Текст книги "Ты (не) выйдешь за меня (СИ)"

Автор книги: Арина Лефлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Глава 99

Добираюсь до своей маленькой крепости в тридцать квадратных метров быстро. И что? Снова затевать генеральную уборку, чтобы привести в порядок свои чувства?

И так все блестит. Последнее время только тем и занимаюсь, что борюсь с грязью во всех смыслах, ну мне так казалось. А вот в своей жизни порядок никак не наступает.

Одиночество – скука!

Даже очередной детектив с любовной линией не спасает. Бредятина какая-то, зря только деньги на ветер выкинула, лучше бы на эти деньги ручек шариковых накупила.

Звоню подруге номер один. Алене. Да, знаю, еще три дня каникулы, но школа работает, соответственно и учителя на местах, отчеты пишут.

– Ален, не хочешь в кафешке посидеть? Или ко мне приехать? Я чай заварю… Травяной… – Сразу захожу с козырей.

Такой чай из чабреца только у меня. Я траву всегда из дома привожу. Родители на Троицу каждый год в деревню ездят, там на чистых лугах собирают травы для чая: чабрец, репешок, материнку. И еще какие-то, все не знаю. Но чай у мамы всегда душистый получается.

Алена долго сопит в трубку. Понятно. Не сможет. А сопит долго, потому что слова подбирает правильные, чтобы не обидеть меня.

– Прости, Люд, никак, мы тут с Глебом…

Ну все понятно. Они с Глебом. Когда в жизни появляется мужчина, подруги уходят на второй план. У меня тоже так было. Еще недавно. Я за весь отпуск ни разу им не позвонила. Даже не вспомнила про них.

Никите звонить не хочу. Не хочу слушать ее прямые и резкие фразочки о том, какая я дура. Я сама это знаю. Только у меня другая причина.

Нет, я не виню во всем Мишу. Хотя его вина в моей истеричности присутствует. Я не видела ни одной супер спокойной женщины, которая бы знала (подозревала) своего мужчину в неверности и спокойно с ним жила. Жила только потому, что так надо, только потому, что нужно сохранить семью, поднять детей, накопить несметные совместные богатства, и через двадцать-тридцать-сорок лет совместной жизни громко развестить и передраться, деля все нажитое. И детей, между прочим, тоже.

Я знаю, что на все мои доводы Никита ответит одним своим лаконичным: Волка бояться в лес не ходить. И наверное, она права. Если всего бояться и избегать, как делаю это я, то просуществуешь впустую, пройдет вся жизнь, и вспомнить нечего.

Все эти мысли рвут меня на кусочки. Мишина любовь иссушила меня, извела. Или это я так себе надумываю, устраивая сцены ревности. И посоветоваться не с кем, да, даже не посоветоваться, просто душу излить.

У меня есть Алена. Но «Мы тут с Глебом…»

Остается бороться с собой наедине.

Одно успокаивает. Я знаю, что когда выйду на работу, то все забуду. Маленькие почемучки не дадут мне скучать.

Так и выходит. Школьные будни вытесняют из моей головы переживания о неудавшейся личной жизни. Но через пару месяцев звонят родители.

– Таня пропала, – выдыхает расстроенная мама.

– Как пропала? – Екает сердце. До этого все было спокойно.

– Ну вот так. Выписалась из больницы и пропала. Оставила записку и уехала в неизвестном направлении.

При упоминании больницы сердце снова екает.

– А с чем она лежала? – спрашиваю, а сама почему-то уверена, что Таня беременная. Даже ладонь на живот кладу.

Но мама отвергает мою гипотезу.

– А Саша что говорит?

– Саша сейчас в сибирской клинике, наконец-то вызов пришел на реабилитацию, Тася тоже к нему собирается ехать, только Таню нашу где искать? Не знаем, – причитает мама.

– Успокойтесь обе, найдется наша Таня, процесс запущен, – в разговор вмешивается папа. Его уверенный голос вселяет надежду. – Мы с Мишей уже решаем.

