Текст книги "Тьма и свет (СИ)"
Автор книги: Анна Завгородняя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
Глава 25 Дитя тьмы
Я пыталась заставить себя не бояться. Пыталась быть храброй, несмотря ни на что. Ходила по келье, измеряя шагами крошечное пространство помещения, напоминая себе, что обладаю немалой силой, что я маг тьмы! Только по какой-то, от меня не зависящей причине, подобные мысли не приносили успокоения так, как осознание того, что Анатоль и мои друзья находятся рядом и скоро придут мне на помощь. Но неизвестность пугала.
Михал сказал, что мне надо позволить приорессе начать процесс изъятия моей силы.
– Она не удержится, поверьте, сестра Софья, – заверил меня аллесианец. – Для нее это огромный соблазн. Ваш дар подарит Гертруде многие годы молодости и жизни. Кто откажется от подобного? Не она. Особенно не она.
Несмотря на то что меня немного покоробило обращение «сестра», я кивнула, соглашаясь.
Лишь бы Шуйский и Михал успели до того, как меня превратят в безвольное и безэмоциональное нечто.
Шаги за дверью заставили меня остановиться и посмотреть на вход. Сердце пропустило удар. Я ощутила присутствие светлой – ее магия была слишком велика. Возможно, даже больше, чем моя собственная. Сродни той, которой обладал Анатоль.
Наверное, я многое бы отдала, чтобы Шуйский оказался рядом!
Приоресса вошла без стука. В двери провернулся ключ – видимо, монахиня, проводившая меня до кельи, оставила его в замочной скважине.
Машинально попятившись назад, я подняла взгляд и посмотрела на хозяйку обители.
Приоресса двигалась мягкой походкой опасного хищника. Она закрыла дверь, обернулась ко мне и улыбнулась.
– Наконец-то мы наедине, Софья Федоровна, – поговорила женщина.
– Не могу сказать, что очень этому рада! – Я была искренна. Все, как учил брат Михал.
– Напрасно ты думала, что я тебя не найду. – Приоресса сложила руки на груди. Она казалась довольной и напомнила мне толстую паучиху, в паутину к которой попала легкокрылая глупая мошка. Паучиха смотрит на жертву и не торопиться выпить ее, так как понимает: никуда бедная мошка не денется. Она надежно опутана липкой нитью.
– Неужели, все это из-за денег? – спросила я, храбрясь и всем своим видом показывая, что понятия не имею о том, что творить Гертруда на самом деле и отчего в монастыре так много несчастных призраков. Выходило, полагаю, натурально, потому что я жутко боялась свою собеседницу. – Если обитель нуждается в средствах, мы ведь с вами можем договориться, – продолжила, дрожа от страха. – Я могу предложить вам больше денег, чем опекун. Только отпустите. Подпишу все бумаги, какие скажете, – сделала попытку.
Приоресса продолжала улыбаться, когда я заметила мелькнувшую тень от крыла за ее спиной. Не сразу, но узнала птицу брата Михала.
Гавран здесь. Эта мысль помогла мне немного прийти в себя.
– Милая моя девочка, – произнесла Гертруда, – ты и так все подпишешь. Ефим Тимофеевич напрасно думает, что я поделюсь с ним твоим наследством, потому что обитель, действительно, нуждается во вложениях. Я вношу львиную долю средств в орден, за что меня, кстати, и ценят. Буйнов не получит ни медяка. Ни он, ни его дочь. Когда ты станешь одной из нас, сама перепишешь деньги монастырю.
– Вот уж нет! – запротестовала я.
– Думай, как тебе больше нравится, – приоресса опустила руки и приблизилась ко мне, сократив расстояние между нами.
Я отступила, пятясь к стене с окошком. Но Гертруда снова сделала шаг и теперь стояла так близко, что я ощутила ее теплое дыхание.
– Что… – Мой голос дрогнул. – Что вы собираетесь сделать? – Я не играла. Все выходило более, чем правдиво. – Вы не заставите меня отписать вам наследство! Вы не заставите меня подписать бумаги и отречься от моей жизни!
Я понимала: еще немного и сорвусь на истеричный вопль. Как же я боялась приорессу! Да у меня колени дрожали, а сердце билось так, будто хотело вырваться на волю и улететь, словно птица.
