Текст книги "Соборы пустоты"

Автор книги: Анри Левенбрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

88

В первый вечер я поднял на поверхность только половину кристалла, который разбился, когда я попытался его сдвинуть. Я спрятал его в своих одеждах и тайно унес домой, все еще потрясенный невероятным открытием, на которое меня натолкнули тетради Виллара.

Несколько дней я хранил его, не говоря об этом никому, даже моей милой Пернелле. Мне казалось, что я совершил нечто дурное, вроде кражи, и я не решался в этом признаться.

По правде сказать, этот кусочек кристалла, отныне воцарившийся в погребе моего дома на улице Монморанси, вскоре обернулся для меня истинным наваждением. Поначалу я испытывал потребность видеть его два-три раза в день, потом – ежечасно, а вскоре уже не мог расстаться с ним ни на миг.

В конце концов Пернелла что-то заподозрила, и я решился открыть ей всю правду. Сперва она отказывалась мне верить, но, когда я показал ей этот драгоценный предмет, она, как и я, была покорена его красотой и удивительными свойствами.

И именно она убедила меня показать кому-нибудь кристалл. Сознавая, что это может повлечь за собой слухи и зависть, я согласился не сразу, но наконец уступил ее настояниям и решил: если уж действительно во всем признаваться, то только одному-единственному человеку, которому я полностью доверял, – Жану, который тогда еще не стал герцогом Беррийским, но уже был одним из моих самых богатых и постоянных заказчиков.

Однажды вечером, когда он призвал меня, чтобы составить какой-то документ, я принес ему свой образчик и взял с него клятву никому не говорить о его происхождении. Он пообещал, и по его взгляду я тут же понял, что наши отношения изменились. Впредь он никогда не относился ко мне как прежде, и, пожалуй, я сожалел об этом.

Через несколько дней Жан пригласил меня к себе домой. Полагая, что он нуждается только в моих талантах писаря, я отправился к нему в замок, захватив перья, чернила и несколько пергаментов.

Но по прибытии меня ожидало нечто совершенно неожиданное.

89

– Пробираться сквозь это дерьмо все труднее и труднее.

Включенные на полную мощность фары не могли рассеять густую ночную тьму. Кшиштоф давно выжал сцепление внедорожника до упора, но узкое шоссе сменилось сперва грунтовой дорогой, а потом и вовсе тропинкой. Просветы между деревьями все сужались, и преодоление бесконечных препятствий уже напоминало подвиг. Все трое сидели на переднем сиденье, один цеплялся за руль, а двое других – за специальные ручки, чтобы не ударяться о крышу и окна.

– Проедем сколько сможем, все меньше придется тащиться пешком.

Ари сверился с картой. Похоже, до места назначения оставалось всего километров десять.

На следующий день после встречи с Каролиной и Эриком Левин они тщательно подготовились к экспедиции. Пока Кшиштоф раздобывал необходимое оборудование и оружие, Ирис с Ари копались в городском архиве в поисках сведений о таинственном соборе.

Причин для спешки было множество: само собой, Ирис рвалась спасти брата, но, кроме того, Ари подозревал, что и ССЦ, и ЦУВБ в конце концов прознают про их тайную вылазку. А еще он обещал Каролине Левин как можно скорее поставить в известность консула, но прежде ему хотелось довести расследование до конца. Едва власти прознают обо всем, будет слишком поздно: следствие перейдет в чужие руки. И все-таки они решили отправиться в путь лишь глубокой ночью, полагаясь на эффект неожиданности и надеясь, что все или почти все будут спать.

– Ты уверена, что точно определила местонахождение Центра? – спросил Кшиштоф, стиснув руль.

– Конечно.

– Ну-ка, всезнайки, – продолжал поляк, – объясните мне: откуда в джунглях Амазонии взялся готический собор?

– Это копия испанского кафедрального собора Девы Марии в Бургосе, – объяснила Ирис. – Конкистадоры возвели его здесь около тысяча пятьсот тридцать пятого года, чтобы увековечить свою победу над империей инков.

– Но почему здесь? Посреди джунглей?

