Текст книги "Тьма и свет (СИ)"
Автор книги: Анна Завгородняя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
Глава 21 Дитя тьмы
– Смотрю, темная вас нашла! – Капитолина обняла меня, стиснув так крепко в объятиях, что я пискнула.
– Смотрит она, как же. – Мала пролетела через комнату и присела на подоконник, доставая любимую трубку. – Ты, ведьма, можешь меня только слышать.
– Не придирайся к словам, – попеняла цыганке Гаркун. Отпустив меня, рыжая бросила взгляд в сторону окна, безошибочно определив, откуда раздается голос темной.
– Ты, верно, устала с дороги? – спросила Капа, пока я разбирала вещи из сумки.
– Ой, – проговорила я, заметив зелья, приготовленные Куликом. – Так и не пригодились, – добавила и решила, что попозже спущусь к Трифону Петровичу и занесу ему все эти колбочки. Мне они ни к чему.
– А мы тут изнывали от скуки, – заявила Капа. Ведьма подошла к креслу и упала в него, положив ногу на ногу. – Хоть бы какая завалявшаяся работенка, – посетовала она.
Я переложила вещи из сумки, закрыла ее и сунула под кровать. Затем присела и посмотрела на Гаркун.
– Кстати, – призналась рыжая ведьма, – а я очень рада, что темная вернулась. Без нее было скучно. – Капитолина улыбнулась, а Мала фыркнула и закурила.
– Когда она появилась в агентстве, – продолжила рыжая, – я прямо воспрянула духом.
– С вами мои шансы отыскать табор выше, чем если бы я искала его одна, – выдохнув кольцо дыма, сказала цыганка. – К тому же, в дороге я переговорила с аллесианцем. Он пообещал, что наведет справки о том, где в последнее время видели табор.
– А мне кажется: тебе просто с нами хорошо, – бросила Капитолина. – Только признаться в этом ты не можешь. Ты же темная!
– Все проще: я вас использую, – парировала Мала.
– Ага, – кивнула Гаркун с таким видом, словно говоря: «Так я тебе и поверила!»
Впрочем, спорить с цыганкой не было смысла. Она уверенно стояла на своем, хотя я разделала предположение Капы, считая, что Мала, действительно, к нам привязалась. Впрочем, кто знает этих темных? Тут в себе порой не разобраться. Что уж говорить о чужой душе?
– А это, кстати, что? – вдруг спросила цыганка, кивнув на коробочку, стоявшую на столике. – Прежде этого в комнате не было.
Я посмотрела на подарок и вспомнила наше с Анатолем путешествие в академию.
– Подарок, – ответила, решив пока повременить и не открывать коробку. Кирилл Гаврилович предупредил: открою и перо примет свой первоначальный, скажем так, немаленький размер. Мне пока было не с руки вешать его на стену. Я надеялась, что украшу пером свою комнату в общежитии при академии магии.
Мала хмыкнула, сообразив, что к чему, и больше приставать с расспросами не стала. Она долго сидела, курила и смотрела в окно. Мы с Гаркун болтали, и мне казалось, что все находится на своем месте. И что этот день самый правильный и самый спокойный в моей жизни, даже если учесть появление в ней Проводника.
***
Приоресса выглядела посвежевшей. На ее щеках играл румянец, но глаза, казавшиеся удивительно уставшими и древними, как мир, глядели пронзительно. Взгляд Гертруды был немного пугающим, как, впрочем, и ее улыбка.
– Итак, когда девушка вернется в обитель? – спросила она, рассматривая Ворона, стоявшего напротив.
Михал поднял руку, пригладил черные перья любимца, затем перевел взор на приорессу.
– Вы куда-то спешите? – спросил он небрежно, стараясь не выдать своего интереса.
– Я хотела, чтобы Воронцова приняла постриг в общем соборе, – последовал ответ. – Ей давно пора начать приобщаться к жизни в монастыре. Впрочем, разве вас касаются наши дела? – Приоресса вопросительно изогнула бровь. – Ваша обязанность – выполнить поручение. Не так давно вы прислали весть, что отыскали беглянку. Так почему же я не вижу ее здесь?
Михал прищурил глаза.
– Время идет, – напомнила Гертруда.
– Появились некоторые сложности, – ответил аллесианец. – Девушку хорошо охраняют. Несколько магов. Довольно сильных.
– Считаете, я поверю, что вы не в состоянии справиться с горсткой колдунов? – Приоресса усмехнулась.
