Текст книги "Даниил Галицкий"

Автор книги: Антон Хижняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

Даниил на скаку повернул коня и увидел, что монголы скрылись в балке. Он велел Микуле с двумя десятками преследовать монголов, а сам помчался с дружинниками к выходу из балки, наперерез убегающим. Но опоздал – половина монголов уже из балки выскочили. Не принимая боя, они изо всех сил гнали своих коней.

И все же многие погибли в балке. Их гнал Микула со своими дружинниками, а при выходе встречал Даниил. Отряд Гемябека был разбит, пропал и сам Гемябек. Монголы метались по балке, их настигали русские и рубили мечами. Не взяли ни одного пленного – монголы не хотели сдаваться, они отчаянно сопротивлялись. После боя, когда собрано было оружие убитых монголов, дружинники услышали стон и нашли Гемябека. Он метался в горячке и истошно кричал. Шея у него распухла, окровавленная рубашка прилипла к телу. Бродник крикнул:

– Княже! Да это татарский тысячник, посмотри! – И он сорвал с шеи Гемябека позолоченную пайцзу.

Вечером Даниил прискакал к Мстиславу с вестью о первой победе. Выслушав зятя, Мстислав позвал бродника.

– Далеко ли до реки Калки? – спросил он.

– Еще два дня ходу.

– Пойдем без остановки, чтобы встретить татар, – заволновался Мстислав. – Если задержимся, они могут сняться и уйти.

Тысяцкий Дмитрий прибежал и рассказал, что его люди захватили у татар много скота.

– Будет чем кормить войско! – гордо добавил Дмитрий.

Мстислав велел трогаться на рассвете и уже не бранил Даниила за то, что тот вырвался вперед.

Хан Котян с сияющим лицом вошел в шатер Мстислава и обратился к Даниилу:

– За то, что разгромил ты Гемябека, половцы благодарны тебе. Гемябек глумился над нашими детьми. Княже Мстислав! Дозволь, чтобы с дружиной князя Даниила пошло и войско хана Яруна. Он храбрый воин, поможет князю Даниилу.

Русские двинулись дальше в степь. Татары уже не подходили к ним так близко. На седьмой и на восьмой день они только на минуту появились на горизонте и снова исчезли. Русские князья всполошились. Весть о первой победе, одержанной Даниилом, вызвала зависть: Даниил и Мстислав завоюют себе славу победителей, а они опоздают! Молодые князья роптали на старших:

– Галичане и волынцы идут впереди, им и слава достанется, они и добычу захватят. Спешить надо!

Теперь все князья вели своих воинов за Мстиславом и Даниилом.

3

Субудай ожидал Джебе-нойона. Он часто посылал нукеров взглянуть, не едет ли горячий Джебе. Условились, что Джебе поедет навстречу русам, а Субудай осмотрит войско, – русы приближались, и бой мог начаться неожиданно.

Джебе появился неожиданно. Субудай бросился к нему:

– Что слышно?

– Русы уже возле Калки, стали на том берегу.

Субудай испугался, но не показал этого Джебе. Спокойно начал говорить, чтобы ненавистный соперник не заметил его замешательства.

– Возле Калки? Враг сам идет в ловушку. Так учит нас повелитель, великий Чингисхан.

– Я привел их сюда, Субудай-богатур. Мои воины, как змеи, ускользали из рук врага, они прикидывались, что боятся русов, и убегали от них. Только отряд Гемябека русы разбили, а самому Гемябеку отрубили голову.

Субудай воскликнул:

– Оторвали собаке голову?! Х-ха! Долго лаял этот пес!

Джебе-нойон знал, что Субудай давно хотел избавиться от Гемябека, и не удивился, что Субудая не опечалило известие 6 гибели тысячника.

– Будем ждать до утра? – осторожно спросил Джебе-нойон.

Субудай быстро ответил:

– Пускай русы ждут, а мы начнем.

– И я так хотел сказать, – промолвил Джебе-нойон. – Русы спешат за нами, боятся, что не догонят нас! – И захохотал.

Субудай позвал нукера и велел собрать всех тысячников. Тысячники были наготове и потому мигом все явились – они предчувствовали, что предстоит бой.

