: Горенгрон – огромная сеть тоннелей, город под материком, построенный на случай сильных штормов.


[Закрыть], чтобы выжить. Там сейчас жуткий голод. Венера тоже пока еще держится – Кольматран[17]17
  Прим. автора: Кольматран – столица Венеры.


[Закрыть] принимает беженцев день за днем. К нему стягиваются жители уничтоженных посадов и городов всей Венерской губернии. Да и с других планет тоже. Осложняет ситуацию ограниченность вооруженных сил: там только тринадцать наших батальонов. Они несут огромные потери… Я даже не стал уточнять цифры, – Кортенс сокрушенно выдохнул и склонился над картой Солнечной системы. – Про Юпитер, Марс, Сатурн, Нептун и Плутон как-нибудь потом расскажу. Хватит страшилок на сегодня… Вас впереди ожидает не менее пугающая, – Кортенс оторвал взгляд от карты и посмотрел на дракона. – Вам, Ваше Добродеятельство, она покажется просто ужасной.

– Что там? – спросил Шорган, поправив свои ленты с разрывными зарядами. – Очередной монстр? Жалкие солдафоны? Или еще какая-нибудь хрень?

– Ни то, ни другое, ни третье, Шорган, – тяжело вздохнув, ответил Кортенс. – То, что ты перечислил, имеет локальный характер и вызывает опасность лишь при приземлении именно в эту точку. А у этого события спектр действия, так сказать, более глобальный.

– Это что же такое получается? – развел лапами лис. – Эпидемия какая-то что ли? Грипп там какой-нибудь или чума, например.

– Почти угадал, – ответил Кортенс, – только социального масштаба.

– Гражданская война… – дрожащим голосом пробормотал дракон, закрыв глаза лапой. – Только не это…

– Именно, Ваше Добродеятельство, – чинно ответил Кортенс. – Систему Фернан, куда мы и направляемся, вот уже более двенадцати миллиардов лет лихорадит гражданская война. Они начали воевать с тех пор, как зародился Млечный Путь. Для них человеческая жизнь – это ничто, как секунда пролетела. Даже меньше, наверное. Они – самая старая раса, населяющая нашу галактику. Эти ребята были здесь, когда Земли еще и в планах не было. Да и Солнышка, собственно, тоже… Наша Солнечная Система была лишь бесформенным плевком в космосе.

– Двенадцать миллиардов?! – воскликнул Норвин. – Это невозможно! Как они друг друга не перестреляли еще к тому времени?!

– Мы не знаем причину начала этой войны, а также целей, преследуемых каждой из сторон, – ответил Кортенс. – Но одно известно точно – на Педанторе находится последний артефакт, необходимый нам для постройки портала.

– Поэтому мы должны как можно быстрее отыскать его и свалить, пока нас не расщепили на атомы какие-нибудь их супер-пупер лазеры, – подметил Айнон. – Или еще какая-нибудь хрень, которая мне даже в голову придти не может.

– Если вкратце изложить план наших действий, то всё так и есть, – усмехнулся Кортенс.

– Погодите-ка, – насторожился лис, – если у них там идет война, а мы сейчас влетаем в их систему, мы ведь попадем под обстрел, так?

– Ну да, – спокойно сказал Кортенс, что-то набирая на карте. – Тебя что-то смущает?

– Дайте-ка подумать… – издевательски начал лис, облокотившись на голову дракона и почесав шею. – Да! Меня смущает то, что мы сейчас мало того что встретимся с инопланетной цивилизацией, так еще и по тыквам получим. Вы хоть представляете, что у них там за пушки? Да наши им в подметки не годятся! Да, и еще одно – допустим мы прилетели на планету, как-то сели на нее. Окей, нет проблем! А дальше-то как? Где нам искать этот чертов артефакт? Там вся поверхность – сплошное месиво. Нас просто сотрут в порошок, прежде чем мы подойдем к этой штуковине!

– Все, что ты сказал, – абсолютная правда, – ответил на возмущения лиса Айнон, в знак согласия чинно кивнув головой. – Но у нас нет другого выбора – либо мы летим на планету и хотя бы пытаемся добыть то, что хотим, либо мы навсегда исчезаем с лица Млечного пути, да и всей Вселенной вообще. Не думаю, что она будет как-то грустить по этому поводу, но мне бы хотелось попытаться сделать хоть что-то, прежде чем разделить участь динозавров. Если ты хотел предложить что-то иное – я слушаю.

Лис на мгновение задумался над своими словами и со стыда потупил взгляд в пол. Ему было неловко перед своими товарищами по команде за свои пессимизм и трусость перед лицом опасности, которые, как ему казалось, он открыто презирал. Прокашлявшись, наш герой скрестил лапы на груди и виновато промолвил:

– Извините… Я был неправ. Мне просто очень страшно. Не хочется умирать…

– Ничего страшного, – ответил Норвин. – Главное, что ты сам понял свою ошибку, друг мой.

