Текст книги "Соборы пустоты"

Автор книги: Анри Левенбрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

62

Наконец я расшифровал послание Виллара, но, приняв его поначалу за мистификацию, не сразу решился проверить, насколько мои догадки соответствуют действительности. К тому же в то время я был поглощен работой для герцога Беррийского. По недомыслию я не придавал особого значения тексту, который мне удалось разобрать. Форма его меня восхитила и очаровала, но я вовсе не был уверен, что мне удастся извлечь какую-либо выгоду из этого мудреного сочинения. Вся затея представлялась мне слишком ненадежной, и я утратил к ней интерес.

И лишь несколько месяцев спустя благодаря случаю ко мне внезапно вернулось желание углубиться в эту тайну.

То было утром лета 1358 года. Я, как это часто бывало, шел по Левому берегу, чтобы отнести в университет какой-то документ, и вдруг меня поразило, как скоро завершились последние работы в соборе Парижской Богоматери.

Видя каменщиков, которые расчищали стройку и разбирали леса, я остановился, чтобы полюбоваться делом их рук.

Я всегда очень любил камень и восхищался трудом каменщиков. В 1389–1407 году по моему заказу были возведены аркады на кладбище Невинных, и я не раз следил за тем, как подновлялись дома, приобретенные нами с Пернеллой.

Словом, поздравив строителей, я было собрался уходить, когда мне вспомнилось одно место из заданной Вилларом загадки. Там были слова, на которые я в свое время не обратил особого внимания, но теперь они наполнились для меня смыслом.

При помощи букв на древней астролябии Виллар зашифровал таинственную фразу, состоящую из трех групп по шесть букв в каждой. Разгадав шараду, я получил ответ: «Церковь Центр Лютеция».

Теперь, когда эта церковь лежала передо мной как на ладони, мне открылось очевидное. Он конечно же говорил о нашем великолепном соборе Парижской Богоматери. Я даже разозлился на себя за то, что прежде мне это не приходило в голову.

Новый след пробудил во мне угасший было азарт, и я решил в тот же вечер вернуться сюда, чтобы последовать правилам этой странной игры в поиски клада.

И вот, как только стемнело, я, ничего не сказав Пернелле из страха, что она примет меня за безумца, вернулся к собору и, сочтя, что это и есть отправная точка, начал от паперти указанный Вилларом путь. Как известно, мера Гран-Шатле есть туаза, а потому я отсчитал 56 туаз на запад, потом 112 на юг, оказавшись на другом берегу Сены, и наконец – 25 на восток.

Увидев, где я очутился, я понял, что не ошибся.

63

Выйдя из ванной, Ари так и не решился разбудить Мари. Лежа поперек кровати, нагая, она спала таким глубоким сном, что было бы жестоко его нарушить. Простыня целомудренно прикрывала ее округлые ягодицы, так что была видна только мускулистая спина, нежные плечи и длинные темные волосы, скрывавшие лицо. Лучи летнего солнца, просачиваясь сквозь жалюзи, золотили шелковистую кожу.

Несколько секунд он любовался ею, растроганный первозданной красотой этой картины, потом нацарапал записку в гостиничном блокноте, чтобы предупредить ее, что вернется к обеду. Он взъерошил перед зеркалом свою шевелюру, надел темные очки и бесшумно вышел.

У себя он без труда найдет то, что хотел проверить по книгам, да и в любом случае пора ему заглянуть домой. Его кот Моррисон, того и гляди, протянет с голоду лапы. И все-таки надо соблюдать осторожность. Сейчас там небезопасно. Возможно, человек с тростью идет по его следу, а значит, может появиться в любую минуту. Как знать, не нанес ли он свой нейротоксин на что-нибудь у него в квартире?

Он поднялся по улице Коленкур, затем свернул направо в сторону улицы Абесс. Под лучами августовского солнца, чей жар смягчал легкий ветерок, с открытым воротом, в солнечных очках, он с наслаждением втягивал воздух и, вопреки угрожавшей ему опасности, сам удивлялся своему приподнятому настроению. У него было легко на душе. Причина была столь же очевидна, сколь и смехотворна, но ему казалось, что уже давно он не переживал такого подъема.

