Текст книги "Тьма и свет (СИ)"

Автор книги: Анна Завгородняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Я сделала глоток, проигнорировав выпечку, и попросила:

– Хочу знать больше о работе, которую мне предстоит выполнять.

– А… – протянула Гаркун. – Это тебе надо к Анатолю. У него всяких книг о призраках и нечести просто завались. Я могу только по мелочам подучить тебя. Был бы здесь князь, вот он бы смог помочь. У вас же схожая сила.

– Тьма? – уточнила я, вспомнив, что при мне уже упоминали Арбенина и его магию. Было бы интересно встретить человека, который владеет похожим даром. Прежде мне не встречались подобные люди.

– Ага. – Капа с несколько укусов разделалась с булочкой и потянулась за следующей, когда в дверь постучали.

– Аристарх, входи, – не спрашивая, крикнула Гаркун и, действительно, дверь открылась, явив нам призрак лакея.

– Софья Федоровна! – Он, кажется, даже обрадовался, увидев меня рядом с Капой. – А я вас ищу. Господин Шуйский послал за вами. Сказал, надо немедленно ехать в дом Путятина. Так что, собирайтесь. Через полчаса он будет ждать вас внизу в гостиной.

Выслушав призрака, я только кивнула и покосилась на Капу.

– Надо так надо, – пожала плечами ведьма, и я поднялась на ноги, понимая, что скоро снова увижу старшего Путятина. Кажется, мое первое дело в агентстве будет завершено.

***

– Ты! За моей спиной!

Борис сжал руки в кулаки и шагнул на брата. Влас проворно отпрыгнул назад, позволив Шуйскому и Мамаеву выйти вперед и закрыть младшего Путятина.

– Вы оба знали условия, – спокойно произнес Анатоль. – Никто не мешал вам, Борис Иоаннович, продать имущество и передать деньги, как было завещано Иоанном Гавриловичем.

Борис зло сверкнул глазами. Было заметно, что он едва сдерживается, чтобы не полезть в драку. Только осознание того, что сила не на его стороне, вынудили старшего купеческого сына опустить руки. Я же посмотрела на призрак Иоанна Путятина, висевший за плечом Бориса. Не сомневаюсь, сейчас последний чувствует замогильный холод и уже наверняка понял – отец рядом.

– Вот! – К Власу вернулась храбрость. – Вот документы, подтверждающие, что я отдал деньги в приют. – Он ткнул бумагами в сторону брата.

– А если нас обманули? – сделал попытку Борис. – Что, если это всего лишь уловка, а ты, как последний дурак, повелся на нее и теперь остался ни с чем, а, братец?

Путятины перекрестили взгляды. Мне даже стало дурно от того, как они смотрели друг на друга. Наверное, если бы взором можно было убить, сейчас оба лежали бы мертвыми.

Иоанн Гаврилович подлетел к младшему сыну. Опустив взгляд, он посмотрел на печать, а затем на меня и кивнул. Я медленно вышла вперед. Призрак купца поманил меня за собой.

– Идемте, – позвала я присутствующих.

– Вот сейчас и проверим, кто дурак, – бросил брату Влас и последовал за мной, затесавшись между агентами и явно опасаясь Бориса.

– Посмотрим, – буркнул старший купеческий сын и поплелся за агентами, кипя праведным гневом.

Душа Путятина вывела нас во двор. Мы обогнули дом и оказавшись на возвышенности, я не удержалась, бросив взгляд на деревеньку и крышку особняка, видневшуюся вдали.

– Кто там живет? – спросила у Власа.

Младший Путятин задержал шаг и посмотрел в сторону деревни.

– Крестьяне, – ответил мужчина.

– Я не про деревню, – уточнила и Влас кивнул.

– Это старый особняк княгини Трубецкой, – сказал он. – Она помогает деревенским. Странная такая женщина.

– Как это понять, странная? – спросила, но тут Путятин, летевший впереди, обернулся и махнул рукой, зовя нас.

– Так какой нормальный человек станет свои денежки тратить на бедноту? – влез в разговор Борис Иоаннович. Он оказался рядом, и я ощутила желание спрятаться от неприятного взгляда этого человека. Все же из братьев, Влас мне нравился больше. В Борисе было что-то отталкивающее и холодное. Не достоин такой человек денег отца. Точно не достоин.