– Боюсь, что выкрасть девушку, не причинив вреда посторонним, невозможно. Ее будут защищать. За ней зорко глядят. А я не вступаю в конфликт с невиновными и уж тем более, не причиняю им вред, – ответил Михал.
Приоресса резко опустила руки, упершись ладонями на поверхность стола, и встала.
– Если вы не в состоянии справиться со своей работой, просто скажите, где Воронцова и мои сестры найдут ее и вернут в обитель, – недовольно сказала она.
– Ваши сестры грязно работают, – ответил Михал. – Это может бросить тень на служителей веры, что просто недопустимо.
Ворон на плече аллесианца раскинул крылья и угрожающе каркнул, уставившись на Гертруду.
– Тихо, Гавран, – попенял птице хозяин, а приоресса с нескрываемым раздражением поглядела на пернатого. – Я доставлю к вам девушку, – добавил Михал.
– Когда? – не удержалась Гертруда.
– Послезавтра, – ответил аллесианец, отметив, что выражение лица приорессы сразу стало мягче.
– Отлично, – кивнула она. – Но если вы не сдержите свое слово и девушка не окажется в стенах монастыря в назначенный срок, я не выплачу вам награду и, конечно же, напишу жалобу приору.
Михал равнодушно кивнул, затем развернулся и вышел из кабинета приорессы.
В коридоре его поджидала одна из сестер – маг видел ее впервые. Старуха попросила аллесианца следовать за ней, и они пошли длинными коридорами. На узкой винтовой лестнице, спускавшейся вниз, Михалу пришлось посторониться, пропуская трех сестер. Две из них, крепкие, высокие, дышавшие магией, вели третью. Совсем молоденькая послушница брела, едва переставляя ноги и опустив голову вниз, словно старательно глядела на ступени.
Михал качнулся в сторону девушки, намереваясь коснуться ее будто невзначай, но тут же сестра, следовавшая за ней, выставила руку, закрывая послушницу от аллесианца.
– Не надо, брат, – предупредила она. – Сестра дала обет, который запрещает ей касаться мужчин.
– Марта, – рявкнула на сестру та, что шла впереди.
Михал бросил быстрый взгляд на монахинь, затем проговорил:
– Обет запрещает девушке касаться мужчин, но не запрещает мужчинам прикасаться к ней, – после чего протянул руку и почти неуловимо скользнул ладонью по волосам послушницы. Всего на секунду он призвал магию, прислушиваясь к ощущениям и… Ничего не почувствовал.
– Приоресса узнает о вашей наглости, брат, – прошипела та, что шла впереди. – Мы служим одним богам, но это не делает нас равными.
Сестра Марта толкнула молодую послушницу под лопатки, и процессия двинулась выше.
Михал проводил женщин долгим взглядом, затем посмотрел на свою ладонь.
Ничего. Ни отголоска магии. Девушка показалась ему странно пустой. Будто в ней не было жизни. Словно она тряпичная кукла, марионетка, которую дергают за ниточки.
– Идемте, брат, – позвала аллесианца его старая спутница.
– Я бы хотел осмотреть обитель, если позволите, – ответил Михал.
Старуха подняла на него спокойный взгляд.
– Запрещено, – ответила она.
– У вас должны быть общие залы, – напомнил аллесианец. – Я никого не потревожу, просто осмотрюсь.
– Только с позволения госпожи приорессы, – последовал ответ.
Михал усмехнулся.
Как же, понял он, приоресса Гертруда и не подумает дать подобное разрешение. Он только напрасно потратит свое время.
И все же, аллесианец чувствовал: ответы рядом. Они на поверхности. И он сможет не просто доказать вину приорессы, но и поймать ее на горячем.
– Хорошо, – согласился Михал. – Проводите меня к выходу. Я не стану тревожить вашу настоятельницу.
Старуха с облегчением кивнула и продолжила спуск вниз.
***
В тот вечер мы собрались за одним столом – все агенты «Призрачного света». Я слушала дождь. Слушала голоса людей, ставших мне близкими. Даже некромант Поликарп больше не казался странным, а Капитолину я считала своей подругой.
Рядом сновали слуги-призраки. Они подавали блюда, уносили грязные тарелки. Гаркун препиралась с Серьгой, что было уже привычно. Мала висела в воздухе, дымя трубкой и пристально следя за агентами, а я ловила себя на мысли, что улыбаюсь. Что мне хорошо так, как давно не было.
