Текст книги "Авалон: Хроники Бессмертных (СИ)"

Автор книги: Антон Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

     – Да-да, конечно! – Бирюк был, кажется, даже слегка напуган таким суровым тоном Сильфиды.

     – Вот и хорошо, – кивнула Сильфида. – Простите, если я иногда чересчур строга. Не только с тобою – она посмотрела Вове прямо в глаза. – со всеми вами. – Бессмертная, на миг замолчав, окинула взглядом притихших ребят. – Но всё это происходит лишь оттого, что я очень тревожусь за каждого из вас. За всё это время вы стали мне словно детьми. Такими родными и близкими… – и она тихо, но очень тяжело вздохнула.

     Мария подумала в этот момент, что на этих, кажущихся такими хрупкими женских плечах, лежит совсем не подобающий тяжкий груз вовсе не женских забот. Что может быть достойнее, чем собственный пример? Пожалуй, Маша тоже хотела бы стать такой же сильной, умелой и устрашающе непоколебимой, как и Сильфида. Такой она и станет. Когда-нибудь. Обязательно станет.

     Они ещё долго сидели за столом, обсуждая разные темы, и особенно, конечно – успехи и продвижения Авалона, достигнутые друзьями в последние несколько недель, покуда седая ночь и её верные спутники – сонливость и тишина не окутали собой всё вокруг, вплотную подобравшись к залу, к изножьям стола и стульев, за которыми они сидели. Пора было отправляться спать.

     Окончание ужина затянулось далеко за полночь, а когда, в итоге, пришло время расходиться по своим комнатам и ложиться в теплые кровати, загодя застеленные для них дварфами, Малиновская поняла вдруг, что сна у неё ни в одном глазу. Она стала просить Антона прогуляться с нею около замка хотя бы чуть-чуть, на сон грядущий, и канючила до тех пор, пока не проела Антону весь мозг – и он согласился. Клятвенно пообещав Сильфиде, что они не будут уходить слишком далеко, друзья покинули Нифльхейм и вышли в тёмный, таинственный и немного пугающий поначалу мир волшебной ночи. Во многих окнах замка ещё горел свет, бросая на раскинувшиеся окрестные поля и водяной ров идеально правильные квадраты и прямоугольники светлых пятен, поэтому около ворот и моста было всё достаточно хорошо видно и совсем не страшно, да и наступившее этой ночью полнолуние тоже прибавляло холодного, желтоватого света.

     Маша с Антоном, неспешно свернув с основной тропы, пошли по густой траве: Малиновская почувствовала, как у неё начинают промокать ноги от уже успевшей упасть росы, однако это её нисколько не волновало – всё равно они погуляют совсем чуть-чуть, а, придя, она заберётся в мягкую и уютную постель, чтобы согреться и моментально заснуть. Удивительное ощущение покоя и благости лежало на всем: тишину мерцающей ночи не осмелилось нарушить даже слабое дуновение ветерка – об этом говорили абсолютно недвижимые в сгустившемся сумраке листья вечнозелёных рябин.

     Какое-то время они шли молча, просто наслаждаясь пением сверчков и свежим воздухом, однако потом Антон начал чувствовать некий странный дискомфорт, будто в спину ему уперся чей-то внимательный взгляд, пристально наблюдающий за ним. Он пару раз оглянулся, но никого не заметил.

     – Ты чего озираешься? – спросила его Малиновская, чуть повернув голову и заправляя при этом за ухо мешающую ей прядь волос.

     – Да так. Будто смотрит кто-то, – Антон остановился и обернулся ещё раз, вглядываясь в могучую громаду замка, немного выделяющуюся более темным силуэтом на фоне окрестных гор.

