Текст книги "Тьма и свет (СИ)"

Автор книги: Анна Завгородняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Глава 10 Слезы ангелов

Деньги за работу через несколько дней принес поверенный. Княжна Мария Михайловна, то ли стыдясь, что сразу не поверила словам Шуйского, то ли посчитав выше своего достоинства лично заплатить людям, спасшим ей жизнь, не пришла в агентство. И если мне было обидно за Анатоля и остальных магов, изобличивших несостоявшегося убийцу, то сам Шуйский будто бы и не обратил на подобное никакого внимания.

Аллесианец принял поверенного в своем кабинете. Мужчины поговорили, впрочем, встреча длилась недолго. А уже из газет я узнала, какая нелегкая судьба была уготовлена Болотникову и его сообщникам: развод с Бакуниной, вернувшей себе девичью фамилию, арест имущества, коего, кстати, у него оказалось не так много, и ссылка на каторгу очень далеко от столицы. Впрочем, особенных подробностей я не знала – статья была совсем крошечная, и львиную ее долю заняли хвалебные отзывы о работе стражников столицы. И ни слова о том, что «Призрачный свет» был причастен к поимке преступников. На это Анатоль тоже и глазом не моргнул. А когда я задала вопрос Капитолине, рыжая ведьма тихо ответила:

– Это из-за Малы. Она помогла в поимке преступника. Но Анатоль решил не афишировать ни ее участие, ни свое.

Понятливо кивнув, я все же ощутила некоторую пустоту после дела Бакуниной.

– А Никита Сергеевич оказался игроком, как и предполагал Серьга, – продолжила беседу Капа. Мы с ней сидели в моей комнате. Она собирала бумажных журавлей, а я… Я пыталась грызть гранит науки, да только сегодня то и дело отвлекалась и никак не могла прочесть даже страницу учебника.

– Ему угрожали. Так он, вместо того чтобы покаяться, сделать все по-человечески, решил жену убить. – Гаркун сложила очередную птицу и отложила в сторону в качестве заготовки, коротко пояснив: – Пригодятся еще.

– А ты читай, читай, не отвлекайся, – велела мне Мала. Я покосилась в сторону темной души, но перечить ей не стала. Напротив, даже улыбнулась. Мала вызывала у меня противоречивые чувства. Казалось бы, она темная, да еще такая, что темнее, наверное, не бывает. Но при этом лучше некоторых светлых душ. Не все так однозначно, поняла я. Все же, насколько удивительна жизнь. То, что по всем законам, должно нести зло, находит в себе свет и добро и наоборот.

Сделав над собой усилие, я прочла целую главу, прежде чем поняла, что ничего в голове не отложилось. Решительно закрыв книгу, я поднялась из-за стола и прошлась, разминая затекшие члены, когда Мала оживленно пробормотала:

– Там внизу всадник.

Гаркун пожала плечами, продолжив свою монотонную работу, а я подошла к окну и выглянула наружу.

– Что за всадник? – спросила рыжая ведьма.

– Судя по виду, письмоносец, – ответила Мала, и я согласилась с предположением цыганки, заметив, как ловко спешился незнакомый мужчина, бросив поводья подоспевшему слуге. Придерживая широкую сумку, он направился в дом.

– Было бы неплохо поработать, – высказалась Капитолина. Она закончила еще одну птицу и, явно развлекаясь, нарисовала ей чернилами глаза, после чего отложила отдельно от других, чтобы чернила просохли. – Но я сомневаюсь, что это заказчик.

– Могу слетать, глянуть, кто там пришел? – предложила Мала. Было заметно, что темной душе скучно.

Она посмотрела на меня, видимо, решив предоставить мне право выбора, но за нас все решила Капитолина.

– Слетай. Потом расскажешь, – произнесла девушка и притянула к себе новый лист бумаги.