Я будто нашла себя и свое место в жизни.
«Выучусь и вернусь, – подумала, бросив быстрый взор на Шуйского. – Надеюсь, меня возьмут на работу!»
Миг, когда Анатоль застыл, держа в руках приборы, я едва не упустила. Это была всего секунда, и, если бы я в тот миг не наблюдала за Шуйским, точно ничего бы не заметила.
Фигура аллесианца стала напряженной. Он отложил столовые приборы и поднял взгляд.
– Мужчины стороной обходят ведьм. Даже тех, у которых есть официальный патент на работу, – проговорил Харитон, продолжая свой шутливый диалог с Гаркун. – Женщины и так ведьмы все, без исключения. А тут еще ведьма, владеющая силой. Ну кому надобно такое счастье?
– Много ты понимаешь! – Капа погрозила парню вилкой, а я заметила, что Анатоль снова взял приборы, продолжив трапезу. Он позволил себе отвлечься всего на миг, сказав в пространство: – Аристарх, будьте добры, распорядитесь принести чистую тарелку и приборы. У нас гость.
Секунда и над столом повисла тишина. Дворецкий, услышав пожелание Шуйского, тут же отдал необходимые распоряжения и один из призраков покинул зал.
– Что еще за гость? – спросил у Шуйского Степан.
– Сейчас увидите. Единственное, прошу всех держаться почтительно, – предупредил Анатоль. Он только закончил фразу, когда в обеденный зал вошел лакей. Слуга приблизился к столу, встал рядом с Шуйским и с поклоном сообщил:
– К вам посетитель, господин Шуйский.
– Просите его сюда, – ответил Анатоль.
Агенты переглянулись.
– Новое дело? – изогнула бровь Капа, но аллесианец ничего не сказал.
Лакей вышел и вернулся спустя пару минут. За ним шел человек, которого я менее всего ожидала увидеть в агентстве. Он не потрудился снять плащ, а ворон на его плече, презрительно сверкая черными глазами, оглядел присутствующих за столом и пронзительно каркнул.
Я вздрогнула. Степан и Мамаев поднялись с места, но тут же сели, стоило Шуйскому одарить их взглядом.
– Все хорошо, – произнес Анатоль.
У меня похолодело в груди.
– Проходи, Михал. – Шуйский встал, приветствуя мага. – Присаживайся. Поужинай с нами. Будь гостем в этом доме.
– У меня от него мурашки, – призналась шепотом Мала, переместившись ближе ко мне и застыв за плечом. Мне показалось, или темная душа опасается брата, владеющего силой света?
Пугающий взгляд брата Михала скользнул по присутствующим за столом, задержался на мне, затем скользнул дальше и остановился на Шуйском.
– Не откажусь, – проговорил Ворон. Он снял с плеча птицу, посадив ее на спинку свободного стула. Сам сел рядом, оказавшись напротив Степана.
Несколько секунд за столом царило почти гробовое молчание. Я чувствовала, как сердце сжимается от страха, догадываясь, что этот человек пришел за мной. Успокаивал тот факт, что брат Михал пришел как гость. Да и Анатоль в какой-то степени доверяет аллесианцу. Вот и сейчас Шуйский сидит спокойный, продолжив трапезу, словно ничего не случилось.
В зал пришел лакей. Он принес дополнительные приборы для гостя, и скоро посланник братства принялся за еду с таким видом, будто действительно просто пришел в гости к друзьям.
У меня же кусок не лез в горло и почти все, за исключением господина некроманта, едва притронулись к еде, в то время как брат Михал, Анатоль и Поликарп спокойно ели. Аллесианец положил со своей тарелки немного еды ворону и Гавран, спрыгнув на стол, принялся тягать кусок мяса, поглядывая на агентов с долей презрения.
Стоило ли говорить, что трапеза закончилась быстрее, чем ожидалось? Казалось, у всех пропал аппетит, а когда слуги принялись убирать посуду и принесли пузатый фарфоровый чайник, Анатоль, наконец, обратился к незваному гостю.
– Я так понимаю, ты пришел сюда не ужинать?
Брат Михал вытер губы салфеткой и спокойно ответил:
– Отчего не совместить приятное с полезным? Тем более что я сегодня еще не ужинал и, – он усмехнулся, – даже не обедал.
– Я рад, что ты явился открыто, – продолжил Шуйский.
