Текст книги "Испытание верностью (СИ)"
Автор книги: Арина Александер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)
Зелёные глаза опалили холодом:
– Пускай попробует хоть пальцем тронуть, я ему такое устрою. Всё, Лидок, мне надоела такая жизнь. Надоело таскаться за человеком вдвое старше меня и постоянно слышать, что я ему должна, как земля колхозу. Достало. Ещё прикинь… жена его заявилась на днях в салон и такой хай устроила, переполошив клиенток, что мама не горюй. Дрянь! Ты бы видела её лицо – плевалась так, что я думала водолазы не найдут. Но и я не промах, вырвала приличный клок волос. У нас и раньше были потасовки, но эта… полный аут и знаешь, вот всё могу понять, но скажу тебе одно – если мужик пошёл налево – изначально баба виновата.
Ну-у-у, с этим можно поспорить.
– Илон, хорошо, я тебя понимаю, но блин… опять с женатым…
Тимохина обновила стаканы, откинула за плечи пепельные волосы и уверенно заявила:
– Он разведется.
– Он лично обещал?
– Угу.
– Не знаю, не знаю. Поверю только тогда, когда отгуляю на вашей свадьбе.
– Вот за это давай и выпьем!
Выпили. В желудке потеплело. Легкое опьянение, влекущее за собой расслабленность и притупление мыслительного процесса, благосклонно подействовало на меня. Рука ныла, но уже не так сильно. Пока сидели на кухне, пришло сообщение от Егора, в котором он грозился разделаться со мной по всем статьям, а я ответила, что буду ждать с большим нетерпением.
Это всё воздействие спиртного. Оно виновато в моей развязности и игривости. А ещё Тимохина. Может, мне действительно стоит окунуться в эти сладкие муки, пока не стало совсем поздно.
Глава 12
– Вал, набери Бердника.
– С*ка, ты только посмотри на него! – не унимался Валентин, нервно меряя кабинет быстрыми шагами. – Два железнодорожных состава… Я х**ю! – протянул Егору сотовый с нужным номером. – Оно и понятно, сколько лет не давать расслабиться, у любого бы крыша поехала.
Студинский встряхнул напряженными руками, возобновляя кровообращение, и заиграл желваками. Только сейчас обратил внимание на сбитые костяшки, начавшие жечь от любого прикосновения.
– Геныч, привет, Студинский это… Если бы… Нужна твоя помощь… Ага, – чиркнул зажигалкой, прикуривая. – Когда сможешь подъехать?.. Нет, нет, я сейчас на «ТехМаше». Давай к офису на Набережной через два часа?.. Лады.
Отключился, всматриваясь в застекленный шкаф. Что там пытался увидеть?
Вал заткнулся, прекратив капать на воспаленный мозг. Удовиченко и прочих «доброжелателей» стоило прижать. Давно уже. А он всё играл в благородство. Какого вообще?..
– Установи слежку за Тимуром, – подошел к окну, чтобы стряхнуть пепел. – Я хочу знать о нем всё: с кем встречается, где отдыхает, что любит жрать и кого трахает. Не я начал эту бойню, но я её закончу.
– Только за ним?
– Пока да.
Валу не стоило объяснять, что да как, не в первой. И люди нужные имелись на примете. Но бля** в голове не укладывалось, куда могло испариться столько металлолома. Он ведь всплывет со временем, знать бы где. Не будешь ведь сейчас рыскать по стране, придираясь к каждому вагону.
Деньги… сколько денег на ветер… Перспективы не радужные – простой литейки и остальных цехов на неопределенный срок, снижение производительности, зарплаты. Что там ещё? Да дох** ещё чего. На полгода оказались в подвешенном состоянии. Колоссальный убыток, просто невероятный. Единственное, что ложилось на душу приятным теплом – что никто из сопровождения не пострадал. Ребят вырубили с ходу, не дав возможности опомниться. Только эта мысль не дала обезуметь окончательно. Что такое деньги по сравнению с человеческой жизнью? Пыль. Сегодня есть – завтра нет.
Вал уже начал прозванивать даже самые незначительные точки – всё бестолку. Именно сейчас ему никто не соберет нужный объем и ясный перец, стоимость сырья будет запредельная.
