Текст книги "Тьма и свет (СИ)"

Автор книги: Анна Завгородняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– Как не покажу, матушка, – забормотала сестра Мария. – Все покажу, все расскажу. Идите за мной, господин.

Михал бросил быстрый взгляд на приорессу, хмыкнул и, кивнув ей, вышел из кабинета, не спеша следуя за старой монахиней по узкому каменному коридору, чадившему дымом светильников.

Глава 7 В горе и в радости

Собирались сразу после завтрака. Надев теплое пальто, выданное мге щедрой рукой Капитолины, я спустилась в холл, где вместе с Анатолем и призраками, еще ждала Харитона. В гости к Марии Михайловне было решено отправиться небольшой компанией. Все, что нам требовалось выполнить – это предупредить Марию Михайловну Бакунину об истинных намерениях ее жениха.

– Господин Шуйский, – сидя на ступеньке, позвала темная душа, не оставившая надежду присоединиться к нам в этом небольшом приключении. – С вашего позволения, я отправлюсь вместе с вами. Пригожусь, – добавила Мала еще до того, как Анатоль дал свой ответ.

Признаться, я думала, Шуйский будет против, но неожиданно он кивнул:

– Главное, не мешайте.

Цыганка довольно улыбнулась и полезла за своей трубкой, в то время как князь Бакунин плавал по холлу взад-вперед, явно испытывая нетерпение.

– Извините, я опоздал! – Харитон сбежал с лестницы и остановившись напротив Шуйского, демонстративно сунул один из множества метательных ножей в широкий пояс. Я успела оценить подготовку мага до того, как он запахнул свой плащ, спрятав под ним оружие.

Анатоль бросил выразительный взгляд в сторону резных напольных часов, прятавшихся в темноте под лестницей, что так сразу и не разглядишь, и произнес:

– Три минуты, Серьга.

– Я должен был еще раз наточить ножи, – бодро ответил Харитон. – Ты же запретил мне брать мои мечи. Так что мне оставалось делать? – с вызовом поинтересовался парень.

– Проверить остроту оружия перед сном, – усмехнулся Шуйский и, развернувшись, направился к выходу. Расторопный Аристарх с поклоном отворил двери и дождавшись, пока мы выйдем, закрыл их, пожелав всем удачи.

Следуя за агентами, я озиралась по сторонам. Заметила ожидающий экипаж и возницу, спрыгнувшего с козел, едва мы подошли ближе.

– Куда отправляемся, господа? – спросил кучер.

Анатоль подал мне руку, помогая забраться в теплый салон, а сам обратился к душе Бакунина, уточняя адрес. Затем повторил его кучеру и сел в карету, устроившись напротив меня вместе с Харитоном. Призраки сели рядом со мной. Мала поглядывала на Бакунина, пыхтя трубкой, а Михаил Елисеевич сложил руки на груди и даже не шелохнулся, когда кони тронулись с места, качнув экипаж.

– Все, что вам необходимо, – это предупредить Машу, чтобы расторгла помолвку, – сказал Бакунин, когда мы выехали за ворота агентства.

– Главное, чтобы она не отказалась принять нас, – спокойно ответил Анатоль. – Мы для нее совершенно посторонние люди.

– А вы уж постарайтесь, – попросил Михаил Елисеевич, и я отвела взгляд, посмотрев в окно.

– Глядите, сколько воронья, – проворчала Мала, выпустив в воздух струйку призрачного дыма.

– Женщине неприлично курить так много, – заметил князь Бакунин, а я поглядела в окно кареты и, действительно, заметила пять или шесть, ворон, рассевшихся на заборе. В центре города никогда не было столько птиц. Возможно, они прилетели с пустых полей пригорода в поисках еды, подумала я и отвернулась.

– Умные, знаете ли, птицы, – продолжила цыганка, проигнорировав слова князя. – У нас в таборе у старика Забара был один ворон. Ловко он его научил говорить. – Мала посмотрела на меня и улыбнулась. – Даже мое имя этот ворон знал. Как приходила к Забару, так и кричать начинал: Мала, Мала, Мала! – Темная душа рассмеялась, а я пожала плечами и перевела взгляд на Шуйского. Анатоль слова цыганки выслушал, но, кажется, не придал им внимания.

А экипаж тем временем продолжал ехать через город.

