Текст книги "Авалон: Хроники Бессмертных (СИ)"

Автор книги: Антон Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

     Глава 6. Через тернии к звёздам…

     Наступал унылый московский вечер понедельника. Небо, кажется, само ещё не решило, будет настоящий ливень или нет – мелкий дождик то прекращался, то начинался вновь. Малиновская устало брела по улице домой. Трамвай сломался, и всех пассажиров высадили у метро, а до дома оставалось идти ещё минут пятнадцать, – а если волочиться таким медленным шагом, то и все двадцать пять. Ей ужасно хотелось спать. Хотя она и пребывала в сладких сновидениях большую часть воскресенья, в итоге её бесцеремонно – как она посчитала – растолкала мама и поинтересовалась, что она делала всю ночь, если весь день дрыхнет, и собирается ли она вообще идти на работу.

     – Нет, ну кто так спит? – возмущалась Ольга Александровна – Это же мёртвое мясо так спит!

     Кое-как разрулив ситуацию с негодующей мамой и с трудом добравшись до работы, ей пришлось столкнуться с неудовольствием Ивана Васильевича: тот не то чтобы был сильно рассержен, но хорошенько её отчитал за прогул и искренне понадеялся, что такого больше не повториться. К тому же ей пришлось сочинять совершенно маразматическую историю о неких дальних родственниках и их проблемах, отчего она якобы не смогла вчера прийти и отработать. Иван Васильевич поверил в это с большим трудом, ну а уж Мишка не поверил тем более, да ещё и обиделся вдобавок, потому что Маша не смогла (а по мнению Миши – просто не захотела) внятно объяснить ему, чем же она занималась и где пропадала. Да и что она могла сказать? Что проходила обряд посвящения в бессмертные в параллельном мире? В конечном итоге все свелось к простой перепалке на кухне их ресторана.

     – Я тебя, блин, тут отмазываю, как могу, – орал Мишка. – А ты даже мне сказать не можешь, что у тебя произошло!

     – Я тебе кто, чтобы перед тобой отчитываться? Твоя девушка? – Машка к тому времени уже окончательно разозлилась. – Нет? Вот и закрой свой рот!

     – Нечего мне рот затыкать! Больше в жизни не буду за тебя заступаться!

     – Да, хорошо же ты меня отмазал, что эта сарделька целлюлитная минут пятнадцать мне мозг выносил! – сказав это, Машка тут же заозиралась по сторонам: рядом мог находиться Иван Васильевич, а это грозило ей новыми неприятностями. Но его нигде, кажется, не было.

     В итоге настроение к концу дня у неё окончательно испортилось, да ещё этот ужасный дождь, который и не дождь вовсе, а так – мелкая раздражающая морось. Дойдя, наконец, до родного двора, она бросила сумку на мокрую скамейку и уселась на неё сама. Никакой малышни во дворе не было, и можно было в относительной тишине просто посидеть одной. Домой идти не хотелось – у мамы сегодня был выходной, и она была уверена, что та снова начнёт мучить её докучливыми вопросами. Так она просидела довольно долго, пока в окнах не начали зажигаться первые огни. Она посмотрела на своё светящееся окно, а потом на соседнее, Настькино – оно было тёмным. Где это она шляется, старая коза? – подумала Машка, и через несколько секунд в конце улочки, ведущей к их дому, показалась знакомая парочка. То есть людей этих Маша, конечно, хорошо знала, но ещё никогда в жизни не видела, чтобы они гуляли друг с другом вот так, парой.

     Это были Настасья и Евген. В руках у подруги она разглядела три алые, аккуратно завернутые в целлофан розы. А вот это уже интереснее! Они, кажется, были настолько увлечены своей беседой, что заметили Малиновскую только в тот момент, когда уже поравнялись с ней. Евген смущённо помахал ей рукой и, чмокнув Настю в щёку, скрылся в подъезде. Настасья медленно подошла к Машке и опустилась рядом с ней на скамейку. Некоторое время они посидели в молчании, и редкие капельки дождя, барабаня по укрывавшему розы целлофану, навевали тоску. Наконец Настя произнесла: – Вот… Гуляли…

     – Вижу, – Машка ещё сама не решила, как ей на это отреагировать. – Все в тайне, в тайне…

     Настя посмотрела на её недовольное лицо и, чуть улыбнувшись, сказала:

     – Ты на меня обиделась что ли? Что я тебе не рассказала?