– Обманули мы русов. – Субудай окинул всех взором. – Их коназы думают, что мы бежим от них, и пришли прямо к нам. Завтра они снова будут гнаться, но мы уже не побежим. Соберите всех сотников и напомните им наш закон. Пусть сотники снова скажут десятникам о повелении Чингисхана: если кто-нибудь отступит – казнить десятника. – Субудай умолк. Тысячники хорошо знали этот закон, но не всегда Субудай перед битвой напоминал о нем. А раз уж напомнил сейчас, то, видно, сеча будет великая. Субудай продолжал: – Спать сегодня мало. Солнце должно застать нас на новом месте. Из табора ничего не брать! Голову Гемябека кипчаки возят с собой. Запомните: так будет с каждым, кто не будет беречь свою голову, – добавил он, гневно сверкая злым глазом. – Лучше уж самому носить свою голову на плечах, чем кто-то другой будет возить ее в мешке… Идите к своему войску.

4

Мстислав Удалой под вечер прибыл на берег Калки. Галичане и волынцы, расположившись табором, разжигали костры. Рядом с ними были половцы, приведенные ханом Котяном. Татары молчали. Это встревожило Мстислава. Неужели бежали? Он сел на коня и поехал вдоль берега. Всюду стояла тишина, татар никто не видел. Даниил с тысяцким Дмитрием молча ехали рядом.

– Что же это такое? – промолвил Мстислав. – Бродник говорил, что татары остановились у Калки, а их и не видно, нет огней.

– Может, увидели нас и убежали? – несмело предположил Дмитрий.

Мстислав ничего не ответил.

– А где остальные русские князья? – спросил Мстислав.

– Расположились выше нас по берегу, а князь Мстислав Киевский – около горы, – ответил неожиданно появившийся Микула.

Мстислав ехал, углубившись в размышления. Он и не заметил, как очутился возле своего шатра. Только теперь ощутил голод – ему казалось, что он вовсе и не завтракал. Слуги несли ароматное жареное мясо.

– А это что? – спросил Мстислав, садясь на походный стульчик.

– Кубок, – торопливо ответил слуга.

– Вижу. Кто принес?

– Боярин Филипп. Он скоро придет. – Слуга выглянул из шатра и обрадованно сказал: – Да вот и он…

Через минуту появился Филипп.

– Я спросил, есть ли у тебя мед, а мне молвили: «Нет твоего любимого меда». А у меня еще есть. – Он тревожно ожидал, что скажет Мстислав, и, почувствовав, что Мстиславу приятен этот подарок, заговорил смелее. – Велел вот корец тебе принести.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Мстислав. – Садись, вместе и выпьем.

Постепенно разговор перешел на князей. Мстислав возмущался:

– Поотворачивались, грызутся, как псы! А в битве не так надо. Растопыришь пальцы – откусят по одному. Кулаком врага надобно бить. А они всяк себе… И Мстислав-тихоня, и черниговцы… Собраться бы… Так я мыслю…

Филипп вставил и свое слово:

– Собраться? А Мстислав вчера…

И подумал: «Что же сказать Мстиславу, как по-своему истолковать вчерашний разговор с киевским князем? Можно сказать что угодно, не пойдет же Мстислав проверять».

Этот намек насторожил Мстислава Удалого.

– Что Мстислав?

– Тихий и ласковый Мстислав – змея. При тебе он льстит, а за спиной по-иному молвит.

– Что же? – покраснел Мстислав.

– Молвит, ты всю добычу хочешь себе забрать. Не желает он, чтобы ты старшим был… Молвит, один пойдет.

– Один пойдет?! – разгневался Мстислав. – Пускай все пропадом пропадут! И мы одни пойдем!

– И хорошо сделаешь. Что мы, хуже других? – подзуживал Филипп.

«Подрежут тебе крылья татары, – самодовольно думал Филипп, – а тогда и королю венгерскому легче будет справиться с тобой».

Филипп разжег в сердце Мстислава угасшую было ненависть. Эта ненависть отрезала все тропинки к соседям-князьям. Гнев заставлял спешить. Что, если кто-нибудь другой первым ударит на татар? Мстислав прикусил губу.

Давно ушел Филипп, а Мстислав все сидел наедине со своими мыслями. «Нет, не пойду князьям кланяться», – и велел позвать бродника, спасшего Мефодия.

– Тебе эти места знакомы. Пойди разведай, где татары. Не вернешься – все равно поймаем.

