Текст книги "Авалон: Хроники Бессмертных (СИ)"

Автор книги: Антон Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

     – Но это же просто великолепно! – воскликнул Евген. – Никаких тебе зубрежек десятков заклинаний, никаких дополнительных артефактов, посохов и свитков. Просто подумал – и сделал!

     – Для мгновенного и правильного преобразования мыслей в действия вам не обойтись без долгой практики, – напомнил ему Флавиус. – Иногда необходимая синхронизация оттачивается годами.

     – И все равно, на мой взгляд – это безумно здорово! – ничто в этот момент не могло погасить эйфорию Евгена.

     Остальные вроде как тоже немного воодушевились – по описанию все выходило не так уж и сложно, как представлялось на первый взгляд.

     – А что произойдёт, если я подумаю о чём-то слишком глобальном, о том, чего никак не смогу осуществить? – задала новый вопрос Малиновская. – Скажем, заполонить деревьями всю планету? Если магия зависит от моей физической силы, то выходит, что мне придется потратить её столько, что я в итоге умру? Но ведь я теперь бессмертная! Как же быть?

     Прежде чем Сильфида успела что-либо сказать, Антон произнёс:

     – Ну это, видимо, будет зависеть ещё и от того, насколько быстро расходуется физическая сила при сотворении заклинания, правильно?

     – Правильно, – подтвердила Сильфида. – На самом деле Мария задала чрезвычайно интересный вопрос. Если вы будете использовать достаточно простые чары, то совершенно не устанете – скажем, вы же не устаете, когда завариваете себе все тот же чай. Если вы попытаетесь проделать это с помощью магии, силы у вас уйдёт примерно столько же. Это по поводу замечаний Антона. Что же касается вопроса Марии, то дело тут вот в чем: когда ты начнёшь представлять себе мысленно воплощение своей магии – при условии, что её действие начнет осуществляться уже и физически, а для магии такого масштаба нужен очень большой опыт – так вот, силы не оставят тебя мгновенно, как по щелчку. По мере прорастания все новых деревьев тебя, соответственно, будет покидать и сила физическая. Но ведь ты можешь в абсолютно любой момент времени прекратить действие процесса ращения, если вдруг ощутишь, что устала чрезмерно.

     – А если не прекращу? Я умру?

     – Я полагаю, да. И каждый, – Сильфида по очереди обвела взглядом всех, – должен об этом помнить. Не пытайтесь сотворить то, что вам не по силам! Всегда начинайте с простого. Вы учитесь, и это нормально. Иначе ваши тела, которые состоят из смертной плоти, просто-напросто не выдержат такой нагрузки и обратятся в прах, и никакая улучшенная регенерация тканей вас не спасет. Не стоит пугаться этого, ведь, к примеру, делая посадки на своем огороде, вы же не копаете грядки до тех самых пор, пока не упадете замертво, правда? Как только вы устали – вы отдыхаете. То же самое и здесь. Никакой разницы.

     – Хорошо, а мне тогда интересно вот что, – Антон слегка потер нос. – В наши прошлые встречи вы рассказывали о Гитлере, о том, что он был огненным элементалем и…

     – Ой, извини, Тош, – я тебя перебью на секунду? – попросила Таня. – А мы теперь тоже можем называть себя элементалями, да? – вопрос был обращен к Сильфиде, но ответил на него Флавиус:

     – Да, несомненно. Если это слово вам нравится больше.

     – Всё, поняла. Продолжай, Тош. Извини, просто очень интересно было.

     – Да ничего страшного, – улыбнулся Антон, видя виноватое выражение Таниного лица. – Ну так вот: Силам Зла ведь тоже приходится сражаться, как, видимо, придётся в свое время и нам. Если до этого все же дойдет, мне бы хотелось знать, по какому принципу устроены магические поединки? Я ведь не знаю и не могу знать заранее, о чем подумает мой противник и к чему я должен быть готов. Возможно, я не буду знать даже о том, какой магией он обладает. Как же в этом случае я могу отразить его атаку? Да и смогу ли вообще?

