Текст книги "Сплошной разврат"

Автор книги: Анна Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава 22
ТРОШКИН

Александр Дмитриевич Трошкин пребывал в глубочайшем недоумении. События последних двух дней настолько выбили его из колеи, что даже четкие и давно утвержденные планы, составленные аналитиками фонда «Наша демократия», казались ему полным абсурдом. Хотелось сказать: «Ребята, мне бы ваши проблемы. О чем вы думаете, когда такие дела творятся?» Все, все происходящее походило на бред воспаленного воображения, и Трошкин изо всех сил старался успокоиться и собрать воедино треснувшую и рассыпавшуюся на мелкие осколки картину жизни.

Первый удар ему нанесла девушка Саша, и Трошкин до сих пор не понимал – за что? Ее дурацкий демарш, ее слова о том, как он ей неприятен, выглядели так же оскорбительно, как и нелепо. Допустим, он ей действительно неприятен, хотя… Трошкин с большим трудом представлял, как это он может быть кому-то неприятен. Но – допустим. Зачем говорить-то об этом? Мы – интеллигентные люди, умеем есть вилкой и моем руки после посещения уборной. Зачем же нарываться?

Саша не производила впечатления вздорной девицы, склонной к внезапным истерикам. А это значит, что она специально устроила концерт, пытаясь спровоцировать Трошкина. На что? Он не знал ответа.

Еще более странным оказалось поведение Иратова. Когда вчера Трошкин дал официальное согласие на участие в выборах губернатора Красногорского края, он ждал от Иратова чего угодно – криков, проклятий, гордого молчания – всего, кроме дружеского расположения. Вместо этого Иратов позвонил ему в фонд и самым ласковым тоном поздравил с принятием правильного и своевременного решения.

– Рад за тебя, Сашуня, – тепло сказал Иратов, – ты молодец. И мне приятно, что мы с тобой опять вместе, опять рядом, на одном, так сказать, электоральном поле.

В словах Иратова Трошкину почудилась издевка, и он ответил почти с угрозой:

– Ты мне еще помощь предложи!

– И предложу, – с готовностью отозвался Иратов. – Ведь ты – мой друг. Как ты думаешь, не объединить ли нам свои усилия?

– Объединить?! – У Трошкина мелькнуло подозрение, что Иратов помешался от обилия неприятностей. – А ты в курсе, Вадим, что место губернатора – всего одно. Как делить-то будем, если путем объединенных усилий оба дойдем до цели?

– Да уж не подеремся, поделим по-честному, – беспечно ответил Иратов. – Кстати, читал твою статью в «Вечернем курьере». Замечательно! Большая творческая удача.

– Мою?

– Да, про тебя. Очень хорошая статья, правда. Про то, что у меня шансов нет, а у тебя – четыре козырных туза.

– Я ее не писал, – возмутился Трошкин. – С чего ты взял?

– Конечно, не писал, ты только диктовал. Звони, не пропадай.

А еще через час в кабинет Трошкина с понурым видом протиснулся сотрудник из отдела по связям с прессой и, помявшись, повздыхав и поерзав, положил ему на стол два печатных издания: свежие номера еженедельника «Политика» и журнальчика «Секс-мода»:

– Вот, Александр Дмитриевич, тут… Посмотрите. Мы готовы подключиться.

В «Политике» под рубрикой «Журналистское расследование» помещалась большая статья Дуни Квадратной, посвященная гибели Григорчук. Квадратная излагала свою версию убийства, и Трошкин прочитал статью с большим интересом. Молодой сотрудник пожирал его глазами, но ни один мускул на лице президента фонда не дрогнул. А вот публикация в «Секс-моде» вывела Трошкина из душевного равновесия.

На обложке, над названием журнала, крупным шрифтом было набрано:

«Резвушкина возвращается». И пониже, чуть помельче: «Новые откровения веселой блудницы. Читайте в одном из ближайших номеров о ее романах с известным политологом, президентом фонда «Наша демократия» Александром Трошкиным и кандидатом в губернаторы Красногорского края Вадимом Иратовым».

– Этого не может быть… – только и мог сказать Трошкин.

– Но… вот написано же, – тупо возразил сотрудник из отдела связей с прессой. Вероятно, его вера в печатное слово граничила со слабоумием.