Мала тут же довольно кивнула и прошла через стену, торопясь узнать последние новости, а я вернулась за стол и размяв кисти, снова взялась за книгу. Впрочем, долго читать не получилось. Вернулась темная душа и зависнув рядом с Капитолиной, пыхнула трубкой и произнесла:

– Письмо пришло Шуйскому. Насколько я поняла – из академии магии, – цыганка покосилась на меня, а я тут же почувствовала, как сердце забилось чаще. Вот он – ответ! Вот оно – мое спасение! Если получится поступить, больше никакие приорессы и опекуны мне не страшны! А если еще и его величество даст свое величайшее позволение…

– Если ты не ошиблась, душа, то скоро Анатоль пошлет за Софьей. – Капитолина сложила крылья птицы и опустив на ладонь, дунула на бумажного журавлика, пробуждая его к жизни. Затем она подбросила птицу вверх, а сама направилась к окну.

– Лишь бы не отказали, – выпалила я горячо.

Гаркун раскрыла окно, выпуская птицу. Когда журавлик оказался снаружи, рыжая ведьма обернулась ко мне.

– Ректор хорошо знает Анатоля. Вряд ли он ему откажет, поверь, – приободрила меня Гаркун. Ее слова оказались пророческими: уже через несколько минут, сразу после того, как письмоносец покинул дом и умчался на гнедом жеребце, в мою комнату постучал Аристарх и передал, что Анатоль Карпович желает видеть в своем кабинете Софью Федоровну.

– Ну, ступай и, – Капитолина подмигнула мне, – удачи.

Я не заставила себя ждать. В сопровождении призрачного дворецкого поспешила к Шуйскому, а когда предстала перед магом, поняла: все не так просто, как хотелось надеяться.

– Присаживайтесь, Софья Федоровна, – пригласил меня Анатоль.

Аристарх закрыл за собой дверь, и в кабинете Шуйского мы остались вдвоем.

Анатоль сел за стол, а я обратила внимание на раскрытое письмо, лежавшее перед мужчиной. Это был он – ответ из академии. Отчего-то даже стало труднее дышать. Что, если Гаркун ошиблась? Что, если меня не примут?

Собрав в кулак всю свою волю, я удержалась от того, чтобы первой задать вопрос.

– Пришел ответ от ректора академии, – Шуйский не стал томить мое любопытство. – Илантий Иванович сказал, что прежде желает познакомиться с вами и проверить ваш магический потенциал, – взгляд бывшего аллесианца скользнул по столу мимо письма и поднялся к моим глазам. Наши взоры пересеклись. Во рту стало сухо, и я поспешно сглотнула, не понимая, отчего так волнуюсь.

– Скорее всего, это просто формальность, – продолжил Анатоль, – у Горового должны быть основания, чтобы зачислить вас на подготовительные курсы. Так как у вас нет рекомендаций, кроме тех, что дам я, нам с вами придется поехать в академию. Вы не против, Софья Федоровна?

– А что, если мой дар будет слишком слабым для поступления? – выразила я свои сомнения, что вызвало лишь улыбку на губах Шуйского.

– Поверьте, если бы я хоть на минуту предположил, что вашего дара не хватит для учебы, я не стал бы тратить свое время и писать Горовому, – произнес он.

Я перевела дыхание. Вера Шуйского в меня обнадеживала. Кивнув, я сказала:

– Благодарю вас за помощь, Анатоль Карпович.

– Теперь, главное, решить, когда отправимся туда. Я должен буду предупредить Порфирия, чтобы не получился казус: мы приедем, а его не окажется на месте, – маг улыбнулся.

– Только скажите… – проговорила я с жаром, – я полностью в вашем распоряжении, – добавила и Шуйский одобрительно кивнул.

– Хорошо. Тогда я сообщу, когда нам выезжать, – аллесианец хотел что-то добавить, но тут в дверь постучали. Обернувшись, я увидела, как в кабинет влетает Аристарх. Вид у призрака был довольный. Поклонившись, дворецкий покосился на меня и произнес:

– К вам просители, Анатоль Карпович.

– Кто?

– Какие—то селяне. Прибыли на телеге. Правда, свой незамысловатый экипаж они оставили за воротами. Видимо, не рискнули заехать во двор, – продолжила душа. – Один из них сказал, что вы его знаете. Очень просили принять.

– Хорошо. Пусть зайдут, – согласился Шуйский.

Когда я сделала попытку встать и удалиться, маг неожиданно попросил меня остаться и присутствовать при встрече.

– Возможно, с ними будет призрак, – объяснил свое решение Анатоль.

