Текст книги "Авалон: Хроники Бессмертных (СИ)"

Автор книги: Антон Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

     – Так вот откуда взялись лианы в моём коридоре! – удивлялась громче всех Малиновская. – Я вырастила их. Я создала их сама, из увядшего цветка!

     Прошло не менее пятнадцати минут, прежде чем каша в их головах понемногу улеглась. Потом все побежали смотреть на лестницу те самые лианы, которые до этого впотьмах никто не мог разглядеть, потом все охали, ахали, обсуждали всё сначала и с конца, и всё никак не могли поверить, что всё случившееся происходит именно с ними.

     Слава и Семён оказались одними из самых скептически настроенных молодых людей (это было ещё и потому, что с ними пока ничего странного не произошло), но даже они не могли найти достаточно убедительных аргументов для того, чтобы объяснить, почему лестничная клетка превратилась в один огромный ботанический сад.

     Всё это время Сильфида наблюдала за суматохой с несколько отстранённым выражением лица, словно слегка удивляясь всему, что видит вокруг. Она так и продолжала сидеть в кресле, внимательно разглядывая все детали столь незнакомого ей интерьера, и тихонько улыбалась себе под нос.

     Когда же молодые люди немного угомонились, шум в комнате заметно поутих, и все снова собрались вокруг неё, она сказала:

     – Ну что же, как я поняла, ваши способности уже начали проявляться. Признаюсь, меня это впечатляет. Всего через несколько часов после того, как все вы дотронулись до монеты…

     – Так всё-таки это вы нам её подбросили? – подозрительно спросила Маша. – Точнее, мне?

     – Погоди-ка, – вмешался Слава. – Когда же она успела это сделать? Вы что, уже виделись до этого?

     – О, она пыталась меня накормить! – засмеялась Сильфида.

     Все вытаращили глаза. Машка не знала, чему удивляться больше – тому, что эта странная женщина вот так вот просто преподнесла всю ситуацию в кафе, или же её донельзя загадочный, какой-то даже потусторонний смех – ведь ей показалось, что Сильфида совсем не умеет смеяться.

      – Минуточку, как это накормить?! – Татьяна повернулась к Машке. – То есть вы уже давно знакомы? То есть вы уже даже ужинали вместе? Нет, ну это просто ни в какие ворота!

     – Да ничего мы нигде не ели, – начала оправдываться Машка. – И никого я не кормила! Послушайте, зачем вы всё это так преподносите? – накинулась она на Сильфиду.

     Прежде чем та успела ответить, Антон перебил всех:

     – Так, ну-ка цыц! Вы сейчас опять все запутаете. Мы только-только начали разбираться в этой сумасшедшей истории, а вы опять все валите в кучу. Маш, расскажи с самого начала, как было дело.

     Малиновская сбивчиво и довольно торопливо начала описывать свой рабочий вечер в кафе, пока не дошла до момента заказа блюд.

     – В этот самый момент я и подкинула ей монету, – поддержала её Сильфида. – Так что можете честно ей поверить – до этого мы никогда не были знакомы.

     – Так, хорошо, разобрались, – сказал Антон. – Теперь второй вопрос: зачем вы это сделали?

     – Но ведь сработало, правда? – Сильфида легко прищёлкнула в воздухе пальцами. – Вы все дотронулись до неё!

     – Зачем вы это сделали? – повторил Антон.

     – Люди так любят золото, – задумчиво ответила Сильфида. – Ладно, я вижу, вы все в нетерпении. Ответ прост – мне же нужно было каким-то образом передать вам способности.

     – И из этого явно следует, – Евген развёл руками, – что, дотронувшись до монеты, мы все стали обладать магией?

     – Да, – подтвердила Сильфида.

     – Ха, но это же нереально круто!

     – Что? – не поняла Сильфида.

     – Он просто очень рад, – пояснил за него Антон.

     Слава и Семён переглянулись. Настасья скрестила руки на груди.

     – Погодите, – сказала Таня, – но мы ведь ещё не дали своего согласия. Не подписали никакого договора… ничего. Может быть, мы не хотим всего этого! Может быть, мы откажемся.

