Текст книги "Запах магнолий(СИ)"

Автор книги: Анна Орлянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– В Израиль собралась уезжать?

– А почему нет?

– Ну вот, опять! – со вздохом произнес он. – Меня зовут Константин. А тебя как?

– Ева, – ответила она и ощутила внутренний трепет от сочетания их имен.

– Красивое имя, – заметил он.

Он спросил, в каком районе города она живет. И оказалось, что они и живут в одном и том же районе. Она сообщила свой адрес без номера квартиры, уверенная, что все равно они еще встретятся в этом кафе. Почему то этот мужчина, несмотря на их короткий, вроде бы ничего не значащий разговор, произвел на нее яркое впечатление. Она верила в судьбу, и решила, что если они вновь встретятся, то значит – это судьба.

Они оба впоследствии забыли, о чем еще тогда говорили. Забыли и как прощались. Когда он вновь пришел, Ева уже там не работала. Он много раз приходил к дому, в котором она жила, и подолгу сидел на лавочке, ожидая ее встретить. Но так и не встретил...

Константин спешил к друзьям, собирающимся вместе поиграть в боулинг. Он выходил со двора, направляясь в сторону остановки, когда мимо него прошла девушка. Это было так быстро, что он не успел ее разглядеть. Только краем глаза он уловил какие-то знакомые черты. Он обернулся. И видя ее со спины, сразу узнал. Темные кудрявые волосы, которые успели сильнее отрасти. Стройные, длинные ноги. Приятно налившиеся бедра. И зазывно виляющие при ходьбе выпуклые округлости ягодиц, четко просматриваемые в тонких обтягивающих штанишках.

– Ева! – крикнул он ей в след.

Ева спешила на очередное свидание. Она уже опаздывала. Впрочем, как всегда.

"Ева" – прозвучало в ее голове, и повторилось вновь откуда-то сзади. Она узнала этот бархатный голос и повернулась к нему.

– Константин! Правильно? Ведь так вас зовут? – отозвалась она, когда уже подошла к нему ближе.

А он успел рассмотреть ее бесстыдно торчащие соски под тонкой кофточкой. Такой пленительной и милой и родной она показалась в этот момент, что он чуть ли не заключил ее в свои объятия, но удержался, напомнив себе неразумность этого желания.

– Ты помнишь меня?! – удивленно спросил он. – Мы с тобой познакомились год назад. Кстати, в этом же самом месяце, июле.

Конечно, она помнила! Она была рада этой встрече. Для нее она была знаком судьбы. Однако он спешил по своим делам, а она по своим. Ее уже ждали, и было бы неудобно заставлять ждать. К тому же, тот, к кому она спешила, был обеспеченным и имел дорогую машину. Сидя в дорогой машине на кожаных креслах, она и себя ощущала представительницей этого далекого от нее мира роскоши.

На этот раз она без раздумий сообщила Константину свой адрес и телефон. И они распрощались, сразу договорившись встретиться завтра у магазина.

На их первое свидание она немного опаздывала, ругая себя в своей извечной беспечности и неизлечимой непунктуальности. Константин неподвижно стоял с торца здания. Он был одет в джинсы и черную майку– борцовку. Но как же он был притягателен в этой простой одежде, еще больше подчеркивающей его спортивные, мощные формы.

– Здравствуйте, Ева! – произнес он, лучезарно улыбаясь и поправляя свои темные большие очки.

– Здравствуйте, Константин!

Так началась "негласная" игра – обращаться друг к другу на "вы". В дальнейшем они не раз так обращались друг к другу, особенно после ссоры и наступающего примирения.

– Вы всегда так заставляете понервничать мужчин? Я уже гадал – стоит ожидать или нет?

– А что сейчас думаете – стоило ожидать или нет?

– Думаю, что стоило! – улыбнувшись, ответил он.

– Какие планы? В кафе? – спросила его Ева.

– Кафе, кафе, – повторяя слово, произнес Константин, – Только вначале прогуляемся в сторону рынка.

– Зачем же нам туда нужно?

– Узнаете.

– Ну, скажите, зачем?

– Наберитесь терпения.