Чувствуя себя одновременно неловко и радостно оттого, что я нужна, я села назад и повернулась так, чтобы видеть тех, кто войдет в кабинет. И действительно, прошло всего пару минут, прежде чем в дверь постучали вновь. На разрешение Анатоля, в кабинет вошли трое. Одного взгляда на гостей мне хватило, чтобы понять: Аристарх не ошибся в определении общественного положения троицы. Несмотря на то что одеты они были добротно, поведение мужчин выдавало крестьян. Слишком раболепно гости разом стащили с голов шапки, которые принялись мять в руках.

– Доброго дня, господин Шуйский. – Старик, вышедший вперед, поклонился. Следом за ним подмели шапками ковер и его спутники.

– Вы, верно, меня не узнали? – распрямив спину, произнес гость.

– Отчего же, – приветливо кивнул Шуйский, – узнал. Вы работаете лакеем в доме Путятиных.

Старик широко улыбнулся и кивнул.

– Так и есть, добрый господин. Прохором меня зовут. Только у Путятина я боле не работаю. Теперь, когда наследство братья-то поделили, я решил от греха подальше расчет получить. А это, – Прохор обернулся на своих спутников, – сынки мои, Ждан и Первуша.

Сынки старого лакея снова подмели ковер шапками, когда Анатоль спросил:

– Но что привело вас в агентство?

Прохор судорожно сжал шапку.

– Беда у нас, Анатоль Карпович, – ответил он с печалью в голосе, – дети пропадать стали. Сначала мальчишка у Еремеевых сгинул. Думали, в лесу затерялся, или утоп. Тот еще был сорванец. Нет, – тут же проговорил старик. – Вы не подумайте ничего, мы его искали всей деревней, но так и не нашли. Дети они, бывало, пропадали и раньше. Горе это великое. Да только сейчас будто кто деревню проклял. За три месяца сгинули без вести еще трое. Последний пропал два дня назад.

Я оглянулась на Анатоля. Взгляд у аллесианца стал серьезный.

– Я был бы рад вам помочь, – сказал он, – да только мы розыском детей не занимаемся. Мы ищем темные души и отправляем туда, где они должны находиться после смерти.

Порфирий снова переглянулся с сыновьями.

– Так это, полагаю, по вашей части, милостивый господин, – продолжил он, – мы думаем, что завелась в деревне темная душа. Она-то деток и извела. Сначала грешили на старика Путятина, да только тот при жизни неплохим человеком был. Ничего дурного не делал. Хотя, кто его знает, как души темными становятся. Может, Иоанн Гаврилович…

– Исключено, – мягко перебил гостя Анатоль. – Путятин был светлым, и он отправился на небо. Вот Софья Федоровна, мой агент, все может подтвердить. Она видит призраков и лично наблюдала, как душа Путятина вознеслась.

– Да, – кивнула я, а затем тихо спросила, – когда дети пропадать стали? Вы ведь еще тогда, когда мы в первый раз приезжали, будто что—то нам сказать хотели. Я ведь не ошибаюсь?

Старик посмотрел на меня и молча кивнул.

– Отчего же промолчали? – нахмурился Анатоль.

– Так… – Порфирий развел руками. – Денег тогда у нас не было, чтобы оплатить ваши услуги. А я слышал, как Борис Иоаннович брату жаловался, будто вы дорого берете, да все серебром и золотом. Вот мы пока денег собрали, пока скот продали…

– И потратили напрасно время. – Шуйский резко поднялся из-за стола. – Жизнь человека, а тем более ребенка, не измеряется деньгами. Сколько с тех пор детей пропало?

Пока старый лакей отвечал, я опустила взгляд, вспоминая призрак ребенка. И отчего-то так холодно стало на душе и так пусто, что я ощутила, как глаза защипало от подступивших слез.

Да что же такое происходит в этой деревне? Не сомневаюсь, Шуйский прекрасно помнит мои слова о призраке ребенка. Он явно успел сделать свои выводы, потому что, очнувшись от размышлений, я услышала голос Анатоля:

– Мы приедем. Ждите нас вечером.

Вскинув взор, увидела, как лакей с сыновьями с надеждой смотрят на Шуйского. Затем, поклонившись, они вышли из кабинета. Я успела увидеть, что в коридоре мужчин ждет один из живых лакеев агентства.

Анатоль посмотрел на меня. Взгляд аллесианца был полон сожаления и печали.

