Текст книги "Запах магнолий(СИ)"

Автор книги: Анна Орлянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Во время сновидений или между сновидениями, ее душа отделялась от тела и устремлялась в космическое пространство. В этом пространстве ее душа встречалась с другими душами, а также ей было дано заглядывать в будущее, иногда ближайшее, а иногда и очень нескорое. Она считала, что все люди ночью во время сна бывают в ином мире. Но вернувшись в тело, душа забывает увиденное в том мире. Её же дар заключался в некотором запоминании.

Она ни с кем не делилась такими размышлениями, боясь показаться выдумщицей или куда хуже – умалишенной. А некоторые свои размышления она записывала в свой дневник.

Из дневника:

"Этот мир никогда не был для меня настолько удивительным, насколько он может быть удивительным для человека, который только начинает его познавать. Как будто я была уже в этом мире. Меня многое интересует, но, бывает, интересует так, как может что-то интересовать человека, забывшего и вновь вспомнившего.

Мое тело и душа – это даже не просто разные субстанции, они не настолько едины, как должны быть едины. Каждое утро я смотрю на себя в зеркало, и как будто все еще не привыкнув, пытаюсь запомнить свои собственные черты. Вдруг завтра подменят? Смешно? Да уж.

Все ищут себя, свое место в этом человеческом мире. Моя же душа рвется куда-то в неизвестное. Как будто ее выдернули из другого мира, и запихнули в этот мир в наказание, или на проверку, или для понимания чего-то.

Я не пытаюсь узнавать, познавать что-то в этом мире с жадным любопытством, как многие другие. Только потом уже удивляюсь, что, оказывается, не знала этого раньше. Не потому что я не любопытна. Моя душа как будто все это видела и не раз. Видела, но не помнит. И каждый раз приходится вновь и вновь все проходить. Но все с меньшим и меньшим интересом, отсеивая все несущественное и ненужное, учась только, чтобы не показаться глупой.

Я знаю и отчетливо представляю себе, как выглядят умалишенные люди, или как выглядят заторможенные и глупые люди. Я спокойная, уравновешенная. Не забитая и не тихая. Я не больна. Я более чем нормальна.

Но я точно также знаю, что моя душа может покидать мое тело. Это происходит ночью, во сне или между снами. Не каждую ночь. Иногда я сама не знаю – был ли это сон или в эту ночь душа устремлялась в иной мир.

Может быть сон – это и есть иной мир? Может через сон душа сама себе хочет что-то передать?

Оставляя тело, душа устремляется в мир душ, или в космос. Я не знаю, как называется это место.

И какое-то время я считала, что это рай. Если есть рай, значит должен быть и ад. И, как всем известно, в одно из этих мест направляется душа после физической смерти. Но нет.

Есть еще что-то. Может, просто космос. Может, еще какое-то бытие, что-то между адом и раем, что-то до рая. Оно окружает нас. Оно наблюдает за нами. И моя душа бывает там по ночам. Возвращаясь в свое тело, она приносит за собой то ли воспоминания, то ли какие-то знания о будущем. При этом такие покидания тела и возвращения обратно стремительно происходят. Скорее это даже не покидания тела, а некие погружения.

. Я знаю также определенно, что, несмотря на нехватку у меня человеческих знаний, я обладаю какими-то другими знаниями, которые не дают мне покоя. Теперь я понимаю, с чем было связано ощущение взрослости в детстве. Моя душа стремилась быстрее пройти этот этап.

Все должно быть предопределено. Все имеет начало и имеет завершение. Что нужно моей душе? Или что нужно кому-то от моей души? Вот в чем загадка!".

«Если все и так предопределено в моей жизни, то почему я этого не понимаю?», – размышляла Ева.

Кто-то подсказал ей, как правильно сделать выбор. Кто подсказал, она и забыла. Хотя этот кто-то всегда был за ее спиной, готовый прийти на помощь. Тот, кто ждал, а может и не ждал благодарности... так ее и не получающий. Это была ее мама.