– По-видимому, это священное место инков. Обычное дело в истории христианизации: церкви строились на священных местах религии, которую стремилось вытеснить христианство.

– «Маком кадош тамид кадош», [72]72
  «Святое место всегда будет святым» (иврит). (Примеч. автора.)


[Закрыть]– пробормотал Ари себе под нос.

– Вообще-то меня удивляет, – заметила Ирис, – что и здесь, и в Париже места, связанные с кристаллом, расположены под культовыми зданиями. Под этим собором и под церковью Юлиана Бедняка…

– Возможно, ты путаешь причину и следствие. А если эти места стали священными именно из-за того, что скрывалось в их недрах еще до постройки зданий? И потом, вспомни, до сих пор, если верить Эрику Левину, Вэлдон здесь ничего не нашел. Под землей может ничего и не оказаться.

– А вдруг тут есть какая-то связь с легендой о полой Земле? – вставила Ирис. – Собор находится километрах в пятнадцати от пещер Лос-Тайос…

Их разговор прервала внезапная остановка внедорожника. Ари швырнуло вперед так, что он едва не приложился о приборную доску.

– Сожалею, – буркнул Кшиштоф, – но дальше не проехать. Придется идти пешком. Иначе нам ни за что не повернуть обратно.

– О’кей. Двинулись.

Все трое вышли из машины и собрались перед багажником.

– Я захватил только самое необходимое, – объяснил поляк, открывая лежавшую в багажнике здоровую спортивную сумку. – Карманные фонарики, аптечка, мачете, веревки, ножи, три рации. Что до оружия, то я не волшебник, поэтому затоварился в магазине для охотников.

Угадав разочарование во взгляде телохранителя, Ари фыркнул:

– Что ж, мы дробью будем стрелять?

– Вовсе нет. Я купил два помповых ружья. «Моссберг-пятьсот» двадцатого калибра, семь патронов в магазине. Продается как охотничье, но это любимое оружие здешних легавых. Короткоствольная модификация. Стреляет на небольшие расстояния, но может сделать очень больно.

– Отлично.

– Ирис, даже если ты останешься снаружи, я бы хотел знать, что ты вооружена. Я подумал, ты предпочтешь ружью револьвер.

– По мне, так лучше вообще без оружия, – покачала головой Ирис.

– Для тебя я купил кольт «кобра». Он маленький и легкий. Именно из такого Джек Руби [73]73
  Джек Руби в 1963 г. застрелил Ли Харви Освальда, обвиняемого в убийстве президента Джона Кеннеди.


[Закрыть]пристрелил Ли Харви Освальда.

– Твоя одержимость оружием, Кшиштоф, меня просто пугает.

– Знаю. Но не исключено, что она спасет тебе жизнь.

Ирис пожала плечами. Поляк вручил ей револьвер и коробку с патронами.

Мужчины молча разобрали оружие. Ари пришло в голову, что этот момент скрепил возрождение ударной бригады, несколько месяцев назад разгромившей секту «Врил». Оставалось надеяться, что на этот раз им удастся дойти до конца и взять истинных виновников.

– Держи. – Поляк протянул ему перчатки и маску. – Стоит позаботиться о защите. Похоже, эти типы – поклонники нейротоксинов.

Тут Ари заметил, как потемнело лицо Ирис, словно она наконец осознала, насколько опасна их затея.

Ей так не терпелось разыскать брата, что она непременно хотела проникнуть в комплекс вместе с ними, но Залевски был непреклонен. Ей недоставало настоящей боевой подготовки, к тому же кому-то из них надо остаться снаружи, чтобы держать под присмотром входы и выходы из комплекса.

– О’кей. Придется действовать очень быстро, – объяснил Кшиштоф, обращаясь к Маккензи. – По словам Эрика Левина, на дверях установлена сигнализация, а у нас нет необходимого оборудования, чтобы ее отключить. Короче, выход у нас один: вломиться с обоих концов и подавить сопротивление прежде, чем они сообразят, что происходит.

– Вот он, метод Залевски в чистом виде, – прокомментировал Маккензи. – Тонкая техника грубой силы.

Поляк вынул из багажника металлический ящичек.

