Текст книги "Испытание верностью (СИ)"

Автор книги: Арина Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

–  Мир? – протянула руку, больше не в силах терпеть разногласие со старым другом.

Сергей посмотрел на протянутую ладонь. Всё потеряло смысл. Все оправдания. Объяснения. Лида уже не та девочка из прошлого, да и он не тот долговязый паренек, сходивший по ней с ума. Стоило отпустить её.

– Мир, – крепко пожал её руку и приобняв за плечи, поцеловал в каштановую макушку. Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Глава 13

Первый день в Москве, а я уже устала.

Думала, приедем, пойдем на выставку, посмотрим на продукцию, себя покажем, на людей посмотрим. Потом экскурсия по городу, кафе, прогулка, то да сё. Щас!

Нет, ну серьёзно, это может приносить кайф?

Наверное, будь я владелицей заводов-параходов, меня бы тоже всё влекло, вызывало трепет, неподдельный интерес, но я бедна, как церковная мышь, так что… пришлось наиграно охать и ахать, делая вид, что чёрная мраморная глыба, размером с меня, жуть как важна в наше время, ага.

Не успели приземлиться в аэропорту, как нас уже поджидал шикарный Джип, взятый в аренду на два дня. Я потирала руки, представляя, сколько всего можно на нем увидеть, сколько всего посетить.

Егор только посмеивался с подобного нетерпения и вовремя осадил его, намекнув, что пока не закончиться презентация продукции – никто никуда не рыпается.

– Ты сама настояла на этой поездке, так что… – развел руки, – придется потерпеть.

А я и терпела, шляясь за ним от одного стенда к другому. Вообще-то, если не кривить душой, тут было на что посмотреть. Да и масштаб мероприятия впечатлял. Огромная территория была полностью заставлена всевозможными макетами и продукцией. Проскакивала машиностроительная и горнопромышленная техника.

И так до трех часов дня.

Егор чувствовал себя, как рыба в воде, совсем позабыв обо мне. Я видела, как его приветствовали, завлекали в спор, как прислушивались к мнению. Он постоянно с кем-то пересекался, обменивался рукопожатиями, визитками.

Столько людей и все далеко не бедные. Сильные, влиятельные, богатые. Куда не сунься – везде бизнес, деньги, инвестиции, прибыль.

По началу старалась не отставать, поддерживала разговор, мило улыбалась, запоминала имена и фамилии, занимаемые должности, а потом, устав от калейдоскопа мелькающих лиц, отправилась на поиски ТехМашевской команды.

Найти наших было не так уж и просто. Пришлось попетлять среди многочисленных «витрин», пока не заметила главного конструктора в компании разработчиков и директора по сбыту. Блин, словно дальних родственников повстречала. Обрадовалась, не то слово. В ожидании Егора, стала рядом. Никто и словом не обмолвился о недавней эпопее с исчезновением металлолома. Потенциальные клиенты, действующие и будущие деловые партнеры – никто не должен узнать. Все понимали, что подобная огласка только усугубит ситуацию.

Другое дело с презентацией продукции гранитного карьера. Там все светились от гордости и собрали многочисленное количество заинтересованных отечественных и заграничных строительных компаний.

Наблюдая за Студинским и любуясь его широкими плечами, не сразу обратила внимание на знакомую белокурую фифу, лихо влившуюся в компанию беседовавших с Егором мужчин. Она с ходу стала объектом восхищения и едва не лопнула от посыпавшихся сверху комплиментов.  Рядом с ней околачивался приземистый, упитанный седовласый дядька и чисто по их внешнему сходству стало понятно, что они родственники. Как там любит говорить Тимохина: «Земля круглая – за углом встретимся»? Так и получилось. Я протащилась полстраны не для того, чтобы в итоге столкнуться с Семёновой именно в этом городе, именно в этот момент.

Вот всё могу понять. Честно. И то, что не имею права на ревность, и то, что появление Аньки совсем не повод для неё, но блин… тяжело. Тяжело после того, как узнала, что её пытаются напарить Егору в жены всеми правдами и не правдами.

То ли мой взгляд реально наделен сверхспособностями то ли Егор, наконец, заприметил мое отсутствие, но как только я принялась недовольно буравить его затылок, он тут же обернулся.