Конечно же он не мог выбросить из головы предостережение Ирис. «Как раз в таких девиц ты всегда и влюбляешься. Уязвимых, депрессивных, инфантильных…» Но он ни о чем не жалел. В глубине души он был уверен, что на этом этапе их жизни такое приключение – искреннее и ни к чему не обязывающее – пойдет им только на пользу. А большего он и не требовал.

Дойдя до дома 32 по улице Абесс, он поздоровался с Марион, стоявшей за стойкой бара «Сансер» на противоположной стороне улицы, и пошел дальше к своему дому.

Оказавшись перед своей квартирой, он осторожно, не касаясь ручки голой рукой, открыл входную дверь, которую, очевидно, никто не взламывал. Стоило ему зайти в прихожую, как кот принялся всячески выказывать свою любовь: терся о него, вился у ног и урчал, как маленький «харлей-дэвидсон».

Растроганный аналитик пошел на кухню, чтобы наполнить его миску. Моррисон набросился на еду, восторженно мяукая.

То, что кот оказался в добром здравии, – уже хороший знак. И все же Ари обошел всю квартиру. Ничего особенного он не заметил. Да и велики ли шансы, что человек с тростью сюда приходил? По-видимому, он стремился не убить Ари, а заполучить бумаги Манселя. Но, как уже успел убедиться взломщик, их не было ни в квартире Маккензи, ни в сейфе Залевски… Зачем же ему устранять Ари? Чтобы избавиться от слишком настырного легавого? Или чтобы расправиться с Мари Линч, чья голова ему и была нужна?

Да. Такое возможно. Но маловероятно. Человек с тростью – профессионал. Он, несомненно, догадывается, что Ари настороже. И все же, направляясь к шкафу, из предосторожности аналитик натянул перчатки. Он точно знал, что ему нужно: потому что часть ночи размышлял об этом.

Открыв дверцы книжного шкафа, он порылся в толстых томах и быстро нашел нужное название: «Мифы и легенды о полой Земле». С книгой в руках он вошел в гостиную и задумался, на мгновение задумался, стоя у своего дивана. В конце концов… Почему бы не поехать в гостиницу?

Он вполне может захватить книгу с собой и заглянуть в нее там. Теоретически оставаться здесь все еще рискованно. Во всяком случае, это прекрасное оправдание, чтобы вернуться к молодой актрисе и ее совершенному телу.

– Моррисон, мой котик, надеюсь, ты не станешь сердиться, но я снова тебя покидаю. Ну-ну, не надо! Не смотри на меня так. Ведь я всего лишь человек, беззащитная жертва собственной слабости. Да и вообще, будем честны: ты живешь здесь и сам мог убедиться, что мне давно пора сделать свою сексуальную жизнь менее пресной. А точнее, заиметь хоть какую-тосексуальную жизнь.

Но кота, похоже, больше интересовала его миска, чем уговоры хозяина. Ари взял книгу под мышку и, пожав плечами, вышел из квартиры. Глубины кошачьего равнодушия никогда не перестанут сбивать его с толку.

Несколько минут спустя, вернувшись в гостиничный номер, он был едва ли не разочарован, увидев, что Мари уже не спит. Сидя в кровати и поставив поднос себе на колени, она наслаждалась плотным завтраком перед телевизором, по которому шел очередной шедевр реалити-шоу.

– Как спалось?

– Отлично. Хочешь круассан?

– Почему бы и нет…

Ари скинул ботинки и приблизился к молодой женщине. Он поцеловал ее в лоб, вполне невинно, как он надеялся, и сел рядом.

– Нашел то, что искал?

– Похоже.

– И что теперь?

– Пока ничего.

– Ты мог бы рассказать мне побольше, Ари…

Маккензи смущенно улыбнулся. Он все еще не до конца ей доверял, поэтому и не мог быть вполне откровенным.