Но вот мы спустились с возвышенности вниз, туда, где начинался кривой лесок. Под ногами затрещали, ломаясь, сухие ветки. Путятин продолжал лететь, увлекая нас за собой. Еще несколько минут мы шли через лес, а затем остановились на поляне, в центре которой стоял старый, мертвый дуб. Уже давно его черные ветви не шумели от зелени листьев. Дерево казалось немного жутким великаном, высоким и некогда крепким. Кажется, оно было конечной целью нашего пути.

Светлая душа вскинула руку и показала наверх.

– Что там? – спросил Мамаев, приближаясь к дубу.

Иоанн Гаврилович подлетел выше и завис подле широкого дупла.

– Завещание там, – сказала я и указала на дупло.

Степан, приехавший с нами, вдруг сбросил с плеч камзол, затем присел на камень, стянув штаны и сапоги.

– Что такое? – удивился Борис Иоаннович, а я поняла, что сейчас увижу, как перевоплощается настоящий анимаг. И не ошиблась. Миг и Волынский обратился в змею. Вот, секунду назад, рядом с нами стоял человек, а затем его затянуло марево и из пелены выбрался ползучий гад, который ловко, извиваясь кольцами, поднялся по дереву к самому дуплу.

Ждали недолго. Степан вернулся пару минут спустя, держа в пасти желтый конверт. Обронив его на землю, анимаг обратился назад в человека и быстро оделся.

– А вот и завещание. – Борис Иоаннович бросился вперед, намереваясь схватить конверт, но Влас тут же проявил сноровку и подставил бегущему брату ногу. Старший купеческий сын зацепился за Власа, чертыхнулся и полетел вперед, вытянув руки в попытке схватить конверт. Но поднял его с земли Анатоль.

Братья, упав, сцепились, позабыв о том, что они одной крови, принялись лупить друг друга. Смотреть на такое было и смешно, и грустно.

– Мамай, – коротко позвал Анатоль и великан тут же наклонился к дерущимся. Ухватив одного левой рукой, а другого правой, Мамаев поднял братьев над землей, так что они не касались ее ногами, зависнув в плену агента.

Призрак купца слетел вниз, присел на камень, который прежде использовал Степан, и подперев подбородок рукой, посмотрел на сыновей. Те перестали барахтаться, хотя Борис то и дело порывался ударить Власа не рукой, так ногой. Мне же почему—то было стыдно за обоих Путятиных, словно это не они, а я, подвели старика—отца.

– Отпусти Власа, – попросил Анатоль и великан послушно разжал пальцы.

– Кажется, это ваше. – Шуйский протянул Власу конверт.

– Это мое! – закричал Борис. – Это все мое! Отец не мог так поступить! Не мог отдать все одному!

Не обращая внимания на крики брата, Влас сломал печать и открыл конверт. Внимательно прочитав то, что было написано в документе, он вскинул взгляд. Губы купеческого сына растянулись в довольной улыбке. Казалось, еще немного, и он пустится в пляс от счастья.

– Там мое имя! – крикнул Влас и почти ткнул завещанием в лицо Шуйскому, а затем Степану, мне и даже брату, хотя для этого ему пришлось подпрыгнуть. – Вот видишь! – закричал он довольно. – Отец изначально завещал все мне! Он знал, что я достоин! Я! И это доказательство! Теперь и дом и все, что вокруг, мое! – продолжил он кричать, прижав заветный документ к груди. А я посмотрела на призрак его отца и тихо спросила:

– Как вы могли знать, что именно Влас…

Он не стал ждать, когда я закончу фразу. Вытянул руку и показал три пальца. Я понятливо кивнула. Ну, конечно. Завещаний было три. Каждое, по всей видимости, спрятано отдельно друг от друга. Не сомневаюсь, было и такой вариант, по которому оба брата получали наследство, разделив его поровну. Это в случае, если бы они сделали так, как просила душа отца…

Они не сделали. Точнее сделал лишь один.

Я вздохнула и увидела, как призрак Путятина вдруг поднялся распрямившись. Он бросил взгляд на сыновей, затем вытянулся, став будто бы выше. Небо над мертвым дубом вспыхнуло клочком яркого света, и душа купца вознеслась вверх. Она плыла медленно, постепенно растворяясь в сиянии. Я же стояла, запрокинув голову и чувствовала странное ощущение легкости. Словно тоже была птицей и сейчас воспарила следом за стариком.