     – Да я вообще не из-за этого, если честно. Просто устала очень. День был дурной. Ну и, конечно, да: почему я не в курсе?

     – Да я сама была не в курсе! – начала оправдываться Настасья. – Представляешь, он сегодня в институте мне так неожиданно предложил – говорит: не хочешь съездить в Царицыно погулять? А там, Маш, так красиво! И фонтаны, и парк, и усадьба эта старинная. Прямо место для влюбленных!

     – Для влюбленных, говоришь? Значит как раз для вас!

     – Ой, да ну тебя! – отмахнулась Настя. – Не перебивай меня, вообще. Ну и вот: я опешила, конечно, но согласилась.

     – Значит вот так вот просто взял и предложил? – Машка хитро сощурила глаз.

     Настасья вспомнила про момент с поцелуем, немного замялась и ответила:

     – Да. Вот просто так.

     – Ну что же, прикольно. Я рада за тебя. Евген, в принципе, парень неплохой. Лоботряс, конечно.

     Они обе засмеялись.

     – Пошли домой, Маш. Смотри, у тебя уже все волосы мокрые – висят, как макароны. Ты давно что ли тут сидишь?

     И подруги, негромко переговариваясь, не спеша направились к своему подъезду.

     Оставшиеся будние дни пролетели незаметно и быстро: все были заняты предэкзаменационными хлопотами. Преподаватели старались напоследок донести в ветреные головы студентов крупицы знаний, а те в свою очередь – досдать долги с прошлых сессий, пока не навалились новые. Антон, хотя долгов и не имел, уже сейчас засел за учебники, став на улице редким гостем, поэтому, если вечерами Машка и выбиралась подышать свежим воздухом, компанию ей обычно составляла Настасья или же Таня (если не была занята со своим Вовой делами более интересными). Слава, Семён и Евген обычно пропадали где-то допоздна: иногда втроем, иногда поодиночке в разных компаниях. Тем не менее у Славика дела шли не так плохо (у него было всего пару долгов с прошлого курса), зато у его закадычных друзей ситуация с учебой обстояла не столь радужно. Если Семёну ещё удавалось еле-еле держаться в «середнячках», то Евген умудрился дойти до четвёртого – уже практически пятого – курса с несколькими долгами аж с самой первой сессии, отчего его фамилия периодически появлялась в списках на отчисление. Но, как в своё время мудро заметил Антон: «Никогда не поздно всё исправить, особенно, если знаешь – как».

     Хотя – это известно любому студенту – самых верных способов исправления здесь было только два: если уж предмет был совсем ужасный – то оставалось либо вызубрить материал наизусть, либо приготовить шпаргалки, которые должны были быть настолько хитроумными, чтобы преподаватель никогда их не заметил и не разглядел. Маша вообще всегда надеялась пройти в так называемой «первой волне», то есть вместе со всей группой, когда и народу в аудитории было побольше, и внимание «надзирателя» рассеивалось на всех сразу. Однако заготовкой шпор она никогда не занималась, потому что была ужасно неуклюжей, вечно их где-то роняла или теряла, и, по её собственным словам, смогла бы списать только в том случае, если бы преподавателем оказался глухонемой, слепой и парализованный инвалид первой группы. Но таких преподавателей в их институте, к её великому сожалению, не было.

     * * *

     Утро субботы выдалось прохладным, но солнечным. Машке удалось незаметно выскользнуть из дома, пока её мама ещё спала. Она оставила ей на кухонном столе записку о том, что ушла гулять с друзьями и вернётся поздно, искренне надеясь на то, что мама не будет ей названивать на мобильный. Ещё в прошлый раз Маша обратила внимание, что сеть в окрестностях Нифльхейма была недоступна, чего, в общем-то, и следовало ожидать, потому что её любимый Мегафон вряд ли сумел установить спутниковую антенну где-нибудь среди Кленового леса или Зеркальных гор, тем более учитывая то, что они находились в параллельной реальности. А если телефон любимой дочки окажется недоступен более чем на пять минут, дома Машу будет ожидать невероятный скандал с полным выносом мозга до самого копчика.