– Бить в спину не в моих привычках. – Аллесианец поманил своего ворона и тот ловко запрыгнул на плечо к хозяину, даже не использовав крылья. – Мы договорились, не так ли?
Анатоль бросил на меня взгляд, затем кивнул брату обители.
– Я могу говорить в этом зале, или нам будет лучше пройти в твой кабинет? – уточнил Ворон.
Агенты переглянулись. Я заметила возмущенный взор Капитолины – она явно желала присутствовать при общении Анатоля и незваного гостя, когда Шуйский ответил:
– Можешь говорить здесь. У меня нет тайн от моих друзей.
– Друзей? – хмыкнул Михал.
– Что-то не устраивает? – вспыхнул Харитон, но тут же сник под пристальным взором Анатоля, который одним взглядом умел заставить своих людей молчать.
– Итак, если все успокоились, я буду говорить. – Улыбка покинула губы и глаза аллесианца. Он откинулся на спинку стула, поднял руку и почесал свою птицу. Гавран благосклонно каркнул. – Полагаю, ни для кого не секрет, что госпожа Софья Федоровна Воронцова очень нужна приорессе Гертруде, – начал он. – Меня наняли для того, чтобы я доставил госпожу обратно в монастырь, из которого она сбежала некоторое время назад.
– Я не собираюсь возвращаться, – проговорила я отважно.
Брат Михал посмотрел на меня и хмыкнул.
– Но вам придется это сделать.
Агенты тут же поднялись с мест. В воздухе отчетливо ощущалась магия. Гаркун первая направила на гостя ладонь, на которой полыхала ведьмовская сила, но окрик Анатоля заставил всех присмиреть и снова сесть на свои места.
– Никто не будет делать глупости, – холодно предупредил Шуйский агентов. А брату Михалу он недовольно сказал: – А тебе советую впредь думать о том, что говоришь. Софья Федоровна здесь под защитой. Моей и моих друзей.
– И ты прекрасно знаешь, что если я пожелаю, то заберу ее прямо сейчас, – парировал аллесианец.
– Сначала тебе придется убить нас! – прогремел Мамаев, и остальные агенты дружно поддержали великана.
От этих слов у меня сердце сжалось от благодарности к людям, которые так мало знали меня, но были готовы пожертвовать собой, лишь бы все было хорошо. Лишь бы я не вернулась в обитель!
Я на миг закрыла глаза, прогоняя слезы. Сделала глубокий вдох, услышав за спиной:
– Вот так приглашай в дом гостей. Хлебом-солью угощай. – Слова принадлежали цыганке, и в этот раз Михал ее услышал. Не сомневаюсь, аллесианец почувствовал ее сразу, едва переступил порог дома. Но теперь он мог убедиться: она рядом.
– Я пришел с миром, – ответил брат Михал. – И сейчас объясню всем то, что уже говорил брат Климент, – взор аллесианца обратился к Анатолю. Михал упрямо продолжал называть Шуйского его храмовным именем. – Почти два месяца назад мне поступил приказ разобраться со странными происшествиями, которые окутали монастырь, где правит приоресса Гертруда. Я принял заказ и ходе расследований выявил нечто интересное. – Он выдержал паузу, за время которой успел привлечь к себе общее внимание не только агентов, но и слуг – призраков. Живых Анатоль взмахом руки отправил вон из зала, правильно рассудив, что незачем им слышать то, что не надо.
Взор брата Михала снова остановился на мне. Даже захотелось, подобно одной заморской птице, которая обитала в жарких странах, спрятать голову, сунув ее, пусть не в песок, но под стол.
– Ни для кого не тайна: обладающие магией живут дольше тех, у кого нет подобных способностей. Но даже мы, наделенные силой, не вечны, – сказал Ворон. – Приоресса Гертруда живет уже три века, вот только об этом мы узнали не так давно.
– Как такое вообще возможно? – ахнула Гаркун.
Брат Михал взглянул на рыжую ведьму.
– Огромное желание жить и законы жизни, нарушив которые непременно попадешь в преисподнюю, – ответил аллесианец. – Одним словом, приоресса выпивает чужую магию, которая продлевает ее собственное существование и подпитывает ее силу.