– Софья. – Рука Шуйского коснулась моего локтя. Он оказался рядом, и тоже запрокинув голову посмотрел в небо. – С вами все в порядке?

– Он ушел, – просто ответила я.

– Я этого так не оставлю! Я обращусь в суд! Я докажу, что завещание – подделка! – закричал где-то рядом Борис. От его вопля ощущение легкости и света рассеялось. Моргнув, я обернулась и посмотрела на Анатоля – аллесианец словно бы не слышал воплей разгневанного купца.

– Здесь мы закончили работу, – произнес Анатоль.

Я зачем-то кивнула и облегченно вздохнула.

Глава 8 В горе и в радости

Я не жаловала аллесианцев. Не после того, как отчим запер меня в монастыре, решив лишить наследства. Но почему-то Анатоль Шуйский вызывал у меня уважение. А еще очень хотелось узнать, по какой причине Анатоль покинул веру. Насколько я знала, редко кому удавалось выйти из ордена. Однажды попав к аллесианцам, стоило забыть о нормальной жизни. Орден подобен трясине: из него не выбраться, если уже туда попал. Впрочем, я могла чего-то не знать.

Шуйский получил свободу, и оставалось лишь гадать, каким способом.

Вернувшись вечером после поездки к Путятиным, я первым делом обратилась к Анатолю, попросив дать мне книги. Хотелось больше узнать о работе, которую предстояло выполнять. И так как до ужина еще оставалось время, бывший хранитель веры позвал меня в свой кабинет.

– Мне стоило самому подумать об этом, – проговорил маг, когда за моей спиной закрылась дверь, отрезав кабинет Шуйского от коридора. Я не ответила на слова Анатоля, правильно оценив, что обращался он, скорее всего, к себе самому. Прошмыгнув к стене, я присела на один из стульев и стала ждать, пока маг ходил вдоль полок, отбирая для меня нужную литературу.

Вот одна книга, а за ней и вторая, третья, легли на стол. Аллесианец и не подумал останавливаться, а я с интересом следила за ним, изучая мужчину.

– Полагаю, что скоро получу ответ от Горового, – произнес Анатоль.

Я удивленно моргнула.

– Это ректор академии магии. – Обернувшись, Шуйский смерил меня взглядом. – Я рассказывал вам о том, что написал ему.

– Конечно, – кивнула, ощутив неловкость. Странно. От взгляда Анатоля у меня по спине пробежали мурашки. Он смотрел так спокойно, почти безэмоционально, что мне стало не по себе.

Шуйский отвернулся, прошел вдоль ряда книжных полок и, выбрав еще один увесистый фолиант, развернулся к столу и собрал учебники.

– Советую начать с труда «Темные души» Соколова, – произнес мужчина, а когда я поднялась, чтобы подойти и забрать книги, вдруг указал на стул, стоявший у стола. – Но сначала мы с вами подпишем контракт, – сказал Шуйский. – В этом случае я буду иметь полное право защищать вас, как своего агента, – объяснил Анатоль.

Кивнув, я присела. Маг занял место напротив и достал какие-то бумаги, уже, как я заметила, подписанные, видимо, с его стороны. Протянув их мне, Шуйский подал чернильницу и перо.

Отчего-то моя рука задрожала, когда, взяв перо я бегло пробежала взглядом по документу, не столько изучая его, сколько пытаясь отыскать место для подписи. Но когда я уже была готова оставить росчерк, Анатоль остановил мою руку, проговорив:

– Вы всегда подписываете документы, толком не прочитав то, что они содержат?

Отчаянно покраснев и чувствуя себя невероятно глупой, я опустила глаза и произнесла:

– Разве вы намерены меня обмануть, господин Шуйский?

Он только усмехнулся.

– Я? – Голос мага прозвучал спокойно. – Нет. Но люди бывают разные. Порой под маской доброго, расположенного к вам человека, скрывается корыстный негодяй. Поэтому возьмите за труд всегда читать то, что подписываете.