– Ничего не было! – заорал Трошкин. – Я-то знаю!

– Мы готовы подключиться, – резво отрапортовал сотрудник. – Что прикажете предпринять?

А что тут предпримешь? Звонить Норе Симкиной? Но она всегда его терпеть не могла и рассчитывать на ее благодеяния не приходится.

– Идите пока, – отослал он подчиненного. – Я сам займусь… этим грязным делом.

Трошкин открыл электронную записную книжку и уперся указательным пальцем в клавишу перевертывания страниц. «Кто?.. Кто?.. Кто?..» – судорожно прикидывал он, глядя на бегущие по экранчику имена и фамилии знакомых. Кто может повлиять на Нору? Кто может остановить выход статьи? Стоп! Трошкин вдруг опомнился. Чего, собственно, он так испугался? Резвушкину придумала Светка. Предположить, что Светка собирала на него компромат, можно, это вполне в ее стиле, но… Она бы не сдержалась и устроила ему сумасшедший дом, если бы узнала о его измене. А Светка последние два месяца была сама кротость и безмятежность. А значит… значит, Нора Симкина блефует, и нет у нее никакой другой Резвушкиной. Пусть статья выходит, а уж он сделает из нее роскошный предвыборный скандал с обращением в суд за защитой чести и достоинства, с обвинениями старой хрычовки Симкиной в клевете и в попытке сорвать его предвыборную кампанию. Уж он порезвится не хуже Резвушкиной, извините за каламбур.

Трошкин перевел дух, расслабленно откинулся в кресле и, закинув голову назад, расхохотался. В таком положении и застала его Марина.

– Вспомнил анекдот? – поинтересовалась она.

– Вроде того, – усмехнулся Трошкин.

– Там к тебе… – Марина задумалась, подыскивая правильные слова для характеристики посетительницы. – Такая… такая… ужас, в общем.

– Но не ужас-ужас?

– Пожалуй, ужас-ужас, – сказала Марина. – Пригласить?

– Давай. Мы люди храбрые.

В кабинет Трошкина, печатая шаг и громко сопя, вошла Дуня Квадратная.

– Здравствуйте, Александр Дмитриевич, – сказала она. – А вот и я.

Сказано это было таким тоном, каким обычно оповещают о своем прибытии очень долгожданные и очень желанные гости. Дед Мороз с подарками, например. Или любимый сын, вернувшийся из армии. И Трошкину опять стало смешно – Дуня в принципе не могла никого порадовать своим появлением. Испугать, насмешить, довести до истерики – да, но никак не обрадовать.

– Чем обязан? – спросил Трошкин, улыбаясь. – Насколько я знаю, не в ваших правилах навещать тех, над кем вы занесли карающий меч свободы слова.

– Почему вы решили, что я что-то над вами занесла? – удивилась Дуня.

– Ну не сейчас, так потом. Я лично не сомневаюсь, что при вашей энергии и любви к людям вы доберетесь до каждого из нас, и, соответственно, мы все являемся либо реальными, либо потенциальными вашими жертвами.

Или я не прав?

– Правы. – Дуня с любопытством огляделась. – Вы не предложите даме присесть?

Даме? Трошкин с трудом сдержал смех, настолько не подходило Дуне Квадратной определение «дама».

– Да, да, конечно. – Трошкин вскочил, подвинул гостье кресло.

– Вы правы, – продолжила Дуня, плюхаясь в кресло. – До всех доберусь, всех на чистую воду выведу.

– Вот! – торжествующе кивнул Трошкин. – И я о том же.

– Но для вас могу сделать исключение, – ласково улыбнулась Дуня.

– Благодарю. – Трошкин картинно воздел руки к потолку. – О благодарю. За что же такая милость?

– Тыщ, думаю, за двадцать долларов, – глядя на него немигающим взором, ответила Дуня. – И предупреждаю – торг здесь неуместен.

– Не понял. – Трошкин перестал улыбаться. – Вы предлагаете заплатить вам за то, чтобы вы ничего обо мне не писали? Правильно я понял?

– Да, правильно, – кивнула Дуня. – Я всегда говорила, что вы хотя и негодяй, но умный.

– Забавное предложение, – мрачно усмехнулся Трошкин. – Не ожидал.

– Тем приятнее вам должно быть.