– Держи. – Он протянул ящичек другу. – Только поосторожнее, эта штука не такая уж устойчивая.

– Я в курсе.

За два часа до отъезда Залевски приготовил самодельную взрывчатку – перекись ацетона. Не самое эффективное и надежное вещество, но, чтобы смастерить что-то получше, ему не хватало ни времени, ни оборудования. Он добавил во взрывчатку пластификатор, чтобы повысить ее бризантность и увеличить их шансы взорвать двери.

– Ладно, выдвигаемся.

Ари пошел первым. Он расчищал путь ударами мачете, а телохранитель корректировал направление по компасу. В густых зарослях и по неровной почве они продвигались очень медленно. Несмотря на ночную темноту, все еще стояла жара, а снаряжение с каждым шагом весило все больше. И все же через час пути Залевски сообщил друзьям добрую весть:

– Осталось совсем немного.

Они остановились, чтобы осмотреться. В спящих джунглях все как будто замерло.

– Нам сюда? – Ари указал на север.

– Да, но будь осторожен. Я не удивлюсь, если они охраняют территорию с помощью видеокамер или датчиков.

С еще большими предосторожностями аналитик снова двинулся в путь, то и дело обводя вокруг фонариком, чтобы контролировать окружающее пространство. И вдруг всего в паре метров от него луч отразился от чего-то стеклянного. Осколок витража. Ари застыл на месте, потом махнул рукой, подзывая товарищей. Пораженные, они молча приблизились.

Постепенно их потрясенному взору открылись развалины собора, скрытого среди деревьев, словно корабль в тумане. Они подошли поближе, чтобы лучше его видеть. Здание, еще не до конца утратившее былую белизну, сочетало готическую строгость с испанской вычурностью. Отчасти заросшее, отчасти обратившееся в руины, оно напоминало забытый языческий храм в Андах.

Над главным богато изукрашенным фасадом, в котором была прорезана большая розетка, стояли в ряд восемь статуй, изображавшие королей, – лишь немногие из них сохранились в целости. По бокам здания высились две башни, а над ними вздымались высокие и узкие узорчатые шпили.

Пробравшись между деревьями, Ари остановился у входа, там, где каменная паперть все еще кое-как сдерживала натиск джунглей.

– Это просто невероятно, – прошептала Ирис, останавливаясь позади него.

Остальные и не подумали возражать. Хотя они ожидали чего-то подобного, неуместное величие церкви, словно по волшебству выросшей посреди джунглей, восхитило их. В этом зрелище им чудилось нечто сверхъестественное и грозное, а сумерки лишь усиливали странное впечатление.

– Здесь наши пути расходятся, – наконец прошептал Кшиштоф. – Ирис, ты остаешься здесь. Тут ты в укрытии, да и вход в собор хорошо виден. Ари, ступай прямо внутрь, к той лестнице, о которой говорили нам Левины, а я зайду с другого конца. Как только найду вторую наружную дверь, сообщу тебе по рации. Чтобы сохранить эффект неожиданности, нам во что бы то ни стало надо зайти внутрь одновременно.

– Не беспокойся, – ответил Маккензи, нащупав рацию у себя на поясе. – Ирис, отсюда ни ногой. Следи за нашим продвижением по рации, если только сигнал будет проходить сквозь землю. И отслеживай всех, кто входит или выходит из собора.

– Да-да, договорились. Только будьте осторожны.

Осмотрев напоследок свое снаряжение, Кшиштоф выступил первым. Он улыбнулся им на прощание и быстро пошел прочь, пробираясь между деревьями как человек, привыкший к боевой обстановке. К нему мгновенно вернулись все его навыки, он снова стал солдатом. Агенты ЦУВБ следили, как он растворяется в темноте.

– Ты уж будь действительноосторожен, Ари, – повторила Ирис. – И верни мне брата.

– Будь спокойна.

Ари прижал ее к себе. Как она ни старалась держать себя в руках, никогда прежде он не видел такой тревоги в ее глазах. Затем он повернулся к высокому порталу собора. Убедившись, что на него не направлена ни одна из камер слежения, скрытых за гаргульями, он вышел из-за деревьев, окружавших здание.