И удивился дерзкому ответу бродника:

– Не тебя, княже, боюсь, а совести своей. Не врагу моя жизнь принадлежит, а земле-матери. Не пугай меня!

…Поздно вернулся бродник. Мстислав и виду не подал, что ждал его с нетерпением. Бродник рассказал, как он пробрался в татарский табор. Татары за рекой, костров не зажигали, но собираются что-то делать – то ли готовиться к бою, то ли удирать будут. Мстислав махнул рукой, бродник вышел. Только теперь обнаружил Мстислав свое волнение, он с горячностью сказал Даниилу:

– Утром ударим на татар! Ночью они на нас не пойдут. А будем долго ожидать – их и след простынет.

Даниил обрадовался: его дружина должна первой пойти.

– Первым пойдешь ты, – после длительного молчания произнес Мстислав.

Мало кто из галичан и волынцев спал в эту ночь. Да и как уснешь перед битвой, не зная, что ждет тебя завтра…

5

С рассветом дружина Даниила переправилась через речку, а за ней – половцы во главе с воеводой Яруном. Только столбы пыли указывали, куда умчались воины Даниила. Татары побросали свое добро и убежали, не приняв боя. Войско Даниила летело прямо на вражеский табор. Слева промчались половецкие конники хана Яруна.

К Мстиславу подъехал сотский и сказал, что вместе с Даниилом бросилась в бой и дружина молодого князя Олега Курского.

– Не выдержали, – промолвил Мстислав и велел двигаться всему войску.

Рядом с ним появился Микула.

– Княже! А мы еще не разведали, где татары. Может, часть пешцев тут оставить: вдруг что случится…

Мстислав сверкнул злыми глазами.

– Не твое дело! Всё боитесь, остерегаетесь…

И Филипп вмешался в разговор:

– Видишь, княже, хотят сбить тебя с твоей мысли.

Микула повернулся к Филиппу:

– Ты? Кто сбивает?

Филипп окрысился:

– Такие, как ты!

– Я? – рассердился Микула.

Но Мстислав не дал ему кончить и выкрикнул:

– Делай как велено! Ничего не случится, поедем вперед.

Галичане и волынцы начали спешно переходить неглубокую реку Калку. Мстислав, выскочив на противоположный берег, поднялся на пригорок, остановился. Он увидел поле битвы. Дружина князя Даниила рубилась с татарами. Татары наседали, но волынцы бросались на них и рубили мечами. По голубому стягу Мстислав узнал Даниила. За молодым князем неотступно Скакали три человека – тысяцкий Дмитрий, Теодосий и Мефодий. Даниил кидался в самую гущу, татары разбегались, а многие оставались лежать на земле. Татары побежали. Мстислав радостно крикнул и бросился направо, чтобы перерезать им путь. Он скакал на быстром своем коне, дружина едва поспевала за ним.

Но не русские перерезали путь татарам. От Даниила татары бежали к своим – их Мстислав и увидел, когда выскочил на второй пригорок. В долине стояло все татарское войско, готовое к бою, – неисчислимые ряды конницы. Вот она, хитрость врага! Татары бросили на русских лишь несколько сотен, а остальное войско Субудай припрятал.

Первой мыслью Мстислава было повернуть назад, чтобы собрать все войско. Но эта мысль только промелькнула. Кого собирать? Остальные князья далеко, да и послушают ли они его?..

Уже не бегут татары от Даниила, а крылом огибают его. Их отход был только маневром. Правое крыло татар уже тронулось. Со свистом и диким визгом скакали их первые ряды. Нужно было принимать бой.

Даниил, увидев свою ошибку, поворачивал дружину обратно. Он налетел на маленький татарский отряд, вырвавшийся вперед. Прямо на Даниила мчался смельчак – татарский хан. Он с гиком размахивал кривой саблей. Но хан не успел даже поднять руки – упал, сраженный мечом Даниила.

Даниил велел своим дружинникам отступать, ударил коня и помчался к реке. Татары отстали. В это время сбоку, из-за пригорка, выскочили половцы. Они в беспорядке убегали и смешались с галичанами. Даниилов конь молнией выносил своего всадника из ада боя. Даниил не мог уже видеть, что творится вокруг; он думал лишь о том, как перескочить с дружиной через речку, чтобы соединиться с воинами Мстислава и оттуда снова ударить на татар. Не знал он, что Мстислав неосторожно переправил уже свое войско на эту сторону. Не знал он, что часть половецких конников бежала в сторону от реки и расстроила порядок Мстиславова войска, которое уже готово было броситься на татар.