     – Ага, конечно, – Евгена явно не обрадовала такая перспектива. – Если хочешь, отказывайся. Я, например, не прочь стать магом.

     – А если серьёзно, – спросила Мария у Сильфиды. – Мы должны дать что-то типа официального согласия? Или как? И есть ли у нас право отказаться?

     – Конечно, вы имеете право отказаться, – пожала плечами Сильфида. – До тех пор, пока вы не принесли клятву в Кольце Судеб, у каждого из вас есть шанс сделать свой шаг назад. Хотя, я очень надеюсь, что никто из вас не станет этого делать.

     – Что ещё за Кольцо Судеб? – настороженно спросил Семён.

     – Дело в том, что я не могу вас посвятить во все подробности этой стороны вопроса ввиду того, что существует небольшая вероятность вашего отказа. Непосвящённые не должны об этом знать. Могу лишь сказать, что это… некое место, где вы принесёте клятву защищать этот мир. В том случае, конечно, если все вы согласитесь.

     – А если кто-то захочет, а кто-то – нет? – растерянно произнесла Таня.

     – Да, а что с нами будет, если мы откажемся? – Евгену уже явно не терпелось стать полноценным магом.

     – Дело в том, что решение о согласии или отказе вы должны принять сообща, – пояснила Сильфида. – Нельзя сделать так, чтобы согласились только один или два человека. В этом весь смысл тайного братства. Если сейчас вы откажетесь, то уже через несколько дней ваши способности просто исчезнут, а всё, что произошло сегодня ночью – сотрется из вашей памяти. Но вы ведь друзья… так что, я думаю, единогласный выбор вам будет сделать не так уж и трудно.

     – Нам нужно сделать его прямо сейчас? – вздохнул Антон.

     – Нет, это не настолько срочно, – заметила Сильфида. – У вас будет в запасе несколько часов.

     – Нам нужно как следует обдумать ваши слова, – сказала Настасья.

     – Думайте, но не слишком долго. Я приду за окончательным ответом ещё до наступления следующей ночи.

     Сильфида резко поднялась с кресла и направилась в коридор. Полы её бледно-синего платья печально зашуршали по цветному ковру. Старые друзья смотрели друг на друга, словно находясь в некоем оцепенении, пока Машка не встала, и молча не проследовала за ней. Не слышно было, чтобы щёлкнул замок, и спустя мгновение Малиновская снова вернулась в комнату.

     – Ушла, – немного растерянно произнесла она. – Прямо сквозь дверь…

     Наступившее вслед за этим молчание показалось ей немного зловещим.

     Глава 4. Новые тайны

     Солнце ласково светило в окно, заливая своим тёплым светом всю комнату и творящийся в ней беспорядок. Через приоткрытую форточку доносились звуки проснувшегося города. Мария открыла глаза и смотрела, как на её бело-зелёных обоях играют в догонялки солнечные зайчики. Было тепло, хорошо, и очень спокойно.

     Пока она ни о чём не думала, но где-то рядом, на самом пороге сознания, уже начинали скапливаться мысли, и до неё медленно, как мягко падающие лепестки роз, начали доноситься события прошедшей ночи. Машка как следует зажмурила глаза, потом снова открыла их, и это как будто помогло ей понять – нет, всё то, что произошло вчера – это не сон, это самая что ни на есть настоящая реальность, и всё действительно произошло, и произошло именно с ней: загадочные гости в кафе, разговор на лавочке и находка монеты, произошедшие вслед за этим странные вещи и после – завершивший всё не менее чудной разговор.

     Им нужно дать ответ. Сегодня. До захода солнца. Глобальность принятия этого решения немного пугала.

     Машка вылезла из-под одеяла и подошла к окну, раздвинув занавески. Прямо внизу родной дворик, детский сад и спортивный комплекс. Сразу за ними – дорога и огромный, раскинувший своё ярко-зелёное покрывало Измайловский парк. Где-то далеко за ним, скорее ощутимым, чем видимым контуром, вставали высотные дома, построенные за Кольцевой.