Пригнувшись и стиснув в руке ружье, Ари в темноте медленно продвигался вперед, пока не вжался в высокий дверной косяк. Тут он выпрямился и застыл на месте, прислушиваясь. Ни шороха. Левой рукой он приоткрыл дверь и с сильно бьющимся сердцем скользнул внутрь. С ружьем на изготовку, опасаясь в любой миг нарваться на охранников, при слабом свете луны он оглядел святилище, пострадавшее под натиском времени и природы. В полумраке камни мощных колон, разбивавших на квадраты пространство по обе стороны от нефа, отсвечивали синим. При других обстоятельствах он бы задержался, чтобы полюбоваться этим необычным зрелищем… Но сейчас не время.

Не сводя глаз с хоров собора, Ари шагнул к боковом нефу. Если он не ошибается, то вход находится в левой части первого трансепта. Он медленно двигался к центру, перешагивая через бесчисленные обломки, усыпавшие пол. Сжимая в руках духовое ружье, он шел вдоль стены с остатками старинных витражей, затем миновал статуи и предметы обстановки, увитые лианами.

И тут он подскочил. Нежданный гость вспугнул птиц, свивших себе гнезда под стрельчатой аркой, и они улетели, шумно хлопая крыльями.

– Чертовы птицы!

Он снова двинулся в путь. Дойдя до широкого перпендикулярного прохода, посветил вокруг себя и обнаружил дверь. Кривая, полусгнившая, с деревянной створкой. Наверняка это тот вход, о котором говорил Левин. Теперь оставалось только дождаться сигнала от Кшиштофа.

Ари присел в тени статуи Девы Марии. Поколебавшись, он огляделся по сторонам, пожал плечами и закурил «Честерфилд».

90

Потрясению, ожидавшему меня в замке будущего герцога Беррийского, без сомнения, суждено было стать одним из самых сильных в моей жизни.

После непродолжительного ожидания в малой гостиной меня провели в большой зал для приемов. И здесь я, ошеломленный, лицом к лицу столкнулся с королем, официально находившимся во вражеском плену в Лондоне. То, что он оказался во Франции, само по себе явилось для меня огромной неожиданностью и к тому же, несомненно, представляло собой тщательно охраняемую тайну. Ну а его готовность встретиться со мной в покоях Жана Беррийского казалась и вовсе неслыханной.

Хоть мне уже и доводилось лицезреть монарха во время официальных приемов, я впервые видел его столь близко, в приватной обстановке, да к тому же еще и наедине. Прекрасно зная, как следует вести себя в подобных обстоятельствах, я, должен признаться, на какой-то миг так растерялся, что оказался не на высоте. Застигнутый врасплох, совершенно растерянный, я пробормотал что-то бессвязное и поклонился так неловко, что по сей день одно только воспоминание об этом заставляет меня краснеть.

Король тут же пришел мне на помощь. Он попросил меня не церемониться и говорить с ним запросто. Я постарался справиться с волнением. В конце концов, считалось, что он пребывает совсем в другом месте…

Возможно, почтенный читатель, мне следует освежить твою память насчет этого короля, ибо он давным-давно скончался, а мне неведомо, сколько лет еще минет, прежде чем ты прочтешь эти записи.

Иоанн II Французский, которого также звали Иоанном Добрым, был сыном короля Филиппа VI и Жанны Бургундской. В 1350 году, в самом начале его царствования, ему довелось противостоять ужасной эпидемии черной оспы, выкосившей половину населения нашей и соседних стран. К тому же ему пришлось столкнуться с недоверием, которое в то время проявлял народ в отношении короны и которое лишь усиливалось нашими поражениями в войне, уже разгоравшейся между Англией и Францией. Наконец, ему угрожали интриги Карла Наваррского, также претендовавшего на престол.

При таких обстоятельствах в 1355 году англичане под предводительством Эдуарда III возобновили военные действия. В сентябре 1356 года в битве при Пуатье Иоанн Добрый был разбит неприятелем и взят в плен. Карл Наваррский воспользовался этим, чтобы попытаться захватить власть.

