Текст книги "Ты (не) выйдешь за меня (СИ)"

Автор книги: Арина Лефлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Глава 108

Чувствую, как он вздрагивает, но не поворачивается ко мне. Он медлит, а я нервничаю. Даже теплота его шеи, в которую я уткнулась носом, меня не успокаивает. Хоть бы обнял меня что ли? Будто чужой!

Я не знаю, как выразить свои чувства, мне кажется, что сказать «Я тебя люблю», это слишком… просто что ли. Мне хотелось бы сделать что-то особенное для наших отношений, потому что понимаю, что оскорбила Мишу своим недоверием.

Миша молчит, и я молчу, в воздухе повисает тишина. Я чувствую, как его напряжение постепенно уходит, он глубоко вздыхает. Он не ожидал услышать то, что я произнесла, и его губы чуть приоткрываются, как будто пытаются найти слова, но Миша не произносит ни слова.

– Что? – наконец спрашивает он, как будто не веря. – Ты серьезно?

Каждый миг кажется вечностью, а страх неосознанно заставляет сердце колотиться быстрее. Я киваю, пытаюсь ответить, стараясь подавить дрожь в голосе.

– Да, я серьезно. Я думала об этом, и… – моя решимость начинает испаряться, и я ускоряю речь, пока не закончилась моя смелость, – я хочу, чтобы мы были вместе. Я хочу стать твоей женой.

Миша меняется в лице, его выражение колеблется между удивлением, радостью и… чем-то еще. Он не реагирует мгновенно, словно обдумывает мои слова, и я, конечно, начинаю переживать.

– Люся, я… – он останавливается, и я понимаю, что он не знает, как реагировать. – Ты меня удивила. И, честно говоря, я этого не ожидал.

Я нашла в себе смелость сделать этот шаг, и теперь мне хочется, чтобы он тоже что-то сказал. Но его слова, полные замешательства, сбивают меня с толку.

– Ты не против? – спрашиваю, хотя заранее знаю, что вопрос может показаться глупым. За столь короткое время мы успели с Мишей поссориться, выразить непонимание, и вот я предлагаю ему то, о чем он мне говорил много раз: пожениться.

Он тяжело вздыхает и, наконец, как-то устало, говорит:

– Нет, я не против. Я только… просто… неожиданно это все как-то.

Я ловлю его взгляд, и вижу в нем недоверие.

Он мне не верит. В моей груди появляется неприятный холодок. Чувство вины давит и мешает дышать.

Миша наклоняется ко мне, нежно касается пальцами моего лица и притягивает к себе.

– Ты действительно хочешь этого? – смотрит мне в глаза, его губы так близко. – Ты уверена? Люсь? Мне одолжения не нужно, брак дело серьезное, Люсь.

Я киваю, соглашаясь, отвечаю ему не словами, а улыбкой. Наша неловкость, похоже, начинает рассеиваться, и я чувствую, как между нами появляется та теплая связь, которая всегда была. Он нежно целует меня, едва касаясь своими губами моих. Я тянусь за поцелуем. Позволяю ему углубить поцелуй. Чувствую его руки на мне.

О боже, как же хорошо, будто в родную гавань вернулась.

Как же я соскучилась! Вот дура! Ну дура же! И зачем я ему такая?

Миша целует и отстраняется. Я клюю носом в спасительную Мишину шею. Смотреть в глаза боюсь.

Что я там увижу?

– Миш, давай этот новый год вместе встретим? – тихо произношу, водя носом по горячей коже Мишиной шеи. Очень хочется поцеловать, но я не решаюсь.

– Давай. – Так же тихо отвечает он, проводит ладонью по лицу и поворачивается ко мне. Замечаю, как соловеют его глаза.

– Ты не выспался? – отстраняюсь от него и смотрю в любимые усталые глаза.

– Ерунда, – отмахивается он.

Глава 109
Михаил

– Выспался? – над кроватью стоит моя Люся. Смотрит на меня нежно и участливо. На маечке декольте глубокое, позволяет заглянуть туда. У меня аж слюна во рту появилась в переизбытке.