     – Здесь будет важна твоя быстрая реакция, – Флавиус сжал свою ручищу в кулак. – У тебя все-таки будет несколько секунд, чтобы увидеть в действии магию своего противника. Этим-то временем ты и должен воспользоваться, чтобы суметь создать контратаку и отразить нападение. Конечно, огромную роль сыграет и расстояние между вами – чем ближе, тем, разумеется, меньше времени.

     – Мне кажется, что это практически невозможно, – с большим сомнением в голосе произнес Слава.

     – Поначалу да! Но путем постоянных тренировок вы будете развивать в себе эту способность. Поверьте, это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Опыт придет со временем.

     – Вас послушать, так тут вообще все легко! – Настасья как всегда слишком громко сказала то, о чем все остальные лишь подумали.

     Машке начало казаться, что она вообще никогда ничему не научится: она и всегда-то была не очень шустрой, даже неуклюжей немного, а тут считать ворон явно было нельзя. Так, чего доброго, её и убьют на поле боя... Ну что же, они все-таки пока не на поле, а может, до этого и не дойдет вообще – успокоила она себя.

     – Я полагаю, что разговоров о теории было предостаточно, – решительно сказал Флавиус. – И теперь предлагаю перейти к практике.

     – Это что же, прямо вот здесь? – взволнованно спросила Маша, окинув взглядом комнату. Её внимание на секунду задержалось на Тане – та нервно заерзала в кресле.

     – Что именно вас смущает? – спросил Флавиус.

     – Ну… просто так неожиданно…

     – Не стоит бояться. Это ведь будет ваша первая тренировка. Я не думаю, что все получится с первого раза, но на всякий случай я предлагаю всем встать и перейти в правую половину комнаты.

     Молодые люди, послушавшись его совета, столпились у противоположной стены под несколькими, развешанными по ней в некоем творческом беспорядке небольшими картинами.

     – Что же вы сбились в кучу как перепуганные овечки? – улыбнулась Сильфида. – Отбросьте в сторону все свои сомнения, сейчас я все объясню. Итак, встаньте попросторнее, – она подошла ближе и начала расставлять их так, чтобы между каждым из них оказалось расстояние вытянутой руки. – Вот так, молодцы! Теперь посмотрите перед собой и выберите себе любой объект, на котором будете концентрировать свое внимание – например, комод, вазу на нем или какой-либо из этих прекрасных стульев. В данный момент это будет ваш воображаемый противник.

     Маша, слегка поколебавшись, выбрала себе один из многочисленных стульев, стоявший поближе к двери, и оббитый желто-песочным шёлком. Он был отчего-то поменьше всей остальной мебели, и поэтому ей показалось, что с ним легче будет справиться.

     – Закройте глаза, – посоветовала им Сильфида. – Это поможет вам сконцентрироваться и отвлечься от ненужных мыслей, вызываемых зрительными образами.

     Друзья поозирались вокруг, проверяя, закрыли ли глаза остальные, и сами по очереди сделали то же самое. Маша, перестав видеть окружающее, действительно ощутила, что так гораздо лучше удаётся собрать свои мысли воедино, когда не отвлекаешься по сторонам.

     – Теперь каждый из вас попытается сотворить собственную магическую пулю, – голос Сильфиды медленно перемешался из правой половины комнаты в левую. – Этими пулями нельзя никого убить – по крайней мере с первого раза – так что вам не нужно волноваться по поводу того, что вы причините вред себе или окружающим. Конечно, если вы случайно попадете в кого-нибудь, ему будет не слишком приятно, но это не смертельно. Сосредоточьтесь. Сконцентрируйтесь. Выбросьте из головы все посторонние мысли. Представьте в своем подсознании небольшой, но невероятно быстрый летящий объект – это и будет ваша пуля. Сгусток чистой энергии. Сейчас она рождается в вашей голове, потом по нервным клеткам и сосудам мозга переместиться в мышцы шеи, затем в мышцы плечей и груди, проникнет в кости рук, чтобы в следующую секунду устремиться в пространство сквозь ваши пальцы. Нацельтесь на результат! Представьте, что вы в невесомости, ваше тело идеально и может, словно мысль, полететь туда, куда вы прикажете. Ничего другого не существует – только вы и ваша мысль, которой суждено обратиться в действие, в материальный объект.