     Как говорила Ольга Александровна: «Если ты не берёшь трубку, я ещё могу предположить, что ты просто не слышишь звонка, дорогая моя, но когда милая женщина на том конце провода вещает мне, что мобильный отключен, я уже мысленно начинаю вспоминать номер телефона ближайшего морга!»

     Поэтому оставить записку любимой мамочке очень даже стоило.

     На лестничной клетке её уже ожидала сонная, но довольно весёлая Настасья: пока они спускались вниз по лестнице (потому что лифт в очередной раз не работал), Малиновская узнала причину её хорошего настроения. Оказывается, Насте звонил отец и пообещал, что в следующий понедельник он вернётся домой из Мурманска на целых две недели.

     – А это значит, – радостно тараторила Настя, – что двенадцатого июня, в день моего совершеннолетия, он будет здесь. Это самый лучший для меня подарок, Маш, вот честно! Я ужасно по нему соскучилась! Если бы это было в моих силах, я бы никогда не отпускала его в эти плавания. Но я понимаю, у него работа такая. Да и жить без своих северных морей он, наверное, уже не сможет.

     Настасья, снедаемая ожиданием долгожданной встречи, прямо-таки лучилась счастьем, и от этого у Маши тоже поднялось настроение.

     – Ты уже придумала, где будешь отмечать? – спросила она подругу.

     – Пока ещё нет. Есть, конечно, несколько вариантов. Можно, например, в кафе «Кампус» пойти у нас, на Первомайской.

     – Да, неплохая идея, – согласилась Малиновская.

     – Не волнуйся, как только я определюсь – ты узнаешь об этом первой, – заверила её Настасья.

     – Я в этом нисколько не сомневаюсь!

     Так, болтая, они вышли из подъезда во двор. Все их друзья уже были на месте, громко выражая недовольство по поводу их медлительности. В конечном счете выяснилось, что главными опоздавшими оказались не они, а Слава, который появился несколько минут спустя.

     – А ещё говорят, будто девочки долго собираются, – не удержалась Татьяна.

     – Я ничего такого не говорил, – замахал руками Слава. – Я здесь ни при чем!

     Черный Форд, как и в прошлый раз, появился внезапно, словно обладал способностью материализовываться из ниоткуда. Тонированное стекло машины опустилось и Сильфида, не ставшая на этот раз выходить, помахала им рукой.

     – Доброе утро! Все в сборе? Ну, тогда рассаживайтесь поскорее!

     Друзья по очереди полезли в автомобиль. Флавиус как всегда сидел за рулём. Пока они ехали, Сильфида расспрашивала их, не происходило ли каких-либо странностей за эту неделю.

     У Бирюка пару раз летали ложки, Слава расколотил ещё один цветочный горшок и при этом сам не понял, сделал он это случайно или всё-таки с помощью магии, отчего домашние записали его в «цветоненавистники». На этом, в общем-то, все и закончилось.

     – Да, никаких особенных происшествий не должно было случиться, – подтвердила их слова Сильфида. – Это значит, что трансформация завершилась успешно и ваши организмы безболезненно вошли в фазу бессмертия.

     – Ещё бы они не вошли, – подал голос Флавиус, резко разворачивая Форд на повороте. – Тела-то молодые!

     – А что, могли быть сложности? – обеспокоенно поинтересовалась Маша.

     – Крайне редко. В основном это выражается в неконтролируемых выбросах магии, как у вас было в самый первый раз – левитация предметов, порча имущества и всё в таком же духе. Но это быстро проходит.

     Форд Сандербёрд лихо припарковался на том же самом месте, что и в прошлую субботу, и вот они уже снова шагали под зелеными кронами Измайловского парка. На этот раз им по пути попадалось гораздо больше народу, несмотря на раннее утро: мамы с колясками, бегающие спортсмены, люди, гуляющие с собаками или просто пенсионеры, вышедшие на прогулку, чтобы подышать свежим воздухом. Машка даже подумала, смогут ли они незаметно пройти сквозь портал при таком количестве народа?