     Маша тоже обернулась, но взгляд её при этом скользнул немного выше, и она разглядела на навесном балкончике одной из башен Нифльхейма одинокую, едва заметную в темноте фигуру. Евгений. Смотрит прямо на них. Хотя это и невозможно было с такого расстояния, Малиновской показалось, будто их взгляды пересеклись. Какая-то доля секунды – и Евген скрылся в покоях башни. Антон снова отвернулся от Нифльхейма и пошёл дальше – наблюдавшего за ними Евгена он, скорее всего, не заметил. Маша, помявшись ещё несколько мгновений, тоже отвернулась и зашагала вслед за другом. Ею вдруг овладело странное чувство беспричинного беспокойства, хотя поводов для этого вроде бы и не было. Ну что тут такого, что Женя просто смотрел на них? Как будто ничего. Она и самой себе не могла объяснить, из-за чего стоило бы напрягаться.

     – Тебе никогда не приходила в голову мысль, – неожиданно произнёс Антон, – что у нас остаётся всё меньше и меньше времени для того, чтобы быть готовыми?

     Малиновская не стала уточнять, что именно он имеет в виду – это и так было ясно.

     – Никто не называл нам конкретного часа, – ответила она, – а значит, у нас есть ещё время.

     – Возможно, – уклончиво ответил Антон. – А ты не думаешь, что… – молодой человек почему-то мельком обернулся в сторону замка и сказал немного тише, чем до этого, – что Воплощение Зла уже явилось на Землю? Тебе не кажется, что им может быть Он?

     – Кто? – после некоторой паузы произнесла Малиновская, хотя уже начинала смутно догадываться.

     – Евген, – просто ответил Антон. Это прозвучало слегка тревожно и вместе с тем так буднично, будто они обсуждали сейчас всякие не стоящие внимания жизненные мелочи за чашкой чая у Малиновской на кухне, как бывало множество раз задолго до того, как они стали Бессмертными. Мария и сама изумилась, насколько спокойно она восприняла это предположение. Будто бы Антон сейчас озвучил то, что уже довольно давно витало у неё в голове, но она никак не могла собрать все эти разрозненные мысли в одно большое целое. Так собираются воедино мельчайшие капельки пара, снова образуя воду. Может быть – подумала она – Антон всё-таки увидел Евгена на башне, – поэтому и начал этот разговор? Хотя, вполне возможно, что он спросил и просто так. И всё-таки сейчас Маша была с ним не совсем согласна, что и попыталась выразить в своей речи.

     – Тебе не кажется, – с некоторой иронией спросила она, посмотрев на Антона, – что Евген, мягко говоря, не тянет на такой титул, как «Воплощение Зла»? Ему не подвластно всё на свете, и он многого не может.

     – Откуда же мы, на самом-то деле, знаем, чего он может, а чего – нет? Далеко не все его тренировки проходили перед нашими глазами, он великое множество раз приходил сюда один, и даже без Флавиуса и Сильфиды. Что мы, в сущности, знаем о его способностях? Только то, что он позволил нам увидеть. Мы же не можем проникнуть в его голову, правильно?

     – Вообще-то ты – можешь!

     – Он не настолько глуп, чтобы позволить мне смотреть ему в глаза и читать его мысли. Евген не только высокоодаренный адепт магии, он, кроме всего прочего, умён и изворотлив просто сам по себе, как человек, а потому так легко может выдавать желаемое за действительное. Не знаю, обратила ли ты внимание – но, несмотря на то, что они постоянно ругаются с Настей, он не считает нужным отпускать её от себя. Видимо, полагает, что она может ему ещё пригодиться.

     – А ты, я смотрю, и ревнуешь, – не удержалась Малиновская. Она сказала это даже не столько оттого, что действительно так считала – ей просто очень интересно было посмотреть на возможную реакцию Антона и проверить свою теорию о том, что ему тоже нравится Настасья.

     – Речь сейчас не об этом, – невозмутимо ответил Антон, и невозможно было понять, какие эмоции он переживает в этот момент. – Просто я не считаю само собой разумеющимся тот факт, что Евген испытывает к ней какие-то чувства. Все это отходит на второй план в том свете, что, в первую очередь, мы не должны забывать о том, кто мы, и в нашей жизни почти не осталось места для чего-то иного.

     – Но это не значит, что каждый из нас давал обет безбрачия и мы не можем любить! – пылко возразила Маша.