А ведь чувство, что что-то пойдет не так, разъедало изнутри ещё с утра. Паршиво, что не прислушался до конца, сосредоточив внимание на качестве вместо количества.
Он только оболочкой присутствовал здесь, мыслями же… мыслями был далеко. И без причитаний Дударева прекрасно знал, что это наезд чистой воды. Вот только не у него одного имелся крупный промышленный завод, и не он один метил в мэры. Неужели Вал прав и придется наносить ответный удар, возвращаясь в недалекое прошлое? Проблема в том, что если это Удовиченко, то его не так просто устранить. Одного выстрела мало. Подозрения сразу упадут на Егора, и подобная огласка могла изрядно пошатнуть и без того расшатанное положение.
Умом понимал, надо просчитать каждый шаг и придумать хоть какой-то план по защите завода. И дураку понятно – его начали топить. Медленно, но уверенно. Но как?.. Как узнали о точном времени поставки, если он сам в последний момент специально перестраховался, изменив запланированные восемь утра на три часа дня?
– Крыса! Я говорю, среди нас есть крыса, – продолжил возмущаться Валентин и ударил кулаком по столу. Лида, вошедшая в этом момент с кофе, дернулась, едва не розлив жидкость и изменилась в лице, моментально побледнев.
– Ты кого-то конкретно подозреваешь? – Егор проследил за девушкой, передавшей ему чашку дрожащей рукой. Видел, что в последние дни она чересчур рассеяна, не собрана. Возможно, действительно перегрузил её, требуя слишком многого. Ещё и это безумное влечение, мать бы его так, ничего не мог собой поделать, постоянно хотелось ощущать её рядом, не зависимо от времени суток.
– Конкретно? – перехватил его взгляд Вал, заставив переключиться на себя. – Никого. Но она есть! Я чуйкой чую её присутствие, Егор. И дело тут не только в испарившемся грузе. Ты проанализируй остальные нестыковки. Я тебе отвечаю – нас кто-то сливает и при том умело.
Студинский вяло улыбнулся, поблагодарив за кофе и сделал небольшой глоток, заглушая в горле сигаретный дым. Ситуация была таковой, что уже курил в кабинете, наплевав на все запреты и личные правила. В голове такой бедлам – фиг поймешь, где здравая мысль и холодный расчет, а где – острая потребность сорваться с места и свернуть гниде шею, прям среди белого дня.
– Со стукачом разберемся, – поднес сигарету к губам и затянулся так глубоко, что легкие едва не разорвало. – Я думаю, стоит начать с Антонюка.
– Да-да, – закивал Вал. – Он, с*чара, давно на тебя зуб точит. Ты его тогда конкретно так опустил на собрании акционеров… Но рубить с плеча не будем. Пока только приставим хвост.
Лида опустила голову, спрятав лицо за распущенными волосами, и расположившись с краю стола, сделала вид, что ужасно занята. На самом деле она просто до боли сцепила пальцы, надавив с такой силой, что аккуратный маникюр врезался в кожу, оставив покрасневшие отметины.
Ужасное состояние. Угнетающее. Каждый раз, бросая на Егора мимолетный взгляд – умирала и заново рождалась. Сколько раз одергивала себя в стремлении признаться – не счесть и каждый раз перед глазами было лицо брата. Удовиченко не обманул: именно сегодня, с самого утра стало известно, что дело Матвеева взято на повторное рассмотрение в связи с множеством нестыковок. Кто дергал нужные рычаги – догадаться не трудно, а вот фамилию адвоката, взявшегося за дело, никто не слышал до этого момента. Удовиченко хорошо спрятал концы, ведущие к нему в этой теме.
Лида сидела тихо, боясь пошевелиться, словно любой звук мог спровоцировать повторение грандиозного взрыва. Хватит, с неё достаточно. Имела недавно такую возможность. Егор рвал и метал, не находя себе места, разнес половину депо, а потом, выдохнувшись, резко притих, потирая разбитые руки. А она, с каждым ударом не находила себе места, жалась по углам, прикрыв уши руками и закрыв глаза. Не видеть. Не слышать. Сердце разрывалось на части от продемонстрированной безысходности, а ему ещё хватило выдержки заметить её состояние и, успокаивая, прижать к себе, заключив в крепкие объятия.
