Текст книги "Соборы пустоты"

Автор книги: Анри Левенбрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

47

В три часа ночи Борджиа решил пойти на кухню Мари Линч и промочить горло. Он долго прождал ее в гостиной не двигаясь и теперь ощущал первые признаки легкого раздражения. А раздражаться не следовало. В подобной ситуации алкоголь – лучшее средство. За сегодняшний день он принял столько таблеток хлорпромазина, что хватит и одной рюмки, чтобы успокоить нервы.

Опираясь на трость, он поднялся с дивана и направился к кухоньке. Когда проходил перед окном, при уличном свете разглядел кровавое пятно у себя на руке. Должно быть, поранился и сам того не заметил. Такое случалось с ним сплошь и рядом.

Борджиа чертыхнулся. Оставлять следы крови в доме жертвы никуда не годится.

Он включил лампу и рассмотрел ранку. Простая царапина. Ничего страшного. На разделочном столе в кухне нашел бумажную салфетку, протер локоть и проверил, не запачкал ли он кровью диван. Обнаружив слабый след на одной из подушек, тут же снял чехол и спрятал его в карман.

Врожденная анальгезия была и его главным козырем, и злейшим врагом. Когда-нибудь она его погубит. Доведет до могилы. Какая ирония! Все, кто страдает этой дрянью, умирают преждевременно. Он, прежде чем позволить болезни его убить, хотя бы воспользовался ею, делая с другими то, что однажды она проделает с ним.

Никто не знаком со смертью лучше, чем живущие в рассрочку.

Он снова погасил свет и в потемках взял из стенного шкафа бокал. Рядом с холодильником он заметил початую бутылку красного. Вынул пробку, вдохнул древесный запах простенького лангедокского вина и налил бокал до краев.

Держа трость в одной руке, а вино в другой, он вернулся на диван. Там он сможет дождаться Мари Линч и услышать, как она входит, сам оставаясь незамеченным. Молодая женщина обнаружит его, лишь когда войдет в гостиную, и убегать будет поздно.

На этот раз от него не требовалось ни передавать сообщение, ни красть папку, ни стирать файл. На этот раз нужно сделать только одно. Убить.

А это Борджиа делал лучше всего.

Он как раз допил вино, когда на лестничной площадке послышались шаги.

48

– Эрик Левин с женой покинули комплекс.

Вэлдон, сидевший за своим столом, уткнувшись в старинную книгу в кожаном переплете, никак не отреагировал. Совершенно невозмутимый, он даже не поднял голову, словно ничего не слышал.

– Вэлдон? Вы меня слышите?

– Конечно, Робертс. Но я уже в курсе. Tell me something I don’t know, [49]49
  Скажите мне что-нибудь, чего я еще не знаю (англ.).


[Закрыть]– добавил он с жутким французским акцентом.

– И вы никого не пошлете за ними в погоню?

– Пока нет. Торопиться некуда.

Марку Робертсу, высокому, худому и элегантному, на вид было лет сорок. Ухоженный, с зачесанными назад волосами, в строгом, сшитом на заказ костюме, – словом, вылитый английский бизнесмен. Вынужденный сотрудничать с Доктором, он был полной противоположностью старому чудаку. Не считая неутолимой жажды денег и власти, у них не было почти ничего общего.

– Вас это нисколько не беспокоит?

Вэлдон наконец поднял голову. Он походил на директора школы, который собирается отчитать ученика в своем кабинете.

– Марк, вот уже два дня, как мне известно, что Эрик с женой собираются сбежать. Признаюсь, я даже постарался предоставить им эту возможность, конечно, так, чтобы они ничего не заметили. И да, меня это нисколько не беспокоит.

– Но с какой стати? – возмутился Робертс.

– Потому что так было лучше всего. Или вы бы предпочли перестрелку в стенах комплекса? Скандал? Чтобы все переполошились и впали в панику? Нет, мы все сделали правильно. Успокойтесь, далеко они не уйдут. Завтра возвращается Борджиа.

– Борджиа! Борджиа! По-вашему, этот шут – панацея от всех бед?

Доктор снова склонился над книгой.

– Ваш отец понял бы все с полуслова, – бросил он с легким презрением.

– Да, знаю. Отец то, отец се… Но отец умер, Вэлдон, и именно меня, а не вас он сделал своим наследником; так что придется вам привыкать к моему обществу. Отец слепо вам доверял, он и так дал вам больше, чем следовало. Не рассчитывайте, что я буду таким же щедрым.

– Ваш отец доверял мне, потому что знал: только я способен решить задачу, которую мы перед собой поставили. Он нуждался во мне, как и вы.