Я куда попал? В ад или рай?

Спросонья не могу понять, где я. Прямо Эльдорадо какое-то с моим сокровищем губастеньким перед глазами.

Кто я, помню, слава богу, хорошо.

А, точно. Мы долго целовались с Люсей, тискались. До самого вкусного, конечно, дело не дошло, родители все же через стенку. Я себе лишнего не мог позволить, хотя Люся провоцировала.

Ох, как провоцировала.

Кажется, даже подоконник в подъезде предлагала пойти проведать, а то он соскучился, видите ли, по ее заднице.

Ага. Шутница, блт.

Ехать в нашу квартиру сил уже не было, и я уснул прямо у нее в постели.

Ну а что поделать. Предновогодние заботы и дома, и на фирме задолбали, к тому же я не высыпался уже не первый месяц. Вот и вырубился. Расслабился в нежных Люсиных объятиях. Расклеился.

– Вроде, да, – отвечаю и заглядываю под одеяло. В труселях, и со стояком. Ну куда ж без него родимого? Аж звенит от недотраха.

Ну спасибо, родная, за свою неприкосновенность я спокоен. И тело отдохнуло. Такая легкость в теле, если не считать боль в паху.

Сейчас бы в желанную влажность занырнуть или по привычке подрочить. Только никак не возможно ни одно, ни другое по понятной причине.

А Люся стоит, глазенками, заразенка такая хлопает, ей невдомек про мои мужеские проблемы. А застой в яйцах, между прочим, для здоровья совсем не полезен. Особенно в моем возрасте.

Миша, ты старик, нет не так, Миша, ты Старик, блт.

Потягиваюсь до хруста, громко стукаюсь кулаками о спинку кровати, ногами упираюсь в другую.

– Миш, у меня сюрприз, – присаживается Люся на кровать в опасной близости.

Вот так бы сейчас схватил и утащил под одеяло, а там можно и без одеяла. Люблю на нее смотреть, когда я её… В паху задергалось от грешных мыслей.

Охолонь, Михась, отыграемся еще с тобой за поруганные чувства. Будешь, милая моя, многостаночница. Я тебе устрою бурную ночь.

Уговариваю и тешу мечтами себя любимого.

– Что за сюрприз? – кладу руки за голову и ногу на ногу.

– Вот, – протягивает она мне свой телефон. – Я заявление на госуслугах подала…

Смотрит на меня страдальным взглядом.

– Ну подала и подала, – вздыхаю и ищу глазами свою одежду.

После сна в туалет бы не помешало сходить. Нахожу. Ага, лежит стопочкой на кресле.

– Не поняла! Тебе что, все равно? – заводится Люся. Смотрит почти возмущенно.

– Да не все равно, Люсь, честное слово, не все равно, мне бы сейчас отлить, прости мой французский, а потом я порадуюсь своему счастью, – откидываю одеяло и, не стесняясь мужского естества, тянусь за штанами.

Замечаю, как поджала губки моя кохана, но мочевой, увы, сильнее осознания, что чем-то обидел Люсю.

По дороге в туалет и обратно нигде не наблюдаю Петра Васильевича и Нины Павловны.

Эх, знал бы раньше, утащил бы Люсю под одеяло.

Пошли гулять в торговый центр в поисках новогодних подарков?

Так и нам нужно поторопиться.

Люсю нахожу на кухне. Колдует над незамысловатым завтраком: гренки и бутеры. При моем появлении начинает разливать по чашкам чай. Не спрашивая, кладет в мою чашку две ложки сахара, кидает кольцо лимона. Улыбка на лице, но вижу, что уже надулась.

– Люсь, я правда, рад, что наши недоразумения наконец закончились, и мы с тобой пришли к правильному решению.

Притягиваю к себе и обнимаю. Целую в макушку и чувствую, как восстает мое достоинство и упирается в Люсин живот.

Что и требовалось.

Люся чувствует мое возбуждение, госпадя! Ее щечки розовеют, словно у старшеклассницы.

Ну что ты будешь делать?

Глава 110

Слышу, как в коридоре щелкает замок на входной двери.