– Прости… Не сдержался. Не знаю… со мной впервые такое. – Грудная клетка ходила под её ухом ходуном, сердце билось настолько громко, что казалось, ещё чуть-чуть и разорвется, а он зарылся лицом в её волосы и, вдыхая их запах, пытался выровнять дыхание.
Она хотела многое сказать, но так и продолжила стоять, прислушиваясь к бушующему урагану внутри сильного тела и проклиная себя за трусость.
… Студинский отошел от окна, допив кофе. Чуть слышный запах сигаретного дыма окутал не только легкие, но и подсознание.
– Егор, – Вал рухнул в кресло и затарабанил пальцами по столу, – с этим разберемся. Как-нибудь разрулим. Не впервой. Вспомни 95-й? Словно вчера всё было. Наша ведь схема.
– Поставь по всему периметру охрану и на пропускной удвой.
– Думаешь, нагрянут?
– А ты сомневаешься?
– Я знаю только то, что теперь все объекты придется взять под контроль.
Егор горько улыбнулся, уверенно присаживаясь в кресло, плотно вдавившись в спинку.
– П*зд*ц, такое ощущение, что в президенты балатируюсь.
Вал гоготнул:
– Подожди, то ли ещё будет.
Лида посмотрела на Егора, не решаясь затронуть вопрос относительно субботней поездки в столицу, а надо бы. Взгляд у него какой-то неестественный, стеклянный и в то же время решительный. Где-то в глубине души шевельнулась маленькая надежда, что выстоит, сможет противостоять и нанести не менее ощутимый, ответный удар.
– Егор Андреевич, а как быть с поездкой на выставку в Москву? – застыла, ожидая ответа. В такой ситуации убедить сложно.
– И правда, – пришел на выручку Дударев, – Егор, я однозначно не поеду.
– А кто поедет? Федоровна что ли? – взбеленился тот. – Или ты предлагаешь мне тащиться? Я не поеду. Косяк с предыдущей партией, замес с металлом – я должен быть на месте.
– Мне кажется, – повысила голос Лида, привлекая к себе внимание, и сжала ручку, пытаясь придать голосу уверенный нотки, – два дня ничего не решат. Вы должны присутствовать на съезде предпринимателей. Кто знает, каких птиц туда занесет, лишние договора не помешают. Не давайте повода распространяться сплетням о грядущем кризисе, а за «ТехМашем» Вал присмотрит. Так ведь? – улыбнулась Валентину и увидела в его глазах одобрение.
– Егор, девушка права. Сейчас нам надо держаться за карьер и представить его должным образом. Кто я такой, чтобы брать на себя такую ответственность? Ну нет во мне деловой жилки, что поделать? А отстреляться, вдруг чего, я всегда сумею.
Стало тихо. Настолько тихо, что было слышно, как громыхает мостовой кран. К ним никто не заглядывал, боясь вызвать недовольство начальства. Местная секретарша в буквальном смысле слова залезла под стол, слыша через дверь отборной мат и повышенные тона. Ещё не хватало, чтобы и ей прилетело.
Егор перевел взгляд с Валентина на Лиду. Умом понимал, что говорят дело, а вот сердцем… сердце вопило не соглашаться.
– Ладно… – вздохнул, потянувшись за сотовым. – Уговорили. Лида, на тебе билеты и бронь номеров. Полетим самолетом. Вал – ты понял, да? На связи и практически живешь на заводе. Никаких отлучек.
– Понял, не дурак.
– Давай, – кивнул девушке, – я подброшу тебя домой, на сегодня хватит эмоциональной встряски.
Вал поднялся первым и перехватил Егора.
– Я с тобой к Берднику.
– Нет! – потянул на себя дверь, пропуская вперед Матвееву.
Дударев покачал головой, не разделяя подобного мышления. Генка самый настоящий бандит и просто так лишний раз пальцем не пошевелит.
– С ним опасно связываться…
– Не опасней чем с остальными. Долг платежом красен, а он мне должен, Вал, и при чем нехило. Я хочу тебя попросить – свяжись с нашими парнями в Воронеже и Донецке, пускай проверят тамошние склады. Как вариант, металл может осесть там. Если да, то заберем его, пока не поздно.