Она подсказала, что нужно отталкиваться от тех школьных предметов, что вызывают у нее интерес. Несмотря на то, что она училась в физико-математическом классе, ей нравились гуманитарные дисциплины -обществознание, литература, а особенно история и география.

Выбор был между популярными профессиями – "маминым" экономистом и "лишь бы наперекор маме" юристом. На юридический факультет шли гуманитарии, так что все быстро решилось.

Пятнадцатилетие Евы было насыщено событиями во всех жизненных сферах. Ева записала в дневнике, что "жизнь разделилась на – "До" и "После"". Но таких "До" и "После" будет еще очень, очень много.

Период взросления был периодом и отдаления. Отдаления от мамы. Все вполне логично! Однако в голове Евы не было не логично, не просто. Ей казалось, что это не она отдаляется от мамы, а мама от нее. И чем старше она становилась, тем больше было это отдаление. А после случившегося трагичного события, это отдаление стало еще больше. Во многих своих неудачах она винила маму. А истоки своих бед и комплексов она выискивала в детстве. Мама перестала быть всезнающей, всепрощающей. Однако мама не перестала быть "вседолжной". Она не стала хорошей, а продолжала быть плохой. "Плохая" мама работала днем и ночью, без праздников и выходных. К "плохой" маме все равно бежали, когда нужна была ее помощь, чаще финансовая. "Плохая" мама заработала денег, и семья переехала в другой город. Это случилось сразу после окончания школы, когда Еве еще и шестнадцати лет не исполнилось.

Часть 5.

Переезд послужил причиной разрыва отношений с Ярославом. Расставание с ним было неизбежно, переезд лишь это ускорил и явился удобной причиной. В суматохе дней и насыщенности событий "любовь на всю жизнь" как-то быстро исчезла. Не из памяти, а потеряла свою значимость.

Ева поступила в юридический институт на заочное отделение, а "плохая" мама устроила ее в прокуратуру без оформления, набираться опыта. Опыта там на самом деле было очень мало, так как Еве поручались только задания что-то отвезти-привезти. Единственное, что ей нравилось – это изучать законченные расследованием уголовные дела, поступающие огромными стопками и занимающими половину кабинета. По некоторым из них ей разрешалось даже выносить постановления о назначении дополнительного расследования или о прекращении уголовного дела. В основном это были дела с дорожно-транспортным происшествием или о преступлениях на бытовой почве. Уголовными делами, по которым предполагалось утвердить обвинительное заключение, занималась начальница. Ева была удивлена этой нескончаемой бумажной волокитой, отнимающей практически все рабочее время, а иной раз и его не хватало, чтобы уложиться в срок. Да и как можно относиться не предвзято и досконально, если по факту оказывается важнее не качество, а количество?!

Начальница как-то обмолвилась об одном поступившем недавно уголовном деле с потерпевшей несовершеннолетней девочкой. Когда начальница ушла, и Ева осталась одна, она стала изучать это уголовное дело. Девочку изнасиловали. И судя по ее показаниям, это были люди, связанные с правоохранительными органами. Ева стала читать все очень внимательно, обращая внимание на каждый листочек, вчитываясь буквально в каждое слово. Ведь ей это было так до боли знакомо!

Это уголовное дело представляло собой громоздкую пачку, состоящую из протоколов допросов, отчетов и рапортов. На его изучение ушел не один день, и чем больше Ева изучала его, тем больше она понимала, как много всего еще нужно сделать. Она была уверена, что прокуратура отправит дело на дополнительное расследование...

Потом Ева узнает, что дело все-таки закрыли. Девочке отправили письмо с содержанием, "что виновата сама, что нужно заниматься ее воспитанием...". Такое же письмо, как когда-то получили и ее родители.

