Текст книги "Авалон: Хроники Бессмертных (СИ)"

Автор книги: Антон Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

     Но это было не главное: оранжево-красный солнечный диск тонул за хорошо просматривающейся теперь линией горизонта, а впереди находилось то, чего Евгений ну никак не ожидал здесь увидеть – пустыня.

     Огромное, насколько хватало глаз, бесконечно расстилающееся полотно песков предстало его глазам, и величественные дюны из миллионов ярко-желтых песчинок, сотканные жарким ветром барханы убегали вдаль, прямо к солнцу, к кажущейся такой далекой теперь линии края этого мира.

     – Это Солнечные пустоши, – сказал Морфиус, обводя рукой раскинувшиеся перед ними земли.

     – Песок… – удивленно произнёс Евген. – Но никто никогда не говорил нам о том, что за лесами лежит пустыня!

     – Я ничуть этому не удивлён, – улыбнулся Морфиус. – Бессмертные Нифльхейма хранят множество тайн и не считают нужным делится ими с остальными. Они всегда поступают лишь так, как удобно им. А удобно им представляется отвечать лишь на те вопросы, на которые они заранее знают ответ, ибо незнание подрывает могущество и непререкаемый авторитет, а для некоторых даже сомнение в возможном бессилии уже кажется поражением.

     Женя стоял, не особенно обращая внимания на его слова и задумчиво глядя вниз, туда, где волны песка упирались в высокую белесую преграду из каменистого известняка. Если бы здесь не было перепада высот – подумал он – то тонны песка, наверное, засыпали бы весь лес, до самого замка.

     – Пойдем, нам необходимо спуститься вниз, – позвал его Морфиус. – Там есть старая лестница.

     – Мы что же, будем идти через пустыню? – изумился Евген.

     – Увидишь! – подмигнул ему Морфиус.

     Чуть дальше действительно обнаружился удобный спуск: широкие светлые ступени, высеченные в твердой породе, лепились по краям уступов и трещин, причудливо извивались все вниз и вниз, пока не скрывались где-то там, под древними наслоениями песков.

     Пройдя лестницу, Морфиус тут же начал взбираться по одной из песчаных дюн, и Евгений последовал за ним. Его ноги тотчас увязли в сыпучей субстанции, и он подивился легкости, с которой передвигался Морфиус: песок под его тяжелыми чёрными сапогами практически не двигался.

     Женя никак не мог понять, что именно пытается найти его загадочный спутник, и тут он внезапно почувствовал, как его ботинок уперся во что-то мягкое под слоем песка. Ощущение отчего-то было неприятным: так бывало, когда он в детстве ночью, идя по квартире, случайно наступал на свою толстую кошку, не видя её, и она начинала противно верещать. Но ведь здесь не могло быть ничего живого…

     Песок, неожиданно пришедший в движение от его ног, пополз вниз, к основанию бархана, обнажая свои глубинные пласты, и тут он увидел это…

     Остатки человеческих тел. Руки… ноги… головы… их было много! Очень много! Иногда попадались тела целиком, иногда лишь их части. Кожа и остальные ткани были практически неразложившимися, лишь слегка тронутые тлением. Женю замутило.

     Песок продолжал осыпаться вниз, являя всё новых мертвецов и их лица: пустые глазницы, заполненные песком, запавшие, плотоядно щерящиеся рты. Евгений начал отступать ближе к Морфиусу, приводя в движение очередные слои песка. Мертвых повлекло вниз, они скатывались, стукаясь друг об друга, но из дюн показывались все новые и новые тела.

     – Что это? – Евген в ужасе обернулся к Морфиусу. – Откуда это?

     – Когда-то, очень-очень давно, здесь была великая битва, – Морфиус с нескрываемым интересом наблюдал за Жениной реакцией. – Много народу полегло. Но воздух пустыни сух, дождей в этой части почти не бывает, и тела разлагаются очень медленно. Очень. Медленно, – повторил он. – Некому оказалось похоронить павших воинов. Это и к лучшему.