     Сосредоточиться оказалось невероятно трудно – в голову с удвоенной силой лезли посторонние мысли, и Маша никак не могла сконцентрироваться. Она представила в своем сознании нечто, напоминающее летящую в туманном вакууме волшебную пулю – некий темно-зеленый конус, от которого в разные стороны расходились дымовые шлейфы, но дальше мыслей дело никак не шло. Очевидно, её друзья испытывали те же самые трудности. Она тихонько приоткрыла один глаз и сквозь ресницы начала разглядывать их напряженные лица. Сомкнув веки снова, она изо всех сил пыталась сделать то, чему учила их Сильфида.

     Достаточно продолжительное время ни у кого ничего не получалось. Неизвестно, как долго они пытались сотворить собственную магию – полчаса, час, или, может быть, гораздо дольше. Маша переминалась с ноги на ногу, представляя свою магическую пулю с разных ракурсов и расстояний, иногда чуть-чуть приоткрывая глаза и замечая, как внимательно следят за ними Сильфида и Флавиус. Она уже было начала отчаиваться, как внезапно почувствовала в области шеи какое-то непонятное напряжение, тепло. Оно становилось все горячее, жар стремительно распространялся по плечам и переходил в руки, и Малиновская, боясь даже пошевелиться и спугнуть это невероятное ощущение, с трепетным восторгом начала понимать, что у неё что-то получается!

     Мария чувствовала, словно её кровь, сокрытую в венах, что-то толкает изнутри, как будто в её руках несутся вперед стремительные локомотивы энергии, которые вот-вот вырвутся из пальцев. Она немного приоткрыла веки, сначала чуть-чуть, а потом все больше и больше, с восторгом разглядывая свои руки – они снова светились глубоким, внутренним зеленым огнем, как и тогда, в момент принесения клятвы, и между её пальцами сновали шустрые зеленые искорки. Чтобы получше разглядеть создаваемое ею волшебство, Маша начала медленно подносить руку к своему лицу, и тут внезапный грохот и треск разорвали сосредоточенную тишину. Она испугалась и вздрогнула, нехотя расставаясь со своими мыслями и с трудом возвращаясь в реальность: зеленое свечение в её ладонях стремительно угасало, сходя на нет.

     Проморгавшись, Малиновская и остальные увидели, что красивый комод из полированного дерева, на который она поначалу не рискнула замахнуться, пылал ярким огнем – он был сильно покорежен и немного сдвинулся в сторону. Никто из друзей поначалу не понял, что именно произошло, пока они не увидели испуганное лицо Евгения.

     – Как?.. Как это я так?.. – в ужасе бормотал он. – У меня что, получилось?!

     Сильфида, сориентировавшись быстрее всех, подбежала к комоду, пока ещё огонь с него не перекинулся на другую мебель, и протянула руки вперед, словно пытаясь его схватить: из кончиков её пальцев хлынули морозный воздух и снег, превращающийся в лёд – огонь быстро угасал под натиском холода и, наконец, перестал гореть совсем. Ещё несколько секунд назад здесь бушевало пламя, а теперь с краев столешницы и резных ручек свисали сосульки, покрытые инеем.

     – Невероятно! Я и не предполагала, что у вас так быстро все получится! – выдохнула она. – Тем более столь сильно и эффективно!

     – Да я и сам… не ожидал, – промямлил Евген. – Извините, я не хотел портить мебель.

     – Ничего страшного, это, скорее, наш промах, – Флавиус приобнял его за плечо. – Дварфы все здесь приберут. Просто мы и в самом деле не предполагали, что у кого-то из вас все произойдет так быстро.

     – У меня тоже вот-вот получилось, если бы Женька меня не напугал! – пожаловалась им Малиновская.