Они зашли на рынок, и он купил клубники.

"Как он собирается кушать клубнику в кафе? Какой же он странный!", – подумала Ева.

Потом он попросил ее подождать возле магазина. Сам он ненадолго зашел, вышел с пакетом и уверенным, пружинистым шагом направился в сторону многоэтажных домов. Она молча последовала за ним.

– Куда мы идем? – не выдержав всей этой загадочности, спросила Ева.

Он ничего не ответил. Только ускорил шаг. Он хотел быстрее дойти, немного переживая, что она сейчас передумает за ним следовать, и ему придется долго и "не известно еще как", ее уговаривать...

Ева уже стала понимать, что они идут не в кафе, ведь во дворе домов не было никаких заведений. Но, терзаемая любопытством, она совсем и не собиралась противиться.

Вот они подходят к девятиэтажному дому, заходят в первый подъезд, поднимаются по лестнице и налево, он открывает дверь.

– Ты тут живешь?

– Не совсем. Снимаю.

Он не хотел обманывать, но и объяснять, что снял квартиру всего на сутки, ему не хотелось. Это свидание должно быть романтичным.

Она понимала, что ждут мужчины, приводя девушку к себе домой, и уж тем более на съемную квартиру. То, что тут он не живет, она поняла сразу, судя по наличию "определенного" набора мебели – дивана, кресла, стола, телевизора, по отсутствию шкафа для одежды и всех мелких, но важных вещей, которыми постоянно или периодически пользуются и являющихся свидетельством проживания в этом месте.

Ева только ждала, когда этот момент настанет. Не привыкшая к долгим и красивым ухаживаниям, ей и сейчас не терпелось получить то, зачем она здесь оказалась.

А Константин, кажется, не собирался спешить. Он пошел на кухню и вернулся через некоторое время, неся перед собой тарелочки с клубникой и мороженым.

– А, вот зачем ты заходил в магазин! – воскликнула Ева.

Хотя какого-то восторга у нее это не вызвало. Она любила и клубнику, и мороженое. Но все это – первое свидание, съемная квартира, клубника и мороженое в голове вызывали только пошлые ассоциации. Он стремился к романтике, до нее же добирались только отголоски в виде пошлости.

Она сидела в кресле и делала вид, что читает. С собой она взяла учебный материал. И сразу после свидания к шести часам ей нужно было ехать на работу. Теперь она подрабатывала в центре занятости преподавателем компьютерных курсов.

– Что ты там изучаешь? – спросил Константин. Он подошел ближе и увидел, что свою тетрадь она держит вверх тормашками. Воспринимая это смешное действие, как ее застенчивость, ему захотелось еще больше ее смутить. И он присел на корточки рядом с ней, касаясь ее своим телом.

– Давай вместе почитаем? – протяжно произнес он и потянулся ближе к ней, улыбаясь и заглядывая в тетрадь. – Я вот только не пойму ничего. Ты уверена, что правильно держишь тетрадь?

– Абсолютно! – заверила она, смущенная не тем, что он обратил внимание на то, как она держит тетрадку, а на то, что он совсем близко от нее.

Ей было не понятно – зачем тянуть, если итог известен?! Зачем создавать неловкую ситуацию?! Чем больше он оттягивал момент их близости, тем более она неловко себя чувствовала.

– Я думаю, чтение подождет, – сказал он, и, убрав тетрадь в сторону, потянул ее за руку на диван, чем еще больше ее смутил.

– Ты любишь мороженое и клубнику?

– Люблю.

– Давай я за тобой поухаживаю, и сам буду тебя кормить? – предложил он и обмакнул клубнику в мороженом.

– Нет, спасибо! Я не хочу.

– Ты же сказала, что любишь? – удивился он. – Может, ты сама хочешь? Давай я принесу еще одну ложечку.

Когда он вернулся, и вручил ложку, как трофей, ей пришлось сделать усилие над собой и отправить в рот парочку ягод. Она наблюдала, как Константин аппетитно и быстро управляется с ягодами, ей и самой хотелось уже насладиться поеданием, однако что-то внутри нее протестовало. Ева ждала от него следующего шага...