Неужели родители вернулись? И главное, как вовремя! Мы не успели превратить родительскую квартиру в личный Содом и Гоморру.

Уж я бы постарался!

Родители пыхтят у входа, в руках Петра Васильевича объемные пакеты с покупками. В основном фирменные узнаваемые пакеты из нашего городского торгового центра.

Стою в проходе. Люсей прикрылся. Вот гадство, рубашку не накинул, в одних штанах стою. Неприлично как-то.

– Утречка! – приветствует нас Петр Васильевич.

– Доброе! – ответствуем мы с Люсей.

Нина Павловна кивает нам и улыбается. Смотрит на Люсю мою пытливо. По мне проходит вскользь.

Да не трогал я вашу дочь, мама. Не трогал! Ну и что, что у нее губы припухшие? Это от поцелуев. И сейчас я ее только поцеловал. В макушку.

Исчезаю в Люсиной комнате, протискиваясь мимо добрых хозяев квартиры, натягиваю рубашку. Вчера же сразу после работы сюда примчался. Естественно, в дресс коде. Сейчас бы футболку легкую и спортивки. Ну да ладно. Сейчас домой поеду… Или поедем…

Когда выхожу, пакеты уже распределены. Люся раскладывает продукты по полкам холодильника, Нина Павловна шуршит где-то в дальних комнатах, слышу их голоса с Петром Васильевичем.

– Помочь? – обращаюсь к Люсе, проходя в кухню и усаживаясь за стол. Чай уже остыл. Гренки еще смотрятся привлекательно, и бутеры тоже. В животе урчит немыслимо. Стаскиваю гренку и жую, запивая чаем.

– А, я сама, – отмахивается она, мельком глянув на меня.

– Я б помог. – Беру бутерброд и жую.

– Не сомневаюсь. – Люся шуршит пакетом, кладет на полку контейнеры с зеленью.

В кухне появляется Петр Васильевич. До чего ж позитивный мужик. Уважаю!

– О, чаек, – смотрит, как я умолачиваю наш с Люсей завтрак, – а вы не успели без нас позавтракать, это хорошо, вместе и перекусим. Нина⁈ – зовет он жену. – Иди, еще чего-нибудь посущественнее приготовь, задолбался я носильщиком сегодня, – это уже нам.

В кухню вплывает Нина Павловна. В маленькой комнатке сразу становится тесно, и Петр Васильевич садится за стол напротив меня. Тащит с тарелки гренку, жует, подмигивая.

– Пока дождешься заслуженной награды, то бишь пищи, так и загнешься ненароком, – поджигивает он жену, которая уже метнулась кабанчиком к холодильнику и тащит на стол все, что не нужно готовить: нарезки и салаты.

– Все, садимся. Остальное потом разгребем, – командует теща. Смотрит на Петра Васильевича строго и спрашивает: – Ты фейерверки не забыл?

– Забыл. – Кивает он. – А нафиг они нам? Я не жадный, но лучше пойдем на соседские посмотрим, пусть молодежь колотится, а нам уже… – Кривится и машет ладонью.

– Ну как знаешь, – соглашается Нина Васильевна.

– Мы возьмем с Люс…дой, – откликаюсь я и смотрю на кохану, присевшую рядом и стащившую с тарелки последнюю гренку.

– Пап, мам, у нас для вас новость, – крутит головой Люся, глядя на родителей.

– Давай, жги, доца… – разрешает с набитым ртом Петр Васильевич.

– Ну чего так сразу? – обижается Люся.

– Да я уже знаю, что ты сейчас скажешь, но говори, – милостиво разрешает он ей.

– Мы женимся…

– Да неужели? – говорит Петр Васильевич дочери, а смотрит на меня.

– Да, мы женимся, – подтверждаю я. – Так что, прошу руки вашей дочери. – Вздыхаю и смотрю вопросительно на Люсиного отца.

– Та она давно уже твоя, – говорит он. – Вы мне скажите… Нам скажите, – исправляется, глянув на жену, – когда сие мероприятие… кхе… кхе… Свадьбу когда играть будем?