     – На самом деле получилось практически у всех, – ответил ей Флавиус. – Просто ваш друг слишком обрадовался результату и движения его рук привели магию элементов в действие – пульсирующие сигналы сумели преобразоваться в энергию, а она-то как раз и дает соответствующий магический свет. Ну и, конечно, вот что произошло в итоге, – он кивнул на покореженный комод.

     – Уф, а я так безумно испугалась, – Таня приложила ладони к лицу. – Я же ближе всех к этому комоду стояла!

     – Вы его заморозили, – обратился Антон к Сильфиде. Это прозвучало не как вопрос, а как некая констатация факта.

     – Да, ведь моя магия – это Мороз, – в тон ему ответила Сильфида.

     – Вы никогда не говорили нам об этом.

     – Если быть совсем честной, вы никогда меня об этом и не спрашивали, – Сильфида покосилась на свисающие с комода сосульки, которые уже начали слегка подтаивать в теплом комнатном воздухе. – Зато теперь вы это знаете.

     Маша сейчас подумала о том, что ей вообще не приходило в голову, обладает ли Сильфида какой-либо магией или нет. Да, она уже творила при них чудеса, но Малиновская воспринимала их как нечто цельное, не делящееся на отдельные элементы и не подверженное каким-то определенным магическим законам. Для неё это было просто волшебство. Теперь же она начала понимать, что Сильфида не может сделать абсолютно всего, чего ей захочется, потому что она ограничена рамками своего элемента. И тогда Маша попыталась восстановить в памяти всю их историю знакомства с самого начала.

     – Сильфида, – спросила она наконец. – Я тут немного подумала…

     – Ух ты, не знал, что ты умеешь! – ляпнул Бирюк.

     – Вова, прекрати! – Таня толкнула его в бок.

     – Ну так вот, – продолжила Маша, не обратив внимания на подколку, – если твоя магия – это мороз, то я припоминаю ещё как минимум два случая твоего волшебства: движением руки ты зажигала свет в моей комнате, а также проходила сквозь закрытую дверь. Если одно из названного – твоя побочная способность, то что же тогда второе?

     – Ты невероятно наблюдательна, – и странно было в этот момент видеть на лице Сильфиды выражение крайнего удивления. – Я честно признаюсь вам, что совершенно не хотела никого обманывать: просто все дело в том, что с течением времени ты можешь развивать в себе несколько побочных способностей. Мой главный конек – это прохождение сквозь запертые двери, да и любые препятствия вообще. А зажигание света – это так, знаете ли, приятное дополнение, которому я обучилась из собственного любопытства. Прошу простить меня за то, что не стала вам об этом рассказывать с самого начала. Просто потому, что вторым, третьим и так далее навыкам можно обучиться очень нескоро – не ранее чем через несколько столетий после идеального изучения собственных, базовых навыков. Я просто не сочла нужным перегружать вас лишней информацией, тем более что осуществить все это нельзя будет ещё очень долгое время.

     Несколько столетий! – подумала про себя Малиновская. – Сколько же лет ей самой? – но вслух говорить ничего не стала.

     – А твоя магия какая? – спросил у Флавиуса Бирюк.

     – Наверное, некоторые из вас уже догадались – Огонь, – Флавиус снова взъерошил свои ярко-рыжие волосы. – Так что мы с Евгением, можно сказать, коллеги, – он подмигнул Евгену, который все ещё выглядел несколько растерянным. – Не переживай! Ты из-за комода, что ли расстроился? Дварфы его в один миг починят. Если бы мы знали, что нам достанутся такие способные ученики, мы бы сразу повели вас на стрельбище!

     – Стрельбище? Что ещё за стрельбище?! – с опаской спросил Слава.

     – Так называется специальная площадка для тренировок, – пояснила им Сильфида. – Она очень большая и там, учась, вам можно будет все ломать и портить, – сказав это, она повернулась к Флавиусу. – Да, не нужно было начинать магические практики в тесно заставленной комнате. Это было ошибкой. Хорошо ещё, что все в пух и прах не разнесли. Ну, теперь уже ничего не поделаешь.

     – Может быть, на сегодня достаточно? – подсказал Флавиус.