Даже на расстоянии почувствовала обоюдное влечение. Его глаза обещали многое и будь всё проклято, если сегодня я не получу его сполна. Тело мучительно заныло, требуя близости, язык непроизвольно увлажнил полураскрытые губы и Егор, извинившись перед бизнесменами, поспешил ко мне. Семёнова проследила за ним и недовольно скривилась, стоило Студинскому обнять меня  за талию.

– Устала? – заглянул в глаза, продолжая удерживать руку.

Я воспламенилась от одного только запаха его парфюма и обняла в ответ, закинув руку за шею. Благо, мы стояли в сторонке и никому не мешали.

– Егор, давай сбежим отсюда? Сколько можно, а? С самого утра одно и то же. Я знаю неподалеку уютное кафе. Посидим, поедим нормально, поговорим. Только ты и я?

Он вздохнул и бросил короткий взгляд через плечо на толпу мужиков, ожидавших его возвращения.

– Давай завтра? Нас пригласили в ресторан и, сама понимаешь, отказываться не красиво.

– Надолго?

– Я постараюсь управиться как можно скорее. – И весьма ощутимо надавил на талию, сжимая тяжелой ладонью легкую ткань. – Знай, что все мои мысли только о том, как поскорее оказаться с тобой в номере и снять это проклятое платье. Черт, Матвеева, – наклонился к уху и, обдав жарким дыханием, прошептал, – ты могла надеть что-то менее сексуальное?

– Не-а.

– Я так и понял. Смотри, трахну где-нибудь подворотне и вся романтика.

– Напугал кота сосиской, – шаловливо прошлась пальчиком по пуговицам его рубашки в самый низ и игриво захлопала ресницами.

Это надо было видеть – Егор запрокинул голову и громко рассмеялся, ничуть не смущаясь заинтересовавшихся подобным взрывом эмоций посетителей выставки.

– Ох, Лида, и откуда ты только такая?

– Из микрорайона Южный, – заулыбалась в ответ, любуясь мелкой россыпью морщинок в уголках его глаз.

Как бы мне хотелось, чтобы он всегда так смеялся: открыто, громко, искренне. Чтобы всегда так смотрел на меня: со смесью дикой страсти и щемящей нежности.

Я разрывалась. Разрывалась между желанием увидеть брата целым и невредимым и возможностью предупредить Егора о грядущем захвате. Задыхалась. Запуталась. Раздвоилась. Сердце с одним, кровь и душа – с другим. Предам одного – подставлю второго. И наоборот.

– Лида-а-а, ты меня слышишь? – голос Егора прозвучал будто издалека.

Я поняла, что прекратила улыбаться и испуганно вцепилась в отворот его пиджака.

– Всё хорошо. Просто голова слегка закружилась.

– Смотри, если тебе плохо… – голубые глаза с тревогой всматривались в мое лицо.

– Нет, нет, я в порядке. Сейчас поем и всё пройдет. Поехали скорее, пока твои бизнес-партнеры не поставили на нас жирный крест.

Егор снова засмеялся, заметив, что для этого им придется изрядно попотеть и, заботливо придерживая  за руку, повел к выходу из павильона.

* * *

Было глупо надеяться, что Семёнова останется на выставке. Щас. Она тоже потащилась в кортеже машин, восседая за рулем красной Ауди. Ладно я, но она?.. Какого вообще фига? Та-а-ак, вдох-выдох, вдох-выдох. Раздражает.

…За длиннющим столом все едва поместились. И где их сколько набралось? Человек двадцать, как минимум.

Егор постоянно поддерживал разговор с пожилым мужчиной и периодически окутывал меня обеспокоенным взглядом. Я мило улыбалась, давая понять, что всё отлично и украдкой наслаждалась  его скользящими прикосновениями к спине.

Как оказалось, этот пожилой мужчина не кто иной, как крестный Студинского Леонид Решетняков, который уже долгие годы обитет в Москве, оставив весь бизнес старшему сыну. Егор рассказал ему о ситуации с «ТехМашем» и он дал совет задействовать в охрану территории ментов.