А, правда, когда? Мы с Люсей как-то не успели поговорить, да и еще не подтвердил ее предложение на госуслугах. Я не успеваю открыть рот, Люся быстро отвечает:

– В июне… В конце июня или в начале июля… – и злазенками на меня луп-луп. Ну чисто ангел.

По моему недоуменному взгляду родители понимают, что я не в курсе.

– Ну свиристелка, она уже сама все решила, – усмехается Петр Васильевич. Игнорирую его восклицание. Меня дата волнует, это ж полгода ждать, а я не намерен и дня. Хоть завтра бы в загс потащил. Распишут, зря что ли тетка там работает регистраторшей?

– А что так поздно? – спрашиваю у Люси.

– Ну… учебный год закончу… выпущу четвертый класс и на свободу с чистой совестью. – Вздыхает она и закатывает глазки. – как раз подготовиться успеем.

– Успеем, – соглашаюсь, задумавшись, и на автомате откусываю бутер и припиваю остывшим чаем.

– Миш, давай еще чаю? – заглядывает Люся в мою чашку.

– Нет, спасибо, мне пора. – Поднимаюсь из-за стола. – Спасибо за завтрак. – Киваю родителям, выхожу из-за стола и иду в коридор. Люся торопится за мной.

– Ну ты как? Со мной? – спрашиваю, обуваясь.

Вижу, как блестят ее глаза в темном коридоре. Она подается ко мне. Обнимаю, прижимая к себе, шепчу в ушко.

– Люсь, я соскучился…

– И я…

– Поехали?

– Поехали.

Глава 111

К моему дому домчали быстро. Но все равно казалось, что едем слишком медленно. То на перекрестке подрезали, то светофор глюканул, то какой-то ишак медленно тащится впереди нас, движение задерживает. Пешком бы скорее добежали, ей богу, тут рукой подать.

Не знаю, может, это мне так казалось, но все было внутри, внешне я был скала. Люся даже замерла на соседнем сидении и смотрела на меня иногда с испугом, словно на незнакомца.

Бойся, маленькая, бойся! Сейчас я тебе устрою кресло инквизитора за те муки мученические, что устроила мне в эти месяцы.

Злорадствую, а у самого в сердце такая нежность обволакивающая расплывается, глядя, как она милым мышонком прижалась к спинке и ножки в колготках под короткой юбкой под себя поджала.

Или в чулочках? Лучше бы в чулочках.

Вижу, как у Люси над губой капельки пота выступили.

Жарко? А мне как жарко! Меняю в салоне климат. Но мне все равно жарко. И это не тот жар, а мой, изнутри наружу просится.

Мой тигр рвется из клетки навстречу своей кошке, ох, скорее бы в укромный уголок спрятаться, то есть, до нашей квартиры добраться.

Наконец подъезжаем. Пикаю сигналкой и спешу за Люсей, она, скорострелка, уже на порожке в подъезд стоит, на кнопки домофона нажимает.

Только напрасно: у нас ремонт косметический недавно был, в подъезде стены освежили, кое-где плитку поменяли, заодно и новую дверь поставили. Код теперь другой на входе, только она-то не знает, и когда домофон крутит ей дулю, Люсечка оборачивается ко мне.

Возмущена! Глаза в недоумении, рот полуоткрыт. И я предотвращая негодование, запрыгиваю на ступеньку и, обнимая за талию, прижимаю Люсю к себе.

Свободной рукой нажимаю на кнопки, произнося вслух для Люси. Память на числа у нее исключительная, не зря и математику малышам в школе преподает.

– Прости, забыл сказать, у нас тут ремонт недавно случился. Запомнила? – Открываю рот, чтобы повторить заветные цифры, но не успеваю.

– Запомнила, Миш, – перебивает меня и первая ныряет в темноту подъезда, выскальзывая из-под моей руки.

Я уже предвкушаю, как буду сейчас тискать Люсю в тесном лифте, как зацелую до смерти, пока поднимемся на мой этаж, но вот же гадство: за нами в подъезд успевает заскочить тучный мужик. Помню, что он с этажа ниже, но все равно. Весь кайф от предвкушения обломился.