     Упрямый Славик пытался засечь время в пути, но все, что ему удалось – это посчитать, что дорога от края леса до поляны с дубами, если идти быстрым шагом, занимала что-то около сорока минут. После того, как они пересекали Грань, стрелки часов начинали беситься, прыгая в разных направлениях, и его расчёты на этом заканчивались.

     Тем временем Сильфида рассказывала им о планах сегодняшнего дня:

     – В этот раз, – говорила она, – мы приступим к вашему обучению. Я расскажу вам об основах Магии Элементов, а Флавиус, если останется время, научит вас генерации энергии для создания так называемых магических пуль.

     При этих словах друзья пришли в возбуждённое нетерпение – всем хотелось поскорее научиться пользоваться магией.

     Так, не бегом, но все же достаточно быстро, они дошли до знакомой поляны с огромными дубами, и направились к двум самым внушительным из них.

     – Ваше обучение начнется прямо сейчас, – сообщил Флавиус. – Не бойтесь, все будет предельно просто. Вы попытаетесь самостоятельно пройти через портал. Лучше сделать это побыстрее, – он оглянулся по сторонам. – Пока нас никто не видит.

     И вправду, народа на близлежащих тропинках не было.

     – В прошлый раз мы открыли перед вами Врата между мирами, – продолжил он, – потому что шли первыми, вследствие чего вам не нужно было прилагать никаких усилий. Они просто захлопнулись за спиной последнего из вас, когда вы все прошли в Незримое. Я говорю «захлопнулись», потому что не могу подобрать достаточно точного определения этому процессу, хотя, конечно, на самом деле никаких ворот там не существует – это просто некая магическая субстанция, которая мешает незваным гостям проникнуть внутрь. Что-то вроде чар помех. Сегодня вы пройдете через портал первыми, а мы последуем за вами. Этому очень важно научиться, так как мы, возможно, не всегда сможем сопровождать вас.

     – Так что же нужно сделать для того, чтобы пройти? – заинтересованно спросил Евген.

     – Это невероятно просто, – улыбнулся Флавиус. – Вам необходимо лишь мысленно представить себе Нифльхейм. Если вы этого не сделаете, вас разорвёт на кусочки.

     Все округлили глаза. Татьяна невольно встала поближе к Бирюку.

     – Флавиус! – гневно воскликнула Сильфида. – Ты неисправим!

     – Ладно-ладно, шучу! – засмеялся тот. – На самом деле ничего страшного не произойдёт, вы не умрете и не застрянете между мирами. Вы просто пройдет мимо деревьев, так и оставшись в этом лесу.

     Малиновская облегченно выдохнула, заметив, как Настасья убирает руку от области сердца.

     – Так будет с любым, кто не сумеет пройти? – с некоторой опаской спросил Антон.

     – Конечно, – подтвердил Флавиус. – Ты думаешь, смертные, гуляя по лесу, ни разу не проходили между этими дубами? Да они делали это миллион раз! Но, естественно, никуда при этом не попадали, потому что они понятия ни о чем не имеют. Даже если допустить, что вы бы рассказали кому-либо о Нифльхейме – хотя я настоятельно не советую вам этого делать – они все равно бы не смогли туда попасть (по крайней мере, в одиночку), потому что они никогда не видели его! В этом заключается удивительная магия сего портала – чтобы пройти сквозь него, вы обязательно до этого момента должны пройти в него с тем, кто уже хотя бы однажды бывал там, кто посвящен в тайну. Иначе как вы сможете увидеть Нифльхейм?

     – Да, неплохо придумано, – согласился Антон.

     – Я скажу даже больше, – Флавиус поднял вверх указательный палец, – если вдруг Бессмертный – другой Бессмертный, а не кто-то из нас – попытается пройти в Нифльхейм, до этого не побывав в нем, у него тоже ничего не получится!

     – Что значит «другой Бессмертный»? – не поняла Мария. – А… разве мы – не единственные?

     – Все дело в том… – начал Флавиус.

     – Достаточно, Почтенный, – строго одернула его Сильфида. – Вот перейдем Грань, тогда можно будет поговорить о чем угодно. Но не здесь. А вам я вот что скажу, – она повернулась к Маше. – Вы – единственный Авалон, и только на вас лежит бремя и ответственность. Я обязательно расскажу вам обо всем, но не сейчас и не сегодня. А теперь мысленно представляйте себе место, в котором вы все уже побывали, и проходите между деревьями.

