Текст книги "Тьма и свет (СИ)"
Автор книги: Анна Завгородняя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Глава 22 Дитя тьмы
– Даже не думай соглашаться! – Капитолина была непреклонна. – Этот… – Она фыркнула, словно не могла подобрать правильные слова. – Он же давит на твою совесть, Софья! Хитрый-то какой! Все правильно рассчитал. Силой не может увести, поэтому действует иначе! – Гаркун бросила выразительный взгляд на Шуйского. Последний молчал и только постукивал пальцами по поверхности стола.
– Что же ты ничего не скажешь? – не удержалась ведьма. – Ты ведь не позволишь Софье совершить ошибку?
Я посмотрела на свою защитницу. Затем вздохнула и обвела взглядом агентов, собравшихся в кабинете Анатоля.
– Позвольте мне самой решить, – попросила тихо.
Капитолина снова фыркнула. И тогда слово взяла Мала, занявшая подоконник за спиной Шуйского. Выдохнув кольцо дыма, цыганка произнесла:
– Не думала, что окажусь на одной стороне с ведьмой, но сейчас ее устами глаголет истина. Этот аллесианец достаточно силен. Пусть сам исправляет ошибку ордена. Приоресса Гертруда – не твоя проблема, Софья.
– Он же не отведет ее насильно в монастырь? – уточнил как бы невзначай Кулик.
– Не отведет, – наконец, заговорил Анатоль, хранивший до сих пор тяжелое молчание. – Но и помогать нам не станет. – Шуйский выдержал паузу. – Одно я знаю наверняка: Михал прав. От Софьи Федоровны не отстанут. У ордена огромные связи. Боюсь, приоресса, если ее не прижать как следует, извернется и все же достанет вас. – Взор Анатоля обратился ко мне.
– В академии мне ничего не грозит, – ответила я.
– И все же, вы не сможете сидеть там безвылазно пять лет, – аргументировал Шуйский.
– То есть, ты склоняешь Софью к тому, чтобы она приняла предложение брата Михала? – спокойно спросил Степан.
– Нет. Напротив. Я предлагаю ей повременить с поступлением. Она останется в агентстве. Здесь мы сможем ее защитить. – Он вздохнул и снова посмотрел на меня каким-то странным взглядом, в котором горела решимость. – Я смогу защитить.
– Ты не всесилен, – хмыкнул Харитон. – Тетка копила силы добрых триста лет. Ума и опыта ей не занимать. Нет. Здесь надо поступить иначе.
– Как? – почти одновременно спросили Мала и Капа.
Серьга важно улыбнулся и ответил:
– Все просто. Дождемся возвращения Николая. Вот уж кто сможет защитить нашу Софью.
Агенты переглянулись.
– Следует отправить ему скорое письмо, – предложила Капа, а я резко поднялась со своего места, привлекая внимание.
– Это не выход. Ну спрячете вы меня, – сказала я. – Спасете. А как же остальные девушки? Я не готова взять на душу этот грех. Да я спать не смогу, зная, что могла спасти чьи-то жизни, а вместо этого трусливо храню свою! – Слова прозвучали более чем горячо.
Анатоль тоже поднялся из-за стола и удивил меня, когда подошел вплотную, встав так, что между нами осталось ничтожное расстояние вытянутой руки. Он пристально посмотрел мне в глаза, и от этого взора по спине пробежали мурашки.
Я не боялась Шуйского. Более того, сейчас я поняла, как сильно он волнуется обо мне. Как не хочет подвергать опасности.
Наши взгляды перекрестились и Мала зачем-то цокнула языком. Не сомневаюсь, в этот момент она улыбалась. Старая цыганка видела и понимала больше, чем другие.
– Это огромный риск, Софья Федоровна, – сказал Шуйский. – Если что-то пойдет не так… – Он вздохнул. – Если Михал допустит ошибку…
– И все же я хочу помочь ему, – ответила храбро, хотя в тот миг мои колени противно задрожали.