Едем в лифте молча, слушаем, как счастливо пыхтит мужик, в его руках букет с цветами, не иначе праздник семейный, день рождения жены, или просто так цветы дарит?

Ой, дурак! Ну кто мешал мне заскочить по дороге в ларек и купить букетик? И в карму плюсик, и Люсе моей приятно.

Мужик выходит на своем этаже.

Пока поднимаемся к нашей квартире еще два этажа, клятвенно обещаю себе дарить цветы своей Люсе по поводу и без повода.

Еще мама говорила, что цветы от любимого мужчины, это божественно.

Вот. Буду исправляться.

Огонь, бушевавший внутри, думалось, подуспокоился, пока поднимались в лифте, но, как только за нашей спиной закрывается дверь в квартиру, ураган чувств сносит нам голову.

Мы бросаемся в объятия друг другу, и я обхватываю Люсечку с такой силой и прижимаю к себе, что слышу ее жалобный писк и чуть попускаю.

Хрупкая моя. Похудевшая. Она стала еще притягательнее и роднее за те дни, что мы не виделись. Если бывают моногамные мужики, то это я, мне, кроме моей Люси никто не нужен.

– Люся, моя… Моя… Моя… Любимая… – шепчу и целую лоб, щеки, нос и наконец добираюсь до своего самого вкусного, губ.

Люсины губы это для меня что-то неземное: мармеладки мои сладкие, вишенки ароматные, пельмешки-губешки.

Целую, целую, целую, со всей страстью, на какую только способен, не могу оторваться, кажется, сейчас легкие взорвутся без воздуха. Люся пытается вырваться, что-то мычит придушено, извиваясь в моих руках. Отпускаю.

– Дурак, задушишь, мне дышать нечем, – сердито стучит она кулачком по моему плечу.

– Задушу, – соглашаюсь, кивая, и снова целую, но уже нежно, обхватываю губами рот, захватывая одной рукой затылок, другой за талию.

– Господи, Люся, что ж ты со мной делаешь? – отстраняюсь, чтобы снова вдохнуть воздуха и дать надышаться Люсе.

– А ты со мной? – горячечно отвечает Люся. Ее вид честной куртизанки сводит меня с ума. Вспоминаю одну очень важную для меня деталь и лезу под юбку.

Ах, ты ж, моя лапа! В кого ж ты такая целомудренная?

Колготки-таки напялила, но я не ругаюсь и не сержусь. Все правильно, нечего с голой жопой по холоду лазить, наших будущих детей простужать.

Скидываю с нас верхнюю одежду и пуляю на пол в коридоре, хватаю Люсю за руку и тяну в нашу спальню.

Клянусь, если сейчас не сделаю этого, то мы снова осчастливим тумбочку в коридоре, как в первый наш раз.

Хотя, повторение, мать учения, говорят?

Ну дикарь, честное слово, дикарь дикарем, тащу свою женщину в свою пещеру. Люся не сопротивляется, знает, что и ей сейчас будет хорошо. Так же как и мне с ней.

Одежду скидываем друг с друга словно на спор, кто быстрее. Я победитель, Люся уже голенькая, а я еще в боксерах с мощным бугром.

Ну что. Что есть, то есть, родители не обидели породой, а я Люсечку свою не обижу.

Вижу, как покрывается пупырышками ее кожа, а в глазах расширяются зрачки.

Испугалась? Не надо милая меня бояться, я не сделаю тебе плохо.

Или замерзла? Так я тебя сейчас согрею!

Стаскиваю с себя боксеры сам. Обхватываю Люсечку и увлекаю на нашу кровать.

Ну все, мы в домике, кто не спрятался, я не виноват.

Глава 112

– Люсь, я сейчас, секундочку, я быстро, – отстраняюсь на мгновение и вытаскиваю из тумбочки заветный презерватив.

Хоть и хочется наживую занырнуть в желанную глубину, но я блюдю честь, а то будет моя Люся на свадьбе с животиком, мне плевать, а вот перед родителями неловко чувствовать себя не хочу, и Люсю выставлять в плохом свете: типа, вышла замуж по беременности, не хочу.