– Тут мы на равных. Вы зависите от меня не меньше, чем я от вас.

– Будьте же реалистом! Я нуждаюсь не в вас, Марк, а в деньгах, которые оставил вам отец.

– К вашему несчастью, мы идем в комплекте. So you’d better play by my rules, now. [50]50
  Так что теперь вам лучше играть по моим правилам (англ.).


[Закрыть]

– Марк, это не игра.

– Порой, глядя на вас, я начинаю в этом сомневаться. Бегство Эрика и Каролины Левин вовсе не кажется мне забавным. А вот вам, похоже, наплевать…

– Я же сказал: далеко им не уйти. Завтра возвращается Борджиа. Он ими займется. А вы идите спать. У меня и без вас хватает забот.

– Вы правда думаете, что ваш Борджиа сможет что-то сделать? Как он их догонит?

– Борджиа никогда не проигрывает.

Англичанин насмешливо расхохотался. Потом сел напротив Вэлдона.

– Что ж, тогда объясните мне раз и навсегда, чем вам так нравится этот тип? По-моему, он просто ненормальный, как, впрочем, и многие ваши друзья.

– А вы разве не мечтаете стать моим другом?

Робертс проигнорировал этот выпад.

– Борджиа неоценим. Такие, как он, – редкость. Просто подарок судьбы. Природа создала его уникальным, и он оправдал ее ожидания, – продолжал Вэлдон.

– О чем это вы?

Вэлдон поднял голову. Его взгляд потемнел. Он больше не улыбался.

– У Борджиа врожденная анальгезия. Вы знаете, что это такое?

– Нет.

– Нечувствительность к боли. Это чрезвычайно редкое генетическое заболевание.

– Это, наверное, и правда удобно…

– Да нет, боль, дорогой Марк, – необходимое условие выживания. Больные врожденной анальгезией то и дело обжигаются, сами того не замечая, прикусывают себе язык во время еды, наносят раны… У них больные суставы, потому что они слишком много времени проводят на ногах и не переворачиваются во сне. Когда они больны, то не ощущают первых симптомов недуга… Поэтому все они умирают преждевременно.

– Но ведь вашему Борджиа за пятьдесят…

– Справедливое замечание, Робертс. Вместо того чтобы считать эту болезнь проклятьем, он превратил ее в источник силы. Надо гнуться вместе с ветром, друг мой.

Доктор поднялся и направился в угол комнаты. Здесь на столике было приготовлено все необходимое для чайной церемонии. Прежде всего он несколько раз ополоснул горячей водой керамический заварочный чайник. Потом открыл резную деревянную шкатулку и отрезал кусочек прессованного чая – судя по консистенции, хорошо выдержанного.

– По легенде, Дзигоро Кано открыл «путь гибкости», наблюдая суровой зимой за ветками вишни. Самые толстые ветки ломались под тяжестью снега, а самые гибкие – гнулись и легко освобождались от своего врага.

Озадаченный Марк Робертс наблюдал за тем, как Доктор завершал чайную церемонию. Ничего не скажешь, старик никогда не перестанет его удивлять. Он готовил свою бурду, тщательно соблюдая древний ритуал, с поразительной элегантностью, словно на глазах у множества зрителей.

– Для таких людей, как мы с Борджиа, «путь гибкости» – лучший способ избавиться от врагов. Налить вам чаю?

– Спасибо, нет. А таблетки, которые он то и дело принимает? – сказал Робертс, возвращаясь к прежней теме разговора. – Как я могу доверять человеку, который без конца глотает лекарства?

Вэлдон с дымящейся чашкой в руках снова сел за стол.

– Напротив. Это лишнее доказательство его исключительности, – пояснил он с саркастической улыбкой. – Он не лечит свой недуг, а делает его сильнее, страшнее и эффективнее. Хлорпромазин – антипсихотик, успокоительное средство, применяемое при лечении психозов, например шизофрении…

– Ну и к чему вы ведете? В том, что ваш Борджиа – шизофреник, никто и не сомневается.

– Отнюдь. Борджиа в здравом уме. Просто этот нейролептик подавляет эмоции. Таким образом, благодаря врожденной анальгезии и нейролептикам, которые Борджиа пьет горстями, он вообще не чувствует боли – ни физической, ни эмоциональной.

– Да он чудовище.

– Скорее произведение искусства.

49

Ари выбрал отдельное сиденье в скоростном поезде, чтобы никто не отвлекал его в пути. Он хотел без помех еще раз прослушать аудиофайл на своем мобильном. Поезд отправлялся на рассвете и должен был за каких-то три часа довезти его до Парижа. Времени как раз хватит, чтобы навести порядок в своих заметках.