Пешцы не успели еще построиться в ряды, как на них с гиком наскочили татары. Но пешцы не дрогнули, стояли стеной. Передние встретили врага остриями копий, поражая ими татарских коней. Те, которые стояли во втором и третьем рядах, метали стрелы, поражая татарских всадников. Но татары наседали беспрерывно, сзади их подгоняли сотники и тысячники. Кое-кто из татар протиснулся в первые ряды пешцев.

Твердохлеб стоял в первом ряду и не заметил, как в пяти шагах от него татарин сбил с ног копейника, врезавшись во второй ряд пешцев. Острой саблей он со всего размаха ударил Лелюка по голове. Тот покачнулся. Тогда татарин замахнулся вторично, но в это время Петр ловко метнул копье прямо в грудь татарину, и тот слетел с коня. Петр бросился к Лелюку. Он лежал с закрытыми глазами.

– Дядя Твердохлеб! – закричал Петр. – Лелюк убит!

В это время перед пешцами промчался на коне Семен Олуевич и приказал отходить за реку.

– Бери! На руки его бери! С собой понесем! – крикнул Твердохлеб Петру, и они подняли отяжелевшее тело Лелюка.

Так с ним и побежали к реке. Тут их увидел Теодосий, который выскочил к пешцам, и положил Лелюка в седло.

– Через речку! Через речку! – кричал он Твердохлебу и Петру.

– Где же бояре? – возмущенно выкрикивал Твердохлеб. – Люди же стоят, бьются! Этим ли татарам сбить нас? Почто не подумали?

– Поздно уже! – ответил Теодосий. – Раньше надобно было думать.

…Русские отступала к реке, за ними рвались передние отряды татар. Уже за рекой Мстислав собрал часть своей дружины и, оставив отряд отбивать татар на берегу, сам двинулся дальше в надежде собрать войско других князей.

Даниил еще в первые минуты битвы был ранен саблей в грудь, но не замечал раны. Силы покинули его уже за рекой. В голове шумело, трудно было держаться на коне. Он не понимал, почему так отяжелела голова, почему непослушны руки. К нему подскочил Семен Олуевич.

Волынская и галицкая дружины соединились за Калкой, в степи. Татарские отряды отстали от них, боясь, что русские обманут их и окружат. В степи нужно было принимать открытый бой с храбрыми русскими, а татары брали коварством и внезапностью.

6

Таяли разрозненные силы русских. Каждый князь отдельно вступал в битву, отрезанный от остальных. А татарам только этого и нужно было. Храбро бились русские воины, но их губила княжеская междоусобица. Смертью платили воины за княжеские раздоры.

Киевский князь Мстислав Романович, узнав утром о наступлении, задержал свое войско, не велел помогать Мстиславу и Даниилу. Только тогда опомнился он, когда увидел половецких воинов, в беспорядке бежавших мимо его табора, преследуемых татарами. К нему вернулись разведчики, посланные за речку.

– Княже, вся сила татарская идет сюда.

Мстислав Романович велел всем собраться к пригорку, поставить вокруг табора возы. Сюда уже прибежала и часть галицких и волынских пешцев.

Субудай выехал на возвышенность и посмотрел вниз – по обе стороны Калки в разных местах еще вспыхивали стычки. Это русские воины, оставшиеся в живых, до последнего дыхания бились с врагом. Хотя и неравны были силы – по двадцать татар на одного русского, – все же ни один из русских не отдал добровольно своего меча и не склонил голову перед врагом.

Джебе-нойон уже побывал за рекой и прискакал к Субудаю.

– Наши тысячи вернулись из степи. Князья Мстислав Удалой и Даниил не сдались, а вместе с половцами вступили в бой и прогнали наших. Будем ли их преследовать?

Субудай прищурил глаз и едко поддел ненавистного Джебе:

– Вертишься, как мальчишка. Не послушал меня, выскочил раньше, чем нужно! Подождать нужно было, и все князья были бы в наших руках. Теперь надо хотя бы киевского князя не выпустить. Не лезь вперед, меня слушай!