С этого момента к Еве пришло новое разочарование. Разочарование в выбранной профессии. В прокуратуре ей обещали "место" после окончания института, или даже через три года стажировки, год которой она уже прошла. Сказав начальнице о том, что она потеряла интерес к уголовным делам, та предложила ей перейти заниматься гражданскими делами. Но Ева была разочарована не в специфике, а в самой структуре. Еще она не хотела посвящать всю свою жизнь работе, как ее начальница. Ева много раз с утра заставала ее спящей в кабинете прямо за столом или на раскладушке.

Для всех она объяснила, что бросает стажировку из-за того, что не получает заработную плату. Да, и это тоже было причиной. Только отнюдь не главной, ведь она знала, что после нескольких лет стажировки, официальное место для нее найдется.

У Евы стали появляться новые подруги и друзья. Однажды, мама сказала ей: «Давай я тебя познакомлю с дочкой своей подруги? Вы с ней почти одного возраста».

Случилось это знакомство одним поздним вечером на святочной неделе. Ради забавы решили погадать на фарфоровом блюдце. Дождавшись полуночи, мамы с дочерями сели у расчерченного буквами и цифрами круга с блюдцем в его центре. И слегка касаясь пальцами до краев блюдца, стали призывать духа, при этом никто из них не верил в реальность этой затеи. Когда блюдце активно вертелось, выдавая ответы на их вопросы, каждая думала, что его вертит кто-то из них. Вопросы, которые они задавали, не были сколько-нибудь значимыми. Только в конце они спросили: "Хочет ли дух сам им что-нибудь сказать?". Они поочередно называли свои имена, а блюдце составляло по буквам короткие фразы, сообщая каждой о предстоящих ближайших событиях. Поскольку никто из них не верил, что предрекаемое может сбыться, они только посмеивались. Дошла очередь и до Евы. "Твоя собака умрет", – показало блюдце.

На тот момент у нее действительно была собака породы ротвейлер, которую приобрели двумя годами ранее родители Евы. На праздники кто-то из гостей кинул ей косточку со стола. Видно она не пережевала ее тщательно, и своим острием кость вонзилась у нее в стенку желудка. Не сразу обеспокоились ее самочувствием, думали все само по себе пройдет. А когда спохватились и повезли ее к ветеринару, оказалось, что уже ничего нельзя предпринять. Собака чахла на глазах. И по весне решено было ее усыпить, чтобы не мучилась.

Так Ева потеряла свою вторую собаку, о чем сильно горевала. Зато в ее жизни появилась новая подруга Зоя. Она стала "лучшей" очень быстро, затмив своим появлением всех имеющихся, так как ее судьба напоминала Еве собственную судьбу. У них действительно было много общего – короткие созвучные имена, одинаковые знаки зодиака, похожие по характеру и работающие в одной профессиональной сфере мамы, прошедшая "первая любовь", даже имена их некогда любимых парней совпадали, попытки самоубийства и изнасилования. Все эти совпадения Ева считала не случайными, и от того еще больше привязывалась к подруге. Они обе считали, что только они могут понять друг друга, как никто другой, потому что испытывали одно и то же. Им всегда было о чем поговорить. Эта подруга заменила Еве дневник. Свою следующую запись Ева сделает еще очень не скоро.

При этом подруги были противоположными друг от друга и внешне, и по характеру. В это время волосы Евы сильно потемнели, и она стала их окрашивать в черный цвет. А Зоя, наоборот, имея родные светло-русые волосы, сильнее их осветляла. Зоя была ниже ростом, и худее Евы. Но чем старше становилась она, тем больше наливалась ее фигура, приобретая женственные формы. В какой-то момент подруги даже менялись вещами, так как их размеры совпадали.

Зоя была смелой, прямой и более открытой, чем Ева. Ева это чувствовала, но не завидовала ее преимущественным лидерским качествам. Она считала ее старшей, ведущей, несмотря на то, что Зоя была младше нее на год. А Зоя считала Еву ведущей в их отношениях, так как Ева многое ей показала, многому научила и на многое подстрекала. Она несознательно открыла какие-то вещи в ней самой, затащила в ночной клуб и научила курить, заразившись этой пагубной привычкой немного ранее от другой подруги – предшественницы Зои.