– … тогда у тебя будет правовое заключение о несанкционированном захвате и плюс ко всему – готовые свидетели под боком, – заключил он в конце разговора и хлебнул минералочки, вместо распиваемого вокруг конька.

Поднявшись из-за стола, Егор достал телефон. Я догадалась, что он пошел звонить Дудареву. Несколько раз и мой сотовый вибрировал от принятых сообщений. Проверила. Удовиченко, в своей излюбленной манере кнута и пряника потребовал стопроцентной отдачи нашему «общему делу» и напомнил, чтобы я была послушной девочкой. Сразу удалила переписку и залпом осушила бокал шампанского, встретившись с насмешливым взглядом Семёновой. Не смотря на недавнее чувство голода, есть перехотелось.

– Двойка Студинскому, причем жирная. Разве можно оставлять такой бриллиант без присмотра?

Я обернулась и встретилась с внимательным взглядом тёмно-карих глаз владельца ликероводочного завода Кирилла Омельянова. Он первым заприметил Егора на выставке и всё время был рядом. Интересный, весёлый мужчина, вот только жена у него – полная противоположность. Сразу раздула перья, недовольно уставившись в нашу сторону.

– А вам – единица! – кокетливо захлопала ресницами. Лучше бы в гостиницу поехала. – Как можно оставлять жену?

– Её-то? – наклонился над самым ухом, и меня обдало спиртным. – Её можно. Её никто не умыкнет. Надорвется. – И рассмеялся, задорно подмигнув, имея в виду лишний вес благоверной. – А вот с такой красивой девушкой, как вы, я бы не против потанцевать, если, конечно, удостоюсь подобной чести.

Эх, была ни была, потанцуем. Мужчина приятной внешности. Смешной. Не смотря на бесконечные шутки, умеет держать себя в руках и вести культурную беседу.

Танцевали под песню Киркорова «Жестокая любовь» и Омельянов умело копировал певца, подпевая на припеве.

– Вот так и живем, Лидочка, – заливал он, рассказывая о своем несчастливом браке. – Страдаем от невозможности помолодеть лет так на десять и развестись.

– Скажете ещё. Вы же видели, на ком женились двадцать лет назад.

Глупая попытка поддержать разговор. А глаза-то, глаза на входной двери. Где же ты, Егор? И так всегда: потащит за собой и оставит.

– Видел, – вздохнул мой партнер. – А толку-то?

Наблюдая за его обреченным лицом и представляя, как ему перепадет после танца, я невольно заулыбалась. Умеют же люди создавать себе проблемы, ничего не скажешь. Есть жена, есть дети, внуки, многомиллионный бизнес – живи не хочу. Так не-е-ет же, нужно завести любовницу, поприставать к чужим бабам – лишь бы жизнь малиной не казалась.

Егор вернулся за стол под конец второго танца. Сосредоточенный, мрачный. Что же там случилось, что он снова вернулся в свое привычное состояние?

– Тебя ни на минуту нельзя оставить одной, – сказал задумчиво, как только я присела рядом.

– На минуту? Ничёсе у тебя проблемы с ориентацией во времени, – возмутилась, пригубив шампанское. Нравилось, как оно туманило мозг, даря обманчивое чувство легкости и беспечности. – Какие новости?

– Пока тихо.

– Егор, у меня плохое предчувствие. Может, позвонить Моренко?

Он настороженно поднял глаза.

– Уже сделал.

– И?.. Что он сказал?

– Сказал, посодействует.

Облегченно выдохнула, пытаясь не смотреть на него, понимая, что веду себя странно. Чем больше людей он подключит, тем больше шансов отстоять завод.

– А с Бердником удалось поговорить?

– Я ведь сказал не лезть в это дело, – в голосе послышались недовольные нотки. – Сказал или нет?

Я сглотнула, не понимая, почему, как только дело касается «ТехМаша» он начинает злиться.

– Сказал…

– Разве я слишком много требую, м?

– Нет, – уже совсем не понимая, в чем моя вина. – Не слишком. Но неужели не ясно, что я переживаю?

Егор взял меня за руку, согревая холодные пальцы в огромной ручище. Задумался. Снова далекий и непонятный. Чужой.