     Немного ближе, прямо за лесным холмом парка, там, где улица делала заметный изгиб вправо, были видны железнодорожные пути московского метро. Израненная городская земля вбирала их в себя, образуя тоннель, пожирая бесконечные синие гусеницы электропоездов. По обочинам пути росли чахлые деревца. Половина веток едва зеленела в мерцающем утреннем воздухе, а часть из них была отпилена и свалена здесь же, чтобы не мешать движению составов. Дальше продолжался эдакий полулес, который постепенно переходил в газон, а за ним – новое городское шоссе, гул от которого не прекращался ни днём, ни ночью, и долетал даже сюда.

     Мария часто любовалась на эту магистраль в глубоких сумерках: глядя на дорогу сверху, можно было отчётливо разглядеть две полосы – светло-жёлтую – это двигавшиеся навстречу машины, и ярко-красную – это были задние огни всё тех же автомобилей. Когда над городом висела тёмно-серая кисея дождя, то огоньки сливались в единые жёлто-красные полосы, толкались и налезали друг на друга, пока совсем не исчезали в густом тумане.

     – Машуль, ты уже проснулась? – послышался голос за дверью.

     Машка вздрогнула. Она так глубоко ушла в собственные мысли, что теперь с трудом возвращалась назад. Ну конечно. Мама. Вернулась с дежурства. И как она могла забыть?

     Дверь в комнату отворилась, и вошла Ольга Александровна, Машина мама.

     – Доброе утро, мам! – сонно произнесла Малиновская, отходя от окна.

     – К нам что, вчера приходил кто? – вместо приветствия спросила мать.

     – Э-э-э… да, Настюха заглянула.

     – Ковёр затоптан так, словно тут человек десять куролесило, – проворчала Ольга Александровна, поднимая с пола разбросанные вещи и аккуратно складывая их в шкаф.

     – «Девять» – подумала про себя Машка, а вслух, конечно, произнесла: – Да не, мам, что ты! Ты ж знаешь, ко мне, кроме Настьки, редко кто заходит.

     – И в коридоре на полу всё валяется…

     Машка на миг задумалась, а потом расплылась в улыбке – когда она провожала вчера ночью всех гостей, Семён носился по коридору и орал как угорелый, потому что к его рукам неожиданно прилипли все металлические вещи, лежавшие на столике в прихожей. Он опрокинул табуретку (и как это я забыла поставить её на место?) и чуть не расколотил зеркало, пока Антон не успокоил его и не объяснил, что ему, видимо, посчастливилось превратиться в человека-магнита.

     – Ну уж не знаю, почему это, – пожала плечами Машка.

     В следующий момент ей в голову пришла шокирующая мысль: что, если мама увидела то, что творилось на лестнице? Лианы! Как она это объяснит? Ведь вчера, когда она провожала всех друзей, ненормальный ботанический сад в общем холле был в полном цвету! А если соседи тоже успели что-то углядеть?

     – Мам, а ты, когда возвращалась… (боже, как бы это спросить?) не видела там, на лестнице, ничего такого?

     – На лестнице? Нет. А что я должна была увидеть? – насторожилась Ольга Александровна.

     – Да просто, мало ли, – уклончиво ответила Машка и сделала вид, что всё нормально.

     Как только мама отвернулась, она прошмыгнула в коридор и тихонько приоткрыла дверь. Лестничная клетка была в полном порядке, и даже кафель на полу был цел, за исключением пары плиток. Никаких лиан там не было, да и горшок с завядшим цветком куда-то пропал. Мысленно перекрестившись, Машка закрыла дверь и пошла умываться.

     * * *

     Десять минут спустя Малиновская уже сидела на кухне, торопливо поедая приготовленные мамой бутерброды. Вчера вечером, когда Сильфида ушла, а точнее, просто просочилась сквозь дверь, все здраво рассудили, что обсуждать что-либо глубокой ночью все равно не имеет смысла, тем более после пережитых ими потрясений. Договорились встретиться завтра (точнее, уже сегодня), всё заново обсудить и принять решение, которое устроило бы всех.