Да ты трусиха, Соня, попеняла себе.
– Не делай глупостей, – попросила темная душа. Она подлетела ко мне, зависла рядом, встав между мной и Анатолем. Последний ее не видел, и наверное, это было к лучшему. Вид у цыганки был ужасающий. Она недовольно хмурила брови и горела праведным огнем, так что глаза сверкали, а ногти на руках вытянулись, превратившись в опасные когти.
– Я решила. И никто не сможет отговорить меня, – выпалила с готовностью.
– Ой, какая ду-у-ура! – протянула Мала.
Я бросила на нее негодующий взор.
– Кто бы говорил, – ответила душе. – Сама ищешь мести, хотя прекрасно знаешь, что убив, подпишешь себе окончательный приговор, и отправишься в преисподнюю.
Цыганка пожала плечами и отлетела, затянувшись из трубки.
– Я и так темная.
– Это не повод усугублять ситуацию, – парировала я.
– Кажется, с госпожой Воронцовой бесполезно спорить, – вздохнул некромант. – А я поддерживаю ее стремление помочь. Вы все думаете о плохом. Но что, если у брата Михала все получится. Вы думали о таком исходе дела?
– А если нет? – Гаркун была на взводе. – Я не хочу потерять подругу.
– А если да? – ответил ей вопросом на вопрос Поликарп. – Она тоже не может вечно всего бояться. Разве это жизнь?
– Мы можем проголосовать, – предложил Мамаев, и тут я не выдержала. Вскинула голову, чувствуя, как кровь быстрее побежала по венам. Посмотрела на каждого из своих друзей и сказала:
– Никакого голосования. Я и только я принимаю решение.
В кабинете воцарилась почти убийственная тишина. Шуйский так смотрел на меня, словно я ударила его ножом в спину.
– Завтра придет брат Михал, и я дам ему свой ответ, – продолжила тихо, но уверенно. – Мы справимся и отправим приорессу туда, где ей давно самое место. Я стану наживкой, а брат Михал поймает Гертруду на горячем и все, надеюсь, закончится.
С этими словами я быстро извинилась, развернулась на каблуках и направилась к выходу из кабинета.
Удивительно, но никто и не подумал меня остановить. Не то, чтобы я ждала, и все же на душе словно кошки заскребли.
А еще я подумала, что скоро мой день рождения. Когда я вступлю в права наследства и, если выживу, то с огромным удовольствием выставлю вон из родного дома ненавистного отчима и его дочурку, оставив их ни с чем.
Пусть учатся выживать сами без чужих денег, решила, отвлекаясь.
За спиной скрипнула, закрываясь дверь. Я вышла в коридор. Сделала несколько шагов и только потом остановилась и перевела дыхание, осознав, что почти не дышала.
Мне стоило усилий быть храброй. Потому что, что уж греха таить, я боялась не просто потерять силу, но стать равнодушной, как все те несчастные, кого выпила приоресса.
***
– Ну ты и выдала! – Цыганка прошла сквозь дверь и остановилась возле моей постели, зависнув над ней, как дамоклов меч. – Глупее решения я в жизни не слышала.
Взглянув на темную душу, я проворчала:
– Хватит меня поучать. Я взрослая девочка и сама принимаю решения, потому что хочу поступить правильно. – Сказала и села на постели, глядя на собеседницу. – Ты только представь, Мала, – продолжила я, – сколько несчастных сгубила эта гадина за три века! Да у меня сердце останавливается при одной мысли об этом.
– Смотри, как бы оно не остановилось на веки вечные, – предупредила Мала и, отлетев прочь, устроилась на любимом подоконнике, принявшись вытряхивать призрачный пепел из трубки.
– Все будет хорошо. – Я легла и подумала о новоиспеченном отце. Вот бы призвать его и попросить о помощи! Но как это сделать?
