Текст книги "Запрещенные друг другу (СИ)"
Автор книги: Арина Александер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)
Заглянул ей в глаза и понял – вот она, та самая родственная душа, которую уже отчаялся найти. Именно в ней разглядел свою любовь. На тело её соблазнительное подсел. На запахе её помешался. От звучания голоса стал зависим.
Заболел ею. Хронически и неизлечимо.
Сделав очередную затяжку, Вал выбросил окурок в окно, прямиком на тротуар и помассировал переносицу, избавляясь от накатившей усталости. Что-то Юля задерживалась. Не случилось бы чего.
Навалившись слегка на руль, обвел взглядом прилегающую к общежитию территорию и наконец, облегченно выдохнул, заметив у газетного киоска свою любимую.
То, что любимая – бесспорно, а вот насчёт «своей» – это он, конечно, загнул. Мало провести с женщиной ночь, влюбиться в неё без памяти и в итоге назвать своей. Не его это случай. И даже сейчас, проявив инициативу и придя к нему навстречу, Юля была под запретом.
Ежеминутно успокаивал себя, что осталось совсем немного, что ещё чуть-чуть, и сможет взять её за руку в открытую, не таясь и не прячась, словно вор, укравший счастье у другого. И всё равно не мог до конца расслабиться.
Нужно было сразу, как только узнал, что Глеб в курсе их связи, ехать к Юльке домой, брать её за руку, хватать под мышку мальца и тащить к себе домой. Всё! Никаких в ж*пу планов, просьб и страхов. На худой конец укрыл бы их в таком месте, что хрен бы нашли. Отстоял бы. Защитил. А там хоть лютый пздц. И не через такое проходил.
Но когда Юля, едва не падая перед ним на колени, стала умолять не вмешиваться – он испытал самую настоящую агонию. Видеть её слёзы в тот момент было ещё тем испытанием, а слышать в голосе душераздирающие всхлипы – самым жестоким наказанием.
И ведь поддался. Повелся на уговоры. И дело не только в щемящей, затопившей сердце боли, которая подтачивала выдержку при виде её страданий, а и в нежелании сделать ещё хуже. Имел ли он право врываться в её жизнь, качать свои права и тем более забирать к себе, рискуя чувствами пятилетнего мальчика? Ясен пень, что нет. Хрен бы его поблагодарили после такой медвежьей услуги.
То, что сын у Юли стоял на первом месте – Вал понял ещё сразу, и вбивать между ними клин раздора хотелось меньше всего. Пока она не отвоюет его законным путем, сохраняя за собой всё права и привилегии – ни о каком совместном счастливом существовании не могло быть и речи.
И сколько бы ни повторял про себя «моя Юлька», сколько бы ни прокручивал в голове их близость, пока на её безымянном пальце сверкало увесистое кольцо – все попытки успокоиться летели в тартарары. Них** она не его. Осинская – её фамилия. И этим всё сказано.
Юля согнула в локте руку и, поправив тонкий ремешок наручных часов, присмотрелась к циферблату. Пора бы и выдать свое присутствие, но Вал невольно выпал из реальности, залюбовавшись её соблазнительной фигуркой.
Осинской не нужно применять тонну косметики, чтобы сосредоточить на себе внимание – она и без макияжа выглядела сногсшибательно. Необязательно носить откровенную одежду, чтобы подчеркнуть шикарное тело – она даже в неброском, свободного кроя сарафане вызывала в его паху прилив крови.
Её сексуальность и особое притяжение шли откуда-то изнутри. И сколько бы она не прятала её, не глушила в себе, ни один прошедший мимо мужик так и не остался равнодушным. Практически каждого разворачивало к ней. Все, как один, непроизвольно улыбались, скользя оценивающим взглядом по идеальной фигуре, и едва не спотыкались, получая от семенивших рядом жен увесистые подзатыльники.
Когда же Юля, не обращая внимания на произведенный фурор, приподнялась на носочки и нетерпеливо прикусила губу, его сердце шандарахнулось о ребра и часто-часто забилось, наполняя пах свинцовой тяжестью.
Призывно надавив на клаксон, Вал слегка выглянул из салона, подзывая к себе Осинскую. Сначала она не придала сигналу значения, мало ли, кто там кого звал. Народу вокруг предостаточно. Но когда он высунул из окна руку и помахал ей, указывая на себя, Юля округлила от удивления глаза и уже спустя секунду спешила в его направлении, придирчиво оглядываясь по сторонам.