Столь храбро сражался король, что, даже когда он оказался в заточении, все, не исключая Эдуарда III, полагали его героем. Заключенный со всеми почестями в Бордо, он мог беспрепятственно окружить себя придворными и бороться с интригами Карла Наваррского. В своем нетерпении вернуться на престол Иоанн Добрый был готов ускорить переговоры, уступив англичанам обширные земельные владения.

В то время, когда мы с ним встретились, переговоры велись в Лондоне, где условия его содержания были еще более королевскими.

Теперь тебе понятно, почему я так изумился, увидев его во Франции в подобный момент.

– Вам, мессир Фламель, несомненно, известно мое нынешнее положение, – произнес он, усадив меня подле себя. – Франция крайне нуждается в том, чтобы я вернулся на престол, и пришло время сделать для того все возможное. За мое освобождение Эдуард III требует огромный выкуп, на который в казне нет денег. К чему только я не прибегал, чтобы собрать необходимую сумму, но до сих пор мне это не удавалось. И все же, полагаю, я нашел выход.

Мне все еще не верилось, что король обращается ко мне, простому писарю, и лишь с великим трудом удавалось сосредоточиться на его словах.

– И вот что я собираюсь сделать: выдать свою дочь Изабеллу за Джан-Галеаццо Висконти.

Я кивнул, начиная понимать. Молодой человек, о котором шла речь – прежде мне уже доводилось слышать о нем, – был сыном Бьянки Савойской и Галеаццо Висконти, правителя Ломбардии. Это очень богатый род. В то время, о котором идет речь, Джан-Галеаццо исполнилось восемь лет, а Изабелле – двенадцать.

– Юный ломбардец недостаточно знатен, чтобы войти в мою семью, так что ему придется выплатить соответствующую сумму, которая позволит мне собрать деньги на выкуп англичанам. Вы меня понимаете?

– Вполне, Ваше Величество.

Подобные браки по расчету среди знати считались обычным делом, и, несмотря на нежный возраст жениха и невесты, я не видел в том ничего удивительного.

– И все же, дабы убедить отца, я и сам должен буду кое-чем поступиться. Я обещал сделать графством город Вертю в Шампани, чтобы моя дочь принесла его своему супругу в приданое. Так что Джан-Галеаццо Висконти унаследует титул графа Вертю. Но этого недостаточно. Я думаю, какой бы редкостный дар мне преподнести этому ломбардцу? И вот тут-то вы мне и необходимы.

– Ваше Величество, я к вашим услугам, – отвечал я, склонив голову.

К тому времени я уже догадался, почему меня сюда пригласили, и хотя не мог сказать об этом вслух, был крайне разгневан.

– Я слышал, что вы нашли кристалл с чудесными свойствами.

Я не ошибся.

– Не знаю, вправе ли мы говорить о чуде, Ваше Величество, для того нам следует узнать мнение Церкви.

– Но мы, безусловно, вправе назвать это диковиной…

Этого я не мог отрицать.

– Готовы ли вы, мой дорогой друг, предоставить образчик этой диковины, дабы позволить мне объединить свой род с родом Висконти?

До того дня я говорил о своей находке только двоим: даме Пернелле и герцогу Беррийскому. Сам точно не знаю, почему я так поступил, однако внутренний голос подсказывал мне, что, насколько возможно, открытие мое следует держать в тайне. Даже мысль о том, чтобы расширить круг посвященных, пришлась мне не по душе, к тому же мне претило предательство герцога, обещавшего хранить молчание. И все же сейчас ко мне обращался король Франции, величайший монарх всего христианского мира. Был ли у меня выбор?

– Буду поистине счастлив, – солгал я, смирившись. – Но должен предупредить вас, Ваше Величество, что владею лишь малой частью кристалла.

– Ну, Фламель, я убежден, что небольшой образчик вполне удовлетворит нашего итальянца. А уж я, со своей стороны, сумею выказать вам свою благодарность.

На самом деле никакая материальная выгода меня не прельщала. В то время меня заботило совсем другое. Я не осмеливался открыться королю. Наконец, набравшись храбрости, я решился:

– Могу ли я, Ваше Величество, просить вас оказать мне одну-единственную милость?