     – Мне нужна армия, а не сборище трупов, – поморщился Евгений. – Соглашусь, горы песка, на поверку оказавшиеся огромными могильниками – слегка впечатляет. Но мы ведь не для этого тащились сюда целый день, правда?

     – Не спеши с выводами, мой друг, – Морфиус наставительно поднял палец. – Эта мертвечина не настолько бесполезна, как ты думаешь! Мне кажется, – он выдержал паузу, – что сейчас я узрею твою потрясающую способность. Насколько я знаю, ты до сих пор её не раскрыл?

     Евгений согласно кивнул.

     – Посмотри на эти тела, – продолжал Морфиус. – Посмотри внимательно и представь себе, что они оживают! – в его очах полыхнули желтые искры.

     Евген усмехнулся, закрыл глаза и сосредоточился. Перед ним мысленно промаршировала колонна безликих, тупоголовых зомби, прямо-таки как в старых фильмах ужасов, которые он когда-то смотрел, и они должны были слепо исполнять приказы своего господина. Не особенно надеясь на то, что у него что-то получится, он, тем не менее, достаточно подробно не менее минуты воображал себе, как мертвые, оживая, поднимаются из песка. Все это время он слышал рядом с собою какое-то шебуршение, но смахивал все на ветер, беспрестанно играющий с неисчислимыми песчинками. А потом он открыл глаза и вздрогнул: несколько ближайших цельных тел, скатившихся к краю бархана, поднялись на ноги, обратив к нему свои безликие, страшные физиономии. Их синеватая, с фиолетовыми пятнами, кожа и висящие лохмотья создавали жуткое впечатление.

     – Превосходно! – воскликнул Морфиус, похлопав его по плечу. – Не бойся, они не смеют причинить нам вред. Мертвые не нападают на своих хозяев.

     – Хозяев? – переспросил Женя.

     – О, да! Теперь ты – их создатель!

     – Откуда ты узнал, что я могу поднимать мертвых? – вкрадчиво поинтересовался Евген. До него медленно, но верно, как постепенно догорающие поленья в очаге, доходил весь коварный замысел Морфиуса.

     – Практически все, кто когда-либо обладал магией Огня, имели и эту способность. Неужели твои чудесные учителя не поведали тебе об этом? Впрочем, как и обычно. Моя догадка оказалась верна. Но… – Морфиус окинул взглядом пустыню. – Здесь ещё много работы. Чем больше воинов ты воскресишь, тем большую армию мы сможем отправить на Нифльхейм!

     – На Нифльхейм! – повторил за ним Женя.

     Огненные рубины в его короне вдруг вспыхнули так ярко, как никогда прежде, как будто и они почуяли неистовое сумасшествие, хлынувшее потоком в его сердце.

     И тогда Евгений захохотал, как безумный, и простер свои руки над дюнами, и позвал из глубин песков мертвых воинов, потревожив их вечный покой. А они услышали его громкий призыв, и взбурлила пустыня, взвивая вверх фонтаны древнего песка, и бесконечное полотно барханов, освещаемое последними лучами гаснущего солнца, вскипело, извлекая на поверхность все новые и новые изуродованные, ковыляющие тела…

     * * *

     Мария и Татьяна стояли вдвоем посреди центральной галереи, и Маша, прижавшись щекой к своей обожаемой медведице, обняла её за шею. Густой бурый мех приятно щекотал щёку, и это немного успокаивало. Таня сидела рядом на мраморной скамье, и взгляд её постоянно перемещался с дверей на верхние балюстрады коридоров – она в любой момент ожидала Вовиного появления, и на сердце у неё было неспокойно. Возможно, Татьяна и предчувствовала что-то нехорошее, но говорить об этом не хотела. Ей казалось, что если она не произнесёт свои опасения вслух, то ничего плохого и не случится.

     Вокруг них между малахитовых колонн носились во всех направлениях дварфы: кто-то нёс копья, кто-то тащил тяжелые доспехи и кольчуги. Топот подбитых железом сапог гулко отдавался под сводами галереи, и всеобщая, окружающая со всех сторон суматоха заставляла нервничать ещё больше.