Лида шла немного впереди и ловила каждое произнесенное Егором слово. Нет, подобная информация останется при ней, однако угнетающее чувство тревоги неприятно засосало под ложечкой.
* * *
Впервые за прошедшие три дня они остались наедине.
Егор отъехал от завода на приличное расстояние и остановил машину, съехав с обочины под развесистые ветки кленового молодняка. Трасса была безлюдной, не считая изредка проносившихся фур дальнобойщиков.
Лида сложила руки на коленях и повернула голову к Студинскому. Он тоже повернулся к ней, впившись взглядом во взволнованное лицо.
– Поговорим, предательница? У нас… – сверился с часами, – где-то минут сорок, – произнес с мягкой улыбкой, и только наличие этой улыбки сдержало порыв выскочить из машины и нестись, куда глаза глядят. Как метко он попал в цель, даже не подозревая, насколько оказался прав.
– О чем? – прошептала одними губами, наблюдая за тем, как Егор потянулся к её волосам.
– Например, о том, как ты слила меня, оставив наедине с самым настоящим Гитлером в юбке, а сама смылась и ни разу не навестила.
– Я знала, что ты в надёжных руках.
– Ммм, значит так, да? Хорошо, я запомню твою доброту. Память у меня на такие вещи отличная.
Каждое слово, сказанное в полголоса, открыто ранило и без того измученное сердце.
– Это всё или будут ещё темы для обсуждения?
– Ещё… – пропустил шелковые пряди между пальцев, сдерживаясь из последних сил, – я хотел сказать… что… – мысли путались, – веришь, не хочу тебя отпускать. Знаю, всё слишком быстро, но… я не могу делать вид, что ничего к тебе не испытываю.
Ей тоже было не легко. Глупо отрицать очевидное. Но если у Студинского это было влечение чистой воды, то у неё – самые настоящие чувства. Они и мешали сделать вдох, давя неприятной тяжестью.
– Лид, не молчи. Я не принуждаю, – горько улыбнулся, оторвав взгляд с настороженных серо-зелёных глаз, и посмотрел в окно, настраиваясь на то, что хотел озвучить. – Знаю, знакомство у нас неважнецкое и не в моих правилах завязывать отношения на работе… – снова посмотрел на застывшую девушку, поражаясь её встревоженному состоянию. – Это под запретом. Было. До встречи с тобой.
Взял холодную руку в свою обжигающую и слегка потянул на себя, заставив податься вперёд, отчего её сердце сладко замерло.
– Только скажи «да» или «нет».
Только скажи «да» или «нет»…
Лида отвела взгляд, не выдерживая подобной откровенности. Если скажет «нет», совесть, не дающая покоя двадцать четыре часа в сутки успокоиться хотя бы на сотою долю. Станет легче. Ненамного, но станет. Но будь всё проклято, как же ей хотелось сказать «да». Как же безумно хотелось испытать эту мучительно-сладкую агонию, о которой говорила Тимохина, и отдаться ему всецело, не только телом, а и душой. И дело тут не в стремлении угодить Удовиченко. Нет. Дело в том, что она влюбилась. По-настоящему.
Казалось, прошла не минута, а целая вечность. Всё это время Егор даже не дышал, наблюдая за сменой эмоции на её лице.
К черту! Всё к черту. Зачем спрашивать, если давно всё решил? Не было смысла противостоять ей. Не было смысла каждое утро повторять как мантру, что ничего не выйдет. Выйдет. Верил, что так и будет. Впервые после развода повстречал женщину, с которой захотелось отношений. Нормальных. Правильных. И отпустить её сейчас было бы самой большой ошибкой.
Не стал ждать ответа, всего лишь обвил рукой тонкую талию и властным рывком пересадил к себе на колени, не дав опомниться.
Горячее дыхание согревало её шею, обволакивало приятной истомой. Они ещё даже не поцеловались, а температура в салоне накалилась до предела.
Находясь полностью под властью магнетического взгляда, Лида послушно оседлала его сверху, спустив с цепи рвущееся на волю желание. Студинский обнял её, впечатывая в себя ещё сильнее и потерся носом о бархатную щеку.
– Как догадался? – прошептала в приоткрытые губы, наслаждаясь обжигающими прикосновениями.