– Все, что пожелаете.

– Когда вы преподнесете кристалл Висконти, не говорите, откуда он у вас. Не признавайтесь, что получили его от меня. Не хотелось бы, чтобы ко мне приставали толпы любопытных, которые непременно захотят отыскать источник…

– Разумеется, Фламель, я ничего не скажу. К тому же тайна лишь увеличит его ценность. Это прекрасная мысль.

Так все и случилось.

91

– Я на позиции. Как слышишь?

Услышав потрескивание в микрофоне, Ари поднес рацию поближе к уху.

– Что-то не видать ни охранников, ни камер, – продолжал Кшиштоф. – Даже странно. Прием.

– Или им плевать на безопасность, что меня бы сильно удивило, или они ушли.

– Или это засада, – вмешалась Ирис. – Поосторожнее, мальчики. Может, они знают, что вы здесь.

– Есть только один способ это проверить, – откликнулся Ари. – Идем, Кшиштоф. Я предупрежу тебя, как только окажусь перед своей дверью. Мы должны взорвать их одновременно. Прием.

– О’кей. Я готовлюсь. Отбой.

Маккензи в последний раз окинул взглядом необъятный свод полуразрушенного здания, потом толкнул дулом створку двери и стал спускаться по каменной лестнице, уходившей под собор.

Он ощущал растущее напряжение. Сейчас он думал об одном: спасти Алена. Спасти брата Ирис, которого могли держать взаперти где-то в комплексе.

Закрепив фонарик на стволе «моссберга», он осторожно ступал по ступенькам. Здесь было тепло и сыро, от стен потягивало затхлостью. Продвигаясь вперед, Ари невольно вспоминал колодец у церкви Святого Юлиана Бедняка, через который он в одиночку спустился в недра Парижа. И вот спустя несколько месяцев все повторилось: темный коридор под церковью, погружение под землю. Но теперь он найдет ответ на свои вопросы, чтобы закрыть это дело раз и навсегда. Больше его ничто не остановит. Никакой гриф «совершенно секретно», никакой министерский приказ.

Лестница повернула вправо, Ари преодолел еще два десятка ступенек и оказался наконец перед тяжелой металлической дверью, выглядевшей слишком современно на фоне каменных стен.

Он огляделся вокруг. Здесь тоже не было видно ни охранников, ни камер слежения. Но замок, похоже, крепкий. Остается надеяться, что приготовленный Кшиштофом заряд его одолеет.

Стараясь не делать резких движений, он вынул из рюкзака пластмассовую коробочку и клейкой лентой прикрепил ее к замку. Затем вставил крошечный детонатор, который на скорую руку смастерил поляк. Первичный и вторичный заряд и примитивный электровзрыватель. Бомба террориста. Нельзя пренебрегать опасностью подобного снаряжения: сколько ходит рассказов о несчастных случаях, произошедших при обращении с самодельными взрывными устройствами! Впрочем, Ари полностью полагался на друга. В этой сложной ситуации Залевски наверняка предпринял все возможное, чтобы уменьшить риск.

Уверенными движениями аналитик протянул два провода вдоль двери, потом по земле и отошел назад, до того места, где лестница образовывала угол. Здесь, за выступом в стене, он сможет укрыться от взрыва.

Оказавшись в укрытии, он снова снял рацию с пояса.

– Кшиштоф, я готов. Заряд закреплен. Отбой.

Ответа не последовало. Ари терпеливо ждал, прислонившись спиной к шершавой стене. Почувствовал, как от страха подвело живот. Служба в СООНО шестнадцать лет назад оставила после себя неизгладимый след. Осознание неминуемой опасности и целую галерею страшных образов, которые всегда проносились у него в мозгу перед боем. Через несколько секунд из рации наконец раздался голос Залевски:

– Я тоже готов. Жду твоего сигнала. Прием.

– Встретимся внутри, на условленном месте. Отбой.