– Мари, обещаю сделать все возможное, чтобы отыскать твоего отца. Поверь мне, это дело очень важно для меня. Но у меня может просто не хватать времени рассказывать тебе обо всех деталях расследования.

Ари взял с подноса круассан и открыл у себя на коленях толстый том, захваченный им из дому. Он перелистывал страницы, чувствуя, что молодая женщина пытается заглянуть в книгу через его плечо. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы подтвердить свои вчерашние догадки. Он не ошибся.

В спешке он громко захлопнул книгу. Мари подскочила.

– Ты меня напугал. Нашел что-нибудь?

– Да, – ответил он, радостно улыбаясь.

Ничего не добавив, он взял мобильный и позвонил Ирис Мишот. Ари знаком попросил Мари сделать звук телевизора потише. Со вздохом актриса повиновалась.

– Ирис? Это я. Кажется, я знаю, чем занимается Доктор.

– Объясни.

Покосившись на Мари, он было заколебался, но решил, что не стоит становиться параноиком. Он заговорил не таясь:

– Разные центры «Summa Perfectionis», которые ты указала в своей сводке…

– Так что же?

– Все они соответствуют одному из предполагаемых входов в полую Землю.

– Ты уверен?

– Да. Вот семь входов, которые чаще всего упоминаются авторами: пещеры Лос-Тайос в Эквадорской Амазонии, пустыня Гоби в Монголии, чудотворный колодец у церкви Святого Юлиана Бедняка в Париже, Великая пирамида Хеопса в Египте, гора Шаста в Калифорнии, центр Северного полюса и колодец Шеши в индийском Варанаси.

– Ни черта себе!

– А я о чем! Это более-менее совпадает со списком научно-исследовательских центров, созданных «Summa Perfectionis»…

Рядом с ним Мари поставила на поднос свою большую чашку с чаем. Она притворялась, будто не слушает, но Ари подозревал, что она не пропускает ни слова.

– Ну что это значит? – спросила Ирис.

– Это значит, что Доктор верит, будто пресловутые врата действительно существуют, и разыскивает нечто под землей. Нечто, что мы бы, возможно, нашли, если бы добрались до конца туннеля под Святым Юлианом Бедняком. С этой целью Вэлдон использует международную организацию по защите дикой природы. И пытается заручиться помощью многочисленных геологов.

– Помощью? Но из трех пропавших один умер. Похоже, его убили тем же способом, что и Сандрину Мани. И это ты называешь помощью?

Ари взглянул на актрису. Было неловко разговаривать об этом в ее присутствии, ведь одним из пропавших был ее отец. На этот раз молодая актриса твердо выдержала его взгляд, словно предлагая ему продолжать.

– А может, он отказался сотрудничать… Как, ты говоришь, его звали?

– Аламерсери.

– Так вот, возможно, Аламерсери оказался не таким сговорчивым, – предположил Ари.

– Возможно. Но тогда что ищет Доктор под землей? Что же было в конце нашего туннеля, Ари?

– В этом весь вопрос. Единственный способ на него ответить – снова спуститься в туннель…

– Колодец опечатан, сейчас он объявлен государственной тайной. Можешь забыть об этом.

– Ну да. В таком случае мне, наверное, стоит побывать в одном из остальных входов. Сказать тебе? Готов поклясться, что Доктор сейчас находится в одном из центров, именно туда он и забрал обоих геологов.

– Похоже на то. Раз уж он ищет что-то, спрятанное под землей…

– Думаю, он приказал убить Сандрину Мани и ее помощника из страха, что им стало известно об истинной деятельности «Summa Perfectionis». Но вот почему он так хочет заполучить документы Манселя? Возможно, в них содержится что-то, чего мы не заметили у входа в полую Землю…

Ирис не ответила.

– В своей сводке, – продолжал Маккензи, – ты перечислила пять центров. В Эквадорской Амазонии, Монголии, Калифорнии, на Северном полюсе и в Индии. Повсюду мне никак не поспеть! Пришлось бы кого-то туда посылать.

– А для этого пришлось бы подключить ЦУВБ. По-моему, это не слишком удачная идея, Ари.