     – Да, пожалуй, – согласилась она. – Пойдемте!

     К тому моменту, пока они снова вышли из Измайловского леса к черному Форду, на улицы Москвы уже опустились ранние сумерки. Машка торопилась сама и торопила остальных: ей ещё нужно было переодеться и ехать на работу – в субботний вечер в маленьком кафе наверняка яблоку негде будет упасть. Следующую встречу также назначили на субботу, потому что в пятницу многим из них предстояло сдавать экзамены, и было бы слишком тяжело после нервного пятничного дня вечером ещё куда-либо идти, ведь дорога до Нифльхейма была все-таки неблизкой.

     – В следующий раз мы уже не приедем за вами на автомобиле, – предупредила их Сильфида. – Проблем с прохождением портала ни у кого возникнуть не должно, вы и сегодня прекрасно с этим справились. Помните – просто мысленно представляйте себе Нифльхейм, и без труда пересечете Грань. Мы же будем ждать вас прямо там, у центральных ворот. Думаю, что время за два часа до полудня вполне подойдет. Когда минуете портал, ни в коем случае не сходите с тропы, и тем более поодиночке – лишние неприятности вам совсем ни к чему. Вот, кажется, и все.

     Прежде чем Сильфида и Флавиус сели в машину, Бирюк с каким-то благоговейным восторгом в голосе спросил:

     – Мы снова будем обучаться технике магических пуль?

     – Да, – подтвердил Флавиус. – На стрельбище места побольше, так что там вам будет, где развернуться. Пока, скоро увидимся! – он помахал им рукой и сел в машину рядом с Сильфидой.

     Ребята махали им на прощание до тех пор, пока черный Форд Сандербёрд не скрылся за поворотом.

     – Интересно, куда они уезжают? – задумчиво произнес Антон.

     – Вряд ли они возвращаются в Нифльхейм, – ответил ему Евген. – Иначе бы они вновь повернули обратно в лес, верно?

     Молодые люди ещё немного постояли, размышляя над этим вопросом, прежде чем недовольный голос Малиновской вернул их в реальность:

     – Ну и чего вы встали-то? Конечно, вам же сейчас не нужно переться на работу! Не хотите – так я и одна до дома дойду.

     Антон тихонько вздохнул и улыбнулся. Бирюк скорчил рожу за Машиной спиной, из-за чего удостоился осуждающего взгляда от Татьяны.

     Впереди их ожидала невероятно трудная экзаменационная неделя и новые тренировки в Нифльхейме. Перейдя дорогу, друзья зашагали к дому.

     Глава 7. Подарок Кленового леса

     Огромная яркая молния рассекла темное, как уголь, московское небо на две пылающие части. Именно в этот момент перепуганная Малиновская успела вскочить в подъезд.

     На самом деле у неё было наипрекраснейшее настроение, потому что сегодня, во вторник, ей удалось сдать невероятно трудный экзамен – концепцию современного естествознания, или КСЕ, и она была невероятно довольна и горда собой. Конечно, ей достался не столь сложный вопрос, и – будем откровенными – не так уж и сильно пришлось напрячься, но какое это теперь имело значение, если в зачетной книжке у неё аккуратным почерком профессора Капеладзе стояло идеально выведенное синими чернилами «отлично».

     Веселое настроение сменилось легкой паникой лишь десять минут назад, когда, едя в трамвае домой, в стремительно темнеющем небе засверкали яркие молнии, и душный воздух наполнили яростные раскаты майского грома. Машка поняла, что если сейчас не поторопится, то вымокнет буквально до нитки, и такая перспектива её совсем не прельщала. Поэтому, когда трамвай доехал наконец-таки до нужной остановки, она практически галопом понеслась к спасительному дому и успела заскочить в подъезд в самый последний момент – буквально через несколько секунд по асфальту застучали первые тяжелые капли. Грозы она, в принципе, не боялась, но ей не было бы настолько страшно от надвигающейся бури, если бы она ехала вместе со своей любимой Настькой, которая, к великому сожалению, провалила этот экзамен и, безумно расстроившись, уехала, не дождавшись Марии.