– Не знаю, – он пожал плечами. – Приятно, когда пятки чешут, а когда деньги требуют…

– Не требуют, – возмутилась Дуня. – Хотите – платите, не хотите – не надо. Что касается пяток… Когда о вас не выходит гадостный материал, тоже приятно.

– Знаете что, уважаемая Дуня, – сказал Трошкин, – журналистов много, и если каждому платить такие деньги за лояльность…

– Во-первых, каждому не надо платить именно ТАКИЕ деньги. Во-вторых, я – исключительный случай, равных мне нет, надеюсь, вы не будете возражать. И в-третьих, не за лояльность, а за молчание. Улавливаете разницу? За то, что я не буду придавать гласности факты, которые могут вас скомпрометировать.

– Так это шантаж? – уточнил Трошкин.

– Это сделка. Обыкновенная сделка. Золотого теленка читали? Ну вот. Я всем всегда говорила, что вы хотя и плохой, но очень начитанный человек.

– О каких фактах идет речь? – спросил Трошкин.

– Вот! – обрадовалась Дуня. – Уже деловой разговор. Речь может идти о разных фактах. Например, об этих.

И она положила на стол фотографию. Трошкин впился в нее взглядом и стремительно начал бледнеть.

– Откуда? – выдохнул он.

Дуня поморщилась:

– Не задавайте глупых вопросов, Александр Дмитриевич.

– Откуда? – Трошкин схватил фотографию и тут же, будто обжегшись, бросил ее на стол.

– От верблюда, – огрызнулась Дуня. – Согласитесь, я сделала вам интересное предложение. От него трудно отмахнуться. Рассказы вашей подружки Зины, подкрепленные соответствующими фотоматериалами…

– …фотоматериалами? – прохрипел Трошкин.

– Вот именно. Эти рассказы стоят гораздо дороже. Соглашайтесь, я прошу немного.

– Вы дадите мне время подумать? – тусклым полушепотом спросил Трошкин.

– Разумеется. – Дуня встала. – Спасибо за приятную беседу. Жду вашего звонка. Копите деньги. Не забывайте, что через вторник в «Секс-моде» должна выйти статья Резвушкиной о вас. Наверное, вы должны постараться, чтобы этого не произошло. Так что времени у нас немного. Всего хорошего.

– Резвушкиной? – Трошкин ловко схватил Дуню за полу пиджака. – При чем тут она?

Дуня посмотрела на него с глубочайшим презрением, как на полного идиота:

– Что вас так удивило? Сам факт ее существования? Или наше с ней сотрудничество?

– Сотрудничество, – сказал Трошкин, и голос его предательски дрогнул.

Марина заглянула в кабинет начальника сразу после ухода Дуни и испугалась:

– Что? Что случилось? Что с тобой?

– Срочно найди мне Семена, – мертвым голосом велел Трошкин. – И дай мне сигарету.

– Ты же не куришь… – попробовала возразить Марина, но, встретившись глазами с начальником, безропотно выскочила в приемную и тут же вернулась с пачкой «Мальборо». – Тебе прикурить?

Трошкин, все еще мертвенно-бледный, кивнул и трясущимися руками взял дымящуюся сигарету.

Адвокат ворвался в приемную через сорок минут. Марина, мученически закатив глаза, описала приход «кошмарной толстой бабы в мужской одежде с разноцветными волосами, стоящими дыбом» и последующую реакцию Трошкина.

– Квадратная, – понятливо кивнул адвокат. – Напугала чем-то. Сейчас разберемся.

Трошкин по-прежнему имел бледный вид, казалось, что он даже уменьшился в размере. Семена Марковича он поприветствовал словами: «Ну вот, началось…»

Над загадочным рассказом Трошкина адвокат думал довольно долго, и все это время политолог метался по кабинету и горько вздыхал.

– Что сказать? – изрек, наконец, адвокат. – Проделки Иратова, не иначе. Кто еще знал о твоих похождениях в охотничьих угодьях Красногорского края? К тому же вы частенько вместе туда наведывались, правда?

– Но ведь и я знаю о его похождениях! – заревел Трошкин. – И могу ответить ему тем же. Зачем ему нарываться?

– Да? Тем же? – Семен Маркович с сомнением покачал головой. – У тебя что, есть фотодокументы, показания очевидцев, откровения его подружек?