И вот Константин встал возле нее на колени, обнял ее ноги, склонился и ... заплакал. Ему уже давно не приходилось встречать столь кротких девушек. При этом он также понимал, что она не столь кроткая, как кажется на первый взгляд. Особенно, учитывая, как безропотно она за ним пошла. Он был рад этой встрече, но и не знал как нужно себя с ней вести, чтобы не напугать.

В ту минуту, пока он плакал, в голове у нее проносился вихрь беспорядочно сменявших друг друга мыслей. Она решила, что он плачет из-за того, что хочет с ней близости, но не решается из-за ее возраста, ведь она была несовершеннолетней. Она не была настроена в этот момент на близость, но ей казалось, что этого ждет он. А что еще может желать мужчина, который на первом свидании ведет девушку в снятую на сутки квартиру?! Он был мужественно красив. Возможно, вся ее скованность пройдет, как только он прикоснется к ней?! Так что секс – так секс. Она ждала следующего предпринятого им действия. И его слезы она восприняла лишь как это самое действие.

– Ты меня хочешь? – спросила она.

Он взглянул на нее и рассмеялся, удивленный этим прямым пошлым вопросом. Ему хотелось романтики, а она одним вопросом разрушила его романтичный настрой.

"Приличная с виду девушка, мягкий овал лица, добрые, без хитринки глаза, женственный пухленький ротик, к которому хочется прильнуть, и ... вылетающие из него мерзкие словечки! Она, оказывается, развязанная и развратная, а с виду нежная и кроткая. Черт в облике ангелочка!", – подумал Константин.

Как многое, бывает, стоит за словами! И бывает, что человек говорит совсем не то, что имеет в виду. А то, что, как нам кажется, хотят услышать другие. Если бы мы всегда правильно выражали свои мысли, возможно, жизнь наша складывалась совсем иначе. Однако, что сказано – то сказано, а что сделано – то сделано!

– Когда я ходил в художественную школу, – начал он объяснение своих слез, – Нам дали задание нарисовать идеал женщины. Я нарисовал девушку с темными кудрявыми волосами, тонким носиком, пухлыми губками, томными глазами. С такими же чертами лица, в точь в точь, как у тебя. Когда я увидел тебя, я не мог поверить своим глазам. Ты словно сошла с той картинки далекой моей юности. Когда я заглянул в твои глаза, там еще, в кафе, я утонул в них. Я словно провалился в какую-то сладкую пропасть, поэтому мне сложно было тогда общаться с тобой. Как же долго я тебя ждал и искал?! Почему ты только сейчас пришла ко мне? За это время, что я тебя ждал, случилось очень многое. Я не мог быть один, я не знал, когда ты появишься и появишься ли когда-нибудь вообще. Я женился, у меня родились дети. И вот теперь ты появилась. И я не знаю, что теперь делать, – помолчав, он добавил: – Поэтому я и плакал – от безумной радости встречи и от грусти долгих лет ожидания.

Ей очень понравилась эта история его жизни. Ей очень льстило, что она явилась для него идеалом. И хотелось, чтобы это было правдой.

– В тебе все для меня идеально, – продолжал он, – Не только лицо. Фигура. Ножки. Ручки. Какие у тебя тонкие запястья. Такие хрупкие. Длинные тонкие пальчики. Поверь мне, далеко не каждая девушка является обладательницей таких изящных рук.

Он все нахваливал и нахваливал, а ей было приятно все это слышать. Она и не догадывалась о своей исключительной красоте. Пусть только для него. Но как же это приятно – быть для кого-то идеалом!

Время очень быстро неслось. И вот уже пора спешить на работу. Она рассказала ему, где работает, но встречаться с ним этим вечером не планировала. На этот вечер уже было назначено многообещающее свидание с парнями на дорогой машине.

Зоя стала посещать компьютерные курсы, которые Ева преподавала в центре занятости. После занятий они вместе вышли и направились в сторону дороги. Возле обочины их уже ждали новые знакомые на Toyota Land Cruiser Prado. Один из парней махнул им рукой. А немного левее, Ева увидела Константина. Он наблюдал всю эту картину и улыбался своей обескураживающей улыбкой.