Ощущая себе еще более глупой, я отложила перо и внимательно прочитала документы. Анатоль был прав. Я это понимала, но знала еще и то, что доверяю ему, как не доверяла давно никому другому.

Прошло более десяти минут, прежде чем я прочла контракт, изучив свои обязанности и свои права. Решительно подписав документ, вернула его Шуйскому и уже было поднялась, чтобы взять книги, когда на окно, расположенное за спиной Анатоля, шумно ударив крыльями, опустилась черная птица.

Ворон заглянул в кабинет. Черные бусинки глаз остановились на мне и подхватив учебники, я ощутила непонятное волнение.

Шуйский тоже услышал птицу. Резко обернувшись, он поднялся на ноги и подошел к окну, спугнув ворона. Птица с криком слетела вниз, а Анатоль зачем—то распахнул окно, впуская дышавший прохладой воздух в кабинет, и выглянул наружу. Приблизившись, я встала рядом с бывшим аллесианцем, да так и ахнула от удивления: деревья, росшие на территории агентства, были полны этих черных, хищных птиц. Вороны сидели на ветвях, таращились на дом и будто следили за тем, что происходит за его окнами.

– Слишком быстро, – проговорил Шуйский и посмотрел на меня.

– Что-то случилось? – прошептала я, не совсем понимая выражение спокойных глаз Анатоля.

– Да, – ответил он и закрыл окно. – Я надеялся, что у нас будет больше времени. Поэтому хорошо, что вы, Софья, подписали контракт.

Я посмотрела на птиц. Вот снова где-то рядом зашумели крылья. Еще одна птица, черная, как сама ночь, опустилась на дальнюю ветку раскидистого дуба, стоявшего неподалеку от окна. За ней на дерево слетела еще одна ворона.

– Вас нашли, – сказал Анатоль. – Монастырь пошел на серьезные меры. Значит, вы интересуете их намного сильнее, чем кажется, – он задумчиво прищурил глаза. – И вряд ли тому причиной деньги. Вера порой бывает сильнее, чем власть царя. – Шуйский вздохнул.

– Чего мне следует опасаться? – спросила я. – Дело в птицах, не так ли? – уточнила, а у самой противно задрожали колени. Наверное, я бы меньше испугалась, появись у ворот сестра Марта и ее помощницы, обладавшие силой. Но незнание пугало больше. Я чувствовала, что мне придется столкнуться с чем—то более опасным, чем сестры монастыря.

– Я знаю человека, которого всегда сопровождают вороны, – спокойно объяснил Анатоль. – Прежде мне приходилось работать с ним, еще в ту пору, когда я тоже был сторонником веры.

Мужчина выдержал паузу, за время которой собрал подписанные мной документы и вернул в ящик письменного стола.

– Его имя Михал. В братстве его называют Ворон. Думаю, нет причины объяснять, почему? – Шуйский подошел ко мне. Зачем-то забрал книги и указал на дверь. – Идемте. Я провожу вас, – добавил маг.

Поспешив вперед, я открыла перед бывшим аллесианцем дверь. Как-то не нравился мне тон, которым Шуйский рассказывал о человеке по имени Михал.

– Его следует опасаться, – ступая рядом со мной, произнес Анатоль. – Признаюсь, менее всего я хотел бы, чтобы наши с Михалом пути пересеклись, да еще и подобным образом. Но это лишь в очередной раз подчеркивает вашу значимость для обители. Вы становитесь для меня все более интересной, Софья Федоровна.

– Боюсь, я бы предпочла оказаться самой обыкновенной, – проговорила искренне и тут же спросила, – как я узнаю этого Михала при встрече?

– Поверьте, Софья, когда вы его увидите, у вас не возникнет сомнений в том, что это именно Ворон, – ответил Шуйский. – Он носит неизменный черный цвет. На плече у Михала часто сидит его птица – любимец. Следует признать, Гавран (со старослав. «ворон» прим.автора) очень умный ворон. Михал с ним не расстается. А еще брат Ворон носит трость – она же служит ему оружием. Внутри трости спрятан клинок и, поверьте, Софья, брат Михал владеет им ничуть не хуже, чем магией.