     Портал миновали без происшествий. У всех все получилось с первого раза. Машка, проходя, испытала странные ощущения, как будто она вышла из прохладного лифта с кондиционером в душный коридор. Но в целом все было достаточно быстро и не страшно. Теперь они уже шагали по знакомой дороге среди больших клёнов, и Маша стала замечать вещи, которые не разглядела в прошлый раз: например, то, что от центральной дороги иногда разбегались в стороны более мелкие тропинки, уводящие вглубь леса. Куда они вели, кто знает? Главный тракт все равно угадывался без труда, поэтому заблудиться было нельзя.

     Они миновали место, где рос Старый Клён, и пообещали ему, что в следующий раз они уж точно побеседуют с ним подольше.

     – Люди всегда такие торопливые, – посетовал Клён. – Даже становясь бессмертными, они все равно постоянно куда-то спешат и бегут. Казалось бы – времени теперь полно! Но – нет, опять суетятся.

     Когда они отошли уже достаточно далеко от него, Настя сказала Маше:

     – Ты знаешь, этот Клён чем-то напоминает мне мою бабушку – та тоже из дому никуда выходить не хочет, но обожает быть в курсе всех событий.

     – Это из Пскова которая?

     – Во-во! Она самая!

     – Ну, знаешь, Насть, тут немного другое. Бабушка выходить не хочет, а Клён-то – не может. Он же, все-таки, дерево!

     – Да, пожалуй, ты права, – подумав, согласилась Настасья. – Надо же ему хоть как-то развлекаться.

     Они уже шли по ухоженным полям Карнимирии – Долине Рубиновых Рябин. Чем ближе они подходили к Нифльхейму, тем больше темная громада Зеркальных гор нависала над ними. Маленькие дварфы все так же привычно суетились на своих огородах – очевидно, они встали с первыми лучами солнца. Разглядывая этих забавных существ и грядки с укропом и луком, на которых они копошились, Маша не сразу заметила, что по дороге от замка им навстречу кто-то идёт. Несмотря на яркое солнце и достаточно теплый день, путник был укутан в черный плащ, и на лицо его был накинут черный капюшон. На первый взгляд можно было подумать, что он очень стар, потому что сильно горбился, при этом опираясь на посох. Маше показалось странным, что человек уже почти поравнялся с ними, а ни Сильфида, ни Флавиус никак на это не реагировали, хотя всегда объясняли им все до мельчайших подробностей. Она уже собралась спросить об этом их или кого-то из друзей и заметила, что и остальные с любопытством поглядывают на странного путника.

     Наконец, когда они оказались с ним уже практически лицом к лицу, и дальнейшее игнорирование друг друга стало попросту невозможным, незнакомец остановился сам.

     – Приветствую вас, Флавиус и Сильфида! – его голос был сухим и сиплым, как будто после тяжелой болезни.

     – Здравствуй! – ответил ему Флавиус, приостанавливаясь.

     Сильфида продолжала неспешно идти вперед, как будто и не услышав слов приветствия.

     – Я вижу, вы привели новое мясо на убой? – усмехнулся незнакомец, кивнув на ребят. – Превосходно!

     У Маши все похолодело внутри. Что он имеет в виду? На какой ещё убой? Но прежде, чем она успела подумать о чем-либо ещё, последовала молниеносная реакция развернувшейся к нему Сильфиды:

     – Попридержи свой гнилой язык за зубами, Морфиус! – гневно воскликнула она. – Пока я не отрезала его тебе!

     Незнакомец распрямился (оказалось, что роста он довольно высокого) и откинул с лица капюшон. Маша отвела взгляд, смотреть на его лицо было неприятно. Нет, он не был уродцем, но тонкая серая кожа, напоминавшая пергамент и обтянувшая его лысый череп, испещренная непонятными рунами и иероглифами, явно не добавляла ему привлекательности. На лице выделялись лишь желтые, по-кошачьи мистические глаза.

     – Рано или поздно они все погибнут, – улыбнулся Морфиус, обнажая тонкие острые зубы. – Или хрустальные сферы не открыли тебе этого?