Егор отстранился, остановив взгляд на чувственных губах, и уверенно произнес:
– Я бы всё равно тебя соблазнил. Мне ещё никто не говорил «нет».
Лида засмеялась, откинув голову назад, и Егор рвано выдохнул, почувствовав, как каменная выпуклость брюк прижалась к её промежности.
– Так вот чем ты занимался всё это время? А я-то думала. И как?
Голубые глаза налились темнотой. Расширенный зрачок заполнил практически всю радужку, насколько велико было желание обладать ею прямо здесь и сейчас.
– Думаю, мастерства мне не занимать.
– Какой самоуверенный.
– А то…
Больше не смог контролировать себя. И так был на пределе. Сколько всего навалилось за последние дни, с ума можно сойти. А он держался. И всё благодаря её присутствию. Не смотря ни на что, доверился безоговорочно. Распахнул настежь дверь, впуская в свою жизнь, и радовался, словно пацан, давно позабытому чувству эйфории, заполнившему каждую клеточку.
Поцеловал… Дразняще приник к мягким губам. Сначала медленно, невесомо, пробуя на вкус, осторожно проникая в сладкие глубины рта навстречу игривому язычку всё глубже и глубже. Она была именно такой, какой он и представлял. Трепетной, отзывчивой, нежной.
Руки сами потянули края блузки и проникли под шелковую ткань. Лида вздрогнула, ощутив, как его ладони пробежались вдоль спины, погладили шею, снова опустились в самый низ и, переместившись на живот, со сдерживаемой страстью, нагло накрыли жаждущую прикосновений грудь. Он обжигал её каждым прикосновением, каждым скольжением опытного языка. Этот язык поспевал повсюду, мелькая на трепещущей шее, на налившихся приятной тяжестью полушариях, сладких губах.
Ей тоже захотелось прикоснуться к нему. Верхние пуговицы тёмно-синей рубашки едва не оторвались, сорвав с его губ хриплый смех.
– Осторожней, девочка, мне ещё на встречу ехать.
Лида зарылась пальцами в поросль волос на его груди, погладила красиво оформленный золотой крестик, покоившийся на массивных звеньях, и довольно улыбнулась.
– Ничего, как-нибудь выкрутишься.
Он тут же вжал её в напряженный член, вызвав болезненно-сладкий спазм у обоих, и тоже улыбнулся, услышав тихий полустон-полувздох.
Не хотел, чтобы их первый раз произошел в машине. Только это и останавливало. И блузку не до конца расстегнул, позволяя кружевному лифчику чуть соскользнуть вниз, обнажая полную грудь. Кожа нежная, горячая под руками. Зовущая. Созданная для ласк и поцелуев.
Мимо промчалась фура, оглушив своим свистом обостренные чувства. Не услышав её приближения, Лида испугано вскочила, но Егор быстро вернул на её место.
– Подожди!.. – прохрипел, зарывшись лицом в каштановые волосы, и надавил на плечи, удерживая на коленях. – Ещё пять минут.
Она замерла, не решаясь пошевелиться. В ушах бурлила кровь. Оглушающе билось сердце.
Егор прижал её к себе, стиснув буквально до хруста, и так и застыл, прислушиваясь к собственному колотящемуся сердцу. Оно, сердце, ускоренно отсчитывало быстротечное время и заставляло под конец действовать рвано, поспешно, воруя у реальности такие сладкие минуты близости.
Ну почему именно сейчас? Ну почему именно так?
– Где же ты была раньше? – спросил на выдохе, когда начало отпускать. Судя по часам, на которые посмотрел обреченно, он уже давно должен быть в офисе, а они ещё даже не въехали в город.
Лида ничего не сказала в ответ, не смогла бы выдавить из себя хоть звук. Если бы на самом деле их встреча была чистой случайностью. Тогда бы это было волшебство, самое настоящее. Ведь притяжение между ними возникло ещё с самого начала. Но, действительность была таковой что…
Стоило посмотреть в голубые глаза, как понимание пронзило каждый нерв и мышцу: это навсегда. Не важно, на час, на ночь, на неделю. Всё равно, навсегда.
Беспечно улыбнулась, застегивая пуговицы тёмно-синей рубашки. Обвела пальцем его подбородок, контуры губ и поцеловала, коснувшись языком нижней губы.