Зоя была первой, с кем Ева обсуждала свою трагедию. К тому моменту, Ева была уверена в том, что изнасилование произошло по ее собственной вине, из-за ее доверчивости и легкомысленности. Подруга жалела ее и говорила, что у нее просто не было выбора. Находясь на безлюдной улице, если бы она сама не села добровольно в машину, ее бы затащили туда насильно. Сопротивляться "дяденькам с милицейскими удостоверениями" и оружием, было бы бесполезно и опасно. Она говорила, что Ева вообще должна радоваться тому, что ее не искалечили, и что осталась жива. Ева и сама все это понимала, но слова поддержки от подруги были, как бальзам на душу.

В один из теплых летних дней они поехали на дачу к общему другу, отпросившись у родителей на всю ночь. Парни соорудили мангал и пожарили шашлык. И расположившись за накрытым столом, все выпивали, закусывали и шутили. Ева попросила больше ей не подливать вина, почувствовав, что легкое головокружение у нее вот-вот перейдет в абсолютное непонимание. Но периодически к ней обращались с вопросами: «Почему она скучает?» и «Почему не поддерживает остальных?». И тогда она решила налить себе лимонада, чтобы периодически поднимать бокал и чтобы никто не приставал с такими вопросами.

Ева дотянулась до пластиковой бутылки с надписью какого то лимонада, налила сама себе в стакан, и под чьи то выкрики: "Давай до дна!" несколькими большими глотками его полностью осушила.

– Что это? – сморщившись, выкрикнула она, на самом деле уже поняв, что выпила.

– Это водка, – ответил кто-то, борясь с приступом смеха.

– Кто додумался ее налить в бутылку из-под лимонада? – негодовала она, уже ощущая, как все расплывается перед глазами.

Она не помнила, как оказалась рядом с парнем. И не помнила, что происходило между ними. Когда разум вместе с ощущением тошноты и головной боли стал возвращаться к ней, она еле разборчиво услышала его слова. Он возмущался, что она его о чем-то не предупредила.

– Почему ты сказала, что была близка с мужчиной? – спрашивал он.

– Я не понимаю, о чем ты?!

– Хватит уже голову мне морочить! Я тебя спрашивал, девочка ты еще или уже нет? И ты сказала, что нет. А почему тогда у тебя кровь? Я не собираюсь из-за тебя сидеть в тюрьме.

– Этого не может быть! – Ева была удивлена его словам.

– Обещай, что это будет между нами? Что ты не будешь рассказывать родителям? – допытывался он.

– Я не собираюсь никому ничего рассказывать! – заверила Ева, решив его не переубеждать.

Ева была уверенна, что он все это придумал, ведь она совершенно ничего не помнит. Но он настаивал теперь на том, что после случившегося они должны встречаться. Он считал себя обязанным быть с ней, хотя Ева не была его идеалом женщины. Ему в голову приходили даже мысли жениться. Его брат женился рано, уже имел детей, и часто задавал ему вопрос, когда погуляет на его свадьбе. У него была более-менее хорошая работа, стабильный доход. Единственное, что его останавливало – отсутствие собственной квартиры.

"В конце концов, можно снимать квартиру", – рассуждал он.

И однажды после очередного разговора с братом на тему женитьбы, уже при встрече с Евой, он сказал: – Ты родишь мне красивых детей!

– Обязательно! – подумав, что он шутит, поддержала она.

– Ты красивая, стройная, высокая – значит, детки красивые получатся!

– Надеюсь не в ближайшем будущем?!

– А в меня будут умными, – продолжал он мечтать вслух. – Никто и не говорит про ближайшее будущее. Ты должна закончить учиться в институте. Уже тогда и о детках думать.

– Ага, размечтался!

Он строил планы их совместного будущего. А она строила планы, как с ним быстрее расстаться.

– Зой, блин, вот привязался, как банный лист..., – негодовала Ева, когда они с Зоей обсуждали этого парня.

– Ты что прямо не можешь сказать ему, что хочешь расстаться? Давай я за тебя скажу? – предложила Зоя.