Ари устроился в кресле поудобнее, надел наушники и включил запись. Он не был до конца уверен, что правильно понял кое-какие места.

– По-твоему, здесь мы можем говорить об этом без опаски?

– Лучше так, чем по телефону, Стефан.

Определенно, это запись разговора Сандрины Мани и ее коллеги Стефана Друэна. Сделана она как раз в то время, когда женщина докопалась до пресловутого скандала, о котором упоминал ее муж. И видимо, предпочла сохранить аудиофайл… Чтобы остался хоть какой-то след, улика, если с ней что-нибудь случится. К несчастью, ее опасения оправдались. Ари внимательно вслушивался в голос, звучавший с того света, словно требуя правосудия.

– Ладно, слушаю тебя.

– Похоже, я наткнулась на нечто чудовищное.

– Ну да, я так и понял. И в чем там дело?

– Если коротко, то, сдается мне, все, что нам известно о вывозе колтана из ДРК, – только верхушка айсберга. Изучая концессии на рудные разработки в провинции Киву, я обнаружила, что большинство из них принадлежит картелю многонациональных компаний.

– Но это и так все знают. Что тут такого?

– Да, но никто не знает, что картель получил эти концессии не напрямую от конголезского государства.

– Тогда от кого?

– Ты мне не поверишь.

– А все-таки?

– От МФП.

– От МФП? От экологов?

– Именно. От наших славных экологов… Меня это тоже удивило, вот я и решила собрать сведения об их организации. Тут-то я и упала с небес на землю.

– Ничего себе…

– Сначала меня удивило, что руководители фонда все как один – воротилы бизнеса. Из пятидесяти членов исполнительного комитета двенадцать входят в первую сотню самых богатых людей мира, по данным Форбс. А двое – в первую десятку рейтинга.

– Ну ничего себе! А вообще-то, представь себе, миллиардеры сейчас обожают прикрываться благотворительностью. Это называется charity business.

– Не спорю, но надо же и меру знать! Одно дело, когда миллиардеры дают деньги неправительственным организациям ради имиджа или чтобы сэкономить на налогах, но, когда их столько среди активных членов правления, это как-то настораживает…

– Конечно.

– Так или иначе, МФП поддерживает весьма тесные связи с крупными предприятиями, которые не так-то просто представить себе в роли защитников животных… Я слегка в шоке оттого, что одна из двух крупнейших сетей фастфуда в мире вкладывает столько денег в защиту природы…

– Чего не сделаешь ради коров, ведь без них конец гамбургерам!

– В любом случае цель фонда – защита диких животных и сохранение их естественной среды обитания – не может не трогать широкую публику. Ну а если приплести к этому их борьбу против глобального потепления, то выйдет политкорректнее некуда.

– Ясно… Короче, ты хочешь сказать, что в неправительственную организацию по защите природы проникли акулы бизнеса? И ты всерьез полагаешь, что эти бизнесмены прикрываются фондом, чтобы заполучить концессии на добычу колтана?

– Я не полагаю, я в этом уверена. Больше того, Стефан… Внутри МФП определенно существует особая скрытая структура, чья деятельность наводит меня на подозрения.

– Секта внутри секты?

– Вроде того. По сути, в МФП работает какой-то секретный научно-исследовательский отдел.

– Секретный отдел в неправительственной организации? Ты шутишь!

– Нет. Что-то вроде отдела R&D, [51]51
  Research & Development (англ.) – научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР).


[Закрыть]понимаешь? Сообщество ученых, которым ну очень хорошо платят, причем плоды их трудов засекречены.

– Странно. К чему МФП отдел R&D, а главное – почему секретный?

– Засекречено не само его существование, а скорее предмет его деятельности. Официально отдел занимается исследованием фауны и флоры, биогенетикой и тому подобным…

– А неофициально?

– Вот тут-то собака и зарыта. Хотя погоди, сейчас поймешь. Отдел создан обоими основателями МФП. Первый, Алан Робертс, был богатым южноафриканским бизнесменом. Понимаешь, о ком я?

– О владельце «Робертс. Ltd»…

– Вот-вот. Тебе знакома его история?

– Нет… Слышал только, что это миллиардер от табачной промышленности. И что он умер.