Разозленный Джебе огрел своего коня плетью и помчался прочь.

Бледный Мстислав Романович ходил по табору, призывал воинов:

– Стойте крепко! Татары силы боятся.

А татары уже окружили табор киевлян на каменистой горе, засыпали их стрелами, прыгали на возы, но русские сбивали их оттуда. Три дня осаждала визгливая орда русский табор, а табор все стоял.

– Если сдадитесь, вас отпустят, пойдете к себе домой, – выкрикивали посланные Субудаем нукеры.

Но русские воины не хотели и слышать об этом. Они еще упорнее оборонялись от татар и наносили им большие потери. Свежие тысячи татар снова и снова бросались на табор.

Русских воинов было значительно меньше: их много уже полегло в неравном сражении, но оставшиеся в живых продолжали биться. Субудай уже потерял надежду на победу. Он боялся, что возвратятся другие русские дружины и тогда татарам придется и в самом деле бежать, ибо эти русы бьются словно железные; он уже сказал Джебе, чтобы к утру приготовиться к отпору, а если нужно будет – и к исчезновению в степи. Но русские князья не возвратились, а пугливый Мстислав Киевский, поверив слову Субудая, решил прекратить сопротивление, велел отступить и бросить оружие.

И тут татары еще раз показали свое коварство. Как только обезоруженные русские воины отошли от табора, Субудай велел налететь на них. Татарская конница кинулась уничтожать обессиленных, безоружных воинов. Но и теперь русские не сдались – они срывали татар с коней, выхватывали у них сабли и умирали с оружием в руках. Трагически закончилась для русских битва на Калке. Погибли все киевляне, окруженные в таборе. Двенадцать русских князей попали в руки озверевших врагов. Жестоко издевались над ними татарские воеводы и придумали чудовищную казнь – положили их под доски, а сами расположились сверху и пировали, пока не раздавили всех пленников.

Стон и плач стоял над Русской землей…

Оставшиеся в живых воины думали: «Чтобы бить такого врага, мало одной храбрости, нужно объединяться». Но князей и Калка ничему не научила.

Глава третья

1

Ночевали в маленьком оселище на берегу небольшой речки. Даниил не хотел оставаться в хате, хотя его и просил о том хозяин-смерд. Неуютно было в доме; от раскаленной печи было душно; грязные дети ползали по глиняному полу, играли с теленком. Жена смерда возилась у печи; муж напугал ее известием о прибытии князя, и она торопливо готовила ужин – варила мясо.

Даниил, ничего не сказав, вышел во двор. На поляне виднелось несколько хат. Толпившиеся смерды с удивлением рассматривали дружину князя.

– Ночевать будем во дворе, – буркнул Даниил тысяцкому Дмитрию и велел набросать травы под клеть.

Дмитрий пошел к смерду, и тот помчался в лес за сеном.

Даниил молча сидел на колоде. С тех пор как вернулись с Калки, веселость покинула его, говорил он мало, и Дмитрий часто не знал, как подступиться к нему. Черные глаза Даниила глубоко запали, и было трудно поймать его взгляд. Он стал сердитым, вспыльчивым. Он и раньше был горячим, но быстро отходил. Теперь же в дружине его боялись. Редко когда делился он своими мыслями с боярами, стал замкнут. И Анна уже не расспрашивала мужа, что с ним; ибо он только смотрел на нее ласково и просил: «Ни о чем не спрашивай, Анна». Даже свадьба брата Василька не развлекла его.

Смерд принес большую охапку сена, разостлал его и подошел к Дмитрию. Слуги отвязали от седел медвежьи шкуры и, накрыв ими сено, приготовили постель. Даниил пошел и молча лег, отказавшись от ужина. Дмитрий положил себе травы возле ложа Даниила и тоже лег спать. Замерла жизнь в лесу, потянуло ночной прохладой.

– Спишь? – спросил Даниил.

Дмитрий придвинулся ближе.

– Нет, не сплю, сон не идет.

– Не идет? И я не сплю. Сколько врагов у нас, дальних и ближних! Судиславы разные возле нас, рядом с нами ходят… – Даниил умолк и немного погодя продолжал: – Филипп сказал мне тайком, чтобы остерегался я Теодосия, что зол он на меня за Иванку, Молвит Филипп: «Теодосий – холоп Владислава и потому затаил злобу. Ударит в спину – не успеешь и опомниться».