Проводник сказал, что мы еще увидимся. Только мне показалось, он совершенно не чувствует меня. Вон как долго не мог понять, а затем осознать, что у него взрослая дочь! Что, если и в нужный момент не объявится?
Надо бы расспросить Анатоля, как призывать Проводника, если такое вообще возможно. Еще брат Михал должен быть в курсе – он человек верующий и наверняка понимает, что и как в этом вопросе.
– А Шуйский-то заволновался, – вдруг тихо произнесла цыганка. – Он к тебе неровно дышит, девочка. Убеждаюсь в этом каждый раз, когда вижу, как святоша смотрит на тебя.
Я взглянула на темную душу. Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой? Да, порой я тоже замечала нечто подобное. Но если положить руку на сердце, то стоило признаться: Анатоль никогда не переступал границы дозволенного. И не давал повода считать, будто у него ко мне есть нечто светлое и глубокое.
– Удивительно, что отпустил учиться, – продолжила Мала. – Зуб даю – Шуйский не отдаст тебя брату Михалу.
– У него не будет выбора, – вздохнула я, ложась на бок и укрываясь пледом.
– Выбор есть всегда. – Цыганка спрятала трубку и удобнее устроилась на своем месте. – Он просто пойдет с тобой, Софья. Вот и весь ответ. А вместе с ним, насколько я уже изучила твоих новых друзей, и они. Что, кстати, чревато.
– А ты? – Решила спросить у души. – Ты пойдешь?
– Пойду, – кивнула темная. – Хотя я тоже не в восторге. Но у меня свои корыстные планы. – Она усмехнулась. – Помогая вам, я помогаю и себе сократить срок пребывания в преисподней.
Я вздохнула и закрыла глаза.
– Спи, – посоветовала цыганка. – Утро мудрее вечера. Завтра все решится. Хотя, я сомневаюсь, что ты передумаешь.
– Не передумаю, – ответила и помолилась богам, чтобы прислали сон и умиротворение.
***
– Кто бы мог подумать, что Софья окажется настолько упрямой, – проговорила рыжая ведьма, едва за спиной Воронцовой закрылась дверь. Капа повернула голову и посмотрела на Анатоля, спросив с надеждой: – Ты ведь не позволишь ей сделать глупость?
Шуйский пожал плечами.
– А что, если она права? – вдруг спросил Кулик. – Она не может вечно прятаться. Никто не может. Разве это жизнь? – Старик вздохнул. – Я бы на ее месте, наверное, поступил так же.
– Нам еще следует учесть, кто отец Софьи, – вдруг напомнил Степан. Так как все агенты уже были в курсе новостей, никому ничего объяснять не пришлось.
– Что, если попросить этого Проводника о помощи? – продолжил анимаг. – Вдруг приорессу давно ждут на том свете?
– Как по мне, так тетка порядком подзадержалась на бренной земле, – согласилась Гаркун.
Взоры присутствующих обратились к старшему агенту, но Анатоль несколько секунд молчал, прежде чем дал ответ.
– Все это хорошо, – произнес он, – Проводник, возможно, может помочь. Вопрос заключается в том, как его отыскать? Проводник приходит, когда захочет.
– Или, когда где-то кто-то должен умереть, – напомнил Харитон.
– Но не всех же лично встречает это существо, – посетовал Трифон Петрович.
– Не всех. Поэтому не вариант бегать по городу и искать умирающих в надежде столкнуться с Проводником, – ответил Анатоль.
Капа задумчиво уставилась в пространство. А затем вскинула руку, оттопырив указательный палец, и сказала:
– Но аллесианец… Брат Михал должен что-то знать. Что, если попросить его о помощи? Все равно он завтра будет здесь. Придет, как миленький, узнать ответ Софьи. А я даже не сомневаюсь, каким он будет, – отвлеклась рыжая ведьма. – Так вот и расспросим его. Полагаю, приоресса, триста лет кормившаяся темными душами, так просто не дастся. И нам будет ой как нужен союзник в лице Проводника. Тем более что дело касается его родной дочери. Это ли не повод помочь?