     Пончик не то заворчала, не то заскулила, и Малиновская, гладя её по голове, зашептала той в ухо:

     – Знаю-знаю, тебе не нравится этот каменный дворец, но – прости, я не могу отпустить тебя погулять. Подвесной мост поднят, а, кроме того, там, снаружи, враги. Гулять теперь очень-очень опасно!

     Пончик печально опустила голову и тяжело вздохнула – она прекрасно поняла всё сказанное.

     – Чем больше времени проходит, тем мне становится страшнее, – призналась Малиновская Тане. – Ожидание надвигающейся угрозы просто убивает.

     – Да, ты права. – Татьяна кивнула. – И Вовы что-то чересчур долго нет. Я уже места себе не нахожу. С ним ведь не могло ничего случиться, правда?

     Малиновской вдруг пришло на ум, что Бирюк, возможно, был схвачен и мог попасть в плен, но она не стала этого озвучивать, чтобы лишний раз не нагнетать обстановку. Такие мысли всегда посещают голову в состоянии стресса – подумала она, а вслух сказала:

     – Я уверена – всё будет хорошо. Просто он, наверное, пытается увидеть и узнать как можно больше – ведь нам всё это может пригодится, не так ли? Успокойся, он скоро вернется.

     Таня заправила непослушную прядь своих светлых волос за ухо и не слишком уверенно кивнула. Какое-то время они посидели молча, потом окружающее смятение и грохот начали немного раздражать. И только Малиновская собралась предложить найти какое-нибудь другое место, где было бы поспокойнее, как среди сотен снующих по галерее дварфов они разглядели машущую им рукой Настасью.

     Не без сожаления покинув Пончика, они пробрались к ней, и Настя позвала их за собой.

     – Вова вернулся. Пойдемте, – сказала она, и в её голосе Таня уловила некие не совсем понятные ей тревожные нотки.

     Когда они поднялись, наконец, в одну из комнат верхнего яруса, все парни уже были там. Алексис, стоящий у входа, спокойный и невозмутимый, как и всегда, молча указал им рукой в дальний угол покоев. В синем ситцевом кресле с резными ручками распластался с закрытыми глазами Бирюк, и вокруг него суетилось несколько дварфов. Они перевязывали ему руку в районе плеча, а рядом с ним уже валялось достаточно много скомканных бинтов, пропитанных свежей кровью.

     – Вова! – Таня кинулась к нему, упав перед креслом на колени. – Он что, ранен? – она обернулась к Антону.

     – Его задело арбалетной стрелой, – ответил Антон.

     – Всё в порядке. – Бирюк приоткрыл глаза и вяло махнул на Таню здоровой рукой. – Пустяки!

     Таня с тревогой смотрела, как сквозь новую, только что наложенную на руку очередную повязку тоже потихоньку начинает проступать кровавое пятно.

     – Не бойтесь, госпожа, рана несерьёзная, – сказал ей один из дварфов. – Сама стрела, к счастью, не была отравлена, а удар пришелся по касательной. Да и кость не задета. Всего лишь незначительное повреждение тканей.

     – Почему тогда так много крови?

     – Это лишь кажется. Просто наша повязка хорошо впитывает любую жидкость.

     Дварфы окончательно забинтовали руку, и Бирюк попытался подняться, сразу, впрочем, схватившись за Танино плечо.

     – Я же говорю, всё хорошо, – преувеличенно бодро сказал он. – Ну, конечно, не так хорошо, как… – он осекся и сразу помрачнел.

     – Что ты видел там, в лесу? – спросила его Настасья. – Как получил ранение?

     – Плохи наши дела, – признался Бирюк. От этих слов словно тень упала на светлые окна замка, а сам воздух в комнате загустел и сделался душным. – Его армия действительно огромна, но поначалу я видел только друмлинов и горгулий. Ну и мерзкие у них рожи, я вам скажу! Они все как будто разом посходили с ума – такое ощущение, что Евгений каким-то образом воздействует на их сознание.

     – Но ведь горгульи живут в горах, разве нет? – Слава сел на большой бархатный диван, и тот жалобно заскрипел пружинами. – Откуда он их взял в лесу?