     Хорошо хоть, что была суббота, и не нужно было никуда торопиться. Про то, что вечером необходимо было идти на работу, Машка как-то совсем забыла…

     – Мань, ты не сходишь в магазин? – послышался из комнаты мамин голос. – Нам хлеб белый нужен, батончика два, и кефир. А то я что-то так устала на работе. С этими ночными сменами просто с ума можно сойти.

     – Да, мам, конечно, схожу.

     Машка дожевала остатки бутерброда, допила чай, и начала собираться в магазин. Наобум заколов волосы в хвост (ни к чему сегодня красоту наводить), она втиснула себя в старые джинсы и бесформенную толстовку, и пошла в коридор. Уже закрывая дверь, она услышала вдогонку мамино: «и сосисок ещё возьми!».

     С некоторой опаской миновав лестничную клетку и не обнаружив там ничего подозрительного, она, наконец, вышла на улицу. Во дворе на скамейке под липой сидели Слава и Семён. Она помахала им рукой, не собираясь, в общем-то, к ним подходить, но требовательные Славины вопли «Поди сюда!» заставили её изменить свой маршрут. Она даже отчасти надеялась, что, встретившись с ними, начнётся обычный разговор, и никто ничего не скажет про события прошедшей ночи, словно ничего и не было вовсе, однако первый же Славин вопрос заставил её распрощаться с надеждой на вменяемое будущее:

     – Как ты? Ещё что-нибудь произошло?

     – Да вроде нет, – неуверенно ответила Малиновская. – А у вас как?

     – У Сени-то нормально, ну кроме вчерашнего, – ответил за друга Слава. – А я вот сегодня утром несколько горшков с цветами расколотил!

     – Злился что ли? – не поняла Машка.

     – Да нет! – Славик возвёл глаза к небу. – Я про эту… про магию,– выговорил он беззвучно, одними губами. – У меня они сегодня по комнате носились. Мать сказала цветы полить, а они как ринутся в разные стороны!

     – Цветы?

     – Цветы, горшки, блюдца – всё во всех направлениях. Хорошо, что никто не видел! Родители решили, что на меня псих нашёл. Мать потом орала, типа: «Неужели нельзя было просто сказать, что поливать не хочешь, зачем горшки то было колотить?»

     – Но мне казалось, что растения вроде как под контролем у меня, – почти шёпотом сказала Машка.

     – Да это не в растениях дело, – ответил Семён. – У него, наверное, глина. Горшки-то глиняные. Ну, или земля.

     – Понятно, – Малиновская посмотрела в сторону магазина. – Мне идти, короче, надо, позже увидимся тогда. И, это… вы не в курсе, все уже проснулись или как? Когда общий сбор?

     – Решили в пять вечера у Антона, – ответил Славик.

     – А чего так поздно-то? Нам же надо до заката, – Машка снова понизила голос, чтобы не услышали проходящие позади любопытные бабульки.

     – Да он с утра ещё умотал куда-то с Евгеном. Мы созванивались, они сказали, что к пяти будут. У них же у обоих квартиры всегда свободные – одни ведь живут, без родителей.

     – Ну ладно, к пяти – так к пяти. Только вы сами не разбредайтесь никуда, – сказала Машка и, получив от них утвердительный кивок, направилась в магазин.

     * * *

     Настасья вздохнула и, захлопнув за собой входную дверь, вышла в общий холл. Машка уже оборвала ей весь телефон, чтобы она поскорее поднималась к Антону – по её словам, все остальные уже были у него. Миновав створы лифтов, она отворила дверь, ведущую к лестничным пролётам, и неожиданно натолкнулась на Евгена – тот курил стоя у окна.

     Настя как-то сразу растерялась и тихо сказала:

     – О, ты уже тут?

     – Ну да, – ответил Евген, бросая свою сигарету в жестяную банку на подоконнике.

     – Я думала, все уже у Антона сидят. А куда вы сегодня с ним ездили?

     – А, утром-то? Да за картриджами для принтера, – махнул рукой Евген.

     – Ясно, – кивнула Настасья.