Лучше бы он не говорил эти слова. Противоречивые чувства снова захватывают меня. Это и ревность. «Ну вот, чуть что, снова мой Миша». И беспокойство за родную сестру.

За это время мы созвонились с Таней пару раз, но разговора не получилось. Первый раз она плакала и сообщала, что Саша подал на развод, а второй, а второй она ничего толком не сказала. Это было три дня назад. Но да, что-то про желание изменить свою жизнь, обдумать все, что произошло за это время, прозвучало в ее словах… Неужели решила последовать моему совету и уехала?

В груди все сжимается… Как же больно и обидно…

Кто просил меня лезть со своими советами? Прав был Миша, сто раз был прав. Не нужно было нам вмешиваться в отношения Тани и Саши. А теперь. А теперь попробуй ее отыщи. Знаю я сестру. Я ж такая же. Заползет в дальнюю норку и будет зализывать раны в одиночку.

Закончив разговор с родителями, набираю номер сестры, но, увы. Абонент не абонент. Это что? Она нас всех в черный список отправила? Или вообще поменяла телефон? Ох и сеструшка. Что ты творишь? Даже я бы так не смогла.

«Так ты и не замужем, – язвит внутренний голос, – и вряд ли тебя кто возьмет, такую красивую».

Глава 100
Михаил

– Витек? Ты там как? – Звоню старому товарищу. Сотруднику полиции.

– Еще не успел.

– В смысле? – сжал покрепче трубку.

– Соскучиться по тебе не успел, – ржет одноклассник. – Ну чего опять стряслось? Кого смотреть в этот раз будем? Снова где-то покуралесил? Ну ты весельчак!

Отвожу телефон от уха. Громкий мужик. Он замолкает, и я спешу ему сказать:

– Да нет тут другое, человека нужно одного найти.

– Зачем искать того, кто найден быть не хочет? – глубокомысленно звучит на другом конце трубки.

Философ, блин, Шекспир недоделанный. Но если бы он только знал как близок к истине. В другое время я бы ему ответил, но не сейчас. Отвечаю со всей серьезностью:

– Не, Вить, нужно очень. Правда.

– Подъезжай к отделу, и это… Данные все с собой прихвати…

Я беру трубку, набираю Петра Васильевича и не звоню.

Зачем? Таня и Люся близнецы-братья. Я знаю все про свою Люсю, даже номер паспорта с датой выдачи. Ну, будет разница в одну цифру по всем документам. Они все свидетельства и справки всегда вместе получали. Это я помню из наших душещипательных разговоров. В груди легкий холодок пробегает. Люся.

У отдела оказываюсь быстро. Прохожу в дежурную часть. У вертушки вооруженная охрана.

– К кому? – вежливо спрашивает полицейский в бронике и с автоматом.

Строго у них тут. Чувствуется серьезность заведения.

Называю фамилию Виктора.

– Ждите, – отвечает парень и отворачивается от меня.

Виктор появляется только через десять минут. Проходит через вертушку ко мне.

– Ты прости, задержали. Служба, сам понимаешь. Что там у тебя опять? – с силой трясет мою руку. Одновременно кивает охраннику. – Это ко мне. – Подмигивает мне. – Пошли в кабинет, Миш, – командует и снова шагает к вертушке.

Иду за ним. Поднимаемся на второй этаж. В кабинете открытая форточка. Свежо.

– Не замерзнешь? – замечаю, глядя на форточку.

Не, проветриваю, вчера немного перебрал. Не хочу посетителей пугать.

– А, тогда понятно.

– Ну, рассказывай, кого искать? Сейчас мы быстренько вокзалы, аэропорты… – пытается шутить мохнатой бородатой остротой известной всей стране по популярному когда-то сериалу.

Интересно, этот сериал еще смотрят? Наверное, да. Уже классика ж?

Я вкратце объясняю проблему, в подробности сильно не углубляюсь.

– Так-с, все понятно, обидели мышку, написали в норку… – задумчиво потирая большим и указательным пальцем подбородок, рассуждает сам с собой Виктор.