Егор рыкнул, углубляя поцелуй и обхватив её лицо руками, не позволил отстраниться даже когда в кармане брюк призывно завибрировал телефон.
В итоге обреченно застонал, отпуская девушку, и севшим от желания голосом ответил на звонок.
– Да, Геныч... Не вопрос, я тоже через двадцать минут буду… Именно, важное дело, ага, – подмигнул засмущавшейся Лиде и приподняв бедра, поправил через карман брюк внушительно выпирающий член. – Лады. Считай, уже на месте.
Лида начала приводить в порядок свою одежду. Глубоко втянула воздух в легкие, чтобы хоть как-то усмирить дыхание, разрывающее грудь, и кровь, несущуюся по венам с такой скоростью, что голова кружилась. Не у одного Егора был стояк. У неё там тоже было мокро. Даже опасалась, что может остаться влажный след на кожаной обивке кресла. Пришлось сцепить ноги, словно это могло помочь.
Егор потянулся к бардачку, достал сигареты и, прихватив одну губами, бросил пачку обратно. Стоило успокоиться, и так по телу гуляла мелкая дрожь неудовлетворенной страсти. А ехать нужно и так обнаглел.
Прикурив, выехал на главную дорогу и, помня о страхе девушки, неспешно покатил по трассе. Был зол. На невозможность получить желаемое. На обстоятельства. На ситуацию. На проблемы, которые должны были всплыть в скором времени.
Лида уловила смену его настроения. От недавней пылкости и нежности не осталось и следа. Возле неё снова находился холодный и властный мужчина.
– Егор, а можно с тобой?
Ей так хотелось быть рядом с ним каждую секунду, ведь времени осталось совсем мало.
– Тебе там не место, – прозвучало резко, и тут же, заметив её поникший взгляд, добавил смягчившись: – Прости… Бердник не тот человек, перед которым стоит светиться. Эта встреча… кхм… будет… короче, Лида, есть вещи, о которых тебе лучше не знать.
– Интересно, будь на моем месте Римма, ты бы взял её с собой? – обиделась, хотя понимала, что не имеет на это никакого права.
– Нет! Полегчало?
– Не то слово.
– Эй, – положил руку выше её колена, и легонько сжал, привлекая к себе внимание. – Бердник не деловой партнер, не близкий друг или инвестор. Он – бандит, самый настоящий, авторитетный. Я хочу поговорить с ним кое о чем, и это будет чисто мужской, а не деловой разговор, понимаешь?
Она-то понимала, просто жуть как переживала. Не сдержалась, накрыв покоившуюся на бедре руку своей.
– Я думаю, что груз похитил Удовиченко, – выдала, не решаясь посмотреть в удивленные глаза.
– И откуда такая осведомленность, стесняюсь спросить?
– Вал говорил, что между вами давние тёрки и он вполне может быть причастен к…
– … так, – перебил, сделав несколько коротких затяжек и выбросил сигарету в окно, – позволь мне самому решать, кто что сп*зд*л, ага? Или у тебя есть доказательства?
Лида сцепила на груди руки, всматриваясь в знакомые окрестности. Как же быстро они доехали. Время такое коварное: то ползет, когда нужно спешить, то мчится, как сумасшедшее, когда нужно притормозить.
– Нет, я просто чувствую.
Егор хмыкнул, остановившись в начале её дома.
– Чувствует она… Девочка, не лезь в это дело. Я серьёзно. Ты моя помощница, хранительница тайн и доверенное лицо, но с Удовиченко я разберусь сам, договорились?
Она лишь кивнула головой.
– Умница, – поспешно поцеловал, прощаясь и в который раз сверился с наручными часами. – Не забивай дурным голову, лучше настройся на поездку.
Легко сказать да тяжело сделать.
Долго смотрела в след умчавшейся иномарке. По телу до сих пор гуляла приятная истома, а губы сладко ныли. Искусанные и зацелованные. Припухшие. Коснулась их пальцами, грустно улыбнулась. Не думала, что так накроет, вовлечет в безумный водоворот страсти.
Рядом с ним была готова на всё, лишь бы смог понять в конце. Лишь смог простить…
Переступив порог квартиры, чуть не навернулась через огромную спортивную сумку Дани. Сердце рвануло вверх, и застряв в горле, шугануло вниз. Это всего лишь сумка, но не он сам.