– Вы поможете этим людям? – спросила я.

– Постараюсь, если это только в моих силах, – ответил он и чуть тише добавил, – в наших силах, я хотел сказать. И да, Софья Федоровна, ступайте к себе и собирайтесь. Я беру вас с собой.

***

– Как интересно, – проговорила Мала, следя за моими сборами. – Значит, возвращаетесь в ту деревеньку? Как там она называется?

Я пожала плечами.

– Не знаю, – ответила честно.

– Ну так или иначе, а я поеду с вами, – заявила темная душа. – Глядишь, пригожусь, – добавила она.

Я спорить не стала: не мне решать, брать цыганку или нет. Пусть свое слово скажет Анатоль. Он главный. Тут все ему подчиняются.

– Расскажи-ка подробнее, что видела, что слышала, – попросила Мала.

Я присела на край кровати и кратко поведала душе о том, что знала. Цыганка знай себе сидела, слушала, да головой качала.

– Интересно, – произнесла она, когда я закончила свой рассказ разговором с бывшим лакеем и его сыновьями. – Выходит, ты видела двоих детей—призраков? – уточнила она.

– Да, – кивнула я, вспомнив вторую девочку. – У тебя есть какие-то мысли по этому поводу? – поинтересовалась, глядя, как старая цыганка привычно раскуривает трубку.

– Поглядим, как на месте окажемся, – последовал ответ, и я не стала настаивать и приставать к душе с расспросами.

Уже позже, когда, сидя в экипаже, я следила в окно за приближающимся закатом, начавшим окрашивать небо и облака в цвета угасающего дня, заметила вдали дом братьев Путятиных. Сегодня мы проехали мимо. Ухабистая дорога огибала холм, на котором стояло здание, и немного поплутав в еловом леске, вывела нас к полям, за которыми показалась деревенька.

– Я надеюсь на вас, Софья Федоровна, – обратился ко мне Анатоль. – Только вы видите души. Если заметите ребенка, сразу дайте знать.

Я кивнула, а сама устремила взгляд поверх крыш крестьянских домов, туда, где чернел густой дым, валивший за лесной полосой, отрезавшей деревню от особняка. Того, что прятался в чаще.

Еще несколько минут мы тряслись по ухабам, затем миновали ворота, столбы которых были украшены странными резными знаками: то ли письмена, то ли руны. Знаки заметили все агенты, а Мала так и вовсе хмыкнула и поморщилась, стоило экипажу проехать в поселение.

– Это защита от темных душ, – пояснила она с недовольством, сообразив, что я ничегошеньки не поняла, поглядев на столбы. – Но очень слабая. Мне вот лишь немного не по себе стало, – добавила она. – Хотя в этом есть свой плюс. – Цыганка оскалилась. – Всего на миг я что-то почувствовала. Как тогда, когда была еще жива. – Она вздохнула.

– Скорее всего, кто-то из местных поработал над столбами, – предположила Капитолина, сидевшая рядом со мной. – Старались, бедняги, детей пытались своими силами защитить.

– Да не сдюжили, – сказала цыганка и не дожидаясь, когда карета остановится, покинула ее, вылетев наружу. Экипаж проехал вперед и минуту спустя остановился.

Нас встречали: Порфирий с сыновьями, несколько женщин, да статный мужчина в возрасте – еще не старик, но уже и не молодец. Виски тронуты сединой, нос крючком, а взгляд проницательный, словно в душу глядит. Незнакомец оказался местным старостой, звали его Никодим Кириллович. Женщины – матерями пропавших детей. Завидев нас, матери загомонили, и Никодиму пришлось осадить посыпавшиеся на нас просьбы найти детей и последующие причитания. Женщины покорно умолкли, только продолжали глядеть на нас больными глазами, отчего у меня появилось желание отвести взгляд, столько тоски было во взорах крестьянок.

– Кто вырезал защитные руны на воротах? – обратился с вопросом к старосте Шуйский, когда все приветствия были соблюдены и лошадей распрягли, отправив на конюшню и задав им овса.

– Идемте, покажу, – ответил староста. – За вещи свои можете не волноваться. Порфирий с сыновьями все перенесут в мой дом. Гостями в нем будете, если надумаете заночевать.