– Достаточно глупых споров, – покачала головой моя собеседница, а затем вдруг резко развернулась и попыталась поймать тень за своей спиной. Конечно же, ей это не удалось. Я увидела, как Гавран, или точнее тень ворона, принялась метаться по келье, пытаясь найти выход. Но окно было зарешечено и застеклено – не выберешься.
– Думал, обхитрить меня, брат Михал? – прошептала Гертруда и вытянула руку в сторону птицы, опустившейся на подоконник. Из ее раскрытой ладони полился белый свет. Я еще успела удивиться, почему женщина, совершившая так много зла, сохранила в себе божественную магию, когда ворон снова сорвался с места и принялся летать по келье.
Свет метался следом за ним. Гертруда пыталась поймать птицу, а я бросилась к двери, скорее инстинктивно стремясь спастись.
За спиной оглушительно треснуло, а затем в плечо вцепилась сильная рука и меня буквально развернуло лицом к Гертруде.
От тени Гаврана остались только искры, которые осыпались крошечными звездочками на каменный пол, а затем и вовсе исчезли. Приоресса смотрела на меня и взгляд ее менялся. Он стал жестким и каким-то…
Голодным?
Я даже не сразу подобрала подходящее определение.
– Пора заканчивать, – прошептала хозяйка обители и дернула меня на себя. И откуда только взялась сила в этой тонкой, на первый взгляд, руке. Нет, я бы еще поняла, поймай меня Мария. Вот уж кто из сестер отличался почти мужской силой. Приоресса не казалась хрупкой. Видимо, ее сила заключалась в магии.
– Постарайся расслабиться, – посоветовала мне Гертруда. – И прими неизбежное. Чем меньше ты сопротивляешься, тем меньше боли почувствуешь.
Я дернулась в ее захвате, в тщетной попытке высвободиться. Приоресса только улыбнулась и уже двумя руками схватила меня за плечи, притянув к себе так, будто намеревалась поцеловать. Из ее ладоней полилась теплая магия. Мои плечи обмякли. Тело стало податливым, как я не старалась вернуть его обратно под контроль. Но теперь мной управляла Гертруда.
Мой рот открылся сам собой. Затем голова запрокинулась так, как это оказалось удобно приорессе. Она разомкнула свои губы, и я вдруг почувствовала, как из тела, концентрируясь где-то в груди, потекла магия. Секунда и Гертруда сделала вдох, а из моего рта вырвалось облако тьмы, которое приоресса тут же вздохнула и проглотила.
– Какая сила, – шепнула она. – Чистая тьма! И откуда она только в тебе взялась, такая яркая? Не иначе, как папаша был с демонической кровью. Знаю я подобные отродья. Встречала. Я была права, когда поняла, что тебя надо уничтожить, как мага. Ты опасна, девочка. Ну ничего. Скоро ты пополнишь ряды моих последователей. А пока… – она не закончила фразу, снова открыла рот и сделала вдох, еще глубже, чем предыдущий.
Меня тряхнуло от магии. В какой-то миг внутри резануло острой болью. Кажется, я закричала, не заметив, что в окне появился маленький черный силуэт.
– Еще! – проговорила Гертруда улыбнувшись. Лицо ее стало будто бы еще моложе. Исчезли даже крошечные морщинки. Она пила мою тьму. Она насыщалась ею, словно живительным эликсиром. А я с каждым вдохом женщины чувствовала, как по телу пробегают слабые разряды, за которыми следует опустошение.
«Анатоль! Михал! – взмолилась мысленно. – Где же вы?»
– Удивительно много силы! – Гертруда перевела дыхание. Ее волосы под капюшоном одеяния, стали будто бы гуще? Впрочем, тогда я уже почти перестала что-то замечать. Все ощущения сконцентрировались на разрастающейся боли и чувстве потери, настолько глубоком, что хотелось кричать.
Приоресса снова склонилась ко мне, облизнув губы. Она открыла свой рот, и я повторила за ней движение, когда в стену кельи что-то шумно ударилось и моя мучительница резко повернула голову, а после и вовсе толкнула меня на узкую лавку. Я больно ударилась боком. Сползла мимо прямо на студеный пол. А Гертруда развернулась всем телом в сторону стены с окном и подняла руки, выпуская яркий благословенный свет.
Не понимая, что же происходит, я попыталась отползти. В воздухе оглушительно затрещало. Келью залил церковная магия. У меня появилось ощущение, будто я посмотрела на солнце. Глаза резануло болью, но я продолжила ползти в сторону, надеясь, что направляюсь к двери.