Я взглянула на Анатоля: маг шел рядом со мной, но смотрел куда-то в пространство, будто не замечая меня. Наверняка думал о Вороне. Вот уж кого я не хотела бы встретить на своем пути, так это брата Михала. В моем воображении он предстал высоким, худым, скрюченным мужчиной с седыми волосами и в черной шляпе. Опираясь на тяжелую трость, созданный образ хромая шел по дороге и на его плече восседал ворон, самый большой, какого я только видела в своей жизни.

***

Брат Михал не появился ни завтра, ни послезавтра, и я уже понадеялась, что ворон привел в город с полей голод. Ну ведь мог же Шуйский ошибиться в своих предположениях?

Два дня я провела в особняке, изучая книги. Выходила из комнаты только чтобы поесть, а затем снова садилась за учебники. Анатоль обещал, что поможет мне поступить в академию, а так как угроза со стороны приорессы и ее обители так и не проявилась, я позволила себе немного расслабиться и забыть об угрожающей опасности. В сердце тлела надежда, что Гертруда и сестры монастыря решили оставить меня в покое.

Утром третьего дня, когда все агенты собрались за завтраком в обеденном зале, в наши жизни снова вторгся призрак.

Михаил Елисеевич не вошел, а ворвался, словно ураган. Он пронесся прямо над столом и зависнув надо мной, произнес:

– Маша вышла замуж!

– Что? – искренне удивилась я.

Услышав слова призрака, агенты посмотрели в мою сторону, и я кивнула, подтверждая, что Бакунин здесь. Впрочем, о его появлении свидетельствовал и потусторонний холод, окруживший стол.

– Что – что, – возмутился князь, – она с этим Болотниковым тайно обвенчалась в храме! Наутро они заявились домой уже вместе, вошли под руку, объявив слугам о состоявшемся союзе! – Призрак сокрушенно сел на стол прямо между блюд и уронил голову. Плечи его содрогнулись. Казалось, еще немного и душа зарыдает, вот только призраки плакать не могут.

– Вы должны были присматривать за дочерью. – Анатоль отложил в сторону столовые приборы.

– А я и присматривал в точности, как вы велели делать. – Михаил Елисеевич посмотрел на Шуйского. – Кто же мог подумать, что она окажется настолько безрассудна, что согласится на тайное венчание! – запричитал он, а затем, сдвинув брови, поднялся и подлетел к Анатолю, выпалив: – Это все ваша вина, господин Шуйский! Вы вмешались, и Болотников решил действовать! Он задурил голову моей Маше и…

– Мне показалось, или мы вмешались по вашей просьбе? – уточнил Мамаев.

– Но я...

– Спокойно, – прервал призрака Анатоль.

– Вообще-то, это вы, любезный, проворонили свою дочурку, – вставила свои пять копеек в разговор Капитолина.

– Не говорите о том, чего не знаете, – буркнул Бакунин. – Я же не мог денно и нощно сидеть подле нее. У барышень, знаете ли, случаются свои женские дела. – Он перевел взгляд на Анатоля. – Сделайте что-нибудь! Он же мою Машу… – голос светлой души дрогнул. – Он же ее со свету сживет… Ох, – всхлипнул князь.

Я нахмурилась. Непривычно было видеть мужчину, пусть и призрака, в подобном удрученном состоянии. Было заметно, как сильно он переживает.

– Думаю, у нас еще есть время, – произнес Анатоль. – Вряд ли Болотников настолько глуп, чтобы немедленно избавиться от супруги.

– А если глуп? – не выдержал Михаил Елисеевич.

Агенты переглянулись. Вронцев тихо вздохнул и потянулся к блинам пожаловавшись:

– Вот не дают нормально поесть с утра.

– Так, – рассудил Шуйский, – сначала успокойтесь. – Он перевел взгляд с призрака князя в сторону и позвал: – Аристарх, принеси, пожалуйста, сегодняшнюю прессу.

– Думаешь, было еще одно покушение? – поинтересовался Степан – анимаг продолжая спокойно пить чай.

– Если Болотников не глуп, а он вряд ли таковым является, то нападения повторятся. Чтобы гибель Бакуниной не указала на Никиту Сергеевича, он должен превратить нападения в некую закономерность. И если не сегодня, то завтра, это произойдет.

– А если уже завтра, нет, если уже сегодня нападут на мою дочь? – быстро спросил князь.