– О чем ты думаешь? – казалось, мы одни в ресторане. Гул голосов, музыка, женский смех – всё воспринималось как фон. Что-то несущественное и ненужное.

Он невесело улыбнулся.

– О тебе.

Я растерялась. Внутри всё сжалось. Мучительная, изнуряющая боль переплелась со сладким ожиданием грядущей ночи.

– Обо мне? – прошептала, не веря. – Что можно обо мне думать?

Егор придвинул стул ещё ближе, приподнял мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

– Думаю, что ты очень интересная женщина. Загадочная, наблюдательная, отзывчивая, сострадательная.

Я напряглась, опустив взгляд, и он это почувствовал.

– Я?.. – нервно хихикнула, стараясь не обращать внимания на серьёзное лицо, застывшее на расстоянии дыхания. – Я обычная девушка, не имеющая за спиной ничего, кроме высшего образования и оно, как видишь, не особо пригодилось. Что ещё? До сих пор живу с отцом и…

Он перебил меня:

– А ещё думаю, что ты очень красивая.

– Надо же… – улыбнулась, собрав всю волю в кулак, – А я наоборот, пытаюсь не думать о тебе.

– И как, получается?

– Не особо.

Егор расплылся в улыбке и заговорщицки подмигнул, покосившись на остальных присутствующих:

– Может, ну его, эти посиделки? Поехали в гостиницу.

– А как же налаживание деловых связей? – поддела, хотя в душе несказанно обрадовалось представившейся возможности поскорее слинять. Семёнова и так уже сотню раз сожгла меня на костре, а потом снова воскресила и снова сожгла.

– Да ну их. Секс с тобой намного важнее.

И сказано это было таким вибрирующим голосом, что у меня подкосились коленки.

* * *

Целовались у входа в ресторан, в машине, у гостиницы. Горели желанием, прижимались к каждой стене, будь-то наружной или внутренней.

Чудом вспомнили о ключах, а то пришлось бы возвращаться на ресепшн. Администратор и так бросала на нас весьма выразительные взгляды. Ещё бы, Егор даже при ней не прекращал ласкать мою шею нежным поглаживанием длинных пальцев.

А потом… едва ворвавшись в номер и утонув в мягком свечении одинокого светильника оказалось, что меня стиснули со спины, прижимая грудью к стене. Каменная выпуклость брюк возбуждающе тёрлась об ягодицы и дурманила голову, заставляя желание главенствовать над разумом.

– Шшшш – прохрипел у виска, когда я захотела повернуться к нему лицом. – Не дергайся!

Он издевается?! Как вообще можно оставаться недвижимой когда… ммм… эти дерзкие руки… Пришлось ухватиться за его запястье, удерживая равновесие, потому что начала терять сознание от нахлынувшей сверхчувствительности.

– Егор…

– Да, моя сладкая девочка?

Боже-е-е, я схожу с ума от одного только звука низкого голоса, насыщенного таким обещанием, что между лопаток пробежала волна мелкой дрожи. Его руки, словно стальные тросы вокруг моего трепещущего тела, нагло исследовали каждый миллиметр.

– Я… больше не могу… – мысли путались.

Скоро он возненавидит меня, возможно, уничтожит, но это потом, когда буду умирать, тонуть в собственном бессилии и ничтожестве.

Сейчас же…

Егор мягко рассмеялся и, скользнув правой рукой под платье, ловко запустил её в трусики, накрыв лобок. Повернув голову, застонала в приоткрытые губы, желая поскорее ощутить его там. Но он не спешил. Для начала прошелся пальцем между сочных, набухших губок, надавил на чувствительно-пульсирующий клитор и нырнул двумя пальцами в самую глубь, не прекращая вполсилы таранить меня сзади, сжимая свободной рукой отяжелевшую грудь.

Сделала резкий вдох от скользящего движения влажного языка вдоль шеи. И без того жаркая ночь превратилась в сплошное безумие.

Я тёрлась ягодицами о его член, гладила легкую небритость щеки и сходила с ума от жарких губ, пытавшихся слиться с моими.

Всё же повернувшись, встретилась с потемневшим, обезумевшим взглядом и полностью отдалась под натиск жадных губ, в мгновения ока оказавшись приподнятой над полом. Ноги сами обхватили его бедра, с силой прижали к себе, будто проделывали подобное не единожды.