Скоро один квартал сменил другой. Мы оставили позади центр с его салонами и прогуливавшимися горожанами, остался позади и торговый квартал, пестревший вывесками и манивший витринами, на которых было все, чего только пожелает душа: и сладкая выпечка, и яркие платки, и тонкие перчатки, а затем снова вкусности, банки с вареньем, бочки с мочеными яблоками и гроздья сладкой, после мороза, рябины, похожей на капли застывшей крови.

Дом князя Бакунина располагался в восточной части города – тихой, с парками и лентой реки, над которой светлели дуги мостов, так и манивших прогуляться по каменной кладке.

Харитон, выглянув наружу и увидев дом, подле которого кучер остановил лошадей, не удержался и совсем неприлично присвистнул, сказав:

– Даже не знаю, как выглядит ваша дочь, но дом у вас, господин князь, вызывает алчные ассоциации.

Бакунин сдвинул брови, а когда Шуйский ничего не сказал своему агенту (разве что посмотрел недовольно), вылетел из экипажа не дождавшись, когда кучер откроет нам дверь.

– Спесив, как и все благородные, – со знанием дела проговорила Мала и тоже выплыла из кареты.

Уже ступив на дорожку у ворот, за которыми начинались владения княжны Марии Михайловны, я посмотрела на величественный дом высотой в три этажа. Здание было широким, построенным в форме буквы «П». Внутренний двор включал в себя дорожки, посыпанные речным песком, и огромный фонтан в виде девушки, держащей над головой кувшин. Я оценила и разбитый вокруг особняка сад – ухоженный, с вековым дубом, бросавшим длинную тень в левой части парка, и небольшим, явно искусственного происхождения, озерцом, сейчас серым от переменившейся погоды. Был возле дома и экипаж – стоял в стороне. Отдыхающие лошади что-то собирали с газона, а кучера и вовсе не было видно поблизости.

– Прошу, следуйте за мной, – дождавшись, когда мы все покинем салон, позвал призрак. Он бросил мрачный взгляд в сторону кареты и лично у меня не осталось сомнений, что этот экипаж не принадлежит его дочери.

Мала была первой, кто полетел к дому. Темная душа не нуждалась в приглашении, в отличие от нас. Там, куда живым не было хода, для призраков были открыты окна и двери. За тем исключением, если хозяева дома не выставили защиту от подобных потусторонних сущностей. Здесь такой защиты не было, потому что сначала князь, а затем и цыганка, беспрепятственно прошли через дверь. Впрочем, Бакунин скоро вернулся. Брови его сошлись на переносице, и всем своим видом Михаил Елисеевич выражал недовольство.

– Никита Сергеевич гостит у моей дочери, – произнес князь.

– Вот и замечательно. Тогда мы сможем сразу познакомиться и с Марией Михайловной, и с ее женихом, – не моргнув и глазом, сказал Анатоль.

Шуйский шел впереди. Рядом с ним летела светлая душа. Уже у дверей, Анатоль Карпович остановился, постучал молотком и застыл в ожидании.

Дверь открыли быстро. На пороге возник удивленный лакей. Кажется, гостей в доме не ждали. По крайней мере, помимо Болотникова. Секунду спустя слуга почтительно улыбнулся, не спеша, впрочем, впускать нас в дом.

– Доброго дня, господа, – произнес лакей.

– Доброго, – ответил Анатоль. – Прошу, любезный, сообщите Марии Михайловне, что к ней пришли и просят принять.

– Как вас представить? – уточнил слуга, скользнув взглядом по нахальному лицу Харитона и остановившись на моем. Затем взор лакея переместился снова на Шуйского. Анатоль назвал свое имя, и мы вошли в дом, оставшись ждать ответа Бакуниной в холле, так как лакей и не подумал проводить нас в гостиную.

– Маша там... с этим… – Князь Михаил до возвращения лакея успел слетать куда-то наверх и теперь снова кружил вокруг нас, хмурый и раздосадованный. – Что предпримите, если она откажется вас принять? – уточил он у Анатоля.

Посмотрев в сторону, откуда доносился голос призрака, Шуйский ответил:

– Не переживайте, Михаил Елисеевич, мы встретимся с княжной, – и припечатал уверенно, – сегодня.

– Кстати, как зовут лакея, отправившегося к Марии Михайловне? – спросила я тихо.