     – Я просто не даю некоторым личностям дестабилизировать обстановку и использовать людей в своих собственных интересах, – Антон строго посмотрел на неё, – любыми способами.

     – Не знаю, Тош. На мой взгляд – он просто обычный хам, чьи плохие качества несколько усугубились после ощущения возросшей собственной значимости в его же глазах. Мне тоже, разумеется, все это не очень нравится…

     – Но ты ведь чувствуешь? – внезапно перебил её Антон, сделав акцент на последнем слове.

     Они остановились одновременно и, повернувшись, посмотрели друг другу в глаза. Мария как будто поняла, что именно имеет в виду Антон, но не могла выразить это словами. И отголосками далекой, но так неумолимо приближающейся и растущей бури, вползала в их сердца тревога. Маша, разглядывая каре-зеленые глаза Антона, слегка вздрогнула от неожиданности, когда его голос вдруг зазвучал в её голове, хотя Антон и не открывал рта: «Сила его намного больше, чем кажется на первый взгляд, а цель – иная, чем та, которую он явно преследует».

     Как у тебя это получается? – так же мысленно спросила Малиновская.

     – Тренировки не проходят даром, – уже вслух ответил Антон, улыбнувшись.

     – Иногда я чувствую себя твоим подопытным кроликом, – немного недовольно сказала Маша.

     – Нужно же мне на ком-то отрабаты… – Антон неожиданно осёкся.

     В почти абсолютной тишине, нарушаемой лишь неумолчным стрекотанием сверчков, отчетливо громко зашуршали сухие стебли высокой травы. Друзья сделали пару быстрых шагов назад, наблюдая, как немного впереди от них, в неверном лунном свете, полускрытом сейчас набежавшими невесть откуда взявшимися тучами, трясутся и трещат верхушки дикого камыша и другой вымахавшей поросли. Машка, быстро оглядевшись, сделала не слишком приятное для себя открытие – увлеченные разговором, они с Антоном слишком далеко отошли от замка, хотя вовсе этого и не планировали. Стена тёмных, недружелюбных деревьев была теперь очень близко от них – от неё веяло прохладой и сыростью, а из чёрных глубин Кленового леса доносились странные, даже слегка пугающие звуки – не то сопение, не то невнятные шорохи, и будто бы далекие вои и всхлипы.

     Ребята продолжали стоять неподвижно, пока Малиновская боковым взглядом не уловила какое-то новое движение на равнине, полого спускавшейся от зарослей, в которых они оказались. Там все было выкошено трудолюбивыми дварфами, и посреди идеально ровного луга немного нелепо смотрелись пять или шесть растрепанных, клочковатых кустов, непонятно как вообще оказавшихся там. Она могла поклясться, что десять минут назад их там точно не было. А когда вдруг кусты начали неожиданно передвигаться, довольно шустро и вместе с тем слегка ковыляя, Маша испуганно схватила Антона за руку. Нет, это оказались далеко не кусты! Было жутковато наблюдать, как неведомые существа, какие-то сгорбленные, мохнатые, с длинными руками, рассыпаются по долине, непонятно кого высматривая и неизвестно что ища.

     – Тише! – прошептал Антон, словно уловив внезапное Машино желание закричать от страха.

     Существа продолжали полу-галопом ковылять по равнине на достаточном отдалении от них, явно направляясь в сторону дварфовских огородов. Они стали уже практически трудноразличимы в тусклом лунном свете, смешавшись с плетнями, изгородями и кустами садов, и тут кто-то громко заворчал совсем рядом с ними.

     Антон и Маша развернулись и буквально нос к носу столкнулись с неведомым зверем, возникшим среди туск-лых, пожухлых стеблей. Чёрно-бурый, приземистый, телом он чем-то напоминал обезьяну, однако его морда была более похожа на собачью. Он явно был одним из тех же существ, за которыми они только что наблюдали в долине. Зверь угрожающе не то зарычал, не то зашипел, со свистом выпуская воздух из-под приподнявшихся губ своей оскалившейся пасти.