– Вить!

– А… Ты внимания не обращай, это я так, рабочий процесс… У нас таких потеряшек целая база, иногда приходится их даже под программу защиты прятать, прикинь?

– Поверь, это не тот случай, она жена моего брата. И сестра моей будущей жены.

– Бывшая жена, – грозится указательным пальцем Виктор.

– Ну, это временно.

– Хех, ну сказал, я беременна, это временно, – откидывается он на спинку стула и хохочет. Удивительно позитивное настроение у человека, учитывая характер его работы. – Хорошо, что я Сашку знаю, так бы не поверил, совсем у мужика что ли крыша поехала после аварии?

Пожимаю плечами. Поведение брата не хочу обсуждать даже с другом.

– Поможешь? – прерываю его мыслеизречения.

Если его не остановить, то писец как долго слушать придется.

– Да помогу, конечно, не вопрос. Сейчас ребят попрошу, пробьют по базе. Если, где светанулась карточкой или на работу станет устраиваться, сразу узнаем. Я тебе позвоню.

Выходим на улицу.

– Вот ты Мишка, хитрован, так и хочешь мне всучить свой эксклюзивный диван. – Виктор хлопает меня по плечу. Хороший удар. Веселится, гад, а мне совсем не до веселья. Прощаемся.

Виктор звонит на следующее утро.

– Готовь диван, Краснила, нашлась наша Таня… громко плачет…

Таня, конечно, удивила. Уехала в далекий сибирский городок.

Что она там забыла? Я так и не понял. Но это, наверное, у них наследственное, чуть что, и сразу на лыжи.

От Петра Васильевича и Нины Павловны по крови передалось, не иначе, по стране кататься. А тут повод такой удобный: я обиделась, не подходи ко мне… Смешно?

Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Да. Не помню, кто сказал. Но так в тему сложившихся обстоятельств, что капец просто.

Но самое интересное, что этот городок находится недалеко от того места, где сейчас проходит реабилитацию Сашка. Так что они все равно интуитивно притянулись друг к другу, даже не зная об этом.

– Ну ты это… Смотри, – бухтит Виктор, – Саньку привет передавай, как увидишь… И это… выздоровления ему скорого. А мне на службу уже пора. – Легко пожав друг другу руки, спешим расстаться.

– Витя, – окликаю его. Он останавливается и разворачивается. На лице ехидная улыбочка. Знаю его принципиальную натуру, но все равно договариваю фразу: – А диван? Тебе какой нужен?

– Блт, Миха, ну ты уже, чесс слово, заипал своими диванами весь город, – громогласно отвечает он и смеется, подлый гад. – Если хочешь сделать доброе дело, подари свой диван детскому дому.

Заметив выражение моего лица, становится серьезным и продолжает уже без язвы:

– Бытовые вопросы в моей семье решает супруга, я только деньги в дом приношу, так что, давай так, я ей скажу о твоем предложении и дам координаты, если что, она сама позвонит. Лады?

– Лады, – отвечаю, в который раз за сегодняшний день пожимая крепкую ладонь одноклассника.

С добрыми новостями приезжаю в дом Беловых. Сидим на кухне с Петром Васильевичем. Вокруг нас суетится Нина Павловна.

– Миша, может, все-таки борщика нагреть? Вку-у-сный получился, – уговаривает она меня.

Петр Васильевич молча покрякивает, переваривает информацию.

– Так там тоже на скорой устроилась работать? – переспрашивает второй раз.

Я киваю. Понимаю волнение родителей, но и не понимаю одновременно. Тане не пятнадцать лет, она взрослая самодостаточная женщина. Я не одобряю ни ее, ни Сашку, оба дуболомы, наломали дров. Но откуда-то изнутри идет уверенность, что они все равно будут вместе. Просто сейчас у них тот самый период наступил, когда они методом проб и ошибок понять должны, что нужны друг другу. Ну вот как мы с моей Люсей. Такая же песня.

– А давайте, – киваю я Нине Павловне.

Кто знает, когда еще придется ее борща поесть?