Она направилась к нему, а Зоя – к черному джипу.

– Зачем ты пришел? Мы же не договаривались о встрече! – прощебетала Ева, когда подошла близко к Константину.

Он засмеялся. Ее бестактная прямолинейность, да еще произнесенная так мило, его рассмешила.

– Вы их знаете? – спросил он.

– Да. Это друзья моей подруги Зои.

– Ну, я так понимаю у вас свидание?!

– Она хотела меня с ними познакомить. Что теперь я им скажу?

– Скажи, что я твой брат.

– Очень смешно, – "фыркнула" Ева, – Ты все обломал нам!

– Почему смешно? Вполне уместно. Скажи, что я частенько вот так все обламываю, – предложил Константин, сделав акцент на последнем слове. Подростковый сленг вызывал в нем негативные эмоции.

Она подошла к парням. Один из них вышел и разговаривал с Зоей.

– Привет! А это мой брат. Он узнал, что я собираюсь с кем-то встретиться и поэтому хотел посмотреть номера машины.

– Ясно, ясно! – сказал молодой человек, и подумал: "Значит, несовершеннолетняя!".

Потом он наклонился к окошку машины и все объяснил другу. Ева не слышала, что тот сказал.

– Ну, может тогда в другой раз? – предложил молодой человек. Они явно испугались "брата".

Ева посмотрела на Зою. Она знала, что Зоя это не одобрит.

– А что мы будем делать сегодня? – сказала подруга, сделав раздосадованное лицо.

– Пойдем гулять с Константином.

– Вдвоем?

– Да. Сам виноват. Не нужно было приезжать, не договариваясь. Пусть обеих и развлекает!

Глаза подруг лукаво заблестели, сообщая об их намерениях.

– Давайте завтра встретимся? – предложила Зоя парням.

– Ну, хорошо. Только скажи подруге, чтобы не брала своего брата, – ответили "крутые" парни и уехали.

– А сколько вам лет, Константин? – спросила Зоя.

– Больше чем, ты думаешь, – улыбаясь, ответил он.

– Такой старый? – уколола его Зоя.

– Нет, до старости мне еще далеко, – напряженно произнес Константин.

– А вы нас чем-нибудь угостите, Константин? – спросила Зоя.

– Чем-нибудь угощу, – принужденно улыбнувшись, сказал он.

Константину было неприятно, что обе девчонки такие наглые и бестактные. И если он считал, что кроткая Ева только навешала на себя дерзость, как украшение. То ее подруга казалась более дерзкой и грубой.

Ему очень хотелось как-то проучить их. И в голове он искал подходящие варианты действий. Он не хотел заниматься нравоучениями, не хотел стать для них похожим на родителя. И ждал от них очередную грубую колкость, чтобы также колко им ответить.

– Константин, вы же обещали нас угостить, – напомнила Зоя, когда они проходили мимо придорожного открытого кафе и киоска.

– Я обещал?! Что-то не припомню, чтобы я давал вам обещания, – отозвался Константин.

– Ну, вы же сказали, что угостите. Вот и купите что-нибудь сейчас в киоске. Что мы так и будем просто ходить?

– Тогда вы отпустите свою подругу со мной, – поставил он условие.

– Тогда вы купите мне кока-колу, чипсы, – сказала Зоя. И подумав немного, добавила: – И прокладки.

– Прокладки? – повторил он, шокированный этой просьбой. Никогда еще девушки не просили его купить им такие интимные женские вещи, да еще и при первом знакомстве.

Это была шутка. Зоя сказала первое, что пришло в голову. И подумала: "Ну, вот и посмотрим, проглотит ли он такую просьбу".

– А, что они теперь в киосках продаются? – не удержавшись, сострил он, а девушки рассмеялись.

– Нет. В аптеке, – ответила Зоя.

– А где ты видишь аптеку? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Через дорогу, – ответила Зоя, показывая в сторону пешеходного перехода.

– Ну, уж нет. Покупать прокладки я не пойду.