     Наступившее следом молчание немного затянулось, и, то ли ей показалось, то ли Евген сделал шаг вперед, но их лица почему-то стали намного ближе друг к другу. Мгновение длилось и длилось, и Настя как будто с удивлением ощутила, что их губы уже составляют единое целое. Краткий миг, длившийся всего лишь несколько секунд, – а затем на лестнице послышались шаги. Кто-то поднимался к ним снизу. Они отпрянули друг от друга, и в следующий момент появился Слава.

     – Вы чего тут?

     То ли он сделал вид, что не заметил, что происходит, а то ли и вправду не разглядел.

     – А сам-то чего? – как-то немного грубо спросил Евген.

     – Как чего? – удивился Славик. – К Антону иду. У нас же вроде общий сбор?

     – Вот и мы идём.

     – Так пошли, чего встали-то? – Слава начал подгонять их руками. – Нам же на шестой!

     Они начали подниматься.

     – А чего ты пешком? – уже более дружелюбно осведомился Евген.

     – Пешком полезно. Икроножные мышцы прокачиваются. Да и вообще – дополнительная тренировка.

     – Понятно, – Евген скорчил рожу и, подойдя, нажал на звонок.

     * * *

     По-весеннему яркое солнце уже опускалось над крышами домов, даря москвичам свои последние теплые лучи уходящего дня. Желто-песочные шторы в комнате Антона ловили отблески этих лучей, словно ненавязчиво напоминая всем собравшимся, что им нужно поторопиться с принятием столь важного решения, но старые друзья никак не могли прийти к общему мнению.

     В уютной, не по-ребячески чистой квартире Антона, где всё стояло ровно, аккуратно и на своих местах, за исключением разве что письменного стола, заваленного книгами и бумагами, продолжался спор.

     – Пожалуйста, давайте не будем орать на все голоса! – говорил Антон. – Всё равно от этого не будет никакого толку, если каждый будет высказывать свое мнение, не слыша остальных. Жень, ты начал что-то говорить, продолжай.

     – Да вы все уже прекрасно знаете мои аргументы, – Евген расхаживал по комнате (у него уже просто не хватало терпения сидеть на месте). – Я полностью «за»! Чего уж тут думать-то? Нам предоставляется просто потрясающая, уникальная возможность изменить свою жизнь. Такого шанса у нас больше никогда не будет! Вы только подумайте – обладание магией – как в самых крутых компьютерных играх. Что может быть интереснее?

     – Жень, ну подумай сам, – возразила ему Настасья. – Такого просто не бывает. Не может быть. Вроде как приходит волшебница и – бац! – просто так дарит нам суперспособности. Здесь все не так просто, как тебе кажется. Во всей этой истории таится великое множество подводных камней. Вот увидите, вы ещё вспомните мои слова – да поздно будет! Мы похожи на глупых мышей, которые сами же лезут в мышеловку.

     – Насть, ты рассматриваешь этот вопрос лишь с одной стороны, – сказал Антон. – Почему тебя так настораживает только тема магии? Ведь вся суть не в этом, все гораздо глубже. Я понимаю, я согласен с Евгеном – это очень круто, но эти способности даются нам не просто так, а для того, чтобы мы смогли, когда это потребуется, защитить этот мир. Надо подумать прежде всего об огромном грузе ответственности, который ляжет на наши плечи в том случае, если мы согласимся нести это бремя.

     – И вы не забывайте, пожалуйста, что эта ответственность тем более тяжела, – поддержала Антона Татьяна. – Что мы, такие крутые, не просто будем стоять на страже. Как я поняла, рано или поздно (это лишь вопрос времени), но Воплощение Зла явится в наш мир, и попытается уничтожить его. Возможно, нам придётся сражаться. Это прежде всего противостояние. К этому вы готовы? Каждый из вас к этому готов?

     – Славик, Сёма, ну не молчите! – обратился к ним Евген. – Что вы скажете?

     – Мне по большому счёту всё равно, – ответил Слава. – Если все решат, что мы готовы к такому шагу, я соглашусь со всеми. Я, короче говоря, поддержу мнение большинства, каким бы оно ни было.

     – Довольно аморфная позиция, – едко заметил Бирюк.