– Софья! Девочка! – прозвучал совсем рядом голос Терезии. – Твои спасители уже здесь. Только Мала осталась в коридоре. Аллесианская магия может ее уничтожить.
Кажется, светлая душа говорила что-то еще, но я почти не слышала. Нащупав руками твердую стену, села, опершись на нее спиной, и принялась тереть глаза, пытаясь вернуть зрение.
Комната оставалась залита светом. Я слышала, как то и дело трещит магия. Затем запели колокола и что—то громко рухнуло совсем рядом. Кажется, кто—то ударом вынес дверь. Я еще успела подумать, что это было сделано зря, ведь дверь не была заперта, но тут меня коснулись сильные мужские руки.
– Софья! – тревожно прозвучал знакомый голос.
– Я ничего не вижу! – пожаловалась Анатолю.
– Сейчас, моя дорогая! Сейчас, моя девочка! Потерпи секунду! – Прохладная ладонь накрыла мои глаза. Я почувствовала тепло, полившееся из-под пальцев аллесианца. Глаза перестало резать и, когда Шуйский убрал руку, я поняла, что снова могу видеть.
Наверное, лучше бы я какое-то время оставалась незрячей, потому что представшая моему взору картина, вызвала ужас.
Брат Михал и приоресса сошлись в поединке. Стена в келье, та, что была с окном, напрочь отсутствовала. Вместо нее зиял пугающих размеров провал. Именно там, схлестнувшись в поединке, сошлись аллесианец и приоресса.
Я моргнула, пытаясь навести резкость и не совсем понимая, как брат Михал ухитряется стоять на воздухе? Он буквально вышел из кельи и теперь висел над землей. Под его ногами расползлось пятно света – словно диковинная ступенька, и она двигалась следом за аллесианцем, удерживая его в воздухе. Но и Гертруда перемещалась в пространстве. Оставалось только диву дивиться, пока, окружив себя коконом из переплетений света и тьмы, брат ордена и хозяйка обители швыряли друг в друга сгустками силы.
– Вот что ослепило меня, – прошептала я.
Когда приоресса пыталась выпить мой дар, брат Михал вмешался. Именно его благодатный свет заполнил келью и лишил меня возможности видеть, превратив все вокруг в сплошное сияние.
– Благодатный свет порой может ослепить, – проговорил Анатоль. Он рывком поднял меня и, поставив на ноги, развернул лицом к выходу. Сильные ладони мага толкнули меня в спину.
– Уходи! – велел Шуйский.
– Но я… – сделала попытку, обернувшись к мужчине.
– Ты уходишь. Я остаюсь и помогу Михалу. – В тоне Шуйского прозвучали властные нотки. Сейчас он не был похож на того человека, который минуту назад с тревогой в голосе говорил мне: «Софья! Девочка!»
Предо мной стоял аллесианец, старший агент «Призрачного света», и я умом понимала, что должна послушаться.
– Уходи, – повторил Анатоль и уже сильнее толкнул меня к двери.
Я послушно выскочила из кельи и попала прямо к Степану в руки. Анимаг ловко завел меня к себе за спину и бросился в келью. Следом за ним побежал и Мамаев, громко хлопнувший дверью.
– Что тут было, ты бы видела, Софья! – проговорила Мала, подлетев ближе. Я даже вздрогнула, заметив цыганку.
– Что было? – спросила, чувствуя, как голос дрожит.
– А ты погляди во-о-он туда, – темная протянула руку и указала куда-то дальше по коридору, тонувшему в полумраке.
Я прищурила взгляд и ахнула, заметив сестер обители, застывших, подобно статуям. Лица их были искажены от гнева и нетрудно было догадаться, что произошло.
– Шуйский? – только и спросила я у Малы.
Цыганка кивнула.
– Силен аллесианец, ничего не скажешь. Всех этих святош заморозил. Стоят уже пару минут как. – Цыганка достала трубку, спокойно раскурила ее, затем продолжила: – Мы как стали подходить к твоей келье, Терезия, значит, отвлекла светлые души. Анатоль боялся, что они поднимут шум, когда мы пойдем тебя выручать, вот и привлек Терезию к твоему спасению. Кстати, светлая справилась. – Мала цокнула языком, а я подпрыгнула, когда в дверь, за которой находилась моя келья, что-то с силой ударило.