– Привет, – поздоровался первым, окинув изучающим взглядом ворвавшуюся в салон фигурку. Подался к ней, собираясь приобнять одной рукой, а затем, и поцеловать, но Юля вмиг взволновано подобралась, и ему не осталось ничего другого, как сильнее обхватить руль, наблюдая за её мечущимся взглядом. Соскучился по ней сильно. Невыносимо просто. По коже её соскучился, по теплу, по горячему дыханию, по доверчивому телу и откровенным поцелуям, а она…
– Вал, у меня всего лишь пять минут, – бросила Юля, избегая смотреть ему в глаза. Ни тебе привет, ни как дела. Просек, что дерганная, взвинченная, но, бл*дь, крыша ехала от этих мимолетных встреч. А взять и отказаться, плюнуть на всё – так не смог бы без неё и дня. Это уже не от него зависело. Умом понимал, что нужно выждать, набраться терпения, а вот сердцем так и не смог смириться. Устал от этих непонятных плясок на месте, когда шаг вперёд, два назад.
Отвернувшись к окну, недовольно поиграл скулами, сжимая на потертом чехле пальцы. Понял уже, что нарисованная в воображении встреча накрылась медным тазом. Нет, он как бы всё понимал, стекла не тонированные, салон тесный, неудобный, сидишь, как на арене, всем всё видно, но можно было как-то и поприветливей, что ли. Больше всего хотелось впиться в её затылок пальцами, притянуть рывком к себе и зацеловать до смерти и похер на всех. Однако Юля четко провела между ними границу, сцепив на коленках пальцы, и застыв каменным изваянием, попросила отъехать в менее оживленное место.
Мда уж… Отъехал бы он с ней «в менее оживленное место», например, за выстроенные в частном секторе гаражи, или за маячившую вдали телевизионную вышку, да только пять, мать вашу, минут, хрен куда успеешь.
Пришлось обогнуть общежитие и подъехать к его аварийному выходу, пристроившись за высоким забором.
– Пять минут, значит, – закурил, усмехнувшись. – Ничё так, встреча спустя две недели.
Влетевший в салон поток воздуха подхватил сигаретный дым и швырнул Юле в лицо. Вал неспешно затянулся и, вытянув руку в окно, стряхнул пепел. Не собирался язвить, оно само как-то вырвалось.
Юля хотела глубоко вдохнуть, но получилось коротко и прерывисто. Сказать, что пока шла на встречу, едва не отдала Богу душу, ничего не сказать. Везде мерещились то Глеб, то Марина. И сколько не повторяла мысленно, что муж остался дома успокаивать разбушевавшегося Рому, а племянница так и не вернулась после разразившегося скандала, а всё равно было предчувствие, будто каждый из прохожих следил за её перемещением с некой маниакальной озабоченностью.
– Прости, я не хотела тебя обидеть, – виновато улыбнулась, коря себя за накрученные до предела нервы. – Но у меня и, правда, мало времени и я не знаю, с чего именно начать.
Вал молчал, шумно выдыхая накопившуюся злость. Не то, чтобы взыграла обида, просто на душе стало неуютно. Так бывает, когда запланируешь одно, а потом бац по темечку – и жесткая реальность.
– А ты начни по порядку, только в темпе, а то пять минут не резиновые, – съязвил Вал, сделав очередную затяжку.
Поняв, что на эмоциях перегнула палку, Юля потянулась к Дудареву и, прильнув к его небритой щеке, прошептала тревожно:
– Не знаю, сможешь ли ты понять, но я словно сижу на пороховой бочке, причем, с зажженной спичкой. Мне страшно. Я боюсь, что у меня не получится, что из-за меня у тебя возникнут проблемы. С самого утра плохое предчувствие, давит на плечи, душит вот тут, – накрыла свою шею дрожащими пальцами, показывая, где именно. – А когда увидела тебя… не могу подобрать слова… словно что-то потянуло назад. Я не должна тут находиться. Это ошибка, – вздохнула, сокрушительно качая головой и не встретив с его стороны препятствий, прижалась к колючей щеке губами. Легонько, едва касаясь жесткой щетины, и тут же отпрянула, вернувшись на свое место.