     – Они открыли мне все, что необходимо знать! – с презрением процедила Сильфида. Друзья ещё никогда не видели её такой рассерженной. – Слишком много норова ты проявляешь в делах, которые тебя не касаются, – продолжала она. – Неплохо бы помнить тебе, что только наша доблесть охраняет твои бессолнечные леса!

     – Неплохо бы помнить и тебе, – сказал, прищурившись, Морфиус, – что происходит это лишь оттого, что хотя матери наши и разных кровей, отец – одной. Видимо, нежелание держать себя в руках – это наше семейное…

     Казалось, из глаз Сильфиды сейчас ударят молнии. Крылья её тонкого носа трепетали, губы сошлись в одну жесткую черту.

     – Уходи, Морфиус, – это произнес уже Флавиус. – Нечего тебе здесь делать!

     – Ещё свидимся, ребятки, – подмигнул Морфиус друзьям и, снова накинув на лицо капюшон, зашагал прочь.

     – Пойдём! – Флавиус потянул Сильфиду за руку. Та неохотно повиновалась.

     Через какое-то время Таня тихо, чтобы не услышала Сильфида, спросила у Флавиуса (они как раз проходили подвесной мост и шум плещущейся воды от дварфов, которые полоскали во рве какие-то тряпки и мешки, немного заглушал её слова):

     – Я чего-то не совсем поняла, почему Сильфа так разозлилась? Что значит – «это – семейное»?

     – Просто Морфиус – её сводный брат, – так же тихо ответил ей Флавиус. – У них один отец, но разные матери. Как видишь, между ними сложились не столь радужные отношения.

     Посмотрев на удивленное лицо Татьяны, он добавил:

     – Это очень давнее дело. Никто из нас тогда ещё не был Бессмертным.

     – Мне он тоже не очень понравился, – сообщил как обычно идущий рядом с Таней Бирюк. – Странный тип, кто его знает…

     – Если уж у них такая неприязнь, разве нельзя выгнать его отсюда, да и всё? – поинтересовалась Татьяна.

     – К сожалению, это не в нашей власти, – развел руками Флавиус. – Совет Маханаксара считает его присутствие нужным, а их решения не подлежат обсуждению.

     Они миновали подвесной мост, и больше Таня на эту тему говорить не решилась.

     Пройдя сквозь центральные ворота замка, Маша подумала, что они снова пойдут по бесконечно убегающей вдаль галерее с резными колоннами, но она ошиблась: вместо этого Сильфида почти сразу же свернула влево, увлекая их за собой, и, миновав несколько дверей и узкий коридор, они вышли к подножию винтовой лестницы. Ступени лестницы, тесно прижимаясь к самым стенам, изящными кольцами поднимались высоко вверх, теряясь в замкнутом пространстве каменного конуса. Очевидно, они оказались в основании одной из многочисленных башен, и теперь им предстоял долгий подъем. Спустя почти десять минут, так и не дойдя до самого верха, их маленькая процессия покинула внутреннюю часть башни и, пройдя через неприметную дверь в стене, друзья неожиданно оказались на открытом воздухе. Теперь они очутились на небольшом мосту, который связывал между собой боковую башню и центральное ядро замка. Вздымающиеся ввысь отроги горных хребтов сейчас находились совсем недалеко, и казалось, что, при желании, их можно достать рукой.

     Центральный купол Маханаксара, Зала Судеб, тоже располагался достаточно близко, возвышаясь величественной перевёрнутой полусферой. С моста открывался потрясающий вид на долину Карнимирии, словно убаюканной в колыбели горных кряжей матерью-горой Расстегайной. Теперь, стоя спиной к Зеркальным горам, слева от них виднелись спокойные воды великого Озера, а от ворот Нифльхейма причудливыми петлями вилась по долине лента древней дороги, уходя в раскинувшийся далеко впереди массив Кленового леса. Где-то там, сокрытый от посторонних глаз таинственной чащей, стоял Портал – единственная связь с их миром.

     – Красиво, не правда ли? – чуть улыбнулась Сильфида, вдыхая свежий ветер. – Это одно из моих любимых мест. Я всегда прихожу сюда, если у меня на душе неспокойно.