– Никому из нас не хочется умирать, – сказал Эронс, усмехнувшись. – Нас всех здесь этому и обучали в элитных академиях – четко и гладко выполнить задание, а затем целым и невредимым вернуться домой. Это мы и сделаем.

– Приятно слышать слова мудрого командира и опытного профессионала, – донесся голос со стороны кабины пилота. Заметив только что вышедшего из кабины пилота капитана Ширланда, офицер приосанился и отдал честь вышестоящему по званию. Капитан, улыбнувшись, кивнул головой и отдал приказ: – Вольно, офицер. Что ж, друзья, Эронс прав-задание нужно выполнить без сучка и задоринки. Поэтому вам нужно лучшее снаряжение, которое мы можем предоставить. В первую очередь, конечно, скафандры.

– А зачем нам скафандры? – спросил Айнон.

– Простите, – усмехнулся Кортенс, – мое упущение. Кислород, если он и когда-то был на этой планете, наверняка уже давно канул в лету. Жители Педантора не нуждаются в нем, поэтому особо не заморачивались насчет его возобновления. Вместо него на планете господствует газ под названием Аргон. При его вдыхании вы почувствуете удушье, через несколько секунд начнете биться в агонии, у вас начнутся галлюцинации, а затем, минуты через три-четыре, у нашего пушистика через две, наступит смерть от остановки окисления глюкозы. Еще хорошо, что он не имеет свойства воспламеняться. Ответ на вопрос, думаю, исчерпан.

– Более чем, – сказал Шорган, почесав затылок от не очень приятных сведений Кортенса. – Но только я не понял, что такое остановка окисления глю… глю…

– Глюкозы, Шорган, глю-ко-зы, – повторил по слогам Кортенс. – Иными словами, ты умрешь от удушья.

– Вот теперь понятно, – сказал Шорган. – Сразу бы так.

– Какая-то безрадостная картина вырисовывается, – сказал Эронс. – Мало того, что нам придется как-то пробираться через зону боевых действий, так еще и бояться, как бы скафандры не повредило.

– Если вы будете действовать с предельной осторожностью, то вам не составит большого труда забрать последний фрагмент портала, – сказал Ширланд. – Эти парни настолько поглощены войной, что даже не заметят нашего прибытия. Да и на поверхности на вашу команду не будут обращать никакого внимания: у них там своих дел по горло.

– Капитан прав, – сказал Норвин. – Наш отряд будет практически невидим для них. Ну, если только они не захотят нас увидеть.

– Капитан Ширланд, вопрос можно? – стеснительно спросил лис.

– Конечно, – засмеялся командир корабля, скрестив руки за спиной. – Не менжуйся.

– А мне тоже выдадут скафандр? – в тот момент, когда напарник дракона задал свой вопрос, Эронс усмехнулся и промолвил в ответ:

– Нет. Будешь так бегать, пока глаза не лопнут.

– Вы как всегда в своём репертуаре, офицер, – сказал дракон, замотав головой.

– Не пугайте необразованных, Эронс, – строго наказал Ширланд, недовольный выходкой офицера. – Нечего тут боевой дух команды понижать. И без вас тут непросто.

– Виноват, господин капитан, – Эронс вытянулся и встал в стойку смирно, понурив голову. – Больше такого не повторится.

– Очень на это надеюсь, – чинно сказал Ширланд и обратился к лису: – Не волнуйся – ты получишь необходимое снаряжение. Ровно, как и все остальные.

– Во сколько прибываем? – спросил Норвин.

– Через час, – ответил Кортенс. – Поэтому настоятельно рекомендую всем сразу заняться подготовкой к операции. Проверьте оружие, оборудование, свои скафандры и прочее барахло, о назначении которого я не имею ни малейшего понятия, – осознав по испуганным и недоумевающим взглядам, что шутка не удалась, Кортенс закатил глаза и поторопился успокоить наших героев: – Шутка, шутка. Дожили… Уже никто сарказма не понимает. В общем – идите и не свистите. Мировинг оповестит вас, когда мы будем подлетать к Педантору. Может немного потрясти, но думаю, что все пройдет гладко.

– А где нам получать скафандры? – спросил Шорган. – Снова переться в арсенал?

– Никуда идти не нужно, – ответил Кортенс. – Система корабля уже доставила по специальным тоннелям скафандры для каждого из вас в ваши каюты. Ну, кроме нашего чешуйчатого друга: ему пришлось использовать свой прикид чуть раньше. Того требовали обстоятельства. Вопросы? – в ответ специалисту-информатору было лишь молчание. – Тогда чего ждем? За работу!