Егор вжал меня в стену, обхватив покрепче ягодицы и впился в губы сокрушительным поцелуем. Я вскинула руки и сомкнула их на его затылке, перебирая пальцами короткие пряди и едва не задохнулась, почувствовав, как его язык начал медленно потрахивать мой рот, а белье взмокло настолько, что влажная дорожка выделенного сока скользнула по промежности прямо на его пальцы.

Дернулась, улавливая колоссальное возбуждение вперемешку со смущением. Никогда не испытывала ничего подобного, но Егор ещё сильнее надавил, вдавливая в стену, буквально до боли и не разрывая зрительного контакта, демонстративно слизнул эту саму влагу с пальца.

Он и сам был на грани. Дышал тяжело, тело налито мышцами, а глаза – два темных океана с бушующим внутри ураганом пока ещё контролируемого желания, ожидавшего момента, когда опытный хозяин спустит его с цепи.

Это стало той точкой отсчёта, после которой у нас обоих снесло крышу.

Не помню, как оказались на широкой кровати, но сильное тело, пылающее под моими руками, не забуду никогда. Егор сорвал платье, устав бороться с многочисленными пуговицами и с ходу припал губами к возбужденно-торчащим соскам.

Я потеряла стыд, постанывая на весь номер. Открыто. Не таясь. Я так долго об этом мечтала. Его запах, вкус, порой мягкие, порой напористые губы, покалывающий подбородок, грубые и в то же время нежные руки – всё отдавалось во мне мириадами микро оргазмов, балансирующих на грани с реальностью и эйфорией. Он покорял, подавлял, заставлял умолять, шептать приглушенно его имя и изнывать… изнывать от сладкой, мучительной пытки.

Расстегнула до конца рубашку, стащила её с широких плеч, оголяя взору подрагивающие от нетерпения кубики пресса, обвела их пальцем и медленно, не спеша, прочертила дорожку ниже, ещё ниже, пока не встретилась с твердой плотью под тканью.

Егор перехватил мою руку, отведя в сторону.

– Только не говори, что тебе не хочется, – вернула руку обратно и потянула резинку трусов, выпуская поблескивающую головку, успевшую выделить мутную каплю смазки.

Егор судорожно сглотнул, притягивая к себе, на уровень затуманенных глаз. Что-то мягкое, необычное промелькнуло на его лице. Нежное. Ласкающее. От чего сердце рухнуло вниз, а потом взметнулось в высь. Таким взглядом на меня ещё никто не смотрел.

–  Хочется… – прошептал, направляя мою руку на подрагивающий член. – Ты даже не  представляешь, насколько.

Я осторожно сжала его, потом поиграла налившимися от желания яичками и, разместившись между  ног, лизнула глянцевую кожу.

Обезумела. От запаха и вкуса подрагивающей плоти во рту сошла с ума. Егор застонал, запустив пальцы в мои волосы, и это подхлестнуло к действию: язык принялся выводить замысловатые узоры, не поддаваясь контролю разума. Как же мне нравилось его мощь, набухшие венки под пальцами. Не стесняясь, отдалась примитивному желанию сделать приятно тому, кого признала, определила как «своего мужчину», которому хотелось принадлежать всецело хотя бы на короткий миг.

– Лида, остановись, – Егор приподнял меня, всматриваясь в одичавшие от желание глаза и потянулся к губам, одновременно приподнимая над собой.

Поцеловал. Медленно. Не жадно. Тягуче и сладостно. Слегка захватывая губы, пока не углубляясь, а только полизывая сверху. От этого испытала больше ощущений, и они были ярче, чем, если бы он просто напористо прижался ко рту. Он ласкал его, оставляя легкое чувство голода и желание взять ещё  больше. Не сдержалась, ответила, не выпуская до сих пор зажатый в руке член и впустила бойкий язык в самые глубины рта, обнимая свободной рукой крепкую шею, дурея от прикосновения курчавой, жесткой поросли волос к своей груди.  Каждое его движение, скольжение, натиск – наркотик для меня. Его вкус – на моих губах и мой – на его.