– Ты права. Придется придумать что-то еще. Я буду держать тебя в курсе.

– Что такое полая Земля? – с недоумением спросила Мари.

– Легенда, по которой Земля полая и внутри ее сокрыта великая тайна: возможно, там обитает неведомый народ – некая высшая раса. Теория была в моде у мистиков из окружения Гитлера. Это отголоски мифа о Гиперборее или об Агарте, подземном царстве… По этой легенде, на Земле существует несколько подземных врат, ведущих к Агарте, а значит, и к тайнам полой Земли.

– Ясно. Думаешь, в подобное место Вэлдон и увез моего отца?

– Не исключено. Надо будет проверить.

64

Вилли Вламинк, агент ССЦ, нервничая, ждал заместителя генсека в здании имени Юста Липсия, где ему была назначена встреча. Большой человек, как всегда, опаздывал. Таким образом он подчеркивал, насколько дорого его время. И все же он задержался всего на четверть часа, то есть пришел раньше, чем обычно, – видимо, понял, что у агента есть срочное сообщение.

Он вошел без стука и, даже не сняв пальто, сел за длинный стол переговоров.

– Слушаю вас, – бросил он властно, сразу переходя к делу.

– Маккензи установил связь между делом Виллара и центрами «Summa Perfectionis».

– Какими центрами?

– Пятью исследовательскими центрами, которые Доктор разместил по всему миру на территориях, купленных МФП.

– Где?

– В Эквадорской Амазонии, Индии, на Северном полюсе, в Монголии и Калифорнии.

– Как вышло, что мне никто не докладывал об этих центрах?

Бельгийский агент смущенно усмехнулся. Вместе со своими коллегами он уже не первый день искал хоть какую-то зацепку в многообразной деятельности Вэлдона. Они проверили все, кроме этой гуманитарной организации, полагая, что Доктор участвует в ней только ради престижа.

– Видите ли… Нам было известно о существовании этих центров, но до сих пор мы не догадывались, что они как-то связаны с нашим делом.

Замгенсека раздраженно поморщился.

– И вы заблуждались. По-вашему, Вэлдон мог искать там то, что нашел в Париже?

– Вполне вероятно.

– Выходит, он использовал МФП как прикрытие?

– Да. Безошибочный расчет. МФП приобретает огромные пространства под предлогом защиты природы, а затем, когда эти земли становятся частной собственностью и выходят из-под контроля местных властей, безнаказанно перепродает концессии для геологической разведки. Например, МФП, хотя он это и отрицает, наверняка замешан в скандалах, связанных с добычей колтана в Демократической Республике Конго. Так что не приходится удивляться, если его собственный научноисследовательский отдел проводит раскопки на этих территориях…

– Да. Все достаточно очевидно. Не понимаю, почему это не пришло вам в голову раньше? А может, он уже нашел то, что искал?

Вламинк пожал плечами:

– Этого мы не знаем.

– Короче, вы ничего не знаете. И опять Маккензи вас обскакал.

– При всем моем уважении, именно выс самого начала навязали нам этот план, господин заместитель генерального секретаря. Мы сознательно навели Маккензи на след, чтобы посмотреть, куда он нас приведет. Я никогда не скрывал своих сомнений по этому поводу.

– Да. Но благодаря моему плану Маккензи удалось за несколько дней нарыть то, над чем вы впустую бились несколько недель. Я поражен безалаберностью вашей конторы. Ну? Что вы теперь намерены делать? Пошлете туда людей?

– Послать людей сразу в пять центров совершенно немыслимо. У нас по-прежнемуне хватает средств…

Замгенсека пропустил реплику мимо ушей, но он прекрасно знал, на что намекает бельгийский агент. Обещания увеличить бюджет европейских секретных служб до сих пор не выполнялись. И по правде говоря, ССЦ пока не располагал достаточными средствами, чтобы справиться с заданием. Но очень уж не хотелось, чтобы инициативу в этом деле перехватил кто-то другой. Слишком высоки были ставки.