     Никто не рискнул нарушить словом её монолог. Флавиус промолчал, а остальные ещё чувствовали себя несколько смущённо после её перепалки с Морфиусом и не решались ничего говорить. Сильфида, конечно, обо всем догадалась, но возвращаться к этой теме не стала, сказав лишь:

     – Пойдёмте. Теперь уже недалеко.

     Они зашагали по каменному мосту прочь от башни, вернувшись в бесконечные замковые коридоры, и вскоре оказались в милой, уютно обставленной гостиной. Из всех помещений дворца, где им уже довелось побывать, это больше всего напоминало обычную человеческую комнату. Конечно, ручки диванов и кресел были чересчур резными, а богемная обстановка скорее напоминала собой интерьеры средневековья, но Маша с друзьями так обрадовались хоть чему-то, что отдаленно напоминало им дом (в отличие от огромных холодных залов и сумрачных галерей), что они все тут же начали рассаживаться по многочисленным креслам и пуфикам.

     На круглом столе, в большой черной вазе с золотыми завитками, стояли свежесрезанные пионы, из чего Малиновская сделала вывод, что за всеми комнатами следят гораздо тщательнее, чем могло бы показаться на первый взгляд, раз даже дварфы умудряются не только наводить красоту и блеск в интерьерах, но и менять воду и цветы в вазах.

     Когда все, наконец, устроились поудобнее, Сильфида сказала:

     – Путь был довольно утомительным. К сожалению, другого способа добраться до этой части замка не существует. Не слишком удачная планировка, на мой взгляд… ну да ладно. Все это не имеет никакого отношения к нашему сегодняшнему дню. Теперь, когда мы все здесь, я расскажу вам о том, что интересует вас больше всего – о применении магии.

     – Да, расскажите же нам поскорее, как убить всех вокруг! – не к месту ляпнул Семён.

     Настя тихо произнесла: – О боже! Таня возвела глаза к потолку.

     – Обычно эта сторона вопроса вызывает у слушателей наименьший интерес, – немного растерялась Сильфида. – Конечно, если вы…

     – Извините, не обращайте на него внимания! – сказал Антон, и, строго посмотрев на Сеню, покрутил пальцем у своего виска. Семён отмахнулся.

     – Так вот, – продолжила Сильфида. – Вернёмся к сути вопроса, который так важен для нас. Магия Элементов – одна из древнейших магических практик. Основных элементов – четыре: огонь, вода, земля и воздух. Остальные магические субстанции проявляются время от времени в различных вариантах – в вашем случае это растения, электричество, стекло и металл. Кроме того, довольно часто возникают так называемые побочные эффекты, или способности.

     – Типа бессмертия? – спросил Бирюк.

     – Нет-нет, бессмертие я бы назвала скорее обязательным атрибутом, как, кстати, и изменение формы зрачка…

     Малиновской снова вспомнилось отражение её глаз в перевернутой чайной ложке. Поначалу она очень испугалась этого и никак не могла привыкнуть, но, удостоверившись, что обычные люди этого не замечают, перестала беспокоиться по сему поводу. Хотя, признаться, ей все ещё было достаточно неуютно, когда она смотрела в глаза Насте или кому-либо из посвящённых в тайну друзей, наблюдая их крестообразные зрачки.

     – Я могла бы привести в пример магию металла, – Сильфида кивком указала на Семёна. – Чьей побочной способностью является магнетизм. Должна вам сказать, молодой человек, что вам крупно повезло – вы узнали о своей способности от самих Старейшин, что случается исключительно редко. На моей долгой памяти такое происходило всего пару-тройку раз. Некоторым Бессмертным удается это выяснить лишь случайным образом, я бы сказала – при стечении обстоятельств. Иногда бывает и так, что они не узнают этого никогда. Никто не сможет вам рассказать о ваших способностях до тех пор, пока вы сами о них не узнаете!

     – Но как же так! – с некоторым негодованием в голосе сказал Евген. – Может быть, кроме магии огня у меня в запасе имеется ещё нечто невероятное, а я об этом и знать не буду?!

     – Теперь вы понимаете, как сильно повезло вашему другу? – улыбнулась Сильфида.

     – Да успокойся, было бы из-за чего переживать! – сказал Евгену Сеня. – На мой взгляд, магнетизм – не такая уж и крутая штука. Так, приятное дополнение.