– Я сама их куплю. Мне нужны только деньги, – сказала Зоя, и как бы объясняя нелепую просьбу, добавила: – Я просто сейчас не поеду домой. Мне срочно они нужны, а денег я не взяла с собой.

– Хорошо, – согласился Константин, удовлетворенный ее объяснением. Он подумал о том, что, скорее всего, деньги ей нужны на что-то другое, и дал небольшую сумму.

Когда они с Евой остались вдвоем, он предложил снова поехать в съемную квартиру, объяснив, что нужно отдать ключи хозяйке. Они подошли к остановке, чтобы сесть в одно из припаркованных там такси. Константин галантно открыл дверцу и пропустил Еву вперед. Всю дорогу он держал ее за руку и задавал вопросы, вроде таких – "не испортил ли он ее планы на вечер", "почему ее руки такие холодные, когда на улице жарко", "а какие они тогда зимой", "а всегда ли она так броско одевается и ярко красится"... Впрочем, на некоторые вопросы он сам же и отвечал своими предположениями. Ева не пыталась особо вдумываться, не потому что не хотела, а потому что она робела перед ним. Даже в молчании он казался слишком опытным, слишком умным, "слишком" – по сравнению с ней. Его подтянутое тело и ухоженное лицо не выдавали его истинного возраста. Но его спокойная уверенность, и самое главное – его пронзительный взгляд, вобравший в себя весь его немалый жизненный опыт, одновременно и манил и выдавал его возраст.

– У нас есть пару часиков. Потом придет хозяйка. Дождемся ее, чтобы отдать ключи? – уже в квартире спросил он.

Ева согласилась, прекрасно понимая, что они здесь не будут просто сидеть и ждать...

– Какие изящные тонкие ручки, – уже не в первый раз это отметил Константин, нежно их поглаживая.

Он поднес ее руки к губам и начал целовать пальчики, ладошки, запястье. Он покрывал поцелуями ее плечи, шею и затем, опустив бретельки кофточки, стал ласкать грудь. Эти нежные прикосновения вызвали приятный трепет в ней. Как и когда они начали целоваться, она не успела понять, потому что поцелуй с ним заставлял ее обо всем забыть и сосредоточиться только на этих ощущениях.

Константин старался сдерживать свое дикое влечение, имея при этом безумное желание сорвать с нее всю одежду и обладать ею до полного исступления. Но в этот, их первый раз, он должен быть нежным и чутким. Медленно раздевая, он созерцал ее со всех сторон с придирчивым вниманием знатока, по достоинству ее оценивая. Его взгляд словно пытался все запечатлеть и сохранить в памяти. Он задержался взглядом на бедрах, и, не удержавшись, нежно дотронулся до них. Его руки слегка сжались, а потом заскользили, вновь сжимаясь и разжимаясь по ее бесподобно гладким изгибам и формам.

Когда на ней осталась только одна небольшая часть одежды, он взял ее за руку и лег, увлекая за собой. Он хотел изучить ее тело, прежде чем им обладать. Его рука остановилась на одной груди, а ко второй груди он прильнул губами и стал играть языком с ее нежным соском, облизывая его, заставляя трепетать под своим нажимом. Ева, почувствовав нарастающую страсть от его искусных, изумительных ласк, протяжно застонала. Ее руки тоже исследовали его мужественное тело, несмело и плавно двигаясь по мощным рельефным изгибам. Ева провела рукой вверх по его крепкой шее, и, нарочно запутавшись пальцами в его волосах, в порыве страсти их сжала и слегка потянула.

Константин опускался все ниже и ниже, щедро покрывая ее поцелуями. Пропустив влекущее его местечко, он стал целовать ее статные ноги. Потом провел рукой между ними и, задержавшись, стал поглаживать пальцами и страстно сжимать мягкие, податливые лепестки ее лона, норовившие даже через ткань белья обхватить его пальцы, как обхватывают и прикрывают самое сокровенное.

Константин безумно ее желал, но не мог не задать ей вопроса:

– Ты же уже была с мужчиной?