Шуйский пожал плечами.
– Проводники не вмешиваются в жизнь людей. И если приоресса не значится в его списках, он не станет помогать, – сказал Анатоль. – Возможно, он явится за ней, только после ее смерти, чтобы забрать душу. Но не по чьей-то просьбе.
– Даже ради Софьи? – хмыкнул Серьга.
– Даже ради нее, – кивнул Шуйский.
– Ну и папаша, – проворчал великан Мамай. – Одно название.
– Тогда что будем делать? – уточнил Вронцев.
– Завтра все решится, – ответил Анатоль. – Сейчас я предлагаю всем успокоиться и отправиться спать. Утро вечера мудренее.
Капа встала, хмуря брови.
– Сомневаюсь, что смогу уснуть, – проговорила она.
– А ты постарайся. Завтра нас ждет сложное дело, – напомнил Шуйский. – Кстати, я бы не хотел, чтобы некоторые из вас отправились со мной и с Софьей в монастырь.
– Ты не посмеешь! – предупредила Капитолина, догадавшись, что именно ее имеет в виду Шуйский.
– Завтра я скажу, кто поедет с нами. Я не могу рисковать всеми агентами «Призрачного света». – Его тон был полон решимости. Когда Анатоль говорил таким образом, все знали: спорить бесполезно.
***
Утром я проснулась, решив стоять на своем, если господа агенты начнут меня отговаривать от помощи брату Михалу. Но, к моему удивлению, во время завтрака никто из собравшихся ни словом не обмолвился о предстоящем визите аллесианца. Даже Капа, хоть и поглядывала на меня настороженно, но непривычно молчала.
Все было будто, как всегда, и, одновременно с этим, не так, как прежде.
Я вяло поковыряла омлет, когда лакей принес в зал свежую газету – обычно Анатоль Шуйский любил ознакомиться с последними новостями за чашечкой кофе. Но сегодня прессу доставили позже, так что Шуйский лишь мельком взглянул на газету, после чего сделал знак слуге подлить себе кофе.
– Что пишут? – спросил Поликарп, откладывая в сторону приборы – он закончил трапезу раньше всех, но пока не собирался выходить из-за стола.
– Ничего особенного. – Анатоль раскрыл газету и пробежался взором по заголовкам. – У княгини Вереевой вчера состоялся бал, на который был приглашен весь цвет общества, – произнес маг. – Также сообщается, что его величество намеревается праздновать день солнцестояния и в столицу прибудут различные гости. В центре развернутся гуляния: карнавал и прочее. – Анатоль перевернул страницу и покачал головой, явно не отыскав для себя ничего интересного.
– Карнавал и прочее? – оживилась Мала, молча курившая у окна.
– Ничего особенного, – поддержал Шуйского Степан, но цыганка, кажется, считала иначе.
– Цыгане точно будут, – вдруг сказала она, и голос ее прозвучал удивительно жутко. Я покосилась на темную душу и заметила, как Мала напряженно всматривается в пустоту, размышляя о чем-то своем.
– Думаешь, твой табор тоже приедет давать представления? – предположила я.
Цыганка пожала плечами.
– Кто знает, – ответила душа. – Табор живет за счет таких праздников. Если они окажутся поблизости, то не упустят шанс заработать на наивных горожанах. – Губы Малы тронула недобрая улыбка. Она более не сказала ни слова. Не глядя ни на кого, темная душа покинула обеденный зал.
– Она ушла? – спросила Гаркун, проследив за моим взглядом.
– Да. – Я поняла, что новость встревожила цыганку. Но этот праздник очень не вовремя, подумалось мне.
– Итак, – вдруг произнес Шуйский, отложив прессу в сторону, – вчера я обещал сказать вам, кто отправится со мной и Софьей в обитель.