Трошкин резко прервал свой бег и повернулся к адвокату:

– У Светки есть. То есть были. Она мне намекала. Она наняла команду девок, которые собирали для нее интимный материал о тех, на кого она укажет.

– Лихо, – похвалил Семен Маркович.

– А сейчас, с появлением новой Резвушкиной, не знаю, что и думать.

– Свято место пусто не бывает. Идея-то хорошая, – сказал адвокат. – Был бы я предприимчивым человеком, так тоже подсуетился бы и объявил себя Резвушкиной. Чего проще? Да и отечественная история нас подталкивает к таким решениям – вспомни Лжедмитриев всяких. Нам надо выяснить вот что – новую Резвушкину специально для тебя возродили или просто кто-то вскочил в освободившуюся нишу.

– И как будем выяснять?

Семен Маркович опять задумался.

– Знаешь что, Саша, – сказал он наконец. – Думается мне, что клин клином – самый лучший вариант. Я займусь. Есть у меня на примете одна способная девчушка – несостоявшаяся актриска. А ты пока ищи свою Зину, ищи с собаками, вытрясай из нее все – на кого она работает, сама тебя сдала или ее кто-то разыскал и перевербовал.

– Где же я ее найду? – Трошкин развел руками. – В деревню Красново ехать?

– Тоже мне загадка, – усмехнулся адвокат. – Ни в какой деревне ее, понятно, нет. Она обретается где-то около Квадратной. Без сомнений.

Оставшись один, Трошкин постарался успокоиться, но тревога нарастала и страхи множились. Да, похоже, за всем стоит Иратов; да, похоже, они вычислили Зину и взяли ее в оборот; да, не исключено, что Квадратная каким-то загадочным образом спелась с Иратовым. Но делать-то что? Легко сказать – ищи Зину около Квадратной. Где оно – это «около»?

Впервые за много лет у Александра Дмитриевича Трошкина появилось противнейшее ощущение, что он начал проигрывать. Нет, не проиграл еще, но карта явно не его.

Глава 23
ВАСИЛИЙ

Старший оперуполномоченный Коновалов обрабатывал последнего фигуранта, про которого, точнее, про которую в суете и разъездах последних дней он совсем забыл. Ольга Алешина, так странно объявившаяся в «Роще» и так стремительно оттуда исчезнувшая, сейчас сидела напротив Василия и спокойно, как-то слишком спокойно отвечала на его вопросы.

– Собака? Вы приехали туда из-за собаки?

– Я приехала туда за ключами, – терпеливо повторила Ольга. – А из-за собаки я пробыла там недолго. Вас же больше всего интересовало, почему я не дождалась мужа? Почему я не искала его по всему пансионату? Потому что торопилась к собаке.

– И все же странно… – протянул Василий. – Странно. Тайком проникнуть в номер мужа…

– Нет, вы ошибаетесь. – Ольга улыбнулась, и старшему оперуполномоченному показалось, что она в душе подсмеивается над ним. – Тайком – это когда тебя никто не видит. А меня все видели. И ключ от номера мужа я попросила у администратора. От безвыходности. До этого я его искала, спрашивала у разных людей, где он может быть. Они вам подтвердят.

– Да? – Василий придвинул к себе протокол допроса, взял ручку. – У каких людей?

– Да откуда я знаю? Какие-то люди в ресторане. Я спросила: «Где бы найти Алешина?», а они заверили меня, что поиски могут оказаться долгими, потому что пансионат – огромный и затеряться в нем легко. Не знаю, что за люди.

– Ах, не знаете, – ехидно протянул Василий.

– Не знаю. А вы полагаете, что я должна была попросить их предъявить паспорта?

– Описать их, по крайней мере, вы в состоянии?

– Нет. В ресторане, знаете ли, царил полумрак, я торопилась и особо не присматривалась. И вообще у меня плохая зрительная память.

– Как у всех дизайнеров, – усмехнулся Василий.

– Я же не портретист, – сказала Ольга. – Вот интерьеры я запоминаю хорошо. Хотите набросаю вам план ресторана и холла пансионата?

– В другой раз. – Василий опять взялся за ручку. – Вы не заметили чего-нибудь странного в пансионате?