Светлая душа посмотрела на меня.

– Евграф.

Я кивнула, а услышав торопливые шаги, подняла взгляд и устремила его на лакея, спускавшегося по лестнице.

– Господа, – произнес Евграф, – боюсь, что Мария Михайловна сейчас занята. Она не сможет принять вас в ближайшее время. Но если у вас к хозяйке есть какое-то важное дело, я…

– Хорошо, – кивнул Анатоль. Казалось, он ждал именно этого ответа, потому что сбросил с плеч плащ и бросив его в руки удивленного слуги, обратился к призраку Бакунина: – Куда идти? Показывайте.

Михаил Елисеевич спорить не стал. Он полетел вперед, увлекая нас за собой.

Харитон фыркнул, но расставаться с одеждой, прикрывавшей его метательные ножи, не стал. А вот мне помог снять Капино модное пальто и, повесив его на плечо Евграфа, снисходительно приказал:

– Приглядите, любезный. Мы вряд ли задержимся здесь надолго.

– Но… – Опешив от такой наглости, лакей только открыл рот. Я же побежала за Анатолем, надеясь, что Евграф не скоро отомрет и поспешит за нами следом, пытаясь остановить. Уже на лестнице обернулась и удивленно моргнула, задержав шаг. Бедняга—слуга и вправду хотел отправиться за нами, вот только цыганка…

Я не сразу поняла, что произошло: Мала просто пролетела через удивленного слугу и тот будто застыл на месте. Все, что он мог, это лишь моргать, да беззвучно открывать и закрывать рот.

Не уверенная, что вижу то, что вижу, я все же продолжила подниматься. А темная душа полетела следом, держа в руке дымящую трубку.

Решив, что подумаю об увиденном позже, я продолжила подниматься за Анатолем, на ходу рассуждая, как нелепо и дерзко будет выглядеть наше появление в глазах Марии Михайловны. Вот только дело было слишком серьезным, чтобы откладывать встречу на более поздний срок.

– Она здесь. – Призрак Бакунина остановился у дверей второго этажа. Шуйский постучал, проявив вежливость, и остался ждать, когда откроют.

Встав за спиной светлого мага, я посмотрела на Михаила Елисеевича. Князь, кажется, был рад подобной активности, проявленной Шуйским. Он висел в воздухе, сложив руки на груди, и ждал вместе с остальными, когда дверь откроется.

Это произошло спустя несколько секунд. Ожидая увидеть женское лицо, я, впрочем, не особо удивилась, когда поняла, что дверь нам открыл Никита Сергеевич. Лицо молодого и, что скрывать, привлекательного мужчины, исказила недовольная гримаса. Он смерил Анатоля надменным взглядом, затем посмотрел ему за плечо, заметив остальных агентов.

– Кто вы? – спросил Болотников. – И что здесь делаете? Не помню, чтобы у Маши ходили подобные в прислугах! – последняя фраза явно была произнесена с целью задеть непрошеных гостей.

– Мы не представлены, – вполне спокойно ответил на вопрос Анатоль. – Но, подозреваю, что вижу перед собой Никиту Сергеевича Болотникова?

– Кто там, Ник? – раздался женский голос из глубины помещения.

Бакунин вздрогнул и, пролетев прямо через вздрогнувшего Болотникова, оказался в комнате.

– Наверное, это те господа, желавшие встречи, – ответил громко Никита Сергеевич, но даже и не подумал отступить в сторону и позволить гостям войти.

– Мария Михайловна! – Анатоль Шуйский тоже повысил голос. – Поверьте, если бы меня не привела к вам слишком важная причина, я бы не стал врываться столь дерзко. Поэтому прошу принять меня и моих друзей. Уделите нам всего несколько минут своего драгоценного времени и позвольте объясниться!

Болотников смерил Шуйского надменным взглядом и явно собирался сказать что-то неприятное, когда за его спиной появилась девушка. Я сразу поняла, что вижу перед собой Бакунину – она слишком походила на своего батюшку. Те же черты, такие же глаза, разве что больше и выражение их мягче. У Марии Михайловны был мягкий взгляд и еще более мягкий голос.

– Никита Сергеевич, – обратилась княжна к жениху, закрывавшему своим телом доступ в комнату, – отойдите, пожалуйста. Я хочу посмотреть, кто это пришел в мой дом, и узнать, с какой целью.