     Маша нисколько на неё не рассердилась – напротив, очень жалела подругу. У Настасьи бывали такие моменты, когда к ней лучше было не подходить и необходимо просто-напросто дать человеку успокоиться, поэтому Маша не стала её удерживать, почтя за лучшее зайти к подруге вечером или на следующее утро.

     Ну а сейчас она стояла в холле первого этажа и никак не могла отдышаться, прислушиваясь, как набирает обороты ливень снаружи.

     Безрезультатно потыкав кнопку лифта и совершенно не удивившись тому, что он не подает признаков жизни, Малиновская начала подниматься пешком. Чем больше ступенек оставалось позади, тем сильнее хлестал по окнам дождь. Дойдя до пятого этажа, она плюхнула свою сумку на подоконник и некоторое время просто стояла на лестничной клетке, смотря в окно: ветер, свирепствуя, сгибал к земле огромные липы, словно сухие тростинки. Через несколько минут ей показалось, что она слышит сверху какие-то негромкие голоса. Может быть, это всего лишь завывание ветра в вентиляционной шахте? – подумала Маша. Но нет, там определенно кто-то был…

     Очевидно, вверху, этажом выше, кто-то стоял, но пока она поднималась, невидимые собеседники перестали разговаривать, услышав её шаги, и ждали, пока она пройдёт. А теперь, поскольку какое-то время Маша просто стояла неподвижно, они подумали, что она ушла, и продолжили свой разговор.

     – Ты поступаешь опрометчиво, – услышала Малиновская. – Я бы даже мог назвать это глупостью, если бы не знал тебя слишком хорошо.

     – Я не хочу ничего продолжать. Я не хочу ничего тебе говорить. Это бессмысленно, потому что…

     Остаток фразы утонул в оглушительном раскате грома. Ссорились парень и девушка, и Малиновская вдруг поняла, что мужской голос принадлежит Антону, а вот женский был ей незнаком. Он отдаленно напоминал тембр Сильфиды, но был гораздо более звонок.

     – Я не могу освободить тебя от пути, который ты выбрал сам. Ты знаешь, о чем я говорю. И я всегда буду об этом помнить, – кажется, девушка заплакала.

     – Напрасно. Ты уходишь, оставляя меня наедине со своими сомнениями, и не хочешь ничего объяснять, – сказал Антон.

     – Я объяснила тебе всё уже сто тысяч раз…

     – А я так ничего и не понял. Прости, наверное, я такой глупый.

     – Глупая – это я, потому что поверила тебе! Я поверила, что у нас все может получиться!

     Ослепляющая вспышка осветила полутемную лестницу и новый, ещё более сильный раскат грома сотряс небеса.

     – Я ухожу. Прости.

     – Постой!

     Наверху послышалась какая-то возня, и тут Мария поняла, что кто-то из тех двоих спускается. Да, точно. Торопливые женские шаги. У неё было всего несколько секунд, чтобы успеть, отскочив за угол, вплотную прижаться к стене. Маша не хотела, чтобы её видели. Она не поняла всего смысла разговора, но не сомневалась, что сейчас слышала нечто такое, чего слышать была не должна.

     Следом за девушкой побежал и Антон. Очевидно, он перепрыгивал через ступеньки, и его громкий топот сотрясал теперь стены подъезда. Оба пронеслись мимо Малиновской, так и не заметив посторонних.

     Машка снова выглянула в окно и увидела, как худенькая светловолосая девчонка выбежала на улицу, под проливной дождь, и побежала по дорожке вдоль газона, разбрызгивая лужи. Антон догнал её, схватив за руку, и они снова начали о чём-то спорить, насквозь мокрые.

     Новая сильная вспышка молнии заставила Машу в ужасе отпрыгнуть от окна, а когда она, переведя дух, посмотрела в него снова, на пустой дороге стоял уже один Антон. Что же ты домой-то не идёшь? – подумала Маша. – Ты же мокрый… заболеешь ещё!