Услышав утвердительный ответ, он снял с нее последнюю часть одежды. Теперь Ева была полностью обнажена. Больше не было преград. Их телам, охваченным страстью, требовалось последнее наслаждение. Выпятив во всем своем могуществе и красоте своего сластолюбца, так патетично напряженного от ожидания, что, казалось, вот-вот лопнет натянутая его кожа и брызнет кровью вздувшаяся вена, придержав его рукой, он указал ему путь к предмету вожделения, и медленно погрузил его в углубление ее лона.

Константин старался быть чутким и осторожным. Теперь изучая ее изнутри, он не отрывал глаз и от ее лица, на котором читалось, как ей нравится больше. Уверенный, что не сделает ей больно, он стал двигаться быстрее, проникая в нее глубже и резче. Через некоторое время замедлялся, останавливался, и снова резко в нее входил. Ева стонала громче и чаще, когда он двигался быстрее, и чуть тише, когда он замедлялся.

Он видел, что она закрыла глаза. Ее щеки пылали румянцем, а рот чувственно приоткрывался, выпуская возбуждающие его томные стоны. Он развернул ее на живот и заботливо подложил снизу подушку. Теперь, в таком положении, под его поцелуи и легкие укусы попали ее мочки ушей, длинная шея, хрупкие плечи и соблазнительно прогнутая справная спина. Она отвечала на каждое его прикосновение своим трепетом. Ее тело будто было специально создано для услаждений и сладострастий.

Он не был ее первым мужчиной. Но он был первым, кто показал ей, какие невероятно глубокие наслаждения она может испытывать. Этот мужчина как-то умело находил на ее теле такие чувствительные участки, что она удивлялась вообще наличию у себя некоторых таких мест и тем эмоциям, которые испытывала...

В какой-то момент его движения стали еще более резкими, он сильно сжал руки на ее бедрах, и застонал, испытав фееричный оргазм. Он лег рядом, облокотившись на локоть, и посмотрел ей в глаза, еще окутанные пеленой наслаждения. Он знал, что ей понравилось. Об этом говорило ее тело, об этом говорили ее стоны, об этом говорили ее глаза. Его еще интересовало, испытала ли она оргазм. Он этого не ощутил.

– Как ты? – спросил Константин.

– Хорошо! – чуть хрипловатым голосом, ответила Ева.

– Я не сделал тебе больно? – продолжал расспрашивать он.

– Нет. Наоборот, ничего подобного я еще не испытывала! – призналась она.

Он видел ее неопытность, судя по отсутствию с ее стороны какой-либо инициативности. И ему это нравилось. Он хотел быть для нее первым. Первым, кто покажет ей этот увлекательный и интересный мир страсти и блаженства.

Девушка, о которой он думал целый год и всю прошедшую сознательную жизнь, сейчас, изящно вытянувшись, лежала рядом с ним и улыбалась своими темными глазами. Они уже не были с поволокой, как буквально мгновение назад, и в них проглядывало снова ненасытное желание близости. Он разглядывал ее, замечая каждую мелочь – бледные веснушки, родинку над верхней губой, маленький шрамик, выпирающие костяшки на локтях, острые коленки, по-детски тонкие запястья и щиколотки, аккуратные девичьи груди, помещавшиеся в его ладонях, с дразнящими игривыми сосками...

Розовые соски ее грудей с небольшой ареолой вокруг, мягкие и пружинистые, были эпицентром сосредоточения чувственности. Даже осторожное прикосновение к ним тут же вызывало отклики во всем ее теле. Он дотронулся до них, и они сжались, превратив округлые груди в идеально круглые мячики. Играя с ними, он понял, что они обладают не только яркой чувствительностью, а еще и завидной выносливостью.

– Тебе не больно? – во время близости спрашивал он, продолжая вытягивать и закручивать между пальцами сосок. Хотя он и так видел и чувствовал, что ей не больно. И сильнее сжимал и тянул сосок, измеряя ее терпеливость, границу между приятной болью и неприятной.

Позже Константин снова покрывал своими поцелуями и ласкал руками ее тело, останавливаясь и заостряя свое внимание на некоторых его округлостях и ложбинках. Он исследовал каждую клеточку ее тела, а каждая клеточка отвечала ему взаимностью.