– Что? – спросила я. Кажется, без меня тут успели кое-что решить?
– Мне пригодятся Степан, Мамаев и Поликарп, – отчеканил Шуйский.
У Капитолины лицо едва не перекосило от гнева.
– Я тоже хочу участвовать! – заявила она.
– Нет, – покачал головой Анатоль. – Все уже решено. Я не буду рисковать всеми агентами. И так беру основных.
– Николай не придет в восторг от всего происходящего, – тихо проговорил Трифон Петрович.
– Я не стану ничего сообщать Николаю, – холодно заявил Шуйский. – Если что-то пойдет не так, в агентстве должен остаться лидер.
– А я бы на твоем месте непременно сообщила Арбенину, – попеняла Анатолю рыжая ведьма.
– Все настолько серьезно? – уточнил Серьга.
– Вопрос закрыт, – отрезал Шуйский и поднялся. – Когда придет брат Михал, сообщите мне, пожалуйста, – обратился он к дворецкому. Я увидела, как Аристарх кивнул, проговорив:
– Конечно, Анатоль Карпович.
– А вы, Софья Федоровна, зайдите ко мне, когда закончите завтракать, – попросил маг и я тут же встала и вышла из-за стола.
– Я уже свободна, – проговорила быстро. Шуйский смерил меня взглядом, отчего-то вздохнул и попросил: – Тогда идемте, госпожа Воронцова. У меня есть для вас несколько слов. – После чего добавил, предугадывая вопрос, зависший в воздухе. – Наедине.
В кабинет аллесианца мы вошли молча. Я испытывала толику неловкости, оказавшись рядом с Шуйским. Сегодня маг был не похож на себя самого. Теперь, когда мы остались один на один, стало заметно волнение, которое Анатоль пытался скрыть. Зрелище переживающего Шуйского было такой редкостью, что я и сама начала волноваться.
– Присаживайтесь, Софья Федоровна, – предложил маг.
Я заняла стул, стоявший у письменного стола и, проследив за перемещением аллесианца по комнате, попросила:
– Вы называете почти что всех своих агентов на «ты» и по имени.
Шуйский оглянулся на меня.
– Я не хочу быть исключением.
Аллесианец выдержал паузу, затем ответил:
– Вас что-то смущает?
– Многое.
– Тогда обращайтесь ко мне так же, как и все, – предложил он. – А я стану называть вас просто по имени.
Одобрительно кивнув, я опустила руки на колени, пытаясь унять дрожь пальцев. Анатоль подошел ко мне, глядя сверху вниз.
– Я все еще предлагаю вам отказаться помогать Михалу, – произнес он. – Понимаю, сейчас вы, возможно, решите, что я трус. Но дело не в этом. Я не хочу… – Анатоль вдруг замолчал, будто собираясь с силами. – Я не могу позволить вам рисковать собой, Софья, – наконец, сказал Шуйский.
– Вы не сможете вечно защищать меня, – напомнила я. – Осенью я отправлюсь в академию. Вы тоже поедете со мной? – уточнила, вопросительно изогнув бровь.
– Вы утрируете, – отозвался аллесианец.
– Я понимаю ваше беспокойство. Я ценю вашу заботу, но думаю, что вы сами понимаете: прятаться не вариант. Что, если через год, или через два, когда я утрачу бдительность, меня поймают и выпьют, как всех тех несчастных?
Шуйский промолчал, позволяя мне высказаться.
– Брат Михал сказал, что у нас есть шанс поймать приорессу и обвинить в злодеяниях, которые она творит вот уже три века. – Я сглотнула ком, образовавшийся в горле. Говорить было тяжело. – Или вы не верите брату Михалу?
– Верю, – ответил Анатоль. – Он из тех, кто не станет лгать. Слишком поглощен своей верой. Слишком следует правилам. Просто идеальный брат ордена.