     В руках Антона мгновенно возникла водяная магическая сфера, освещая бледным голубоватым светом небольшое пространство вокруг. Малиновская тут же последовала его примеру – молниеносно сотворенный зеленоватый шар, разбрасывая изумрудные искры (видимо, потому, что она была сейчас до смерти напугана), переливался в ладони, просвечивая сквозь её пальцы. Маша опасалась в этот миг только одного – как бы зверь, явно настроенный угрожающе, не прыгнул на них, потому что она не знала, что же в таком случае придётся делать – атаковать или же звать на помощь. Она также не была уверена, сможет ли им помочь Пончик – хотя между ними и существовала телепатическая связь, однако на ночь медведица всегда уходила обратно в лес и сейчас, наверняка, крепко спала где-нибудь в своей берлоге.

     Но неведомое существо – кем бы оно ни было – нападать не спешило. Оно замерло в нерешительности, явно испугавшись света и магии, а потом попятилось назад, продолжая глухо рычать, и скрылось в зарослях высокой травы.

     – Пошли назад, – Антон опомнился первым, и поспешно потащил Машу за руку. – Скорее, пока не пришли остальные!

     – Кто это? – Малиновская, стараясь не отстать, путалась в собственных ногах и никак не могла прийти в себя.

     – Это друмлины, – непонятно ответил Антон.

     – Кто?!

     – Друмлины. Нечто среднее между человеком, собакой и шакалом. По крайней мере, в книгах они описаны именно так. Они всегда выходят из лесов в начале-середине осени – ищут пропитание, совершая набеги на огороды дварфов.

     – Зачем?

     – Очевидно, в лесу не так уж и много того, чем им можно было бы поживиться. Вот и приходят сюда. Естественно! – сам с собой согласился Антон. – Дварфы ведь не выставляют на ночь никакой охраны – вот они и повадились на легкую добычу.

     – А эти друмлины, они, вообще-то, очень агрессивны? – Машка, продолжая держаться за Антонову руку, постоянно озиралась, опасаясь, как бы эти звери не атаковали их со спины.

     – Они всеядны и, в принципе, могут напасть, – обеспокоенно ответил Антон, – так что шевели ногами быстрее. Если их набежит сейчас целая туча, можем и не справиться!

     Выбравшись, наконец, из высоких кустов на широкую дорогу, друзья со всей возможной скоростью поспешили в замок, стараясь как можно скорее оказаться за надежными дверями, оставив снаружи темноту и ночные страхи. Лишь оказавшись внутри, они смогли перевести дух.

     – Фу-х, – выдохнула Малиновская, остановившись в холле, у подножия одной из лестниц, ведущих к спальням. – Я и не думала, что в лесу такие страшилища живут!

     – Я думаю, это просто цветочки по сравнению с тем, что там обитает на самом деле, – Антон тяжело облокотился на перила. – Не зря же Сильфида с Флавиусом постоянно нас предупреждают, чтобы мы не ходили вглубь леса.

     – Кстати, пойдем-ка поскорее в комнаты, пока мы не нарвались на кого-нибудь из них, – обеспокоенно произнесла Маша, начав подниматься по ступеням. – Не хватало нам ещё от них нагоняй получить.

     Антон, молча пожав плечами, последовал за ней.

     – Какого черта мы вообще поперлись на эту прогулку! – начала ворчать Малиновская, уже напрочь позабыв о том, что именно она и была её инициатором. – Нигде нельзя расслабиться, даже в Карнимирии – того и гляди сожрут!

     – Ты не обратила внимание на то, что как только мы начали обсуждать тему о Воплощении Зла, друмлины тут как тут и появились? – спросил Антон.

     – Ой, перестань, – махнула рукой Маша. – Ты, по-моему, уже все на свете стараешься подогнать под эту свою теорию. Друмлины – обычные звери, живущие в лесу, ну или… не знаю, кем они там являются. Живут же, к примеру, в московских парках лоси – вот и они тут живут. А то, что мы на них наткнулись, говоря о всяких зловредностях – так это просто совпадение, и не более того.