– Что вы называете странным? – уточнила Ольга.

– Настораживающего. Непонятного. Крик, стоны, бегущего человека.

– Нет. Криков не слышала, бегущих людей не видела, – покачала головой Ольга.

– А что видели?

Ольга устало провела рукой по лбу – ну что за тупой опер попался?

– Видела бесцельно бродящих нетрезвых людей. Ворону видела. Опознать вряд ли смогу, но описать – пожалуйста. Толстая такая, серо-черная.

– Ворону? – оживился Василий. – Где?

– Под балконом.

– Что вы делали на балконе?

– Ничего. Просто вышла на минутку.

– Вы только что говорили, что страшно торопились домой. И вот, оказавшись по соседству с номером, в котором произошло убийство, решили погулять по балкону.

– Я же не знала про столь опасное соседство. Вышла на секунду на балкон, сама не знаю почему. – Ольга по-прежнему была абсолютно спокойна.

– С балкона хорошо видна дверь в соседний номер. Там кто-нибудь был? – спросил Василий.

– У меня нет привычки заглядывать в чужие окна. – Ольга посмотрела на часы. – Мы еще долго будем беседовать?

– Столько, сколько потребуется, – грубовато ответил Василий.

– Понимаю, – опять улыбнулась Ольга. – А почему я вообще вас заинтересовала? Вы всерьез думаете, что я приехала в закрытый пансионат, чтобы убить совершенно незнакомого мне человека?

– Откуда я знаю, знакомы вы или нет? – пожал плечами Василий.

– Да, действительно, – согласилась Ольга. – Внимательно вас слушаю, господин следователь.

– С господином следователем вам еще предстоит встретиться, а я – оперуполномоченный, – поправил ее Василий.

– А-а! – Ольга виновато прижала руки к груди. – Это в корне меняет дело.

Василий сдался. Зацепить фигурантку не получалось, а терзать ее попусту не имело смысла.

– Идите. Давайте я подпишу пропуск.

После работы Василий поехал к Сане. Точнее, к Зине. Точнее, к Сане, но под прикрытием Зины. Еще в дороге, в поезде, выяснилось, что Зина категорически отказывается жить в Москве одна в съемной квартире. Саня предложила поселить Зину у себя, с этого-то все и началось. С одной стороны, у Василия появилась замечательная возможность наведываться к девушкам чуть ли не каждый день. Дней, впрочем, прошло всего два, но старший оперуполномоченный не пропустил ни одного. Он был у Сани вчера, ехал туда сегодня и собирался так же провести вечер завтра, послезавтра и так далее, пока Зина не уедет домой. С другой стороны, Зина упорно не давала капитану Коновалову насладиться обществом хозяйки дома и ухитрилась испортить отношения Василия и Сани.

Старший оперуполномоченный хорошо отдавал себе отчет в том, что не имел никакого права тащить Зину в Москву и тем более вешать ее на Саню. Более того, он не вполне понимал, зачем ему нужна красногорская проститутка. Тем более, как теперь ясно, к проекту «Резвушкина» Зина никакого отношения не имела. Но дело сделано, Зину Василий привез, теперь оставалось придумать, как воспользоваться ее присутствием и теми фактами ее биографии, которые были связаны с Трошкиным.

Выманить Зину удалось только с помощью лакомой для нее легенды. Василий уже в первые минуты знакомства с Зиной понял, что стать добровольным помощником милиции она пока морально не готова и бросать свой маленький, но довольно доходный бизнес на охотничьей базе не собирается. К тому же она очень уважала Трошкина, относилась к нему с нежностью и благодарностью: «Ой, Александр Дмитриевич так много для меня сделал. И не обижал меня никогда». Поэтому пришлось прибегнуть к хитрости. Василий наврал, что он – владелец крупного модельного агентства и давно ищет девушку, лицо которой должно стать символом известной французской косметической фирмы. Легенда слабенькая, не выдерживающая никакой критики, но Зина поверила. Она ни на секунду не усомнилась, что ее лицо достойно именно такого применения. В Москву она ехала знакомиться с французским представителем косметической фирмы, роль которого в ближайшие дни предстояло сыграть Леониду. По легенде, он улетел в Париж по делу срочно, но со дня на день должен был появиться.