Оба они, по настоянию поляка, выучили план подземного комплекса наизусть. Крестообразный, как и сам собор, он оказался не слишком сложным. Они тщательно спланировали, как будут продвигаться по подземелью, учитывая, что Ари проникнет внутрь с юга, а Кшиштоф – с востока. Если все пойдет как надо, они встретятся в середине креста, у входа в пост безопасности, где их, вероятно, ожидало самое ожесточенное сопротивление и где они надеялись найти Алена Мишота.

Маккензи положил большой палец на выключатель, замыкающий оба провода. Потом натянул маску.

Снова нажал на кнопку рации.

– Готов?

– Готов.

– За дело. Пять, четыре, три, два, один, пошел!

Взрыв оказался гораздо громче, чем он рассчитывал. Взрывная волна достигла самого верха туннеля, и через несколько мгновений он услышал, как сыплются камни и металлические осколки. Черный дым затянул и без того темное подземелье. Не теряя времени, сквозь густое марево Ари бросился вперед. Он спустился на несколько ступенек и вскоре различил зияющее в стене отверстие. Дверь вынесло взрывом, и часть бетонной перегородки обрушилась. С другой стороны тянулся серый коридор. Света нигде не видно.

Осторожно и медленно, как настоящий боевик, он уходил в глубь мрачного коридора. Впереди не было ничего, кроме этого прямого туннеля и очередной двери в самом его конце. Ари ускорил шаг. Ясно, что двойной взрыв с его стороны и со стороны Кшиштофа разбудил всех обитателей комплекса и охранники появятся с минуты на минуту. С натянутыми до предела нервами, он чувствовал, как колотится сердце и кровь стучит в висках.

Он поспешно добрался до следующей двери и выбил ее ногой. За ней оказался еще один коридор, на этот раз выкрашенный белым. Вдоль каждой стены тянулись двери.

Вокруг по-прежнему ни души. Свет все еще выключен. Как будто все еще спят.

– Никого. Прием.

– И здесь никого, – встревоженно откликнулся Кшиштоф.

– Идем дальше. Отбой.

Ари остановился у первой двери справа. Вжавшись в стену, левой рукой резко нажал на ручку. Быстро заглянул внутрь. Здесь тоже никого не оказалось. Комната совершенно пуста. Чертыхнувшись, он вышел в коридор и встал перед следующей дверью. Соблюдая те же предосторожности, вошел внутрь, осветив комнату фонариком, разглядел простую металлическую мебель, стенные шкафы, комоды, столы… Но больше ничего. Ни единой бумажки. Похоже, все отсюда ушли. А заодно вынесли всё подчистую. Ари прошел по коридору, одну за другой открывая двери, и убедился, что Центр, по крайней мере с этого конца, совершенно пуст. Если верить плану, Маккензи находился в жилой зоне: спальни, столовая, кухня, кладовая… Видимо, люди ушли совсем недавно. На мебели ни пылинки, в кухне пахнет съестным… Присмотревшись, он понял, что уходили они в спешке. В одной из спален Ари заметил одежду, свисающую из открытого ящика, в другой постель была не заправлена, а на прикроватном столике валялся роман.

Он напрасно щелкал выключателем. Попробовал нажать на соседний, но свет так и не загорелся. Электричество отключили.

Продвигаясь по коридору, Ари включил рацию:

– Кшиштоф, нашел что-нибудь?

– В кабинетах пусто. Остались клавиатуры с мониторами, но процессоры они забрали. Прием.

– Электричество вырублено. Похоже, здесь никого не осталось.

– Они унесли с собой все, что могло их скомпрометировать, – вмешалась Ирис, следившая за их переговорами.

Ари различил в ее голосе глубокое разочарование.

– Идем дальше, Кшиштоф?

– Не нравится мне это, Ари. Раз они ушли, значит, знали о нашем приезде… Все это попахивает засадой.

– Знаю. Но отступать уже поздно. Может, здесь остались какие-то доказательства, улики.

– Очевидно, они постарались замести следы. Так или иначе, ничего стоящего мы здесь не найдем. Мне все это совсем не нравится. Пора уносить ноги.

Ари поколебался. Они сильно рискуют. Но он не представлял, как взглянет в глаза Ирис и признается, что им не хватило смелости дойти до конца.