Вал вздрогнул, и то ли застонал, то ли захрипел, схватил её за руку и, потянув на себя, прижал к широкой груди. Вдохнул запах её волос, да так глубоко, словно и не дышал до этого вовсе. Какая тут осторожность, когда хотел её до искр из глаз. Она льнула к нему, блуждала ладошкой по мускулистым предплечьям, цеплялась за плечи, обжигала кожу горячим дыханием, а у него сердце, будто без глушака рвало грудную клетку, отсчитывая бег времени.
Юля не стала противиться, хотя боялась. Боялась того легкого покалывания в груди, из-за которого не могла вдохнуть на полную мощь. Вал прав, не так встречают любимого человека, не с такими заявлениями и эмоциями на лице, но ничего не могла с собой поделать. Только когда прильнула к нему и ощутила родной запах, смогла спокойно перевести дыхание.
– Всё будет хорошо, – мужская широкая ладонь прошлась вдоль её позвоночника, огладила плечо, скользнула вниз по оголенным лопаткам без какого-либо скрытого подтекста. – Завтра ты встретишь день с высоко поднятой головой, улыбнешься всем трудностям, отвезешь Сашку в садик и выйдешь на работу. Я не говорю, что будет легко, – поцеловал ароматную макушку, продолжая свой успокоительный массаж. В каждом движении нежность, забота, вихри мурашек… – Но и ты, и я… мы готовы, Юль. Главное, не дать запугать себя. Знай, я всегда рядом. Звони, пиши – я приеду и заберу вас с Сашкой в любое время суток. Ты только не бойся его, хорошо? – приподнял её лицо за подбородок, вынуждая посмотреть в глаза. – Чтобы он тебе не говорил, как бы ни запугивал – не ведись, слышишь? И ещё… – прильнул к её лбу своим, чувствуя, как начали подрагивать руки, – держись от него подальше. Если я узнаю, что он прикоснулся к тебе, или что ты… – сглотнул, сжимая её щеки в ладонях, – поддалась ему – я его так отмудохаю, что в следующий раз одной рожей не ограничится.
От его слов Юля дернулась, похолодев от ужаса. Заметив её реакцию, Вал разжал ладони, освобождая её от зажима, однако она так и не разорвала с ним зрительный контакт, ошарашено всматриваясь в наполнившийся ртутью взгляд.
– Ты что? Ни кто меня и пальцем не тронул, – затараторила испуганно, не понимая, что послужило сему причиной. – Я не знаю, что за муха тебя укусила, но сейчас ты действительно загнул. Сам ведь сказал, что стоит действовать осторожно, не привлекая к себе внимание, а теперь выдаешь такое. Или ты думаешь, что я на радостях прыгну к тебе в постель, как только Глеб окажется на больничной койке? Тогда я тебя разочарую. Может, я и предательница, но не настолько, чтобы строить счастье на чьем-то горе. Он отец моего ребёнка и как бы ни сложились наши отношения в будущем, я не хочу, чтобы Сашка страдал из-за ваших разборок.
Вал криво усмехнулся.
– А как же я, м? Как тогда быть мне, не подскажешь? Лично я не собираюсь сидеть сложа руки, когда мою женщину… обижают.
Хотел сказать «нагибают», но вовремя спохватился. Что он мог ей предъявить? Да ничего, по сути. Чужая ведь.
Юля только покачала головой на его пылкое замечание. Его рука опустилась на её талию и легонько сжала её, давая понять, что он тоже на взводе, а потом едва уловимо поползла вверх, поближе к манящим очертаниям груди.
Юля вздрогнула от остроты ощущений. Даже такие прикосновения волновали её, вызывая в крови хмельное брожение. Но у неё действительно не было времени, иначе… отдалась бы ему прямо в машине, как какая-то заправская шлюха.
– Вал… – набрала в легкие как можно больше воздуха, собираясь выдать главную новость, да так и замерла, увидев, с какой жадностью он уставился на увеличившуюся грудь. – Я хотела тебе сказать, что Марина… – перевела дыхания, чувствуя, как его пальцы потянули вниз лиф сарафана, обнажая затвердевшие от возбуждения соски.