Развернувшись, поежилась, чувствуя себя не на своем месте. Пока я тут выслушиваю рассказы Малы, там сражаются не на жизнь, а на смерть! Я должна как-то помочь. Но как?
– Светлые души, значит, улетели за Терезией, мы пошли дальше, а тут просто из стен на нас повалили монашки. У всех рожи, будто мы у них в долг взяли и уже год как этот самый долг не отдаем, – продолжила душа. – Анатолю пришлось поработать. Убивать монашек он не стал – заморозил каждую. Правда, я понятия не имею, как долго это продлится. – Темная выпустила струю дыма, а я качнулась в сторону двери, намереваясь пойти наперекор Анатолю.
– Э, нет, – проговорила Мала и выплыла вперед, преграждая мне путь. – Аллесианец просил, чтобы ты не наделала глупостей. Помочь ты не можешь, а вот помешать – так вполне.
Я просунула руку через цыганку, ощутив ледяной холод, и решительно схватилась за дверную ручку, слушая, как там продолжается битва.
Разве можно остаться в стороне, если твои друзья могут пострадать, подумала я.
– Если ты будешь там и под ударом, – проговорила цыганка, – то только помешаешь Шуйскому делать его дело. Он отвлечется на тебя. Станет тебя защищать и сама понимаешь, к чему подобное может привести. – Темная выразительно посмотрела на меня. – Оставь войну мужчинам, Софья. Это не удел женщины, даже мага, – попросила она и я дрогнула, а затем и вовсе уронила руку и отступила на шаг.
– Вот и умница, – похвалила меня Мала, когда очередной хлопок силы едва не снес дверь с петель. Я увидела, как яркий свет хлынул в щель под дверью и застыла, глядя на этот чистый свет, ощущая, словно все тело наполняется благодатью.
– Сильна магия у аллесианца, – проворчала Мала, успевшая проворно отскочить от двери, до того, как оттуда вырвалась церковная сила.
Мы переглянулись, и только теперь я поняла, что больше не слышу звуков битвы. Все стихло и оттого сердце наполнилось страхом. Сама не знаю, отчего я испугалась за Анатоля. Не за Степана или еще кого-то из агентов. Не за Михала, а именно за Шуйского.
Прошла целая минута бесконечного и тревожного ожидания, прежде чем дверь в коридор распахнулась и, вместе с потоком света из кельи вышел брат Михал.
На его плече сидел изрядно помятый Гавран. Аллесианец не улыбался. Он взглянул на меня и отвел взгляд. Затем сделал несколько шагов, и я увидела, как за братом ордена выходят агенты.
Все, кроме Анатоля.
Даже не знаю, как мое сердце в тот же миг не остановилось. Я вскрикнула и бросилась вперед.
Меня перехватил Степан. Встал на пути. Вцепился в плечи медвежьей хваткой и притянул к себе шепнув:
– Погоди. Не надо.
– Мы победили, – выдохнул брат Михал и привалившись спиной к стене, медленно сполз вниз. Ворон на его плече протестующе каркнул, взмахнул крыльями и слетел на пол, принявшись раздраженно скакать, будто заяц.
– Анатоль… – проговорила я, уже понимая, что случилось страшное.
Сама не знаю, откуда появились силы оттолкнуть Степана, а затем избежать ручищ великана Мамая. Я бросилась в келью, ахнув от представшего перед глазами жуткого зрелища.
Я смотрела на лес, раскинувшийся вдали – все, что осталось от стены. Сердце трепыхалось, как у пойманной птицы, когда заставила себя оглядеть келью. Помещение оказалось пустым. Анатоля там не было. Только я помнила, как сражался Михал с Гертрудой, и подошла к краю стены, опустив взор вниз, туда, где на камнях во дворе лежало два тела.
– Нет, – прошептала я и покачнулась, едва не упав следом за Шуйским.
Я не верила своим глазам, но это точно был он.
Аллесианец лежал там, внизу, и не подавал никаких признаков жизни. Рядом с магом, всего в паре—тройке шагов, раскинув руки и уставившись в небо, лежала приоресса обители. Она тоже была мертва.
– Нет! – На этот раз я не отказала себе в диком крике, который буквально вывернул меня наизнанку.
За спиной оказался кто-то из агентов. Я даже не поняла, кто. Меня удержали за плечи, потянули прочь от пролома, но я сопротивлялась.