Анатоль кивнул и первым пошел за Никодимом. Дальше потянулись остальные агенты. Я шла, не решаясь оглянуться на женщин, оставшихся за спиной. Шла и чувствовала, что сделаю все, что в моих силах, чтобы им помочь.

Странная это была деревня: пустая, серая, десятка в три домов. Подле каждого разбит двор и огород с неизменными сараями и хлевом. Несколько раз, пока шли по единственной улице, нас облаяли собаки. Несколько раз из окон выглядывали любопытные лица, да почти сразу прятались.

– Они боятся за своих детей, – объяснил нам поведение крестьян староста.

Никто ничего не ответил и дальше шли молча, пока Никодим Кириллович не остановился перед маленьким домом с крышей, покрытой красной, выцветшей черепицей. В окне дома горел свет, из трубы чадил в небо дым. В сгущающихся сумерках догорающего заката, этот дым казался черной полосой, разрезавшей алое небо.

– К ветру, – зачем-то проговорит староста, поглядев вверх, а затем подошел к двери домишки и тихо постучал.

Открыли не сразу. Пришлось ждать, и лишь когда дверь, скрипнув, отворилась, я поняла почему. Открыла нам старуха, древняя, как сам мир. Вот только глаза у нее, выцветшие, голубые, цвета зимнего льда, глядели мудро.

– Глафира Кондратьевна, это маги из города, те, о которых я рассказывал, – произнес староста.

Старуха, одетая в серое платье, подвязанное на талии пестрым, расшитым пояском, с интересом поглядела на Анатоля, затем на остальных. Кивнув, она тяжело отступила в сторону и скрипуче сказала:

– Проходите! – А сама вдруг глянь мне за плечо и рявкни: – Окромя нее.

– Кого? – не поняла я и, обернувшись, заметила Малу. Цыганка стояла в нескольких шагах от дома и пристально смотрела на Глафиру Кондратьевну.

– Вы ее видите или чувствуете? – догадался Анатоль.

– Вижу так же мутно, как и вас, светлый, – произнесла старуха. – Зрение уже не то, знаете ли.

– Больно надо, – пожала плечами цыганка и присела на покосившуюся лавку, стоявшую у плетня. Достав трубку, она принялась набивать ее табаком, когда мы, один за другим, вошли в дом странной женщины. Уже переступив порог, я невольно задержалась, только теперь заметив руны на дереве стен.

– Садитесь, где кому удобно, – распорядилась Глафира.

Мы с Капой сели, а мужчины предпочли постоять.

Дом внутри был обставлен совсем просто: стол, кровать, несколько лавок, что ютились у стен, да одна, самая длинная, под окном. На стенах висели шкуры. Под потолком были протянуты веревки – на них сушились какие-то травы. Капитолина, завидев их, сразу заинтересовалась и принялась разглядывать бабкины сборы. Я же смотрела только на старуху, а она, усевшись на кровать, меж вышитых подушек, глядела на нас.

– Значит, руны ваших рук дело? – спросил Шуйский.

– Нет, – покачала головой женщина. Я руны те на бересте намалевала углем, а уж резчик наш изобразил на дереве. Мне же оставалось потом влить в знаки силу, да только мало ее у меня. Защита вышла слабой. Вон ваша темная в деревню вошла. Хотя она сильная. – Глафира Кондратьевна покачала головой. – Отчего с собой ее возите? Отчего не отправите за кромку, где ей самое место? Шутки с судьбой шутите? – нахмурилась старуха.

– Мы пришли сюда детей искать, а не обсуждать нашу темную. – Анатоль пристально посмотрел на старуху. – Расскажите, что вы видели?

Глафира Кондратьевна прочистила горло.

– Призраки. В лесу их особо много, – ответила она. – И все они плачут. Со мной говорить не захотели. А вы попробуйте, сами в лес ступайте. Тем более у вас девица есть, которая может видеть, но… – старуха нахмурилась. – Неужто тоже темная? – спросила она, наклонившись в мою сторону.

– Тьма не всегда зло, – сказала я.

– И то верно. Хотя я темным не доверяю. Ты, девка, хоть знаешь, откуда в тебе эта сила? – спросила вдруг Глафира.

Я только пожала плечами.