– Уходи, если хочешь, – произнес он наконец. – Я пойду дальше. Вдруг Ален где-то внутри.

Поляк ответил не сразу:

– О’кей. Идем дальше, как договаривались.

Со всеми предосторожностями Ари продолжил путь, пока не остановился перед последней дверью. Если он не ошибается, идти уже недалеко. Насколько он помнил, пост безопасности, у которого назначена встреча, через два зала отсюда. А за постом – камера, где, возможно, заперт брат Ирис.

Держа палец на спусковом крючке, Ари вошел в центральное помещение комплекса. Это был большой квадратный зал, соединявший жилую зону, расположенную вдоль вертикальной оси креста, и деловую часть Центра, проходившую по горизонтали. Справа вдоль коридора тянулись кабинеты, лаборатории, а чуть подальше находился тот самый пост безопасности.

Осмотревшись при свете фонарика, он двинулся вперед. Вдруг из рации донесся голос Кшиштофа.

– Ари! – крикнул он. – Уходим! Сейчас рванет!

Его слова поразили Маккензи подобно кинжалу. В долю секунды он проанализировал ситуацию. Кратчайший путь к выходу? Тот, через который он проник внутрь. Дождаться Залевски? Нет, тот наверняка выйдет с другого конца. Каждый сам за себя. Он развернулся и бросился назад.

Его шаги отдавались от ледяного бетонного пола, а в голове проносились вопросы. Успел ли Кшиштоф добраться до камеры? Видел ли он Алена? А главное, удастся ли им отсюда выбраться? Если с другом что-то случится, он никогда себе этого не простит. Надо было довериться интуиции поляка и повернуть гораздо раньше. Но для угрызений совести времени не оставалось.

Обратный путь он проделал за считаные минуты. В такт его шагам свет фонарика чертил на стенах зигзаги. В любой миг Ари могло накрыть взрывом. Он словно слышал, как истекают секунды рокового обратного отсчета. Задыхаясь, он добрался до входа в жилую часть комплекса. Впереди зияло отверстие, недавно пробитое взрывом. Еще несколько метров, и он выберется наружу.

Ари метнулся к лестнице, но не успел до нее добежать, когда прогремел страшный взрыв.

Позади него с оглушительным грохотом одна за другой рушились двери комплекса. И тут же мощная взрывная волна швырнула его вперед. Маккензи покатился по каменным ступеням. Прошло несколько секунд, пока его сознание не начало проясняться. Ошеломленный, он приподнялся на локтях. Все вокруг уже заволокло плотным дымом, и он ощутил жжение в горле.

Выбраться отсюда.

Инстинкт самосохранения заставил Ари вскочить на ноги, бросив ружье и фонарик. Шатаясь, он попытался в темноте подняться по ветхой лестнице. Чтобы не упасть, Маккензи цеплялся за стену и преодолевал ступени, задерживая дыхание, ведь каждый вдох был опасен для жизни. Грудь жгло как огнем, голова кружилась все сильнее. Еще через несколько шагов он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Но сейчас не время поддаваться слабости. Он постарался справиться с дурнотой и прибавил шагу.

И тут впереди ему померещился свет. Ари поднял голову. Но глаза щипало, и он снова инстинктивно наклонился. Держась за стену, изо всех сил он старался устоять на ногах. Вдруг впереди проступила тень, и Ари почувствовал, как его схватили за плечо.

Ирис. Он спасен.

Поддерживая его, она встала рядом. Обхватила Ари за плечи и помогла выбраться из этого ада.

Через несколько мгновений они уже были на свежем воздухе, на паперти собора.

Измученный Ари рухнул на большие каменные плиты.

– Мой брат? – только и спросила Ирис, опускаясь рядом с ним на колени.

В ответ Ари лишь помотал головой. Чуть отдышавшись, он схватил Ирис за руку:

– Кшиштоф! Вызови его!

Она кивнула и взяла рацию:

– Кшиштоф? Ты меня слышишь?

Молчание.

– Попробуй еще!

– Кшиштоф! Ответь! Кшиштоф! Ты где?

Но рация молчала.