Я отчего-то вспомнила все те души, которые обитали в монастыре. Вспомнила Терезию. Призрак монахини помог мне сбежать. И как раз Терезия казалась обычной светлой душой. А вот другие души… Молчаливые, следящие за всем и вся… Не все монахини в обители обладали даром. Не все могли слышать голоса душ и уж тем более, никто, кроме меня, не умел видеть призраков. А они там были. Множество душ. Что, если это те несчастные, кто стал жертвой амбиций приорессы? Возможно, по этой причине они до сих пор остаются в монастыре. Или Гертруда каким-то непостижимым образом удерживает их рядом, вынуждая следить за неугодными? Ведь не просто так она столько долгих лет… Даже не лет, а веков, занимает свое место?
– Вчера я был в обители. Разговаривал с приорессой, – продолжил брат Михал. – И я встретил девушку, силу которой выпили. Она походила на тень живого человека. Маги, лишенные силы, живут мало. Год, или два. – Аллесианец снова погладил Гаврана. Ворон довольно каркнул и потерся головой об ухо церковника.
– При чем здесь Софья? – не выдержала Капитолина. – Почему эта приоресса жаждет выпить именно ее?
– Сейчас объясню, – проговорил брат Михал. Наверное, аллесианец был удивлен, что потенциальная жертва Гертруды хранит молчание. Кто, как не я, должна была интересоваться собственной судьбой. Но я находилась в непонятном, словно подвешенном, состоянии, и просто слушала, что говорят другие и сам брат Михал.
– Дело в том, что приоресса выпивает исключительно темных, – продолжил незваный гость. – А у госпожи Воронцовой внутри таится огромная сила. Она способна насытить Гертруду на долгие годы, так что на время у нее отпадет желание и потребность искать кого—то, чтобы поддерживать свои силы и молодость.
– Если она прожила так долго, убивая бедняжек, которым не посчастливилось обладать темной силой и попасть к приорессе на глаза, отчего этой Гертрудой только сейчас заинтересовался ваш орден? – хмуро спросил Шуйский. – Три века, – проговорил он, пристально глядя на Михала. – Чертовски долгий срок, не находишь?
Брат аллесианец встретил взор Анатоля и согласно кивнул.
– Она всегда была очень осторожна. До случая с госпожой Воронцовой, у нее почти не было ошибок, – ответил он.
– Но вы все же ею заинтересовались, – сказал Харитон. – Значит, что-то пошло не так?
Михал кивнул. Он опустил руки и, сложив на животе, переплел пальцы.
– Так и есть. Сестры, подвластные Гертруде, упустили жалобницу, которая дошла до самого верха. У некоей госпожи Ветровой умерла дочь, – ответил аллесианец. – Девушку, как и многих до нее, отдали в монастырь служить богам верой и правдой. Девица оказалась набожной, и сама пожелала посвятить свою жизнь молитвам и поклонению. У нее был дар. Не огромный, но темный. Скорее всего, Гертруда выпила девчонку, которая стала чахнуть просто на глазах. Госпожа Ветрова часто посещала обитель и дочь. Она, конечно же, заметила неладное: девушка слишком переменилась. Монахини объясняли это тем, что бедняжка посвятила себя богам, дав обет молчания. Дочь Ветровой угасла за какой-то год. Матушка обивала пороги обители, пытаясь разобраться, что произошло на самом деле. И видимо, кто-то из сестер обители проговорился.
– Когда это произошло? – спросила я, снова вспомнив сестру Терезию. Уж не она ли помогла Ветровой? Не она ли выдала секрет приорессы, за что впоследствии и поплатилась, став бестелесным духом?
– Несколько лет назад, – ответил брат Михал.
– Сестру звали Терезия? – Я ощутила, как сердце всего на миг замедлило бег. Вспомнила, как призрак помогала мне. Могло ли это быть совпадением, или Терезия пыталась спасти еще одну девушку от посягательств приорессы, даже уже будучи призраком?
– Откуда вы знаете? – спросил Ворон. Когда я промолчала, аллесианец кивнул, уже сообразив, в чем дело. – Вы знаете ее. – Он не спрашивал. Он утверждал.
– Думаю, да.
– Приоресса Гертруда имеет определенную власть, – продолжил брат Михал. – Чтобы привлечь ее к ответственности, мы должны доказать ее вину. И лучше сделать это, поймав нарушительницу божьих законов на месте преступления.
– То есть, ты сейчас предлагаешь Софье выступить в качестве приманки? – сухо спросил Анатоль.
Все агенты насупились и еще мрачнее посмотрели на гостя. Я же поежилась, ощущая, как липкий страх ползет под одеждой капельками холодного пота.