– Нет, нет! Нет! – Голос сорвался до хрипа. Я заработала локтями и высвободилась из плена спасительных рук.
Анатоль не мог погибнуть! Не мог умереть и оставить меня! Не тогда, когда мы только нашли друг друга! Не тогда, когда я не успела сказать ему самое главное!
– Может, он жив? – Я резко повернулась к двери, оттолкнув Степана. Бросилась вон из кельи и бежала до тех пор, пока не оказалась во дворе. Сама не помню, как промелькнули коридоры, лестницы. Как, разлетаясь, будто бабочки, от меня отпрянули светлые души. Я не успела подумать, отчего их собралось так много у центрального выхода, когда выпрыгнула за дверь и, хрипя от волнения и быстрого бега, поспешила туда, где лежало тело моего аллесианца.
Я бежала так быстро, что почти летела. Дыхание сбилось. Когда я остановилась в нескольких шагах от Шуйского, то едва дышала. Мне казалось, что сердце вот—вот выскочит из груди.
Ноги стали ватными. Передвигаться вдруг сделалось невыносимо больно. Я заставляла себя делать шаг за шагом, глядя на Анатоля и понимая, что он просто не мог выжить. Не мог и все!
Что произошло, пока я стояла в безопасности за дверью? Как шла битва и почему Анатоль теперь лежит мертвый?
Еще шаг… затем другой. Я застыла над аллесианцем и несколько секунд просто смотрела на него, надеясь, что он хотя бы издаст стон или шевельнется. Уже тогда, и я это чувствовала внутри себя, знала: он мертв.
– Как же так? – Слова сорвались с губ тихим стоном. Ноги подкосились, и я осела подле Анатоля. Потянувшись к нему и не глядя на тело приорессы, лежавшее неподалеку, я перевернула Шуйского на спину, подтянула к себе и посмотрела в застывшие глаза мага.
Сомнений не было. Больше не было.
– Нет. – Глаза резануло острой болью. Я закричала снова и снова, когда ощутила волнение холодного воздуха.
– Боги всемогущие! Как же так?
Мала подлетела ближе, встала рядом со мной, опустив взгляд на Анатоля.
За спиной зашумели шаги. Я не обернулась, зная, кто это спешит сюда.
– Софья, – прошелестел голос Степана. Анимаг наклонился ко мне, опустил свою руку на мое плечо и сжал, явно желая поддержать.
– Как это случилось? – Мои губы дрогнули, но голос, что удивительно, прозвучал спокойно.
– Она ударила в последний момент, – ответил Степан. – Слишком быстро. Слишком коварно. Я еще никогда не видел подобного удара. Из рук этой ведьмы сразу вырвалось несколько магических шаров. Она могла убить всех нас, за исключением разве что брата Михала.
– И? – протянула я, шумно вдохнув воздух.
– Михал успел отбить удар, нацеленный на него и на меня. Анатоль отразил удар, предназначавшийся Мамаю… А потом что-то пошло не так…
Анимаг не сумел закончить фразу. Я протянула руку и дрожащими пальцами закрыла глаза Шуйскому, после чего поднялась на ноги и, резко развернувшись к агентам, нашла взглядом некроманта (и где его только носило, пока остальные сражались?) и произнесла:
– Ты же можешь остановить смерть?
– Что? – У Вронцева даже лицо вытянулось от моей просьбы.
– Останови смерть тела, – объяснила я.
– Но… – Поликарп развел руками. – В чем смысл? Душа Шуйского уже ушла. Если бы она была здесь, вы бы ее первой заметили, Софья Федоровна.
– Останови, – с нажимом повторила я.
– Делай, как она велит, – рявкнул на некроманта Мамаев и, будто аргументируя свою просьбу, сжал до хруста огромные кулаки.
– Как скажете, – пожал плечами Вронцев. – Жаль, конечно, Шуйского, но это не вариант…
Степан так посмотрел на некроманта, что тот счел правильным больше не рассуждать вслух. Он наклонился к Анатолю и провел над телом аллесианца руками. Я же посмотрела на брата Михала, стараясь удержать в себе гнев, который так и рвался наружу.
Почему Михал не помог? Не верю, что не успел? Или не хочу верить?
– Не смотрите на меня так подозрительно, – ответил спокойно брат ордена аллесианцев. – Если бы я мог, я бы закрыл его собой. Но случилось то, что случилось. Здесь нет виновных.