В какой-то момент Егор опустил меня, но тут же заключил лицо в ладони, прижавшись лбом ко лбу. Дышал рвано.

Это безумие. Самое настоящее безумие, но блин, такое сладкое.

Была похоть, самая настоящая. Была страсть, безудержная, влекущая. Был голод, такой, что плыло перед глазами, а в ушах бешеными толчками отдавалась пульсация сердца. Но… было что-то ещё. Что-то такое, что быстро пронеслось, оставив после себя неизведанное доселе чувство принадлежности друг другу и приятную, заклейменную тяжесть в области солнечного сплетения.

Неожиданно раздавшийся телефонный звонок не прозвучал громогласно. Не заставил вздрогнуть. Я ждала его. В спешке потянулась рукой к брошенному на прикроватную тумбочку сотовому, но Егор удержал, не позволяя отстраниться.

– Ты куда? Пускай трезвонит.

– Я только посмотрю, вдруг это Вал.

– Подождет.

Если следовать инструкциям Тимура, я вообще должна была незаметно отключить телефон Студинского вместе со своим ещё давным-давно. А потом усыпить бдительность, соблазнив, и так вскружить голову, чтобы выпал из действительности на целые сутки.

– Лид, ты меня слышишь? Не порть момент.

 – Я быстро.

Сбросила наглую руку, но Егор снова прошелся ею по торчащим соскам, небрежно задевая их слегка шершавой ладонью, и хрипло засмеялся, встретившись с моим гневным взглядом.

Внутри всё оборвалось – на экране действительно отсвечивал номер Дударева. Господи, пускай он просто звонит полюбопытствовать, как прошла выставка. Пожалуйста!!! Ответила на звонок. Вал был взволнован и попросил позвать Егора.

Не прошло и несколько секунд, как Студинский мгновенно изменился в лице, рывком вскочив с кровати.

– С-с*ка-а-а... Это что ещё за хрен?.. Бляяяя, – заметался по комнате, – п*зда ему. А по телефону клялся и божился… Вал, ты только продержись до моего приезда. Лида, – громыхнул так, будто я не рядом, под рукой, а на другом конце города, – немедленно звони в аэропорт. Любые деньги, слышишь, пох** можно и частником, но я должен вылететь в течение часа. Живо!

Я рванула к сумочке за телефоном и дрожащими руками принялась пробивать информацию.

– … да, да… будь на чеку, – продолжал Егор, на ходу натаскивая разбросанную одежду и пакуя чемодан. – Сейчас я позвоню Берднику… Ага… И менты подтянуться. Не лезь на рожон. Ты меня понял? Чтобы холостыми и Вал… Слышишь?..  Наших береги, не дай бог кого-нибудь зацепит… – мимолетный взгляд в мою сторону, то ли обвиняющий, то ли с благодарностью. – Так… я сам разберусь. Твое дело удержать завод до моего возвращения.

Я видела, как играли его скулы, как сжимались кулаки. Так противно стало на душе, до волчьего воя просто.

– Что случилось? – не думала, что я такая хорошая актриса, но и не спросить не могла.

– Что там с билетами? – вопросом на вопрос. А сам уже полностью одет. Одна я расхристанная, с оголенной грудью да зацелованными губами.

– Есть. Но прямого рейса нет, придется сделать две пересадки.

– Это всё херня. Собирайся. Я жду внизу. У тебя пятнадцать минут.

– Егор… – потянулась к нему, удерживая, и пытливо заглянула в горящие решительным огнем глаза.

– Что «Егор»? Завод у меня пытаются отжать, пока я тут х**ней страдаю. Как чувствовал, что не стоит уезжать.

– Кто?

– Некий Бандурко. Прикинь, впервые слышу о таком. Бл*дь, по любому подставная рожа.

– Но ты ведь сможешь дать отпор? Сможешь?..

Он отвел мои руки, освобождаясь от цепкой хватки.

– Не знаю, Лид… Был бы на месте – с уверенностью сказал, что да, а так… Тут точно кто-то роет под меня, причем конкретно. Знать бы кто…

– И что тогда… ну… если бы знал?

Оказывается, кровь может стынуть. Егор посмотрел угрожающе, остро.

– Уничтожил бы, – процедил сухо, – и дело с концом.