– Иди сюда! – прохрипел Вал, проклиная прозрачность стекол. Держался еле-еле, с трудом контролируя руки. Пошла Военбург на хер. Он Юлю хотел до одури. Едва не сдох без неё, а она надумала за Марину вспомнить. Потом. Всё потом…
Сейчас ему до адской боли в паху захотелось усадить Юлю сверху и ворваться в её жаркую глубину до упора. Чтобы задохнуться от наслаждения, выпить её всю, и в то же время наполнить собой до самых краев. Чтобы смотрела на него пьяными глазами, чтобы охрипла от стона, вспотела от страсти, захлебнулась от оргазма.
Прижав Юлю к себе со всей силы, стиснул хрупкое тело в объятиях и услышал тихий довольный стон. Женские руки тут же обвились вокруг его шеи, торчащие соски процарапали ткань тонкой футболки, и он едва не рехнулся, припав губами к трепещущей на шее жилке.
Нельзя…
Дыхание рваное, хриплое, словно пробежал стометровку. Проще вагон с мукой разгрузить, нежели задушить в себе лютый голод.
А бешеный пульс под губами тук-тук… тук-тук…
Пора…
Глубоко втянул в легкие её запах, стиснул тонкую талию, перебирая пальцами ребра, и слегка прикусил пульсирующую жилку. Казалось, сама жизнь билась под его губами, напоминая о быстротечности времени. Сейчас бы выкроить минуту и зацеловать Юльку до смерти, давая тем самым почувствовать всю ту боль и тоску, что испытал, будучи от неё вдали.
Освободив от мягкого захвата его шею, Юля слегка приподнялась, собираясь продолжить рассказ, но Вал зафиксировал её затылок, не позволяя вырваться, и впился в приоткрытые губы безумным поцелуем.
Целовались жадно и исступленно, так, словно не могли надышаться друг другом. Что если разорвут контакт – мир рухнет на их плечи, придавив неподъемной тяжестью. Как же хотелось целоваться с ним, не размыкая объятий. Пить хриплый стон, прорастая друг в друга каждой клеточкой. Чувствовать между пальцев жесткие короткие пряди темных волос, прижиматься грудью к его мощному торсу, ощущать на коже горячие ладони и тихо стонать от влажного скольжения языка.
Кажется, дыхание оборвалось, еле-еле втягивала в себя воздух. Сердце рвало грудную клетку, в голове шумело от вожделения, внизу живота болезненно пульсировало. Наверное, Вал услышал, как неистово забилось её сердце, потому что выпустил из сладкого плена её губы и рвано выдохнув, прижался к её лбу, поглаживая шершавыми подушечками разгоряченное лицо. Пока так. На эмоциях. Что-то изменилось в его Юльке. И сам не знал что, но глаза её стали ярче. То ли от загара, на фоне которого зелёные изумруды засверкали ещё выразительней, то ли от искрящихся к нему чувств. Но то, что вернулась иной, более чувствительной, более соблазнительной – было ясно как божий день.
– Вот это я понимаю «привет»! – накрыл широкой ладонью её грудь, подпрыгивающую в такт мощным ударам сердца, и слегка сжал налившееся полушарие. – А то пять минут, спешу, некогда.
Юля смущенно улыбнулась, пряча возбужденные соски за широкой резинкой лифа и пересела на свое место. С Валом всегда так: сначала на эмоциях, с выяснением отношений и глупой ревностью, а потом, под конец, с головокружительными поцелуями и дикой страстью.
Господи, а ведь ей ещё возвращаться домой.
Вал растер ладонями лицо, потом тряхнул головой, словно пробуждаясь от крепкого сна и провернув в замке зажигания ключ, хрипло произнес:
– А теперь, давай, рассказывай, что там у тебя стряслось, потому что твои пять минут уже давным давно закончились.
Юля тяжко вздохнула и, поправив волосы, подалась назад. Время действительно пролетело незаметно. Как же не хотелось открывать рот и рассказывать о своих опасениях, когда по телу до сих пор толпами носились мурашки, а внизу живота, не смотря на тянущую боль, так и осталось неудовлетворенное желание.
Вал сдал назад, присмотрелся к зеркалам, и плавно крутанув руль, выехал из тупика.
Вот и всё. Прощай сладкая истома, привет жестокая реальность. Чтобы хоть как-то спрятать набежавшие слёзы, Юля опустила глаза и как можно тише перевела дыхание, прислушиваясь к воцарившейся тишине.