Болотников с неохотой уступил и шагнул в сторону, а Мария Михайловна поманила нас войти, выделив меня из числа мужчин. Кажется, присутствие женщины, придало ей уверенности в том, что ничего дурного незваные гости с собой не принесли.

– Ну, входите, раз пришли. – Она присела на обтянутый бархатом диван и сложила руки на коленях. Никита Сергеевич встал за ее спиной, словно не жених, а телохранитель. И на нас, вошедших в комнату, смотрел взглядом голодного пса, у которого кто-то желает отнять с трудом добытую кость.

Скользнув взором по черному ободку на волосах Маши и по пышному и дорогому атласному платью княжны, я вспомнила о своих нарядах. Матушка не скупилась, наряжая меня в лучшие туалеты. А сколько стоили мои украшения, которые сейчас, наверняка, носила дочь опекуна…

Моргнув, я прогнала воспоминания и присела на кресло, стоявшее у камина, в то время как Анатоль и Харитон остались стоять.

Мала примостилась рядом со мной на подлокотник, а Бакунин подлетел к дочери и теперь находился подле ненавистного ему Болотникова. Последний хмурился и покосился в сторону окна, подозревая, что оттуда потянуло сквозняком. Ему было невдомек, что холод идет от светлой души, находившейся рядом.

– Итак, кто вы и зачем пожаловали в мой дом?

– Мы должны поговорить с вами наедине, – ответил Анатоль.

Никита Сергеевич правильно расценил слова аллесианца и вскинул брови:

– Вы предлагаете мне удалиться и оставить свою невесту не пойми с кем?

– Отчего же? – Шуйский коротко кивнул и представился. Затем представил свое сопровождение, но точно не убедил Болотникова.

– Я слышала о вас, – протянула княжна. – Помню, в газете что-то было… – Она призадумалась, но затем махнула рукой. – Впрочем, неважно. Я вас не боюсь. Никита? – Мария взглянула на жениха.

– И не подумаю! – ответил Болотников резче, чем следовало.

– Оставь нас на пять минут, – попросила Бакунина. – Поверь, я ничем не рискую.

– Ты очень доверчива, душа моя. – Голос Никиты Сергеевича стал мягче. – Эти аферисты могут обмануть тебя. Ты же видишь, это маги. А вот тот… – Болотников кивнул на ухмыляющегося Серьгу. – Так вообще имеет злодейский вид.

– Если дело во мне, с радостью выйду вместе с вами, – широко улыбнулся Харитон, поймав взгляд Шуйского.

– Ник? – Мария Михайловна умела быть настойчивой и добиваться своего одним словом, поскольку Болотников, фыркнув, все же уступил, хотя и с неохотой.

– Хорошо, – сказал он. – Выйдем. – И вместе с Харитоном покинул комнату, напоследок бросив: – Если что, Маша, я тут.

Она послала ему мягкую улыбку, а едва за мужчинами закрылась дверь, княжна посмотрела на Анатоля и сказала:

– Я догадываюсь, зачем вы здесь.

Шуйский сделал вид, будто удивился.

– Как говорит мой Никита, вы – аферист. Узнали, что я недавно потеряла отца, и вот вы здесь, – продолжила девушка.

Мала хихикнула и раскурила трубку.

– А девчонка не так проста, – шепнула мне темная, – или этот хмырь что-то ей добавляет в питье или еду, – предположила она.

Я не ответила, с интересом наблюдая за Бакуниной.

– Сейчас начнете убеждать меня в том, что к вам пришел призрак моего отца и поэтому вы здесь. – Бакунина встала и прошлась от дивана до окна, затем обратно. Движения ее были мягкими, а голос текучим, словно мед. – Но я не наивная девочка, которая верит в жизнь после смерти. Там… – Она вздрогнула. – Ничего нет.

– Почему вы так уверены в этом? – Шуйский не спорил. Казалось, он изучает Бакунину.

– Возможно, я многого не знаю, но мой отец никогда не верил в загробную жизнь. Порой мы обсуждали с ним эту тему, так что, господин Шуйский, вы пришли не по адресу. Здесь вам никого не обмануть. – Голос Марии не дрогнул. Она продолжала говорить мягко и нежно.