По любви хочу. Но и этот вариант, как по мне, тоже не плох.

Раскатываю резинку по стволу, наблюдая, как краснеет моя Люся.

Ну что за чудо, мы уже столько раз занимались с ней сексом, а она каждый раз так завораживающе краснеет.

Ну ей богу, аж не по себе становится.

Вернее, по себе, очень даже по мне эта приглядная картинка.

Падаю рядом уже заряженный и подминаю под себя желанное тело. Мое погружение круче, чем было раньше.

Вот что значит побыть в разлуке.

Первые фрикции делаю осторожно, растягивая мою девочку под себя, но как только чувствую ее ответные движения, срываюсь в галоп.

Ну все. Дорвался до сладкого.

Люся двигается мне навстречу, волосы рассыпались по подушке, губы зацелованы, глаза горят возбуждением и похотью. Грудь торчком. Милота.

Руки ласкают мою спину, иногда царапая и впиваясь ногтями в лопатки.

Чистый кайф.

А я двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь, и не могу остановиться. Но меня никто не останавливает, а, скорее, наоборот, подгоняют.

– Еще, Миш… Еще, – вырывается из Люсиной груди полустон-полувсхлип. Откликаюсь на просьбу.

И я стараюсь войти как можно глубже и резче. Знаю, как любит моя малышка.

– Перевернись, – командую, выйдя из нее.

Помогаю ей лечь на живот, обхватываю и приподнимаю бедра, подкладываю подушечку под живот и взявшись пальцами за ягодицы вхожу под нужным углом.

Слышу, как стонет моя любимая. Вхожу на всю длину, наблюдая, как погружаюсь в ее призывную влажность.

Господи, как же хорошо! – тихо смеюсь, подглядывая, как работает мой поршень. мои бедра так приятно напряжены, что я стону в голос.

Тянусь рукой к Люсиной груди.

Как же я соскучился! Как же я хочу Люсину грудь. Всю ее хочу.!

Переворачиваю Люсю на спину и приникаю губами к груди. Мой язык, кажется, сам находит эти призывно торчащие пики и начинает их ласкать. Стукает по горошинкам и снова облизывает словно самое вкусное лакомство.

Люся стонет и пытается вырваться.

– Миш, ты сволочь, – пытается она бедрами обхватить меня и найти низом живота мою мужественность.

Я позволяю ей это сделать, снова тихо смеюсь, ощущая, как стеночки сжали меня там.

Люся двигается мне навстречу, и я ответно толкаюсь в нее.

Замечаю, что любимая начинает дышать быстрее, над губой выступили капельки пота. Люся закрывает глаза, начинает дрожать и стискивает меня там с нечеловеческой силой.

Из ее груди вырывается рык.

Такого еще не было. Люся кончает?

Да, моя Люся кончает. Я делаю еще пару фрикций и срываюсь следом за ней в пучину оргазма. Слышу будто со стороны свой стон.

«ЛЮСЯ».

Падаю рядом, боясь придавить своей тушкой любимую. Обхатываю руками и прижимаю к себе.

– Миш, что это? – подскакивает Люся.

Недоуменно моргаю, глядя на свое достоинство. Тихо матерюсь:

– Твою мать, Люся, мы порвались, – с улыбкой замечаю очевидное, но… Я спокоен, внутренне я супер спокоен…

Глава 113

– Миш, ты это специально, да? – не то, чтобы негодует моя кохана. Но бровки свела и демонстративно ползет к краю кровати. Не удерживаюсь, шлепаю по розовой ягодице, розовой, потому что натер, пока любил.

– Чего это специально? Сама просила «Миша, еще, еще…» – передразниваю Люсю, с прищуром и улыбкой как у сытого кота, наблюдаю, как она шлепает голыми ногами по полу.

Ее ладная фигурка удаляется в сторону ванной, а мой солдат уже приподнял голову вслед Люсе и начинает командовать.

Эй, утихни уже! Дай хоть отдышаться, полководец, блт! Я тебе уже не мальчик, хоть и не старик.