– Мы не допустим, чтобы с Марией Михайловной что-то случилось, – пообещал Анатоль.

В это время в зал вернулся Аристарх. Положив перед Анатолем Карповичем газету, он с поклоном отлетел в сторону и замер в ожидании следующих распоряжений.

Шуйский взял прессу. Пролистав, отложил ее на край стола.

– Ничего? – спросил некромант.

– Нет, – покачал головой Анатоль, – значит, у нас еще есть время, – он поднял взгляд на Бакунина.

– Попробуйте еще раз поговорить с Машей, – попросил князь. – Уверен, она поймет. Она не глупая девочка.

– Она не глупа, но, боюсь, мы не знаем, каким именно зельем ее опаивает супруг. – Анатоль посмотрел на Кулика. Старый целитель закончил завтракать и, отодвинув от себя опустевшую тарелку, поймал взгляд старшего агента, правильно расценив молчаливый вопрос Шуйского.

– Вариантов масса, – произнес он. – Скажу точно, если получу образец зелья. Тогда, возможно, смогу приготовить антидот. Но вот так навскидку, – старик развел руками, – вы должны понимать, даже самый талантливый зельевар не в состоянии приготовить противоядие, не зная состава или названия действующего зелья.

– Хорошо, – кивнул Анатоль. Он посмотрел в сторону, откуда доносился голос Бакунина, и добавил: – Возвращайтесь к дочери.

– Но… – запротестовал призрак и тут же умолк, стоило Шуйскому поднять руку, призывая душу к молчанию.

– Вы отправитесь не один. С вами пойдет Степан. – Анатоль посмотрел на анимага и Волынский согласно кивнул.

– Я тоже могу поспособствовать, – улыбнулась Капитолина.

– Тогда работаем, – отчеканил Шуйский и поднялся из-за стола.

***

– Что ты делаешь? – Мне и вправду было интересно наблюдать за работой дипломированной ведьмы. Сидя в комнате Капитолины, я с замиранием сердца следила, как девушка складывает из бумаги бумажных птичек: то ли журавлей, то ли аистов. Выходило у нее славно и быстро. Гаркун работала сосредоточенно и молча. В итоге перед ведьмой на столе поднялась горка таких вот непонятных птиц. Закончив, девушка повернулась ко мне и, наконец, ответила:

– Отправлю их в помощь Волынскому. На птицах очень слабая магия, а летают они так быстро, будто самые настоящие.

Капитолина подняла одну из птиц, положив на ладонь, дунула на нее и подбросила вверх. Птичка тут же ожила. Дрогнули бумажные крылья, и она принялась метаться по комнате ведьмы, пока Капа тихим свистом не подозвала ее к себе.

– С их помощью я смогу при желании увидеть то, что происходит рядом. Поэтому, если что—то случится со Степаном, мы тут же узнаем, – объяснила она.

– Удивительно! – прошептала я, но ведьма лишь пожала плечами.

– Удивительно то, что умеешь ты, Софья. Поверь, когда выучишься и освоишь дар, мои птицы покажутся тебе не более чем самыми обыденными вещами, – она улыбнулась, а затем взмахнула рукой и птицы дружной стаей поднялись в воздух. Я принялась считать количество журавликов, но уже после второго десятка сбилась со счета. А все потому, что птицы не висели на месте, а летали, словно самые настоящие.

– Теперь идем к Анатолю. – Гаркун поманила меня в коридор.

У Шуйского в кабинете, помимо него самого, находились только призраки и Степан. Я ничуть не удивилась, заметив Малу. Кажется, цыганка решила поучаствовать в этом расследовании. Восседая на одном из стульев, положив ногу на ногу, она раскуривала трубку и следила насмешливым взглядом за светлой душой, зависшей напротив Анатоля.

– Все готово, – произнесла Капитолина, когда мы вошли без стука и предстали перед Шуйским.

Птицы залетели следом за ведьмой – она специально не закрыла за нами дверь, и теперь в кабинете бывшего аллесианца под потолком сновали бумажные журавли.

– Отлично, – произнес Анатоль, едва взглянув на творение ведьмы. Он кивнул Степану, державшему картонную коробку. Когда анимаг открыл ее, Капа взмахнула рукой и бумажные птицы одна за другой упали на дно коробки.