– Боюсь, что вы все же неправы. Ваш отец признался, что ошибался. А жизнь после смерти есть. – Анатоль посмотрел на князя, который хмурился.

– Значит, я не ошиблась. И вы явились поживиться за счет моего горя. – Улыбка покинула губы Бакуниной. Голос ее перестал источать мед.

– Но мы можем доказать, – тихо заметила я. – Ваш отец, действительно, сейчас здесь и с вами. Он пришел в агентство, так как волновался за вас.

Взгляд Марии Михайловны скользнул ко мне.

– Я могу доказать. Призрак говорит с нами. Спросите то, что можете знать только вы и ваш отец, – предложила я вставая.

Мала снова хихикнула и выпустила дым, а Михаил Елисеевич быстро произнес:

– У Маши есть шрам на бедре в форме луны, оставшийся после падения с лошади в десять лет. Мы с супругой хотели свести его, даже позвали мага, но Машенька заупрямилась, сказала, что ей он нравится, и убедила всех его оставить. Она всегда умела настоять на своем!

– Ваш шрам! – тут же воскликнула я и повторила слова князя.

– Хорошая попытка, – покачала головой Бакунина. – Но нет. Вы могли узнать эти сведения у моего семейного врача. Не знаю как, но…

– Тогда ее любимая книга! – быстро произнес призрак. – Маша в пять лет зачитывалась детскими сказками. Я подарил ей на день рождения иллюстрированную царским художником книгу – единственную в своем роде. Так вот, Маша ее обожала. Она тогда уже хорошо умела читать и даже оставляла на полях свои рисунки, пытаясь нарисовать то, что изобразил художник.

Когда я повторила слова призрака, Бакунина пожала плечами.

– Об этом вам могла рассказать моя старая нянюшка. Она живет в столице. Я лично купила ей дом, когда нянюшка покинула нас по возрасту.

Михаил Елисеевич аж кулаками затряс, что вызывало смех у цыганки.

– Нужно что-то более веское, – обратился к Бакунину Шуйский.

Маша с интересом посмотрела на нас с Анатолем.

– Вы прекрасно играете, – одобрила она. – Будь я понаивнее, вполне могла бы поверить.

– Я же говорю, девчонка непростая, – произнесла Мала и докурив, перевернула трубку, вытряхивая из нее остатки табака. Они посыпались на ковер, но так и не достигли пола, развеявшись в полете.

– Хорошо, – решительно проговорил князь, – скажите ей о тайнике за портретом ее покойной матушки. В нем хранятся векселя царского банка короны и фамильные украшения. А открывается тайник, если к нему приложит ладонь представитель рода Бакуниных, – было заметно, что сообщает об этом нам Михаил Елисеевич без особой охоты, вот только княжна, услышав подобное из моих уст, нахмурилась.

– А вот это интересно, – проговорила она, – видимо, мне придется проверить моих слуг. Ума не приложу, кто и как сумел подглядеть, как я открывала тайник.

– Никто не подглядывал! – взвился князь. Он принялся летать по комнате, заломив руки и повторяя, что зря растил дочь такой неверующей.

– Мария Михайловна. – Шуйский подошел к княжне. – Ваш отец действительно здесь, и он беспокоится о вас. У него есть основания предположить, что ваш жених намеревается вас убить. Просто проверьте человека, за которого собираетесь выйти замуж – отложите свадьбу на неопределенное время. Узнайте о нем больше. Наведите справки. Наймете сыщика в конце – концов! И… – Тут Анатоль умолк, пристальнее всмотревшись в лицо собеседницы. Мария Михайловна слушала речь аллесианца с натянутой улыбкой, а когда он оборвался на полуслове, вздохнула и попросила:

– Я вдоволь наслушалась лжи. Ступайте отсюда подобру-поздорову, пока я не велела своим слугам позвать городскую стражу.

Мала нахмурилась. Бакунин перестал метаться, а я посмотрела на Шуйского, уверенная, что он не отступится. Но Анатоль меня удивил. Он отошел от княжны на шаг, коротко поклонился и сказал:

– Я не прощаюсь.

– Уходите, – ответила Бакунина.

– Идемте, Софья Федоровна, – позвал меня Анатоль.

– Но… – удивилась я искренне.

– Идемте, – настоял мужчина, и мы покинули комнату вместе с Малой.