     Антон неожиданно остановился и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз – они прошли уже несколько лестничных пролетов. Отсюда были видны неяркие сполохи от свечей и факелов, пробивающиеся через приоткрытые двери и пляшущие по тёмным стенам – это на кухне, расположенной в обширном полуподвале, по-видимому, всё еще возились немногочисленные дварфы, прежде чем отправиться спать.

     – Ты чего? – с опаской спросила Маша.

     – Ты знаешь, я только сейчас понял, насколько я голоден, – признался Антон. – Пожалуй, я пойду, попрошу у дварфов чего-нибудь перекусить на сон грядущий. Ты не пойдёшь со мной?

     – Я так устала, у меня сил нет опять спускаться, – отказалась Малиновская.

     – Ну как хочешь. Поднимайся тогда в спальню, а я пойду поем. И смотри, никуда больше не сворачивай – хватит с нас приключений на сегодня!

     Малиновская молча кивнула и продолжила подниматься по лестнице. Антон, напротив, пошёл вниз, чтобы ещё раз поужинать и окончательно успокоиться. «Хорошо, что мы встретили всего-навсего друмлинов, – с тревогой, и вместе с тем с облегчением подумал он про себя. – Если бы Маша проводила столько же времени в библиотеке Нифльхейма, что и я, она бы знала гораздо больше о том, на каких чудищ мы могли бы наткнуться сегодня в ночи!»

     Антон вздохнул и осторожно проскользнул на кухню, чтобы не задеть плечом скрипучую дверь.

     Глава 13. Уход

     Ноябрь встретил лёгким морозцем и полным отсутствием снега, что, по мнению Малиновской, было просто ужасно – холод от этого казался только кусачее, а, кроме того, постоянно дул сильный, пронизывающий до самых костей ветер. Иногда его внезапно налетающие порывы уносили с людей шапки или чуть было не вырывали из рук сумки. Ветки заиндевевших деревьев жалобно похрустывали, когда ледяные вихри были особенно неугомонны, трепля и мотая их в разные стороны. Кроме того, световой день уже значительно сократился – темнеть начинало гораздо раньше, а светлеть – позже, поэтому, когда сумрачным и зябким пятничным утром Мария выползла к автобусной остановке, она успела продрогнуть и десять раз пожалеть, что не надела шапку.

     Маша была очень сильно разозлена – ведь сегодня ей придется высидеть все пары в институте в полном одиночестве, потому что Настасья немного приболела, и потому осталась дома. Хотя, как не без оснований подозревала Малиновская, её подруга не пошла ещё и потому, что у Евгена – по его словам – сегодня занятий не было (а может быть, ему просто было лень, и он, как обычно, решил прогулять). В любом случае, Настя проведёт предстоящий день у своего возлюбленного – в этом можно было даже не сомневаться. Маша уже успела высказать Настасье свое недовольство по этому поводу по телефону, и подруга, естественно, не осталась перед ней в долгу.

     – В институт она, значит, поехать не может – плохое самочувствие, а как к Евгену в гости – так это она сразу здоровенькая! – язвила Маша.

     – Лучше бы сама уже нашла себе парня, – парировала, разозлившись, Настасья. – Глядишь, и до чужой личной жизни интереса бы поубавилось – своей занялась.

     Машка не стала продолжать разговор и бросила трубку. Конечно, все это – дурацкие мелочи, совершенно не стоящие внимания. Не сегодня-завтра они уже снова помирятся и, сидя в обнимку, со смехом будут вспоминать глупости, которые друг другу наговорили. Ну а пока что Маша стояла в ожидании автобуса, надувшись как мышь на крупу.

     Да и Антон тоже молодец – обещал её подвезти, а у самого машина не заводится. Какого, спрашивается, чёрта быть владельцем автомобиля, если ты даже не можешь его починить? Объяснения Антона про севший аккумулятор её совершенно не удовлетворили и, устав его ждать, она уже и так потеряла целых двадцать минут, пока Антон возился под капотом, Малиновская в полном негодовании готовилась к опозданию на первую пару, со всеми вытекающими оттуда последствиями: бешеная беготня по территории университета в поисках нужного корпуса и аудитории, а после – преподавательское брюзжание и её заверения о том, что все это в последний раз.