Она тут же отправила ему на пейджер сообщение: "Ева больше не хочет с тобой общаться". А через некоторое время получила ответ от него: "Не нужно решать за Еву".

Посмеявшись над собственными шутками применительно к этой ситуации, они продолжили обсуждать их отношения.

– Я уже всем своим видом показываю свою холодность и отчуждение, а он, как будто, ничего не замечает.

– Он возомнил себя твоим первым мужчиной и считает теперь себя обязанным быть с тобой. Объясни ему, что он не первый, – советовала Зоя.

– Да тысячу раз говорила это! А он не верит. Заладил, как попугай, кровь, кровь, кровь.

Подружки смеялись, обсуждая, как на самом деле легко провести мужчин.

– Стоит только переспать с ними в определенные дни месяца, а потом можно вить из них веревки, – сказала Зоя.

– К сожалению, не все такие порядочные! – напомнила Ева своей подруге.

– Вернее, таких порядочных, еще и поискать нужно, – согласилась Зоя, вырисовывая в своей памяти трагичный момент жизни. – Все они козлы!

Они вспоминали поговорки про козлов и заливались смехом.

– От козла ни шерсти, ни молока, – произнесла Ева.

– Да нет, – не согласилась Зоя, – С драной козы – хоть клок шерсти.

– Тогда не с козы, а с козла.

– Любовь зла – полюбишь и козла, – вспомнила другую поговорку Зоя.

– Сама ты полюбишь козла!

– Не было печали, завела козла.

– Да отстань ты! – возмущенно ответила Ева, переносящая все пословицы и поговорки на свой счет.

Подруги в этот день никуда не пошли, и, распивая пиво прямо из бутылок, делились друг с другом давними секретами.

– В детстве мы с одной моей подругой играли в пациента и доктора, – стала рассказывать Ева. – Она в шутку задрала мне юбку. Я стала возмущаться. А она стала просить показать ей, что у меня там. Я не хотела. Но она меня убедила, обвинив в трусости. Она сказала, что не раз так уже играла. И я согласилась. Она стала ласкать меня, а потом просила сделать также ей. Мне было стыдно. И одновременно с тем, мне понравилось. Потом мы целовались в губы и шлепали друг дружку, как бы наказывая, играя в мужа и жену, родителя и ребенка.

– Мы тоже играли с одной подругой в такие игры! – призналась Зоя.

– Я еще не все тебе рассказала, – продолжала Ева. – Какое-то время мы не виделись, а спустя много лет я снова ее встретила. Она вообще была очень ранней во всех смыслах. В десять лет тайком от родителей курила, интересовалась уже противоположным полом, и кажется, не только противоположным. А когда она повзрослела, то стала еще более сексуальной. Не то чтобы она была писаной красавицей, хотя многое в ней было соблазнительным, но, наверное, эта сексуальность связана с чем-то внутренним. Когда я увидела ее обнаженной, то поняла, что не равнодушна к ней. Не знаю, осталась ли в ней та детская бисексуальность, возможно, тогда это было не более чем любопытством с ее стороны. А я поняла, что во мне это есть.

– Что есть? Бисексуальность?

– Да.

Подруги захотели проверить друг друга, и самих себя. Зоя взяла Еву за плечи и притянула к себе. Ева поняла, что хочет Зоя, и, запустив руку ей в волосы, приникла к ее губам...

– Скажи ему, что теперь ты встречаешься со мной, – рассмеявшись, сказала Зоя.

С тем парнем Ева все-таки рассталась, объяснив ему, что у нее не вспыхнули высокие чувства. И теперь в свободное время подруги заводили многочисленные знакомства.

Выбравшись на центральную набережную или прогуливаясь в парках города, подруги, словно ароматные горячие пирожки с печки, были нарасхват у парней. А стоило им пойти в какое-нибудь кафе или ночной клуб, за их столик обязательно подсаживались для знакомства, что не могло не радовать молодых девчонок. Прельщенные мужским вниманием, они могли в один вечер от одной компании парней, взяв телефоны и пообещав перезвонить когда-нибудь, перейти в другую компанию, показавшуюся им более интересной.