     – Они селятся не только в горах, – сказал старый дварф. – В южных чащах существует немало очень глубоких, скалистых ущелий. Они вьют свои мерзкие гнезда и там. Но это – лесные горгульи, они меньше размером, чем их горные сородичи, но зато и значительно злее их.

     – Час от часу не легче, – вздохнул Антон. – Вов, продолжай, пожалуйста.

     – Потом я переместился к Порталу, – сказал Бирюк. – Поначалу там было спокойно, никаких признаков врагов не наблюдалось, и я, похоже, слегка потерял бдительность. И неожиданно наткнулся на этих чудовищ. Это действительно что-то жуткое, скажу я вам! Представьте себе едва разложившиеся трупы, оживленные темной магией, рыскающие по лесу в поисках всего живого. Это похлеще, чем какой-нибудь фильм ужасов! Эти лохмотья, свисающие вместе с кожей. А какой от них гнилостный запах! Фу! Короче говоря, они заметили меня первыми и, не долго думая, решили прикончить. Выстрелили – я и опомниться не успел. Хорошо хоть догадался сразу телепортироваться, – а то валялся бы там, пока они не подошли бы ближе и не…

     – Перестань! – взмолилась Таня.

     – Значит, они ещё и вооружены? – спросил Сеня.

     – Только арбалетами и пиками. По крайней мере, остального оружия я не разглядел.

     – Нам от этого не особенно лучше, – вздохнул Слава.

     – Но если они уже у Портала, значит, вот-вот будут здесь! – воскликнула Таня.

     – Тише! – голос Малиновской перекрыл все остальные голоса. – Вы это слышите?

     Все замерли, и даже сквозь плотно сомкнутые окна каждый из них расслышал странный, неумолкающий ропот, медленно ползущий из леса через долину, к замку. Гул был ни громким, ни тихим, походя на отдаленное бормотание сотен тысяч людей, молящихся в каком-нибудь огромном соборе, и вместе с ним в сердца вползало ощущение беспокойства, страха и безысходности.

     – Что это? – Сеня округлил глаза, смотря на остальных.

     – Это гудит растревоженная лесная чаща, – догадалась Мария. – Она тоже чувствует приближающееся зло. Я даже могу разобрать отдельные слова. Дрожащая листва несёт сюда порождения кошмаров из наших самых страшных снов – так говорят деревья. Они здесь!

     – Боже, они и вправду здесь! – эхом откликнулась Татьяна. – Я чувствую… наши жизни в опасности!

     Алексис молнией пронёсся через всю комнату, разрушая чары неожиданно сковавшего всех оцепенения.

     – Не дайте темной магии овладеть вашим сознанием! – воскликнул он, распахивая двери из комнаты, ведущие на широкий балкон и впуская свежий воздух. Алексис вышел наружу, и весь Авалон высыпал вслед за ним.

     Обширная каменная плита балкона нависала над одной из башен, создавая прекрасный обзор на долину и леса. Друзья с великой тревогой устремили свои взоры на Кленовую чащу – далекую с такого расстояния, и всё же кажущуюся сейчас слишком близкой. Малиновская заметила, как длинные тонкие пальцы Антона с силой впились в мраморный парапет балкона. Татьяна плотнее прижалась к Бирюку. Слава скрестил руки на груди. Настасья приложила свою руку к виску, словно это помогало ей яснее разглядеть происходящее.

     Ропот становился все яснее и громче, и клочья серого, непроглядного тумана начали выползать из лесных чащоб, точно предвещая собой скорое появление страшной и грозной силы. То тут, то там над опушками леса взлетали стаи потревоженных птиц. И тут ватные перины холодной дымки словно раздвинулись в стороны, и они увидели их…

     Из конца в конец – повсюду, где можно было хорошо разглядеть светло-коричневые кленовые стволы, из леса почти одновременно во многих местах вышли на свет огромные марширующие отряды. Они появились внезапно, словно чья-то злая воля сама соткала их из ненависти и паутины туманного марева. Их было много. Очень много. Бессчетные тысячи черно-бурых, похожих на обезьян, скалящихся друмлинов и уродливых, полу-летящих, полу-подпрыгивающих над землей горгулий, напоминающих собой летучих мышей-переростков. Но самое омерзительное зрелище представляли собою ковыляющие, перекошенные и хромающие мертвые тела, оживленные ужасной магией Тьмы, словно через силу ведомые вперед, повинующиеся железной, непреклонной воле воззвавшего к ним Господина. Пустые глазницы их безучастно глядели перед собой, запавшие рты плотоядно щерились. Их было гораздо больше друмлинов и горгулий, вместе взятых, и бездушная Армия Мертвых, восставшая из потревоженных Огненным Князем песков, огромным полукольцом стремительно начала смыкаться вокруг Нифльхейма.