– Нина, налей и мне, – присоединяется Петр Васильевич и достает из шкафчика бутылочку беленькой. На недовольный взгляд жены добродушно улыбается. – Ну что ты, дорогая, благая весть, дочка нашлась, а хорошее дело надо что? Правильно.

Он с громким стуком ставит на стол бутылку, достает из шкафчика рюмки.

– Мы по пять капель, мать, – успокаивает он жену.

На столе появляются три тарелки с борщом и третья рюмка.

– Что делать будем Петя? Когда поедем?

– Куда?

– За Таней… К Тане?

– Куда? Зачем? – Петр Васильевич начинает разливать жидкость по рюмкам. – Не надо никуда ехать. Будем наблюдать на расстоянии. Пусть поживет сама, подумает над своим поведением, может, ум в голове проявится. А не проявится, значит, так тому и быть. Эх, мать, не дождемся мы с тобой внуков от наших свиристелок, а еще говорят от дочек внуки быстрее получаются, чем от сыновей.

Слушаю милую перебранку еще не старых Люсиных родителей и чувствую себя виноватым. Виноватым, что они до сих пор без внуков. Но… Мне нравится мысль Петра Васильевича про «пусть поживет сама, подумает над своим поведением». Я автоматом переношу эту фразу на наши с Люсей отношения, и решение ехать в Москву с благой вестью проходит. А ведь собирался. Нет уж. Пусть родители ей обо всем сами рассказывают. А я. А я займусь делами фирмы.

Глава 101

А дел на фирме накопилось немерено. Свободная экономическая зона в нашем регионе дала возможность многим развивать свой бизнес, поэтому востребованность в мебели, особенно в офисной, возросла.

Нужно было проконтролировать новую линию модной мебели: модульные гостинки и шкафы-купе. Меня не устраивало качество металла для основы новых офисных кресел на заказ в одну из крупных компаний нашего города. Такой заказ терять было нельзя, а если качество материала не будет отвечать заявленному, можем потерять лицо фирмы. А это чревато потерей новых клиентов, потому как у нас сарафанное радио работает лучше чем новостной канал.

А если добавить сюда несколько открывшихся салонов мебели в районных центрах (у меня по-прежнему язык не поворачивается называть их магазинами, это моя матушка иногда магнит и пятерочку так называет, а я никак не мог, понимаю, каждое поколение создает свой нарратив, так уж все устроено, но не мог, сплошные отцы и дети), то я крутился почти как белочка в колесе из областного зоопарка.

Усталость не позволила мне страдать, но я не забывал мою Люсю. Заглядывал иногда на борщ и беленькую к Беловым, будто магнитом меня тянуло. Разговаривали, сидя за кухонным столом, с Петром Васильевичем о жизни. Нина Павловна, оказывается, золотой человек, а я ее сначала сансевьерой прозвал: стоит в моем кабинете цветок такой комнатный. Его еще «тещин язык» в народе называют. Длинные узкие листья торчат копьями. Лена их очень любит. Говорит, что они неприхотливые, поливай себе, да поливай. А вот же ж. Не зря говорят, что теща друг человека.

Люся обещала приехать домой на новогодние и рождественские праздники. Вот тут я и собирался ее подловить и к стеночке прижать. Тем более, Нина Павловна мне шепнула, что никого у Людмилы нет, некогда ей шашни водить, работа, работа и еще раз работа.

Так я ж сам такой. На какую бабу ни гляну. Не оно. Не мое.

Значит, что? Нужно искать компромиссы и подходы. И возвращать свое. Но если и сейчас ничего не выйдет, то уже точно плюну. Надоело. Буду жить бобылем и гонять лысого.

«Ухайдокаешь свою жизнь работой», – ворчат отец с матерью. Понимаю, им уже внуков понянчить хочется.

Будут вам внуки, будут.

А пока я накапливаю материальные блага для будущей семьи. Кстати, участок уже выбрал и купил. Там уже коммуникации начали тянуть.