– А я вижу, – странным, пугающим голосом, просипела старуха, – была бы жива твоя мать, она бы тебе рассказала. Но видимо, не успела. – Ее губы тронула усмешка. – А может, не пожелала. Теперь никто не узнает.

Встрепенувшись, я нахмурилась. Что такое говорит эта женщина? Что она видит и что может знать?

– Расскажите, – попросила тихо.

Глафира хмыкнула.

– Ступайте в лес. Поможете деревенским, так и быть, расскажу, что увидела. Дар у меня, видеть прошлое, – снизошла Кондратьевна. – Не всегда вижу, но твое прошлое слишком яркое. Ты несешь его в себе печатью тьмы, девонька. И только в твоих силах усмирить тьму, или выпустить ее на волю.

Глава 11 Слезы ангелов

– Странная старуха несла странные речи, – проворчала Капитолина, скорее больше, чтобы меня поддержать, чем сомневаясь в даре Глафиры. – Ты не обращай внимания, Софья. Может она и того… – Гаркун покрутила пальцем у виска. – Из ума выжила.

– А может и нет, – шепнула я, глядя как Мала поднимается с лавки, вытряхивая пепел из трубки. – Мне кажется, в ней разума поболе будет, чем у любого из нас. Видел, какие у нее глаза?

Цыганка подплыла ближе.

– Старая она. Шибко старая, – шепнула темная душа и жутко улыбнулась. – Только не очень сильная. Знахарка из нее добрая, но не более того. Я, чтобы вы знали, могла бы войти в ее дом, если бы захотела. Но решила на улице обождать и не злить старую ведьму.

– Правильное решение, – похвалил душу Анатоль.

Мы отошли от дома Глафиры, и староста, переминаясь с ноги на ногу, спросил:

– Что делать будем, господа? Может, идемте ко мне? Жена уже и ужин приготовила. А утром…

– Призраки более активны по ночам, – ответил старосте Анатоль. – Спасибо за приглашение, но мы будем работать. Раньше начнем, раньше закончим.

Староста кивнул с облегчением.

– Так что прикажете делать? Я вам понадоблюсь? – спросил он, надеясь получить отрицательный ответ.

Было заметно, что мужичку не терпится покинуть нас. Винить его в этом я не стала. Ясное дело – человек боится. Зато за плетнем нас поджидали старик лакей и его сыновья. Стояли смирно, а в глазах решимость помочь, а в руках факелы.

– Да. Вы можете идти, – кивнул старосте Шуйский, – а мы, – взгляд аллесианца скользнул по каждому из агентов, – отправимся в лес.

– Мы проводим, – вызвался Порфирий. – Тропки все знаем. Если что, поможем. Не дело в потемках одним ходить да по незнакомым местам.

Анатоль кивнул старому слуге и не стал отказываться от его помощи.

– Будьте внимательны, Софья Федоровна, – попросил меня маг и покинув двор старухи Глафиры, мы направились в сторону леса. Помимо факелов наш путь теперь освещал магический свет, созданный Шуйским. Бывший аллесианец бросил вперед три шара, похожи на маленькое солнце, и дорога стала видна почти как днем.

Идти пришлось через деревеньку. Капитолина, пристроившись рядом, наклонилась ко мне шепнув:

– Что-то мне все это не нравится.

Я отчего-то разделяла ее опасения.

Что с детьми? Почему старуха отправила нас в лес? Там только призраки, или есть нечто другое?

По телу пробежала невольная дрожь, и я не сразу поняла, что это не страх, а присутствие рядом Малы. Призрак цыганки плыл так близко, что едва не касался моего плеча. Она спрятала трубку в карман, и стоило нам войти в лес по узкой тропке, начинавшейся от оврага за последним домом, как темная душа начала озираться.

– Чуешь? – спросила она у меня, когда мы прошли вперед, углубляясь в чащу. Я успела подумать, что лес был гуще и темнее, чем это выглядело со стороны. Мокрые стволы деревьев казались черными. Под ногами хрустели сухие ветки, в просвет между сосновых вершин проглядывало небо, темное и удручающе жуткое. Создалось невольное впечатление, что даже звезды сторонятся заглядывать в эту чащу. Было в окружающем нас лесе нечто настораживающее.

– Здесь рядом находится особняк, – прошептала я, обращаясь к старику Порфирию.