Выслушав короткое напутствие Кортенса, отважная пятерка дружно последовала к лифтам. Рядом с главным специалистом по планированию операций остался стоять только Ширланд, закручивавший в раздумьях свой приглаженный и ухоженный правый ус на указательный палец.

– Чёрти что происходит, капитан! – возмутился Кортенс. – Неужели все эти парни настолько тупы, чтобы не понимать очевидных вещей? Не беря в расчет нашего дракона, разумеется. Ну ладно Шорган, ну ладно этот лис-недоросток… Но Эронс! Как смеет он так шутить? Где же его кодекс офицерской чести?

– Согласен с Вами, Кортенс, – ответил Ширланд. – Но прежде чем Вы продолжите осуждать действия офицера, позвольте задать вам один вопрос.

– Разумеется, господин капитан, – встрепенулся помощник Ширланда, поправив свой парадный камзол. – Я весь в внимании.

– Как бы вы себя вели, зная, что все, кого вы любили, сгорели в пожаре войны? – после вопроса Ширланда Кортенс впал в замешательство. – Эронс и так каждый день пересиливает себя, без сучка и задоринки исполняя кодекс офицерской чести. Он никогда не отступает, всегда доводит начатое до конца и всегда верен Его Величеству. Вы должны понимать, что Эронс не только превосходный снайпер, офицер и боевая машина для убийств. Прежде всего, он – человек. Такой же, как и мы с Вами. Поэтому в его поступках имеют место быть ошибки, неточности и некоторые просчеты. Вы согласны со мной?

– Безусловно, господин капитан, – стараясь казаться уверенным, выпалил Кортенс, потупив взгляд в пол. – Спасибо, что внесли ясность. Я виноват.

– Ничего страшного, офицер, – Ширланд улыбнулся и по-дружески похлопал Кортенса по плечу. – Вы отлично поработали сегодня. Думаю, что по возвращении Вас представят к награде.

– Не преувеличивайте, господин капитан, – засмеялся Кортенс. – Я всего лишь советник и информатор. Не более того.

– Вы слишком плохо думаете о себе, Кортенс, – улыбнулся капитан. – Вы талантливый и опытный стратег, способностям которого позавидует любой генерал. Именно поэтому я выбрал Вас на столь ответственную должность.

– Спасибо за похвалу, капитан, – учтиво поклонился Кортенс. – Ваши слова многое значат для меня.

– Что ж – довольно любезностей, – сказал Ширланд. – За работу!

С этими словами, отдав честь офицеру, капитан направился к кабине пилота, чтобы навестить Мировинга. Кортенс, сказав громогласное: «Так точно, господин капитан!» – тяжело вздохнул и снова уткнулся в голографический планшет, пытаясь укрыть свои тревожные мысли тонной ответственной работы. Отчего же столь открытый человек, как Кортенс, пытался завесить свои чувства Толстой ширмой рутинной работы? Ответ прост – ему, как и всем членам экипажа «Гиперборея», хотелось забыть кошмар, творящийся в галактике: забыть выжженные города, разрушенные дома и небоскребы, забыть смерть, забыть все плохое, что терзало душу. И вспомнить приятное… Вспомнить сына… Вспомнить проведенное вместе время. Счастливое время… Кортенсу, как и многим жителям Млечного Пути не повезло: его сын погиб еще до войны в спецоперации, проваленной продажной антитеррористической организацией. Это был тот спецотряд, которым руководил доктор Вальмерт. Вернее, делал для него бионическое снаряжение. Именно за это Кортенс ненавидел и презирал доктора – он винил его в смерти своего сына, единственного и так горячо любимого. Он был убежден, что сын погиб именно из-за него: в момент опознания изуродованного плазмой тела на взорвавшимся биополевом реакторе обнаружили чип Вальмерта, вставленный незадолго до начала операции. После этого Кортенс возненавидел доктора всем сердцем. Неутолимая злоба пожирала его изнутри. И только тяжелая, рутинная работа и беспрерывный труд спасали его отравленный разум от полного безумия.

* * *

– Интересно будет посмотреть на новые штучки, которые выделило нам командование, – с присущими ему восхищением и мечтательностью сказал лис, сложив вместе свои маленькие передние лапы, словно буддистский монах. – Никогда не примерял на себе скафандр! Тесновато в нем будет, наверное…

– Я думаю, ощущать небольшую клаустрофобию гораздо менее неприятно, чем умирать от удушья на неизвестной планете, не так ли? – предположил дракон, минуя бесконечные вереницы дверей кают.

– Это-то, конечно, верно, – согласился лис. – Но неужели за столько лет эволюции никто не смог придумать что-нибудь менее громоздкое?

– А что бы ты предложил? – полюбопытствовал дракон.

– Ну-у-у, скажем, какой-нибудь имплантант, который позволяет делать из вакуума кислород.