– Будешь открывать – свистни, – посоветовала Волынскому Гаркун.

Он кивнул и посмотрел на Шуйского.

– Завтра, если ничего не случится, я приеду тебя сменить, – сказал Степану Анатоль. Анимаг коротко кивнул, а душа князя, до сих пор, к моему удивлению, хранившая молчание, наконец, не выдержала.

– Вы что, не все поедете? – спросил он. – Один человек не справится, я уверен.

– Я полечу с вами, – выдохнула вместе с дымом Мала.

Бакунин посмотрел на темную душу и недовольно сдвинул брови.

– Менее всего я нуждаюсь в помощи какого-то там жалкого призрака, – буркнул он. – Да что вы вообще мо… – спросил князь и осекся, так как цыганка подняла руку и встряхнув кистью, выпустила черные когти.

– Позабыл, княже, что я темная? – спросила Мала мрачно. – В отличие от тебя…

– От вас, – поправил цыганку Бакунин.

– От тебя, – продолжила темная душа, проигнорировав замечание Михаила Елисеевича, – я могу не только холодом окутывать людей. – При этом Мала так жутко улыбнулась, что я невольно вздрогнула, а Шуйский, почти безошибочно посмотрел в ту сторону, где сидела цыганка.

– Даже не вздумайте, – предупредил он спокойно.

– Предпочтете, чтобы я смотрела, если княжну станут убивать? – усмехнулась цыганка.

– Нет. Но вы должны понимать, что новая смерть лишь добавит вам мучений на другой стороне и отложит шанс на перерождение, – произнес Анатоль. – Поэтому советую воздержаться и не проливать кровь напрасно, если в этом нет острой необходимости.

Цыганка призадумалась, оценивая слова мага. А мне понравилось то, как спокойно и убедительно говорил Анатоль. Наверное, только так с Малой и надо. Ей нельзя угрожать. Ей нельзя запрещать. Мала – цыганка. А этот народ слишком любит свободу во всех ее проявлениях. Шуйский нашел правильный подход к темной душе.

– А я вообще против! – возмутился Бакунин. – Вы должны ехать немедля и все! Кто знает, что этот изверг сделает с моей дочерью!

Проигнорировав слова призрака, Анатоль дал последние указания Волынскому и анимаг, подхватив коробку, покинул кабинет. Мы с Капой провожали его, стоя у окна на втором этаже. Степан забрался в экипаж вместе с призраками. Михаил Елисеевич еще долго торчал, высунувшись из крыши кареты, и смотрел на удаляющийся особняк, а я в самом прямом смысле считала ворон, рассевшихся на деревьях во дворе.

Мне показалось, или птиц стало меньше? Возможно, это хороший признак. Возможно, это самые обычные вороны, никак не связанные с таинственным аллесианцем по имени Михал.

– А что, если этот Никита Сергеевич ни при чем? – спросила я у Капы. – Вдруг Бакунин что—то перепутал? Мне он не показался особенно ответственным в такого рода вопросах.

– Все может быть, – пожала плечами девушка.

Когда за нашими спинами раздался звук открываемой двери, мы почти одновременно обернулись и увидели Анатоля Карповича. Бывший аллесианец вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь.

– Ты куда? – остановила агента рыжая ведьма.

– В управление, – ответил Анатоль. – Хочу предупредить городскую стражу, что возможны еще нападения на экипажи.

Он коротко кивнул Гаркун, мазнул по мне взглядом и ушел.

– Обычно мы не взаимодействуем со стражниками, – поспешила объяснить Капа. – Но тут особенный случай. Могут пострадать невинные. Ты же понимаешь?

Я понимала. И поэтому, когда ведьма ушла, еще несколько минут стояла и смотрела в окно. Я увидела, как Шуйский вышел из дома, прошел по дорожке к воротам, и только там маг отчего—то остановился. Не знаю почему, но он вдруг обернулся и, подняв взгляд, посмотрел прямо на меня, словно знал, что я все еще стою у окна.

«Удачи!» – прошептала я одними губами.

Аллесианец прищурил глаза, затем коротко кивнул, и продолжил свой путь.