     Сейчас Марии на самом-то деле хотелось только одного – чтобы поскорее наступила суббота, потому что тогда она снова отправится в чудесный мир, где всегда интересно, увлекательно и, самое главное – тепло! А также поют птицы, зеленеют леса и стоит огромный замок, вросший в основание гор, где у неё, кроме всего прочего, даже имеется своя собственная комната и множество дварфов, которые её обожают и готовы выполнить любую её просьбу. Хотя она этим и не злоупотребляет.

     Увидав подъезжающий из-за поворота автобус, Маша поблагодарила небо, что ей не дали умереть на улице от переохлаждения, и полезла в салон.

     * * *

     Утром субботы они отправились в Нифльхейм вчетвером: Маша и Настя (уже успевшие помириться), а также Слава и Семён. Все остальные в предстоящие выходные оказались заняты личными делами. Оно, может, даже и к лучшему – у Машиной мамы сегодня не было дежурства, поэтому ей в любом случае пришлось бы возвращаться на ночь домой. А так как сегодня – из-за малочисленности их компании – ночевать в замке никто не планировал, покидать Нифльхейм было не так обидно, как если бы ей пришлось отправляться в дорогу в одиночестве.

     Настасья, радуясь солнечной, хоть и морозной погоде, как ребёнок, и пребывая в совершенно распрекрасном расположении духа, что в последнее время случалось с нею довольно редко, веселилась и скакала вокруг Малиновской, точно коза на поле:

     – Прямо поправилась за один день, – щебетала она. – Это, должно быть, любовные чары так на меня действуют!

     Маша натянуто улыбнулась и сдержалась из последних сил, чтобы не ляпнуть какую-нибудь гадость. В начале дня ни к чему было портить настроение ни себе, ни окружающим.

     Пройдя сквозь Портал и вернувшись из предзимья в вечное лето, парни, скинув свои куртки и свитера, побросали их прямо тут, на кучи сухой опавшей листвы – в Кленовом лесу её всегда было очень много. Девушки же, проявив присущую им аккуратность, развесили свои вещи на древесные сучки – чтобы не испачкались. На Машино замечание по поводу того, что куртки потом придётся стирать, Славик беззаботно махнул рукой:

     – Да ладно, чего ей сделается? Все равно она старая уже.

     – Главное, чтобы её какой-нибудь лесной зверь не сжевал, – пошутил Семён.

     Четверо друзей двинулись дальше по тракту сквозь лес, болтая обо всём на свете, и только тут Маша обратила внимание на голые руки Семёна – до этого он ведь был в куртке, а теперь, сняв её, оказался в белой футболке с короткими рукавами. Кожа на его руках была частично содрана, но большей частью, почти до самых локтей – обожжена, причем местами достаточно сильно. Часть особенно видных красных ожогов уже начала затягиваться по краям свежей тканью.

     – Что с тобой? – Маша схватила его за руку.

     – Ай-яй, осторожно! – Семён, отдернув руку, поморщился от боли. – Это я с магией в прошлый раз немного переборщил.

     – Как так? – не поняла Маша.

     – Когда тренировался с жидким оловом, – объяснил Семён. – Дварфы притащили специально для меня медный котёл, а в нем было полно всяких оловянных штук – что-то типа остатков от их производства. В тот раз Флавиус за мною не следил, и я практиковался сам по себе, превращая олово из твёрдого состояния в жидкое, и наоборот. Пытался из него создавать правильные геометрические фигуры – это бывает очень полезным для получения навыков при работе с любыми веществами. С оловом легче всего: из всех металлов у него одна из самых низких температур для плавления, что-то около двухсот тридцати градусов по Цельсию. Короче говоря, расплывается моментально. Но я, по-видимому, слишком увлёкся и довел его буквально до кипения – в итоге расплавился даже сам медный котел. А ведь у меди температура плавления куда больше – более тысячи градусов! Конечно, котел не выдержал и развалился на части, все его содержимое выплеснулось, ну и немного попало на меня.