– Тогда позвольте мне помочь ему, – попросила я, зная, что в силах Шуйского будет запретить мне даже выйти из дома. Он слишком бережет меня. Я заметила это только теперь, спустя недели нашего знакомства.
Всегда и везде Анатоль хранил меня. Даже когда брал на задания. Всегда был рядом.
Шуйский рвано вздохнул, затем опустился предо мной на колено, заглянув в глаза. Я даже застыла под его взором. И снова время будто остановилось. Были я и он.
Не отдавая отчета в том, что делаю, я подняла руку и осторожно потянулась к щеке мужчины. Мне до дрожи, до боли хотелось коснуться его. Сердце забилось быстрее, словно стремилось выбраться из груди на волю. Пальцы жалобно дрожали, а Анатоль будто и не видел моего порыва. Он продолжал смотреть мне в глаза и тогда я решительно, но нежно, коснулась его щеки, ощутив, как аллесианец тут же вздрогнул.
В какой-то миг показалось, что он отпрянет, встанет и недоуменно посмотрит на меня, но вместо этого Анатоль поднял руку и опустил ладонь поверх моей, согрев силой и своим теплом.
– Вряд ли у меня еще будет подходящая возможность, – загадочно проговорил Анатоль.
Я вся обратилась вслух. Моей руке внезапно стало горячо-горячо. Затаив дыхание, продолжила смотреть на Шуйского, даря ему возможность произнести то, что он намеревался. И он не стал тратить время напрасно.
– Я хотел сказать, что ты мне очень нравишься, – признался Анатоль.
Я тут же ощутила, как из груди вырвался полустон облегчения. Наконец, Шуйский произнес то, что я так хотела услышать.
– Я понимаю, – продолжил аллесианец, – что между нами много преград. Ты слишком молода. Тебе еще предстоит учиться. В академии ты можешь встретить подходящую партию. А я…
– А ты, – я позволила себе перебить Анатоля. Ведь сейчас мы не были коллегами, а просто мужчиной и женщиной, между которыми зарождается самое светлое, что вообще существует в мире. – Ты лучше всех. Я уже встретила того, с кем хотела бы пройти свой путь. Никакая учеба, никакие студенты не станут препятствием, когда сердце уже занято.
Лицо Анатоля вмиг переменилось. Спала его привычная маска хладнокровия, в которой я, и остальные агенты, привыкли видеть нашего Шуйского. В глазах мужчины вспыхнули звезды. Он отпустил мою руку, и я потянулась к нему, понимая, что поступаю правильно. Я верила этому человеку. Я была готова соединить свою жизнь с его судьбой, так как уже понимала: мы созданы друг для друга.
Сейчас мне казалось, я почувствовала это при самой первой нашей встрече!
– Никто на свете не причинит тебе вреда, Софья, пока я жив, – произнес аллесианец. – И даже после смерти, если она найдет меня раньше срока, я клянусь, что всегда буду рядом – присматривать за тобой незримым ангелом-хранителем.
Услышав такие слова, я на миг вздрогнула, но почти сразу забыла обо всем, когда Анатоль притянул меня к себе и нашел своими губами мои губы.
***
Брат Михал пришел перед закатом. Он вошел в дом, задержавшись в холле, пока дворецкий поспешил доложить о появлении гостя. А когда Анатоль попросил аллесианца подняться в его кабинет, где мы находились все это время вдвоем, я невольно вздохнула.
Время пришло. Скоро все решиться, но почему мне, несмотря на поддержку Анатоля и агентов, все равно страшно? Но, что самое главное, я боюсь вовсе не за себя.
Из головы не выходили странные слова Шуйского, но я старалась принять их просто за его попытку доказать серьезность своих намерений и не более того.
– Брат Михал, – произнес Аристарх, распахивая перед Вороном дверь в кабинет.
Гость вошел решительным шагом. Птицы на его плече не было, и я немного удивилась. Мне казалось, они с Гавраном неразлучны.