     – А я вот сразу с Евгеном согласен, – сказал Семён. – Нам предоставили потрясающий шанс, и я собираюсь им воспользоваться, кто бы мне там что ни говорил.

     Мария посмотрела в окно. Пока они спорили, солнце окончательно село, и наступили ранние сумерки. Воспользовавшись образовавшейся в разговоре паузой, она произнесла:

     – Может быть, нам лучше было бы дождаться Сильфиды? Она рассказала нам так много, и всё же слишком мало для того, чтобы принять столь важное решение. Ведь мы никогда больше не будем прежними...

     – Но согласитесь, что отказаться, зная, от чего именно мы отказываемся, – это сказал уже Бирюк, – было бы немного… грустно. Мы узнали удивительную тайну, а сейчас скажем этой тайне «нет»? А назавтра, проснувшись, уже ничего из этого даже не вспомним. Совсем ничего.

     В наступившем вслед за этим молчании друзья неприкрыто ощутили грусть.

     Все немного вздрогнули, когда наступившую тишину неожиданно нарушил донёсшийся из коридора громкий стук в дверь. Машка почему-то даже ни на миг не усомнилась, что это была Сильфида. И действительно, когда Антон открыл дверь, на пороге стояла именно она.

     – Здравствуйте! – Антон был даже немного рад её увидеть (наконец-то сейчас всё и разрешится!) – А зачем вы стучите? Могли бы просто в звонок позвонить.

     – Что сделать? – не поняла гостья.

     Антон на мгновение подумал: а знает ли она, в сущности, что такое звонок? И ему тут же пришли в голову другие вопросы: А как вы вообще прошли сразу к моей двери? И как узнали, где я живу? У нас же внизу домофон. И в холле ещё общая дверь на четыре квартиры…

     – О, для таких, как я, запертые двери значат очень мало, – загадочно ответила ему Сильфида.

     Оставшиеся в комнате внимательно прислушивались к разговору в коридоре, пока, наконец, их друг, а следом за ним и Сильфида, не вошли в комнату.

     – Доброго вам всем вечера, – произнесла Сильфида. Она была одета все в ту же бледно-синюю тогу, что и вчера, и выглядела такой же измождённой. Разве что её глаза смотрели менее настороженно и более приветливо: – Ну что же, я пришла – как и обещала. Ваше время истекло. Я жду ответа.

     – Честно говоря, у нас возникли некоторые затруднения, – начал Антон.

     – Кто-то не хочет становиться бессмертным? – с лёгким удивлением спросила Сильфида.

     – Бессмертным?! – одновременно произнесло несколько голосов.

     – Погодите-погодите! – в изумлении сказала Машка. – Вы нам об этом ничего не говорили!

     – Неужели? Трудно, знаете ли, всё держать в голове. Могла и забыть, – ответила Сильфида.

     – Забыть? – с легкой полуулыбкой переспросил Антон. – Вы ведь никогда ничего не забываете, не так ли?

     Сильфида очень внимательно на него посмотрела. Кажется, она собиралась что-то ответить, но Семён её опередил:

     – Так значит, мы станем бессмертными? Да или нет?

     – Да, каждый из вас получит потрясающее долголетие, к которому так стремятся все в этом бренном мире.

     – Я думаю, после такого заявления процент положительных ответов явно возрастёт, – усмехнулся Бирюк.

     Антон и Евген переглянулись, при этом Антон пожал плечами. Настя заметила это и, уперев руки в бока, снова пошла в наступление:

     – Значит, сначала магия, – обратилась она к Сильфиде. – А теперь ещё и бессмертие? За что же это нам выпадают такие подарочки? Что-то не верится мне, что нам потом не придётся за это расплачиваться!

     – Подарочки? Вы полагаете, что бессмертие – это подарок? Знаете, вечная жизнь – не такое уж и благо, – на лице Сильфиды появилось выражение великой печали. – Для некоторых смерть может оказаться куда как более предпочтительным финалом. Не знаете люди, сколь счастливы вы – ведь вам дано освобождение от томительного времени. А бессмертие – это не дар, а скорее, необходимость. Вы ведь не думаете, что, как только вы дадите согласие, на следующий же день наступит Великая Битва? Возможно, вам придётся ждать очень долго. Месяцы… года... десятилетия… да, срок близок, но он близок по нашему счёту – в вашем же мире может пройти ещё очень много времени.