     – Ужас какой! Хорошо хоть, что ты не покалечился! – сказала Настасья, забираясь на древесный корень, выдвинутый прямо на тропу, чтобы перелезть его. – И вообще, тебе нужно быть поосторожнее – у тебя всё-таки очень опасная магия.

     – А у кого из нас она не опасная? – пропыхтел Слава, перелезая через корни вслед за остальными.

     – Да он ведь вообще мог в своем металле свариться заживо, как курица! – Настя выдохнула, спрыгивая обратно на землю. – Мне даже подумать обо всем этом страшно. Ты только руки обжёг? – снова обратилась она к Семёну.

     – Ещё ноги немного. – честно признался он. – Оно же разлилось повсюду…

     – А Флавиус что сказал?

     – Он отругал, конечно. Но Сильфиде мы об этом говорить не стали. И вы тоже не говорите, – попросил Сеня. – Флавиус мне сказал, что Сильфида и так его долго пилила из-за того случая с Танькой – ну, помните, когда она сознание потеряла. Так что смотрите, не проболтайтесь.

     – Этот Флавиус совершенно не соблюдает технику безопасности. Как вообще можно в таких опасных ситуациях предоставлять нас самим себе?! – возмутилась Малиновская. – Посудите сами – у него уже второй ученик пострадал!

     – Да ладно тебе, не начинай, – Сеня похлопал Машку по плечу. – Он отличный парень.

     Мария строго и немного скептически посмотрела на Настасью, – ведь Флавиус обучал и её тоже.

     – Да, он очень-очень хороший, – быстро проговорила Настя, закивав головой.

     – Вам виднее, – пожала плечами Маша. – Как по мне, так я Сильфидой как преподавателем более чем довольна.

     Они прошли мимо Старого Клёна, естественно, задержавшись около него на некоторое время, чтобы рассказать ему о своих делах. Клён каждый раз очень внимательно выслушивал их и искренне радовался за успехи каждого – с таким добросердечным и умным собеседником, как он, всегда было приятно пообщаться. Продолжая путь, друзья снова вернулись к обсуждению магии.

     – А у тебя как продвигаются дела, Слав? – спросила Малиновская. – Получается что-нибудь эдакое, из особо серьёзного?

     – Ага! – с энтузиазмом ответил Славик. – Мои каменные взрывы – это нечто! Вам всем обязательно нужно это увидеть – они получаются такими мощными, как будто самые настоящие бомбы взрываются.

     – А каким образом они могут пригодиться на практике? – не поняла Настасья.

     – Ты что, при обезвреживании противника это самое верное средство – лучше не придумаешь. Такими штуками целую армию можно завалить. А давайте-ка я прямо сейчас вам кое-что покажу?

     – Ой, может быть не надо? – забеспокоилась Малиновская.

     – Да перестань! – поддержал Славика Семён. – Мы же в лесу, а значит, точно никого не заденем и не покалечим. Давай, Славян, покажи им!

     – Ага. Сейчас, – Слава остановился, сосредоточился, сфокусировал свой взгляд на какой-то дальней точке. Потом размахнулся и со всей силы ударил обоими кулаками по земле. Словно тонкие струны, проложенные под слоем травы и мелкой поросли, напряглись и зазвенели сами корни земли, пошла цепная реакция, все дальше, дальше, и вдруг метрах в двадцати от них вспух огромный земляной пузырь, и с оглушительным грохотом лопнул, разнося во все стороны комья почвы, песка и грунта. Пошел даже небольшой дым. Было похоже, как будто под поверхностью земли разорвался гигантский воздушный шар. Все произошло так быстро и так громко, что девчонки аж подпрыгнули от испуга. Даже Семён, и тот слегка вздрогнул от такой внезапности. Грохоту было на весь лес. Ветви деревьев, роняя листву, недовольно зашумели, точно внезапно разбуженные и оттого недовольные; несколько птиц с громкими криками сорвались с верхушек кленов, разлетаясь в разные стороны. Когда дым рассеялся, на месте сотворенной магии можно было наблюдать оставленный Славой кратер.