– Итак, я пришел узнать ваше решение, – произнес брат Михал после короткого обмена приветствиями.
– Я согласна, – ответила спокойно, чувствуя рядом силу Шуйского. – Но у меня есть условие, – добавила, глядя в глаза Ворона.
На его лице не дрогнул ни единый мускул. Кажется, брат ордена ожидал чего—то подобного.
– Слушаю, – сказал он.
– Со мной в обитель пойдут Анатоль и несколько агентов, – ответила я.
Легкая усмешка тронула губы аллесианца.
– Я и не сомневался. Вопрос только в том, как сделать, чтобы они проникли на территорию монастыря незамеченными, – ответил брат Михал. – Полагаю, вы сами понимаете: в парадные двери им хода нет, хотя бы по той простой причине, что они мужчины. Госпожа приоресса могла бы сделать исключение – у нее есть на это право, но, конечно же, этот вариант отпадает сам собой. – Ворон, не дождавшись приглашения, занял один из стульев. Сел, широко расставив ноги, и посмотрел на Анатоля.
– У меня есть вопрос, – произнес Шуйский. – Можешь ли ты найти способ связать нас с Проводником. Это важно.
– С Проводником? – изогнул бровь брат Михал. Он покачал головой. – Увы. Это не в моих силах. Даже сказать не могу, кто бы сумел призвать это существо. Разве что высшие служители ордена знают какой-то ритуал.
– А времени искать тех, за кем придет Проводник, у нас банально нет, – вздохнул Анатоль. – Хорошо. Попробуем справиться собственными силами. Прежде всего, следует подумать, как проникнуть в обитель и не всполошить сестер.
– В монастыре много призраков, – добавила я. – Некоторые из них следят за коридорами по повелению приорессы.
– И это усложняет задачу. – Анатоль посмотрел на меня прежним взглядом. И все же теперь я видела в глубине его глаз то тепло, которое дарило ощущение счастья. А еще, я отчаянно верила в удачу.
– Аристарх! – Позвал призрак дворецкого Шуйский. – Позовите сюда всех агентов. Мы должны обсудить нашу тактику.
Пока Аристарх отправился за агентами, я рассказала брату Михалу и Анатолю о потайной калитке. Той самой, через которую я бежала из обители, кажется целую вечность назад.
– А что, вполне может и подойти, – кивнул Шуйский.
– А ваши светлые души, которые ходят по коридорам, отвлеку я, – вдруг раздался сиплый голос, и Мала просунула голову через дверь.
– Ты подслушивала! – попеняла я душе.
– Я еще и подглядывала, – хитро улыбнулась цыганка, отчего у меня появилось стойкое ощущение, будто Мала увидела больше, чем должна была. Но увиденное ее порадовало.
– Здесь темная? – уточнил брат Михал. Он почти безошибочно повернулся в сторону, где вышла Мала. Цыганка подозрительно покосилась на аллесианца, презрительно поджала губы и полезла за своей трубкой.
– Боюсь, темная помочь не сможет, – проговорил Ворон. – Обитель окружена защитными знаками, через которые будет невозможно пройти.
– Мне поможет господин Кулик, – сказала цыганка, набивая трубку табаком. – Не сомневаюсь, у этого чудного старичка есть несколько сюрпризов на всякий случай.
– Сейчас узнаем, – ответил Анатоль, когда дверь открылась и на пороге, словно по заказу, возник Трифон Петрович.
Брат Михал кивнул старику и подождал, пока целитель займет место рядом с ним на соседнем стуле. А еще с минуту спустя, в кабинет вошла Капа. За ней пришел Мамаев, Серьга и остальные. Завершал процессию некромант. Он закрыл за собой дверь, занял последний свободный стул в помещении и посмотрел на Шуйского.
– Ты звал, Карп? – спросил Степан.
– Да. Надо обсудить, как мы будем действовать, – ответил Анатоль, и агенты приготовились слушать.