***

В утренней газете появилось новая статья о нападении. На этот раз неизвестные ограбили вдовствующую княгиню Волошину. С шеи несчастной жертвы сорвали дорогое ожерелье, а из волос – диадему. Не пощадили воры и бедные уши княгини – вырвали серьги, порвав мочки, и Волошиной пришлось обращаться к целителю, чтобы тот привел ее уши в надлежащий вид. Все это я узнала, когда Анатоль Карпович зачитал нам прессу.

– Что там у Степана? – Отложив в сторону газету, Шуйский обратил взгляд на Гаркун.

Ведьма опустила руки на стол и прикрыла глаза.

– Видишь что-то? – спросил Анатоль.

Она покачала головой.

– Ситуация стабильна, – ответила Капитолина. – Мария Михайловна в доме. Я вижу в окно, как она музицирует в просторной комнате с камином. Ее игру слушают две девицы в отвратительных нарядах.

– Степан? – продолжил Анатоль. Взгляды всех присутствующих за столом были прикованы к рыжей ведьме.

– На своем месте. Он принял форму кота и теперь разгуливает по дому, – ответила Капа. – Кажется, – усмехнулась девушка, – наш Волынский понравился Бакуниной. Он каким—то образом ухитрился попасться ей на глаза, потерся об ноги, помурлыкал, встал на задние лапки, будто песик, пристально посмотрел в глазки и вот он там.

– Все любят котиков, – мурлыкнул Харитон.

Анатоль кивнул.

– А где Никита Сергеевич?

– Вчера весь день провел подле жены. Вечером уезжал в центр. Вошел в какое-то здание. Проследить за ним внутри не получилось – птицу раздавило защитной магией. А вот вторая, оставшаяся сидеть на ветке у дома, видела, как он вышел спустя два часа в компании странного вида мужчин. Они прошли до экипажа Болотникова и дальше разделились. Он поехал к супруге, незнакомцы ушли. Я отправила за ними еще одну птицу, но и она попала под действие магии.

– Хм… – только и сказал Анатоль, пробарабанив пальцами по краю стола. Капитолина глубоко вздохнула, открыла глаза и улыбнувшись, продолжила завтракать как ни в чем не бывало.

– Что, если у Болотникова долги? – предположил некромант. – Возможно, он игрок: ставки, карты, да все что угодно.

– Так или иначе, но он очень мутный, – согласился с Поликарпом Вавиловичем Харитон.

– Но что, если Никита Сергеевич ограничится ограблениями экипажей? – предположила я. – Он мог и передумать убивать жену. Или Бакунин что-то не то услышал или вообще перепутал?

Шуйский посмотрел сначала на Серьгу, затем на меня, и произнес:

– Все возможно.

– А что сказали в управлении? – Мамаев, как и остальные агенты, был в курсе вчерашней прогулки Анатоля.

– Посоветовали мне не лезть в их дела и заниматься своей работой, – ответил Шуйский. – Я пытался убедить их усилить охрану в центре. Но судя по сегодняшней статье, мои слова не возымели должного действия.

– После сегодняшнего нападения возымеют, – проговорила Капитолина, когда я ощутила волну холода и, подняв взгляд, увидела, как к нам, пересекая зал, торопливо летит Мала. Вид у цыганки был очень взволнованный, и я поняла: темной душе есть что нам рассказать.

– Мала здесь, – произнесла я громко, и взгляд Анатоля обратился ко мне. Он не сказал ни слова, но по выражению моего лица понял: призрак явился по делу.

– Что случилось? – обратилась я к темной душе.

Цыганка прошла через стол и остановившись ровно посередине, посмотрела на меня.

– Прилетела вас предупредить, – сказал призрак. – Степан остался присматривать за княжной, а от ее папаши князя, боюсь, никакого толку. Все, что он делает – это слоняется по особняку и причитает. Немудрено, что с лошади свалился. Я сперва, грешным делом, было решила, что ему помогли расстаться с жизнью, а теперь, приглядевшись, поняла, что Бакунин и сам мог убиться. С него станется, – проговорила цыганка.

– А теперь, пожалуйста, по делу, – обратился к душе Шуйский.

Мала посмотрела на аллесианца. Он ее, конечно, не видел, но взгляд светлого мага был безошибочно направлен в сторону души.

– Если по делу и коротко, так мне думается, что сегодня на княжну будет совершено нападение, – выпалила Мала.