Казалось бы, предвкушение всемирной известности и миллионных гонораров должно было подействовать на Зину успокаивающе, но нет, она попутно решила «поближе познакомиться с Василием», вполне резонно полагая, что теплые отношения с таким солидным человеком не помешают ее новому модельному бизнесу.

Василий от теплых отношений отбрыкивался, призывал Зину вести себя прилично и сдержанно, но она проявляла завидную настойчивость, и ничто не могло поколебать ее милого и понятного стремления отблагодарить благодетеля.

Проблемы сыпались одна за другой. Сначала все ломали голову, как удержать Зину дома и не выпустить на улицу. Саня придумала две страшные пугалки: одна, что милиция арестовывает всех, кто смеет появиться на улице без штампа в паспорте о прописке; вторая – в городе свирепствует эпидемия герписа В, подцепить который можно где угодно – в транспорте, на улице, в магазине.

– Бациллы, – пугала бедную девушку Саня, – просто в воздухе витают.

– И как же ты ходишь по улицам? – спрашивала Зина.

– А я прививку сделала, – хвасталась Саня.

Кто ж мог предположить, что Зина не ограничится домашним затворничеством, а начнет решительную борьбу за стерильность Саниной квартиры. Ладно бы, она только мыла полы и протирала мебель, но Зина к тому же расставляла повсюду баночки с хлоркой и, самое неприятное, закрывала все форточки: «Чтобы бациллы не залетали». Саня форточки открывала, хлорку выбрасывала, яростно доказывала, что до шестого этажа бациллы герписа В не долетают, потому что они толстые, тяжелые и с короткими крыльями, но Зина не сдавалась и баночки появлялись вновь.

Кроме того, она бесконечно приставала к Сане с разговорами о Василии:

– Надо, надо его порадовать. Мужчина он холостой, неухоженный, стремление к счастью в нем большое. Мне ж не трудно. И вообще он интересный. Я ему очень нравлюсь. Вишь, каждый вечер ко мне прибегает.

Саня, дождавшись ухода Зины в ванную, позвонила Василию и рассказала ему о том, какие конкретные виды имеет на него Зина.

– По-моему, она собралась за тебя замуж, – грустно сказала Саня. – Или, по крайней мере, набивается тебе в герл-френды.

– А что? – развеселился Василий. – Жена – фотомодель, такого у меня еще не было.

– Зря смеешься, дурак, – рассердилась Саня. – Она настроена серьезно.

– Санечка, девочка, ну что ты сердишься? – принялся подлизываться Василий. – Пусть надеется, нам только лучше. Или ты считаешь, что я должен прийти и сказать: «Оставь надежду, Зинаида! Будемте друзьями»?

– Нет, – сказала Саня. – Так говорить не надо. Но меня достали ее кошачьи концерты. Кстати, она уверяет, что ты в восторге от ее женских прелестей.

– Разумеется, я два дня убеждал ее, что искал девушку неземной красоты по всей России, и как только увидел ее, то чуть не сдох от восторга. Пережил… как ты мне говорила?

– Эстетический шок.

– Точно, его.

– А зачем ты сюда каждый вечер таскаешься? – спросила Саня.

Внятного ответа Василий придумать не смог, не говорить же: «Чтоб тебя повидать». Он наплел какую-то ерунду о том, что «ситуацию нужно держать под контролем, а важных свидетелей строго блюсти». Короче, Саня осталась недовольна.

Действительно, положение складывалось в высшей степени двусмысленное. Василий приезжал по вечерам к Сане и делал вид, что «работает» с Зиной. Зина, следуя выбранным курсом, приставала к Василию, используя доступные ей средства: как бы невзначай раз по сорок за вечер прижималась к старшему оперуполномоченному то бедром, то бюстом, щипала его, вытирала ему салфеткой «грязь на щечке». Острота зрения у Зины оказалась феноменальной, во всяком случае, она ухитрялась замечать «грязь» на лице Василия каждые полчаса.

– Ты бы не терся мордой об асфальт, когда к намедешь, – посоветовала Саня, наблюдая в который уже раз, как Зина, поплевав на салфетку, яростно трет Василию щеку.