Вот и в этот раз, ожидая условленного времени встречи с новыми знакомыми, располагающими дорогой машиной, они направились в небольшой парк поблизости, по пути обсуждая, окажутся ли эти парни щедрыми. День клонился к вечеру, но солнце еще не опустилось за горизонт и нещадно припекало. Подруги разместились на лавочке под тенью низеньких деревцев, уже обсуждая нелепо одетых прохожих. Мимо них прошли двое молодых парней и остановились чуть дальше, где шумела большая компания ребят. Все в компании были парами, кроме последних пришедших. Ребята искоса поглядывали на девушек, и те ловили их заинтересованные взгляды.

– В какой школе учитесь? – спросили парни, осмелившись к ним подойти.

– А что нужно помочь с уроками? – пошутила Зоя в ответ.

– Мы не похожи на школьников, вроде, – сказал один из них.

– А мы что похожи на школьниц? – спросила Ева.

– Вы выглядите очень юными. Надеюсь, вы не обиделись, что мы так подумали? Это же комплимент вам!

Подруги в этот день собирались встретиться с парнями, с которыми познакомились недавно в ночном клубе, и у которых была дорогая машина. И поэтому молодые парни, гуляющие в парке, их не привлекали. Что они могут предложить – посиделки на лавочке под луной? Это было бы романтичным, будь они влюбленными. Это было бы допустимым, если бы это явилось началом или продолжением весело проведенного вечера. Но то, что могли предложить эти юные парни – обещало лишь занудство и скуку.

– Мы не разговариваем на улице с незнакомыми мужчинами, нам мамы не разрешают, – пошутила Зоя.

– Так давайте знакомиться, – предложили парни, не заметив дерзости в ее шутке.

– А мы просто так не знакомимся, – продолжала она.

– А как же?

– Если принесете ведро клубники, то познакомимся! – сказала Ева, первое, о чем подумала.

– Ну ладно, – сказал один из парней, и обращаясь к своему другу: – Пошли.

– Думаешь, они пошли искать клубнику? – спросила Зоя, когда парни уже отошли от них.

– Думаю, что нет. Они поняли, наверное, что мы не горим желанием с ними знакомиться, – предположила Ева.

– Бедные мальчики поджали хвост, и пошли зализывать раны от потерпевшей неудачи в знакомстве, – пошутила Зоя.

Подруги смеялись, обсуждая свою дерзость, и планируя очередную злостную шуточку, если кто-нибудь к ним подойдет.

Через полчаса парни пришли. С клубникой в небольшом пластиковом контейнере. Девчонок, не ожидавших такого, это очень порадовало.

– Теперь вы продолжите знакомство с нами?

– Не знаем, не знаем, – уже игриво произносила Ева. – Мы еще ее не попробовали. Может, она не вкусная?!

– А вы на счет вкуса ничего не говорили.

– А мы говорили на счет количества, – вставила Зоя. – Мы просили ведро.

– Но вы не сказали, какое ведро. Ведра разные бывают. Если детское – то, как раз, – ответил один из парней.

Подруги провели с ними еще час, и под предлогом, что им срочно нужно домой, поспешили на встречу с более обеспеченными парнями.

После случившихся в их жизнях изнасилованиях, они сделали вывод, что «все мужчины – козлы». При этом, чувство греховности, нравственности не появилось, хотя они сожалели, что потеряли свою невинность так рано и таким чудовищным образом.

Страх садиться к незнакомым мужчинам в машины, почему-то тоже не появился. Зато появилось желание отомстить. Отомстить другим за их насильников.

Им казалось, что они используют мужчин, что-то у них выпрашивая, легко отдаваясь им и тут же бросая. Сколько было таких "брошенных", они и не знали. Поначалу был счет и даже был спор – кто за день познакомится с большим количеством мужчин. Они знакомились в кафе, на улице или останавливали дорогие машины, прося водителей их довезти, потом брали номера телефонов. Однако редко перезванивали. Только если действительно кто-то им нравился или когда было скучно.