Устроившись в ее ногах, он проник в нее языком и почувствовал, со смакованием вкушая, какая она сладкая и влажная. Его резвый, проворный язык очерчивал линии неповторимых изгибов ее срединно расположенного бутона, раскрывая его лепестки, опоясывая и проникая в его рубиновую полость. Она почувствовала, что уже входят его пальцы, вначале один, а потом два, или даже больше – сколько именно она не знала. Она извивалась, выгибала спину, приподнимала и опускала бедра, упираясь ногами и протяжно стонала.

– Девушка, вам нужно сдерживать свои эмоции! – мило пожурил Константин, – А то соседи милицию вызовут, подумав, что кого-то насилуют.

– Это ты во всем виноват, – отозвалась томным голосом Ева.

– Мне прекратить?

– Ни в коем случае!

Он рассмеялся и не в силах больше терпеть, захлестнувшее его безумное вожделение, развернул ее и резко притянул, насаживая на себя. Нескромно двигаясь бедрами, синхронно его резким, жестким толчкам, она почувствовала приближение его оргазма. Эта блаженная волна, накрывающая его, передавалась и ей. Константин прерывисто застонал, скользнул руками с ее талии на мягкую выпуклость упругих бедер, сильно их сжал, сделал еще несколько пронзительно резких движений и высунул свою извергающуюся плоть.

Уже спустя какое-то время, они лежали в обнимку. Ее голова покоилась на его руке, а согнутая нога обвила его бедра. "Ты мой! Сегодня ты мой!", – словно говорила ее поза. И он был рад, как быстро она его окрутила. Он хотел ей принадлежать.

Чуть позже он встал, достал пачку сигарет, и хотел уже выйти на балкон, чтобы покурить, когда вдруг неожиданно услышал от нее:

– А меня угостишь сигаретой?

– Ты куришь?

– Да. А ты, что будешь читать мне нотации о вреде курения?

– Я не собираюсь читать тебе никаких нотаций, пусть твои родители этим занимаются! – улыбнувшись, ответил Константин.

Однако про себя, подумал, что все-таки когда-нибудь ее вразумит не курить, если эта пагубная привычка у нее сохранится. Решив, что, видимо, она хочет "все тридцать три удовольствия", он не стал возражать, достал из пачки сигарету и протянул ей. Чтобы создать ей как можно больше удобств, он предложил не вставать с постели, принес с балкона пепельницу и поставил рядом с диваном на столик.

Он смотрел на лежащую, уже успевшую стать обожаемой, девушку, и ему было неприятно видеть ее с сигаретой. Даже обнаженная, она выглядела невинной и милой. Только сигарета во рту портила всю эту прекрасную картинку. Сигарета ей абсолютно не шла. Она выпускала дым изо рта и носа, словно дракон. И он отвернулся.

Его еще волновал вопрос, получила ли она оргазм. Он не почувствовал этого и во второй раз, хотя и старался быть очень внимательным и чутким к ее телу.

– Скажи, а ты получила оргазм? – не выдержал он, и спросил Еву.

– Я не получаю оргазма с мужчинами. То есть вообще не получаю оргазма, – поспешно ответила она. – Дело не в тебе и не в ком-то еще. Скорее всего, дело во мне самой. Но мне этого и не требуется. Я получаю наслаждение от самого процесса. А сегодня я получила неописуемое наслаждение!

Он хотел выяснить, почему же такая чувственная девушка не доходит до последней точки своего блаженства, поэтому стал расспрашивать про первый ее опыт близости с мужчиной.

– А ты давно не ..., – не договорил он, ища мысленно подходящее слово.

– В пятнадцать лет, – ответила она, поняв, о чем он хочет ее спросить.

– А как это было? – любопытствовал он, – Можешь рассказать?

– Меня изнасиловали.

– Изнасиловали? – переспросил он, выдержав деликатную паузу. – Их было несколько? Если тебе больно это вспоминать, можешь не рассказывать.