– Теодосий? – удивился Дмитрий. – Нет! Не верь Филиппу! Теодосий…

– Что Теодосий? – перебил его князь. – Брат мне родной? За что ему любить меня?

– Брат родной? – смутился Дмитрий. – Почему брат?.. Но и не такой он, чтобы ударить в спину.

– Не такой? А ударит – и не опомнишься.

– Не такой, – стоял на своем Дмитрий.

– Не верь им, смердам!

Пораженный словами Даниила, Дмитрий не знал, что сказать. Даниил умолк, а потом вдруг перевел разговор на другое:

– Как ты думаешь, Дмитрий, придут татары на нашу землю снова или не придут?

Дмитрий колебался, не зная, что ответить.

– Я думаю, что придут, – продолжал Даниил.

– А может, и не придут, – прошептал Дмитрий, – ибо убедились, что русские храбро сражаются.

– Убедились! – с горечью ответил Даниил и снова умолк. – Убедились! Если бы не убедились, то дальше бы пошли, а то вернулись, растаяли как снег. Но они снова вернутся, как только большую силу соберут. Мыслю, что вернутся. А нам – позор.

– Не нам, княже. Мы столько татар уничтожили! Не бежали мы от них, а били. Стыдно тем князьям, которые не хотели в одну дружину войско русское соединить.

– Всем нам стыдно, ибо могли мы татар побить, – ответил Даниил. – Думаю про землю нашу. На Востоке – татары, да и тут, на Западе, врагов предостаточно. Венгерский король руки протягивает. Не будет нам спокойного житья, Дмитрий. Говорил я с Кириллом. Он мне по Писанию читал: «Придут, говорит, враги». Да что там Писание! Я и сам про то знаю. Знаю и думаю, как врагов бить. Отец мой Роман не знал отдыха, все думал, чтобы Волынь и Галич соединить, и с боярами не мирился. Не забыли этого крамольники. Сейчас притихли, правда, малость, ибо твердая рука у князя Мстислава. Но это только с виду, а загляни к ним в душу – они сегодня же готовы прогнать Мстислава и снова угров позвать.

Дмитрий слушал Даниила и только изредка вставлял свое слово. Знал Дмитрий – ни перед кем не открывал Даниил своих мыслей, даже Мирославу не рассказывал ничего. После Калки от стыда он избегал встречи с Мирославом. «Тоскует, – говорил Мирослав боярам. – Не трогайте его, это пройдет. Убивается из-за неудачи на Калке. Близко к сердцу принял».

– Слушай, Дмитрий, мыслю, что время уже Кирилла епископом поставить во Владимире, – промолвил Даниил и умолк.

Дмитрий ничего не ответил – не ожидал, что князь начнет об этом. Да и что Дмитрий мог сказать? Знал он, что Кирилл большой любитель книг, из монастырей не вылазит. «Коль Данило так надумал, значит, хорошо», – подумал Дмитрий, но не сказал ничего.

Дмитрий лежал тихо и незаметно уснул. А утром Даниил разбудил Дмитрия:

– Вставай, поедем дальше.

Слуга принес меду и вчерашнего холодного мяса. Перекусили малость – и снова в путь.

Много дорог в лесу, но впереди Даниила едет смерд и показывает путь. Он пробирается сквозь дубняк уверенно, словно у себя на подворье. Лучи солнца едва пробиваются сквозь тяжелые, густые кроны деревьев. Пахнет гнилыми листьями, трухлявым деревом. Кони пугливо прядали ушами, вслушиваясь в лесные звуки.

– Скоро поле будет, княже, – повернулся смерд к Даниилу.

– Где же оно? – спросил Даниил, – Ты молвил, что близко.

– Уже близко, – успокоил смерд.

Вскоре выехали на широкий луг. Трава на нем густая и зеленая, кони торопливо начали есть ее. Дорогу пересекала гора, покрытая высокими, стройными деревьями от подножия до вершины. Даниил ударил коня и помчался вперед, к горе.

– Веди на гору, – велел он смерду, когда они спешились у подножия.

Под ногами шуршали, скатываясь вниз камешки, но Даниил поднимался, хватаясь за деревья. На вершине он Остановился, сел на упавший дуб. Отсюда было видно далеко вокруг.