– Пап, я дома!
Из кухни послышались шаги.
– Привет, дочунь. – Отец был в приподнятом настроении. Серо-зелёные глаза искрились радостью. – Я сегодня был у Даньки. А?!.. Как тебе новость? – Заулыбался, наблюдая за реакцией дочери.
Лида так и застыла в прихожей, не веря своим ушам.
– Боже, это же здорово. Как он? Что говорит по делу?
– Говорит, адвокат толковый, сразу принялся рыть. Но опять же, потребуется время. Теперь всё по-новому. Проверяется каждая зацепка и улика. Даня – держится молодцом. Исхудал, правда. Говорит, кормят паршиво.
– Я же говорила? Говорила! – победно заявила она. – А ты поспешил опустить руки.
Иван согласился с дочерью, признав свою слабость. Хорошо, что в их семье хоть кто-то с непотопляемой верой в самое лучшее и светлое.
– Я тоже хочу к брату. И вообще, почему не предупредил, вместе бы пошли?
– Да всё как-то спонтанно получилось: на работе ни с того ни с сего отправили в вынужденный отпуск на две недели; потом ты позвонила, обрадовала, а потом решил, что пора мне с ним поговорить по душам. Времени прошло немало. Я многое понял. Он перестал сторониться. Плюнув на всё, сразу с работы и поехал. Но меня расстроил тот факт, – продолжил мужчина, – что, свидетель того, с недавних пор, мертв. А мы и не знали… Как теперь докопаться до истины?
Лида всё же сняла туфли, и облегченно расправив стопу, прошла на кухню. На столе красовались горячие бутерброды, на которые она поднасела словно с голодного Севера. О том, что узнала о смерти свидетеля ещё пару недель назад, промолчала, а то бы сразу начались вопросы: почему не сказала и откуда информация.
– Не переживай, – закончила с одним бутербродом и потянулась за вторым. – Это нам на руку.
– Лида! Разве можно так говорить? И вообще, ты руки мыла?
– Не-а…
– Как маленькая, ей Богу.
Пришлось юркнуть в ванную и вымыть руки, получив от отца нагоняй в виде шутовского подзатыльника.
– Пап, а ты куда собрался? – вернулась за стол и продемонстрировала пахнувшие зелёным яблоком руки.
Иван присел за стол и возобновил сортировку всевозможных поплавков с крючочками.
– Николай Петрович пригласил на недельку к себе на дачу. А я что? Я согласился. Не сидеть же весь отпуск в четырёх стенах и задыхаться от жары. У него там и речка практически у дома, и какой-никакой огород. Лес. Завтра с утра на электричке и махнем.
У Петровича тоже недавно жена умерла от сердечного приступа. Так он и сдружился с отцом Лиды, коротая с ним свободное время как не за игрой в домино, так в шахматы. Собственной дачи у Матвеевых никогда не было, поэтому предложение провести отпуск поближе к природе Иван принял сразу же, как только услышал. В сумке были вещи первой необходимости и некоторые мелочи, без которых мужчина, по старой, доброй привычке уже не мог существовать. Осталось перепроверить рыбацкие принадлежности и завершить осмотр удочек. Если повезёт и будет улов – можно приготовить уху на костре. Точно! Уха.
Вскочил со стула и заметался по кухне, в поиске котелка. Лида не стала мешать ему и уже направилась в свою комнату, как неожиданный звонок в дверь заставил остановиться на полпути.
– Это ко мне, – протиснулся мимо неё отец, открывая дверь, – Петрович обещал подогнать леску… Ой-й-й, – протянул, привлекая внимание Лиды, – Серёжка?!.. Какими судьбами?
– Добрый вечер, Иван Степанович, проходил, как говориться, мимо. А Лида дома?
Прятаться не было смысла, тем более что отец гостеприимно распахнул дверь, пропуская нежданного гостя в квартиру.
Тарановский недолго помялся у прохода, не зная, как быть, считав с лица девушки безрадостное выражение, но всё же решился и шагнул вовнутрь, подмечая про себя, что убранство квартиры ни капельки не изменилось за прошедшие восемь лет.
– Привет, – поздоровался несмело, теряясь под прицелом невероятных глаз.
– Привет.