– Нет, мне не больно уже вспоминать. Скорее неприятно рассказывать подробности, – сказала Ева. – Их было двое. У них было оружие. Я боялась, и потому не сопротивлялась сильно. Со мной был только один. Второй меня не тронул. Он хотел это сделать, но тогда уже у меня началась истерика, и я не подпускала к себе. Не было каких-то сильных извращений с их стороны. Если не считать извращением сам факт того, что произошло.

– А в милицию вы обращались? Их нашли? – продолжал засыпать ее вопросами Константин.

– Они показали свои милицейские удостоверения, – ответила Ева, ожидая, что этими словами ему все станет понятно.

Но он молчал, в свою очередь, ожидая, что еще она расскажет.

– В милицию мы обращались. И в прокуратуру, – пояснила она. – Были составлены фотороботы. Даны номера машины. А если бы оперативная группа дала бы нам больше времени, думаю, мы бы показали и место, где все произошло. Но их не нашли. А мне прислали письмо, что это я сама виновата.

Константин больше не стал ее расспрашивать, видя как ей неприятно все вспоминать. Однако решил, что когда-нибудь попросит рассказать подробности этого трагического происшествия, чтобы понять ее. Возможно, именно поэтому она не получает оргазм.

– Ты не жалеешь о том, что произошло между нами? – спросил Константин.

– Нет. Наоборот, я переживала, что ты посчитаешь меня легкомысленной из-за того, что я вот так быстро согласилась на близость уже на первом свидании.

– А у нас не первое свидание. А второе уже, – сдержанно улыбаясь, подчеркнул Константин.

– Как это второе? Первое.

– Нет. Первый раз мы встретились днем. А второй раз вечером. Так что это второе свидание. А если считать нашу первую встречу год назад, то даже третье!

Чуть позже он проводил ее домой, долго прощаясь в подъезде у двери ее квартиры. Как же он не хотел ее отпускать! Если бы только это было возможно!

Обычно Ева засыпала не сразу, ворочаясь с одного бока на другой. А в эту ночь, только коснувшись подушки, она провалилась в какую-то бездонную яму. Она даже ощутила этот полет, больше похожий на падение. Когда уже страх от этого проник в нее настолько, что вытеснил все остальные ощущения, она пыталась саму себя остановить. Теперь она воображала горы и резкий спуск по ним; ветки деревьев, за которые она пыталась зацепиться; воду внизу, пусть и грязную, но все же спасающую ее от опасного удара о твердую поверхность.

Это был странный сон. Она понимала, что это сон, хотя проснуться не получалось. И впервые она могла контролировать свой сон. Только какая-то его часть оставалась ей не подвластной.

Барахтаясь в мутной, пенящейся воде, она думала: "Я одна! Опять я одна!".

Ей не хотелось быть одной. И тут же она заметила корабль с множеством белоснежных парусов. И Константина на нем. Он протянул к ней руку и помог подняться на палубу. Затем он заботливо накинул на ее плечи ворсистый плед, а в бокал налил вина. Оно было бардовым и тягучей консистенции, как кровь. Она боялась сделать первый глоток, и только слегка коснулась губами этого странного напитка, облизнув их потом языком. Константин смотрел на ее губы, окрашенные от напитка в яркий цвет.

"Не спеши!" – услышала она голос.

И вначале она подумала, что это он сказал. Но она не видела, как шевелились его губы. Тогда кто это сказал? Оглядываясь по сторонам в поисках того, кому мог принадлежать этот голос, она увидела над головой большого черного ворона. Расправив крылья, он завис прямо над ними.

Ей стало страшно, и она прижалась к Константину, ища рядом с ним защиту. И не почувствовав от него нужного тепла и уверенности, передающейся по невидимым каналам связи, отпрянула. Страшно. Страшно. Страшно.... Так страшно! И одиноко!

Она проснулась, ощущая как всю ее трясет. Эта летняя ночь была очень холодной, необычайно холодной для этого времени. Ева встала с постели, закрыла окно и достала из прикроватного ящика ворсистый плед. Укрывшись им, она попыталась снова уснуть, размышляя о том, что возможно, ее тело ночью замерзло, а душа через сон пыталась ее разбудить, подсказывая необходимость в согревании.

Утром Ева открыла онлайн-сонник, чтобы узнать возможное другое значение своего сна.