Сижу в кабинете, с документами работаю. Сашка отчеты свел, прислал на сверку.

– Михаил Павлович, подпишете? – в кабинет заглядывает Юра. Стоит в дверях, ждет моего разрешения.

Я с ним после тех событий через зубы разговариваю. Простите, ребята, но теперь никакого панибратства на рабочем месте не приемлю. Хлебнул.

– Давай, – протягиваю руку, – что у тебя там?

– Еще пару комплектов просят для салона, на заказ. – Он подходит к столу и кладет бумаги на стол.

Мельком смотрю на заявку. Ух, ты, знакомый городок.

– Онлайн? – Двигаю листы к себе. Начинаю читать. А то подмахнешь вот так незнамо что и будешь потом всю жизнь должен. Жду ответ от работника. Молчит Юра.

Поднимаю голову, прищуриваюсь. По его выражению понимаю сам.

– Сами снова приехали?

Вздыхает.

– Да.

– Юля одна или обе?

Снова вздыхает.

– Обе.

Говорит и смотрит умоляюще. Понимаю его, у него с Юлей, вроде, дело к свадьбе идет. Девчонка причем, что у нее сестра дрянь конченая? Но я вспоминаю Люсины глаза на том видео и желание жалеть чьи-то отношения пропадает напрочь. Во мне просыпается эгоист. Я, значит, из-за их интриг потерял, можно сказать, любовь всей моей жизни, а они будут счастьем своим упиваться? Я решительно встаю из-за стола и иду из кабинета. Следом шагает Юра и тихо говорит мне что-то про высокопоставленного покровителя у Али, он там в областном правительстве какая-то шишка. Значит, я изначально прав был: насосала на магазин.

Выхожу в коридор и вижу обеих сестер. Юля кивает, приветствуя, Аля смотрит вызывающе, ресницы-опахала лишь туда-сюда. Но вижу напряжение во взгляде. Чует кошка чье мясо съела. А Юрка, ну молодчик, огибает меня, подходит к Юле и закрывает ее собой. Ишь, ты, защитничек выискался. Да не дрейфь, не трону я твою кохану. Мне вот эта стервь нужна, что жизнь мою почти сломала. Аля недовольно кривится, в глазах ни капли сожаления.

Я киваю на открытую дверь в свой кабинет и молча приглашаю Алю. Она проходит походкой от бедра. Королева, блт, ага, бензоколонки!

Я захожу следом и закрываю дверь. Ей небрежно указываю на стул, сам сажусь за рабочий стол.

Она молчит, выжидает. Минуту сражаемся взглядами. Нахер. Я с ней тут что, в гляделки собираюсь играть? Нахер.

– Ну и зачем ты это сделала? – кручу в руках паркер, глядя на эту… дамочку.

Глава 102

Аля фыркает. Не вижу в ней ни капли сожаления или испуга. Проходит в кабинет, садится на предложенный стул.

Смотрит нагло и развязно. Губы расквасила и глазками хлопает, словно годовалая телка из деревенского стада.

Вот честно, если бы не была женщиной, как ввалил бы ей сейчас. Курва. И плевать, что у нее хахаль кто-то из высокопоставленных.

– А сам-то как думаешь? – Ну естественно, другого и не ожидал, нога на ногу, и юбка повыше. Фу. Вот же дурак, и зачем тогда повелся? Ну, дурак, хули.

– Я не думаю, Аля, я тебя спрашиваю, зачем ты подстроила ту хуйню в туалете? – откладываю паркер в сторону, бо чувствую, что сейчас я ему сломаю голову, а жалко. Все-таки подарок брата. Паркер убираю подальше, а на глаза попадается простой карандаш.

Жертва моему раздражению найдена.

Но тут же понимаю, что не хочу показывать этой стерве свою уязвимость. Беру себя в руки и откладываю карандаш туда же, куда и паркер, соединяю пальцы рук.

Дальнейший разговор веду как можно хладнокровнее.