     Словно услышав её мысли, Антон развернулся и медленно побрел к дому. Хлопнула дверь в подъезд. Маше хотелось как-то успокоить его, поддержать, но она не знала, не представляла даже, что сейчас может ему сказать, да и нужно ли? Она поспешила скрыться в своей квартире, пока не поднялся Антон и не увидел её тут.

     «Это меня не касается. Это слишком личное», – решила Маша.

     А буря всё продолжала бушевать над Москвой.

      * * *

     – Ты чего убитый-то такой? – Евген внимательно посмотрел на Антона.

     – Ничего. Просто настроение плохое. – Антон утопил педаль газа в пол, и его серебристая «Ауди» мгновенно сорвалась с места, как только это позволил переключившийся сигнал светофора.

     – Господи, да как можно пребывать в плохом настроении, когда ты только что получил автомат на экзамене? – в притворном негодовании воскликнул Евген. – Да тебе не пришлось даже ничего отвечать – просто подошёл к преподавателю с зачеткой – и всё! Плохое настроение сегодня должно быть как раз-таки у меня, потому что свой экзамен я завалил.

     – Это оттого, что ты начал готовиться к нему вечером в среду, – буркнул Антон.

     – А сегодня какой день?

     – Четверг.

     – Ну, в таком случае, я скажу тебе по секрету, – Евген хитро сощурил левый глаз, – что я не готовился к нему вообще!

     – Обормот! – Антон свернул на боковую улочку (там было поменьше машин) и резко затормозил перед перекрестком.

     – Зато и не обидно, что не сдал, – Евген поморщился. – Не притормаживай так резво, пожалуйста, а то я через лобовое стекло вылечу!

     Антон внимательно посмотрел на друга и строго спросил:

     – Почему ты не пристегнул ремень?!

     – Очуметь, ты что, только сейчас это заметил? Раньше ты всегда обращал внимание на такие вещи. Нет, парень, у тебя явно что-то произошло!

     Антон отвечать не стал. Некоторое время они ехали в молчании, нарушаемом лишь ревом мчащихся параллельно с ними машин. Наконец подкатили к дому. Антон, выбирая место для парковки, размышлял о том, действительно ли Евгену по большому счету все равно, чем вызвано его плохое настроение, или он решил отложить этот разговор до более удобного случая? Нет, наверное, я превращаюсь в параноика, – решил он – Женьку, по-моему, абсолютно безразличны подробности моей личной жизни. И даже не стоит пытаться его в это посвящать. Это, например, Машка могла бы до него докопаться и выспросить все, что угодно, или, в крайнем случае, Таня – ну так им и положено – они ж девчонки. Как все-таки хорошо, что Евген никогда и ни во что не лезет – подумал Антон и натолкнулся на внимательный взгляд друга.

     – Ты чего?

     – У меня тут возникла одна идея, хотел с тобой поделиться. – сказал Евген. – Пойдем вон на ступеньках посидим, потолкуем.

     Ступеньками они всегда называли несколько лестниц, которые отходили от торца их дома с противоположной стороны от подъездов. Двери там были наглухо заварены, а сверху вторым этажом нависали балконы, так что получались своеобразные и очень удобные закутки, в которых можно было прятаться от дождя или же просто сидеть и болтать, когда делать было нечего.

     – Ну, пойдём, – вздохнул Антон. Все равно идти домой особенно не хотелось. Остаться наедине со своими мыслями – такой вариант его устраивал сейчас меньше всего.

     Они вылезли из машины и, пройдя через газон с кустами шиповника и маленькими, недавно посаженными каштанами, уселись на теплую, нагретую солнцем бетонную лестницу. Рядом в песочнице играли дети. Неподалеку прогуливались несколько мамочек с колясками, а их сосед дядя Толя привычно валялся под своим бесконечно ремонтируемым Уазиком – только его ноги в заляпанных краской джинсах торчали наружу из-под автомобиля. Обычный дворовый вечер.

     – Я тут вот о чем подумал, – начал Евген. – В этот выходной мы снова отправимся в… ну, в общем, туда… – ему почему-то не хотелось произносить вслух слово «Нифльхейм», но Антон и так понял, о чем идет речь. – Ещё кое-чему научимся. Думаю, месяца через два-три мы будем уже прекрасно владеть магией. А ведь это очень полезная штука. Нужная. Ты был прав, когда сказал, что нам невероятно повезло.