– А Маккензи? Что он делает?

– Похоже, он убежден, что Вэлдон находится в одном из этих центров, и собирается выяснить, в каком именно. Надо полагать, затем он намерен отправиться туда сам.

– Мы должны его опередить.

Агент кивнул.

– В деле по-прежнему только мы? – спросил замгенсека, вставая.

– Думаю, да. Но если мы отправимся в Калифорнию или Монголию, нам стоит принять меры предосторожности, чтобы не вызвать подозрения у ЦРУ или китайских спецслужб.

Заместитель генсека помолчал, глядя в пустоту. Вламинк не осмеливался заговорить первым.

– Рано или поздно нам придется подумать о том, чтобы найти союзников. Чем рисковать утратить контроль, лучше разделить его с другими службами.

– Если Европа того пожелает, – ответил Вламинк, – она изыщет средства, чтобы справиться с проблемой самостоятельно. Судя по всему, мы на пороге кардинального поворота в международных отношениях. Хотелось бы при этом оказаться на нужной стороне.

– В таком случае постарайтесь поскорее отыскать Вэлдона, – ответил замгенсека. – Не упускайте Маккензи из виду. Пусть он как можно дольше ведет нас в правильном направлении. Остановим его в последний момент.

Не добавив ни слова, он вышел из комнаты.

Бельгийский агент задержался там еще на несколько минут. Чем дальше, тем меньше ему нравилась тактика генсека, и это не сулило ничего хорошего.

65

– Мы и понятия не имеем о том, что именно Вэлдон ищет под землей, и это самое удивительное. Каким бы он там ни был просветленным мистиком, мне с трудом верится, что он действительноищет потерянное царство или другую подобную чепуху…

Ари и Мари вдвоем обедали в ресторане гостиницы. Аналитик предпочел бы пойти в одно из своих излюбленных кафе, но следовало соблюдать осторожность. Возможно, человек с тростью где-то неподалеку. Сидя друг против друга в низких креслах, они беседовали вполголоса:

– А почему нет?

– Это больше похоже на настоящие научные исследования, да и слишком много денег вложено в эту затею, чтобы все свелось к простой прихоти оккультиста. Например, Доктор вступил в контакт с твоим отцом – разве это само по себе не доказывает, что он, если можно так выразиться, ищет нечто научно обоснованное?

– На днях ты сказал, что тут замешана алхимия… Ты считаешь, что алхимия может быть научно обоснованной?

– Когда-то так оно и было. Но в наши дни научно обоснованная алхимия – это уже не алхимия, а химия… И это еще не все. Нельзя забывать и об агенте ССЦ, который приходил ко мне в тот самый день, когда обыскали мою квартиру, о том, что министерство внутренних дел вмешалось прежде, чем я успел завершить расследование о Вилларе из Онкура, о том, что подземный туннель в Париже был объявлен государственной тайной, и так далее. Раз уж этим делом интересуется столько высокопоставленных людей, за ним определенно стоят очень серьезные интересы.

– Тебе виднее.

– Вполне вероятно, что твой отец находится в одном из центров вместе с Доктором, Мари… Но зачем? Для чего твой отец понадобился Вэлдону? Какая ему польза от геолога?

– Давай спросим у Жакмена.

– А кто это?

– Профессор Жакмен. Коллега и друг моего отца. Спросим у него, что же такое важное, по его мнению, может скрываться под землей и зачем понадобился геолог…

– Неплохая мысль, – с улыбкой согласился Маккензи.

Они поспешно закончили обед и вместе отправились в Университет Пьера и Мари Кюри на другом конце Парижа. Их встретил профессор докторантуры, с которым Мари пару раз сталкивалась в доме отца.

Лет шестидесяти, с брюшком и плешью, круглолицый, приветливый профессор радушно принял посетителей в просторном кабинете, стены которого были сплошь покрыты деревянными панелями и книжными шкафами.

– Как поживаете, Мари? Надо думать, вам приходится нелегко… Здесь все переживают за вашего отца.