     Они приблизились к самой долине Карнимирии, и все новые и новые колонны войск выходили из-под зеленого полога Кленового леса, и неизвестно было, сколько ещё их скрывается там. Даже видимая численность Темной орды была более чем впечатляюща, просто непозволительно огромна: гораздо больше, чем каждый из Авалона мог вообразить себе даже в самых страшных своих видениях.

     Тем временем марширующие полки, выйдя из леса на несколько десятков метров вперед, – туда, где уже начинался заметный спуск в котловину долины, внезапно остановились, как будто услышав чей-то безмолвный приказ, и замерли на подступах к Нифльхейму.

      * * *

     – Опустите меня! – громогласно потребовал Евгений, как только они вышли на хорошо знакомую ему Тропу.

     Четверо уродливых мертвецов, несущие на своих плечах наскоро связанное подобие плота из толстых веток, покорно остановились и опустили все сооружение на землю. Женя сошел на траву. От долгого сидения ноги сильно затекли – хотелось поразмяться. Он выглядел бледным и осунувшимся, и темные тени залегли под его глазами: призыв столь огромного числа мертвых воинов, занявший всю ночь и почти весь следующий день, отнял у него слишком много сил. К счастью, в пути ему удалось немного отдохнуть, а Морфиус раздобыл для него какой-то более-менее сносной еды, чтобы он мог частично восстановить их. Как только Евген успел подумать о своем странном спутнике, тот тотчас же появился рядом с ним.

     – Внезапного нападения не получится, – предупредил Морфиус. – Они уже получили первое предупреждение благодаря нашей замечательной Горе. Кроме того, птицы доносят обо всем, что видят, непосредственно в Нифльхейм, этой мерзкой Зеленой Ведьме, – он сплюнул на землю, имея в виду Малиновскую.

     – Тем лучше для меня, – небрежно отмахнулся Евген. – Пусть знают, насколько могущественная сила им противостоит!

     – Но момент неожиданности будет упущен! – настаивал Морфиус. – Мы не сможем застать их врасплох: за это время они успеют вооружиться!

     – Ничего страшного. Я и не планировал немедленного нападения. Сначала… – Женя хитро прищурился. – У нас будут переговоры. А пока что оставь меня.

     И он пошёл вперёд, не оглядываясь более на Морфиуса, и добавил негромко, как будто самому себе:

     – Переговоры. Именно. Если ты достаточно мудр, то используешь этот шанс, Водяной Маг… Посмотрим-посмотрим…

     Морфиус, скорчив недовольное лицо, бесшумно растворился среди древесных стволов.

     Евгений хотел посвятить эту последнюю, самую ожидаемую им часть пути, самому себе. Он шагал по так хорошо знакомой Дороге как будто бы в одиночестве, а рядом, на расстоянии взгляда – справа, слева и позади, продвигалась его Великая Армия, круша на своем пути мелкий подлесок и вытаптывая под корень лесные травы. Он наблюдал, как мускулистые спины друмлинов плотной рекой текли между деревьями, и среди них, и между ними, похожие на ожившие каменные изваяния, в странной припрыжке продвигались вперёд горгульи. Мертвых рядом было немного – он специально пустил их в обход, подальше от себя, ибо его раздражали эти пустоголовые человекоподобные болванки – в его черных замыслах они сыграют роль пушечного мяса, не более того.