Он говорил что-то еще, когда мое внимание привлекла приоресса. Я не сразу поняла, что произошло. В какой-то момент мне просто показалось, будто она поднимается. Но этого быть не могло! Приоресса, несомненно, мертва! Но тогда, что я вижу?
– Там, – сказала я и вытянула руку в сторону Гертруды.
Агенты мигом обернулись, но ничего не увидели. Я же поняла, что произошло. Это душа хозяйки обители восстала. Она оказалась такой темной, что Мала в сравнении с ней была просто сам свет. Впрочем, чему удивляться, если приоресса столько веков жила за счет чужих жизней и чужой силы, которую попросту крала!
– Вот те на! – воскликнула Мала, тоже заметив душу.
Приоресса покачнулась, быстро огляделась, а увидев нас, застыла на месте. Спустя секунду она опустила взор и уставилась на собственное мертвое тело.
– Что там, Софья? – спросил Степан, заподозривший неладное.
– Темная душа, – ответила я тихо. – То, во что превратилась приоресса Гертруда.
– И опасная душа, – проговорила Мала нахмурившись.
Новоиспеченная темная снова посмотрела на нас. Ее глаза – алые угли, – вспыхнули от ненависти. Я вдруг поняла, что битва еще не окончена. Только как сражаться с тем, кого не видишь?
Подняв руки, я призвала силу. Магия отозвалась на удивление охотно, и я даже поежилась, ощутив, как тьма потекла по руками, расползаясь по телу.
– Надо же! – Приоресса посмотрела на свои руки и оскалилась. Душа Гертруды мало походила на ту женщину, которой она была до своей гибели. Она стала страшной и уродливой. Жуткой и отвратительной.
Душа протянула руки и шевельнула пальцами. Те мгновенно вытянулись, увенчанные острыми когтями, сделавшими честь и самому опасному хищнику. Глаза темной зловеще вспыхнули. Она подняла взгляд и устремила его на меня.
– Сначала я убью тебя, раз уж ты меня видишь, – проговорила приоресса, – а затем и агентов.
– Помечтай. – Мала выплыла вперед, закрыв меня собой. – Сначала попробуй разберись со мной, – предупредила она.
Агенты, конечно, слышали разговор. Они уже поняли, что произошло. Степан встал рядом со мной, готовясь к битве. По другую сторону оборонительную позицию занял великан Мамаев, и только Поликарп продолжал сидеть подле Анатоля, водя над телом аллесианца руками и бормоча какие-то слова.
– Тебе бы уйти, Софья, – шепнул мне Степан, видимо, решивший защищать меня, как некогда это делал Шуйский. Я так поняла, что теперь анимаг – негласный старший агент над остальными.
– Я не уйду, – ответила шепотом и обрадовалась, когда Степан не стал спорить. Только битве не было суждено состояться. Душа приорессы сорвалась с места, но не долетела до нас всего шаг другой, когда время остановилось.
Вот застыла в полете темная душа Гертруды. Вот Мала ринулась вперед, намереваясь вступить в схватку с такой же душой, как и она сама. Цыганка изменилась, приготовившись для боя. Стала не менее жуткой, чем ее противница, но я вдруг подумала, насколько же разными могут быть даже темные души! Нет, определенно, Мале не место в аду. А вот приорессе давно пора вариться в котле или жариться на сковородке, уж не знаю, что там делают с подобными убийцами!
Я покосилась на агентов: все они стояли на месте. Застыло и время. Только я даже не удивилась, когда пространство вдали ожило, а в пробудившемся вихре, словно сотканном из темных душ, появился мой отец.
Он вышел из водоворота тьмы, опираясь на магический посох. Широким, уверенным шагом подошел к приорессе и, едва взглянув на меня, протянул посох, намереваясь коснуться Гертруды.
– Надо же, – сказал Проводник. – И ее время пришло.
Темная содрогнулась от прикосновения магии. Затем согнулась, словно от боли, и также резко распрямилась, раскрыв рот в беззвучном крике.
– Отец! – Я сделала попытку и подошла к Проводнику, следя, как он берет под контроль темную душу. – Помоги! – попросила в отчаянии.
Он несколько секунд молчал. Я даже успела подумать, что не ответит, но Проводник меня удивил.
– Что? – спросил посланник, будто признавая мое существование и право задавать ему вопросы.