– Да, госпожа. – Бывший лакей обернулся и придержал шаг, чтобы пойти рядом со мной и Капой. Мала посторонилась, а затем полетела вперед, взмыв над нашими головами. Спустя секунду она и вовсе свернула в лес, слившись с темнотой. – Особняк принадлежит княгине Трубецкой. Она иногда бывает в деревне – привозит вместе со слугами продукты, одежду. Очень достойная женщина, – отметил Порфирий. – Можно сказать, благодаря ее помощи наша деревенька еще и живет.

– Что же эта добрая женщина не помогла вам, когда дети пропадать стали? – ехидно поинтересовалась рыжая ведьма.

Порфирий даже обиделся.

– Как не помогла? – возмутился он. – Она и ее люди выходили в лес, прочесывали его вместе с нашим охотником Петром. Искали мы детей. Все думали: заблудились, сгинули. Может волки напали, а может еще что.

– Могла бы и денег дать, раз такая добрая, – тихо добавила Гаркун.

– Денег у нее самой негусто, – попытался оправдать Трубецкую старый слуга, но почему-то нам с Капой трудно верилось с подобное. Не было бы денег – не держала бы штат прислуги.

– Она и так нам, как может, помогает. Сама она женщина одинокая. Деток не имеет. Живет отшельницей, лишь иногда покидает дом, – вздохнул Порфирий и тут я заметила свечение, мелькнувшее неподалеку от тропинки. Сомнений не было – это призрак!

– Там! – проговорила я остановившись.

Анатоль тут же вскинул руку, призывая остальных замереть на месте, а я поспешила вперед, за ускользающей душой.

– Софья, погодите! – позвал меня Шуйский, но я уже бежала, увидев девочку, которая летела прочь от тропы, петляя зайцем меж деревьев.

– Подожди! Постой! Мне поговорить с тобой надо! – позвала я призрака, слыша, как позади за мной следуют агенты.

Светлая душа то ли не услышала меня, то ли проигнорировала и полетела еще быстрее.

Я бегала хорошо. И наверняка быстро догнала бы душу, если бы не кустарники, так и норовившие вцепиться в мою одежду. Приходилось перепрыгивать через поваленные ветки, огибать особо высокие кусты. При этом я старалась не упустить душу девочки из виду. Не знаю почему, но в груди тлела надежда найти кого-то из пропавших детей живыми. А для этого сначала требовалось догнать девочку и поговорить с ней.

– А давай-ка я помогу, – прозвучал вдруг над ухом скрипучий голос, и по спине прошла волна холода. Мала появилась откуда-то сверху. Опустилась, как паук на паутину, и полетела рядом. – Я ее разверну к тебе. А то будешь так бегать до скончания веков, – предложила она.

– Только не напугай, – попросила, едва дыша. – Мне с ней еще поговорить надо.

– А тут как получится, – рассмеялась темная и стремглав полетела вперед.

Я припустила следом, но, конечно же, не обладала возможностями Малы, поэтому знатно отстала.

– Софья! – раздался крик за спиной. Я узнала голос Анатоля и придержала бег – перешла на шаг, а затем и вовсе остановилась, решив подождать остальных агентов. Но прошло более минуты, прежде чем меня нашли.

– Больше так не делайте, – пригрозил мне Шуйский, вставая рядом.

– Ну ты и бегаешь, – отдышавшись, проворчала Капитолина, когда я увидела впереди синее свечение. Вот оно мелькнуло меж деревьев и начало расти, приближаясь, пока не приняло облик маленькой девочки.

– Тсс, – прошептала я, призывая агентов к молчанию. Капа тут же прекратила сетовать на сложную судьбу, а Анатоль настороженно проследил за направлением моего взгляда. Деревенские тоже

– Привела, как было уговорено. – За спиной девочки призрака тьма пришла в движение и стекла в цыганку. – Недолго пришлось уговаривать. Она боится, это как пить дать.

Я посмотрела на ребенка. Девочка тоже смотрела на меня. В ее больших глазах плескался страх.

– Мы друзья, – сказала я и присела на корточки, поманив малышку подлететь ближе.

Она покачнула головой и предпочла мое общество обществу темной души, чем, признаться, немного удивила.