– Ну да, три года назад. Он англичанин и в пятидесятых начинал в Южной Африке как производитель папирос. Вскоре его компания контролировала около тридцати процентов африканского рынка. Этот колоссальный успех позволял ему приобретать элитные западные предметы роскоши и вкладывать деньги в финансовые, горнодобывающие и промышленные компании. Сейчас компания «Робертс. Ltd» занимает третье место среди производителей табачных изделий. И этот промышленник, торговавший табаком по всему миру, о котором поговаривали, будто он никак не забудет апартеид, если ты понимаешь, о чем я…

– «Южноафриканский табак тоже загрязняет руки». [52]52
  Из песни французского барда Рено «У тебя в сумке».


[Закрыть]

– Так вот, этот промышленник основал неправительственную организацию, которой миллионы людей ежемесячно посылают деньги во имя защиты природы.

– Какая ирония. А кто второй?

– Он не так известен. Это француз. Некий Жан Лалу. О нем я мало что нашла, похоже, он из крупной буржуазии… Могу только сказать, что очень скоро оба они вышли из совета директоров МФП, чтобы полностью посвятить себя этой внутренней структуре, которой пресловутый Жан Лалу руководит до сих пор.

– И как называется эта структура?

– «Summa Perfectionis».

Сколько бы раз Ари ни слушал это место, он не мог сдержать довольной улыбки. «Summa Perfectionis». Значит, заголовок на папке Доктора не имел никакого отношения к алхимическому манускрипту, о котором Маккензи подумал в первую очередь. На самом деле так называлась тайная структура внутри МФП.

Вероятно, именно этим и объяснялись поиски, касавшиеся таинственного «ученого общества», следы которых остались в компьютере Чарльза Линча. Отец Мари, ища информацию о «Summa Perfectionis», естественно, обратился к тайным обществам, связанным с наукой. Теперь и на исчезновение ученых можно было посмотреть под совершенно новым углом.

– «Summa Perfectionis»? Никогда о таком не слышал.

– Оно и понятно. Руководители МФП официально не отрицают существование «Summa Perfectionis», да им и непросто было бы это сделать. Но они, по меньшей мере, здорово темнят… К примеру, невозможно получить точный список членов общества. Известно только, что «Summa Perfectionis» ведет научные исследования во многих зонах, приобретенных фондом для «защиты» природы.

– И правда странно. Как получилось, что ни один журналист, занимающийся расследованиями, не накинулся на эту тему?

– Такое бывает сплошь и рядом. Взять хотя бы Бильдербергский клуб или Трехстороннюю комиссию. В прессе их почти никогда не обсуждают. Тех немногих журналистов, которые пытаются проводить расследования, быстро ставят на место.

– Звучит жутковато.

– Вот-вот. А тебе не кажется, что от всей этой истории к тому же попахивает неоколониализмом?

– Ты думаешь?

– Их так называемая забота о сохранении чужой природы… Все это восходит к временам колониализма, Стефан. Западные люди захватывали обширные пространства, главным образом чтобы добывать там полезные ископаемые, прикрываясь мифом о спасении дикой природы. Ковбойские шляпы, грубые клетчатые рубашки, папироса в зубах… Подумай, и ты поймешь, Стефан, что МФП – прямой наследник колониальных охотников. Все те же действующие лица: экономическая и политическая элита, которая просто погибает от беспокойства об охоте или природе и при этом убеждена в превосходстве западных подходов к управлению природной средой. А в итоге, как обычно, существование и права туземцев просто отрицаются.

– Ты усматриваешь в этом какую-то идеологию, но я не вижу здесь реальной связи с колониализмом…

– И тем не менее все более чем реально, Стефан. К примеру, британский колониализм под предлогом заботы о сохранении природы проводил едва прикрытую политику сегрегации. По той же дороге пошли, начиная с сорок восьмого года, и власти апартеида.

– Как? И с какой целью?

– Грубо говоря, под этим предлогом белые оставляли для себя обширные охотничьи угодья, не подпуская к ним черных. Затем пренебрегали мнением местных жителей и пользовались их месторождениями и лесами. В наши дни во многих странах Африки неправительственные организации, подобные МФП, добиваются создания природоохранных зон в ущерб интересам местного населения. В Амазонии происходит то же самое. В эту самую минуту миллиардеры скупают сотни тысяч квадратных метров амазонских джунглей под предлогом защиты природы и борьбы с глобальным потеплением. На первый взгляд благородное начинание. Но стоит заметить, что этим миллиардерам до людей нет никакого дела, они готовы разорить экономику целых регионов… поневоле задумаешься, а так ли они благородны, какими кажутся.

– По-моему, это смахивает на паранойю.

– Нет. Я убеждена, что действия, предпринимаемые МФП для спасения вымирающих видов, преследуют и менее похвальные цели. Очевидно, именно так объясняется кровное родство между этой экологической ассоциацией и политикофинансовыми кругами.

– Тут нужны веские доказательства, Сандрина.