     Огненный Князь шёл до тех пор, пока его глаза снова не узрели яркий, ослепительный свет – в небесных полях начинался день, и солнце стояло в зените. Его лучи золотились на шпилях и черепичных крышах Нифльхейма. Наконец-то они дошли. Передовые отряды войска безмолвно расступились, пропуская его вперёд. Позади снова появился, сотканный из темного мрака, неотступный, закутанный в саван Морфиус.

     – Какой чудесный погожий денёк, – Евгений внимательно разглядывал дварфов, притаившихся на вершинах замковых стен и поднятый надо рвом подвесной мост, пока не остановился на одной из каменных террас Нифльхейма. Там, у парапета, застыли крошечными безмолвными изваяниями его друзья. Его бывшие друзья. Даже с такого расстояния он буквально почувствовал их взгляды на себе.

     – В такой день не жалко будет и умереть… кому-нибудь, – усмехнулся Евген. Потом он жестом подозвал к себе одну из горгулий и произнёс: – Иди-ка сюда. У меня будет для тебя особое дело.

     Горгулья приблизилась, затравленно озираясь и высовывая наружу свой мерзкий раздвоенный язык, а Евгений, протянув руку, прикоснулся к её холодной, скользкой голове…

     * * *

     А тем временем собравшийся на балконе Авалон мог наблюдать, как в том месте, где лента древней Дороги уходила в Кленовый лес, между раздвинувшегося надвое воинства появились две так хорошо знакомые им всем фигуры: сутулый мужчина в черном плаще и высокий юноша, увенчанный платиновой короной. Среди горгулий началось какое-то движение, но из-за дальнего расстояния нельзя было толком разглядеть, что же именно там происходит – лишь багрово-оранжевый свет вспыхнул на миг и снова погас. А затем вперёд, отделившись от основной массы существ, по дороге к замку направилась одна-единственная горгулья. Она неуклюже ковыляла, перебирая свои тощие, жилистые лапы, и её длинные кожистые крылья цвета высохшего на солнце цемента с легким шуршанием волочились за ней. Она не пыталась куда-либо свернуть или спрятаться, явно направляясь к какой-то конкретной точке, известной лишь ей одной.

     Авалон внимательно следил за её перемещением. Малиновская коротко выдохнула, с тревогой пытаясь понять, что же это все может означать. А горгулья, достигнув примерно середины пути между лесом и замком, неожиданно остановилась на дороге, выбросив вверх свою правую когтистую лапу, да так и замерла в этом положении.

     – Что это значит? – выразил Слава всеобщее недоумение.

     – Она – глашатай, – пояснил друзьям немного обескураженный Алексис. – Видимо, Огненный Князь желает переговоров.

     – Переговоров? – удивилась Маша. – И о чем же с ним, интересно, можно говорить? Это смешно! Что здесь обсуждать, когда вооруженная орда стоит у наших дверей? Пускай убираются обратно, откуда пришли – тогда и поговорим!

     – И, тем не менее, я полагаю, нам стоит его послушать, – сказал Антон, все ещё разглядывая застывшую горгулью. – И спуститься, видимо, придется мне.

     – Я пойду с тобой! – тут же отозвалась Настасья.

     – Абсолютно исключено! – Мария мгновенно встала между Настей и Антоном, словно это могло им помешать осуществить задуманное. – Ты с ума что ли сошла? – обратилась она к подруге. – Да ведь весь смысл происходящего сводится к тому, чтобы охранять тебя, глупая! Чтобы ты сидела здесь и никуда не высовывалась. Ведь Евген только этого и добивается, ему нужно выманить тебя наружу!

     Антон, слушая Малиновскую, слегка наклонил голову вбок, не вмешиваясь в её монолог и словно прикидывая, действительно ли стоит брать Настасью с собой.

     – А если они специально нас таким образом завлекают? – предположила Татьяна.

     – Ребята, вы не понимаете – я обязана пойти! – продолжала упорствовать Настя. – Ведь вся эта каша, по большей части, заварилась из-за меня. Так кому же, как не мне, участвовать в этих самых переговорах? И, тем более, я желаю лично услышать, что же на этот раз измыслил себе в оправдание Евгений и остановить, наконец, поток беспочвенных и лживых обвинений в свой адрес!