– Я умею ладить с детьми, – улыбнулась Мала и достала трубку, присев на поваленное дерево.

– Кто ты? – обратилась я к девочке. – Как тебя зовут?

Она всхлипнула, а затем тихо ответила:

– Ядвига.

– Ядвига. – Я улыбнулась. – Какое красивое имя.

Девочка кивнула, словно соглашаясь со мной.

– Ты из той деревни? – продолжила я расспросы, указав рукой в направлении, откуда мы только что пришли. Она в ответ покачала головой.

– А ты знаешь, есть ли еще призраки в этом лесу? – Я старалась говорить мягко, чтобы не напугать ребенка и вместе с тем узнать нужную нам информацию.

Ядвига моргнула, а затем кивнула и заплакала.

– Ну-ну! – Мала тут же подлетела к девочке, опустилась подле нее на колени. – Не надо плакать. Просто расскажи этой госпоже все, что знаешь.

Ядвига еще раз всхлипнула и утерла нос рукавом.

– Плачет, – прозвучал в опустившейся тишине голос Капитолины. – Как я не люблю детские слезы, – прошептала она. – Внутри вот все сразу переворачивается.

– Материнский инстинкт проснулся? – съязвил Харитон, наклонившись к ведьме.

– Отстань, а? – фыркнула на него рыжая, и тут Анатоль цыкнул на обоих, призывая молчать.

– Так есть еще кто-то в лесу? – повторила я вопрос, и Ядвига кивнула.

– Покажешь?

Она покачала головой.

– Вам не надо туда, – сказала она и отступила назад. – Там плохо. Там все плачут и вам там могут причинить боль.

Анатоль устремил взгляд в сторону, откуда раздавался голос ребенка и сказал:

– Не волнуйся, Ядвига. Нам никто не причинит боль. Напротив, мы хотим помочь.

Девочка посмотрела на мага, затем на меня и на Малу. Цыганка кивнула.

– Говори. Они смогут, – подтвердила слова бывшего аллесианца темная душа. – Рассказывай, кто и где плачет?

Девочка посмотрела в сторону, затем передернула плечами и проговорила:

– Хорошо. Идемте. Я все покажу, – и полетела вперед, маня меня за собой.

– Софья, показывайте дорогу, – велел Шуйский, но я и так уже была впереди, торопясь за девочкой—призраком. Мала летела рядом со мной. Она ухитрялась одновременно с перемещением еще и курить. Видимо, для призрака это не проблема.

– Как думаешь, кто там может плакать? – спросила душа.

Я перелезла через поваленное дерево, перекрывшее едва различимую тропинку. Ответила, отдышавшись:

– Если повезет, это дети, которые пропали. Я очень надеюсь, что кто-то из них жив.

Мала кивнула и устремилась за Ядвигой. Девочка летела все быстрее и быстрее, кажется, позабыв, что живые не умеют передвигаться с подобной прытью. Вот я уже сорвалась на бег. Ветки и кусты хлестали меня по ногам. Скоро мы передвигались по такой чаще, что если бы не Ядвига, указывавшая путь, я бы решила, что мы заблудились. И откуда только здесь взялся такой дремучий лес, подумалось мне. С высоты особняка Путятиных все выглядело куда как приятнее.

– Чувствуете магию? – раздался за спиной голос Анатоля.

– То-то я гляжу, лес никак не кончается, – выдохнул в ответ Серьга.

– Кто-то очень не желает, чтобы по этому лесу бродили непрошеные гости, – вставила свои пять копеек рыжая ведьма.

– Так и есть, – согласился Анатоль. – Если бы не призрак, боюсь, мы бы не нашли дороги, или заблудились, несмотря на помощь Порфирия. Либо лес давно бы закончился и никуда нас не вывел.

Я обогнула густой кустарник, на миг потеряв из виду душу девочки.

– Узнаете окрестности? – обратился к кому-то из наших проводников Харитон.

– Привычного леса тут всего ничего, – ответил старый лакей. – Ума не приложу, где мы сейчас.

А я вот очень даже могла приложить, потому что лес внезапно расступился и перед нами появились старые, каменные столбы с воротами, за которыми показался дом. Тот самый дом, который я увидела с холма и, по словам местных жителей, принадлежавший княгине Трубецкой.