Молодая женщина признательно кивнула:

– Стараюсь не терять надежды. Познакомьтесь с майором Маккензи. Он расследует дело, которое, возможно, связано с исчезновением отца. Вас не затруднит ответить на его вопросы?

– Нисколько не затруднит. Буду рад вам помочь.

– Благодарю вас, – отозвался Ари.

– Что именно вы хотите знать?

– Нам нужна ваша профессиональная консультация.

– По какому поводу?

– Вероятно, наш вопрос покажется вам странным или несколько наивным…

– Не стесняйтесь. Моих студентов вам все равно не переплюнуть.

– Как по-вашему, что в недрах Земли может разжигать алчность международных организаций настолько, чтобы толкнуть их на убийство?

Озадаченный профессор вытаращил глаза.

– Я предупреждал, это не совсем обычный вопрос, – пробормотал Ари.

– Ну… Даже не знаю. Все зависит от места и глубины залегания. Выбор велик…

– Наверняка на довольно большой глубине и во многих местах планеты, от Северного полюса до Монголии.

Профессор пожал плечами:

– Так вот, с ходу, в голову приходят только новые месторождения нефти… Но чтобы из-за этого убивать!

– Да… Я об этом тоже подумал. Но мне кажется, это что-то менее тривиальное. Речь идет о чем-то, действительно способном объяснить применение мер… выходящих за рамки законности. К примеру, похищение геологов с целью заставить их участвовать в изысканиях.

– Вы думаете, Чарльза похитили?

– Да.

– О боже!

– И вполне вероятно, мотивом его похищения послужили именно его познания в геологии. Еще два исследователя, работавшие в той же области, также исчезли.

Профессор то и дело переводил глаза с Мари на Маккензи, словно надеясь найти подтверждение, что это не шутка.

– Ясно, – сказал он. – Я не думаю, что в наши дни, чтобы найти нефть, все еще убивают или похищают людей… Хотя ее запасы стремительно уменьшаются. Открытие новых месторождений вполне может спровоцировать серьезные политические конфликты. Особенно если речь идет об исключительно крупных запасах, способных изменить энергетическое будущее планеты. Хотя, замечу, с точки зрения экологии это далеко не радужная перспектива.

– Допустим. Ну а если это не нефть, а какое-то полезное ископаемое?

– Не представляю, ради какого ископаемого можно пойти на то, что вы, похоже, подозреваете. Ради золота? Алмазов? Да. Возможно. Не в первый раз их добыча вызывает кровопролитные конфликты… Но на что им тогда Чарльз? Нет, не думаю.

– Повторюсь, я предполагаю, что это нечто куда более неожиданное.

Ари опасался, что сказал лишнее. В конце концов, он не знает этого человека, но ему необходимы зацепки.

– Поймите, я не вправе вдаваться в подробности, профессор. Расследование еще не закончено. Скажу, что это нечто, скрытое под землей, привлекает интерес секретных служб многих стран. А значит, речь идет о чем-то чрезвычайно важном.

– Секретных служб? Тогда это может оказаться все что угодно! Просто «Секретные материалы» какие-то… Даже не знаю. Возможно, инопланетный корабль? – произнес он шутливо. – Агарта? Подземный мир, в котором скрылся Элвис Пресли?

На губах Ари появилась улыбка.

– Нет… Поверьте, это куда серьезнее. Исчезли три геолога, значит, наверняка тут есть какая-то связь с вашей профессией.

Прежде чем высказать предположение, профессор задумался.

– В таком случае, какое-то вещество с многообещающими свойствами или крупное научное открытие… Но верится с трудом.

– Почему же?

– Послушайте, мы действительно мало что знаем о недрах Земли. Глубины, которые мы способны исследовать с имеющимся у нас оборудованием, просто смехотворны по сравнению с радиусом планеты… Но в целом нам известно, из чего состоит наша планета.

– Неожиданности исключены?

– Конечно, можно вообразить себе все что угодно. Однако вряд ли. Не буду читать вам лекций, но Земля состоит из нескольких слоев: земной коры, мантии и ядра.