– Да. Вот поэтому-то мне и необходима твоя помощь. Я убеждена, что «Summa Perfectionis» есть что скрывать.

– А что именно ты хочешь доказать?

– Прежде всего, я полагаю, что МФП позволил многим западным компаниям по сей день сохранять господство над природными богатствами стран Commonwealth, [53]53
  British Commonwealth of Nations (англ.) – Британское содружество наций.


[Закрыть]которым обладала Британская империя. Только представь себе, что спустя полвека после своего возникновения этот фонд контролирует более десяти процентов земной поверхности. Я также считаю, что МФП при посредничестве «Summa Perfectionis» осуществляет биоразведку в зонах, которые он якобы охраняет.

– Биоразведку?

– Да. Африканские недра изобилуют ценным сырьем. Сюда следует отнести и растения, которые в будущем могут применяться в фармацевтической промышленности…

Ари снял наушники. Конец записи не давал ничего нового. Сандрина Мани рассказывала коллеге о том, как она добыла все эти сведения, о документах, которые она нашла, и о своих контактах с некоторыми представителями африканских стран…

За окном со скоростью двести восемьдесят километров в час проносились бескрайние сельские просторы Франции. Ари достал из кармана блокнот, перечитал свои заметки и заполнил оставшиеся пробелы. Затем вернулся назад, просмотрел свои записи за последние дни. И наконец дважды перечитал все целиком.

Вот тут-то одна деталь бросилась ему в глаза.

Улыбка промелькнула у него на губах. Он перешел от одной страницы к другой и сравнил две записи. Первое: «Инициалы Ж. Л. под звонком – логово Доктора. Еще один псевд.?» Вторая: «Жан Лалу – основатель МФП, искать инфу».

Ж. Л. Жан Лалу.

Это не простое совпадение! Все настолько очевидно, что должно было броситься ему в глаза гораздо раньше.

Ари немедленно схватил мобильный. Уединившись в тамбуре, он дождался, пока телефон оказался в зоне доступа Сети.

– Ирис? Это я.

– Ты все еще в Швейцарии?

– В поезде. Я возвращаюсь в Париж. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня поискала.

– Я еще не в конторе. Ты на часы смотрел?

– Тогда, лентяйка, марш на работу и поищи-ка мне сведения о некоем Жане Лалу.

– Ну ты обнаглел!

– Речь об одном из двух основателей МФП. Почему-то мне кажется, что это наш Доктор… А если так, то, возможно, это даже его настоящее имя.

– О’кей. Позвоню тебе, как только что-нибудь узнаю.

– Спасибо, моя красавица.

Ари отсоединился и тут же набрал номер Мари Линч. Пусть поищет, не упоминается ли Жан Лалу в документах ее отца.

После нескольких звонков включился автоответчик. Ари не стал оставлять сообщение. В такую рань она наверняка еще спит. Накануне Мари говорила ему, что собирается на вечеринку… Когда проснется, увидит, что он ей звонил.

Аналитик вернулся на свое место. Он испытывал привычное возбуждение: части головоломки вставали на свои места. Постепенно враг обретал лицо и имя.

50

Легенда гласит, будто мне понадобилось около тридцати лет, дабы проникнуть в скрытый смысл манускрипта, полученного в 1358 году. Разумеется, это ложь. Но, признаться, у меня ушло несколько месяцев, чтобы хоть немного разобраться в нем.

Книга, подаренная мне юным Готье, представляла собой сорок четыре листа пергамента, то есть восемьдесят восемь страниц, переплетенных в плохо выделанную даже для того времени коричневую кожу. Пергаменты тоже были неважного качества и не все одного размера. По-видимому, автор покупал их в разное время, и рукопись состояла из текстов, написанных с большими промежутками.

Я насчитал более двухсот пятидесяти рисунков и схем и множество сопровождающих их текстов. Все эти надписи были выполнены вполне заурядным почерком и на пикардийском языке. И вот, не сумев ничего разузнать об авторе, на основании его имени и языка я сделал вывод, что он – уроженец деревни Онкур-на-Шельде в Пикардии.

Судя по всему, рисунки были сделаны во время странствий Виллара по Европе. Тут и архитектурные сооружения, геометрические фигуры, мифические персонажи, религиозные сцены, строительные чертежи, символические и эзотерические наброски.

Так что полученная мною рукопись на первый взгляд представляла собой путевой дневник странствующего строителя. Но, приглядевшись к ней поближе, я быстро понял, что в ней скрывается нечто большее. Вскоре я убедился, что манускрипт Виллара из Онкура в действительности – немой страж немыслимого сокровища…