– Вот-те какие дела! – не выдержала Мала. Цыганка посмотрела на меня и произнесла: – Не вздумай соглашаться, Софья! Сгинешь не за что. Эти церковники… Нет у меня к ним доверия.
Я сглотнула вязкий ком в горле, но ничего не ответила темной.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы, госпожа Воронцова, не пострадали, – обратился непосредственно ко мне брат Михал.
– Исключено, – отрезал Анатоль. – Софья Федоровна никуда не поедет. Решай свои проблемы сам. – Он резко встал из-за стола, глядя на аллесианца сверху вниз. Это явно не понравилось Гаврану. Ворон раскрыл крылья и издал противный крик. Так скрипит старая дверь с несмазанными петлями.
У меня внутри все будто перевернулось.
– Мы обязаны остановить приорессу, – парировал Михал. – Проблема заключается в том, что я должен сделать это официально: поймать ее, связать силой, получить доказательства и все предоставить на суд богов. Тогда она получит заслуженную кару. К сожалению, приоресса Гертруда занимает слишком высокое место в иерархии и у нее есть друзья. Нельзя так просто взять и обвинить…
– Смерть? – уточнила сухо Мала, напомнив про обещанную кару.
– Костер. Четвертование. Если повезет ее взять живой. – Голос брата Михала не дрогнул, когда он произносил эти страшные слова. – Но сначала ее лишат силы. Заберут тот свет, который она незаслуженно использует.
– Боги всемогущие, – проворчала цыганка. – И это я еще считаюсь темной! А тут такие страсти творятся, что даже мне, темной душе, не по себе.
– Зачем отнимать у нее силу? – поинтересовался Степан.
– Все просто, – ответил за Михала Шуйский. – Лишившись благословения, согрешившая приоресса отправится прямиком в пекло после смерти. И более не получит возможности вернуться, переродившись. Даже если вымолит прощение. Наша светлая сила – наш якорь.
– Я думала, там, – Капа зачем-то вскинула руку, – судят по поступкам.
– Есть нюансы, – отозвался Михал и тоже поднялся на ноги. Он посмотрел на меня и спросил: – Итак, госпожа Воронцова, я так понимаю, вы сами в состоянии принять решение, вне зависимости от ваших друзей. Я просто хочу, чтобы вы знали: ваша помощь – залог того, что никто больше не пострадает от рук приорессы.
Я покосилась на Шуйского. Встретив мой взгляд, Анатоль отрицательно покачал головой, словно говоря: «Не вздумай соглашаться!»
– Ты мне всегда казалась разумной девочкой, – проговорила Мала. – Не делай глупостей. Тебе еще жить да жить. Кто даст гарантию, что все пойдет так, как надо?
Я покачала головой, затем ответила Михалу:
– У меня есть время, чтобы подумать?
– А что тут думать, а? – взорвалась Гаркун. – Не смей рисковать собой. Пусть орден сами разбираются! Это не твоя проблема. Если аллесианцы допустили появления в своих рядах этой гадины – с них и спрос!
– Пусть разбираются сами, – поддакнул рыжей задира Серьга.
Я обвела взглядом присутствующих за столом. Сердце сжалось от тоски. Я чувствовала, что должна помочь, но жутко боялась. И правда, подумалось мне, почему я обязана помогать Михалу? Пусть ищет следующую жертву приорессы. А я пока отсижусь здесь, в агентстве. Получалось ведь до сих пор избегать встреч с монахинями!
– Если я не приведу Воронцову в обитель, за ней продолжат охотиться, – предупредил Михал. – Сейчас у нас появился шанс расправиться с этой женщиной. Я ведь знаю, кого она наметила своей жертвой. Отыскать следующую будет непросто.
– Это не наши проблемы, – парировал Анатоль. – Привлекай остальных братьев. Вместе вы справитесь.
Михал вздохнул, затем посмотрел на меня и произнес:
– У вас есть время до завтра. Если решитесь дать положительный ответ, просто произнесите вслух мое имя в открытое окно. Я услышу и приду.
Ворон поднялся из-за стола, погладил птицу, сидевшую на плече, и добавил, глядя на Шуйского:
– Благодарю за ужин.
– Надеюсь, мы больше не увидимся, – хмуро отозвался Анатоль.
– Как знать, – улыбнулся в ответ аллесианец и, развернувшись, направился к выходу из зала. Еще несколько секунд мы слушали звук его удаляющихся шагов. Затем скрипнула входная дверь, и все стихло.