В коридоре ждали Харитон и Болотников. Последний странно сверкнул глазами на Шуйского, а затем посторонился, пропуская нас к лестнице.

– Почему мы уходим? – уточнила Мала.

– Потому что ты оказалась права, – тихо ответил Анатоль.

***

– Ну и что вы намерены делать? – Призрак Бакунина забрался следом за нами в экипаж, примостился между мной и цыганкой и возмущенно посмотрел на Шуйского, позабыв, что Анатоль не может его видеть. Зато бывший аллесианец отлично слышал светлую душу и, конечно же, уловил нотки недовольства в голосе последней.

– Пока ничего, – ответил Анатоль и громко крикнув: – Трогайте, – посмотрел на меня.

Экипаж покачнулся. Я бросила быстрый взгляд на богатый княжий дом, отметив Болотникова, вышедшего на балкон второго этажа. Я не видела выражения лица молодого человека, но подозревала, что глядит он нам вслед совсем нерадостно.

– Как это ничего? – возмутился призрак.

– А что вы предлагаете мне сделать? – уточнил спокойно Шуйский. – Выкрасть Марию Михайловну и спрятать в своем особняке? – Он, конечно же, шутил. – Я и мои агенты и без того проявили слишком много произвола, ворвавшись нежеланными гостями в чужой дом. Если княжна вызовет стражей порядка и всех нас посадят в темницу, вряд ли это ей поможет, – добавил он.

Бакунин сник.

– Тогда я не знаю…

– Вам надо вернуться в дом и следить за Болотниковым, – посоветовал Анатоль. – Сколько, говорите, осталось до дня свадьбы?

– Неделя, – тут же ответил князь.

– Значит, Мария Михайловна в безопасности, – рассудил Шуйский. – До тех пор, пока она не стала супругой Болотникова, ее жизни ничто не угрожает. Нам сейчас надо подумать, как убедить ее в том, что так называемый жених планирует убийство.

– Ну, придумайте что-нибудь! – попросил Михаил Елисеевич. – Это же ваша работа!

– Наша работа – ловить темные души и отправлять их в чистилище, – не выдержал молчавший до сих пор Харитон. – А не помогать тем, кому эта помощь не нужна.

Я посмотрела на Серьгу. Парень откинулся на спинку сиденья и хмуро переплел на груди руки.

– Девчонке нужна помощь, – не согласилась цыганка. – Ее опоили. Она говорит то, что ей вложили вот сюда, – Мала подняла руку и постучала себе по виску. – Если вы послушаете мнение старой Малы, то девчонка говорит чужими словами. Да… – Призрак покосился на светлую душу князя. – Подвело еще и воспитание, – посетовала цыганка. – Эко вы, князюшка, дочку-то свою избаловали. Она говорит и рассуждает в точности как вы.

– Вот еще! – буркнул Михаил Елисеевич.

– Так или иначе, – спокойно заметил Шуйский, – возвращайтесь домой и следите за Болотниковым. В ваших интересах найти его уязвимое место. А еще лучше будет, если вы выследите тех, кто напал на экипаж. Затем сообщите нам.

Князь Бакунин вздохнул, а после кивнул и, поднявшись, прошел через крышу экипажа – только мелькнули призрачные ноги в туфлях. Мала довольно крякнула, села поудобнее и, достав трубку, раскурила ее, задумчиво прикрыв глаза.

– А теперь скажи, что, действительно, думаешь об этом деле, – обратился к Анатолю Харитон.

Шуйский нахмурился.

– Увы, мы пока никак не можем повлиять на Марию Михайловну. Она не желает нас слышать. Хорошо было бы узнать, чем именно опаивает ее Никита Сергеевич, – ответил аллесианец. – Но проблема заключается еще и в том, что княжна, подобно своему отцу, совершенно не верит в призраков. Она не станет нас слушать. Даже на веские доводы, предоставленные Софьей Федоровной, у Марии Михайловны нашлось оправдание.

– Но мы же не можем допустить, чтобы девушку убили, – прошептала я, глядя на Анатоля.

– Нет, – ответил он, поймав мой взгляд. – Но надо придумать, как все сделать так, чтобы агентство не пострадало. Обычно мы не вмешиваемся в жизнь живых.

– Да уж. Странно было получить заказ от светлой души, – усмехнулся Харитон.