– Как называется это место? Холм? – обратился Даниил к смерду.

– Холм.

Даниил подозвал Дмитрия.

– Вот мы и приехали.

– Хорошее место, – сказал Дмитрий, оглядываясь вокруг.

– Второй раз я здесь. С боярами и купцами говорил – и они на том стоят. Города нам новые нужны, где бы люди жили разные, мастера – и ковачи, и кожемяки. И торжище нам вельми нужно – ездят же к нам иноплеменные купцы. Тут и до границы ближе. Переехали границу – и отдыхай в нашем городе. Построят тут клети… Здесь и будет город Холм.

Даниил оживился после осмотра места для закладки города. Обратно ехал более веселым.

– Вернемся, Дмитрий, скажем: «Закладывайте новый город, люди! Край тут богат и лесами, и землями пахотными».

Помолчали. Даниил велел дружинникам отстать, чтобы никто не слыхал их разговора.

– Тебе только могу сказать, Дмитрий, никому больше. А ты молчи… Тяжко мне… Мстислав Удалой недоброе задумал.

Дмитрий настороженно слушал. До него доходили слухи, но он боялся спросить у Даниила про его тестя. А теперь Даниил сам начал.

– Я и не думаю ссориться, а он на меня косо глядит… – Даниил помолчал немного, а потом сказал с ненавистью: – Разум потерял, врагов принимает как родных. Что случилось, в толк не возьму! Одно ясно – обманули его, а это нам во вред. Разрывают они Волынь с Галичем, вместо того чтобы объединять. Судислав у него. В Венгрии скрывался до сих пор, а теперь в Галич прискакал и Владислава привел с собой. Им головы отрубить следует, а Мстислав их приголубил. Обманули старика, наклеветали на меня. Все я про них знаю: у Микулы дружинники хорошие, приносят из Галича новости, да только всё неутешительные… Ну, не печалься, – глянул он на Дмитрия, – не пугайся, мы этим Владиславам и Судиславам головы свернем. – Помолчал и потом еще добавил: – Много думал я про Теодосия, – видно, враги наврали на него. Сказал тебе, а сам не верю.

2

Судислав на цыпочках вошел в княжескую светлицу. Мстислав лежал на кровати у стены, укрытый мохнатой шкурой. Он не видел, как вслед за Судиславом вошел и Владислав.

– Лежи, княже. А я думаю – надобно навестить больного человека. И Владислав со мной.

– Нездоровится мне малость. Спина болит, руки и ноги ломит.

– Годы уже не те, – тяжело вздохнул Владислав. – А мы к тебе, княже, пришли про Галич поговорить. Купцы вчера с Волыни приехали, и один ко мне пришел. Выпил меду и язык развязал. Говорит, что Даниил сюда собирается. С боярами волынскими сговаривается, говорит: «Доколь на моей отчине будет сидеть князь Мстислав? Он, говорит, хочет меня со света сжить. И на Калке вперед меня посылал, под татарские сабли…»

Мстислав поднялся на одной руке, мотнул головой. Судислав быстрыми глазами ловил каждое движение Мстислава. А тот рванул покрывало, отбросил его с кровати, вскочил, надел сапоги.

– Меня прогнать? Безусый мальчишка! – Он подбежал к Судиславу, который уже отскочил к скамье. – Кто тебе сказал? Где тот купец?

– А тут, неподалеку. Он сам хотел зайти к тебе.

– Зови его! – крикнул Мстислав.

Владислав выскочил и через минуту вернулся с рыжим бородатым купцом в длинном жупане, подпоясанном зеленым поясом. Купец несмело заглянул в дверь, затем нерешительно переступил порог и поклонился.

– Сюда, к столу! – властно сказал князь Мстислав.

Купец подошел и затоптался возле стола, трусливо поглядывая на Судислава и Владислава.

– Садись, – махнул рукой князь.

Купец сел на краешек скамьи и сложил руки на животе.

Мстислав поднял голову, смотрел на купца воспаленными глазами.

– Рассказывай! – потребовал он.

– Мы купцы. Ездим повсюду… И на Волыни были, оттуда давеча приехали. – Купец снова посмотрел на Судислава, тот незаметно для Мстислава кивнул одобрительно головой. – В Подгородье владимирском я ночевал. А пришел ко мне один чешский купец и сказывал, что волынцы собираются походом на Галич.