     – Так, может быть, мы уже перейдём к главному? – в нетерпении спросил Евген. – И решим уже то, что давным-давно должны были решить?

     – И снова погрязнем в спорах, – ответила ему Татьяна.

     – В споре рождается истина, – ни к кому в особенности не обращаясь, заметил Слава.

     – Тем не менее, – упёрлась Настя. – Не все из нас готовы.

     – Я предлагаю самый простой способ, – Сильфида на этот раз не дала ей договорить. – Проголосовать! Итак, кто «за»?

     Многих обескуражило такое внезапное предложение, однако первым руку вскинул Евген:

     – Я «за»! Чего тут думать-то?

     Сильфида одобрительно ему улыбнулась, а затем перевела взгляд на Антона.

     – Ну что же, – ответил тот, – Если мы не будем забывать об ответственности, то я, пожалуй, согласен.

     За ним руку подняла Маша, пробормотав что-то типа «Да и ладно», а потом – молча, промедлив лишь какое-то мгновение – Семён, очевидно решивший, что какие-либо комментарии тут излишни.

     – Если уж пошло такое дело, то я тоже не против, – Бирюк руку поднимать не стал, просто объявив о своем решении вслух.

     Его, конечно же, поддержала Татьяна.

     – Вроде как нас уже большинство, – Слава тоже вскинул руку вверх.

     Все повернулись к Настасье, как к последней не проголосовавшей.

     – Ох, не нравится мне всё это, – честно призналась она. – Ну, так уж и быть: не хочется становиться занудой, испортившей всем праздник. Чёрт с вами, я согласна! – и она раскинула руки, как будто мысленно пытаясь всех обнять.

     Машка, поняв этот жесть буквально, радостно завизжала и бросилась её обнимать, а за ней ринулись и все остальные. Друзья сцепились в тесный клубок, напоминая собой футбольную команду, которой только что посчастливилось забить гол в ворота соперника. Их лица сияли улыбками.

     Дав порадоваться им какое-то время, Сильфида, до этого молча стоявшая чуть в стороне, сказала:

     – Что же, друзья мои! Отлично. Я в вас не сомневалась! Это ещё раз доказывает, что моё внутреннее чувство Поиска никогда не подводит меня. Я бы могла даже сказать, что я горжусь вами, но это – только начало пути. Я думаю, что мы не будем медлить, потому что, однажды начав путь по тропе, необходимо идти до конца. Поэтому сейчас мы покинем этот гостеприимный дом и отправимся в дорогу.

     – Как в дорогу? Куда? – не понял Бирюк.

     – Может быть, хотя бы чаю с печеньем попьём? – предложил Антон. – Мы же так волновались, девчонки голодные, наверное…

     Сильфида лишь молча покачала головой.

     – А это далеко? – взволнованно спросила Малиновская.

     – Нет, это намного ближе, чем вы думаете, – ответила ей Сильфида. – Знаете, чудеса иногда живут рядом с нами – нужны лишь глаза, способные это разглядеть. Пойдёмте.

     Через несколько минут все они уже стояли во дворике, слегка поёживаясь от прохладного весеннего ветра, хотя дни уже стали по-летнему тёплыми, ночь, принявшая их в свои объятия, была достаточно зябкой, и Машка немного пожалела, что не захватила из дома какую-нибудь лёгкую курточку.

     Со стороны они, наверное, смотрелись немного странно – восемь дрожащих, нервно поеживающихся молодых парней и девушек, и среди них – высокая, бледная женщина в небесно-голубых одеждах.

     Ветки старых лип, росших около подъезда, слегка шевелились, и от этого их тени, создаваемые светом фонарей, были похожи на дрожащую паутину.