– И все же, мы поможем. – Анатоль отвернулся, посмотрев в окно. Я села дальше на сиденье, следя, как Мала дымит своей трубкой. Зачем-то подумала о том, что женщине не пристало курить, хотя, стоило признать, смотрелась темная душа с этой трубкой вполне органично. Невольно вспомнив, как Мала остановила лакея Бакуниной, я было открыла рот, чтобы спросить у нее, как она смогла это сделать, но тут же закрыла его, решив обсудить этот вопрос с цыганкой наедине. Показалось, что так будет более честно по отношению к Мале.

– Стой! – вдруг воскликнул Харитон, когда мы проезжали мимо лавки с необычной вывеской в форме лунного пряника. – Толя, я хочу забежать на минутку сюда, – попросил Серьга и, вскинув руку, зычно ударил в потолок экипажа. А когда возница остановил карету, Харитон мягко объяснил, выдавив неловкую улыбку:

– Тут в булочной выпечка, которую очень любит Капа. Хочу ее порадовать, – и выбрался из салона, торопливо зашагав назад, в сторону лавки.

– Вот оно что? – фыркнула с улыбкой Мала.

Я молча выглянула в окно, провожая взглядом агента, когда заметила странный экипаж, стоявший неподалеку. Это была дорогая карета с парой гнедых. Кучер, одетый в бархат, при длинном, тяжелом плаще, важно восседал на козлах, гордо держа приподнятой голову с нахлобученной на нее треуголке. Но мой интерес вызвал не он, а ребенок, сидевший на крыше экипажа. Я чуть не подпрыгнула на месте, узнав девочку, которую встретила у дома Путятиных. Сердце забилось быстрее. Я открыла дверцу и выбралась наружу под удивленными взглядами Малы и Анатоля.

Вот из булочной, куда только что вошел Серьга, вышла высокая, статная женщина, одетая в богатое, тяжелое платье темно-синего цвета. Широкополая шляпа с пышным пером, украшала ее темные волосы. Она шла в сопровождении мужчины-слуги – последний нес корзину, полную сахарных булочек, прикрытую прозрачной тканью. Слуга поспешил открыть перед госпожой дверь, а затем подал в салон корзину и, закрыв дверцу, забрался на козлы, устроившись рядом с возницей.

– Софья Федоровна, – позвал меня Шуйский, выбравшись следом, – что-то случилось? – спросил он, встав рядом.

Я ничего не ответила, продолжая рассматривать девочку на крыше кареты. Вот кучер вскинул плеть. Лошади пошли вперед, и экипаж тронулся с места, медленно проехав мимо нас. Только теперь я поняла, лучше рассмотрев призрак ребенка, что ошиблась. Это был душа совсем другой девочки, и все же, они были чем—то неуловимо похожи: внешность, возраст, странное, встревоженное выражение лица?

– Интересно, чья это карета? – проговорила я вслух.

– Что вы увидели? – Анатоль проводил экипаж следом.

– Призрак ребенка, – ответила тихо. – Мне сначала показалось, будто это призрак той девочки, с которой я встретилась у дома купца Путятина. Но это не она.

– Душа была светлой? – спросил Шуйский.

– Да. – Я подождала, когда экипаж скроется за углом дома, и позволила Анатолю проводить меня к нашей карете.

– Что с ней не так? – Мала дыхнула мне в лицо призрачным дымом и улыбнулась.

– Не знаю, – ответила я. – Меня не отпускает странное чувство…

– Всегда страшно видеть души детей, – проговорил Анатоль. – Тех, кто ушел слишком рано, толком не пожив на этом свете. Для меня это самые страшные призраки, – признался он.

На несколько секунд в экипаже воцарилось молчание, а затем вернулся довольный Харитон. Забравшись к нам в салон, он устроил у себя на коленях коробку, перевязанную лентой, и с улыбкой крикнул кучеру:

– Трогай! Мы едем домой.

***

В особняке Анатоля ждали гости. Признаться, я немного удивилась, увидев младшего Путятина, расхаживавшего по гостиной агентства. Бросив быстрый взгляд на купеческого сына, я поднялась к себе, в то время как Шуйский и Влас Иоаннович направились к кабинету аллесианца.

– Неужто распродал добро? – проговорила Мала, плывя рядом. – Неужто поверил?

– Скоро узнаем, – решила я.