– Пока все понятно…

– Земная кора в своей континентальной части имеет глубину от пятнадцати до восьмидесяти километров. Но до сих пор бурение производилось на глубину не более девяти километров в Германии и двенадцати – на Кольском полуострове в России. Словом, мы пока не в состоянии достигнуть границы между земной корой и мантией. Той границы, которую называют поверхностью Мохоровичича, или, сокращенно, Мохо.

– Другими словами, нам удалось пробурить только двенадцать километров из общей толщи Земли?

– Да. Двенадцать километров из чуть более шести тысяч трехсот! Так что до верхней мантии нам до сих пор добраться не удалось. Представьте себе, что на глубине десяти километров температура достигает трехсот градусов Цельсия! Следовательно, оборудование должно быть сверхпрочным. В океанической зоне кора тоньше, чем в континентальной, поэтому было предпринято немало попыток бурения на дне океанов. Но по сей день ни одному судну не удалось добраться до Мохо.

– Мне страшно нравится это название, – заметила Мари с улыбкой.

Ее притворная непринужденность не скрывала терзавшей ее тревоги. До Ари начинало доходить, что для нее юмор и легкость были естественным механизмом защиты.

– Но тогда, – продолжал Маккензи, – откуда нам известно строение Земли?

– Существует много технологий, но чаще всего применяется сейсморазведка, то есть анализ распространения сейсмических волн.

– О’кей, возвращаясь к интересующей нас теме, по-вашему выходит, что под землей нет никаких неизвестных ископаемых?

– Маловероятно. Скалы, из которых в основном и состоит земная кора, представляют собой оксиды.

– То есть?

– Кремний, алюминий, железо, кальций, магний, калий и натрий. Встречаются исключения, например хлор, сера и фтор, но количество любого из них в составе любой скалы редко превышает один процент. Мантия – предположим, что нам рано или поздно удастся до нее добраться, – представляет собой скопление кристаллов оливина, пироксенов и других соединений основного характера.

– Допустим… Но, как вы сами сказали, встречаются исключения. Среди них вполне может оказаться очень редкое и еще не исследованное вещество.

Профессор скептически хмыкнул:

– Вряд ли… Но почему вы так уверены, что это какое-то ископаемое? В конце концов, эта великая международная тайна вполне может заключаться как раз в открытии разрыва в поверхности Мохоровичича, разве не так?

– Не знаю… Это вопрос интуиции, – с самоуверенным видом ответил Ари.

– В основе всякого научного исследования лежит сомнение.

– А изучение гипотез – основа всякого полицейского расследования.

– Пусть так, – уступил профессор.

– Так что же? – настаивал Ари. – Если речь идет об открытии нового ископаемого, какими свойствами оно должно обладать, чтобы вызвать такой переполох?

– Понятия не имею. Все это – чистейшие спекуляции.

– Не беда. Давайте все-таки попытаемся…

Профессор Жакмен нахмурился. Очевидно, перспективное прогнозирование не было его коньком. Ари решил, что для исследователя он слишком осторожен.

– Ну… Если это не нефть… Возможно, это какая-то скальная порода, способная давать энергию. Тогда понятно, почему она вызвала такой интерес. Видите ли, энергия – это главный вызов наступающего века.

Он ненадолго задумался, словно эта игра начинала ему нравиться, и продолжил:

– Да… В конце концов… Может, им и удалось найти способ перейти на более высокий уровень по шкале Кардашева!

– А что это?

– Метод классификации цивилизаций в зависимости от их технологического уровня, а точнее, от количества энергии, которым они располагают.

– Как это?

– Ну, скажем так: считается, что цивилизация принадлежит к типу один по шкале Кардашева, если она способна использовать всю доступную энергию на родной планете. Цивилизация типа два способна использовать всю энергию, производимую центральной звездой ее планетарной системы. И наконец, цивилизация типа три использует всю энергию, излучаемую галактикой, в которой она находится.

– А наша цивилизация способна использовать всю доступную энергию Земли?