– Кто собирается? – потянулся к нему Мстислав.

– Волынцы. Князь Данило…

– Что тебе купец еще говорил?

– Говорил, что князь Данило на тебя сердится, потому как ты его отчину держишь. Такие слухи…

Князь Мстислав вскочил.

– Поеду! Сейчас же поеду во Владимир!

Он зашатался. Судислав подбежал к нему, поддержал его под руки.

– Куда тебе, княже? Болен ты. Да и что тебе Данило скажет? Только хуже сделаешь.

Судислав кивнул купцу, и тот выскользнул из светлицы. Судислав подвел Мстислава к кровати.

– Говорил я тебе, что большую дружину надобно иметь! Это тебе не в Новгороде, где ты каждый камешек знал.

Мстислав махнул рукой, и Судислав с Владиславом попятились к выходу.

Мстислав упал на подушки. Почему Даниил так неприязненно относится к нему? Может, Даниил хочет прогнать его из Галича? Окреп, оперился, теперь можно уже и не уважать старшего. Забыл, видно, о помощи новгородской дружины. А Мстиславу возвращаться теперь уже некуда, да и годы не те. Может, Филиппу поручить разузнать, за что осерчал Даниил? Филипп – человек сторонний, ни к кому не клонится, да и осел он в Галиче, где у него поблизости есть оселища; попросился из Владимира, стар уже стал.

Закололо в груди, стало трудно дышать. Мстислав еле дотянулся до веревочки и дернул. Вбежал слуга. Мстислав велел позвать лечца.

Судислав вышел из княжеского терема и направился к конюшне, где ожидали слуги с лошадьми. Владислав едва поспевал за ним.

– Садись в возок! – кивнул Судислав своему спутнику и полез первым.

Возле него и Владислав примостился.

– Домой! – толкнул Судислав в плечи возницу.

У Владислава чесался язык, ему не терпелось узнать, кто был наряжен под волынского купца. Как выехали из крепости на улицы Подгородья, он, оглянувшись, спросил:

– Кто приходил?

Судислав сердито кашлянул.

– Приедем – скажу.

Когда вошли в светлицу Судислава, хозяин набросился на Владислава:

– Ну, вот мы и дома! Посторонних нет, тут можно и спрашивать. А то распустил язык при вознице…

– И тут есть, – хохоча, откликнулся Филипп. Он вышел из-за шторы, которой была прикрыта дверь в боковую светлицу.

– Тьфу! – плюнул Судислав. – Видишь, болван? Учись, как надобно язык за зубами держать, – засмеялся он. – Ты давно уже здесь? – обратился он к Филиппу.

– Не так-то и давно. Знал я, что ты скоро приедешь… Рассказывай, что было у Мстислава.

Владислав удивленно пялил глаза.

Они сели вокруг стола.

– Верит… Верит, как маленький ребенок, – потирая руки, сказал Судислав. – Поверил, что Данило враг ему.

– Хорошо сделал ты, – похвалил Филипп Судислава. – Так и передам королю Андрею, что ты его верный слуга. И очень скоро передам: приехали сюда чешские купцы.

– Чешские купцы? – Судислав разинул от удивления рот.

– Чешские! Ха-ха-ха! Ругал Владислава, что он глуп, а сам не догадался… От короля Андрея посланец, он же и от Папы. Теперь будет в Галиче… торговать будет, ха-ха-ха! Купцы купцами, пускай себе свои дела вершат, а вместе с ними и хорошие люди тайком приезжают. Так-то! Теперь Данило и Мстислав тянут в разные стороны, сила их надвое разорвана, а нам этого только и нужно. Хорошо сделал ты, тебе благодарность от короля Андрея. – Филипп полез В карман, достал кожаный мешочек, высыпал на стол деньги и стал перебирать их. – Тебе, Судислав, двадцать гривен.

Судислав придвинулся к деньгам, протянул скрюченные пальцы.

– На! – высыпал ему на ладонь деньги Филипп.

Владислав ерзал на скамье, следил, как Судислав прячет деньги за пазуху.

– А ты что уставился? – рявкнул Филипп. – На чужие деньги заришься? И тебе вот пять гривен!

Владислав протянул дрожащую руку.

– Бери, да не забывай, кто дает!

Владислав ловко поймал брошенные Филиппом деньги.