     – Ну и чего же мы ждём? – начал выражать своё недовольство Слава. – Мы же не будем…

     Но старым друзьям так и не удалось узнать, что ещё ему не нравится, потому что к подъезду неторопливо подъехал чёрный Форд. Ещё до того, как машина остановилась окончательно, все как-то сразу поняли, что этот автомобиль приехал именно за ними. Сильфида медленно открыла дверцу и без слов, лишь взмахом руки, пригласила всех внутрь.

     – Мы что же поедем на машине? Вы сказали, что это совсем недалеко, – заметила Настя.

     – Я не знаю, что ещё мне нужно сделать, чтобы уменьшить вашу подозрительность, – Сильфида уже явно начинала сердиться. – Может быть, упасть вам в ноги и молить уверовать?

     – Ой, ладно-ладно, ничего страшного, – Машка попыталась сгладить неудобный момент, и, подхватив под руку недоверчивую подругу, первой полезла в машину, таща Настасью за собой.

     Пока забирались остальные, Малиновская слушала недовольные бормотания Настасьи и отчётливо разобрала фразу «мыши в мышеловке», однако (от греха подальше) решила это не комментировать. Лишь когда все окончательно расселись на местах, она с запозданием подумала, что снаружи машина выглядела не настолько уж и большой, чтобы в ней с комфортом могла разместиться вся их компания. Однако теперь, оказавшись внутри автомобиля, поняла, что его салон очень даже просторен. Может быть, здесь тоже не обошлось без магии?

     – Ну что, трогаемся? – раздался приятный баритон, и все, кроме Сильфиды, подпрыгнули от неожиданности: никто из молодых людей почему-то не подумал о том, что в машине должен быть ещё и водитель. Хотя, с другой стороны, им в последние два дня пришлось столкнуться с вещами настолько странными, что никто уже, наверное, не удивился, если бы машина ехала сама по себе. Но водитель всё-таки был – могучего сложения мужчина с мужественным лицом, отчётливо очерченными скулами и копной огненно-рыжих волос, он повернулся с переднего сидения и, подмигнув им, беззаботно произнёс:

     – Привет! Ну, чего такие перепуганные?

     – Это Флавиус, – пояснила Сильфида, увидев лёгкое недоумение на лицах ребят. – Он мой друг и помощник.

     – Можно просто Флав, – весело сообщил тот и отвернулся.

     По лицу Сильфиды можно было подумать, что она не очень одобряет такое фривольное обращение.

     Машина тронулась с места. В то время как черный Форд Сандербёрд выезжал со двора на оживлённую улицу, Малиновская почувствовала, как завибрировал мобильный в кармане её джинсов. Не без труда достав телефон из тесного кармана и мельком прочитав на дисплее надпись «Мишка (Работа)», она с ужасом вспомнила, где именно должна сейчас находиться, и взяла трубку.

     – Алло, Маш, ты где? – услышала она Мишкин голос. – Ты видела, сколько времени?

     – Блин, Мишуль, я не могу сегодня выйти на работу, я сейчас очень занята, – испуганно забормотала Малиновская. – Тут… тут непредвиденные обстоятельства. Форс-мажор, короче. Где Иван Васильевич? Он уже заметил? Он что-то сказал?

     Остальные внимательно прислушивались к её разговору. Сильфида была заинтересована, скорее, не самой темой дискуссии, а мобильным телефоном – она разглядывала его с нескрываемым любопытством.

     – Нет, он пока ещё не заметил, что тебя нет, – сообщил Мишка. – Но ты-то сама где? Ты задерживаешься или тебя вообще не будет? И что случилось?

     – Миш, я тебе не могу сейчас ничего объяснить, мне сейчас некогда. Я тебя умоляю – придумай что-нибудь, – волновалась Машка. – Скажи, что я заболела свиной чумкой, улетела в Китай на похороны панды, умерла в конце концов, я не знаю! Я сама ему потом всё объясню. Сейчас не могу, честное слово. Всё, целую! – она сбросила вызов, и на всякий случай отключила телефон.

     – Чёртова работа, я совсем забыла! – округлив глаза, сообщила она остальным.

     – Тебя же теперь уволят за прогул, – немного насмешливо сказал Евген.