     – Нас не обязательно было засыпать, – недовольно сказал Семён, смахивая с плечей кусочки земли.

     – Ничего себе! – воскликнула Маша, подходя ближе к большой воронке, оставленной взрывом.

     – Ну, Славик, ты даёшь! – сказала подошедшая следом Настасья, разглядывая яму. – Так и весь лес можно в щепки разнести.

     – Да ладно вам, наговорили! – засмеялся Слава. – Но всё-таки согласитесь – эффектно получилось, да?

     – Более чем, – Сеня энергично закивал головой.

     – Нельзя все это вот так оставлять, – нахмурилась Маша, осматривая наступивший разор. – С точки зрения мастерства, конечно, замечательно, но туда могут какие-нибудь маленькие зверушки упасть, или ещё чего, да и выглядит не эстетично. Надо прибраться, – она аккуратно присела на колени, стараясь не вымазаться свежей землей, и приложила правую руку к краю воронки, к кускам вывороченной земли, и прикрыла глаза. Хотя выбоина и не исчезла полностью, но яма тут же затянулась свежей зеленой травой, став практически незаметной, было похоже, будто на кровоточащую рану наложили аккуратную, чистую повязку.

     – Ну вот, теперь почти ничего и не видно, – удовлетворенно произнесла Малиновская, оглядывая местность.

     – Да, неплохо сработано, – констатировал Славик.

     Спустившись по пологим склонам в долину, ребята встретились с Флавиусом и Сильфидой и, как обычно, поприветствовав друг друга, разошлись в разные стороны. Семён в сопровождении Флавиуса направился в замок для новой тренировки с металлами. К ним ненадолго присоединилась Настасья, которой необходимо было посетить Библиотеку, чтобы отыскать нужные ей для более глубокого изучения собственной стеклянной магии энциклопедии, а также иные списки и собрания по веществам и минералам. Слава с Сильфидой пошли на самые дальние, окраинные заливные луга, туда, где узкая полоса леса почти вплотную примыкала скорее осязаемым, чем видимым зелёным контуром к берегам вечно спокойных вод Великого озера. Они специально уходили настолько далеко – там Вячеслав мог практиковать свои особенно разрушительные творения магии Земли, при этом не опасаясь покалечить кого-то или причинить кому-нибудь вред.

     Малиновская же пока что осталась на поляне перед Нифльхеймом в полном одиночестве. Сегодня она приступала к созданию магии Растений высшего порядка, а именно: сотворению протодеревьев. Мария очень долго шла к этому дню, перерыла горы литературы в замке – книг, фолиантов, пыльных манускриптов и свитков, пытаясь найти нужную информацию, которая помогла бы ей в этом нелегком труде; целыми днями консультировалась с Сильфидой, стараясь запомнить любые мелочи и любые советы, данные ей Бессмертной. Маша, кажется, всё уже идеально знала в теории – оставалось только всё это воплотить в жизнь, «обратить незримое в зримое», – как часто говорила Сильфида.

     Создание протодеревьев было делом невероятно сложным: если при выращивании цветов она фактически лишь находила необходимые ей семена в почве с целью последующего их пробуждения к жизни и силой своей воли и концентрации мыслей заставляла их прорастать, то с деревьями всё выходило совсем иначе. Ей самой нужно было создавать древесину, а также все соединительные ткани, из которых состояло будущее дерево – корни, ветви, ствол, листья и, возможно, плоды – Маша ещё не решила, какое именно дерево она сотворит – садовое (типа яблони или груши) или лесное.

     При создании магического воплощения своих мыслей с нуля требовалась не только предельно высокая концентрация сознания, но и намного большие затраты физических сил. Грандиозность поставленной задачи, честно говоря, немного пугала, а потому у Маши никак не получалось достигнуть хоть сколько-нибудь заметного прогресса в этом деле.