     – Вообще-то говорил об этом Бирюк, – напомнил Антон. – А я как раз упоминал об ответственности.

     – Это не столь важно, – махнул рукой Евген. – Я просто говорю в том плане, что мы могли бы обучаться не только там. Нам же нужно как-то развиваться, а, на мой взгляд, у нас очень редкие тренировки.

     – Ну, это пока. Вот закончится сессия, и времени сразу станет гораздо больше. К тому же ты не хуже меня слышал, что Сильфида просила держать все происходящее в тайне.

     – Так мы и будем держать, – подтвердил Евген. – Мы ведь никому не скажем.

     – Ты думаешь, что Сильфида об этом не узнает? – с сомнением протянул Антон. – На мой взгляд, она обладает, кроме всего прочего, способностью к чтению мыслей. Хотя, может быть, мне это только кажется. Да и к тому же, как ты себе вообще представляешь магические тренировки в этом мире при том, чтобы они были незаметными? В Нифльхейме у нас будет целое Стрельбище, а где мы будем тренироваться здесь? Да и, честно говоря, я что-то не совсем понимаю, к чему ты клонишь?

     – Дружище, не слишком ли много вопросов сразу? – Евген приподнял одну бровь. – Я говорю к тому, что зачем нам вообще Флавиус и Сильфида? Ведь мы уже узнали все, что нам нужно, чтобы сотворить, нужно лишь представить! Трансформация в наших телах окончена, и её нельзя обернуть вспять.

     Антон посмотрел на его радостное, светящееся гениальной идеей лицо (такое выражение обычно появлялось у Евгена, когда он начинал рассуждать о чем-то глобальном), и произнёс:

     – Так, давай по порядку. Во-первых, мы ещё ничему толком и не научились, чтобы начинать пробовать что-то самим. Во-вторых, Флавиус и Сильфида наверняка расскажут нам ещё массу интересного, и, кроме того, я уж совсем не понимаю, что именно плохого в том, что они нас обучают?

     – Просто они, как бы это сказать, диктуют нам свои условия, – честно признался ему Евген. – Согласись, что наше обучение магии неизбежно проходит сквозь призму их сознания, а все это так или иначе взаимосвязано с их видением всего, что есть. Но, если уж быть откровенным, Магия Элементов гораздо более многогранна, чем они нам её показывают.

     – Что может быть многограннее, чем возможность воплотить в реальности всё, о чем только можно подумать? – спросил Антон. – Может быть, ты очень нетерпелив? Я уверен, пройдет время, и они раскроют нам все составные части единого целого.

     – Я бы хотел сам решать, что именно мне нужно, а что нет, – твердо ответил Евген. – У меня ведь все получилось. Я знаю, как нужно действовать. С таким даром, как у нас, ни к чему кого-то слушать. Все эти псевдосоветы лишь отвлекают от главного. Послушай, ведь мы могли бы сами диктовать свою волю. Говорить о том, что считаем правильным лишь мы, – он сделал ударение на последнем слове.

     Антон внимательно слушал своего друга и не понимал, шутит он сейчас, просто чрезмерно увлекшись идеей некоторого, так сказать, неожиданно приобретенного превосходства над остальными людьми, или же говорит серьезно. Если это на самом деле так, то Женек, кажется, потерял голову.

     – Ну и как тебе такая перспектива? – азартно спросил Евген.

     – Жень, ты на меня не обижайся, но, по-моему, тебя куда-то не в ту степь понесло, – Антон изобразил пальцами бегущую рябь по воде. – Мы все только начали этот невероятно трудный путь, у нас, по сути, ещё не было даже нормальных тренировок, а ты уже начал поиски некоей собственной тропы. Мы должны быть едины. Иначе я не вижу смысла не только в Авалоне, а и вообще в продолжении нашей деятельности как таковой. Короче говоря, мне эта идея не нравится.