     – Не думаю, что ты добьешься в этом успеха, – скептически заметил Сеня.

     – Хорошо. Ты отправишься со мной, – решил Антон, и Малиновская даже фыркнула от негодования, словно рассерженная лошадь. Она собиралась начать свои новые увещевания об опасности затеянного ими предприятия, но Антон, слегка опередив её, обернулся к Бирюку и сказал:

     – Я знаю, ты ранен и неважно себя чувствуешь, но я прошу тебя пойти с нами.

     – Разумеется, – ответил Бирюк максимально быстро, пока Таня не успела ничего возразить.

     – Остальные останутся здесь, что бы там ни произошло, – строго произнес Антон, – а Алексис за вами всеми приглядит, – и он, уходя с балкона, похлопал Алексиса по плечу. Тот подмигнул в ответ.

     Настасья и Бирюк последовали за ним, и трое друзей направились вниз, к замковым воротам, провожаемые встревоженными взглядами остающихся.

     Свет солнца слегка померк из-за надвинувшихся непонятно откуда туч, и их длинные тени побежали по изумрудной траве, создавая странную иллюзию того, словно раскинувшиеся перед замком луга превратились в один сплошной океан. Создавшийся эффект усиливали мерно колышущиеся по ветру стебли травы, как будто пенные гребни волн вздыхали и ворочались у побережья.

     Через некоторое время оставшиеся на балконе друзья услышали продолжительное лязганье цепей и последовавший за этим грохот – это мощный подвесной мост опустился надо рвом, снова образовав временную переправу над недвижимой гладью воды и кувшинок. Сверху внимательно наблюдали, как три маленькие фигурки быстро приближались к ожидающей их горгулье.

     – А что, если войска именно сейчас ринутся в атаку? – нервно поинтересовалась Таня, ни к кому в особенности не обращаясь. – Дварфы успеют поднять мост до того, как мертвые окажутся слишком близко?

     – Я не знаю, – тихо ответила ей Малиновская. Больше никто ничего не сказал.

     А пока что Антон, Бирюк и Настасья продолжали идти по каменному тракту, навстречу к уродливой горгулье. Теперь, гораздо лучше, чем отмечалось из замка, они видели, как посреди скопища оживших мертвецов и рычащих друмлинов стоит Евгений в венце из пылающих рубинов, а за его спиной маячит, подобно тени, согбенный и мрачный Морфиус. Чем ближе они подходили, тем отчетливее можно было различить отдельных воинов в стане врага, и тем ощутимее чувствовался витающий в воздухе накал ненависти и злобы. Ненависти к ним самим, ко всему живому и доброму, что обитало в этой долине. Настя поняла вдруг, что переговоры – какими бы они не были – ни к чему не приведут. Потому что Темная Армия, восставшая из давних времен и явившаяся на битву из небытия, пришла сюда не ради денег, тщеславия или надежды на то, что бой, в котором они примут участие, войдет в легенды. Все это могло бы прельстить живых. А они явились лишь за одним – уничтожить саму жизнь как факт существования, чтобы после, когда все закончиться, они смогли уйти на покой туда, откуда пришли – в Солнечные пустоши, в пески времен и забвения, где их тела, возможно, больше никто и никогда не потревожит.

     Антон, улучив момент, когда их подруга слегка отвлеклась, чуть потянул Бирюка за рукав и прошептал так, что расслышать его сейчас мог только Вова:

     – Если это ловушка… хватай Настю и телепортируйся обратно в замок.

     – Но… я… – Бирюк слегка опешил. – Я никогда не совершал парной телепортации! Я даже не знаю, смогу ли я!

     – Какой прекрасный повод научиться, – тон Антона сейчас был таким, как будто они обсуждают какую-нибудь ничего не значащую ерунду за ужином.

     – Так ты для этого взял меня с собой? – Бирюк округлил глаза от ужаса, внезапно поняв отведённую ему роль в намечающемся действе.

     В этот момент Настасья уже начала прислушиваться к их разговору, не понимая, почему ребята шепчутся за её спиной, и Антон в ответ просто пожал плечами, что, в принципе, могло означать и да, и нет.