– Эй, роднуль… – позвал её Вал, увидев, как она вжалась в сидение, обхватив себя за плечи. Потянулся, прикоснулся к нежной коже щеки, прошелся по ней костяшками и всё-таки заставил вынырнуть из оцепенения, сосредоточив на себе внимание. – Да не переживай ты так! Хорошо, – утопил педаль газа в пол, снова начиная закипать, – если для тебя так важно здоровье Глебушки, обещаю, больше и пальцем его не трону. Но только если он не тронет тебя. Справедливо? Я считаю, даже очень.
Юля только горько улыбнулась, не зная, с чего именно начать. Собираясь с мыслями, расправила на коленях платье, сверилась со временем, отмечая, что уже давно должна быть дома и сухо сглотнула несуществующую слюну, чувствуя на себе полыхающий взгляд.
– У Марины задержка, – выдала, как на духу, – и тест, пускай размыто, но показал две полоски. Если вести отчёт со дня вашей… кхм… близости, то всё совпадает.
Вал едва не налетел на ехавшую впереди Ладу и резко сбавил скорость, переваривая услышанное.
– Это точно? – прозвучал его голос, будто из глубокой ямы: глухо и практически безжизненно. Он уже и думать забыл о Военбург, а тут такая новость! Охренеть!
Юля сдвинула плечами, заметив на его лице шок. Вдруг стало не по себе. Помимо шока, там было ещё что-то. То, что болезненно полоснуло по сердцу, вынуждая впиться пальцами в старую обивку сидения.
– Точно скажет врач после обследования, но насколько я могу судить…
– Она не врет, да? – закончил вместо неё Вал, съехав на обочину. Ударь в капот молния – и то меньше бы удивился, нежели рухнувшему на голову известию. Он, конечно, предполагал, что всё может быть, не одну ночь думал об этом, но… пздц, хрен поймешь, как реагировать.
– Он ведь может быть и не моим? – схватился за соломинку, испытывая к себе презрение. Нет, от своих слов не отказывался, если его, значит, судьба. Нужно быть последней тварью, чтобы отказаться от своей крови, но зная Марину… с*ка… как же узнать-то, а?
Внезапно он почувствовал на лице прохладные пальцы и, оторвав от дороги взгляд, и переместил его на притихшую Юлю.
– Он твой, Вал, – прошептала сдавлено, яростно прикусив изнутри щеку. Было больно говорить о таком, но лучше сразу сказать. – Я чувствую. Да, возможно Марина не заслуживает доверия, но и врать ей нет смысла. Даже если это не так, сам подумай, тест на отцовство в одночасье раскроет её ложь. Смысл тогда врать?
Вал молчал, и только широкая грудь часто вздымалась, показывая, какими мощными порциями он закачивал в себя кислород.
– Ты рад? – нарушила давящую тишину Юля, покусывая губы.
Он помассировал переносицу и, стиснув зубы, грозно прорычал, красноречиво отвечая на заданный вопрос. И вдруг, ни с того ни с сего, засадил кулаком об руль, задыхаясь от распирающего диафрагму бешенства.
– Не знаю, спросишь об этом завтра. Марина не та женщина, от которой я хотел бы иметь ребёнка, но, раз уж так получилось, – улыбнулся криво, продолжая смотреть на проносившиеся мимо автомобили, – наверное, рад. Не знаю, Юль. Мать бы точно была счастлива, а я…
Что он – так и не сказал, отвернувшись к окну.
– Ещё она знает о нас, – произнесла едва слышно Юля, считая, что Вал должен быть во всеоружии. – Ну как, знает, – опустила глаза, выдержав непродолжительную паузу, – она спросила прямым текстом, я соврала. Но думаю, она не поверила. А мне так важно, сохранить нашу связь в тайне хотя бы до окончания суда.
– А как она вообще узнала? – повернулся к ней Вал, потирая ушибленные костяшки.
Юля ощутимо вздрогнула, оказавшись застигнутой врасплох. Думала, Вал не станет копать глубже, да и какая разница, так ведь? Но от неё ждали ответа, и раз уж она сказала «А», то следовало перечислить до конца. Врать и изворачиваться, не было никакого желания.
– Вчера, когда мы ночью разговаривали, – начала неуверенно, собираясь с духом, – она услышала часть разговора и прицепилась с расспросами, как зовут, при каких обстоятельствах познакомились, почему не рассказала сразу… в общем, обычное женское любопытство.
– И?