Ева напишет в дневнике: "Не известно – кто кого использовал? Мы их? Или они нас? Отдаваясь чуть ли не первому встречному, разве можно рассуждать о какой-либо своей собственной значимости? Падшие женщины делают это за деньги или получая удовольствие. Кем же были мы?".

Потом это стало им надоедать. Если раньше для них была важна связь "мама – дочка". Позднее – "подруга – подруга". Теперь они искали связь "любимая – любимый".

Часть 6.

Мама с дочкой сидели в открытом кафе на набережной. Только у реки можно было спастись от знойной жары. Когда они спускались к причалу, никакого самого легкого дуновения ветра не чувствовалось. А здесь разгулявшийся ветерок даже был прохладным.

Они еще ничего не успели заказать и ждали официантку. Они приковывали к себе взгляды других посетителей кафе. Мама с дочкой о чем-то беседовали. Потом девочка встала и пошла к кассе. На ней была ярко-синяя короткая юбка с запахом, края которой разлетались в разные стороны при каждом шаге от ветерка, обнажая ее длинные стройные ножки. Темные кудрявые волосы были отстрижены по плечи. От такой стрижки она казалось очень юной и невинной, что не сочеталось с ее яркой и откровенной одеждой. Девочка обратила внимание на себя многих из присутствующих здесь мужчин. И она это заметила. Одному из них, сидящему ближе всех, и неотрывно на нее смотрящему, она улыбнулась.

Девочка позвала официантку и вернулась за свой столик. Официантка еще не успела подойти, как подошел к их столику тот самый мужчина, которому улыбнулась девочка.

– Добрый день! – поздоровался он, – Извините, что так долго вам приходится ждать. Сегодня очень много посетителей, и одна официантка не успевает справиться с таким количеством человек.

Мама и дочка поняли, что это хозяин кафе. Мама стала уверять, что ничего страшного, и они не спешат. Хозяин кафе сделал им комплимент, сказав, как они обе красивы.

Дочка не смотрела на маму, а потому не видела, что та сияет от услышанного комплимента. Сама же она не обратила на него какого-то должного внимания, так как не находила себя привлекательной в "этой уже не новой юбке".

Хозяин кафе сказал, что ему срочно нужна вторая официантка. И что, когда они вновь посетят его кафе, такого долгого ожидания не повторится.

– А какие у вас требования к официантке? – вдруг оживилась, и приняла участие в разговоре девочка.

– Да, особо никаких. Всему обучаем. График сутки/двое. Зарплата хорошая. А что есть желание поработать на лето?

Девочка посмотрела на маму, ожидая от той одобрения.

– Ну, если только на лето?! Заодно и на новую одежду себе заработаешь, – ответила она, обращаясь к дочке.

– А тебе есть восемнадцать? – спросил хозяин кафе.

– Нет. Мне еще шестнадцать, но через месяц семнадцать будет, – ответила девочка.

– Тогда нужно будет согласие вашей мамы. Вы же сестры, я так понимаю?! – то ли пошутил, то ли действительно так подумав, сказал он.

– Это я – мама. Я разрешаю. Но только на лето. Она у нас серьезная девочка, на юридическом учится!

Так Ева стала работать официанткой. Она была рада, потому что услышанную сумму зарплаты, она себе даже и не предрекала в ближайшем обозримом будущем.

В один из вечеров ее смены, к окошку павильона, возле которого она сидела, подошел мужчина. На вид ему было лет тридцать пять – тридцать шесть. Хотя, на самом деле – чуть старше. Он был загорелым, высоким, плечистым, не накаченным, а мужественно, крепко сложенным. С русыми волосами и серо-голубыми глазами. Что-то было в этих глазах особенного, загадочного. Что именно, Ева не смогла бы тогда объяснить. Лицо – овальной формы, со слегка выступающими скулами и подчеркнутым подбородком. Правильной ровной формы нос и аккуратной трубочкой губы.