     Таким образом они, наконец, приблизились к горгулье и остановились в нескольких шагах от неё. Настя с некоторым отвращением рассматривала это безобразное существо: серая, выцветшая, блеклая кожа, глубоко посаженные красноватые глаза и длинный ряд зубов с двумя большими, выпирающими из верхней челюсти клыками. Горгулья никак не отреагировала на их приближение, безучастно глядя перед собой, и тогда Антон произнёс:

     – Так какую же весть шлёт мне Огненный Князь? Я слушаю тебя, порождение мрака!

     Тогда горгулья шевельнулась, подняла на него свои странные, пустые глаза, а затем все трое друзей вздрогнули, потому что она вдруг заговорила голосом Евгения:

     – Здравствуй, Водяной Маг! Как скоро мы оказались с тобой по разные стороны баррикад! Хотя, сдавалось мне, стремились всегда к одному и тому же…

     – Да, время бежит быстро. Но ни к чему сейчас разводить словесный туман, – Антон явно был настроен решительно. – Ты привел к моим дверям вооруженное войско, и я вправе спросить тебя: чего же ты хочешь теперь?

     – Ты прекрасно знаешь причину нашей вражды, – вкрадчиво произнесла горгулья голосом Евгена.

     – Не ищет причин тот, кто развязывает войну во имя войны, – ответил Антон.

     «Она одержима» – пронеслось в голове у Бирюка, разглядывающего этого странного монстра. – «Горгулья сделает все, что велит ей Евген. Боже, как ему это удалось? Нужно быть настороже!»

     – В твоих силах все предотвратить, – продолжала горгулья, – и потому сейчас я обращаюсь прямо к тебе, Водяной маг: отдай мне Настасью! И тогда никто не пострадает, даю слово!

     – Я не господин ей, а она – не моя рабыня и не вещь, чтобы я мог решать, где ей находится. Она сделала свой выбор. И ушла от тебя по собственной воле.

     – Неужели ты думаешь, – вступила в разговор Настасья, – что, приведя сюда Темную орду, я устрашусь её и последую за тобою? Мертвые не смогут оживит нашу умершую любовь, Евгений! Ты убил её сам!

     – Умолкни, стеклянная кукла! – горгулья будто выплюнула эту фразу. – Я – Огненный Князь! Я – Владыка несметной армии Темных сил, и потому остерегайся говорить со мной дерзко, если не хочешь закончить свою жизнь подобно разбитой фарфоровой чашке!

     Краска схлынула с лица Настасьи мгновенно, как будто ей залепили пощечину, и она отчеканила: – Ты – владыка рабов, и всё, что у тебя есть, – это твоя ненависть, которая грызет тебя изнутри! Я никогда не вернусь к тебе. Как жаль, что я так поздно поняла, какое ты на самом деле чудовище! О, как мне жаль! – и она, осекшись, отвела взгляд в сторону.

     Горгулья в ярости изогнула спину и издала звероподобный рык, рот её раскрылся, а слюни с клыков начали капать в придорожную пыль.

     – Будь готов, – шепнул Антон Бирюку. Тот кивнул.

     Горгулья снова посмотрела на Антона.

     – Я знаю, что в твоей власти вернуть мне то, что я жажду, пусть даже ты и пытаешься уверить меня в обратном. Ты мог бы, к примеру, заключить изменницу в полую водяную сферу и таким образом отправить ко мне. Но ты упорствуешь. Так каков же будет твой ответ?

     – Нет, – ответил Антон.

     – Будьте же вы прокляты! – завопила горгулья, разбрасывая землю вокруг себя когтистыми лапами. – Все! Все до единого! Мерзкие отродья! Вы поплатитесь за это! – она совсем зашлась в крике.

     Настя с презрением и жалостью смотрела на неё, бьющуюся в агонии Жениного гнева, а потом произнесла:

     – Если и вправду говорят, что в вас заключены мятежные души, тогда я освобождаю тебя!

     И не успел никто опомниться, как из её выброшенной вперёд руки вылетела серебристая магическая пуля, угодив прямо туда, где у горгульи должно было находится сердце. Горгулья захрипела и повалилась набок – мертвая.