– В том-то и дело, что нет. Поэтому принято считать, что на сегодня человеческая цивилизация принадлежит к типу ноль, немного недотягивая до типа один.

– Хотя бы известно, сколько доступной энергии на нашей планете?

– В общем и целом. Рассчитать это достаточно сложно, но, насколько я помню, это что-то порядка одной и шести десятых или одной и семи десятых, умноженной на десять в семнадцатой степени ватт. Пока мы не располагаем технологиями, которые могли бы собрать всю эту энергию.

– Понятно… Короче, по-вашему, эти люди ищут под землей нечто, что позволит достичь типа один по шкале Кардашева?

– Не имею ни малейшего представления, – возразил профессор. – Вы сами заставляете меня выдвигать гипотезы.

– Пусть так. Но, возможно,так оно и есть.

– Да. Почему бы и нет?

– И какими были бы последствия?

– Ну, трудно сказать. По сей день мы не сталкивались ни с чем подобным. Но переход с одного уровня на другой по шкале Кардашева, несомненно, повлечет за собой глубокие социальные потрясения. Некоторые футурологи утверждают, что переход от нулевого типа к типу один чреват для нас саморазрушением, так как полное использование всех имеющихся ресурсов весьма рискованно. Другие говорят, что период глубоких потрясений может быть предвестником скорого перехода к цивилизации типа один. Как знать, не переживаем ли мы такой период?

– Что вы имеете в виду?

– Потрясения, с которыми мы столкнулись после двухтысячного года, могут оказаться предвестием неотвратимого перехода от типа ноль к типу один. Безусловно, нам рано или поздно придется найти замену нефти, которая до сих пор остается одной из главных опор нашей экономики, а…

– Скоро ее не останется…

– Вот именно. С двухтысячного года цены на нефть невероятно возросли. И на сей раз это объясняется не политическими причинами, как нефтяные потрясения семидесятых. Дело тут прежде всего в выросшем спросе, в частности в Китае, и быстром истощении мировых запасов в некоторых регионах, например в Северном море. В январе две тысячи восьмого года впервые в истории цена барреля нефти на Нью-Йоркской бирже достигла ста долларов… Нефть стала необходимой для повседневной жизни почти во всех странах мира. Нельзя забывать, что для самых бедных из них рост цен на нефть означает меньше света и горячей еды, ведь там керосин – нередко единственный доступный источник энергии в доме. К тому же химические производные нефти нужны для изготовления всевозможных товаров: гигиенических, пищевых, пластмасс, тканей и так далее.

– И на сколько ее еще хватит?

– На самом деле определить, когда будет достигнута критическая точка на мировом уровне, весьма непросто. Некоторые из моих коллег – ученых-геологов и бывших экспертов в области нефтеразведки – уже объединились, чтобы объявить о том, что нефтяные запасы переоценены.

– А они переоценены?

– Да.

– Кем же?

– Да почти всеми.

– Почему?

– У всех свои причины. Страны-производители стараются таким образом привлечь инвесторов, чтобы строить инфраструктуры для добычи и перевозки нефти. Страны-потребители вынуждают страны-производители поддерживать низкие цены, угрожая в противном случае обратиться к другим поставщикам. И наконец, нефтяным компаниям это нужно, чтобы убедить инвесторов, что их долгосрочные вложения не пропадут.

– А на самом деле?

– На самом деле, по оценкам большинства специалистов, эта дата колеблется между две тысячи двадцатым и две тысячи тридцатым годами.

– Осталось всего ничего.

– Вы правы.

– А альтернатива?

– Возобновляемые источники, такие как солнечная энергия или энергия ветра, биотопливо, водородный двигатель. И разумеется, ядерная энергия.

Ари кивнул:

– Понятно. Значит, поиски нового источника энергии – возможная гипотеза в интересующем нас деле?

– Скажем, это предположение представляется мне наиболее логичным. Если, конечно, отбросить такие полезные ископаемые, как золото, алмазы или колтан, равно как и гипотезу об инопланетянах, открытие верхней мантии и другие возможности, которые вы, как я понимаю, рассматривать не склонны…