– Я сказала, что это не её дело. Она обиделась, стала торговаться…
– Вот сука! – выдохнул мрачно Вал, представляя, как это всё происходило.
– А потом она сказала, что в ту ночь… когда вы были вместе, – повернула к Валу пылающее лицо, нервно прокручивая на пальце обручальное кольцо, – ты признавался в любви некой Юле…
Вал и бровью не повел, продолжая играть желваками. Возможно, прозвучит глупо, но в тот момент хотелось, чтобы он обнял её и повторил те же слова, но уже для неё. Вроде, о любви судят по поступкам, и она ни в коем случае не сомневалась в его чувствах, просто… вот захотелось тут и всё. Ведь когда ты чувствуешь – это одно, а когда слышишь – совсем другое.
– А ты что? – вырвали её из поплывших не в ту степь мыслей.
– Сказала, что это не я. Мало ли в нашем городе Юль.
Вал внимательно просканировал её лицо, сжав покоившийся на бедре кулак.
– А сразу написать и рассказать обо всем, было слабо, да?
Юля вскинула на него взволнованный взгляд, испытывая в глазах бесконтрольное жжение.
– Просто я не хотела тебя тревожить раньше времени.
– Да-а-а? – скользнул по ней острым, как бритва, взглядом, удивленно выгнув темную бровь. – Интересно, сколько ещё таких моментов ты «просто» решила утаить, чтобы не тревожить меня «раньше времени»?
– Нисколько! – Чувствуя, что разговор принял опасные обороты, Юля выглянула в окно и с содроганием увидела, что солнце-то почти село. О том, под какую раздачу попадет по возвращению, даже думать не хотелось. Единственное, что внушало хоть какую-то надежду – было присутствие в доме родни. Вряд ли Глеб закатит скандал при них.
– Ну-ну, – холодно улыбнулся Вал, тоже рассматривая опускающиеся на город сумерки.
– Вал, мне пора домой, – ловко ушла от скользкой темы, открывая дверцу. Сейчас именно тот момент, когда стоило попрощаться, иначе добром их разговор не закончится.
– Сиди! – Дударев рванул её за плечо, вынуждая остаться на месте. – Я подвезу.
– Нет-нет, – испуганно сбросила его руку, выскакивая на улицу. – Лучше не рисковать. Мало ли кто увидит. Опасно.
Вал, было, хотел потянуться следом и сорвать с губ прощальный поцелуй, но в последний момент передумал, прекрасно понимая, что ей сейчас не до нежностей. Мало, ничтожно мало времени было отведено на общение. Так и не успел надышаться её запахом, насладиться близостью.
– Я так понимаю, на связь ты сегодня не выйдешь?
Юля виновато улыбнулась, заглядывая к нему в салон.
– Сегодня точно нет. Скорее, завтра во время обеденного перерыва.
– Хорошо, буду ждать. И ещё… – ткнул в неё указательным пальцем, нахмурив брови, но Юля и так всё поняла.
– Я обязательно позвоню, не волнуйся, – помахала на прощание, спеша поскорее оказаться дома.
Сколько шла по проспекту, столько и оглядывалась, улыбаясь, словно школьница. Вал так и не уехал, ожидая, пока она свернет во дворы, сокращая путь.
Шла быстро, местами переходя на бег. Ладно, допустим, соврать она сможет: можно сказать, что Зыкиной не оказалось дома и пришлось подождать её возвращения. Юли и дома-то не было от силы час, может, чуть больше. Не четвертуют же?
«Сегодня – точно нет, – успокоило её расшатанные нервы подсознание. – А вот завтра…»
«А завтра будет новый день, – отмахнулась беспечно, пытаясь сдержать распирающую от быстрого шага грудь. – Мне бы ночь пережить и заявление подать – всё остальное мелочи. Выдержу как-нибудь!»
Пришлось отмахнуться от зародившегося ещё с самого утра плохого предчувствия и перейти на бег, репетируя заготовленное оправдание.
Когда свернула к себе на улицу – сумерки уже вовсю господствовали над городом. Прижав к груди купленную в Турции сумочку, Юля рвано выдохнула и уже собиралась достать из кармашка ключи от калитки, как неожиданно услышала сзади приближающиеся шаги.
Кому они принадлежат – смогла определить только тогда, когда её больно схватили за руку и, круто развернув, залепили звонкую пощечину.