– Э-э-э… ребятки, вы тут пообщайтесь, а я к Петровичу сбегаю, – быстро нашелся Иван, и не успела Лида удержать его на месте, выскочил на площадку, прикрыв дверь.
Сергей облегченно выдохнул и сделал шаг в направлении девушки.
– Не подходи! – выставила вперед руки, отступив назад.
– Будь по-твоему. Поговорим тут, – согласился, прислонившись к стене. – Я всего лишь прошу не игнорить и выслушать, в конце концов. Неужели я не имею на это права?
Лида всё же прошла в гостиную, и Сергей последовал за ней, правда, на приличном расстоянии.
– Прости меня… – начал, присев на миниатюрный пуфик, на котором смотрелся крайне нелепо. – Я в курсе, что не имел права обижать тебя и нести всю ту чушь.
Матвеева обняла небольшую подушку, всматриваясь в поникшее лицо Тарановского, и тихо произнесла:
– Я уже и забыла о тех словах.
– Правда? – воспрянул.
– Кривда.
– Не понял…
– Что ты не понял, Серёжка? Меня заело, что ты якшаешься с Молоковым, как ни всем не бывало, лебезишь. Как я должна была реагировать? Это раз. Во-вторых, не рассказал об убийстве липового свидетеля. И… – махнула рукой, не желая признаваться, что сама ничуть не лучше. Каждый день смотрит в глаза тому, кого предает подчистую.
– Что «и»? – напомнил Тарановский, наблюдая за ней.
– Не важно.
– Не важно? То есть, ты хочешь сказать, что на остальное тебе всё равно? Что был с девушкой, что сцепился с тем козлом? – она утвердительно кивнула, а он присвистнул. – Нормально-о-о. Значит, стоило ещё раньше прийти?
Лида промолчала. Сейчас это всё не имело значения, казалось таким несущественным.
Сергей одним быстрым движением пересел к ней на диван и схватил за руку. Лида не успела ничего сообразить, как он сжал её руку в кулак и начал бить себя по лицу.
– Ты чё творишь, ненормальный? – попыталась забрать руку, но он продолжал наносить удары, не отпуская её взгляда.
– Вымаливаю прощение.
– Придурок.
– Ага, – улыбнулся, – ещё тот.
Не сдержалась, рассмеялась. На Тарановского невозможно долго злиться. Это не тот человек.
– Я прощу при одном условии: ты расскажешь, что делал в тот вечер возле Юрки.
– А ты взамен поведаешь, как оказалась в окружении Студинского.
Ещё чего! Не дождется.
– Я всего лишь его ассистентка, – отмахнулась, давая понять, что ничего интересного.
– А со стороны и не скажешь.
Лида покраснела, смутившись, когда вспомнила, как восседала на Егоре, подставляя затвердевшие соски под жаркие, ненасытные губы и залилась румянцем пуще прежнего. Трусы, и те неприятно холодили промежность, напоминая о непередаваемых ощущениях. И это только прелюдии.
– Ясно, – изрек Тарановский, – я так и понял, поезд ушел.
– Ничего ты не знаешь!
– Ну да, ну да. Лид, я ведь не дурак и прекрасно знаю, что значит этот взгляд – как минимум влюбленность.
– Так, хватит обо мне. Я жду твоих откровений!
Серёжка вздохнул, поднялся с дивана и подошел к распахнутому окну. С минуту стоял молча, решаясь, стоит ли начинать говорить о том, что уже не имело значения.
– Не будет никаких откровений. Я хотел подкатить к нему, сблизиться для дела – ты всё испортила. – Поправил штору и выглянул во двор, со всей силы сжав подоконник. Он уже понял, что Матвеев невиновен и что все, кто замешан в этом деле подкуплены. У него была такая возможность, а Лидка взяла и запорола всё, заявившись в клуб.
Лида подошла к нему и как в старые времена потерлась плечом о его плечо.
– Прости, я ведь не знала. Почему не сказал раньше?
– Ой, будто ты мне всё рассказываешь.
Он был прав. Лида нуждалась в его поддержке, дружеском участии, но рассказать о Тимуре не могла. Тарановский – не Илонка. Сразу бы начал геройствовать и махать шашкой. Слишком высоки ставки, чтобы так рисковать.