Если бы тогда Еву попросили бы описать его, кроме как "огромный" и "странный", она ни сказала бы ничего. Не из-за того, что у нее была плохая память. Как раз таки на лица память работала безукоризненно (что нельзя сказать про другие аспекты памяти – числа, даты, названия). Увидев его единожды, и потом, встретив только спустя год, она сразу его узнает.

Но тогда, погруженная в собственные раздумья, уставшая от мельтешения лиц людей, сонная в связи с поздним временем суток, она и не думала заострять на нем свое внимание.

Мужчина заглянул в окошко и расплылся в улыбке. Это была необычная улыбка – в ней читалось и удивление, и радость, и робость, и грусть одновременно. Ничего этого Ева не заметила. И все это успел испытать он, впервые увидев ее.

Он сам не знал, зачем пришел в это кафе, пустое, без единого посетителя. Ему надоела компания, с которой он был в ночном клубе, находившемся рядом. Он вышел и направился гулять по набережной. Проходя мимо кафе с павильоном, в его окошке он увидел лицо девушки, мягко освещенное изнутри. Что-то кольнуло его. Что-то манило его подойти ближе. Это лицо было как будто каким-то знакомым, хотя он точно знал, что не знаком с ней. Он не знал, что спросить. И спросил кофе.

– А компанию мне составишь? Посидишь со мной за столиком? – предложил он, пока девушка делала кофе.

– У нас так не принято. Я же работаю, – ответила девушка.

– Все равно никого нет, – уговаривал он.

И она согласилась.

Он был не из робких мужчин, наоборот, про таких принято говорить – "самец", "мачо". Он был прямолинейным, самоуверенным, брутальным. Только в тот момент куда-то исчезла вся его уверенность, в голову не приходила ни одна здравая мысль. Он видел молодость девушки, хотя еще и не знал, сколько ей лет, а узнав, что ей нет семнадцати лет, он и вовсе растерялся.

"О чем можно с ней говорить? Чем можно ее заинтересовать?" – размышлял он.

Они сидели за столиком, девушка загадочно улыбалась, он устремил взор к небу, как будто ища помощи сверху.

– А ты веришь в НЛО? – вдруг спросил он.

НЛО?! Как же могла она не верить в НЛО. Про НЛО была одна из первых записей в дневнике. Свою "тайну" она когда-то связывала с НЛО. Как он мог угадать? Почему именно это спросил? Совпадение? Судьба? Она верила в совпадения и в судьбу...

Разве могла она ему во всем этом признаться? Нет. Она боялась показаться глупой.

– А ты что веришь в НЛО? – ответила она вопросом на вопрос.

И он рассмеялся, услышав такой "еврейский" ответ.

Он стал ее расспрашивать о том, где она учится и давно ли работает в кафе. Она коротко отвечала. Ей больше нравилось слушать его. Ей нравился его голос – какой-то мягкий, обволакивающий.

Потом он попросил сделать музыку громче, когда звучала одна из композиций группы Скорпиунс, и пригласил ее танцевать. Она была скованна в движениях, смущенная его уверенным поведением. Его уверенность читалось буквально во всем – в открытом, пронзительном взгляде, в легкости движений, в спокойном голосе. Он же посчитал, что ее неуклюжесть связана с юным возрастом. И он крепче прижал к себе эту трепещущую, не умеющую еще летать бабочку.

– Почему ты не спрашиваешь, как меня зовут? – поинтересовался он уже во время танца.

– А ты почему меня об этом же не спрашиваешь?

– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? У тебя, случайно, нет в роду евреев?

– Ты сейчас тоже ответил вопросом на вопрос, – заметила она. – А в роду у меня есть евреи, разве не заметно?

– Я сразу понял, что в тебе течет не простая русская кровь, – ответил он. – Неужели по материнской линии?

– Да по материнской. И я даже иврит изучаю, – похвасталась она.