– Споткнулся, упал, очнулся – грязь, – пытался шутить Василий, но Саня менее всего была склонна к веселью. Правда, она делала вид, что все происходящее ее не касается и ничуть не трогает. А Василий делал вид, что ничего особенного и не происходит – так, нормальная рабочая обстановка. Искренно и естественно вела себя только Зина, и только ей вечерние визиты Василия доставлял и удовольствие.

– Васенька пришел! – вопила она, услышав звонок в дверь. – Дружочек мой!

Далее следовали пылкие объятия, и Василий, прижатый к стене пышным Зининым бюстом, испуганно подмигивал Сане, шепча Зине на ухо: «Ну хватит, хватит, перед хозяйкой неудобно».

– Ничего-ничего, целуйтесь, – с показным радушием предлагала Саня, и Зина тут же с визгом опять висла у Василия на шее.

Леонид не одобрял ежевечерних гостевых визитов старшего товарища.

– Ты допрыгаешься, – обещал он, – вы опять поссоритесь. Только-только что-то стало налаживаться, так ведь нет, снова нарываешься. Неужели не понятно, что Сане неприятны твои игрища с этой проституткой? На фига ты туда все время таскаешься?

Василий понимал, что Леонид прав. Но опять малодушно плелся «навестить девчонок», придумывая себе дурацкие оправдания.

Сегодня, когда он приехал, девушки пили чай.

– А что-нибудь к чаю? – попросил Василий. – Не умею пить пустую воду.

Саня мрачно помотала головой и ткнула пальцем в сушки с маком:

– Можешь сожрать все.

Зина же помчалась к холодильнику и достала из холодильника кастрюлю супа и сковородку с котлетами:

– Покушать, конечно, покушать надо. Сейчас враз сделаем.

– А водочки? – спросил Василий.

– Водки нет, – строго сказала Саня.

– Вот, – загрустил Василий, – никто меня здесь не ждет, никто к моему приходу не готовится. Самому все приходится делать, самому.

Он достал из сумки бутылку водки и торжественно водрузил ее в центр стола:

– Что бы вы без меня делали!

– Я не буду! – хмуро сказала Саня.

– А я выпью, – томно протянула Зина. – С хорошим-то человеком.

– И зря. Тебе надо лицо беречь, – строго сказала Саня.

– Так я ж ее пить буду, а не на лицо мазать, – возразила Зина.

– Ладно, вы пьянствуйте, а я пойду книжку почитаю, – встала Саня. – Приятного времяпрепровождения.

– Нет, – Василий схватил Саню за руку, – не уходи!

– А че, пусть идет, – обрадовалась Зина. – Если дела у человека… Или вот что, Сашка, пойди погуляй, а? Тебе можно, у тебя прививка.

– Точно. – Саня быстро скрылась в комнате и вскоре появилась с дорожной сумкой на плече. – Пойду воздухом подышу, а то у нас душно. Зиночка-умница, все форточки гвоздями забила и весь дом хлоркой засыпала.

– А сумка зачем? – спросил Василий, почуяв недоброе.

– А у меня там паспорт, – зло сказала Саня. – С пропиской.

– Иди, иди, – поторопила Зина и, не в силах дождаться Саниного ухода, подергала спиной, и полупрозрачная кофточка с глубоким декольте сползла с ее правого плеча аж до локтя.

– Я скоро уйду! – жалобно крикнул Василий вслед Сане. – Совсем скоро!

– Не думаю, – ответила Саня, не оборачиваясь. – Супчик, котлетки, водка. Какой воротила модельного бизнеса откажется от покупных котлет?

Саня позвонила, когда расстроенный Василий доедал третью тарелку супа, а Зина плескалась в ванной.

– Значит, так, – сказала она, – я переезжаю к Дуне. Понадоблюсь – звони туда. А ты поживи у меня. А лучше – забери ее к себе.

– Какая бы она ни была дура, но при виде моей квартиры у нее мелькнет смутная догадка, что я не тот, за кого себя выдаю, – сказал Василий свистящим шепотом. – Ты же помнишь, мы сказали, что у меня евроремонт.

– Ладно, оставайтесь, – мрачно согласилась Саня.

– Я не хочу! – крикнул Василий и добавил тихо: – Не хочу с ней жить и не буду.

– И я не хочу, – отрезала Саня и повесила трубку.