– Шуйский, – только и ответила я, затем указала на Анатоля.
– Умер, – взглянув на аллесианца, произнес Проводник. – Пришло его время. Так бывает, Софья.
– Ты же можешь что-то сделать? – Я даже не пыталась подавить отчаяние и мольбу в своем голосе. Не старалась удержать и слезы, обжигавшие глаза.
– Я ничего не могу, – просто ответил Проводник. – Он уже на пути в лучший мир. А оттуда, как говорится, не возвращаются.
– На пути! – оживилась я, цепляясь за слова отца. – На пути, значит, еще не там, где должен быть! – Шагнув к Проводнику, потянулась к нему и взяла за руку, ощутив, какой холодной была кожа этого человека. Определенно, он и сам не был живым. Или я чего—то не понимаю? Как же много вопросов, но сейчас важно не это! Главное, вернуть Анатоля, потому что я ума не приложу, как буду жить без своего аллесианца!
– Помоги! Прошу! – сказала, заметив, с каким интересом Проводник рассматривает мою руку, ту, которой я держалась за его руку.
– Как интересно, – произнес он.
– Помоги! – Я не собиралась сдаваться. Если потребуется, пойду за ним даже в портал!
– Возможно, мы сможем договориться, – вдруг ответил отец и высвободился из моего плена, проделав это на удивление осторожно, будто опасался причинить мне боль. – Я пойду на уступки при условии.
– Что за условие? – спросила я дрогнувшим голосом.
– Найдешь меня сама, тогда и поговорим, – ответил Проводник и еще раз коснулся души приорессы посохом. Темная разом будто обмякла. Посланник смерти повернулся ко мне спиной и пошел прочь. Пойманный призрак Гертруды полетел следом, как собачка на поводке.
– Ты не можешь уйти так просто! – Я бросилась за отцом, но тут прямо перед Проводником раскрылся зев портала. Посланник шагнул в кружившуюся тьму и еще до того, как я успела прыгнуть следом, портал с глухим щелчком закрылся, а я упала на землю, больно ударившись руками, которые вытянула перед собой.
В груди сжалось от горя и отчаяния! Почему он не помог? В тот миг я была так зла на отца, что хотелось убить его на месте.
– Софья? – позвал меня голос Малы.
Я встала на колени, пошатываясь от гнева и боли. Время продолжило свой бег, как только Проводник ушел в другой мир, прихватив с собой темную душу приорессы.
– Софья Федоровна! – Степан оказался рядом. Он и помог мне подняться на ноги. – Где темная душа? Что произошло?
Я качнула головой.
– Ее забрал Проводник, – ответила быстро, а затем еще быстрее скомандовала, – нам пора возвращаться в агентство, – и перевела взор с лица анимага на брата Михала. Аллесианец не показался мне удивленным, и я подумала, что он вполне мог видеть все, что произошло. Ведь Анатолю удалось в нашу первую встречу с Проводником преодолеть время? У брата ордена огромная магическая сила. Не сомневаюсь, что они с Шуйским равны по мощи магии!
– Вы что-то знаете и что-то слышали? – выпалила я, приблизившись к Михалу.
Тот упрямо поджал губы.
– Как мне найти Проводника? – Пусть даже не думает, что я отступлюсь! – Вы же знаете!
Брат Михал прищурил глаза, затем уронил взор на тело Анатоля и, тяжело вздохнув, кивнул.
– Тогда рассказывайте, – велела я. – Только сделаем все в экипаже, – попросила, заметив, что из обители начинают выходить сестры. И не все они были неопасны. Нам следовало как можно быстрее покинуть территорию монастыря.
Вот послушницы увидели тело своей приорессы. Поднялся крик. Кто-то даже попытался напасть, но Михал с легкостью отбил атаку монахини.
– Убийцы! – ударило в спину, когда мы шли к воротам.
Степан и Поликарп несли Анатоля. Михал и Мамаев прикрывали наш отход. Мала первой забралась в экипаж и там ждала нас, заняв место в салоне, но почти сразу перебралась на козлы к кучеру, сообразив, что агентам придется потесниться и уложить Шуйского как можно удобнее.
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем хлыст разрезал воздух, а копыта лошадей застучали по дороге, унося нас прочь от проклятий, несущихся в спину, и магии, которую бросали вслед карете убитые горем монахини, осиротевшие без своей приорессы.