– Я смотрел записи с камер, – говорю равнодушно. – Картинка неприглядная, конечно, но отсосать тебе не удалось, – смотрю с неприязнью, – так ты скажешь, нет, зачем этот концерт устроила перед моей девушкой?

Вздыхаю и морщусь. Задолбало все, ей богу. Все эти профурсетки, нафик они мне сдались, мне Люся моя нужна, только она сейчас за тысячу километров.

Алино лицо меняется при слове «девушкой». Из томного становится сердитым и надменным. Глаза зло сощурены, верхние зубы покусывают нижнюю губу. Мыслительная деятельность налицо, вернее, на лице.

Аля решает, что можно сказать, а где промолчать? Знаю я такие натуры. Хитрая, сцука, не зря салон успешный держит, умеет крутиться.

Молча жду. Не подгоняю. Пусть сама как решит, скажет. Это я сейчас добрый, знаю.

Наконец решается.

– Понимаешь, Миша, вот смотрю я на некоторых, и ты знаешь, меня так бесит иногда… – замолкает, решая, говорить или не говорить.

Молчу и я. Не хочу провоцировать на бурные излияния, но услышать ее хочу.

Кивает сама себе. Ага. Решилась.

– Так вот, Миша, меня бесит, что такие мужики таким курицам достаются. – Вздохнула и смотрит на меня блестящими блядскими глазами.

И я понимаю, что говорит правду, она действительно так считает. А еще вдруг осознаю, что меня жутко бесит, что она произносит мое имя. Просто вслух. Я прямо ненавижу себя за то, что она произносит мое имя. Прямо рот бы ей заклеил, чтобы не произносила. Всуе. Эк меня прет.

– А кто тебе позволил так считать?

– Что?

– Кто?

– Кто? – как заведенная переспрашивает она.

– Кто позволил тебе решать кто курица, а кто не курица?

Я не гордый, могу и разъяснить.

– Ну, знаешь, жизненный опыт подсказывает, – язвительно отвечает.

– А жизненный опыт тебе не подсказал, что нехорошо влезать в чужие отношения? Тем более подстраивать такую херню?

Начинаю закипать.

– Ты скажи спасибо, что я тебя раньше не встретил, я бы тебя в том туалете утопил, а сейчас я добрый… Почти. – Набираю полную грудь воздуха и на выдохе говорю: – В общем так, Аля, советую тебе обходить нашу фирму стороной…

– А как же…

– А торговые отношения оставь сестре. Пусть их Юля ведет. У них, кажется, с Юрой неплохо получается это делать. И не вздумай еще им помешать, – повышаю голос, – живи своей жизнью, Аля, своей, оно лучше будет, глядишь, и свое счастье найдешь, настоящее, а не чужой толстый кошелек.

Это я на ее папика намекнул. Да. Некорректно.

Аля дергается, как будто я ее ударил.

– А ты откуда знаешь? Справки навел?

– Еще чего, оно мне ни к чему.

Чувствую, что Алино присутствие начинает меня бесить. Так. Пора заканчивать встречу.

– Аудиенция окончена, Аля, можешь быть свободна. Я сказал,

ты меня услышала?

– Услышала. Зря ты так со мной, я же хотела серьезных отношений, я за свое боролась, а ты…

– Не за свое, Аля, не за свое. Я уже в отношениях, прости, тебя забыл спросить. Прощай. Аля.

– До свидания, – говорит с вызовом.

Жду хотя бы слезинку. Ага. Дождешься. Дамочка с яйцами покидает кабинет с гордо поднятой головой.

Сижу, задумавшись, наверное. минут двадцать… или тридцать.

В кабинет заглядывает Юра.

– А где Людмила?

– Какая Людмила?

– Ну… Эт… Ваша девушка? Вы же нас в ресторане знакомили. Ее, кажется, Люда зовут?

– Люда, – повторяю и киваю как болванчик. – А при чем здесь она?

– Так мы с ней только что в фойе столкнулись, я девочек провожал, а она, вроде, сюда шла. – Растерянно смотрит на меня сотрудник.

– Ёпты, – срываюсь с места и лечу на выход.