Страшно разочаровав Зину, Василий быстро с ней распрощался, сказав, что его срочно вызывают в агентство. К Дуне он не рискнул поехать, но, добравшись до дома, немедленно ей позвонил. Сначала Василий долго объяснял все Дуне, потом долго препирался с Саней, прикидывался обиженным и рассерженным. Он кричал, что это она, Саня, придумала интригу с Зиной и что по ее, Саниному, настоянию он, Василий, бросил все и поперся в Красногорский край за подружкой Трошкина.

В конце концов Саня предложила компромиссный вариант, на который Василий вынужден был согласиться. Саня пока поживет у Дуни, а к Зине переберется Санин приятель и коллега Сева Лунин.

Утром Василий вдруг ощутил острейшую потребность съездить в редакцию еженедельника «Политика», надеясь, что он встретит там Дуню и уговорит ее повлиять на Саню.

– Поеду, пожалуй, допрошу Алешина, – сказал Василий. – Давно пора.

– Зачем? – удивился Леонид. – У него же твердое алиби.

– Затем, – назидательно ответил Василий, – что он хорошо знает всех подозреваемых – и Трошкина, и Иратова, и Татьяну Ценз, и Элеонору Симкину. Незаменимый человек. К тому же жена у него странная. Да и сам он. Помнишь, как он вел себя в пансионате? Что-то слишком нервно для человека, имеющего твердое алиби.

Перед уходом Василий позвонил в следственное управление.

– Не составишь мне компанию? – предложил он Гоше. – Я еду к Алешину.

– Зачем? – удивился Гоша. – У него же алиби.

– Что вы все заладили? – разозлился Василий. – Тянет меня к нему.

– Нет, не поеду. Хотя… – Гоша замялся. – Ладно, через десять минут у моей проходной. Интуицией пренебрегать нельзя.

В «Политику» Гоша с Василием приехали в самый разгар рабочего дня. Василию опять не повезло – Дуни в редакции не оказалось. Зато главный редактор сидел на месте, и секретарша испуганно, мельком глянув на предъявленные ей «корочки», провела их в кабинет главного редактора. Реакция Алешина опять оказалась неадекватной.

– Что? – спросил он испуганно. – Что случилось? То есть – что привело вас ко мне?

– Разговор с вашей женой, – честно ответил Василий.

– Я так и знал! – воскликнул Алешин.

Сыщики переглянулись – а вот это уже интересно. Что он такого знал? Василий подобрался, как охотничья собака перед прыжком, и вцепился в жертву:

– Отлично! И что вы на это скажете?

– На что? – попытался дать задний ход Алешин.

– Не прикидывайтесь, – строго перебил его Василий. – Вы прекрасно все понимаете. Давайте не будем тратить время и сразу все проясним.

– Надеюсь, сам факт… – Алешин неожиданно смутился и даже покраснел, – сам факт… близости ни о чем не говорит?

– Да, вы правы, – ответил Василий, не имея ни малейшего понятия, о каком таком факте близости идет речь. – Но вы обязаны были рассказать.

– Да, наверное, – промямлил Алешин. – Тем более я не сомневался, что вы узнаете. Но поймите и меня…

Гоша с Василием опять недоуменно посмотрели друг на друга.

– Конечно, мы все узнали, – уверенно врал Василий. – Нам пришлось тратить время и силы на то, что вы могли и обязаны были нам сообщить.

– Да, я виноват, – промямлил Алешин.

– Ладно, – смягчился Василий. – Лучше поздно, чем никогда. Рассказывайте.

– Чего уж тут рассказывать. – Алешин опять залился краской. – Пьяные все, обстановка тоже способствует. Знаете, мы ведь – люди приличные и осторожные, но если уж расслабляемся, то идем вразнос. Вот и я… К тому же Света поссорилась с Сашей, ну, с Трошкиным, и сама на меня вешалась. В отместку, что ли. Вот так все и вышло.

– Что вышло? – уточнил Василий и тут же прикусил язык – так не спрашивают, когда все знают. Но Алешин промаха старшего оперуполномоченного не заметил.

– Зачем вы меня мучаете? – взмолился он. – Вы что, хотите, чтобы я рассказал вам обо всем в подробностях?

– Да, – жестко сказал Василий. – Хочу.

– Ну уж нет, – заартачился вдруг Алешин. – Какая вам разница, что у нас было и как?