     – И все-таки мне кажется, что это жутко несправедливо, – вступила в разговор Маша. – Вот представьте себе: допустим, моей способностью будет… – она на мгновение задумалась. – Воскрешение из мертвых. И что же тогда получается? Я смогу узнать об этом даре только в тот момент, когда рядом со мной кто-нибудь окочурится, и я попытаюсь его воскресить?

     – Да это ещё попытаться надо! – поддержала её Настасья. – Мы же не можем каждую секунду быть настороже – а вдруг у нас сейчас проявится какой-нибудь дар?

     – Я вполне понимаю ваше обоснованное негодование, – сказал молчавший до этого Флавиус. – Но, к сожалению, иного способа познания не существует.

     – Что же, придётся с этим смириться, – загрустила Маша.

     – Да что вы все такие хмурые? – не выдержал Бирюк. – Смотрите на это позитивнее: потом, значит, сюрприз будет!

     – Безумно забавно: убили кого-нибудь, а после р-р-раз – сюрприз! – и ты всех воскресила! – шепнула Маше Настасья.

     – Кроме того, – не обратив на Настину реплику внимания, продолжала Сильфида, – объем вашей магической силы будет напрямую зависеть от силы физической – то есть чем дольше, чем продолжительнее вы творите магию, чем она более впечатляюща – тем сильнее вы будете уставать. Зрелищность же магических элементов поставлена в прямую зависимость от вашего характера: у людей эмоциональных, более глубоких душой, и сама магия получается более красивой и тонкой, если вы понимаете, о чем я. То есть у человека собранного и дисциплинированного даже простейшая энергетическая сфера будет аккуратнее и геометрически намного правильнее, чем у какого-нибудь растяпы.

     – Кто у нас там уже все горшки переколотил? – Семён подтолкнул Славу в бок.

     – Сильфа, объясни им поконкретнее о технике применения, – попросил её Флавиус. – Ведь это же самое интересное!

     – Да, что нам нужно для этих… как его… магических пуль? – спросил Бирюк. – При посвящении у нас все получилось как-то само собой, и хотелось бы теперь немного получше обо всем разузнать. Как вообще это будет происходить? Вы раздадите нам волшебные палочки и книги заклинаний?

     При этих словах девчонки захихикали.

     – Вы начитались сказок, мой друг, – Сильфида подошла к окну, разглядывая пейзаж. – Но здесь, к сожалению, далеко не сказка. Вам не понадобятся ни книги, ни тем более волшебные палочки. Вы сами – и только вы! – вот самый главный магический инструмент. Такого понятия как «заклинание» в Магии Элементов не существует в принципе. Чтобы сотворить магию – нужно лишь подумать о ней! Необходимо мысленно представить себе то действие, которое вы хотите произвести, затем направить ваши руки в нужную точку – и готово! Мозг сгенерирует электрические импульсы, посылая их в ваши руки, а точнее – в кости предплечий. За неделю они уже должны были достаточно видоизмениться, чтобы быть готовыми к подобным манипуляциям. Не волнуйтесь, это никак не отразится на вашем здоровье – единственное, что смогут показать медицинские человеческие приборы – это повышенное содержание кальция в костных тканях, потому что кальций – идеальный элемент для передачи и преобразования магических энергий. Это очень важно осознать – ваши руки заменят вам волшебную палочку или что-либо подобное. Предплечья и кисти рук – вот то, что преобразует ваши мысли в действия. А кости кистей окончательно переводят мысли в магические субстанции – огонь, воду, воздух или что-либо иное. Далее, при сотворении чар очень важна мощнейшая психологическая концентрация – действия подобного рода нельзя осуществить, витая в облаках. Значение играет даже положение рук в пространстве, если быть совсем уж точной – костей. Благодаря этому вы застрахованы от случайного сотворения магии в обычных условиях. Я имею в виду, что даже если вы случайно подумаете о каких-либо действиях, сопряженных с магией, но при этом будете просто, предположим, пить чай, то ничего, разумеется, не произойдет. Осуществляя технику применения чар, вы должны действительно хотеть воспроизвести магическую субстанцию, иначе ничего не получится.