Но «полководец» меня не слышит и набирается кровью и силой.

Собака голодная, дорвалась до вкусного.

Ну что, придется идти за вкусным. Поднимаюсь и шлепаю следом за Люсей.

Прости, любимая, но я еще не выполнил план-контакт, мучить не буду, но если ты вдруг согласна повторить, то я тоже не против разгрузить еще один вагончик.

Иду и мысленно ржу, вспоминая древний анекдот про профессора и хилого студента, который вагоны разгружает.

Я не собираюсь ставить рекорды, но буду любить Люсю, пока не выпущу весь наш жар.

– Миш, ты чего? – реагирует Люся на мое появление в ванной комнате. – Тоже помыться хочешь?

Мне кажется, или в ее голосе слышится ехидство?

Ну я тебе сейчас поехидничаю, острячка!

– И помыться тоже, – становлюсь под теплые струи воды с самым серьезным видом и прижимаю к себе Люсю. – Ты что-то имеешь против?

Люся вздыхает, закрывает глаза и кладет ладошки на мою грудь.

Кажется, мы уже научились принимать правила нашей игры и понимаем желания друг друга с полувзгляда-полувздоха.

Обхватываю и начинаю ласкать желанное тело любимой. Трусь о мягкий живот восставшей плотью, прижимаюсь твердым пахом к Люсе и целую сладкие пухлые губы.

Нечаянно нажимаю на рычаг, и вода больше не льется. Но мы словно и не замечаем этого, продолжаем обниматься и тискаться, словно малолетки в подъезде.

Люся глупо хихикает, я тихо порыкиваю.

Мои руки ходят ходуном, трогая каждый кусочек оголенной кожи, дышу ароматом любимой женщины, чувствую на губах ее вкус.

Это просто божественно!

Куни?

Отгоняю грешные мысли. В дУше это не очень удобно, еще успею, если не сейчас, то позже.

Минет?

Тоже мимо. Не хочу пугать милую развратными мыслями и принуждать к тому, к чему она еще не готова.

Наслаждаюсь нашей близостью, наблюдаю, как от моих прикосновений по ее коже бегут пупырышки.

– Все, пипец, Люсь, больше не могу… – Подхватываю ее за бедра на руки.

Врезаюсь в любимую резко и глубоко, мне влажно, горячо и офигенно.

Если рай существует, то для меня он здесь и сейчас, в объятиях любимой.

Выдыхаем друг другу в губы одновременно.

– Люсь, я тебя люблю, – целую и признаюсь уже даже не помню в который раз в своих чувствах.

– И я тебя, Миш, – хнычет Люся, словно маленькая девочка. А она и есть моя маленькая.

Толкаюсь в нее все резче, быстрее, агрессивнее, слышу ее полустон-полувсхлип и кончаю.

Держу содрогающееся в оргазме вожделенное тело, рычу в экстазе сам.

Дождавшись, когда Люся успокоится и, отдышавшись сам, ставлю ее на ноги и включаю воду.

Теплые струи охлаждают наши разгоряченные тела.

– И снова без защиты. – В Люсином голосе звучат обвинительные нотки.

– Я не понял, ты меня замуж позвала, тьфу-ты, жениться на себе, так что опять не так?

– Все так, а вдруг передумаю? – Люся берет мочалку и льет на нее гель для душа.

– Я тебе передумаю, – ворчу на нее и забираю мочалку, – я тебе так передумаю, поворачивайся уже. – Поворачиваю ее спиной к себе и начинаю тереть спину, спускаюсь ниже.

Блт. Это невыносимо, Люсина попа сердечком снова начинает волновать и меня и моего «полководца».

«Ну, нет, дорогой товарищ, харэ наглеть, так мы протрахаем встречу нового года, а нам еще в торговый центр за продуктами и подарками нужно смотаться и на фирму хоть одной ногой заскочить».

Мой «полководец» обиженно опускает голову.

Ну-ну, не нужно терять надежду, теперь у нас с тобой хорошая фора, мы наконец-то женимся, и эта женщина скоро будет наша все двадцать четыре на семь.

От счастливых мыслей жить становится веселей.