За спиной осталась лестница и длинный коридор. Оказавшись в отведенной мне комнате, я умылась и села на подоконник, ожидая, позовет ли к себе нас Шуйский.

Не позвал. Зато спустя полчаса я увидела, как Влас Путятин покинул агентство и верхом отправился прочь от дома.

– Мала? – Я посмотрела на цыганку, сидевшую рядом. – А расскажи-ка мне, что это ты сегодня проделала с лакеем княжны Бакуниной?

Темная душа удивленно моргнула, сделав вид, что не поняла вопроса. Но я была бы не я, если бы не настояла на своем.

– Не вздумай лгать. Я видела, как ты пролетела через лакея, и он застыл на месте! Что ты с ним сделала и как у тебя это получилось?

Цыганка хитро улыбнулась. Привычно потянувшись за трубкой, темная душа раскурила ее и, пыхнув мне в лицо дымом, ответила вопросом на вопрос:

– Как много ты знаешь о темных душах?

– Видимо, недостаточно. – Я посмотрела на Малу.

Цыганка вытянула левую руку, растопырив пальцы. Секунда и они удлинились, как тогда в лесу, превратившись в жуткую кисть, увенчанную смертоносными когтями.

– Светлые души не могут влиять на живых, – шевельнув пальцами, произнесла цыганка. – Все, на что они способны – это летать и трещать без умолку и то, – хмыкнул призрак, – как мы знаем, не всегда. А вот темные, – улыбка Малы стала шире. – Как думаешь, почему этот князь Арбенин открыл агентство по борьбе с темными душами?

Я не ответила, так как ответ был очевиден.

– Да, – правильно расценила мое молчание цыганка. – Потому что мы опасны. У нас есть возможность прикасаться к миру живых. Некоторые из нас опасны настолько, что могут убивать, – улыбка пропала с ее губ, а я едва удержалась, чтобы не отшатнуться. – Я могу влиять на живых. Еще до того, как меня убили, во мне жила магия. Не такая, как у повелителей стихий. Моя магия природного происхождения. И после смерти часть ее осталась со мной. Видимо, боги решили, что я достойна осуществить месть.

– Ты можешь занять живое тело? – догадалась я.

– На очень недолгий срок, – кивнула Мала и опустила руку, втянув назад опасные когти.

– Сколько? – вырвалось невольное.

Цыганка призадумалась и затянулась призрачным табаком.

– Не знаю. Минута… Да, – кивнула она, – наверное, не больше минуты. Тот глупый лакей, – ее губы дрогнули, – на него воздействовать оказалось проще. Чем ниже, как говорят ученые мужи, интеллект, тем проще и дольше мое воздействие.

Я опустила взгляд. Мала оказалась опаснее, чем я даже могла подумать. За минуту заняв живое тело, можно сделать так много плохого!

«Например, убить кого-то, – промелькнула мысль в моей голове. – Или убить того, в чье тело вошла!»

– Я не собираюсь причинять зло без повода, – наклонилась ко мне темная душа. – При жизни я не была ангелом, увы, мое теперешнее состояние тому доказательство, но никогда не вредила достойным людям.

– Хорошо, – поразмыслив, сказала я. – Но Анатоль Карпович должен знать об этой твоей особенности, – предупредила.

– Как пожелаешь, Софья, – цыганка пожала плечами.

***

Комната Капитолины оказалась просторной и светлой и больше походила на покои какой—то княжны. Присев на диванчик, я огляделась. Пока Гаркун наливала нам чай, я успела оценить огромный платяной шкаф, створки которого были приоткрыты, позволяя разглядеть пестрые платья. Отметила и туалетный столик с многочисленными коробками, заполненными странными, увы, не украшениями, а колбочками и мешочками с травами.

– Булки будешь? – Капа поставила на столик уже знакомую мне выпечку. Я вспомнила, как Харитон ходил в лавку, и невольно улыбнулась.

– Вижу, что ты сейчас подумала, – рыжая ведьма присела рядом, протянула мне чашку с травяным чаем. – Серьга тот еще проходимец, но иногда бывает милым и делает приятные вещи, – она взяла булочку и надкусив, запила чаем. – А теперь говори, что привело тебя сюда. Не то, чтобы я не была рада, – ведьма хмыкнула, – просто понимаю, что так просто на чай ты бы не заглянула.